За что тебя ненавижу...

Глеб

      Просыпался Саша медленно, томно потягиваясь всем телом. Сквозь дрёму даже не заметил, как Глеб прижал его к себе, не давая согнуться привычным калачиком. Вообще-то, любовник из Саши вышел донельзя гадкий — ехидный, строптивый, стеснительный, туго заводящийся, а в придачу ко всему ещё и мгновенно вырубающийся после оргазма. Правда, в этот раз, перед тем, как шлёпнуться на него и засопеть, — ёлки-палки, а скольких Глебу мучений стоило сначала Сашу на себя посадить!!! — даже успел грозно предупредить:       — Только попробуй в меня…       Глеб умилился и… не успел вынуть… Хм… впрочем, Саша к тому времени уже облапил его грудь, ткнувшись вздёрнутым носом куда-то в шею. Глеб так и не рискнул отпустить его от себя, обняв покрепче, и на односпальном матрасе той ночью ему вполне хватило только половины.       Спал Саша без воплей и кошмаров, притулившись и мелко вздрагивая, если Глеб нечаянно задевал обнажённую кожу пальцами.       Но вот острые ресницы вздрогнули, серые сонные глаза солово уставились на Глеба, моргнули. Рыжеватые вихры закрыли припухшие после поцелуев губы, ещё сильнее притягивая к ним взгляд. Вот таким он Саше и предстал — жадно пялящимся на его рот и едва ли не облизывающимся. И с приветом от утренней эрекции…       Глаза, расслабленно-серые, тут же налились злой синевой. Саша рванулся из рук, скатился с матраса, больно приложившись спиной о нетронутую сегодня кровать, зашипел, как рассерженный кот, только что хвост по ногам не бьёт.       Глеб уже видал его таким. И не раз. Если честно, почти каждый раз после того, как просыпался с Эльфёнком рядом, если только тот не удирал молча.       — Уууу, сволоооочь… — провыл на одной ноте остроухий.       — Почему на этот раз? Всё было взаимно, не надо заливать.       — Да ты меня до бессознания отделал!       — Кто тебе виноват, что ты после оргазма как сурок вырубаешься?       — Ты виноват! Пихал в меня свою дубину, у меня теперь ноги еле двигаются.       — Ну и славно, значит, я больше не схлопочу пяткой по челюсти в самый ответственный момент.       — А нефиг мои ноги себе на плечи закидывать и пытаться сломать меня пополам — я тебе не змея, чтобы так складываться!       — Прости, мне нравится посильнее…       — Не обязательно меня наизнанку выворачивать, чтобы кайф словить! Какого хрена надо было по самое не могу вбивать?!       — Тогда пустил бы со спины — и тебе было бы удобнее, и мне так нравится.       — Облезешь! Тоже мне жеребец нашёлся — со спины прыгать.       — Ну я и не настаиваю…       — Сволочь!       — Почему?       — Ты меня на себя затащил!!!       — Ммм… да тебе вроде бы понравилось…       — Нет!       — А стонал так, что соседи в стенку стучали.       — И именно поэтому надо было стучать им в ответ?!       — А давай мы сегодня обойдёмся без утренней ссоры? — мирно предложил парень, заталкивая поглубже тихую грусть о том, как было бы приятно убрать эрекцию с помощью шипящего перед ним мальчишки. Сам Саша как раз протряхнул лохматую голову, расставляя по местам спутанные со сна мысли. Обнажённый, напружинившийся, готовый в любой момент подскочить с пола и удрать от такого же раздетого и напряжённого Глеба — ну точно кот!       — Кис-кис, — не удержался Глеб. Саша ощерился.       — Придурок. — И тут же прислушался к себе и возмущённо завопил:       — Ты! Ты это всё-таки сделал?!       Глеб поспешно припомнил все свои недавние грехи. Вспомнил.       — Ты в меня кончил! — прорычал Саша и прыгнул на не ожидавшего подлянки Глеба. Охнул: Саша, тощий-тощий, а откормился — дух выбил на раз. Умостился на животе, отбил тянущиеся к талии руки и сам протянул свои — к Глебовой шее.       Тот, может, и сопротивлялся бы, но Саша в пылу зацепил своей тощей тушкой его возбуждённый член. В паху заломило от желания.       — Чего молчишь, гад? — воинственно пропыхтел этот недоделанный остроухий, ещё и поёрзал, вынося остатки мозга. — Ааааа, чего творишь?!       Глеб обхватил мальчишку за узкую талию, сжимая до хруста в рёбрах, придавил к себе, чтобы не рыпнулся, выгнулся и потёрся головкой о Сашины ягодицы.       — Эй-эй, мы так не договаривались…       — К чёрту, — прорычал тихо. Подался вперёд, потёрся носом о пахнущую травой кожу. Ну откуда у него такой запах, ведь зима же? Поймал губами бледный сосок. Саша всхлипнул и прогнулся в пояснице. Осторожно, точно по перетянутым струнам, провёл ему пальцами по линии позвоночника.       — Твоя мама… — перепугано пролепетал Эльфёнок, отчаянно выкарабкиваясь из жарких объятий.       — Раньше девяти не появится — тётя Таня не отпустит.       — Глеб, я грязныыый… — проныл Саша.       Глеб отпустил набухший сосок и медленно протяжно лизнул, выдавив из Эльфёнка шипение.       — Хватит меня вечно облизывать, я тебе не леденец.       — Я тебя отмываю, — ухмыльнулся парень.       — Да ты спятил окончательно!       — Но тебе ведь нравится…       — И ничего мне не… ххааа…       Рука накрыла Сашин член, красноречиво выросший, стоило провести языком от рёбер к соскам. Пальцы второй нажали на упрямо сложившиеся надутым бантиком губы.       — Сань, лучше оближи сам.       — А инафе фто?       — Я сам оближу. И не пальцы.       — Пфидуфок!..       Внутри и без того было влажно от оставшегося семени. Растянутый ещё с ночи, Саша легко впустил в себя член, немного сжался, стоило головке зацепить внутри чуть припухший выступ. Глеб подался бёдрами вперёд, проталкиваясь. Знакомый жар туго обхватил ствол. Саша сам качнулся навстречу, принимая ещё глубже в себя, глухо застонал от первого же толчка.       — Иди ко мне…       Притянул Эльфёнка к себе и обнял, не переставая двигаться.       Тогда они были умиротворены. Наверно, как никогда до этого… Наверно, как никогда потом…              — Я никого не насиловал…       Глеб сонно глянул на лежащего рядом парня. Саша устроился на его руке, расслабленный, никуда не удирающий… и всё равно чужой и далёкий. Он смотрел сквозь Глеба, точно того и не было рядом.       Они оба успели заснуть и проснулись только спустя час — когда щёлкнул дверной замок. В спальню к сыну мама никогда не ходила без особой надобности, к тому же с тех пор, как у них поселился Саша, у Глеба завелась привычка закрываться изнутри. Возможно, он на что-то рассчитывал, давным-давно подсознательно присвоив себе мальчишку. В любом случае сегодня был выходной, и мать просто решила, что они спят — не стала стучаться будить к завтраку. Ну да, спали…       Глеб перебрал в пальцах ненавистную седую прядку у Сашиного виска, тот не возражал. Хотя, может, вообще не заметил.       А то он не знает, что Эльфёнок никого не насиловал! Саша просто забыл, а, может, никогда не связывал вместе, но Глеб, вообще-то, был в школе первым по оценкам, а здесь не только постоянная учёба (да и вообще не сильно Глеб любил засиживаться за книгами — делал это только по необходимости), просто у него от природы был гибкий быстрый ум. А здесь и к бабке не ходи — и так видно, что это вздорное чудо-юдо просто не может быть таким… таким, как сам Глеб.       — Но что-то ты натворил, да?       Саша взъерошился, но тут же поник, лёг обратно Глебу на руку, использованную вместо подушки.       — Майя однажды призналась мне в любви.       Глеб напрягся — ему не понравилось, как равнодушно, будто само собой разумеющееся, сообщил об этом Эльф.       — А ты?       — Она уже встречалась. С моим же лучшим другом. Сказала, что я ей всегда нравился, а с ним она начала, только чтобы я взревновал. Глупо.       — Ну, девушки часто поступают без всякой логики.       Саша цинично усмехнулся.       — О нет, она поступила очень логично. Я сказал, что не хочу, чтобы из-за меня они разругались и предложил остаться друзьями, кем мы и были… А она наглоталась таблеток.       — Саш…       — …её откачали, а когда потребовали объясниться, Майя сказала, что я её изнасиловал.       — Ты поэтому принимаешь тот случай как наказание? Ты сам себя наказываешь за эту идиотку?       — Она не идиотка.       — Она тебе нравится?       Саша проигнорировал жадный вопрос, поднялся и принялся выискивать разбросанную одежду.       — Она тебе нравится? — не угомонился Глеб.       — Я думал, что любил её. — Гибкая спина изогнулась, когда Саша натянул на тело водолазку. — Но стоило ей исчезнуть из моей жизни, как я забыл даже её лицо…       …Если Глеб чего-то и ждал, то чуда не случилось. Те ночь и утро не стали переломными, Саша остался шуганным и диким. Он по-прежнему держал дистанцию, не позволял поковыряться в своих мыслях и поступках. То, что он рассказал, не было доверием или желанием поплакаться — Саша просто объяснил, почему не хочет забывать прошлое или, скорее, почему относится к нему именно так. Точно настоящий кот, он гулял сам по себе, относясь к этому дому постольку поскольку. Он позволял гладить себя по шёрстке, но безжалостно рвал когтями, стоило Глебу попытаться посягнуть на его свободу — удирал под крылышко к своей чёртовой подружке!       — У тебя совесть есть? — пытался подобраться с другой стороны Глеб. — Может, ей иногда отдохнуть в тишине хочется, а ты с утра до вечера достаёшь девчонку в школе, а с вечера до ночи — дома.       — Она не против, я спрашивал.       — Так она тебе и скажет…       — Она — скажет, — уверенно заявлял Саша и сбегал к Майе, оставляя Глеба лезть на стену. Этот недоделанный Эльф! Этот чёртов приблудный кот! Глеб сходил с ума, пытаясь разгадать, что же творится в лохматой головке его остроухого чуда. Днём он ещё держал себя в руках, пытаясь сосредоточиться на заброшенной учёбе и кое-как подтянуть впервые появившиеся хвосты, но стоило им остаться одним в спальне, как крыша уезжала далеко и надолго. Он брал Сашу — страстно, яростно, иногда не давая тому даже раздеться. И Саша позволял, разве что принимался царапаться, если его неистовый любовник переходил черту и скрипы кровати могла услышать мать. Впрочем, она снова вышла на работу, поэтому либо отсутствовала, либо, уставшая, спала.       Первые несколько дней после подобного времяпрепровождения Саша ходил мрачный и разбитый. Шипел от прострелов в спине и вообще предпочитал лишний раз не двигаться — ноги не держали, но по вечерам сам защёлкивал дверь спальни.       — Хочешь? — едва заметная улыбка в уголке пухлых соблазнительных губ. Саша медленно приподнимет водолазку, обнажая плоский живот. И это крах для самообладания Глеба, который раз за разом обещает себе хотя бы завтра не сходить с ума и не вестись на провокации этой мелкой бестии.       Зачем оно Эльфу? Он не любит целоваться, ему не нравятся обнимания и, когда Глеб всё же перевернул его на живот, смачно, до засосов, зацеловав и облизав спину, мальчишка орал едва ли не до хрипоты. В следующий раз он уже просто скрипел зубами, даже позволив себя так поласкать. Глеб приручал медленно, боясь спугнуть Эльфёнка, но тот давно перестал быть хрупким нежным созданием, примерив рожки и заострённый хвост. В школе Саша его игнорировал, дома же либо сбегал к Майе, либо бессовестно соблазнял — в квартиру он приходил только по вечерам, сделав уроки у подружки, словно специально для секса. Ежевечерний моцион, блин.       Саша напоминал радугу — постоянно маячил на горизонте, но стоило протянуть руку — тут же исчезал.       У Глеба из рук всё валилось, он по-прежнему жил как во сне, только теперь — в кошмаре.       Он ненавидел Сашу.       Он хотел Сашу.       Он на Саше зациклился.       Нет, поганец продолжал жутко выбешивать, но теперь его бесил не неизвестный мальчуган с отцовскими глазами, а конкретный эльф с замашками тролля.       — Всё-таки спать с парнями гадко! — однозначно заявило это чудовище однажды после того, как пришло в себя, обессиленное, потное, и, конечно, грязное.       — Половина спермы твоя, — заметил Глеб, стараясь не сильно громко скрипеть зубами от злости на неугомонного мальчишку. Сам он в это время пытался сконцентрироваться на алгебре. Дело шло туго. Во-первых, в три ночи думать сложно, во-вторых, после подобного замечания, вообще нереально; особенно обидно, если горят подранные кое-чьими же лапками плечи.       — Вот я и говорю — гадко, — мстительно повторил Саша.       — Вот с животными гадко! — вскипел Глеб.       — Ну почему же? — искреннее недоумение. — С тобой же я сплю.       Безнадёжно. Тролль. Самый натуральный…       А Саша продолжал забавляться, метя его кожу, точно свою территорию. В последний раз паршивец оставил на шее засос. Да так провернул, что Глеб ничего не заметил и заявился в школу с подобным украшением. Алка тут же прицепилась, желая узнать имя соперницы — слухи, которые она распускала про них с Сашей, были просто её мелкой местью, ни во что подобное она не верила, и Глебу иногда ужасно хотелось её в этом плане разочаровать.       — Кто эта стерва? — ныла она, прилипнув, точно банный лист.       — Ал, ну отвянь? — устало попросил Глеб, пытаясь избавиться от навязчивой поклонницы у мужского туалета.       Тогда неугомонная девица повисла на шее и самовольно присосалась к его губам — прямо перед входом. Глеб рванулся, но отклеить чёртову девку не смог.       — Ёпс…       Тихий восхищённый присвист Саши за спиной почти разорвал барабанные перепонки.       — Это не то, что ты думаешь! — выдал Глеб самое банальное, что только могло прийти в голову. Особенно весело это выглядело, когда сбоку к нему липла дура Алка.       — Да пофиг, вообще-то, — равнодушно проговорил Эльф, протиснулся мимо застуканных на месте преступления ребят и прошёл в туалет.       И потом он тоже ничем не выдал, что недоволен, или вообще этот эпизод как-то повлиял на его мировосприятие. Поначалу Глеб переживал — несколько уроков ходил дёрганый и всё ждал, когда Саша придёт с ним ругаться. Потом убедил себя, что Эльфёнок на него сердится и избегает. Потом решил, что скандал будет дома. Но Саша как всегда предупредил, что уходит с Майей, напоследок привычно же обстрелял его снежками и, собственно, ушёл с Майей.       А вечером пришёл и единственное, что спросил, это:       — Хочешь?       — Ты что, больной? — взорвался доведенный до предела Глеб.       — Я — нет, — спокойно ответил Саша, — а вот твоей маме опять, кажется, плохо с утра было — от неё корвалолом пахло.       — От неё часто им пахнет, не переводи стрелки.       — Ну, чего тебе? — Саша поднял усталые глаза на пышущего гневом парня.       — Ты мне ничего не хочешь сказать?       — Ммм?       — Про сегодня!       — Про Алку, что ли?       — Да!       — Ну… хм… по мне, так мог бы кого и получше найти, у нас в школе полным полно красивых дев…       — ИДИОТ!!! Я с ней на твоих глазах поцеловался!       — Не ори, — вкрадчиво попросил Саша. — Тётя Надя за стенкой спит. Ну поцеловался, и что? Мы с тобой друг другу ни в чём не клялись.       — Ну так давай поклянёмся! — запальчиво предложил Глеб. Ему было плевать, что выглядит он сейчас как полный придурок, и на то, что этот сволочной пацан его ломает (или уже сломал), ему тоже было плевать.       — Не дури, — обычно пухлые губы недовольно сжались, явив жёсткие волевые складки в уголках. Саша даже не задумался над предложением, подобное его действительно не интересовало. — Парень с парнем это противоестественно.       — Но ты же спишь со мной. И получаешь удовольствие.       — Удовольствие можно получить от чего угодно, но парень с парнем, как пара — это гадко.       Внутри всё ухнуло вниз и разбилось кучей хрустящих осколков. Интересно, это такая своеобразная месть своему насильнику? Заставить его поехать крышей, развернуться и уйти? Не уйти — остаться, но быть спокойным и равнодушным, а это ещё хуже. Нет, Саша говорил правильно, но… слишком бездушно, наверно. Хотя Глеб и сам ошалел от завернувшего куда-то не туда разговора.       — Ну так что, хочешь?       Опять ежевечернее болото, затягивающее, срывающее любые тормоза. Здесь не было и толики чувств — только желание и похоть. Вот это действительно противно.       Глеб посмотрел в томные серые глаза, Саша не злился, но и не светился счастьем, он просто хотел.       — Нет.       Эльфёнок разочаровано вздохнул, стянул свою обожаемую водолазку — просто стянул, просто водолазку, совсем не так сооблазняюще и напоказ, как делал это, когда хотел возбудить — натянул пижамные штаны и завернулся в одеяло.       Той ночью они впервые спали порознь.       Той ночью Саша опять закричал от кошмаров.       Той ночью до Глеба, наконец, дошло, почему Эльф так упрямо соблазнял его каждый вечер.