Мой друг рисует горы

      В июне все отчаянно ждут наступления самого настоящего лета, но оно не всегда спешит удовлетворить наши желания. Я хотел чего-то стоящего, чего-то интригующего, я это получил, но никакой радости внутри не ощущается. Блэк суетился по всему кабинету и что-то искал, а я стоял, подперев плечом стену. Я не мог сообразить, за что они заплатили своими жизнями. Почему именно Пол и компания? Связаны ли они со смертями Э. Кока и Элизабет? - Блэк, ты не знаешь, Пол дежурил тем вечером, когда Майлз внепланово отлучался с работы? – проговорил я и подошел к столу, за которым сидели недвижимые химики. - Когда мисс Кирсти… - но я его перебил положительным ответом, - нет, они не дежурили, но задержались по какой-то причине, мне Нэйт говорил об этом, - юноша взглянул печальными матовыми глазами, полными надежды и одновременно ненависти, на молодого человека с резкими чертами лица: острый подбородок, скулы, выразительные стеклянные глаза, прямой нос, бледная кожа; мне не верилось, что передо мной сидит мертвец. Но в тот же миг я думал совершенно о другом: смерть настигает только тех, кто знал о том «черном дне». - Блэк, я до полковника, проследи, чтобы все на месте, - говорил я неполными предложениями. Во рту было такое ощущение, будто я съел килограмм неспелой хурмы – язык заплетался о каждый звук.       Дойдя до кабинета полковника, я не мог перебороть себя, чтобы дотронуться костяшками пальцев до деревянной преграды. «Соберись, Хэйвуд», - сказал я себе и только-только поправил форму и погоны, как дверь резко распахнулась, и Майлз, сшибив меня с ног, выбежал из кабинета полковника и скрылся за первым поворотом налево. Я медленно встал, отряхнул брюки от напольной пыли, поправил и потуже затянул галстук, чтобы не сказать полковнику ничего лишнего. Войдя в его кабинет, я закрыл за собой дверь и, повернувшись к Майерсу лицом, отдал честь. - Присаживайтесь, товарищ младший сержант, - он нервно раскурил сигарету и пронзительно обвел меня глазами, - вы по какому-то делу или просто поздороваться зашли? – я не мог выдавить ни звука, будто у меня в горле застряла пробка от бутылки шампанского, - Рори, вы будете говорить, или мы до следующего утра продолжим в молчанку играть? – Майерс хлопнул ладонью по крышке стола так, что он зашатался. То ли от старости, то ли от бычьей силы полковника. - Пол и компания мертвы, - шепнул я. Старший по званию откинулся на спинку стула и выпустил вверх кольцо дыма, весь путь которого невольно проследили мои глаза. Единственное, что мне посчастливилось услышать от полковника, это протяжное мычание, напоминавшее мелодию, которую я где-то уже слышал. - Я следующий на очереди, мистер Хэйвуд, - проговорил Майерс после секундного молчания, - экспертизу, срочно! Вешаю на вас еще одно дело, Рори, - он оживленно взглянул на меня своими большими карими глазами, а его губы пытались изогнуться в улыбке. Я молча кивнул и вышел.       Направляясь обратно в отдел медицинской экспертизы, я задумался над стаканами с «водой», что стояли перед каждым из убитых. Почему содержимое было мутным? Имеет ли оно запах? Глаза. Они блестели, значит, мы с Блэком пришли не слишком поздно. Войдя вновь в кабинет Пола и компании, я увидел юного медика, держащего Нэйта за холодную, как первый выпавший снег, руку. Юноша не двигался, он лишь медленно поглаживал руку бледного, оледеневшего друга. - Блэк, - начал я. Он отодвинулся от тела Нэйта и повернулся ко мне лицом, - я только что был у полковника, - у меня был виноватый вид. Мне казалось, что я в чем-то провинился перед этим юным медиком, меня не покидало грызущее чувство того, что Блэк в обиде на меня, - он просил провести немедленную экспертизу. - Ему надо, пусть сам берет и проводит свои экспертизы, - крикнул мальчуган, встал со стула и быстрыми шагами удалился из помещения, хлопнув дверью. Однако через пару секунд он вернулся, взял со стола стаканы с «водой» и вновь удалился, хлопнув дверью с большей силой.       После работы я решил навестить Макса, впервые за несколько дней. Я волновался как мальчишка перед первым свиданием. Мне было до ужаса в глазах неловко говорить с ним после прошлого казуса, но «не стоит останавливаться в прошлом» - так мне всегда говорила мама. В эти моменты я чувствовал себя идиотом. Терстон без меня не скучал – четыре бутылки дорогого портвейна не давали ему этого сделать. Я уже писал о том, что мой друг страсть как любит выпить с поводом и без, но состояние, поглотившее его в данный момент, целиком и полностью отличалось от того веселого возбуждения и в какой-то мере ребячества, кои проявлялись с первой выпитой бутылкой алкоголя. Он с закрытыми глазами сидел в своем кресле, по обыкновению сложив ногу на ногу, и курил трубку, время от времени выпуская едкий дым в потолок. Я стоял в дверном проеме, уставившись на своего друга и не решавшись пройти в комнату. - Взгляните на эту прелесть, - Макс бросил к моим ногам свежий номер газеты. Я поднял ее, осмотрел первую полосу и еще больше недоумевал. - И что я должен взять для себя из «Ш. К. Вьюер стал художником мирового масштаба»? – я прошел к дивану и пренебрежительно опустился на него. - Во-первых, то, что какой-то никому не известный Ш. К. Вьюер стал художником мирового масштаба. А во-вторых, Рори, помилуйте, - Терстон открыл глаза и, вздохнув, взглянул на меня, - специально для вас я обвел нужный момент в красный прямоугольник, - и в самом деле, в левом нижнем углу был еще один заголовок, более неприметный, чем про Вьюера: «Ее белый порошок послужил поводом». Я незамедлительно открыл нужную страницу газеты и вдумчиво прочел статью, но даже после сосредоточенного чтения я ничего толком не понял. - Не объясните? – тихо спросил я в надежде, что Макс меня не слышит. - Ее убили, мистер Хэйвуд, а белый порошок – очередной яд. Ничего не напоминает? – Терстон оживленно оторвал голову от спинки кресла и вновь взглянул на меня, только теперь глаза его сверкали как два маяка темной ночью.       Оплакивать потерю дорогих нашим сердцам химиков не было времени и желания. Слова Майерса меня втройне насторожили, ибо я понимал, что полковник имел в виду, и максимально опасался за его жизнь. Дело №245 «Смерть Пола Декстера и компании» уже лежало на моем столе, но смотреть на заголовок без каких-либо эмоций у меня не хватало сил, поэтому я убрал его в нижний ящик письменного стола. Уже три папки заполняли пространство ящика, и что-то мне подсказывало, что это не конец. Результаты экспертизы пришли спустя неделю, причиной смерти стал очередной яд – стрихнин. «Наш убийца – стабильный человек», - думал я, читая заключение, пришедшее из отдела медицинской экспертизы. Без помощи Терстона мне вновь не справиться, тем более я вижу, как игриво он относится к такого рода тайнам. - Терстон, вы знаете, зачем я к вам пришел, - начал я, но мой друг остановил меня плавным взмахом своей костлявой руки. - Простите, здесь я бессилен, - твердо ответил он. - Почему? – недоумевал я. - Поймите, мистер Хэйвуд, эта задача с несколькими неизвестными, причем только сам убийца ведает количеством этих самых неизвестных. Нам ничего не дано кроме трех – четырех убийств, попарно выполненных в одной и той же технике. Трудно найти решение к задаче, в которой ничего не дано. Честно, друг мой, я не могу вам помочь. - А как же биолог Колли? - Он уехал в отпуск. Не всегда же ему книжки читать, сами посудите, хотя, не сомневаюсь, что он и в теплые края с собой четыре чемодана книг по ботанике взял, - Макс улыбнулся и опрокинулся на спинку кресла. - Неужели у вас нет знакомых, кто мог бы пролить свет на это убийство? – мое сердце забилось вдвое быстрее, дыхание участилось, а лицо покраснело и опухло. - Успокойтесь, Хэйвуд, не горячитесь, - спокойно ответил Терстон на столь бурный всплеск моих чувств, - я понимаю, что людей переполняет ненависть к тебе, когда ты говоришь не то, что они хотят слышать в их сторону, но имейте совесть дослушать до конца. В моем рукаве имеется один человек, но я не могу дать гарантию, что он сможет как-то, как вы говорите, пролить свет на это убийство, - мой друг медленно поднялся с кресла и подошел к шкафу с одеждой, - попытка – не пытка.       Спустя две четверти часа мы с моим другом стояли напротив пятиэтажного желтого здания с крышей, крытой черепицей, что было редкостью в нашем городе; фасады выглядели вполне представительно; белоснежные колонны по углам этого прекрасного здания смотрелись как кусочки мела, приставленные к черной доске; окна отражали лучи солнца во все стороны света; оконные рамы переливались всеми цветами радуги; главные ворота радушно принимали всех пришедших и впускали в недра этого мощного и властного здания. - Знакомьтесь, Рори, университет естественных наук, - известил меня Терстон и добавил: «Невзрачная лачужка».       Улыбнувшись на высказывание моего друга, я оптимистично направился в сторону притягательных главных ворот, но легкая рука упала на мое левое плечо. - Извините, гражданин полицейский, но наш путь лежит направо, - и рука потащила меня в противоположную сторону. Вскоре Макс привел меня к некоему «сараю», встроенному в кирпичный дом. Перед входом царила грязь, мусорные мешки валялись в разнобой, а запах стоял такой, что из глаз потекли слезы. Возле деревянной некрашеной двери без ручки красовалась пыльная табличка цвета гнилого томата: «Химическая лаборатория при университете естественных наук». Моему шоку не было предела. Войдя в сам «сарай», я смог уловить нечто ярко-рыжее, двигающееся среди шкафов с пробирками и колбами. - Анна, удели гостям минутку, - вскричал Макс, и из-за шкафа вышла неписаная жгучая рыжеволосая девушка, которая единожды радовала нас своим визитом, - дорогая, нам нужна твоя помощь, - улыбнулся мой друг. - Для тебя, Дэниэл, все, что угодно, - она медленно, крадучись, подошла к Терстону и губами коснулась его правой щеки, - а вы, насколько мне не изменяет память, Александр? – ее глубокие серые глаза сверкнули в мою сторону. Я невольно кивнул. - Чем пахнет на входе, дорогая? – спросил «Дэниэл» Терстон. - Дурачок один аммиак пролил, - засмеялась девушка своим бархатным юным голоском. - Милая моя, - продолжил Макс любезничать, - ты читала об убийстве во вчерашней газете? - Ах, застрелили несчастную, - вздохнула девушка и вернулась к своей работе. - А ты не знаешь, что за порошок у нее нашли? – Терстон прошел к столу, на котором беспорядочно стояли штативы с наполненными цветными растворами пробирками и колбочками. - Что за вопрос, любимый, конечно знаю, - рыжеволосая голова показалась из-за угла шкафа с учебниками химии. - Откроешь тайну? – ехидно спросил мой друг. - Плата велика, - донеслось в ответ. Через мгновение Анна в полный рост предстала перед моим взором, Терстон подошел к ней, и его тонкие губы вцепились в пухлые красные губы Анны. Секунду – другую девушка не дышала, но «Дэниэл» не желал останавливаться, не насытившись настолько страстным поцелуем. - Стрихнин, - пролепетала красавица, поправляя волосы и вытирая платком губы. - Знаешь о нем что-нибудь? – как ни в чем не бывало спросил Терстон, подходя к столу с препаратами и зажигая спиртовку. - Главный алкалоид семян чилибухи, семейства логаниевых, что произрастает в тропических районах Азии и Африки, - начала рассказывать Анна, - имеет горький вкус, принимает вид белого порошка, чрезвычайно токсичен, может использоваться в качестве пестицида, легко растворяется в кипящей воде… - В медицинских целях используется – перебил я, все это время стоящий возле входа. - Помилуй вас Господь, - воскликнула девушка, - сильные болезненные титанические судороги сковывают все тело. Смерть неминуема, если раствор разведен 1:5.       Выходя из «сарая», я решился задать несколько вопросов Терстону на счет Анны. - Макс, вы любите… - Нет, Рори, - перебил он меня. - Но вы… - Нет, Рори, - даже не дослушал. Какое неуважение. - Тогда зачем… - Чего только не сделаешь ради друга, правда? – Терстон легким движением тела толкнул меня в бок, - по-другому она бы не раскрыла своего болтливого рта.       Спустя двадцать минут, подходя к своему дому, мой друг сказал мне единственную прощальную фразу: - Игра в самом разгаре, дорогой Хэйвуд, будьте готовы!