Любовь, которая меня убила

Девушка проснулась от неизвестно звука, будто звонил будильник или телефон. Звук стучал по мозгам, заставляя раненую поморщиться. Мира чуть приоткрыла глаза, увидела бледно-зеленые стены, белое постельное белье и снова закрыла, не в силах держать веки поднятыми. По картине, которую она увидела, девушка поняла то, что находится в палате, а скорее все в реанимации. Успокаивало ее одно: если в больнице, значит жива. Жутко-пиликающий прибор сменил свой сигнал на более раздражительный и через несколько секунд дверь в палату приоткрылась, впуская испуганное лицо ее матери. - Девочка моя, - тихо прошептала та. – Как ты себя чувствуешь? Ответить ей не дал вбежавший в палату бешеный врач. Он посмотрел на Елену Георгиевну строгим взглядом и пригрозил пальцем, но потом резко улыбнулся и поинтересовался, как давно проснулась больная. Мирослава хотела сказать, что секунду назад, но из горла вырвался противный хрип, и создавалось ощущение, что кто-то специально перекрыл ее голос. Она закашлялась и кряхтела так минуты три, пока разбушевавшееся горло, наконец, не успокоилось. - Пить, - с трудом смогла прошептать девушка, но добродушный врач лишь вздохнул и покачал головой. - Пока нельзя, - ответил он. – Можно только смочить губы. Мама Миры аккуратно присела на стульчик, любезно стоящий прямо около койки дочери и нежно погладила её руку. - Это я виновата, - она всхлипнула, и врач медленно начал подходить к ней, видимо с намерениями дать очередное успокоительное. – Дим, не надо, - заранее разгадала его манипуляции женщина. – Я ведь действительно виновата, не стоило отпускать ее поздно ночью в аптеку. - Что сделано, то сделано, - Дмитрий приподнял уголки губ и продолжил. – Главное, что жива, так ведь? - И то верно, - она устало прикрыла веки и кажется первый раз за все время нахождение здесь Миры, позволила себе расслабиться. - Тебе надо поспать, - прошептала лежащая на кровати дочь. - Я ей тоже это постоянно твержу, - вздохнул доктор. Елена окончательно закрыла глаза и пустилась в глубокую дрему, Дмитрий аккуратно взял ее на руки, с нежностью посмотрел на спящую, как младенец женщину, и понес ее в свой недалеко находящийся кабинет, чтобы положить ее на уютный оранжевый диванчик. Спустя десять минут доктор снова вошел в палату, и тогда уже способная говорить без особого труда, девушка начала допрос. - Сколько я здесь пролежала? И когда вы успели так близко познакомиться с мамой? И… Что же все-таки со мной произошло? – у девушки было довольно-таки много вопросов, но она могла задать лишь те, на которые ей мог ответить именно этот человек. Мужчина почесал несуществующую бородку и сообщил: - Семь дней в коме. А про маму, - он выглядел немного озадаченным. – В общем, мы уже довольно-таки давно весьма близко общаемся, и сразу как она нашла твое тело в квартале от дома, позвонила мне, - он улыбнулся и добавил. – Отчитался? - Не совсем, - Мира постаралась прочистить горло и в этот раз у нее вышло. – Третий вопрос. Тут мужчина опустил глаза и начал мыслительный процесс, после чего все же выдал: - Если мягко, то в тебя стреляли. - А если грубо? – она осторожно подняла глаза, надеясь на то, что подозрения неверны и вся эта боль в нижней части живота признаки выстрела, а все эти воспоминания дурной сон, придуманный мозгом от скуки. - Ну, как бы сказать… - начал он. – Дело в том, что... - Меня изнасиловали, да? – резко оборвала мнущегося врача Слава. Он же смог только слабо кивнуть. - Тебе стоит поспать, - после минутного молчания все же произнес Дмитрий. – Меня, кстати, Дмитрий Валерьевич зовут. - Хорошо, - девушка посмотрела на закрывающуюся дверь, и уже ни от кого не скрывала так давно рвущихся в наружу горьких слез отчаянья. Она плакала очень долго, час, может два, уже не помнит точно, а когда слезы закончились она, наконец, закрыла глаза, погрузившись в теперь невыносимо пугающую ее, темноту. Она идет по аллее в парке, слушает пение птиц и наслаждается природой, как вдруг за спиной слышатся шаги. Девушка прибавляет шаг, но и шаги ускоряют скорость, продолжая идти за ней по пятам. Зеленоглазая резко останавливается. Замечает, как из глаз у нее потекли соленые слезы, к которым она уже смогла привыкнуть. - Не надо, - шепчет едва различимо Мирослава. - Надо, - кто-то сзади зловеще усмехается, и девушка видит, как сквозь нее проходит окровавленный нож. Мира проснулась от собственного крика. В палату вбежала симпатичная молоденькая медсестра с бейджиком, на котором красовалось имя Анна и начала приговаривать что-то вроде: «Это был просто сон. Все хорошо, девочка. Ты столько пережила, сейчас перед тем как спать, лучше принимать снотворное». Брюнетка лишь слабенько кивала и продолжала плюхать носом. Она попросила Анну принести ей какое-нибудь хорошее снотворное, на что девушка с удовольствием согласилась и, приказав Мире не засыпать, убежала за дверь. Вскоре, когда Мирослава уже еле-еле держалась от того, чтобы не заснуть, дверь приоткрылась, и Анечка уже протягивала ей стакан воды с небольшой зеленой таблеточкой. Буквально через пять минут девушка крепко уснула, и к счастью, ей больше ничего не снилось.