— Ты ему не сказал, — прокомментировал Миша, надевая на себя куртку и оставляя на Дженсена и Сэм заполнение карт и необходимую подготовку к появлению в понедельник на работе Алана и Алоны.
— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — раздражённо пробормотал Дженсен. Он уже официально поблагодарил их обоих за проделанную работу, поэтому, по мнению Дженсена, говорить больше не о чем.
Миша замер на месте, ожидая от Дженсена и Саманты пристального внимания, и потом нацепил на себя мудрое выражение лица. Дженсен ругнулся себе под нос. Он надеялся, что успеет покинуть клинику без последней цитаты какого-то тощего азиатского мужика, закутанного в гигантский шарф.
— Сильная любовь кого-то придаёт сил, а сильная любовь к кому-то придаёт смелости, — с серьёзным выражением лица продекламировал Миша.
— Позволь мне догадаться: Далай-Лама? — фыркнул Дженсен.
— Близко, — искренне ответил Миша. — Джастин Бибер.
Сэм взглянула на него ошарашенно:
— Серьёзно?
— Не-а, — усмехнулся Миша. — Лао Цзы, — он моргнул и помахал рукой на прощание. Дженсен закатил глаза.
— Что это всё значит? — проворчал Дженсен. — Любовь, смелость. Это стоматологическая клиника, а не Холлмарк.
— Ну, наверное, он хотел воодушевить тебя рискнуть чем-то ради своей любви, а не бежать от неё.
— У меня никого нет. И такого счастья мне не надо.
— Знаешь, ты ведь ему действительно нравишься.
— Мише? — нахмурился Дженсен. — Не думаю.
Сэм закатила глаза и легонько шлёпнула Дженсена по затылку, очевидно думая, что такое поведение, раз Дженсен больше не являлся её начальником, было приемлемым.
— Джареду. Или ты думаешь, что он продолжал ходить к тебе на приёмы из-за твоего врачебного такта? Я так не думаю.
Дженсену не пришлось долго ждать до того, как предательский румянец окрасил его кожу:
— Я хороший стоматолог.
Лицо Саманты смягчилось. Немного:
— Хороший. Я знаю, между нами были некоторые разногласия, но я никогда не сомневалась в твоей компетенции, Дженсен. Ты не создан для того, чтобы работать с людьми. Но ты занимался этим в любом случае и при гораздо более тяжёлых обстоятельствах, чем в нашей модной клинике, и я это уважаю. Вообще-то, — улыбнулась она. — Ты мне понравился с самого начала. Тебе было четыре, и ты переставил офисные принадлежности на столе так, что каждая ручка лежала параллельно краю, в тот день, когда я начала работать на твоего отца. Это было так мило, — Саманта на секунду остановилась. — Миленько.
Дженсен не смог не улыбнуться в ответ:
— Тебе бы следовало заглянуть в кладовку. Я всё расставил в алфавитном порядке.
— Я знаю, — сказала Сэм, — это аккуратность. Дотошная, но аккуратность. А теперь, как насчёт того, чтобы привести в порядок и свою личную жизнь?
А вот это не твоё дело — крутилось на языке у Дженсена, но он промолчал. Вместо этого он привёл папку с документами последнего пациента в порядок и ответил:
— Я счастлив.
— Нет.
Дженсен вздохнул, его плечи резко опустились:
— Нет, я не счастлив.
Легонько сжав плечо Дженсена, Саманта сказала:
— Позвони ему. Я уверена, он бы с удовольствием сходил с тобой на свидание. Мой друг знает одну из официанток, которая работает вместе с Джаредом в ресторане. Так она говорит, что он гей и ни с кем не встречается. Не волнуйся, Джаред ничего не заподозрил, мой друг был очень внимателен. И не говори мне, что тебя не интересуют мужчины. На дворе 2012 год, и никто…
— Мы трахнулись! — воскликнул Дженсен. Это вырвалось до того, как он смог себя удержать. И в тот момент, когда фраза уже вырвалась, Дженсен горячо пожалел о том, что вообще открыл рот.
Более того, он сказал это вслух.
«Я спал с мужчиной». Кому-то, кто являлся для него практически семьёй. Используя сленг. Дженсену немного поплохело, хотя не настолько, насколько должно бы быть. Он хотел было быстро перефразировать сказанное, но решил больше не повторять. Вместо этого он пробормотал
«извини».
— Но это же замечательно! — рассмеялась Сэм и хлопнула его по плечу. — Так вы двое…
— Нет, нет, — прервал её Дженсен. Он не мой... — Он не произнес слово «парень», хотя оно и повисло в воздухе.
— Это был только секс. Все сложно. Или вообще-то нет. Он… Я не… Всё сложно.
Подняв бровь, Сэм сказала:
— Так всегда и бывает. Взять себя в руки и бороться за действительно стоящие вещи, бороться за то, что действительно имеет значение, несмотря на все трудности, — это то, что отличает счастливых людей от мёртвых, гниющих месяцами в своих квартирах, до того как их кто-нибудь заметит.
— Всё не так просто.
Сэм улыбнулась и быстро обняла Дженсена, заставляя того нервничать:
— На самом деле — все просто, — она улыбнулась и взяла свою сумочку. — Ты закроешь?
Дженсен кивнул и как только услышал звук закрывающейся двери, глубоко задышал. Ещё пять минут для того, чтобы попрощаться с кладовкой, и он исчезнет отсюда навсегда.
***
«Кажется, я не должен бы быть удивлён тому, что мне сказал твой отец. Я просто разочарован. Удачи, Дженсен. ДжП.»
Дженсен получил сообщение через два часа после первого приёма Джареда у доктора Эклза старшего. Он свернулся на диване, всё ещё в пижамных штанах, голова уже немного гудела, хотя ещё не было и пяти часов вечера. Конечно же, Джаред не мог не прислать последнее сообщение.
Палец завис над кнопкой, Дженсен залпом допил виски из стакана, затем удалил последнее сообщение Джареда и каждое предыдущее. По пути в душ он вылил наполовину пустую бутылку виски в раковину.
Время начинать всё сначала.
***
— Ух ты, это, наверное, самая гейская вещь, которую я когда-либо видел, как ты делаешь. И это включает в себя и прогулки с тобой, и того одноногого марафонца, и ту ночь на Марди Грасс, о которой мы никогда не будем упоминать. Никогда.
— Отстань от меня, — проскулил Джаред, налил ещё больше Амаретто в банку с мороженым и запихнул большую ложку, полную шоколадного мороженого, смешанного с миндальным сладким ликёром, в свой рот. Он был слишком подавлен, чтобы наслаждаться поеданием ледяного десерта без ощущения боли, исходящего от его некогда гнилых зубов.
— Он до сих пор не ответил на твоё сообщение? — спросил Чад, пытаясь не оскорбить чувств Джареда, посмеиваясь над своим соседом, выглядящим точь-в-точь как героиня из фильма про Бриджит Джонс в один из своих самых депрессивных моментов. Ну, если бы мисс Джонс была накачанным гигантом, начавшим уже пованивать и заросшим трёхдневной щетиной.
Чад достал себе пиво из холодильника, безусловно, последнее, перед тем как он отправится спать после долгой ночи в клубе, и присоединился к Джареду, сидящему за кухонным столом. Отобрав у него телефон, он прочитал сообщение, которое Падалеки отправил три дня назад, и поднял бровь:
— Это сообщение вряд ли предполагает ответ — просто пожелание удачи и всё. Может, тебе следует попытаться снова, если ты хочешь, чтобы он как-нибудь отреагировал. Несмотря на тот факт, что ты пытаешься себя уверить в том, что он говнюк.
— Он говнюк. И слабак.
— Ты повторяешься.
— Это можно говорить намного чаще.
— И ты до сих пор строишь из себя Кэтрин Хейгл. Этот твой чувак, наверное, охрененный в постели, — Чад сделал большой глоток из бутылки. — И это вовсе не говорит о том, что я подбиваю тебя поделиться деталями, совсем нет, — Чад покачал головой и вздрогнул.
Джаред пожал плечами:
— Теперь его очередь. Наша последняя ночь была настоящим ужасом, и я ни за что не сделаю первый шаг до того, пока он не извинится за то, что был полным говнюком. Снова. Говорил ли я уже, что он грёбаный говнюк?
— Один или два раза.
— Это потому, что он самый говнистый говнюк на свете.
Чад вздохнул:
— А ты всё ещё заедаешь свое горе мороженым. И что теперь? Ты отказываешься делать первый шаг. А он слишком говнюк и трус, чтобы извиниться. Звучит, если честно, совсем не как «и жили они долго и счастливо».
— Не звучит, да?
— К сожалению.
— Ну и прекрасно, — ответил Джаред и дочиста облизал ложку. — Тогда всё кончено, и я не буду о нём больше никогда думать.
— Угу, — Чаду вовсе в это не поверилось. — Эта мысль пришла к тебе уж слишком быстро.
Джаред расправил плечи:
— Нет. Это бессмысленно. То есть, он говнюк, но не совсем. У него есть и хорошая сторона, но она чертовски глубоко запрятана, и если он не хочет меняться, я должен принять это. Я не собираюсь тратить свое время на человека, который меня не ценит. А я бы это время мог быть где-нибудь на свидании, или мог бы встретить своего будущего мужа. Теперь это уже его проблема, я прав?
Чад, как от него и ожидали, кивнул:
— Абсолютно.
Поднявшись со стула и хлопнув ладонью по кухонном столу, чтобы подчеркнуть правильность выбранного решения, Джаред пожелал Чаду спокойной ночи и отправился спать.
Чад придвинул к себе контейнер с мороженым и запихнул в рот полную ложку. И... О, да... Серьёзно? Ликёр, шоколадное мороженое и пиво? Вкус был ещё менее реальным, чем обет Джареда забыть Дженсена.
