Под знаком Бастет

Горячий свинец продолжает плавить кожу. Ощущение это пробивается через тёмно-серую пелену, которая окутывает её всё плотнее с каждым шагом. Фелиция сама — часть этой пелены. Быть может, она уже призрак, скользящий через свои/чужие воспоминания? Шипящий отзвук где-то там, снаружи, вне этого плена. Раскаленный кусочек металла прожигает кожные покровы молодой женщины, вопреки всем известным законам науки, устремляется наружу. С тихим «дзиньк» падает на пол первая гильза из пущенных им. Холодная. Обезвреженная. Зелёный Гоблин проводит указательным пальцем по оставшемуся от неё следу. Тёмное пятно. Только и всего. На что-то подобное он и рассчитывал, когда проверял, насколько хорошо Бастет заботится о своих кошках. Удивительно. По всем показателям подобные ранения, если вовремя не была оказана соответствующая помощь, имели летальный исход. А здесь — она боролась самостоятельно, причём весьма успешно. И пусть процесс протекал медленнее, чем предполагалось изначально, но результат был налицо. Черная Кошка выкарабкается. Шансы на это увеличиваются вдвое. Он довольно ухмыльнулся, продолжая наблюдать за тем, как вторая, засевшая гораздо глубже чем первая, пуля проталкивается наружу. Пальцы на правой руке Фелиции Харди чуть дрогнули. Процесс пошел... 1. И будто кто-то вырвал кусок из этого непроглядного тёмно-серого занавеса, пустив в глаза Фелиции солнечный зайчик. Она прикрыла лицо ладонью и улыбнулась. Солнце — значит, не всё потеряно. Солнце... солнечные зайчики в светлом взгляде маленькой белокурой девочки. Улыбка. Протянутая ей рука. Светлый Ангел... Гвен Стейси. Да, точно. Она запомнила ту встречу в музее. Её фразу о надежде. Её свет... Гвендолин пришла, чтобы помочь, не может быть иначе. Этот лучистый взгляд убирает тревогу. Фелиция уже не чувствует боли, не плавится. Она идёт следом за своей проводницей, всё дальше уходя от тёмной пелены. Она полностью доверяется ей, ощущая правильность происходящего на уровне, что находится за гранью известных шести чувств человека. — Не бойся, здесь невозможно заблудиться, — девочка полу оборачивается к ней, крепче сжимает тёплой ладошкой холодные пальцы молодой женщины, — теперь всё будет хорошо. Они ведут нас. Фелиция делает очередной шаг вперёд и ступни её утопают в песке. Белом. Раскалённом. Разгадки прошивают сознание, подобно молниям, что запускает громовержец Зевс. Предводитель Пантеона древних Богов. Они ведут нас. Вернее, часть из них. Та, что предана солнцу, теплу, свету, справедливости. Но есть и другие... Горячий песок скользит меж её пальцев, но Фелиция не ощущает жара, второй рукой продолжая сжимать ладошку своего Ангела. Те, кто неотрывно связан с противоположностью солнца. Черные змеи скользят по земле, когда солнечный свет вдруг меркнет. «Ночи в пустыне очень-очень холодные, котёнок». Голос Филиппа Харди — такой близкий, кажущийся настоящим — он часто рассказывал ей о многих интересных вещах. Легенды Древнего Египта входили в их число. — Им нас не достать, Фелиция. Мы под защитой, — звонкий голосок малышки Гвен Стейси вселяет в неё спокойствие. Тени, что так похожи на змей, останавливаются в каких-то миллиметрах от Чёрной Кошки и её спутницы. Но есть и другие — затаившиеся в тени. Это всё не реально. Это всё только кажется. В неё выстрелили, она погибает, вот и мерещится всякое. Мерещится Истина. Гвендолин склонила голову ей на плечо. Молодая женщина рассеянно погладила девочку по голове, устремив взгляд вверх, на проступивший над пустыней Знак Бастет. — А к какой из сторон относится она? — задаёт Фелиция тихий вопрос, даже не заметив, что произнесла его вслух. — Ни к какой, — потянувшись, ответила девочка, — Бастет одна из тех Богинь, которая находится «между» солнечной и теневой стороной. Она — загадка. Это точно, — Фелиция внимательно рассматривает свою спутницу при мягком свете звёзд несуществующей пустыни. Она всё ещё осознаёт, что погибает, а это — лишь игры подсознания. В котором зачастую таятся ответы на многие вопросы. — Котёнок... Обращение срывается с губ само собой, но Фелиция Харди абсолютно уверена, что оно — правильное. «И был у Бастет ближний круг. Те, кого она отметила особым расположением. Кошки...» Одна из цитат в тех свитках под стеклом на памятной выставке. Один из немногих расшифрованных свитков. Кошки — множественное число. Она не одинока. Полуулыбка бледных губ в попытке подбодрить девочку — в пустыне действительно крайне холодно — теперь её очередь. — Сет... — девочка произносит вслух имя одного из «Теневых» представителей Пантеона, — он здесь, в тени, близко. Ты знаешь, что происходит, Фелиция, когда Сет встаёт за спиной кого-то. Но всё ещё можно исправить... ему ещё можно помочь. Слишком рассудительные слова для маленькой девочки... девочки ли? Теневые змеи, ледяная пустыня — происки Сета. А может, не только его. Даже Пантеон Богов делится на «Чёрное» и «Белое». Ощущение жжения возвращается вместе с исчезновением её маленького Ангела. Такого же неожиданного, как и появление. Фелицию прошивает холод пустыни. — Гвен? Котёнок? — нет ответа, только свист ветра, который заглушает её вопросы. Не бояться. Она — под защитой. Бастет позаботится о своей Кошке. А песок сменяется твердой почвой под ногами. Шумом листвы над головой. И серебрящимся под бледным светом луны озером у кромки которого сидит мальчик лет восьми. «Ему ещё можно помочь». Шепот Гвендолин слышится в шуме листвы, а Фелиция меж тем приближается к мальчику, встаёт за его спиной. Плюх! — это пущенный им камень уходит под воду. — У меня никогда не получалась «лягушка», — произносит он не оборачиваясь, но явно обращаясь к ней, — то ли дело Питер. У него всё выходит легко. Фелиция оглядывается назад — даже через плотную листву пробиваются отсветы огней особняка Озборнов. Хотя, возможно, их видит лишь она, благодаря «особому зрению», что присуще всем представителям семейства кошачьих. Значит, этот мальчик — Гарри. Она внимательно всматривается в тени от деревьев, которые стелятся по земле, стремятся подобраться к нему. Иногда в них таится что-то тёмное. Например, Сет. Известно, что происходит с теми, до кого добираются представители «тёмной» стороны. Жаль только, что особенностями истории древних цивилизаций увлекается не каждый. Ещё меньшее число людей интересуется «побочными эффектами» от неосторожного вмешательства в дела древнейшей магии. А вот постараться использовать её мощь в своих корыстных целях — вполне в характере власть имущих, эксцентричных богачей, к коим относился и Норман Озборн. Даже от дальнего света особняка, что пробивался через листву исходило нечто такое, связанное с древностью, магией, опасностью, Пантеоном Богов. Она может ощущать всё это, поскольку находится «на грани», возможно. Иначе объяснить свою осведомлённость Фелиция не могла. На что только не идут люди, чтобы получить могущество. Кошка присаживается на край берега, рядом с мальчиком. — Тебя прислала Бастет, да? Знал, что ты появишься. — Взгляд юного Гарри Озборна светится неподдельной радостью, предвкушением приключений, надеждой на конец одиночества. Ему же очень скучно, одному, без внимания и элементарного тепла, в стенах того особняка. Он не заслуживает такого обращения со стороны Нормана, которому, похоже, абсолютно всё равно на то, что станется с единственным сыном. На то, как отразятся его эксперименты, в частности с магией древности, на Гарри. А к мальчику уже подползают змеи-тени. И пагубное влияние «темной стороны» скажется на нём, проникнет незаметно. Они полагали сперва, что изучают только Бастет, пытаются раскрыть лишь её тайны, но в этом заключалась роковая ошибка. Фелиция посмотрела на мальчика — такой хороший, нетронутый ещё этим тленом, стремящийся к тем вещам, которые как правило привлекают детей его возраста. Наверняка этот Гарри верит в рыцарей, драконов и магию. И она, появившаяся из ниоткуда — лишнее подтверждение его догадок. Наверняка, он поделится этим случаем со своим лучшим другом, когда представится такая возможность. Вот только тень тёмного начала уже расползается от особняка, уже накрывает, с головой, поглощая без остатка. Что же вы сделали, господин Норман Озборн, какие силы потревожили и стоило ли оно того? — Помни, Гарри, что бы ни случилось, тебя не достать тьме. Ты под защитой. Она повторяет фразу Гвендолин, успокаивающую. Тянется, чтобы обнять мальчика — он нуждается в этом. Ему этого очень недостаёт. — Под защитой Бастет? — тихо спрашивает Гарри, отстраняясь от Фелиции. Она обращает внимание на то, что сейчас его взгляд очень схож со взглядом маленькой Гвендолин. Такой же лучистый. В нём отражается лунный свет. И молодая женщина утвердительно кивает, продолжая неотрывно смотреть в его глаза. Лунный свет во взгляде перечеркнула тень или ей показалось?.. — С возвращением, — знакомый голос, холодное прикосновение и вернувшееся ощущение жжения. — Чёрная Кошка. Нет, не показалось. В тёмно-синем взгляде сидящего напротив Гарольда Озборна больше не было ни лучистости, ни света, ни надежд. Этот взгляд был холоднее пустынной ночи. Взгляд Монстра. Взгляд Зелёного Гоблина. 2. Помещение в которое они спустились по скрипучей лестнице, больше всего напоминало помесь лаборатории какого-нибудь чокнутого ученого и место сбора типичных поклонников древнего культа... Бастет. Мужчина, назвавшийся Бенджамином Паркером, утверждал, что данное движение брало начало в древнем Египте и, со значительными преобразованиями, добралось до современности. Многие пытались воссоздать антураж, устремлённость, преданность целям той эпохи, но... — По-настоящему это удалось, пожалуй, только некой группе людей, по иронии судьбы более всего полагающейся на научные достижения, чем на суеверия и абстрактную «магию»... Тут мужчина прервался и посмотрел на привалившегося к каменной стене Питера, который, как могло показаться, слушал рассказчика вполуха. Куда больше его занимала Гвендолин Стейси, ловко управляющаяся с колбочками у стола в той части комнаты, которую можно было назвать «лабораторией». Когда они пришли, Гвен уже находилась в помещении. Как, зачем, её сюда заманили? Питер хотел было потребовать объяснений от незнакомца, но его порыв был остановлен короткой фразой Гвендолин: — Я — ученый. Ты же знаешь, Питер. Значит, она здесь добровольно? Догадка кольнула, но «Бенджамина Паркера» пришлось отпустить. Кулак разжался, а Питер вдруг ощутил жуткую усталость. Слишком много навалилось за последние... сколько там прошло часов? Ох, он не помнил точно. Выходит, Гвен знакома с этим человеком, пусть косвенно, только ей он представился другим именем. «Гениальный ученый, у которого многому можно научиться» — так она сказала, его Гвен. Они познакомились, когда она проходила практику в одном из научных центров. Питер не стал озвучивать вслух, что знавал он одного «гениального ученого», который в итоге свихнулся. Упоминание о Ящере было неуместно. Жестоко. И вообще, когда прекратится эта головная боль? Всё из-за происходящего, должно быть, но... что-то не укладывалось в общую схему. Было неправильным. Ощущение, что он отходит от какого-то наркоза, дурмана. Чувство, что всё происходящее с ним в последнее время, с той минуты, как Гвен отбыла на практику — фарс, фальшивая постановка, дешевые декорации которой вот-вот рухнут. Окончательно. Хотя, может виной всему перемешивающиеся ароматы благовоний, которые этот человек наверняка добавил в развешенные по стенам канделябры? Так негодяи и поступают — окуривают доверчивых людей всякой гадостью, заманивают в сети безумных сект. Прямо как пауки мух и букашек. М-да, очень своевременно он вспомнил про пауков. Из записей, которые раздобыла для него Фелиция, следовало что именно благодаря Бенджамину Паркеру и его «гению» Питер стал тем, кто он есть. Человеком-пауком. Фелиция... — он схватился за голову сдавливаемую странными спазмами. Неприятно... и только вид Гвен, встревоженно обернувшейся к нему успокаивает и удерживает на ногах. А этот человек всё продолжает «просвещать» о культе Бастет и о людях, которые решили рискнуть всем, чтобы... — Норман Озборн, Гюстав Фирс, Филипп Харди и, собственно, я, стали продолжателями этого течения, — менторским тоном вещал Бенджамин. Или же тот, кто им прикидывался. — Богач, погибающий от неизвестной болезни, один из лидеров «теневого мира», вор экстра-класса и учёный. Интересная подобралась компания, не находите? Гвен подалась вперед, опрокинув несколько колбочек с непонятным содержимым. — Питер! Профессор, ему нехорошо... Хах, «профессор» чего? Должно быть лжи... — насмешливая, отдающая горечью обиды, мысль. Прохладная ладонь Гвендолин на его лбе. Светлый взгляд, в котором столько искренности и понимания. — Прости... В который раз он извиняется перед ней за всю эту запутанную историю, за ситуацию с Фелицией и ложь? Вот, опять это слово. — Да-да, Гвен, вполне ожидаемая реакция. Увлекся историей, не проконтролировал, — кивнул этот странный человек подходя к столу с колбочками и переливая содержимое нескольких из них в стакан. «Ожидаемая реакция?» О чём он вообще? Бастинда настороженно повела ухом, пристально следя за тем, как профессор взбалтывает смесь в стакане. — Всё хорошо, Питер. Я понимаю, — шепчет Гвен, поднося стакан к его губам, — выпей, тебе полегчает. Тёмная непонятная консистенция от подозрительного типа, которую юноша всё же послушно проглатывает. Ведь Гвен доверяет этому человеку. — Всё сходится, — проговаривает Паркер пристально следя за передвижениями «профессора» по помещению, — информация с флешки и то, что рассказали вы... но, нельзя ли покороче? Зачем вы нас сюда привели? Мужчина останавливается в центре помещения, всё так же рассеянно смотрит на Питера и Гвен. — Конечно, тем более что времени остаётся всё меньше. Если верить пророчеству, счёт идёт на часы. И тут пиликает мобильный Гвен. Питер успевает различить заголовок «ОзКорп», после чего девушка быстро пробегает взглядом сообщение и, хмурясь, переплетает пальцы Питера со своими. Прерывать профессора она не решается — то, что собирается поведать этот человек должно быть много важнее инцидента в компании. — Ты, конечно, заприметил некие странности в своём поведении в последнее время? Тягу, влечение, подобие одержимости некой особой, причём всё это развилось спонтанно, резко и вопреки доводам сердца? — мужчина посмотрела на напрягшегося Питера. Затем перевёл взгляд на Гвен. Он, бесспорно, знал что затрагивает непростую тему. Но, тем не менее, затрагивал с таким видом, будто читал лекцию в каком-нибудь университете. — Оно с мисс Стейси, верно? И бьётся в унисон. Прислушайся... Бенджамин Паркер замолк, словно давая возможность юноше и девушке убедиться в правдивости своих слов. Гвен ободряюще погладила Питера по плечу, украдкой покосившись на дисплей телефона и нахмурившись ещё больше. — Твои чувства были обострены, сынок, чем-то, хмм, необычным. Появлением некоего символа. Знака. Все события, впрочем, совпали с возникновением этого символа. Одни последователи причисляют это к магическим отголоскам древности. Другие — к научным достижениям. Я и Филипп относились к последним. Гюстав и Озборн-старший — к первым. Мужчина побарабанил пальцами по столешнице с видом человека, раздумывающего, как бы проще объяснить программу высшего учебного заведения первоклассникам? — То, что происходит... происходило с Питером — фальшь? — переспросила примолкшего профессора Гвен, получая, похоже восьмое по счёту сообщение из «ОзКорпа». — Можно и так это назвать. Черной Кошке нужен был защитник. Страж. — Мужчина переставил местами несколько глиняных статуэток. — Питер идеально подходил на эту роль. Храбрый. Готовый прийти на подмогу. В некотором роде, повторяющий историю самой Харди. — Филипп Харди. Чёрный Кот. — Питер поднялся на ноги. Головная боль, похоже, отступила. А элементы головоломки начали складываться в целостную картину. — Фелиции, как и мне, по наследству достались способности, верно? Генная модификация, куда научнее? Бенджамин одобрительно посмотрел на него, — верно, но мы никогда не сбрасывали со счетов суеверия, ритуалы и магию. Посуди сам. — Он кивнул в сторону притихшей Бастинды. — Чёрная пантера, дикий зверь, ведёт себя как ручная. Твои реакции, стремление помочь и защитить едва знакомую девушку. Встреча Гвендолин и Чёрной Кошки в юном возрасте опять же. «Бастет собирает своих котят». Гвен никоим образом не могла унаследовать способности, но всё же вплетена в эту историю как... Стоп. В каком смысле «встретились в юном возрасте»? — теперь Питер наступал на невозмутимого профессора. — Вы... ваш культ, секта, что, следили за ними? За всеми нами с детских лет?.. Ага «за всеми», кроме единственного сына. Его он бросил ради науки, выходит так. А Бенджамин смотрел на Питера с видом Санты, с которым детишки обычно фотографируются на раздаче ёлочных игрушек. Мол, залезай мальчик на колени, и рассказывай о своих желаниях. — Это была необходимость, Питер. Отслеживать ход пророчества, его пересечения, до этого момента. — Вы же не верите в магию, — язвительно напомнил Питер и оглянулся на Гвен, которая, сделав знак рукой, проскользнула к выходу. Похоже, ей нужно было с кем-то поговорить из «ОзКорпа». Пантера, покосившись на Паркеров, с тихим рыком выскользнула следом за девушкой в приоткрытую дверь. — Но мы не сбрасываем со счетов побочные эффекты и неизученные ещё моменты. Под угрозой... нет, если скажу об Апокалипсисе, это прозвучит чересчур пафосно. Но, поверь, угроза велика. Бенджамин постучал указкой по схеме разложенной на столе. — Нам нужно найти Гарри Озборна... Гоблина. Причём за несколько часов, пока не стало поздно. Взгляд Питера падает на большие песочные часы на краю стола. Рядом с ними, по краю, выложены знакомые кольца из белого сплава. Отличительный знак участников Культа Бастет. Такое же кольцо он замечает на руке Бенджамина Паркера, отмечая также, что произносит его имя уже без кавычек. Что-то меняется. Воспоминание. Вспышка фотоаппарата. Кольцо из белого сплава блеснувшее на пальце незнакомой девушки. Кольцо из белого сплава, блеснувшее на пальце воровки, решившей ограбить музей. Кольцо из белого сплава, которое Фелиция вручила ему... — Поздно для чего? — он сделал шаг по направлению к двери. Его взволновало долгое отсутствие Гвен. Куда она пошла? В «ОзКорп»? Судя по всему, там случился какой-то форс-мажор, опять. — Я достаточно наслушался этих ваших легенд и сумбурных объяснений. Ничего толком вы не раскрыли, лишь больше запутали. Гарри, он в бегах, после того что сделал. А Фелиция, она... — Рядом с Монстром, как и Гвендолин, в скором времени. Так было написано в древних свитках. И если тебя не волнует, что Нью-Йорк сложится, как карточный домик, то подумай хотя бы... Как и Гвендолин?! Что же он раньше молчал? Сумасшедший какой-то... хотя, должно быть, все ученые немного «того». — Где сейчас Гвен? — чересчур тихо спросил Питер, ощущая как по телу разливается знакомая сила, а слабость и морок исчезают бесследно. Да он по городу без маскировки готов пролететь, плевать на конспирацию, лишь бы успеть отвести беду. И он успеет. — Вот на данный момент, должно быть, на пути в «ОзКорп»... или нет, уже идёт следом за Максом Дилонном к... тебе лучше знать, где обитает Гарри, Питер. Он твой друг детства. Макс Диллон. Тот безумец управляющий электричеством. Что-то в последнее время многовато безумных злодеев на него одного. И главный из них — его лучший друг, который... стал монстром? Или не всё ещё потеряно? — Питер, отбрось это раздражение, сомнения, соберись и стань героем. Ну же. Если ты не возьмёшь себя в руки в ближайшую минуту, мы точно ничего не успеем сделать... Этот человек прав. Ему нужно собраться, причём незамедлительно. Питер прикрыл глаза, продолжая вертеть в руке кольцо из белого сплава. Бросил взгляд на карту, что была разложена на столе. Голос Гарри, из прошлого, во время их игр и его уверенное: «Проходи через черный ход, Пит, Норман точно ничего не заметит. Что уж говорить об остальных». Особняк Озборнов, тот, неподалёку от озера. Теперь он считается заброшенным, но чем не идеальное место для укрытия? Нужно спешить. Профессор Бенджамин Паркер прав. Оставшуюся, непонятную часть про угрозу, он объяснит по пути. Не говоря ни слова, Питер устремился к выходу. Бенджамин одобрительно кивнул, после чего, прихватив со стола несколько кинжалов, отправился следом. 3. А в вышине ярко сиял «Знак Бастет», подмигивая идущей по тротуару Гвендолин, терпеливо выслушивающей все новости, которые стремился сообщить секретарь компании по телефону. Мало того что «директор корпорации спятил и перестрелял половину сотрудников», как значилось в заголовках желтой прессы, так теперь ещё из-под стражи сбежал мутант. Умеющий управлять током псих, явно обозлённый за что-то на «ОзКорп» в целом и Озборнов в частности. Ну, судя по тому, что этот чудик бормотал одно слово «Озборн» пробиваясь к выходу, к Гарри у него явно были какие-то счёты. Представив на секундочку, где примерно могли содержать подопытного «чуткие научные сотрудники», Гвендолин даже отчасти посочувствовала ему. Макс Диллон. Кажется, они встречались несколько раз в стенах компании. Один раз в лифте. Он показался ей милым тогда. Упоминал что-то про «большой праздник» и «кучу гостей». Как могло случится, что за время её отсутствия этот человек превратился в «электрического монстра»? Что вообще творится с этим городом?! А с ней, раз уж на то пошло? Идёт, сама не зная куда, ведомая отсветом звезд, что сложились в символ древнеегипетской богини. Никого толком не предупредив, исчезнув из убежища. Питер, должно быть, волнуется, но вернуться она не может. «Бастет собирает своих котят» — такая странная фраза, несущая в себе что-то особое. Ей вспоминается первая встреча с Фелицией. Этой закрытой девочкой, которая... опасалась надеяться? А теперь она мерт... жива. Профессор Бенджамин знает об этом наверняка. Он вообще много о чём знает, как провидец или что-то вроде того. Конечно, объяснение простое — ему помогают свитки, что собирали последователи культа. Наука. Магия. Какая разница? Фелицию необходимо выручать. Эта мысль была ярче вспышек электричества, которые исходили от Макса Диллана, который называл себя «Электро» и требовал внимания... Котёнок... — шепот Фелиции в её голове, рык следующей за ней пантеры, брошенная кем-то машина с оставленным ключом зажигания. Так кстати. Гвен садится в чужую машину, заводит мотор, в зеркало заднего вида заметив, что пантера пристроилась на заднем сиденье. Теперь остаётся только добраться до места. Она точно знает, где искать Черную Кошку. Каким-то не поддающимся объяснению образом та поведала Гвен об этом. 4. А она смотрит на его запястье — вот, вроде бы человеческая рука, а через кожу уже проступает эта зеленоватая чешуя. Он обращается? Или... — Ты продолжаешь распадаться. Перестаёшь существовать. Гарри ли, Гоблин, ты — обречён. Ей удаётся принять сидячее положение. Прислонившись к стене и обняв руками колени, Фелиция настороженно смотрит на расхаживающего по комнате Гоблина. Вот он подошел к раскрытому окну, отвернувшись от неё, посмотрел на пейзаж. Электрическая вспышка или померещилось? Кажется, он не ждал больше гостей. Особенно в такой момент. На её фразу Гоблин оборачивается, ухмыляется — а она, кажется, совсем оправилась, раз пытается вывести его из себя. — Ты слышала легенду об Осирисе и Сете? — задаёт он вопрос, вновь повернувшись к ней. — А про то, на что способна древняя магия? Вот смотри, я пристрелил тебя по-сути и... хоть бы что. У кошки девять жизней. Фелиция предпочла на сей раз смолчать, сосредоточившись на своих внутренних ощущениях. Приближалась помощь. Приближалась Гвен. Вот только вряд ли хватит сил у котёнка, да и у неё, справится с... Сетом. Монстром. Гоблином. Нужен Герой. Питер Паркер. Человек-паук. Или, на худой конец, какое-то оружие. Попытаться пробиться. Осталось несколько часов до чего-то жуткого. Магического ли, научного, неважно. Ну, кровь из неё он не выкачивает, значит, либо ещё не время. Либо смысл ритуала в чём-то другом. Это последняя ночь под Знаком Бастет. К рассвету он исчезнет. — Думаешь, как сбежать отсюда? — верно определил молчание Харди проницательный Гоблин. На чеку, гад. Существует ли под этой оболочкой ещё тот мальчик, которого она видела у озера? Вспышка электричества, заходивший ходуном пол и вот перед ними, как мастер-иллюзионист, возникает Макс Диллон. Значительно преобразовавшийся, стоит заметить. Эффектно, — отметила Фелиция, ещё теснее вжимаясь в стену и наблюдая за происходящим. — Ты обещал помочь, Озборн! — Заявил Макс, вопреки ожиданиям милой Фелиции не шарахнувший по хозяину особняка разрядом. — Ты говорил, что друг и что теперь-то меня точно заметят... а вместо этого меня держали в каком-то непонятном бункере твои сотрудники. Мы так не договаривались! Похоже, Максвелл кипел справедливым негодованием, и Харди его понимала. Мало того, что по вине компании он превратился в электрического мутанта, так ещё и обещания не исполняются должным образом. А сейчас, похоже, этого грозного на вид, но доверчивого, парня обманут ещё разок-другой. Фелиция чуть не прикрыла глаза рукой в досадливом жесте, когда «Гарри» увёл «гостя» из комнаты плетя какую-то чушь про «пересмотр приоритетов» и вине Человека-паука... О Черной Кошке на какое-то время забыли, так что можно было попытаться ускользнуть отсюда. Определить только, где Гоблин расставил ловушки? — Фелиция, — шепот выглянувшей из-за угла Гвен Стейси. Мягкая поступь чёрной пантеры. — Я нашла тебя... нужно выбираться отсюда. О нет, неужели призыв сработал? Она не хотела... она только подумала о том, что Гвен могла бы помочь... котёнок. Всё видения. И Бастет. В этом антураже, учитывая что по особняку разгуливают два монстра, явно ненормальных, Фелиции стало не по себе. Ей стало страшно и за Гвендолин тоже. Шансы пережить последнюю ночь под знаком Бастет уменьшились вполовину, когда в проёме показался Гоблин. Ну, хотя бы Бастинда успела выпрыгнуть в окно...