Его объятья

Кэтрин сидела обнаженная на кровати, взглядом гипнотизируя разгорающийся огонь в доме. Мысли были в полном хаосе, кроме одной. Той, что она никогда не сможет запрятать в дальнейший уголок разума и никогда больше ее оттуда не вытаскивать. Она всегда знала, что жизнь берет плату за исполнение желаний, но сегодня она заплатила слишком много. И мысль о том, что даже Кэтрин Пирс не достойна такого, била в висках. Но она сама сделала выбор. И теперь она будет с ним жить. Она никогда и никому об этом не расскажет. Даже Кэролайн, которая пыталась из-за всех сил привести ее сейчас в чувство. Особенно ей. Она не простит этого ей. Она не сможет в отличии от нее с этим жить. Нет. Никогда. Правда сейчас, она и сама не уверена в том, сможет ли она жить с этим. Но выбор сделан. — Кэтрин, умоляю тебя, уходим от сюда. Еще немного и дом вспыхнет. И тебе не поможет даже то, что ты теперь первородная! Умоляю, уходим! — Кэролайн суетилась вокруг Кэтрин, абсолютно не понимая состояние той. Разве сейчас не произошло то, о чем она так мечтала? То, из-за чего они оказались за тысячу лет от настоящих себя? — Господи, что с тобой Кэтрин? Это все из-за лекарства от бессмертия, да? Истеричный хохот двойника вызывает волну мурашек по коже. Кэролайн становится страшно. По-настоящему страшно! Что могло пойти не так, чтобы довести непобедимую Кэтрин Пирс до такого состояния? — Я такая дура, Кэролайн! — дергая блондинку на себя, шепчет девушка, гипнотизируя своим взглядом. — Я могла найти другой выход, мне нужно было найти другой выход. Но, время… Его не было. Я думала, что смогу жить с этим. Но… Господи, я так виновата перед ним. Я не должна была этого делать. Кэролайн выдыхает весь воздух из легких, наблюдая в глазах названной сестры такую боль, что можно сойти с ума. — Кэтрин, я умоляю тебя, успокойся! Возьми себя в руки. Мы должны уходить! — отгоняя от себя дурные мысли, Кэролайн крепко сжимает запястья двойника. — Одевайся и уходим! Иначе мы сгорим вместе с этим домом! — игнорируя ту мысль, что они оставляют также гореть здесь Татью, что входило в первоначальный план Кэтрин, Кэролайн пытается натянуть платье на девушку, сама, просовывая руки той в рукава. Она и не сопротивляется. — Все уходим, — Кэролайн дергает Кэтрин на себя, поднимая ее с пола. Платье одето на той криво, но если учесть, что они выскочат из горящего дома, то это будет последнее, на что обратят внимание. — Я хочу сгореть вместе с этим домом. Эти слова становятся последней каплей для Кэролайн, чей взгляд начинает гореть алым пламенем. — Что? — она резко оборачивается лицом к брюнетке, прожигая ее взглядом. — Ты отправила нас сюда, назад во времени на гребанную тысячу лет, заставив чувствовать меня Марти Макфлаем, которому явно не везет. Я оставила друзей, близких, МАМУ там, куда больше никогда не смогу вернуться! И все из-за твоего желания не умирать. Я честно пыталась тебя не винить все это время. Понимая, что жить хочет каждый! Особенно ты! И сейчас! Прямо в ту минуту, когда у тебя, у нас, все получилось, ты вдруг захотела сдохнуть? Почему ты не захотела сделать это в моем времени? Почему именно сейчас? Знаешь, что, Кэтрин Пирс? Ты будешь жить! И будешь это делать только потому, что я не дам тебе сдохнуть. Считай, что я заразилась от тебя эгоистичностью. Но я не дам тебе этого! — переходя с крика на шипенье оттараторила Кэролайн, чувствуя себя немного лучше из-за сказанного. — Мы идем? Кэтрин замерла на несколько мгновений, наблюдая, как красные пятна сходят с лица Форбс. Она все еще себя ненавидит. Но она же не слабая. Она же Кэтрин Пирс. Она должна справиться с этим. Просто обязана. — Идем. Она уйдет из этого дома, оставив все в нем. Свою боль, свои сожаления. Все там. Она оставит там все человеческое, что было пробуждено сквозь столько веков, снова не принося ничего хорошего. Пускай все это сгорит там. Вместе с тем, что будет сниться ей веками в кошмарах. Вместе с ее не родившимся ребенком.