Взломщик

      Остаток дня прошел спокойно. К тому времени как Джон спустился вниз в гостиную, Шерлок, уже без халата, уже покончил с мытьем посуды и ленился на диване. Ватсон мог только предположить, что Холмс что-то печатает в своем телефоне, так как его пальцы быстро перемещались по экрану электронного девайса. Детектив молниеносно встал и пробормотал что-то про то, что сейчас уйдет. Это произошло так быстро, что доктор даже сказать ничего не успел, как Холмс тут же выскочил из гостиной, а затем прочь из квартиры.       Док удобно устроился в своем кресле и стал ждать, пока Шерлок вернется. Проматывая в голове последние несколько дней, Ватсон размышлял о том, как же быстро все изменилось. Однако, последние дни не так уж и отличались от предыдущих, не считая лишь электрического разряда, пробегавшего между Шерлоком и Джоном, когда те были в одной комнате. Ватсон уперся головой в подушку и погрузился в раздумья.       Шерлок был таким уверенным в своих е-мейлах, но Джону было интересно, знает ли сам Холмс то, чего он хочет. Учитывая неопытность детектива, доктор боялся, что у него было слишком романтизированное представление о том, чего он просит. Этот человек дулся несколько дней подряд если не получал то, чего хотел, дулся, если Джон не осыпал его комплиментами, истерил почем зря, и док начинал беспокоиться об эмоциях своего друга. Его тело можно было обуздать, но его сердце, чувства и душа были чем-то, что Ватсон не хотел ранить. Шерлок был таким хрупким, что Джону нужно было действовать очень осторожно, чтобы свести к минимуму риск эмоционального вреда человеку, за которого док так волновался.       Через года Джон пришел к выводу, что, если человек доверил тебе свою сохранность, то это включало в себя все аспекты их бытия. Ватсон это не одобрял, когда был моложе; ему было неприятно даже думать о том, что он мог причинить боль своим любимым людям, будучи неопытным. Он был жестким и непреднамеренно грубым с людьми, о которых заботился. В конце-концов, он совершал ошибки, которые были нормой для неопытного молодого человека двадцати с лишним лет, которые сделали его таким, какой он есть сейчас.       Армия помогла ему обуздать свой гнев, и Джон стал более осведомлен об эффекте, который он производил на людей, доверяющих ему. Когда он был эмоционально разряжен, то нашел партнера, который взял его под свое теплое крылышко и показал всё, чего он раньше не замечал. Этот процесс занял какое-то время, но он наконец-то понял все свои желания, осознал, как их осуществить в позитивном ключе и быть ответственным за другого человека. Это было незадолго до того, как он встретил Шерлока, и его жизнь после этой встречи стала куда сложней. Отношения, которые Джон пытался строить, распадались, и не только из-за негатива, который Ватсон приносил в них. Женщины, с которыми у него были отношения, требовали внимания, чувства, и это было тем, чего доктор не мог дать, будучи настроенным на потребности Шерлока и его мольбы о помощи. С тех пор, как Холмс вошел в жизнь дока, он понял, что значит заботиться не только о теле, но и о сердце с душой. Несмотря на тот факт, что ни одни отношения Джона не продлились долго, Ватсон все еще был благодарен каждой влюбленности, потому что она приносила неоценимый опыт.       Это привело его к дилемме: как сильно Шерлок хотел Джона? Как скоро он сломается? Ватсон хотел это выяснить, а также хотел убежать и спрятаться от этого. Закрыв глаза, доктор вспомнил о своем гениальном инфантильном друге. Из сообщений было понятно, что Холмс жаждал отвлечения, чего-то, что отвлечет его разум от бесконечного контроля, а Джон боялся, что это не то, чего Шерлок на самом деле желает. И, если это было правдой, то могло бы действительно быть не больше, чем отвлечением. Или еще хуже - экспериментом. Было так много нерешенных аспектов, и Джон почувствовал, как тупая боль пронзила его виски: началась мигрень.       Направляясь на кухню за обезболивающим, Ватсон знал, что есть только одна вещь в которой он на сто процентов уверен. Был только один путь, по которому Джон мог понять, чего Холмс хотел от него, и, если это наконец-то случится, то изменит их жизни. Док не знал, в какую сторону - хорошую или плохую. Разве перспектива счастья перевешивает риск потерять дружбу?       Ватсону не хотелось менять Шерлока. Он привык к частям тела и органам, хранящимся в холодильнике, к вечным экспериментам. Джон знал, что Холмс не станет есть несколько дней, если работает над делом, и будет дуться и злиться, если дела не будет. Были некоторые нюансы, которые заставляли Джона заботиться о Шерлоке. Несмотря на все эти злосчастные е-мейлы, доктор не стал бы наказывать своего друга за излишнюю манерность, которая делала его таким, какой он есть. Док проглотил таблетки, взятые из аптечки, и направился обратно к креслу.       Однако, был и другой вариант. Конечно, Шерлок жаждал руководства, и для его сожителя это не было проблемой. Да, детектива не пугала боль - Джон бы позаботился и об этом. И все же Ватсон собирался держать под контролем своего сожителя немного по-другому, чем тот себе представлял, набирая сообщение. Он не собирался бить Холмса, не собирался наказывать того за то, какой он есть, не собирался ничего в нем менять. Вместо этого он хотел доставить ему блаженную, отвлекающую боль и заставить Шерлока ассоциировать ее только с позитивными эмоциями. Раздумывая над всем этим, Ватсон вдруг услышал шаги, поднимающиеся вверх по лестнице. Вставая с кресла и идя к двери, Джон открыл ее и увидел Холмса, державшего в руках несколько огромных пакетов. - Это еще что? - спросил док, когда детектив бесцеремонно бросил пакеты на пол. - Краски, кисти, полотна. Все, что мне нужно было купить перед тем, как пойти к Хансу завтра. - Ты с ним встретишься завтра? И когда ты собирался поставить меня в известность? - Только что, Джон. - Ладно. Тогда скажи, зачем тебе это все? - спросил Ватсон, показывая на припасы для художников.       Шерлок посмотрел на друга с лицом "я что, должен тебе объяснять?". - Я сказал ему, что был бы рад показать парочку своих работ, Джон. Мне надо нарисовать пару картин, чтобы было что показать, - объяснил он с голосом "это-же-так-очевидно". - Ты умеешь рисовать? - Мог когда-то. Мышечная память. Думаю, умение вернется, когда я приступлю.       Ватсон фыркнул. - Ну конечно ты умеешь рисовать. Ты вообще что-нибудь не умеешь? - М-м-м, много чего. - Сарказм, Шерлок.       Холмс быстро установил мольберт и принялся ставить на него полотно, когда доктор остановил его. - Нет, ты не станешь рисовать, пока не постелишь что-нибудь на пол: а вдруг краску прольешь? - сказал он. - У тебя есть старые тряпки? - Эм... Думаю, есть старые полотенца в моем шкафу, фиолетовые из-за ПКП-эксперимента с огнетушителями. - Да, подойдут. Просто подожди тут и смотри не пролей краску, ладно?       Джон был в комнате Шерлока всего пару раз, и каждый раз удивлялся тому, какая она чистая. Судя по состоянию, в котором он оставлял всю квартиру, спальня должна была быть не менее хаотичной.       Открыв дверцу шкафа, Ватсон заглянул внутрь. На дне в дальнем углу лежала куча полотенец, прямо там, где Холмс и сказал их искать. Док взял их и уж было развернулся, чтоб пойти к детективу, как коробка, укутанная в ткань, привлекла его внимание. Скромного размера, деревянная, с золотой отделкой. Ватсон тут же потянулся к ней. У него не было привычки копаться в чужих вещах - это была прерогатива Шерлока, - но что-то в этой коробке притягивало его. В глубине души Джон понимал, что он там найдет, но, осторожно подняв крышку, даже будучи подготовленным, он все равно не сумел сдержать бурной реакции на содержимое. Внутренности коробки пестрили различными секс-игрушками, и Ватсон задержал дыхание. От анальных затычек до дилдо и резиновых колец на член всех размеров, форм, цветов и текстур. Чтобы Шерлок не заподозрил то, что доктор все видел, Джон аккуратно закрыл крышку и закрыл за собой дверь, прежде чем снова спуститься в гостиную. - Н-нашел их? - взволнованно, чуть заикаясь, спросил Холмс.       Джон просто помахал ими в воздухе, скрывая каждую эмоцию, по которой Шерлок мог догадаться о находке Ватсона. Холмс отдал кисть руки Джона, а сам взял полотенца. - Вот, я подниму мольберт, а ты положи тряпки под него, - с этими словами док с легкостью оторвал мольберт от земли, давая детективу возможность подложить тряпье под все три ножки.       Если бы кто-нибудь спросил Джона, зачем он сделал то, что сделал в следующий момент, то он бы не дал ответа, но это было то самое мгновение, когда Шерлок стоял на коленях перед Ватсоном, а док мог видеть только его кудрявую голову. Рука Джона была утоплена в мягких кудрях Холмса, а сам доктор поначалу даже не сообразил, что творит. Он хотел отдернуть руку, правда хотел, но его пальцы хотели другого. Они ласково гладили мягкие волосы детектива.       Шерлок посмотрел вверх и встретился со взглядом Джона; неожиданный контакт заставил ноздри доктора расшириться, а пальцы сжаться в кулак, захватывая темные кудри и откидывая голову Холмса назад, обнажая его длинную элегантную шею. Детектив не моргал, а просто замер в своем положении, вопросительно глядя на Ватсона, который начал понимать, что происходит. Взяв ситуацию под контроль, Джон отпустил волосы сожителя и сделал шаг назад, прежде чем прочистил горло и сказал, указав на дальнюю ножку мольберта: - Ты пропустил участок.       Глаза Холмса тут же метнулись туда, куда указывал его друг - на кусочек неприкрытого пола, который он пропустил, когда отвлекся на получение удовольствия от положения, в котором находился, и неохотно потянулся, чтоб прикрыть голый пол. - Вот так, - его голос дрожал, когда детектив встал и протянул руку за своей кистью.       Доктор передал ее; его руки тоже дрожали. Не говоря ни слова, Ватсон прошел через всю комнату и устроился в своем кресле, с удовольствием наблюдая за работой Шерлока. Док позволил своему взгляду пробежаться по телу детектива, когда тот начал рисовать, прорисовывая каждую мелкую деталь. Он надеялся, что на его друге сегодня не слишком много одежды. - Шерлок, - позвал Джон. - М-м-м? - У тебя сейчас эта краска будет повсюду. - Не говори глупости, Джон. Именно поэтому ты настоял на том, чтобы положить тряпки на пол? Чтобы только этого избежать? - Я говорю не о поле, Шерлок.       Холмс сделал паузу и наклонил голову - так незаметно, что Ватсон едва смог уловить это движение. О, да, Ватсон определенно привлек внимание детектива своим последним предложением. - Сними-ка рубашку. Не хочу, чтоб ты ее замарал.       Шерлок был полностью спокоен, и Джон с трудом заметил, как тот борется с чувствами внутри себя. - Я тебя уверяю, Джон, все будет в порядке.       Казалось, Шерлок взял себя в руки; Ватсон получил не тот ответ, который хотел. Доктор решил, что и так дал Холмсу слишком много вариантов. Так дела не делаются. Детектив не должен был решать сейчас, и, судя по его е-мейлам, Джон знал, чего хочет его друг. - Шерлок? - М-м-м? - Снимай свою рубашку. - Джон, правда, все будет хорошо. Я и капли на нее не пророню. - Шерлок? - М-м-м? - Я не собираюсь повторять.       Даже несмотря на то, что Холмс стоял спиной к доктору, Ватсон с улыбкой заметил, как каждый мускул в теле Шерлока напрягся по команде. Улыбка стала шире, когда детектив, отпустив кисточку, стал расстегивать пуговицы на своей рубашке.