***
Стараясь не обращать внимание на покровительские замашки Криса, он отвлекся на свои собственные размышления о том, как, черт возьми, так получилось, что он не смог найти подходящего оправдания для того, чтобы не провести свой вечер на рабочем месте Джареда Падалеки. Косясь в сторону, в которой официанты исчезали с пустыми подносами и возвращались с подносами с самой вкусной едой в городе, он медленно начал осознавать, как, должно быть, Джаред ощущал себя в его в стоматологическом кабинете. — Итак, у тебя кто-нибудь появился? — ожидаемо спросил Крис, возвращая Дженсена в реальность. — Что? — Ты хочешь сказать, что вернулся только из-за проблем с коленом? Всегда думал, что ты сможешь работать, даже если потеряешь обе ноги, будучи таким героическим, мужественным сукиным сыном, — криво ухмыльнулся он. — Итак, у тебя кто-нибудь есть? Женщина? Эта интонация, с которой Крис и его семья произносили слово «женщина», всегда выводила из себя Дженсена, словно это была неудачная шутка, которую они так часто от него слышали, но были слишком вежливы, чтобы поинтересоваться, кем именно он сейчас увлечен. То, что его свободомыслящая семья очевидно не была против того, что парни трахаются с парнями, не означало, что он, блядь, должен это делать. К тому же, кто должен знать лучше, что это на самом деле не милая и модная тенденция и не семьи в домах с белым заборчиком и радужным флагом, детишками и золотистым ретривером, как думала его семья. Это, блядь, настоящее проклятие. Когда тебя называют Дженни, бросают в мусорные баки за то, что слишком хорошенький или любишь играть в неправильные игрушки. (Всего лишь один раз! И то случилось это только потому, что он хотел одеть Кена в настоящую армейскую амуницию, после того как его дядя рассмеялся над кукольным элегантным вечерним костюмом. Это же не его вина, что Маттел — отстой, и ему пришлось шить одежду самостоятельно. Это же просто невозможно пригласить своего личного портного в пустыню, сражаться с врагами и одновременно зашивать (о, да!) глубокие раны на лице солдата). Это значит быть обсмеянным и избитым. Это иронические шутки и кое-что, что совсем не укладывается в образ жизни Дженсена и не входит в список его жизненных принципов. Он знает, кто он, и давно перестал уже надеяться на то, что однажды, как по волшебству, он изменится, но это все же не означало, что он обязан быть педиком. Или признаться в этом своей матери и рискнуть услышать подробные детали о Уиллоу, девушке, с которой она делила комнату в общежитии. Якобы им нравилось экспериментировать и называть себя представителями местной флоры и фауны. — Нельзя продолжать служить со сломанным коленом, — огрызнулся Дженсен, надеясь, что Крис успокоится и перестанет его донимать. Крис покачал головой: — Ну, да. Остальное время они провели с Крисом, болтая о его оскорбительной ежедневной работе и его любимой группе, о последнем турне, в которое он ездил со своим лучшим другом Стивом, и об именах десятка женщин, с которыми Дженсену посчастливилось не встретиться. В общем, ужин проходил на удивление приятно и, можно сказать, легко. Несмотря на то, что Дженсен спал и видел, чтобы люди, с которыми он знаком, потеряли номер его телефона, он по-прежнему тайком (если это происходило не слишком часто) наслаждался компанией Криса. Пока на горизонте не замаячила тень испорченного вечера. Вот и все. Сердце Дженсена пропустило удар. Дженсену уже стало нехорошо, хотя он еще не понял почему. — Привет, Дженсен. Приятно видеть тебя здесь, — поздоровался Джаред, ставя перед Дженсеном тарелку с его заказом (нарезкой разных нежирных сыров), и шепнул удивленной официантке: — Я займусь этим. — Тебе уже стало лучше после нашей пьянки, потому что, чувак, моя голова не перестает болеть уже два дня подряд, — поинтересовался Джаред у Дженсена. Крис сначала удивленно посмотрел на Джареда, а потом, разинув рот, и на Дженсена: — У тебя появился друг? — спросил Крис с такой же интонацией, как раньше произнес слово «женщина», и Дженсен покраснел. — В смысле «друг»? Ах, да, вот почему. — Привет, я Джаред, — представился Джаред и пожал Крису руку, сияя своей обычной стоваттной улыбкой. — Ты настоящий? — спросил Крис и, повернувшись к Дженсену, спросил у того: — Он настоящий? И не успел еще Крис поинтересоваться у Джареда о его почасовой оплате, как Дженсен прервал его: — Он мой пациент. Самые ужасные зубы, которые я когда-либо видел. Это словно иллюстрация к определению «разложение и гниение». — Спасибо, друг, — с невозмутимым видом ответил Джаред, стреляя в Дженсена обиженным взглядом, и неловко улыбнулся Крису. — Теперь ты уже выпиваешь и с пациентами? — полюбопытствовал Крис у Дженсена, его вилка, с момента появления Джареда, так и висела в воздухе на полпути к клубничному тарту. — Нет! — Вообще-то да, — ответил Джаред. — Он просто обязан — чтобы нас успокоить, а не то в противном случае мы бы, наверное, могли подать на него в суд за моральный ущерб. — И это мой мальчик, — вздохнул Крис и драматично закатил глаза. Джаред громко рассмеялся: — Вы давно знакомы с доктором Эклзом? — В детстве мы жили по соседству, и, как правило, я называю его «Дженни» вместо «доктор Эклз». — Я бы тоже его так называл, но у него целый кабинет с электродрелями, и он с удовольствием их использует. Все. На мне. И это будет нечестно, — Джаред прикусил щеку со внутренней стороны и немного побледнел. Снова нападение этих нелепых огромных глаз, наполненных слезами. И вряд ли вид взрослого и мускулистого парня, собирающегося вот-вот заплакать, на кого-то подействует. Оказалось, что подействовало. На Криса. Обернувшись и указывая на Дженсена пальцем, он пригрозил: — Не делай ему больно, понял меня?! Дженсен фыркнул. Его отцу следовало бы найти другого ребенка, остро нуждающегося в дополнительных деньгах на карманные расходы. — Спасибо, чувак. Я признателен, — улыбка Джареда стала еще шире. — Мне надо на работу, — усмехнулся Дженсен и вскочил со своего места. — Девять вечера, — сказал Крис тихим голосом, словно успокаивал испуганное животное. — Сядь обратно и попробуй вместо сыра один из этих райских десертов. Они обалденные, и успели довести до оргазма половину моих друзей. — Спасибо, — улыбнулся Джаред, ямочки стали еще виднее, и Дженсен, до того как плюхнуться обратно на свое место, пробормотал «да снимите же вы номер» и выставил нижнюю губу вперед — очаровательный обижака, так бы охарактеризовали это выражение лица его мама и Крис. Но он вовсе не очаровательный и совсем не обижака. Джаред и Крис не сняли себе номер (и не снимут никогда). Джаред вернулся к работе и прислал Дженсену десерт из белого шоколада в форме зуба с кроваво-красной надписью из малинового соуса «Самому красивому стоматологу на свете». А что если Дженсен попробует кусочек этого убийцы эмали? Из чистой вежливости, и ничего больше. И еще, он вовсе не польщен и не тронут. Ни капельки.Глава 2. Часть 1.
17 мая 2015 г. в 02:56
— Сколько? — спросил Дженсен, когда с другой стороны улицы увидел Криса, прислонившегося спиной к своему побитому грузовичку.
— Даже всех денег твоего отца не хватит заплатить мне за то, что я вожусь с твоей стремной задницей.
— У меня сексуальная задница, — прорычал Дженсен, стряхивая со своего плеча руку Криса.
— И это едва ли не самая гетеросексуальная вещь, которую ты когда-либо мне говорил?
— Ты мне не нравишься, — с убийственным взглядом произнес Дженсен своему лучшему, своему единственному другу.
— Тебе никто не нравится. Вот именно поэтому твой папа приплачивал мне за то, чтобы я был твоим другом, но ты должен перестать всякий раз напоминать об этом. Нам было по десять лет.
— Тебе было одиннадцать, а мне — семь.
— Давай не будем принимать близко к сердцу эти жизненно важные детали.
— Это ужасно — рассуждать о разнице в возрасте.
— Ага, особенно когда нам уже за тридцать…
— Почему ты все еще здесь? — нахмурился Дженсен.
— Благотворительность.
— Да пошел ты.
— Оу, я тебя тоже люблю, Дженни.
— Не…
— …называй меня Дженни. Да-да. Я бы и не вспомнил об этом прозвище, если бы не твой отец, который позвонил мне и сказал, что ты вернулся. Больше месяца назад, — сурово взглянул Крис на Дженсена.
Пожав плечами, Дженсен пробормотал «был занят» и продолжил идти. Крис не стал настаивать на том, что отвечать на телефонные звонки или писать электронные письма не так и сложно, зная, что это не приведет ни к чему хорошему. Это же Дженсен. Его можно либо любить, либо ненавидеть. Или поступить чертовски мудро и просто забыть об этом.
— Твой отец зарезервировал нам столик у «Руби», сказал, что у них подают обалденные десерты.
Дженсен остановился, развернулся к Крису и спросил у того ошарашенно:
— Мой папа до сих пор тебе приплачивает?
Крис искренне рассмеялся и похлопал Дженсена по спине, тем самым подталкивая его в нужном направлении.
— Нет, тупица, больше нет!