Его объятья

Три недели проходят для Кэролайн в постоянном движении. Три недели, за которые она становится для младших Майклсонов сестрой. Три недели вампирской школы с единственным учителем в ее роли, где она обучает их всем уловкам их новой сущности, взамен прося лишь об одном — сохранить секрет ее обращения. И все, даже Финн, молчат о том, что Кэролайн и ее «сестра» вампиры, заставляя мать и отца лишь удивляться их навыкам самоконтроля. Майкл давно уже ждет, когда один из его детей убьет человека. Но этого не происходит, потому что… Она просит не убивать людей. Каждого из них просит не делать этого. Кидается в слезы, когда Кол не может оторваться от жертвы, желая, наконец, насладиться полной расправой, умоляя его остановиться. И он останавливается. Потому что ему кажется, что ее разочарованный взгляд будет болезненней, чем ужасная жажда, разрывающая голову уже через минуту, после ее удовлетворения. Тихо-тихо поет для Элайджи, заставляя его прислушиваться к ее голосу, отрываться от желанного источника, потому что он мешает ему ее слушать. Заплетает Ребекке самую красивую прическу, вплетая туда веточки вербены, чтобы Майклсон всегда следила за своими волосами, которые норовят рассыпаться, когда она рваными движениями впивается в глотку очередной жертвы. Слегка улыбается Финну, наблюдая за тем, как он каждый раз при разговоре с Сейдж окунает свои руки в глубокие карманы рубахи, не выдавая на лице и намека на то, что они дополна наполнены сиреневыми цветками. И лишь одного из Майклсонов она никогда не оставляет наедине с жертвой. Самого капризного и вредного, который умело манипулирует ей, требуя взамен каждой неотобранной жизни ее поцелуй. И она целует его, слизывая с его губ чужую кровь, показывая и свою дикую сущность. И ему это нравится. Нравится этот дьявольский взгляд, потому что она идеальная в этой роли бессмертного и всесильного существа. В такие моменты он думает, что ему будет слишком мало вечности с ней, и сжимая ее талию ладонями, вторит ей в губы, что она лишь его. Что он не позволит ей уйти от него. Никогда. И она соглашается. Каждый раз. Даже тогда, когда, решая поиграть с ним игриво замечает, что за вечность он ей может надоесть, но он заставляет ее выкрикивать признания в обратном прямо в его губы, двигаясь в ней то по-звериному дико, то доводя ее до горячки лишь россыпью нежных поцелуев по коже. Потому что она лишь его. Поэтому он ревниво наблюдает за тем, как она в шутку журит Кола, который стоя с провинившимся видом всего секунд назад, уже подхватывает ее на руки, кружа по опушке леса. Поэтому он всегда вмешивается в ее разговоры с Элайджей, зля старшего брата своими шуточками, над которыми тот, впрочем, и сам смеется немного позже. Поэтому он чуть не взрывается, когда ночью Кэролайн крадется к домику Алена, позже узнавая, что Ребекка все еще боится встречаться со своим женихом, передавая письма вместе с Кэролайн. Но что такое уколы ревности, когда она заливисто смеется, убегая от Кола, играющего роль страшного волка, и прячется у него за спиной. Когда она не может внятно отвечать Элайдже, как только он берет ее за руку, водя кончиками пальцев по запястью. Когда она пишет ему самому признание в любви, аккуратно выводя на бумаге каждую букву и подписываясь его невестой. Он верит в их будущее так яро, что каждый раз после очередного рассказа Кэролайн о разных странах, которые кажутся Финну сущей выдумкой, а Ребекке прекрасной мечтой, горячо шепчет ей в губы, что посмотрит вместе с ней каждое место из ее рассказов. И она лишь загадочно ему улыбается, целуя в щеку и переходя порог своего домика, бежит к Кэтрин, позволяя лишь рядом с ней пролить слезы, пытаясь между всхлипами передать ей, что не сможет без него, если что-то случится не так, как должно. Не сможет, втолкнет кол себе в сердце, но не будет жить. И Кэтрин успокаивает ее нежными прикосновениями, стирая слезы с ее щек, повторяя ей, что все будет так, как должно быть. Но это «должно» еще не обещает ничего хорошего, поэтому Кэролайн продолжает следить за Майклсонами, даря каждому из них свою особенную улыбку и лишь Кэтрин доверяя свои слезы, обнимая ее крепко-крепко, прося не оставлять ее ночью одну в этом домишке, который Кэтрин позаимствовала у какой-то старухи, внушив той непонятно что, но которую больше никто не видел. Да ей и плевать, потому что она доверяет Кэтрин, несмотря на то, что эта фраза звучит так странно, что она произносит ее для себя по слогам, свыкаясь с этим созвучием букв, являющимся в природе парадоксом. Но это так. Она доверяет Кэтрин Пирс. По слогам и еще раз. До-ве-ря-ет. Именно поэтому, когда Кэтрин будит ее ночью и приказывает идти за ней, Кэролайн без вопросов укутывается в шаль, выходя на морозный воздух, обжигающий теплую кожу. Именно поэтому, она прижимается ближе к Кэтрин, когда видит заплаканную Ребекку в объятьях Кола. Именно поэтому она хватает двойника за руку, чтобы не упасть на землю вместе со своим сердцем, когда Кол рассказывает ей, что Никлаус поссорился с отцом и сбежал в лес в дикой ярости. — Надеюсь, ты помнишь, что нужно делать, — шепчет Кэтрин, сжимая в объятьях рыдающую Кэролайн. Помнит. Но пойдет ли все по плану? Скорей всего нет, но у каждой истории есть конец.