Его объятья

— Я не понимаю тебя, Кэролайн, — голос Сальваторе звучит обеспокоенно, и девушка получает от этого какое-то больное удовольствие, потому что за последние недели все настолько круто повернулось, что он единственный с кем она еще может разговаривать. Он, вообще, единственный, кто заметил ее странное поведение, которое на самом-то деле не было таким уж и вызывающим, но Кэролайн отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь отметил, что теперь все по-другому. В ней все по-другому. Потому что вокруг нее все осталось абсолютно без изменений. Ничего нового, не считая того, что она стала считать себя безумной. Неужели ей все приснилось? Неужели она всего лишь сильно ударилась тогда в лесу головой? Но если так, то почему она проснулась посреди этого чертового леса в платье из своих снов? Почему это платье было пропитано его кровью? Почему она смогла внушить водителю подобрать ее и довезти до дома, позже узнав, что это был вампир? Поверить в то, что это был сон, казалось ей таким же бредом, как и то, что это все было в действительности. — Я сама не понимаю, Стефан, — она подгибает ноги под себя, сидя в этом огромном кресле в гостиной Сальваторе. Ей хочется выговориться, ужасно хочется рассказать все то, что давит на нее. Но слова просто не желают складываться в предложения, а единственный звук, который дается ей легко — шум воздуха, вырывающегося из легких. — Расскажи мне, — садясь на корточки перед креслом, которое кажется намного больше самой девушки, сидящей в нем, Стефан берет ее за руки, немного сжимая их. Он действительно хочет помочь Кэролайн. Хочет снять с ее сердца тот груз, отражающийся в ее глазах глубокой тоской, которую он заметил еще тогда, когда впервые увидел ее после нескольких недель беспрерывной смерти в глубинах океана. Но ему было не до этого. Паранойя, охватившая его, не давала мыслить здраво, пока она не спасла его. И теперь он хочет отплатить ей тем же. — Я не могу, Стефан. Это все так запутано. Ты не поймешь, — она откладывает на столик стакан с виски, закрывая лицо руками и мотая головой. Всхлипы, вырывающиеся из ее груди, заставляют мужчину еще сильнее сжать ее руки, утыкаясь в них лбом. — Я пойму, Кэролайн. Я все пойму. Только доверься мне, пожалуйста, — он шепчет это ей в ладони, поднимая глаза на нее лишь тогда, когда всхлипы начинают утихать. Она смотрит на него задумчиво, выискивая в его глазах ту искренность, которая и правда может ей помочь. — Хорошо. Я расскажу. Но, Стефан, ты должен мне кое-что пообещать, — Кэролайн пристально смотрит ему в глаза, обхватывая его лицо ладонями, — если ты посчитаешь это бредом, если тебе покажется, что я просто сошла с ума, то… то ты забудешь все, что я сказала, — ее зрачки молниеносно расширяются и тут же обретают прежний размер. — Хорошо, — Стефан кивает головой и отходит от нее, садясь в соседнее кресло. Смотрит внимательно и ждет, пока она начнет свой рассказ. И она начинает. Она рассказывает ему все. Рассказывает, как очутилась в лесу вместе с Кэтрин. Рассказывает, как проснулась потом в другом тысячелетие. Рассказывает, как познакомилась с Майклсонами, которые были еще лишь людьми. Рассказывает, как Клаус и Элайджа спорили из-за Татьи, оказавшейся той еще сучкой. Рассказывает, как поняла, что влюбилась в Клауса и согласилась стать его невестой. Рассказывает, как Клаус признался ей в любви, и она тогда чуть не умерла от счастья. Рассказывает, как полюбила нежную и немного капризную Ребекку, рассудительного и доброго Элайджу, хитрого и озорного Кола, милого Генри, серьезного Финна и яркую Сейдж. Рассказывает, как подумала, что вселенная дала сбой, когда она увидела Аллена точь-в-точь похожего на него, даже характером. И рассказывает, как снова проснулась в этом времени, брошенная всеми, потому что рядом не было даже той, что успела стать сестрой. — Я схожу с ума, потому что с одной стороны отрицать, что ничего не было глупо, но с другой… Если все было, то почему тогда ничего не изменилось? — Кэролайн говорит это надрывно, пытаясь не повышать голос, но истеричные нотки все равно проскальзывают. — Почему Стефан я проснулась в этой пещере одна? Ведь она тоже должна была проснуться там! Вместе со мной! Почему он не ищет меня? Почему не дал знать еще тогда, что знает меня? Что уже видел… Все так запутано, — Кэролайн вскакивает с места, силясь не начать крушить гостиную. Она рассказала все, но легче не стало. Лишь появились новые вопросы. — Я скажу безумную вещь, — Стефан медленно делает глоток из стакана, смотря на огонь в камине, пока Кэролайн отворачивается к окну, на секунду замечая, что Сальваторе не забыл ничего из сказанного ею, а значит поверил. — Но тебе нужно поехать в Новый Орлеан, — эти слова отдаются в голове Кэролайн ужасным свистом, и она не сразу понимает, что именно производит такой звук, пока слова, произнесенные после, не заставляют ее резко обернуться, чуть не подавившись воздухом. — Всегда знала, что Стефан проницателен, но, чтобы настолько, — аккуратные брови театрально приподнимаются, пока губы растягиваются в усмешке, а руки перемещаются с шеи Стефана на спинку кресла. — У меня есть парочка ответов на твои вопросы, а также два билета первым классом до Нового Орлеана, Барби. И надеюсь, твое желание увидеть своего жениха так же сильно, как и мое желание надрать задницу ведьмам, которые заставили Майклсонов забыть о неповторимых нас в том времени. Ты со мной, сестренка? — Кэтрин произносит это с ленивой интонацией, тогда как сама просто переполнена энергией, которую видно невооруженным взглядом. И Кэролайн вспоминает, как отметила такую же в том времени. Времени, где не было моралей друзей, а были лишь две девушки, которые смогли стать для друг друга чем-то большим, чем просто знакомыми, попавшимися в неудачную ситуацию вместе. Времени, которое дало ей так же много, как и забрало. И теперь она собирается вернуть это все. — Всегда, Кэтрин, - выдыхает Кэролайн и, делая невидимый человеческому глазу шаг, оказывается около девушки, заключая ее в крепкие объятья и чувствуя, как Кэтрин на них отвечает.