Ты не можешь уйти

Все вроде бы было нормально. Шерлок вел себя образцово, особенно если сравнивать с прошлой неделей, по окончании которой у Джона возникло ощущение, что он вылез из кроличьей норы. Он не набрасывался на Джона с тем, чтобы утащить его в постель; он держал свое слово и ночью ни разу не зашел дальше легких поцелуев в спину и шею; он скрипел зубами, но ни звуком не возражал, когда Джон уходил в магазин или прогуляться. Единственной вольностью, которую Шерлок себе позволял, было усаживаться на пол у ног Джона, откидывать умную голову ему на колени и сидеть так часами, наслаждаясь тем, что Джон рассеянно поглаживал его, словно пришедшую ласкаться кошку, и перебирал его мягкие волосы. Он не брал дел и попросил Джона – нет, выставил Джону ультимативное требование – неделю никуда не уходить дольше, чем на два часа; как Джон собирался это организовывать, Шерлока не особо волновало: «Хоть увольняйся», - обрубил он. Он не ставил никаких экспериментов. У Джона возникало ощущение, что он что-то упускает: в последний раз Шерлок не подавал признаков скуки в отсутствие дел и экспериментов перед этой… инициацией. И вроде бы все было нормально, но только Шерлок за пять дней стал тенью себя самого. Он исхудал так, что Джон, лежа в его объятиях, отчетливо ощущал спиной его ребра, хотя Шерлок не слишком-то плотно прижимался. Лицо его почернело, словно он не ел и не дышал свежим воздухом много суток подряд, глаза впали и блестели из темных глазниц отчаянно и страшно. Джон сомневался, что это нормально для вампиров вообще: Майкрофт, например, выглядел вполне здоровым. Но что именно не так, Шерлок говорить отказывался, а в догадках Джон был не силен. Когда Шерлока начало пошатывать на поворотах, он решительно заявил: - Или ты рассказываешь мне, что с тобой, или… - Или?.. – Шерлок явно хотел звучать ехидно, но его голос был слишком слаб. - Или я звоню Майкрофту. – Джон даже не солгал, Элизабет же велела связываться с ней через старшего сына. Шерлок, не знавший об этом, побледнел еще больше. Помолчал и с глубоким сожалением произнес: - Я бы не хотел, чтобы ты это делал. У Джона екнуло сердце: он выглядел абсолютно обреченно и сломленно. Как будто даже пытаться сделать хоть что-то казалось ему совершенно бесполезным. В сочетании с его нынешней внешностью узника концлагеря это было… Джон словно своими руками издевался над беззащитным животным. Пришлось торопливо напомнить себе, что недавно этот бедняжка без тени сомнений изнасиловал его и готов заставлять его, Джона, делать то, что Шерлоку хочется, силой. Вздохнув, Джон безнадежно произнес: - Я узнаю все равно, Шерлок. Объясни мне лучше ты: что с тобой? Почему ты так не хочешь, чтобы я узнал? - Потому что это сделает все только хуже, - уверенно ответил Шерлок. – Бессмысленно. Джон покачал головой: - И все же я должен знать. Надеюсь, ты выдержишь в одиночестве несколько часов, что я проведу у твоей матери? Шерлок на секунду замер. «Он и правда думал, что я спрошу Майкрофта, - с болью подумал Джон. – Неужели он совсем не доверяет мне?» Это его не слишком удивило, но задело: разве Джон подал хоть один повод не доверять ему? Шерлок вздохнул и предложил: - Давай сделаем так. Я скажу тебе, в чем дело. Если у тебя возникнут сомнения, съездишь к мамуле. Хорошо? - Идет, - кивнул Джон. - Видишь ли, мне не хватает кое-чего, - осторожно начал Шерлок с таким видом, словно рассказывал о том, где спрятана его смерть. – Дело в том, что энергия бывает разная. Я сейчас питаюсь только одним типом – тем, который получаю от тебя при простом прикосновении. Это все равно, что питаться одними углеводами без примеси белков. Я не умру, в общем-то, и спокойно проживу столько же, сколько ты, но белков все равно будет не хватать. - Что ты подразумеваешь под белками? - Энергию, получаемую во время секса. - В чем проблема? По-моему, тебя не особо останавливало отсутствие энтузиазма с моей стороны, - Джон не сумел скрыть обиды – в общем-то, зачем ее скрывать? Он заслужил право быть оскорбленным. Он не получил даже извинений. - Джон, - Шерлок поморщился, - если бы все было так просто… Мне нужно не тело, не разрядка. Мне нужно, чтобы тебе было хорошо со мной, - его ноздри раздувались, как у породистого жеребца, он говорил как никогда страстно и эмоционально. – Так хорошо, что ты потерялся бы в ощущениях, забыл бы все на свете от удовольствия. Мне нужно, чтобы ты на время сошел с ума от блаженства, чтобы ты горел для меня так же, как я горел бы для тебя. Мне нужна искренняя страсть, Джон. Ты уверен, что сможешь расслабиться со мной достаточно для этого, что сможешь перешагнуть через свои предрассудки и привычки, сможешь забыть о том, что я однажды сотворил с тобой и в чем раскаиваюсь, сможешь захотеть меня? Лично я уверен, что это невозможно, и решил не поднимать эту тему, раз уж это не принесет результата. Джон кивнул: логические цепочки Шерлока всегда были безупречны. И, кажется, он только что попросил прощения в своем обычном стиле, мимоходом, но искренне. - Что ж… хорошо, - кивнул он, не зная, что сказать. Чуть растерянно замер, еще раз кивнул сам себе и ушел на кухню. Джон все никак не мог выбросить из головы слова Шерлока. Конечно, он и не думал соглашаться на подобное. В общем-то, его передергивало каждый раз, когда он вспоминал о Шерлоке, самозабвенно и увлеченно целующем его кожу, чтобы потом взять, получая удовольствие от его боли – пусть и не напрямую. Но при этом мысль о том, чтобы накормить его, принести ему пользу, сделать его здоровым… Джон не мог отмахнуться от нее, слишком глубоко в мозг проникло стремление заботиться о Шерлоке. Так же как и от мысли о том, что Шерлок горел бы для него, доставлял бы удовольствие, стремился разделить страсть на двоих. Но Джон прекрасно понимал, что не сможет взглянуть в черные от желания глаза Шерлока и не увидеть в них тот ужасный раз. Отодвинув в сторону эти бесплодные мысли, Джон уселся в кресло с медицинским журналом, искренне намереваясь почитать небезынтересную статью по ревматологии. Шерлок тут же возник из ниоткуда, уютно расположившись на полу и подставляя голову Джону под руки, требуя, чтобы его погладили. Джон, погруженный во все те же мысли и абсолютно не сосредоточенный на ревматологии, рассеянно запустил левую руку в густые кудри, аккуратно пропуская их сквозь пальцы, поглаживая голову всей ладонью и ласково массируя кончиками пальцев, затем все так же отсутствующе принялся поглаживать ухо, щекоча мягкий завиток и прохаживаясь подушечкой по дарвинову бугорку. Джон не уловил момент, когда Шерлок оказался на его коленях, прижал его к спинке кресла, издавая какой-то рычащий звук, тихий, вибрирующий, пробегающий дрожью по коже, и сжал его лицо своими тонкими и чертовски сильными пальцами, намереваясь поцеловать. Как Джон сумел оттолкнуть его, он не знал. - Шерлок! Что ты творишь? Не смей! – крикнул Джон, изо всех сил стараясь не паниковать, потому что его уже прижимали вот так и фиксировали вот так, вцепляясь до синяков. Шерлок послушно отпрянул. Он выглядел слегка обескураженным и искренне растерянным, словно его удивляло поведение Джона. Пользуясь этим, Джон немедленно вскочил и ушел – в конце концов, его комната пустовала. Весь день он провел там, сходя с ума поочередно от скуки и урагана мыслей; там и заночевал, ощущая непривычную пустоту и нещадно ругая самого себя за то, что так быстро привык греть постель Шерлоку, который… вот так. Дверь он запер на ключ.