Лента времени

— Профессор! — воскликнул низенький гладковыбритый мужчина, подскочив со стула. — Как же я рад вас видеть! Пока они со Слагхорном обменивались дежурными вопросами, Гарри огляделся. Небольшая комната с двумя столами друг напротив друга не производила впечатления; она была совершенно никакой. Здесь не было даже растений, что уж говорить о каком-то интерьере или создающей нужное настроение обстановке. — А это, значит, ваш протеже, сэр? — теперь мужчина откровенно разглядывал Гарри. Тот опустил голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и фыркнул про себя. — Сайрус, позволь представить тебе Эвана Джеймса. Как я тебе уже говорил, он хочет стать невыразимцем и искренне заинтересован во всем, что ты только сможешь нам рассказать. Эван, это Сайрус Смит. Он здесь, так скажем, координатор. Все отчеты об опытах и исследованиях проходят через него. — Приятно познакомиться, мистер Смит, — Гарри символически поклонился. — Ну что ж, мистер Джеймс, — Смит потер руки, — откуда начнем? — Как скажете. — Тогда давайте пройдемся по Департаменту, я в паре слов расскажу вам об отделах, а уж потом объясню подробнее про то, что вас привлечет. — Звучит прекрасно, — улыбнулся Гарри. Сам рассказ об устройстве Департамента тайн не представлял собой ничего необычного: всё это Гарри уже слышал от Артура Уизли, и информацию требовалось только перестроить под работу другого типа. Куда интереснее было другое: пока Смит говорил, они прошли по трем лестницам и очутились в том самом круглом зале с дверьми. — Комната времени, — показывал Смит, — комната любви, комната разума… «Комнаты» — это сборное название, на самом деле. По своей сути каждая комната — проход в отдельную небольшую систему, где занимаются исследованиями конкретного раздела магии, или устройства человеческого организма, или мира в целом. Но для посторонних эти комнаты связаны между собой в циклическую замкнутую систему, и без специального пропуска вы будете только блуждать по ним, не в силах пройти дальше. Даже я не могу провести вас. Гарри с любопытством оглядывался. Всё и правда осталось таким же в девяностых, а что изменилось, то было скрыто за невидимыми стенами, которые, как оказалось, отделяли истинный Департамент тайн от внешней оболочки. — Что именно вас интересует, мистер Джеймс? — доброжелательно спросил Смит. Гарри пожал плечами: — Пожалуй, комната любви. Любовь — это ведь самая загадочная сила в мире.… И, наверное, еще комната времени. Смит поддернул рукав и постучал пальцем по светлому, почти сливавшемуся с кожей запястья браслету шириной примерно в два дюйма [прим. автора: около 5-6 сантиметров]. Потом озабоченно покачал головой и пробормотал: — Ох, боюсь, вам придется выбрать что-то одно. У меня, к сожалению, график. — Тогда комната времени, — решил Гарри. — Я слышал, они далеко продвинулись в последние пару лет. Смит направился к двери, доставая палочку: — У них новый руководитель, и с тех пор, как он появился, они и правда многого достигли. Вы, возможно, слышали о недавно открытом песке времени? Сейчас временщики — это местное сленговое название — ищут такой способ его применения, который бы перемещал человека по временным потокам в целости и сохранности, а не по частям. Во всяком случае, подопытные звери выжили далеко не все. Гарри сглотнул. Если здесь даже не существовало маховиков времени, то говорить было просто не о чем: он не сможет вернуться домой как минимум в ближайшие пару десятков лет. Смит постучал палочкой по стене возле двери, та полыхнула неярким светом и сама по себе открылась. Гарри зажмурился, когда перед глазами все заблестело и засверкало, и невольно потер их, приподняв очки. В уши, нос, поры в коже, — всюду забивалось беспрерывное тиканье часов. Оно было похоже на пыль: ты пытаешься отмахнуться от нее, но она достанет тебя везде, кроме полного вакуума. — Это проходной зал, — заговорил Смит. — Комната, откуда мы вышли, зачарована на защиту от излишне любопытных посетителей. Если бы у меня не было пропуска, одна из дверей все равно привела бы нас сюда, но мы бы попали в некое подобие лабиринта. Выбраться из него самостоятельно очень сложно, поверьте: я тестировал систему в числе прочих и так и не сумел найти нужный проход. Вдруг где-то в конце, несмотря на отсутствие видимых дверей, появилась фигура. Смит всмотрелся в нее, а потом улыбнулся: — А вот и тот, кого мы ждем. Руководитель временщиков. Он сможет куда более полно ответить на ваши вопросы, мистер Джеймс. Если, конечно, — Смит неприятно хихикнул, — вы не спросите о чем-то из закрытого доступа. Таинственный руководитель приблизился и оказался мужчиной лет тридцати пяти на вид: с короткой стрижкой, седеющими висками и чуть свисающим брюшком, смутно очерченным свободной темной рубашкой. — Привел гостей, Смит? — с неожиданной размеренностью спросил он. От человека подобной внешности Гарри скорее ожидал бы отрывистой речи и военной выправки — из образа отставного маггловского солдата выбивалось только брюшко. Но временщик говорил неспешно и с полной уверенностью в себе. — Я же предупреждал тебя, Кроакер, что к нам придут мой бывший профессор с учеником, — раздраженно сказал Смит, и Гарри понял, что, несмотря на лестную характеристику, данную меньше четверти часа назад, Кроакер ему вовсе не нравится. Кроакер просто отмахнулся от него и улыбнулся Слагхорну: — Так значит, это вы тот самый профессор, о котором мне полдепартамента уже уши прожужжало? Слагхорн полупольщенно-полусамодовольно улыбнулся в ответ: — Рад слышать, что мои дорогие ученики меня не забывают. — А вы, значит, мистер Джеймс, — Кроакер пожал Слагхорну руку и повернулся к Гарри. — Так ты все-таки помнил! — возмущенно вскрикнул Смит. — Эван Джеймс, — в который уже раз представился Гарри. — Честно говоря, мистер Кроакер, у меня не так много вопросов. Но я не уверен, что вы можете ответить на них, не разглашая каких-нибудь служебных секретов. — Сделаю что смогу, мистер Джеймс, — усмехнулся Кроакер. Два часа спустя Гарри и Слагхорн поднимались в лифте к выходу. Мысли в голове Гарри метались, как вспугнутые вороны. Собрав все, о чем ему говорил Кроакер, воедино, он пришел к единственно возможному выводу: домой он не вернется никогда. Песок времени — тот самый, который пересыпался между чашами в маховиках, — только-только открыли, а о путешествиях во времени не было даже речи. Когда Гарри спросил о расстояниях длиной не в месяцы и даже не в годы, а в десятки лет, Кроакер только рассмеялся и, похлопав его по плечу, сказал, что вряд ли Департамент тайн дойдет до подобного раньше двадцать первого века. — Ну как вам экскурсия, Эван? — вырвал его из размышлений голос Слагхорна. — Очень понравилась, — как мог искренне улыбнулся Гарри. — Большое вам спасибо, профессор. — Уверились в своем желании? — М-м-м... да, пожалуй. Хочется во всем этом поучаствовать, — мечтательно протянул он. — Атриум, — произнес прохладный женский голос. Створки лифта раздвинулись с негромким звоном, и Гарри со Слагхорном вышли, влившись в чуть поредевшую, но все еще внушительную толпу. — Нам к каминам! Туда! — крикнул Слагхорн, которого, с его небольшим ростом, почти сразу затерли. Спустя мгновение Гарри потерял его из виду. Вначале он попытался пробиться в сторону, где, как он помнил, находились камины, но быстро бросил эту затею и позволил людскому потоку нести его вперед. Это оказалось правильным решением: через полминуты он уже стоял возле одного из каминов и пытался высмотреть Слагхорна. Толпа напирала, в один момент его чуть не столкнули в огонь, несмотря на решетку, но он не сдавался. В конце концов Гарри чуть отошел от камина, подчиняясь недовольному ропоту, и прислонился к стене, чтобы его не оттеснили слишком уж далеко. Запыхавшийся, красный от духоты Слагхорн вынырнул из людской массы совершенно неожиданно, тут же схватил Гарри за руку и потянул за собой. Пробиваясь обратно к камину, он по возможности четко выдавил адрес Гарри в самое ухо, а оказавшись рядом, без промедления прыгнул во вспыхнувшее зеленым пламя. Гарри последовал за ним, но если Слагхорн, по-видимому, без проблем устоял на ногах, то сам Гарри, споткнувшись, полетел лицом в ковер. Прошипев себе под нос несколько весьма нехороших слов в адрес того, кто вообще придумал камины, он кое-как поднялся на ноги и отряхнулся. Хорошо хоть у явного эпикурейца Слагхорна ковер в кабинете был не жестким и шершавым, а мягким и ворсистым. К тому времени как он более-менее привел себя в порядок и отдышался после дикой давки, Слагхорн уже успел устроиться в кресле и скинуть туфли, подняв ноги на неизменный пуфик. Жестом он пригласил Гарри сесть, и тот, подтащив один из стульев поближе, послушно опустился на него. — И что вы обо всем этом думаете, мальчик мой? Оценили уровень секретности? — заговорил Слагхорн. — О да, — протянул Гарри, — и вы сумели меня туда провести… Ещё раз огромное вам спасибо, сэр. Слагхорн покровительственно похлопал его по плечу, и Гарри прикусил губу, сдерживая смех: чтобы сделать это, низенькому Слагхорну пришлось всем телом потянуться вперед, и он чуть не выпал из своего кресла. — Что вы, что вы, — Слагхорн помахал рукой перед лицом, будто отгоняя вившиеся у лица, как мухи, неуместные благодарности, — я уверен, вы и сами окажете мне еще немало услуг. Вы далеко пойдете, юноша, я понял это почти сразу, как увидел вас. — А как вы тогда предположили — кем я стану, где буду работать, чего достигну? — с неподдельным любопытством спросил Гарри. — Одно я мог сказать точно уже с первого взгляда: вы или пойдете по военной стезе, или, напротив, постараетесь удалиться от нее на такое расстояние, на какое только сможете, — твердо сказал Слагхорн. — Буду с вами честен, Эван: несмотря на многие спокойные месяцы здесь, в Хогвартсе, у вас до сих пор затравленный взгляд. И одновременно с этим вы никогда не расстаетесь с палочкой и ни разу ещё не колебались, перед тем как применить ее, будь то урок Защиты от темных сил — я разговаривал с профессором Мэррисот — или взрыв котла на зельях. Он прочистил горло, и поднявшийся с места Гарри налил ему воды из графина, что стоял на столе. Отпив, Слагхорн продолжил: — Не удивляйтесь, юноша. Я стараюсь как можно больше узнать о тех учениках, которые меня интересуют, и не гнушаюсь использовать для этого самые разные средства. Я надеюсь, у вас нет предрассудков? — Смотря о чем вы говорите, — осторожно сказал Гарри. — Некоторые студенты отвергают любую помощь и пытаются пробить «свою дорогу», — пояснил Слагхорн. — Нет-нет, — поспешно помотал головой Гарри. В принципе, он частично мог бы отнести себя к ним, но в данный момент покровительство Слагхорна было для него попросту бесценной вещью, и он не считал разумным лишиться ее из-за собственной непомерной гордости — или, вернее, глупости. — Ничего такого, сэр. — Вот и прекрасно, — удовлетворенно кивнул Слагхорн. Он помолчал пару секунд, и Гарри воспользовался этой паузой, чтобы задать вопрос, который крутился у него на языке еще в Департаменте: — Сэр, а вы не знаете, невыразимцы пользуются настоящими именами или псевдонимами? — Конечно, псевдонимами, — удивленно глянул на него Слагхорн. — А «Сайрус Смит» — это по Жюль Верну? — О ком вы говорите, мой мальчик? — Понятно, — пробормотал Гарри. — Да нет, ни о ком. Был такой маггловский писатель. — Маггловский... — протянул Слагхорн. — Да что эти магглы могут? — Вы не любите магглов? — прищурился Гарри. — Что за глупости вы говорите, юноша? — отмахнулся Слагхорн. — Мне нет до них ровным счетом никакого дела. Не люблю магглов, подумать только, — он фыркнул и покачал головой, будто Гарри предположил несусветную чушь. А самому Гарри пришло в голову, что если большинство волшебников относится к магглам именно так, то неудивительно, почему Волдеморт так легко пришел к власти. Он-то стоял за чистокровных, а то, что попутно он ненавидел магглов, никого, видно, не интересовало. Гарри не знал, что и думать. В Хогвартсе о таких вещах не говорили, обсуждая вместо этого простые вещи вроде квиддича или несданных эссе. Он слышал мнение совсем немногих волшебников о магглах, но, по логике, следовало бы расспросить не их, членов Ордена или, наоборот, Пожирателей, а обычных людей, обывателей, которые и позволили Волдеморту обрести вначале влияние, а потом и силу. И если Слагхорна можно было назвать одним из таких обывателей, то Первая магическая явно была неизбежна. — Профессор, если позволите, я пойду, — Гарри поднялся с кресла и смущенно улыбнулся. — Я сегодня очень многое узнал и хотел бы спокойно всё это обдумать. — Конечно-конечно, Эван, — благосклонно кивнул Слагхорн. — Заходите в любое время, я всегда рад помочь. — Спасибо вам, — еще раз поблагодарил Гарри; эти беспрестанные «спасибо» уже навязли у него в зубах, но Слагхорн любил лесть и любил, чтобы его высоко ценили, а Гарри было не сложно лишний раз показать, как он признателен. Едва закрыв за собой дверь, он остановился и задумался. Тридцатое число; большинство студентов еще не приехало, ведь занятия начнутся чуть меньше, чем через неделю. Стояли морозы, и поэтому на свое любимое место на озере Гарри идти не хотел — как, впрочем, и сидеть в спальне. В итоге он решил просто погулять по замку и направился к Большому залу, чтобы начать оттуда. Пока Гарри спускался, лестницы дважды завезли его не в те коридоры, и он от нечего делать искал выход через них, плутая по своеобразному лабиринту. Он более-менее привык обходиться без карты, но всё равно было странно осознавать, что нельзя больше посмотреть, куда ты забрёл. В третий раз он, вместо того чтобы в итоге снова попасть к лестницам, оказался где-то возле подземелий, судя по общему антуражу. Гарри понятия не имел, как его сюда занесло, но в целом не был против: времени всё равно было слишком много, а постоянно читать как-то поднадоело. Он вел рукой по стене и всё время сворачивал налево — и в итоге оказался у подножия очередной лестницы. Та привела его в самый обычный коридор первого этажа, но, видимо, в заброшенной части замка. Гарри смутно припомнил, что где-то здесь они с Риддлом провели рождественскую ночь. А потом недалеко раздался детский крик. Гарри помчался на звук, на ходу вытаскивая палочку из кармана. Где все преподаватели? Где старосты? Неужели на кого-то из младшекурсников напали? Но кто и зачем? Вывернув из-за угла, он затормозил и осторожно, но быстро пошел вперед, заглядывая в классы. Вдруг завизжала какая-то девочка, и Гарри опрометью бросился к двери, из-за которой раздавался крик. Но ворвавшись внутрь, он застыл, будто наткнулся на невидимую стену. Несколько детей стояли на парте посреди класса и отчаянно жались друг к другу, а вокруг ползали три монстра. Одного из них Гарри узнал — нечто склизкое, с щупальцами и несметным количеством глаз и острых зубов будто вышло из старых детских комиксов-ужастиков. А вот двоих других, несомненно, породили детские страхи. Он беспомощно оглянулся. Это явно был самый обычный боггарт, иначе монстры давно растерзали бы детей, вместо того чтобы кружить и злобно скалиться. Боггарты питались не болью и смертью, а страхом, и несчастным детям не повезло в том, что страхи у них совпали. В другой ситуации боггарт растерялся бы, не в силах выбрать жертву и персональный для нее кошмар. Гарри рванулся вперед, но, завидев, как «монстры» сползаются в одно целое и из него поднимается фигура в капюшоне, быстро отскочил назад и растерянно запустил пальцы в волосы. Он не мог подойти ближе и обратить внимание боггарта на себя: дементор напугает кого угодно, не то что младшекурсников; и одновременно с этим он не мог просто так их оставить. — Эй! — крикнул он детям. Те, кажется, не видели никого и ничего, кроме своего ужаса, но одна девочка все-таки подняла голову. — Помогите! — срывающимся голосом воскликнула она и тут же взвизгнула, когда скользкое щупальце одного из «монстров» коснулось ее ноги. — Спасите нас! Гарри снова шагнул вперед, снова, опомнившись, отшатнулся и беспомощно потер лицо руками, чуть не ткнув палочкой себе в глаз. Не зная, что делать, он высунулся в коридор и заметил кого-то из студентов вдалеке. — Э-э-эй! — завопил он, размахивая руками. — Сюда! Студент повернулся, постоял на месте пару мгновений, а потом быстро зашагал к Гарри. Когда он приблизился достаточно, чтобы его можно было разглядеть, Гарри застонал. Ну почему из всех остававшихся в замке учеников здесь должен был оказаться именно Риддл? — Джеймс? — удивленно спросил чертов староста-темный-лорд-заноза-в-заднице. — Что ты?.. Гарри схватил его за руку и втащил внутрь. — Боггарт, — он ткнул пальцем в «монстров». — Сделай что-нибудь, а то они сейчас с ума от страха сойдут! Честно говоря, он очень сомневался, что Риддл и правда приблизится к боггарту, тем самым позволив увидеть свой страх. Однако этот самый Риддл, ни секунды не колеблясь, шагнул вперед и достал палочку. Почуяв новую жертву, «монстры» как один повернулись, и вдруг пространство около парты заволокло дымом. Потом тот развеялся, и Гарри увидел какие-то развалины. Детей теперь было не разглядеть, и всё выглядело так, будто они с Риддлом стоят на поляне возле озера и смотрят на разрушенный замок. Даже таблички «Руками не трогать» и «Опасная зона» были столь настоящими, что так и хотелось их пощупать. Покосившись на Риддла, Гарри заметил, что от его и так бледного лица отхлынула последняя кровь. Риддл был белее, чем тогда в приюте во время бомбежки; вдруг он бестолково замахал палочкой и, когда из нее посыпались искры, дрожаще выдохнул, а на его щеках медленно появились некрасивые красные пятна. — Ридикулус! — он сделал выпад, будто в его руке была шпага, и развалины исчезли. Пока ненадолго оглушенный боггарт не пришел в себя, Гарри быстро наколдовал коробку и загнал его туда, запечатав заклинанием. Дети сидели на парте, поджав под себя ноги, и обнимались. Гарри как мог ободряюще улыбнулся: — Всё кончилось. Идите и съешьте шоколада, он помогает от всего. Знаете, как добраться до кухни? — Д-да, — выдавила та самая девочка, которая единственная заметила Гарри, когда он появился, — мне брат п-показывал. Спасибо, сэр. — Она слезла с парты и, одернув юбку, сделала кривоватый реверанс Гарри и Риддлу. — Мы от всей души вам благодарны, мистер Риддл и… — Джеймс, — отрывисто сказал Риддл, — Эван Джеймс. — М-мистер Джеймс, — повторила девочка. Она быстро, хоть и немного покачиваясь, вышла из класса, и остальные дети, кое-как поклонившись и пробормотав «спасибо», последовали за ней. Гарри повернулся к Риддлу и недоверчиво взглянул на него. У него не совсем получалось осознать, что только что произошло. Мало того, что Риддл кому-то помог; он ради этого еще и не побоялся показать свою слабость. — Спасибо, — вымучил Гарри, не веря, что и правда благодарит Риддла — Волдеморта! — Обращайся, — ухмыльнулся Риддл. — Почему ты не помог им сам? И не говори, что не знаешь заклинания или боишься боггартов. Гарри сомневался, что стоит отвечать, но потом ему в голову пришла неплохая идея, и он предложил: — Секрет за секрет? Что это за боггарт такой у тебя? Риддл сощурился, но кивнул. — У меня дементор, — признался Гарри. — Если бы он меня заметил, стало бы только хуже. — Ого, — Риддл оценивающе оглядел его, — неплохо, Джеймс. — Теперь ты. — Ты знаешь, как выглядит Хогвартс для магглов? — спросил он. — О-о-о, — понимающе протянул Гарри, — понятно. Не просто исключение, а еще и потеря магии? Ноздри Риддла раздулись и побелели, а сам он весь подобрался, и Гарри поспешил его успокоить: — Я не скажу никому. Если хочешь знать, — в неожиданном приступе откровенности поделился он, — то, не познакомься я с дементорами слишком близко, мой боггарт был бы похож на твоего. Я тоже всегда боялся потерять свой дом и свою магию. Ведь Хогвартс для тебя дом, так? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Будь я на твоем месте, я бы тоже мечтал никогда не возвращаться в приют. Странно, что ты не убедил Диппета позволить тебе оставаться в Хогвартсе круглый год… — Я пытался, — неожиданно прервал его Риддл. — Он мне отказал. Это был первый и последний раз, когда он сделал это. Гарри припомнил воспоминание из дневника и то, каким отчаявшимся, разочарованным и одновременно разъяренным выглядел там Риддл. Судя по всему, тот отказ стал для него одним из немногих проигрышей, и больше он подобного не допускал — если не считать Дамблдора и всё, что с ним связано. — Мне жаль, — искренне сказал Гарри. — Секрет за секрет? — повторил Риддл его недавнюю фразу. — Я обещаю, никто не узнает, — поклялся Гарри. — Как и я. Риддлу, видимо, было неуютно после своего признания, и, скомканно попрощавшись, он поспешил уйти. Гарри стоял в коридоре и задумчиво смотрел ему вслед. Все его убеждения серьезно пошатнулись. После этого происшествия время вновь пошло в нормальном, а не улиточном темпе, и очень скоро ученики вернулись вначале в замок, а потом и на уроки. Понедельник был третьего числа, и расписание не изменилось, поэтому после обеда Гарри сидел за одной партой с Бленхеймом Стоком и слушал Дамблдора. — ...Сегодня начинается новый семестр, а значит, как я и обещал, мы приступаем к изучению трансфигурации человека, — негромко, удерживая внимание класса, говорил тот. — Хогвартс — это школа, а не научное учреждение и не лаборатория, поэтому никаких серьезных чар мы учить, конечно, не будем... По классу прокатился разочарованный вздох. — ...и, если я узнаю, что вы самостоятельно, да еще и вне урока, попытались применить что-то продвинутое к себе или кому-то другому, вы будете жестоко наказаны, — строго договорил Дамблдор и внимательно оглядел класс поверх очков. Убедившись, что все прониклись, он кивнул и указал рукой на учительский стол: — Как я и предупреждал в сентябре, для соблюдения техники безопасности на наших уроках будет присутствовать господин Помфри. Для тех из вас, кому посчастливилось за больше чем шесть лет обучения ни разу не попасть в Больничное крыло, — в аудитории раздались смешки, — поясняю: господин Помфри — наш школьный целитель. Господин Помфри, поразительно напоминавший свою, как уже решил Гарри, дочь или внучку, приподнялся на стуле, который стоял рядом со столом, и чуть поклонился. — Прежде всего, вы должны знать, что трансфигурация человека используется только в исключительных случаях и не бывает постоянной. Если быть точным, с помощью комбинации некоторых заклинаний результат вполне можно закрепить, но я от всей души не советую вам это делать. Сама же по себе трансфигурация не держится долго, и если вы захотите сохранить ее больше чем на час-полтора, то вам придется прибегнуть к закрепляющему заклинанию. Однако об этом позднее, а сейчас давайте проведем краткий экскурс в историю. Итак, впервые не просто трансфигурировать живое в живое, а испытать чары на человеке попытался Гинтам Ло-Нари в тысяча восемьсот...