Излей мне свою душу

      С того дня прошло несколько лет. Поначалу Али-Баба и Кассим действительно часто созванивались и делились последними новостями из своей жизни, однако со временем звонки становились всё реже и реже, пока и вовсе не прекратились. Хотя Кассим и обещал приезжать на все праздники и выходные, он всего пару раз приезжал на рождество и на день рождения Али, и то всего на несколько дней. Али-Баба уже смирился с тем, что тот, скорее всего, попросту забыл про него. Наверняка Кассим завёл себе много новых друзей и ему уже неинтересно общаться с каким-то ребёнком. А быть может, у него… кто-то появился? От одной только мысли об этом у блондина всё сжималось внутри. Несмотря на то, что они уже давно не общались, он не переставал любить своего «друга» с самого первого дня их знакомства. Каждый раз он ложился спать с мыслью о том, что если бы тогда, несколько лет назад, он бы рискнул признаться в своих чувствах… могло ли быть сейчас всё по-другому? Наверное, нет.       Осень. Первый учебный день в школе. За своей партой сидит и вяло постукивает ручкой об учебник иностранного языка светловолосый одиннадцатиклассник. Али-Баба Салуджа. Другие его одноклассники – впрочем, как и все остальные школьники – здоровались друг с другом и весело делились впечатлениями о том, кто как провёл летние каникулы. А ему попросту было всё равно. Вдруг кто-то подкрался к Али-Бабе сзади и закрыл ему глаза ладошками.       — Угадай, кто?       Разумеется, Салуджа сразу же узнал этот голос.       — Ал, заканчивай уже. Неужели ты и в самом деле думаешь, что я тебя не узнаю?       Руки тут же исчезли, и перед блондином на край парты уселся синеволосый мальчишка, его друг Аладдин. По задорному огоньку в небесно-голубых глазах и немного странной улыбочке было видно, что Ал чем-то очень сильно взбудоражен.       — Али, а ты уже знаешь главную новость?       — Какую ещё новость? – немного безразлично поинтересовался блондин. В последнее время Али-Бабу было трудно чем-либо удивить или заинтересовать.       — Майерс в декрет ушла! – на одном дыхании выпалил Аладдин.       А вот это уже действительно что-то интересное.       — Как думаешь, у неё есть муж или бойфренд? Хотя я бы и не удивился! Нет, ну ты видел какие у неё сись…       Али-Баба с укором посмотрел на своего маленького друга, но ничего не сказал. На самом деле Аладдин был его ровесником, хотя и выглядел младше своего возраста. Именно поэтому вполне обычные для их возраста слова, сказанные Аладдином, казались какими-то… странными, что ли?       — Ну так что? – неожиданно спросил Аладдин.       — Что «что»? – удивился Али-Баба, а мысленно дал самому себе увесистый подзатыльник. И как он только умудрился пропустить мимо ушей слова друга? Раньше такого ещё не случалось. Хотя, если призадуматься, то в последнее время блондин действительно стал чересчур растерянным.       — Блин, Али, ты меня вообще слушал?! – возмутился синеволосый и смешно надул щёчки, из-за чего ещё больше стал похож на ребёнка.       — Э… если честно, то не совсем. Можешь повторить?       — Как думаешь, кто у нас теперь будет классным руководителем вместо Майерс? – повторил он свой вопрос.       Али-Баба задумался. Действительно, кто бы из учителей решился взять руководство над их классом? По словам всё тех же учителей, нынешний выпускной класс за всю историю школы самый, мягко говоря, одарённый, и кроме Майерс, их учительницы иностранных языков, с ними никто справиться не мог. Да, по мнению большинства учеников и даже некоторых педагогов её методы воспитания были весьма… странными, а для кого-то даже жестковатыми, но тем не менее они приносили свой результат.       — Понятия не имею, – пожал плечами Салуджа. – Что-то я сомневаюсь, что кто-то из наших решится взяться за нас.       — Но как же так? Мы ведь выпускники! Они ведь не могут просто предоставить нас самим себе?       Прозвенел первый звонок, все ученики поспешили рассесться по своим местам. Вдруг дверь распахнулась, и в класс влетел растрепанный парень в помятой школьной форме и наспех завязанном галстуке. Он уселся на свободное место рядом с Али-Бабой и откинулся на спинку стула, пытаясь отдышаться.       — Олба, ты как всегда неотразим, – усмехнулся он. – опоздать в первый же учебный день у нас можешь только ты!       На этот своеобразный упрёк сосед лишь усмехнулся.       — Да ладно тебе, Али. Только не говори мне, что не слышал такой поговорки «Если ты зашёл в класс после звонка, но раньше учителя – то ты не опоздал на урок»!       Али-Баба уже хотел что-то ответить, как вдруг в класс вошёл директор Матал Могаметт, и весь класс резко затих.       — Дети, как некоторые из вас уже, быть может, знают, ваша классная руководительница ушла в декретный отпуск. Так как вы у нас выпускной класс, мы не имеем права оставить вас без руководства и пустить всё на самотёк. Из-за того, что большинство учителей не решилось взяться за вас, мы пригласили молодого учителя. Прошу любить и жаловать!       Как только в класс вошёл их новый учитель, Али-Баба потерял дар речи. Это был он! Это был его Кассим! Пока директор что-то говорил всему классу и новому учителю, блондин смотрел на своего первого друга и не мог поверить в реальность происходящего. Вот он, повзрослевший и возмужавший, но вместе с тем такой ненастоящий. После нескольких лет мечтаний и мучительной неизвестности Али-Бабе казалось, что это просто сон. Стоит ему моргнуть, как наваждение исчезнет, не оставив после себя ничего, кроме разочарования. Но он действительно здесь. Настоящий и такой… прекрасный.       — Ну что ж, – сказал директор. – Я вам всё объяснил и теперь надеюсь, что с детьми у вас не возникнет никаких проблем. Если возникнут какие-то вопросы, то вы всегда можете обратиться ко мне или другим преподавателям. Желаю удачи.       И Могаметт ушёл, оставив учителя наедине с учениками. Остаток урока для Салуджи прошёл словно в тумане, как и весь остальной день. Видя его состояние, друзья пытались его как-то растормошить (а больше всех старался Олба), и Али делал вид, что у них это получалось. После уроков он хотел поговорить с Кассимом, но не успел опомниться, как тот уже покинул класс. В какой-то момент Али-Бабе показалось, что всё произошедшее и вправду было лишь сном, но в это просто не хотелось верить. И поэтому для себя он решил во что бы то ни стало подойти к предмету своего воздыхания и хотя бы заговорить с ним. Уж на это у него должно хватить смелости…