Ты думал, в сказку попал?

-…Ты знаешь, не берут. Говорят, мол, рыцари им не нужны. А что я еще умею? Ну, пытался устроиться на проданную мельницу, проработать там. Но не могу я так, я ведь рыцарь, а не мельник… Все у меня из рук валится, хоть я и пытался, - горько закончил светловолосый мужчина с голубыми глазами и испещренной шрамами левой рукой. Налил себе эля и махом выпил, заглатывая с горечью жизненную несправедливость. - Мда. - Глубокомысленно изрек зеленый чешуйчатый дракон, сверкая желтыми глазами. - Неужели Жизнь не обломала твои принципы? Неужели ты, парень, остался таким же идеалистом, свято верящим в рыцарей? - Остался. Только я теперь не рыцарь, я паладин Божий. И мой клинок служит для очищения этого мира от ереси и черноты! - Запальчиво выкрикнул парень, потрясая старыми рассохшимися ножнами. Что осталось от того доходяги, который приходил сюда с десяток лет назад? Он вырос, возмужал, обзавелся приличными латами и мечом, но бедность все равно сквозила в каждом жесте. Да, трактир «На горе» пользуется популярностью, но парня никто не видел с тех пор. - И как? Успешно ты борешься с нечистью? - Хмыкнул ящер, выпуская очередную порцию дыма из ноздрей. - Ну… - Смутился мужчина, сидящий напротив, - одного вампира, трех ведьм и с десяток прислужников тьмы. Один из оборотней успел меня подрать, прежде чем я дочитал ему библию до конца. Да и кто же знал, что путы такие слабые? - То есть ты теперь нашел себя в Жизни? - Не знаю, - огорченно вздохнул он. Светлые идеалы продолжали жить в его душе, не смотря ни на что. Он верил в то, что у него все выйдет и получится, что любую тьму можно обратить в свет с помощью Слова Божьего. Неисправимый идиот. Сколько жизнь не трепала его, сколько не били и не выколачивали из него эти принципы, он остался тем самым пареньком, взирающим на мир сквозь розовые очки. Мимо прошла Марианна с подносом. Красивое раньше лицо распухло и покраснело от слез, девичья стройная фигурка начала оплывать под грузом лет, на лице, густо размалеванном косметикой, не было никаких эмоций. Бухнула на стол кувшин хмельного пойла, мазнула взглядом по лицу парня и поморщилась, поняв, что у него деньги есть только на вино. - Марианна… - Выдохнул он, вглядываясь в ее лицо так, будто бы не видел ее долгое время. Впрочем, оно так и было. - Чего тебе? - Сварливо поинтересовалась она. - Ты… Ты тут работаешь? Но почему? Разве маг не забрал тебя с собой? - Маг? - Женщина хрипло и каркающе рассмеялась. - Да он ушел сразу же, оставив после себя подарок, - она кивнула на хрупкую девчушку, которой было лет десять от роду. Длинные темные волосы и испуганные карие глаза… Копия матери, но глаза от отца-мага. Паладин с болью смотрел на хрупкую фигурку девчушки, чья мать погрязла в пороке и грехе. Мысль билась подстреленной птицей, не давая покоя. - Идем со мной, Марианна? Я буду постоянно на «охоте», но у меня есть домик. И… Ты могла бы жить с ней, стать травницей, помогать людям в деревне. Все куда лучше, чем жить на Красной улице! - Что-о? С тобой? Да иди ты к чертям, бедняк! - Вспылила женщина, сверкая глазами. - У самого в кармане ни гроша, а все туда же. Забрала поднос и стремительно вышла. - Милок, не получится у тебя помогать вся и всем, - вздохнул дракон, разглядывая девочку. - Не выйдет… Ты думал, что в сказку попал? Не-е-ет. Это ты, милок, в жизнь вляпался, - добавил он совсем тихо. - Посмотрим, - процедил сквозь зубы мужчина. Резко встал, задвинул за собой стул и подошел к малютке. Что он там ей говорил, дракон не знал. Но внезапно девчушка улыбнулась, с надеждой глядя на него. Идеалист. Неисправимый идеалист… Обратно он возвращался с ней, малышка вцепилась в его руку, доверчиво глядя снизу вверх на большого и сильного рыцаря. - Ты хоть подумал, куда пойдешь с ней? - Покачал головой дракон. - Это неразумно. Ты отнимаешь ее у матери… - Она сама пожелала другую жизнь, - прервал мужчина, забирая со стула свои скромные пожитки. Так и не выпив вина, он ушел. А за ним шла девочка десяти лет, семеня маленькими ножками. Глядя на эту странную парочку, дракон только усмехался, меланхолично пуская кольца дыма к потолку. Он-то живет на свете не одно столетие, уж он-то точно знает, что Жизнь и не таких ломает.