Во имя любви. Часть 1. Преодолевая барьеры

Глебу Васильевичу повезло, причём сказочно – Троянов сам позвонил и сообщил, что Немов срочно требуется в Москве. Во-первых, его ищут представители Первого канала, хотят предложить участие в каком-то новом телевизионном шоу. А, во-вторых, с ним желает встретиться глава одной крупной звукозаписывающей компании. Так что Глебу Васильевичу даже выдумывать ничего не пришлось, повод сорваться в город сам наклюнулся. Что, впрочем, не отменяло неприятного разговора с женой. Неприятного вдвойне, потому как общаться с супругой у Глеба не было ни малейшего желания. Никита разбудил его на рассвете способом, меньше всего располагающим к тому, чтобы немедленно покинуть кровать. В результате они задержались ещё минут на двадцать. Ещё минут десять Глеб приводил себя в порядок в душе, а в собственный терем чуть ли не бегом бежал, явственно ощущая за спиной крылья. Два раза за ночь, и каких раза! Ну и кто тут импотент? Прав Никита, абсолютно прав, всё дело в партнёре. И даже сравнивать нельзя. Конечно у него ничего не получилось с Ирмой – он ещё не успел к ней прикоснуться, как началось: «Глеб, резинка!», «Осторожней, ты порвёшь бельё, новый комплект, только купила!», «Не трогай грудь, я миллион раз говорила, что мне неприятно». Ведро виагры нужно выпить, чтобы после такого сохранить энтузиазм! И он чувствовал себя виноватым, что забыл про резинку (хотя, откровенно говоря, зачем она в супружеском сексе? Глеб терпеть их не мог, у него была нежная кожа, которая моментально реагировала сыпью на ароматические пропитки презервативов, так что пользовался только в случае крайней необходимости). И старался аккуратнее обойтись с кружевными тряпочками на теле жены, но без особого успеха – темперамент не позволял, да и особой ловкостью он не отличался. Обычно, после свидания с ним, девушки покупали новый комплект парадно-выходного белья, средства на который он не забывал выделить. Хуже всего было с последним пунктом. Ирма никогда, с первой их близости, не позволяла прикасаться к груди. Говорила, что она слишком чувствительная, и даже самое нежное прикосновение ей неприятно. Приходилось сдерживаться, дополнительно себя контролировать, искать другие объекты для ласки. Но потом, в порыве страсти, Глеб мог забыться, и тут же получал гневный окрик, сбивающий весь его пыл. Словом, ничего удивительного, что вчерашнее рандеву закончилось ничем. И глупо себя в этом винить. Но тем обиднее было услышать от жены обвинение в импотенции. Все бы импотенты могли вот так, два раза за ночь, в его-то возрасте. Стоны Никиты до сих пор звучали у него в голове самой приятной музыкой. Но больше всего Глеба поражали глаза мальчишки – собачьи, преданные, кажется, заглядывающие прямо тебе в душу. Никита старался не закрывать их во время секса, Глеб тоже, и позицию выбирал специально такую, чтобы видеть лицо Никиты. Никто и никогда не смотрел на него, как на личное божество, как на великое чудо, вдруг оказавшееся реальностью. Хотя уж Глеб-то привык и к восхищению, и к влюблённым взглядам поклонниц. А такого вот никогда раньше не встречал. Ирме он просто сообщил, что уезжает в Москву по работе. Сказал и пошёл наверх, собирать вещи. Жена, разумеется, начала ругаться. Читала лекцию о том, что он должен беречь себя, что пора больше думать о здоровье, что Троянов его просто использует, стараясь заработать на артисте все деньги, какие можно. И так далее, и тому подобное. Глеб не слушал. Они с Никитой договорились встретиться у ворот санатория через час. Увы, на Бардина прямо сейчас поехать не получится, Глебу действительно нужно в офис. Но кто мешает ему вечером приехать к мальчишке? И, возможно, остаться на ночь? А супруга пусть дальше поправляет здоровье в «Сказке», кто ей не даёт? - Глеб, ты меня вообще слышишь? – Ирма появилась на пороге. – Каждый год одно и то же! Такое ощущение, что ты – единственный певец на эстраде, и без тебя там ничего не происходит! Глеб, ты помнишь, сколько тебе лет? В твоём возрасте нужно бережнее к себе относиться! Немов с трудом подавил зевок. Он совершенно не выспался. Хорошо бы в машине подремать, до Москвы ехать часа два, не меньше. Но Глеб подозревал, что в присутствии Никиты ему не захочется тратить время на сон. Так странно, при всей разнице в годах и интересах, у них оказалось так много общих тем. С ним хочется разговаривать, Никита умеет слушать. Глеб захлопнул чемодан и повернулся к жене. - Всё, Ирмочка, я уехал. Хорошего тебе отдыха. Чмокнул жену в щёку, подхватил чемодан и ушёл, не оборачиваясь. Никита уже ждал его у ворот, приветливо распахнув все двери Бэхи. - Ты спереди поедешь или сзади? Вообще-то Глеб всегда ездил сзади, как и полагается боссу. Да и с его комплекцией куда удобнее расположиться на свободном диване. Но сейчас захотелось сесть рядом с Никитой. К тому же у Ника была семёрка, очень просторная машина даже для переднего пассажира. - Хороший агрегат, - заметил он, устраиваясь. – Люблю немцев. У меня, правда, Мерс. - Членовозка, - парировал Никита. – И тихоход. Сейчас покажу, на что способна моя девочка. И рванул с места прежде, чем Глеб успел возразить. *** Никита носился по квартире, как горный козёл, наводя окончательный блеск. Он в десятый раз протёр пыль со всей мебели, трижды передвинул кресла в гостиной, пытаясь найти оптимальное соотношение, два раза поправил коврик на полу, который сам же и свозил, мотаясь туда-сюда. Ванную комнату он выдраил так, что можно было увидеть своё отражение не только в зеркале, но и в любой из облицованных кафелем стен. Оставалось только приготовить ужин, и Никита уже собирался идти в ближайший супермаркет за мясом. Но вдруг понял, что абсолютно не в курсе гастрономических пристрастий Глеба. Что он любит из нормальной еды? Сосиски и гамбургеры не в счёт. Никита видел, с каким энтузиазмом Глеб поглощает сладости. Но это тоже не еда. Он не придумал ничего лучше, кроме как позвонить Таше. Начал с места в карьер. - Ташенька, привет! Вопрос на засыпку! Чем питается Глеб Васильевич? Молчание. - Та-аш? – осторожно переспросил Ник. – Ты там вообще? - Там, там, - пробормотала тётушка. – Челюсть с пола подбираю. Скажи мне, мой дорогой, а с чего ты решил сделать меня консультантом по вопросам глебоведения? - Ну, он же часто у вас гостит. А ты всегда знаешь, кто из гостей что любит на обед и ужин. - Ага. Угу. Ну да, логично. Тогда второй вопрос. Тебе это зачем? У тебя что, Глеб в гостях? - Почти, - Никита смутился. Чёрт, вот почему он сначала делает, потом думает? Его импульсивность до добра не доведёт. И что врать Таше? - Ну да, в гостях. Хочет поговорить со мной как с психологом, - выкрутился он, сочиняя на ходу. Тётушка в трубке захохотала. - Что? Вообще-то я был неплохим специалистом, - обиделся Никита. – И ты сама хотела, чтобы я снова начал работать. - Ой, прости, Ник, - Таша никак не могла отсмеяться. – Я не сомневаюсь в твоём профессионализме. Просто Глеб и психотерапия… Ой, мамочки... Это примерно так же совместимо, как Глеб и балет. Глеб Васильевич из тех людей, кто всегда уверен в собственных неотразимости, правоте и таланте. Зачем ему психотерапевт? - Не знаю, - буркнул Никита. – Так ты ответишь на вопрос или нет? Что мне приготовить? - Никитка, расслабься. Глебушка абсолютно всеяден и совсем непривередлив, он ест всё, что жуётся. А что не жуётся – глотает так. Свари сосиски и не мучайся. - Да ну тебя. Сосиски! Любит-то он что? - Жареную картошку с малосольными огурцами, лучше домашними, конечно. Мясо во всех вариантах. Если ты просто пожаришь стейки и покрошишь салатик, он будет счастлив. - А что-нибудь посложнее? Чтобы удивить? - Господи, вот ты зануда! – возмутилась тётушка. – Ну щуку он любит фаршированную, форшмак в моём исполнении и штрудель с вишней. Ты сможешь что-нибудь из этого приготовить? Никита скис. Блюда национальной кухни он не то, что готовить не умел, он их даже не ел. Откровенно говоря, его и настоящим евреем считать было нельзя, с его-то русской мамой. И дома у них всегда был борщ, макароны по-флотски, котлеты, которые он запросто мог запить молоком, в нарушение всех правил Кашрута. И тем более не ожидал, что у Глеба такие странные пристрастия. - Хочешь, я помогу тебе с ужином? – вдруг предложила Таша. – Я как раз недалеко от твоего дома, еду Ксюшку со школы забирать. Мы можем вдвоём тебе помочь. Никите стало стыдно. Он ведь даже не спросил, чем занимается тётушка, и удобно ли ей разговаривать. А она вот готова бросить все свои дела и примчаться по первому зову. - Не знаю, Ташенька, неловко как-то, - протянул он. С Ташей и Ксюшей визит Глеба может превратиться из свидания в семейный ужин. Не выставит же он их обеих, когда они всё приготовят. Да и вдруг Глеб приедет раньше, чем обещал? Насколько Никита понимал, у Глеба не было каких-то строго определённых часов работы. И вообще, не оторвёт ли ему любимый голову, если узнает, что Никита проговорился Таше о его визите? Но думать было поздно, Таша уже всё решила за него. - Мы приедем через двадцать минут, - сообщила она и положила трубку. Ровно через двадцать минут Таша и Ксюша появились на пороге его квартиры, нагруженные пакетами из супермаркета. - Мы купили по дороге всё, что нужно, - жизнерадостно заявила Таша, сгружая ему покупки. – Давай быстренько показывай, где у тебя кухня. - Никитос, привет! – мелкая повисла у него на шее, счастливая, что вот так неожиданно оказалась в гостях у любимого родственника. – А у тебя тут миленько. Чистота как в музее. - Правда что, - согласилась Таша, скидывая туфли. – Даже не ожидала. Молодец, такой порядок! Ну, веди на кухню! Ксюшка, ты отвечаешь за штрудель, я делаю щуку. Еле нашли не мороженую! Тот супермаркет, что у тебя через дорогу, просто отвратительный! Никогда в него не ходи! Никита пожал плечами. Магазин как магазин. Впрочем, если он планирует регулярно кормить Глеба, вопрос качества продуктов встанет ребром. А он планирует. И не мешало бы взять у Таши пару уроков кулинарного мастерства. Через пять минут выяснилось, что у Никиты нет почти никакой кухонной утвари, которая бы удовлетворяла требованиям Таши. - Ножи тупые! – возмущалась она. – Ты мужик или кто? Святая мужская обязанность – ножи точить! Не то, что блендера, даже мясорубки нет! Рыбу чем измельчать будем, вилкой? Масло растительное у тебя где? Если бы я знала, что всё так печально, лучше бы дома приготовила и привезла! Только заранее предупреждать надо было! - Заранее я не знал, - вздохнул Никита. – Может, ну её, эту рыбу? Что-нибудь попроще сварганим? - Так, а кто хотел Глеба удивить? Не знаю, зачем тебе это понадобилось, но щуку я уже купила. Так что давай, Ксюня, бегом за маслом и ножами. - И блендером? – уточнила мелкая. - А чего уж там, и за блендером, - решительно кивнула Таша. – В хозяйстве не раз пригодится. Карточку мою возьми. И без глупостей! Мне смс-ка придёт, сколько ты потратила! Ксюшка обиженно фыркнула и унеслась. Когда за ней закрылась дверь, Таша вернулась на кухню, где Никита как раз варил кофе на двоих, присела на подоконник и сложила руки на груди. - Ну а теперь рассказывай. - Что? – Никита невозмутимо разливал кофе по чашечкам, стараясь не насвинячить. - Рассказывай, что всё это значит. - Не понимаю, о чём ты. - Никита! Ты дуру-то из меня не делай. За последнюю неделю я слышала от тебя не менее сотни вопросов, касающихся Глеба. И только Глеба. Ты либо говоришь о нём, либо не говоришь вообще. Тебя интересуют самые интимные подробности его жизни, какие я только могу знать. А сегодня ты ждёшь его в гости, и как примерная жена вылизал квартиру, а теперь пытаешься изобразить угощение. Никита, я не понимаю. Точнее, я понимаю, и лучше бы я не понимала. И… Тётушка запнулась, нервно хлебнула кофе, пролив половину на блюдце. - Скажи, что у меня бред, галлюцинации или просто фантазия разыгралась. Потому что мои выводы похожи на страшный сон. - И почему же страшный? Никита резко посерьёзнел. Сел за стол, достал из джинсов сигареты, щёлкнул зажигалкой и задумчиво посмотрел на тётушку. - У тебя такой взгляд, словно ты решаешь, куда деть труп, если прямо сейчас меня здесь убьёшь, - заметила Таша. - Что? – Никита мотнул головой. – Господи, ну и мысли у тебя. Нет, я просто думаю, что я идиот. Я клялся ему, что никто не узнает. Что он, его доброе имя, репутация и вся та хрень, о которой он так печётся, в полной безопасности. И прокололся практически моментально. - Ну, я - это всё-таки не журналисты, и даже не его жена, - заметила Таша как можно более спокойно, однако трясущаяся и звякающая о блюдце чашка в руке её выдавала. – Но в целом ты прав, Никита. Ты… Вы оба… Господи, я даже слова подобрать не могу, кто вы. Ну ладно Глеб, у него уже возрастные чудачества начались. Рановато, конечно, но бывает. Но ты-то, Никит? Ты же нормальный человек! - Таша, я не хочу это обсуждать, - резко перебил её Никита. – И не нужно считать Глеба Васильевича ненормальным. Он вообще тут не при чём, это я во всём виноват. Таша рассмеялась, но смех получился неестественным, с нотками истерики. - Конечно, ты. Морпех, спортсмен, парашютист, наш мистер брутальность, вдруг решил сменить ориентацию? Никита, ты кого обманываешь? Я… Господи, я убью Глеба. Они там совсем в этом шоу-бизнесе охренели, прости за выражение. Я-то надеялась, на них с Ромой общая тенденция не распространяется. - Глеб! Не! При! Чём! – отчеканил Никита, подаваясь вперёд. – И если ты ему хоть слово скажешь… - То что? - То он просто исчезнет из моей жизни. И мне незачем будет жить, - вдруг совсем другим тоном, почти шёпотом проговорил Никита, уткнувшись в чашку. – Только и всего. Таша молчала. Никита тоже. Таше надоело первой. - Ник. Никитка! Посмотри на меня. Ник, ты что, правда его любишь? Мужчину? Глеба? - Ты так говоришь, как будто это невозможно. Да. Больше жизни. - Ник, ты его не знаешь. Совершенно не знаешь. Он ни капли не похож на тот образ, который видят телезрители. - Я в курсе. - Не пойми меня неправильно. Глеб мой друг, я отношусь к нему как к брату, к любимому брату. Но я прекрасно знаю, что он за человек. И даже если забыть на секунду, что вы с ним одного пола, это далеко не самая подходящая пара для счастливой жизни. И просто для нормальных отношений. Господи, Никитка, да не смотри ты на меня так. Ты меня пугаешь. И… И давно это с тобой? С вами? - Со мной давно, - усмехнулся Ник. – Намного дольше, чем ты можешь себе представить. А он… Таш, давай я тебе как-нибудь в другой раз расскажу. Если ты вообще захочешь слушать. Я понимаю, что тебе противно. - Да нет, я просто в шоке. У тебя есть что-нибудь покрепче кофе? - Я коньяк купил на вечер. Никита достал бутылку, плеснул тётушке и себе заодно. Таша выпила залпом и налила ещё, не дожидаясь Никиты. - Я не обижусь, если ты сейчас уйдёшь, - спокойно заметил Никита. – Ты не обязана готовить нам еду. И ты вправе больше не пускать меня на порог. Я понимаю, что такой родственник, как я – просто позор семьи. Сначала наркомания, теперь это… Кстати, именно Глеб меня вытащил. Если бы не он, я бы никогда не бросил. Просто незачем было бы. В общем, Таш, я могу просто исчезнуть из вашей жизни. Только ради всего святого, не говори ничего Глебу. Дай мне шанс. Таша смотрела на него, не мигая. Потом встала, обошла его сзади, встала за спиной. И вдруг обняла, положив подбородок ему на макушку. - Малыш Ники, какой же ты ещё ребёнок. Ты член семьи. Ты вообще понимаешь, что для нас, для твоего дядюшки, для меня значит семья? И Глеб тоже член нашей семьи. И что бы вы оба ни творили со своей жизнью, вы ими останетесь. А всё остальное… Давай, я подумаю об этом позже? Мне нужно осмыслить всё, что я сегодня услышала. Мне просто нужно время, хорошо? Никита кивнул. В домофон позвонили, Ксюшка, конечно же, не взяла ключи. - Ксюша не должна ничего знать, ты меня понял? – Таша сурово взглянула на племянника. – Не смей калечить ребёнку психику. Она, между прочим, в тебя влюблена, а Глеба считает вторым папой. - И в мыслях не было! - Тогда убирай стаканы и коньяк. И давай уже готовить! *** - Вы с ума сошли, что ли? Глеб даже не счёл нужным выбирать возражения, забыв, что перед ним сидит живая легенда отечественного телевидения. Впрочем, он сам тоже живая легенда. Еле живая. Встреча с владельцем звукозаписывающей студии «Ретро Рекорд» выпила из него все соки. Мало того, что пришлось добираться до места почти два часа по пробкам, так ещё и разговор получился сложным. Глебу предлагалось выпустить новый альбом, над которым он, между прочим, трудился уже три месяца, под лейблом «Ретро Рекорд», и можно было бы радоваться. В последние годы звукозаписывающие компании, давно вставшие на коммерческие рельсы, не горели желанием выпускать диски Немова, и все выходившие у него пластинки, откровенно говоря, являлись самиздатом. Ещё в девяностые Глеб Васильевич оборудовал себе собственную студию, маленькую, скромную, но вполне достаточную, чтобы записывать фонограммы для своих нужд и иногда сдавать студию в аренду коллегам. Какой-никакой приработок. На ней и записывал по альбому в год, обновляя заодно и концертную программу. Потом печатал диск небольшим тиражом за свой счёт и продавал на гастролях. Но ни о какой раскрутке, конечно, речи не шло. Таким же способом Глеб собирался выпускать альбом и в этот раз. И предложение «Ретро Рекорд» его просто окрылило. Если альбом пойдёт под их лейблом, это автоматически означает привлечение к нему массового внимания: будет ротация на радио, по всем музыкальным изданиям разойдутся пресс-релизы. Владелец компании даже обещал, что диск появится в цифровом формате в каких-то Интернет-магазинах. Тут Глеб ничего не понял, но согласно покивал. В любом случае лучше издаваться через крупную компанию, которая возьмёт на себя все заботы по раскрутке. Словом, довольный Глеб Васильевич пил кофе с владельцем звукозаписывающей компании и размышлял, что всё-таки дожил до тех лет, когда про них, представителей старой гвардии, снова вспомнили. Вот и ретро-радиостанции появляются, и отдельные лейблы. И не нужно бегать предлагать своё творчество, как в девяностых. Он до сих пор помнил своё унижение, когда принёс новые песни на радио, ожидая, что их оторвут с руками, как раньше, в советское время. А над ним, народным артистом, просто посмеялись и попросили денег за ротацию. Тогда как Глеб привык, что деньги за песни платят ему! После того случая на радио он не появлялся. А теперь «Ретро Рекорд» предлагало ему солидный гонорар за право выпуска альбома. Всё наконец-то встало на свои места. - Ну так что, когда подпишем договор? – Глеб Васильевич отставил пустую чашку и задумчиво на неё посмотрел – вторую заказать или хватит? - Подождите, Глеб Васильевич. Нам надо ещё согласовать список песен, которые войдут в альбом. - А что тут согласовывать? – удивился Немов. – У меня практически готова пластинка. Двенадцать песен о любви. Авторский сборник на музыку и стихи Анатолия Светлова. Потрясающая любовная лирика, новая мелодика, очень современное звучание. Да я думал, вы в курсе? Но его собеседник отрицательно покачал головой. - Глеб Васильевич, вы не совсем правильно меня поняли. Мы хотим издать ваши лучшие песни. Те, которые любит народ. «Нивы России», «Берёзовый сок», «Великая Волга». На этом моменте Глеб полностью потерял интерес к разговору. Вот тебе и большие перспективы. Ну да, а он чего хотел от «Ретро Рекорд»? Ретро им и нужно. Заезженные до зубовного скрежета «Нивы России», от которых самого Глеба давно тошнит. Публика воспринимает его исключительно как привет из прошедшей молодости, на концертах требует те песни, которые он пел ещё тридцать лет назад. А то новое, что он записывает, никому не нужно. В результате Глеб обиделся и отказался сотрудничать с компанией. И плевать, что он якобы упускает шанс. Какой шанс? В дополнительной популярности он давно не нуждается, «Нивы России» и без нового альбома уже вошли в золотой фонд эстрады. А сейчас Глеб как никогда хотел выпустить диск с любовной лирикой. Если изначально песни Светлова показались ему слишком откровенными, то после появления в его жизни Никиты тексты Толи просто легли на душу. И Глеб мечтал сделать из них целую программу, сольный концерт, где все песни про любовь. Так что на вторую встречу, с представителем Первого канала, Глеб ехал раздосадованный. Столько времени зря потерял! К тому же они с Игорем опять попали в пробку и чуть не опоздали к назначенному времени. Потом оказалось, что в телецентре сегодня не работают лифты, и Глебу пришлось подниматься пешком на пятый этаж. Заехать пообедать он не успел, так что в кабинете телевизионного начальства появился взмыленный, голодный и злой. Сан Саныч же, как всегда, улыбался. Глеба встретил, как и полагается встречать старого друга, с объятиями, вопросами о супруге и комплиментами по поводу «вечной молодости». Знакомы они были не один десяток лет и относились друг к другу очень тепло. Но когда Сан Саныч озвучил своё предложение, Немов взбесился. - Вы вообще связь с реальностью потеряли тут? Саша, ты забыл, сколько мне лет? Ты мне что по телефону сказал? Телешоу в прайм-тайм, выход каждое воскресенье, рейтинг будет запредельный. - Он и будет! – невозмутимо кивнул Сан Саныч. – Такого наш телезритель ещё не видел! Народ приклеится к экранам, я тебе гарантирую. Глеб, ну что ты ломаешься? Ты знаешь, сколько молодых звёзд и их продюсеров мне тут телефоны обрывают, чтобы в это шоу попасть? - Саша, я думал, шоу как-то с музыкой связано! Ну, «Две звезды» там! Или «Угадай мелодию». Саныч скривился. - Ты ещё «Спокойной ночи, малыши» вспомни! У нас там, кстати, ведущего нет. Пойдёшь? Будешь деток укладывать вместе с Хрюшей и Степашкой. Глеб, «Звёзды на ринге» - это бомба! И именно тебя в нём не хватает! - Нет, вы все точно рехнулись! Саша, мне пятьдесят восемь лет! Какой, к чёртовой матери, ринг? Какой бокс? Да я никогда боксом не занимался! Ну в армии что-то такое было, и то это называлось русским боем. - А большинство твоих соперников даже в армии не служило! И тоже не имеет ни малейшего представления о боксе. В том-то и смысл! Мы же тебя не против профессиональных спортсменов поставим. - Бред! – припечатал Глеб. – И кто ещё будет? - Уже согласились Тимиров и Звольский. С остальными ведём переговоры. - Отлично! Тимиров! Дрессировщик тигров. Ему лет сорок, если не ошибаюсь. Мужик в самом расцвете сил. - Звольскому двадцать, - напомнил Саныч. Глеб рассеянно кивнул. Антошу Звольского он хорошо знал, воспитанный мальчик и поёт прилично. - А это просто не спортивно. Антошка совсем пацан, я его насмерть зашибу, нечаянно. Вы как вообще себе представляете такой бокс? Мы все в разных весовых категориях. - Так ещё интереснее! Глеб, я обещаю, что никого мощнее тебя не будет. Да не переживай ты! К вам приставят тренеров, натаскают. И потом, не забывай, у нас всё-таки шоу, а не настоящий ринг. Сократим время раундов, ещё что-нибудь придумаем. Глеб попытался представить себя, скачущим в трусах по рингу и бьющим кому-то морду. Каждое воскресенье по вечерам страна будет лицезреть его тушку далеко не в смокинге. И далеко не факт, что он не опозорится в первом же раунде. На съёмки уйдёт уйма времени, а ещё тренировки. И ради чего? Никакого отношения к профессии певца это не имеет. А певец должен привлекать к себе внимание исключительно искусством, так его ещё в институте учили. Глеб Васильевич решительно встал и протянул руку на прощание. - Рад был тебя увидеть. Будете снимать что-нибудь, относящееся к музыке – звони. - Зря ты так, Глеб, очень зря. Ты подумай, время ещё есть. Глеб покачал головой. Тут и думать нечего. Можно было смело считать, что день пропал даром. Одна радость – от жены и обязательного санаторного лечения улизнул. Но мог бы сразу остаться у Никиты. А теперь он выжат, как лимон, а ещё надо добраться до Бардина. Поднимаясь на лифте, Глеб Васильевич достал из барсетки синюю таблеточку и проглотил даже без воды. Лучше Никите не видеть и не знать, что у него есть маленькие помощники. Хорошо бы, конечно, коньячком запить, так быстрее действует, ну да ладно. Не успел Глеб нажать на кнопку звонка, как дверь распахнулась. Из квартиры Ника потянуло чем-то очень знакомым и вкусным. Желудок предательски заурчал. - Привет! Никита нарисовался в дверном проёме, однако целомудренно дождался, пока Глеб перешагнёт порог и закроет за собой дверь. И только потом перешёл в наступление. - Я смертельно соскучился! – прошептал Никита, расстёгивая на Глебе рубашку. Глеб мог бы сказать то же самое, если бы в следующую секунду его рот не запечатали крепким требовательным поцелуем. Господи, хорошо-то как! Организм, подбодрённый волшебной таблеточкой, потихоньку оживал, к тому же мальчишка так старательно его распалял, словно решил спровоцировать на секс прямо тут, в прихожей. Рубашка полетела на пол, брюки он снять даже не успел, только расстегнул. Пришлось потрудиться, чтобы перехватить у Никиты инициативу. - Знаешь, этим удобнее заниматься в спальне, - пробормотал он Никите на ухо. - Я вообще планировал сначала ужин, - в тон ему ответил Никита, но в следующую секунду впился в шею Глеба, словно решил поужинать прямо сейчас. На окраине сознания мелькнула мысль, что на шее останутся следы. Но в следующую секунду сознание отключилось, а на их место пришли только инстинкты, могучие и древние. Ужин в итоге пришлось разогревать, он безнадёжно остыл. Идею поесть за накрытым столом Глеб решительно отверг. - Терпеть не могу все эти церемонии. Ты не представляешь, как они достали меня на работе, - сообщил он Никите, всё ещё раскрасневшемуся, взлохмаченному, ошалевшему. Наверное, он и сам выглядел не лучше, и им обоим не мешало бы заглянуть в душ. Но Глеба уже потряхивало от голода, так что водные процедуры он решил отложить. Они устроились в спальне на кровати, куда Никита быстренько перетаскал всё наготовленное. - Фаршированная щука? – не поверил своим глазам Глеб. - Ещё есть салат с яйцами и куриными потрошками и куриные шейки. Да, и штрудель на сладкое. Глеб пристально посмотрел на Никиту, потом, оценивающе, на груду тарелок, расставленных по кровати, и откинулся на подушки. - Так. По-моему, нам пора обсудить некоторые моменты. Никита нервно заёрзал. - Ты не любишь еврейскую кухню? - Ник! Всё вот это – совершенно не обязательно. Меня бы устроили и сосиски с пивом. А ещё мы можем заказывать еду в ресторане с доставкой на дом. Не нужно стоять целый день у плиты, чтобы мне угодить. Ты не Ирма! - А Ирма стоит? - Нет, - усмехнулся Глеб. – Она кромсает салатики из овощей и фруктов, в лучшем случае варит кашу. - Мне хотелось тебя удивить. - Удивил сверх меры, - Глеб потянулся за куском щуки. – М-м-м, вкусно, почти как у Таши. Но правда, Никит, это уже перебор. Ты сам по себе – лучшее блюдо, которое можно мне предложить. Он привлёк Никиту к себе, лаская, теперь уже неспешно, наслаждаясь каждым прикосновением, оглаживал рельефную грудь, теребил непослушные волосы, терзал губы. - Ты так не поешь, - Никита нехотя отстранился. – А тебе нужно поддерживать силы. У нас впереди целая ночь. Ты ведь останешься ночевать? Глеб кивнул. - Вот именно. Поесть я ещё успею. Иди сюда, мой хороший. Откровенно говоря, второго раунда ему пока не хотелось. Но если с долгой прелюдией, то всё возможно. - Глеб, родной, подожди, - Никита снова отполз на безопасное расстояние. – Давай поедим, ты же голодный, примем душ, можем немного поваляться. Мы всё успеем. - Я не понял. Ты не хочешь? – Глеб изумлённо поднял брови. - Хочу. Безумно хочу тебя всегда. Но, мне кажется, тебе нужно немного отдохнуть. Глеб Васильевич прекратил поползновения в сторону Никиты и резко посерьёзнел. - Что ты имеешь в виду? - Глеб, я понимаю, что тебе не двадцать. И ты не должен изображать Казанову только ради меня. - А тебе не приходило в голову, что я изображаю ради себя? – резче, чем хотелось бы, поинтересовался Глеб. – Или что я не изображаю? Ты считаешь меня старой развалиной? - Нет! Ну что ты? Конечно, нет. Странные у тебя представления о старых развалинах, - Ник попытался перевести всё в шутку, ещё не хватало, чтобы Глеб обиделся. - Тогда не говори глупостей. И вообще не надо за меня решать! Глеб снова перешёл в наступление, чуть не столкнув блюдо со щукой. В половине первого ночи он наконец-таки пошёл в душ. Никита остался в спальне, они решили, что лучше им ополоснуться поодиночке, иначе не исключён третий раунд, сил на который не осталось уже у обоих. С собой Глеб захватил телефон. Плотно притворил дверь, пустил воду и набрал номер. - Саныч, ты ещё не спишь? А, ну да, у тебя в это время жизнь только начинается. Саныч, я тут подумал. Я пойду на твой бокс. Разъединился. Постоял возле зеркала, изучая собственное отражение. Не двадцать ему, видите ли. Ну, не двадцать. Но это ещё не значит, что можно списывать Глеба Немова со счетов. *** - Глеб Васильевич, активнее, активнее! Корпусом работайте! И ноги, не забываем про ноги! Глебу казалось, что он молотит по боксёрскому мешку уже целую вечность. - Поймите, бокс – это не только руки! Удар рукой должен сопровождаться разворотом бедра. Смотрите. Раз! Раз! Повторите! Вот так! Ещё! Делайте скручивающее движение рукой! И, Глеб Васильевич, ноги от пола всё-таки нужно отрывать! Посмотрите, как я делаю! Глеб с трудом сдерживался, чтобы не послать тренера к чёрту. Он что, горный козёл? Куда ему скакать перед грушей, если он и дышит-то уже через раз. К тому же Глеба изрядно раздражало, что ему кто-то постоянно делает замечания, пусть даже этот кто-то заслуженный тренер российской сборной. Первый канал и правда не поскупился на проект: для участников арендовали прекрасно оборудованный зал, наняли лучших наставников, даже форму купили, и для тренировок, и для состязаний. Только Глебу от этого легче не было. Шла только первая тренировка, а он уже десять раз пожалел, что согласился. - Всё, мне нужен перерыв, - объявил он, стягивая перчатки. - Мы занимаемся всего пятнадцать минут, - заметил тренер. – Первый бой через три дня, а ваши результаты мне совсем не нравятся. - Мне тоже они не нравятся, - рявкнул Глеб. – Но мне нужен перерыв! Он плюхнулся на скамейку и привалился к стене. Ёжику понятно, что результатов у него никаких. Достаточно вон посмотреть, как тренируются другие участники. В противоположном углу зала упражнялся с пневматической грушей Артур Тимиров. Этот снаряд Глебу совершенно не давался: по груше полагалось бить быстро, но как только скорость нарастала, Глеб начинал пропускать удары, в итоге пару раз он получил по лицу. Тимиров же легко обращался с непослушным снарядом, молотил по нему уже минут двадцать и, похоже, совсем не уставал. Циркового дрессировщика Тимирова Глеб считал своим основным конкурентом на проекте. Во-первых, ближе всего к нему по возрасту и комплекции. Во-вторых, именно он вызывал у Глеба наибольшее раздражение. Холёный, самоуверенный, напыщенный. Придя сегодня на тренировку одним из последних, Глеб, как и положено, поздоровался со всеми остальными участниками. Его появление в зале вызывало ажиотаж – молодые артисты не ожидали увидеть в соперниках легенду эстрады. Все старались пожать руку, спросить, правда ли он будет сниматься вместе с ними. Тимиров же мало, что проигнорировал приветствие Глеба, так ещё и нарочито громко поинтересовался, когда начнётся тренировка, время-то идёт. Глеб воспринял такое поведение как личное оскорбление. Ну хорошо, он для Тимирова не авторитет, и жанр другой, и разница в годах не столь очевидная. Но элементарную вежливость и дружелюбие можно проявить? Как бы там ни было, первый бой у Глеба не с ним, а с Антошкой Звольским. Тем самым, которого Глеб боялся ненароком пришибить. Однако тренировался Антошка тоже бодро, скакал как заяц, возле груши. - Глеб Васильевич, давайте продолжим! Нам ещё нужно поработать над дистанцией. Глеб волком посмотрел на тренера, но со скамеечки поднялся. Тренер уже надел «лапы», по которым нужно бить. Ещё не легче. От Глеба требовалось быстро приблизиться, точно ударить по «лапе», закрыться и быстро отступить. Но всё, что предполагало определение «быстро», у Глеба не получалось. Вот точно ударить – это пожалуйста, сколько хотите. - Ускоряемся, Глеб Васильевич, ускоряемся! Тренер изображал энтузиазм, но по лицу было понятно, что и ему в тягость это проект. Глеб мысленно ему посочувствовал. Надо думать, он привык тренировать профессионалов, а ему дали людей, которые только сегодня узнали правила бокса, в том числе почти детей и почти пенсионеров. Ну ладно, человек ради денег старается. А он-то, Глеб, за каким чёртом сюда полез? Рейтинг ему этот нужен, что ли, телевизионный, как Звольскому или вон Баширову, тоже молодому дарованию, выстрелившему по всем каналам и радиостанциям с песенкой «Схожу с ума»? Да судя по всему, Глеб после «Звёзды на ринге» рейтинг не приобретёт, а потеряет. Любящие его бабушки бокс не смотрят, а среднее и молодое поколение просто посмеётся над «дедулей». Никите доказать? Ага, докажет он, если его вперёд ногами с ринга вынесут. Он, между прочим, Никите даже не рассказал про проект. Смалодушничал, решил подождать до первого боя. Если сразу не вылетит из проекта, тогда расскажет. - Перерыв, - объявил тренер. – Походите, попейте воды. Минут через пятнадцать продолжим. Глеб Васильевич озабоченно посмотрел на настенные часы, покачал головой. - Нет, на сегодня всё. У меня ещё работа есть, между прочим. Молодое поколение осталось тренироваться в зале. Им, похоже, торопиться было некуда. А Глеб ещё хотел побывать на студии, а вечером его ждали на концерте в честь юбилея какого-то завода, название он забыл, да и неважно. Так, халтурка, неплохо оплачиваемая, Троянов подсуетился. Но главное, плодотворно поработать на студии. Решив не связываться с «Ретро Рекорд», Глеб запланировал выпустить альбом через две недели, поддержав выход пластинки презентацией в модном клубе «Кристалл». А почему нет? Пригласит друзей и прессу, сделает небольшой концерт для своих, на котором споёт песни из нового альбома. Журналисты потом напишут статьи, это привлечёт внимание к диску. А там, глядишь, и какая-нибудь более сговорчивая компания нарисуется. Вообще-то Немов давно прекратил попытки популяризировать собственное творчество или, как сейчас стало модно говорить, «раскручиваться». Зачем? Он в другой весовой категории, у него есть своя аудитория, которая его любит и знает. А самое главное, он в первом эшелоне, то есть среди тех артистов, без которых не обходится ни один правительственный концерт. Да, его слушательницы вряд ли побегут в магазин за новым диском, им банально не на чем диски слушать, да и бегать тоже проблематично. Но зато в любом городе нашей необъятной родины они придут на концерты. А кто из молодых может собрать зал где-нибудь в Рязани или Мичуринске? Вот именно! Но на сей раз Глебу хотелось чего-нибудь необычного. Он не просто выпускал новую пластинку, он готовил подарок Никите. Все песни альбома адресовались, вроде бы, прекрасной даме, в которую герой влюблён. И уже мелочи жизни, что на самом деле у нас совсем не дама. Но герой же правда влюблён! В кои-то веки Глеб пел с воодушевлением, не изображая чувства, а трансформируя то, что творилось в душе, в стихи и музыку. Он уже решил, что обязательно пригласит Никиту на презентацию альбома. А что такого? Там будут Вяземские всем составом, а Ник – член их семьи. Да и Ирма всё время спрашивала про Никиту, понравился ей доктор Тайлевич, видите ли. Даже несколько раз говорила, чтобы Глеб пригласил его в гости в Нововнуково. Глеб кивал, но благоразумно помалкивал. Только ему дружбы этих двоих и не хватало. *** Вот уже три дня Никита маялся от тоски. Глеб регулярно звонил, однако не приезжал, находя то одну, то другую причину. И вроде бы все уважительные: работы много, диск записывает, к презентации готовится, концерты, съёмки какие-то. Какие именно – Никита не уточнял, он уже понял, что Глеб не любит, когда к нему пристают с расспросами. Сам расскажет, если сочтёт нужным. И тем не менее, Никита чувствовал себя паршиво. Даже непонятно, как он жил раньше, до появления Глеба. Он старался занять себя чем-нибудь полезным. Практически не вылезал из качалки, по вечерам валялся с книжкой или сидел в Интернете, восполняя пробелы в своих познаниях творчества Глеба Васильевича. Откопал сайт, где были собраны видеозаписи Немова разных лет, и на досуге пересматривал. Однако большого удовольствия не получил – экранный Немов был совсем не похож на настоящего Глеба. Слишком сдержанный, слишком правильный, всегда затянутый в костюм с галстуком. Даже в интервью и телепередачах он выглядел и разговаривал как-то официально, ничего человеческого, просто парень с плаката. Глядя на такого Глеба, невозможно даже предположить, что он может ходить по дому, нацепив на голое тело только кухонный фартук, и в таком виде готовить яичницу на завтрак. Что в быту он абсолютный ребёнок, обидчивый, но порой забавный, любящий сладости и переворачивающий всё вокруг. И уж тем более невозможно было заподозрить экранного Немова в гомосексуальных наклонностях. Честно говоря, его вообще в сексуальных наклонностях заподозрить было сложно – в каждом интервью он рассказывал, как счастлив с женой. Правда, про жену особо не распространялся, а в одной передаче на прямой вопрос, кто его супруга, выдал совершенно гениальное: «Женщина!». Никита ржал так, что чуть со стула не свалился. От скуки Никита даже попытался общаться с поклонниками Глеба, которые тусовались там же на сайте, под видом такого же почитателя нетленного творчества, но быстро эту затею оставил, поняв, что поклонники любят какого-то совсем другого Немова, который его Глебушке даже не родственник. Да и психически адекватных людей он там не нашёл, каждому можно было легко поставить диагноз, а работать по специальности Ник зарёкся. Ещё один тоскливый вечер подходил к концу. Глеб отзвонился ещё в шесть, сказал, что едет на какой-то корпоратив, оттуда сразу домой, потому что чертовски устал. Никита не стал говорить, что отдохнуть можно и у него, на Бардина. В конце концов, совсем не обязательно заниматься любовью, они могли бы просто поужинать и лечь спать. А назавтра Глебу даже проще добираться до работы из города. Но Никита благоразумно решил не давать советов и не лезть с инициативами. Теперь, когда он понял, что Глеб сам хочет продолжать отношения, Никита старался не давить и не форсировать события. Он и так был слишком настойчив в начале. Никита досмотрел последнюю серию нового сезона «Секретных материалов» и захлопнул ноутбук. Начинать что-то другое было уже слишком поздно, зато спать – ещё рано. Всего лишь половина первого, тогда как засыпал он обычно ближе к трём. Мелькнула мысль – интересно, чем занимается Ирма в те дни и недели, когда Глеб на гастролях? Ну ладно, у неё хозяйство побольше, но нельзя же бесконечно мыть и убирать. Тем более, что в отсутствие Глеба свинячить-то особо некому. И готовить не для кого. Вряд ли она ходит в тренажёрный зал. Гуляет по магазинам и косметологическим салонам? И так тридцать лет кряду? Впрочем, тридцать лет назад и косметологических салонов не было. Никите даже стало её жалко. Ход его мыслей прервал звонок. Ник не сразу сообразил, что звонят в дверь. Кого чёрт принёс посреди ночи? Соседи за штопором? Больше некому. Но дверь распахнул, как всегда, не спрашивая. И обомлел. На пороге стоял Игорь, водитель Глеба, а на нём практически висел любимый. - Что случилось? – пробормотал Никита, подхватывая своё сокровище, так и норовящее осесть на пол. – Глеб?! - Шеф велел доставить его сюда, - сдержанно сообщил Игорь. – Вот, выполняю. - Что с ним? Глеб? Голова Глеба моталась из стороны в сторону, взгляд блуждал, зато глаза блестели даже слишком ярко, губы покраснели, а на скуле красовался замечательный фиолетовый синяк. - Н-ник, ты м-меня впустишь? – выдало сокровище не совсем членораздельно. Запах от него шёл в буквальном смысле сногсшибательный. Теперь Никита понял, что Глеб просто пьян. Нет, не просто. Любимый пьян в стельку. Но в остальном в полном порядке, если не считать фингала на скуле. - Охренеть просто, - пробормотал Никита, осторожно забирая «тело» у водителя. – Однако тяжёлый. Он пинком закрыл дверь за Игорем и поволок Глеба в комнату. - Родной, ты ножками перебирай, пожалуйста, иначе мы никуда не дойдём. Осторожно сгрузил Глеба на диван в гостиной. - Не тошнит? Тазик принести? Таблеточку? - Н-не надо, нормально всё. П-прости, что без этого… как его… п-предупреждения, вот! – выдал Глеб, приподнимаясь на локте. - Ирма бы меня на коврике у двери оставила. - Серьезно? – Никита устроился на краешке дивана. – Веселуха у вас, ребята. Глебушка, я очень рад тебя видеть в любом виде. Но все же позволь спросить, где ты так набрался? - На д-дне рождения одного композитора. Т-ты его не знаешь… Его вообще мало кто знает…Он такую хрень пишет…А я ее пою…иногда… Глеб шмыгнул носом и ткнулся лицом в руку Никиты. - Ты меня л-любишь? - Обожаю просто! Особенно таким, - хмыкнул Ник. Он смотрел на любимого круглыми от удивления глазами. Честно говоря, Ник первый раз видел Глеба пьяным. Оказывается, узюзюканный в стельку, тот являл собой картину прелестнейшую. Ник взял умолкшего и, кажется, начинающего засыпать Глеба за подбородок, осторожно повернул его голову к свету – мда, синяк впечатляющий. - Глебушка, - вкрадчиво позвал он. – Стесняюсь спросить, это откуда? С композитором подрался? - Н-нет. Ник, давай завтра. Спать хочу. И убери свет… Никита послушно выключил электричество, оставив только лампу на столе, и принялся раздевать Глеба. Завтра так завтра, сейчас действительно не время для разговоров. Но один вопрос всё же надо задать, как бы ни не хотелось. - Глеб, а Ирма тебя не потеряет? Может быть, стоит позвонить? Ответом была тишина – Глеб уже спал. Вздохнув, Никита пошел в спальню за пледом – укрыть, а то замёрзнет. *** - Утро доброе, Глеб Васильевич! - У-у-у… Глеб со стоном попытался перевернуться на другой бок и едва не слетел с дивана. Слетел бы, не успей Никита его придержать. - Тихо, тихо. Сначала открываем глаза, только потом встаём, - усмехнулся Никита. – А это вам вместо кофе. Он вручил любимому стакан. - Минералочка? - Алка-зельцер. Ну и что вчера было? Никита присел на краешек дивана и выжидающе посмотрел на Глеба. Остаток ночи он проспал в кресле – не рискнул уйти в спальню и оставить сокровище в одиночестве. Мало ли, люди по-разному реагируют на передозировку алкоголя. Кто-то мирно засыпает, а кого-то тошнит. Главное, чтобы не то и другое одновременно. Никита хорошо помнил историю из детства, приключившуюся с соседом, дядей Пашей. Жена не пустила его, пьяного, в квартиру, оставила ночевать в коридоре, а утром обнаружила хладный труп – дядя Паша захлебнулся во сне собственной рвотой. В общем, Ник счёл за благо остаться неподалёку. Но Глеб никаких хлопот не доставил, зато теперь явно чувствовал себя паршиво. - Я же тебе говорил, - пробормотал Глеб Васильевич, отставляя пустой стакан. – День рождения одного композитора… - Ты всегда так усердно отмечаешь чужие дни рождения? - Не всегда. Вчера накатило что-то. Захотелось расслабиться, ну и перестарался. По-моему, у него «Хеннеси» был палёный. Старый жмот. - А украшение откуда? – Никита осторожно провёл рукой по скуле Глеба, постепенно приобретавшей коричнево-зелёный оттенок. – Как ты в таком виде на людях появишься? Мне, значит, ни в коем случае нельзя оставлять следы на любимой тушке. А кто попало тебе морду бьёт, и нормально. Ты хоть скажи, может, надо пойти, разобраться. Глеб только усмехнулся. - Ты думаешь, я не в состоянии за себя постоять? Угомонись, никто мне морду не бил. Это был спарринг. Не очень удачный. - Чего?! - Спарринг. Это бой такой тренировочный в боксе. - Да в курсе я! Ты какое отношение к нему имеешь? Глеб Васильевич вздохнул. - Я знал, что ты будешь не в восторге. В общем, меня пригласили в проект Первого канала «Звёзды на ринге». Сейчас идут тренировки, а завтра первый бой. Только не причитай, пожалуйста, - поспешно добавил он. – А то у меня и так голова болит. - Даже и не думал. Я просто в шоке. Да уж, Глеб Васильевич, с вами не соскучишься, - Никита потянулся за сигаретами. - Хватит «выкать», уже не смешно. - Да какой тут смех, когда плакать хочется! Глебушка, а защитный шлем ты не пробовал надевать? А если тебе завтра зубы выбьют? Будешь свои «Нивы России» насвистывать? - Капу я надеваю. А шлем нельзя – съёмки же. Артисты должны быть красивыми и узнаваемыми. - Да ты обалденно красивый сейчас, - заржал Никита. – Ещё пару раз тебе так по лицу прилетит, будешь ещё и неузнаваемый. - Очень смешно, - Глеб не без труда поднялся и побрёл в сторону ванной комнаты. – Вари кофе. Между прочим, я уже полчаса как должен был быть на тренировке. - Ты не сказал, что тебя надо будить! – Никита шёл за ним по пятам. Глеб только рукой махнул. - Какая теперь разница? Всё равно я сегодня не в состоянии руками махать. И завтра у Звольского будут все шансы меня отметелить. - У кого? – оторопел Никита. – Это мелкий такой, рыжий, про любовь сопливые песни поёт? - Можно и так сказать, - хмыкнул Глеб. – Слушай, комната уединения потому и называется комнатой уединения, что в неё не ходят компанией. Ну-ка брысь отсюда! Он захлопнул дверь туалета прямо перед носом Никиты. - Подумаешь, какие мы стеснительные! Глеб, так ведь Звольский вообще в другой весовой категории. - В том и смысл шоу, - отозвался Глеб из-за двери. - Так ты его порвёшь как Тузик грелку. - Да конечно! Знаешь, как он скачет? А на меня тренер постоянно орёт, что я ноги от пола не отрываю. Скорости у меня нет, Никит. Так что сегодняшняя тренировка мне вообще-то была нужна. - Хочешь, я тебя потренирую? Глеб вышел из туалета и удивлённо посмотрел на мальчишку. - Ты у нас ещё и по боксу специалист? - Обижаешь! Я же в морской пехоте служил. Так что и рукопашной обучен, и боксу. Давай, Глебушка, устроим спарринг! Глеб покачал головой и притянул к себе мальчишку. - Нет бы чем интересным заняться. Мне этот бокс снится уже. А вот по тебе я соскучился, мой хороший. Он водил руками по прессу Никиты, оглаживал грудь, прижимаясь бёдрами к упругим полушариям и ощущая приятное томление в паху. И голова как-то сразу перестала болеть. Похоже, головную боль вытеснили более важные ощущения. Да и на душе полегчало оттого, что рассказал Никите про бокс. И тот не стал устраивать скандалов, даже вот помощь предложил. Стоило представить, что о боксе узнает Ирма, и Глеба передёргивало. Она же его живьём закопает. Оставалось надеяться, что никто Ирме о проекте не сообщит, а сама она бокс вряд ли станет смотреть. - Глеб, я кофе поставил, - Ник предпринял слабую попытку к сопротивлению. – Он же убежит. - Ну и чёрт с ним. Я уже не хочу кофе. Тебя хочу. - Когда ты так говоришь, кончить можно только от твоего голоса. - Ну уж нет, мой хороший. Не так быстро, - тихо засмеялся Глеб и толкнул Никиту на диван, наваливаясь сверху. Никита весьма опрометчиво не надел с утра рубашку, и теперь Глебу ничего не стоило прекратить любые возражения с его стороны. Достаточно склониться, пройтись поцелуями по шее Никиты, чуть прикусить кадык, спуститься ниже, приласкать напрягшиеся соски. Ник застонал, пытаясь вырваться, но рука Глеба сжала выпуклость на его джинсах. Никита подался вперед, стараясь улечься поудобней, на диване было явно тесно. - Глеб, это нечестно. Я еще не был в душе… О, нет… Не останавливайся, пожалуйста… - И не думаю… Опираясь на одну руку, Глеб безуспешно пытался другой расстегнуть джинсы Ника. Вид изнывающего от нетерпения мальчишки под ним возбуждал невероятно. Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что до бокса сегодня дело может и не дойти. - Родной, осторожнее, молния, - Ник не выдержал и стал помогать Глебу. Совместными усилиями они избавились от джинсов и белья. - Иди сюда. Никита обвил руками шею Глеба, отвечая на поцелуи, стараясь прижаться к любимому всем телом, а особенно его некоторыми частями, пытался тереться возбужденной плотью о бедро Глеба, так удачно оказавшееся между его ног. Дыхание у обоих сбилось, комнату наполняли приглушенные стоны и хрипы. Диван все-таки закончился, и мужчины оказались на полу. Глеб не спешил переходить к активным действиям, стараясь ласками подвести Никиту к грани, решительно пресекая все самостоятельные попытки Ника получить разрядку, перехватывая руки и отодвигаясь, если тот пытался тереться об него слишком сильно. Руки, губы и язык Глеба ласкали Ника только до пояса. Каждый раз, когда Никита, замирая, ждал, что вот сейчас Глеб сдвинется еще на несколько сантиметров к самому главному, он резко возвращался к его шее, к чувствительному месту за ухом, к груди. - Глеб, пожалуйста, - взмолился Никита, когда Немов в очередной раз попытался вернуться к началу. Глеб легко, не чувствуя веса, поднял мальчишку и развернул к дивану, заставив лечь на него грудью, сам же устроился на коленях позади. Тёплая рука наконец-то сомкнулась на члене Никиты, а его собственный орган толкнулся в привычном уже направлении. - Глеб, ты не забыл… - Чёрт! Он никак не мог привыкнуть к некоторым условностям однополого секса. Смазка, чтоб её. К счастью, баночка стояла тут же, возле телевизора. У всех на виду, между прочим. - Ты по всей квартире лубриканты разложил? – хрипло уточнил он, нанося на себя прозрачный гель. - Типа того, на всякий случай… Вынужденная пауза немного сбавила градус, но Глебу удалось быстро исправить положение. Никита стонал и извивался, вжимаясь в диван, Глеб скупился на столь откровенное выражение чувств, но по свисту, с которым вылетал воздух сквозь его сжатые зубы, можно было догадаться, как непросто ему держать ритм. Пальцы Глеба впивались в поясницу Никиты, рискуя оставить на ней синяки. - Глеб… Родной… Никита не договорил, но его голос немного отрезвил Немова. Вспомнив, что его партнёру требуется несколько больше, чем женщине, Глеб переместил руки на член Никиты, сжимая и массируя возбуждённую плоть. Хватило нескольких движений, чтобы Никита излился ему в ладонь. Еще несколько резких толчков, и Глеб обмяк, наваливаясь сверху. Мужчины сползли на пол и несколько минут лежали, пытаясь восстановить дыхание. - А вот теперь нам точно нужно в душ, - тихо произнес Ник. Глеб посмотрел на него из-под прикрытых век: - Я бы предпочел ванну. Нальешь? Двигаться решительно не хотелось. - И даже помою тебя, - Никита нагнулся, чтобы поцеловать любимого, но натолкнулся на пристальный взгляд. – Что? - Я был не слишком груб? Я всё время забываю, что ты… Что с тобой должно быть по-другому. - Глебушка, всё хорошо. Ты мужчина, в тебе присутствуют звериные инстинкты обладать, побеждать, - так и должно быть. Мне это нравится! Знаешь, даже не терпится увидеть тебя на ринге. Если ты дерешься так же страстно, как трахаешься, я не завидую твоим противникам. - Зато я сам себе завидую, - хмыкнул Глеб. – Наливай ванну! *** Первый бой Никита ну никак не мог пропустить. Хотя Глеб и был против, убеждал, что делать Нику на съёмках нечего, мол, всё можно по телевизору посмотреть. Ну да, по телевизору! По телевизору покажут ещё только через неделю. И что плохого случится, если Никита посидит в массовке, на зрительских местах? Он дал Глебу честное пионерское близко не подходить и вообще никак не показывать свой интерес к артисту. Даже приехал отдельно от него, на своей машине. Съёмки проходили в одном из павильонов Останкино. Никита забрал свой пропуск, заботливо выхлопотанный Глебом, и порысил искать нужную студию. По бесконечным коридорам телецентра плутал довольно долго, но Глебу позвонить и уточнить не решился, слишком уж нервным был с утра любимый. Ну ему простительно, первый бой всё-таки. Глеб ко всему, что связано с его работой, с появлением на телеэкранах, относился крайне серьёзно. И бесполезно объяснять, что это всего лишь шоу, развлекалочка для домохозяек и пенсионеров. Отыскав наконец студию и попав внутрь, Никита обнаружил, что хоть проект и телевизионный, тут всё по-настоящему – ринг, ограждения, ринг-сайд, судьи и развязный ведущий, какая-то телезвезда. Никита его даже видел по ящику, но имени, конечно, не запомнил. В ринг-сайде Никита тоже заметил знакомые лица. На первом ряду сидела Алина Тимирова, супруга главного противника Глеба, дрессировщица, как и её муж. Глеб вчера не меньше часа выносил мозг, рассказывая про Тимирова, который, видите ли, не здоровается с ним на тренировках, и вообще заносчивый сноб. Как будто Глеб дружелюбная ромашка. А Алину Тимирову Никита знал довольно хорошо – она пару раз приходила к нему на приём, когда он ещё практиковал. Если Никита ничего не путал, Алина страдала от домашнего насилия – Артур её частенько бил. Интересно, что может посоветовать в такой ситуации психотерапевт? Только развестись с придурком. Что Никита тогда и сделал, после чего Алину больше на приёме не видел. Рядом с Никитой села коротко стриженая девушка в не по погоде откровенной маечке, и тут же начала строчить что-то в телефоне. Он заглянул в экран из чистого любопытства и прочитал: «Антош, я уже в зале. Держись! Ты самый лучший». В ответ сразу пришло такое же слюнявое сообщение. Девушка Звольского, значит. Ну-ну. Никита почувствовал даже некоторую зависть к соседкам. Их сюда пригласили, усадили на почетные места, будут снимать, как они болеют за любимых. А Ник вынужден скромненько сидеть и не отсвечивать. Где справедливость? Объявили начало съёмок. Первым на ринг вышел Тимиров против какого-то парня из театральных, Никита его не знал и имени не запомнил. Не успел – в первом же раунде дрессировщик нокаутировал соперника. Ему хватило всего нескольких ударов, чтобы сначала загнать беднягу в угол ринга, а потом сбить с ног. Да, Глеб был прав, Тимиров действительно опасный боец. Двигается легко, быстро, движения точные, как удары хлыста. Зрители визжали и галдели, ведущий надрывался, расхваливая победителя, Алина Тимирова посылала мужу воздушные поцелуи на камеру, а Никита чувствовал, что его тоже начинает раздражать этот хрыч. Слишком он какой-то манерный, что ли. Вроде здоровый мужик, гора мускулов, несмотря на возраст. Впрочем, Глебушка старше, а выглядит гораздо привлекательнее, у него тело более поджарое. Тьфу, о чем Никита вообще думает! Так вот, Тимиров внешне весь такой брутальный мачо, девки в зрительских рядах кипятком писают, а в жестах и взгляде у него что-то такое сквозит, нехорошее… Или это Никите кажется из-за Алины. Всё-таки нормальный мужчина, в его понимании, женщину не может ударить. - А сейчас на ринг выходит настоящий герой! – заорал в микрофон ведущий, отвлекая Никиту от размышлений. – Самый старший участник нашего шоу, Народный артист России Глеб Стальной Кулак Немов!!! Никиту передернуло. Звучит громко, но как-то дико слышать имя Глеба в такой интерпретации. - Его соперником станет знаменитый певец Антон Быстрый Зверь Звольский!!! «Быстрый зверь» действительно вышел на ринг бодренько, всем своим видом демонстрируя желание быстрее начать. Глеб же держался спокойно и невозмутимо. Никита поймал себя на мысли, что старается не смотреть на любимого. Странно, он так стремился попасть сюда, увидеть этот бой. А теперь все время хотелось отвести глаза, как будто он стеснялся. Хотелось, чтобы всё поскорее закончилось. Тем временем ведущий объявил начало первого раунда. - С первых секунд Немов идет вперед! Обратите внимание, разница в возрасте у соперников почти тридцать лет! Прямой в голову! Это очень опасный удар! Звольский контролирует центр ринга. Звольский начинает хорошим левым джебом с прямой дистанции. Немов пропустил один удар, и вот ещё один. Звольский пытается пробить двойку ударов. Немов не сдаётся. Ещё полминуты. Звольский проверяет защиту Немова серией быстрых ударов. Гонг! Никита, кажется, только сейчас вспомнил, что нужно дышать. Черт, он и не думал, что будет так тяжело. Смотреть на Глеба невозможно. Он словно сам был на ринге, чувствовал каждое движение Глеба, каждый удар. Казалось, это он уворачивается и защищается, он получает по голове, его защиту пытаются прорвать. Вот только сделать Никита ничего не мог. На месте Глеба он бы уже давно уложил пацана. Опытный взгляд бывшего морпеха замечал кучу ошибок со стороны Звольского. Но на ринге-то был не он, а Глеб. Перерыв продолжался. В углу ринга любимый отмахивался от окруживших его людей. Никита мысленно даже возмутился – чего они лезут? Ну не хочет он ни пить, ни слушать никого. Не видно, что ли, он сосредоточен на предстоящем раунде. Никита успел хорошо изучить Глеба и уже понимал по одному выражению глаз, когда к нему можно подходить, а когда лучше держаться подальше. - Второй раунд! – объявил ведущий, и Никита снова непроизвольно сжал кулаки. – Опять Немов идет слишком затянуто, слишком медленно. Он пропускает удар слева. Посмотрите на Звольского! Левый, правый, Немов не успевает отойти. Немов входит в дистанцию и натыкается на встречный прямой левый. Да, левый прямой поставили Звольскому хорошо. Немов не сдаётся, какой характер у мужика! Осталось десять секунд. Немов устал, начал останавливаться. Давай, Звольский. Очень тяжело. Гонг! Какое счастье, что раундов всего три! Для телепроекта правила упростили, чтобы звёзды всё-таки оставались живыми к концу съёмок. Но Никите казалось, что за полторы минуты боя прошло лет десять. Он оглянулся по сторонам – не слишком ли привлекает к себе внимание? Но нет, все смотрели на ринг, кому какое дело до парня, застывшего на стуле и побелевшего как мел? Ещё полторы минуты, Глебушка, держись! Только продержись, а дома я покажу тебе, как справиться с этим придурком. Он же вообще не защищается! - Последний раунд! Ну давайте, мужики, потерпите, немного осталось. Звольский кидается на соперника, кажется, он хочет закончить бой досрочно. Опять выбрасывает прямой левый, но остаётся возле соперника, Немов отвечает. Молодец, отлично! Застоялся Звольский, и прямой Немова достигает цели. Нет, вы посмотрите, Немов теснит его, теснит. Звольский пропустил три удара. Немов наступает, правый попадает опять. Видно, как он устал. Осталось десять секунд. Левая рука Немова всё чаще и чаще достигает цели. Гонг! - Итак, господа! В этом бою мнения боковых арбитров распределились так. Боковой судья Иванов: 29-28 Немов! Боковой судья Серегин, боковой судья Герасимов: 29-28 Звольский! И со счетом 2-1 в этом бою выигрывает Антон Звольский! Зал загудел, то ли восторженно, то ли возмущённо. Но Никите уже было всё равно. Главное, что бой закончился и Глеб вроде бы цел. Но тренер у него бездарный абсолютно, это Никите стало ясно с первых минут поединка. У Глеба нет никакой тактики. А если учесть, что с техникой у него большие проблемы, то имеем столь печальный результат. Ну ничего, теперь он всё понял и всё исправит. На ринг вышла следующая пара, но Никита уже выбрался с ринг-сайда. Нужно побыстрее попасть домой, опередив Глеба. Милый наверняка захочет после боя зализать раны своего самолюбия и приедет. Но до машины он дойти не успел. Едва включил телефон, позвонил Глеб. Всё ещё тяжело дышащий, но, по тону, вроде бы спокойный. - И что скажешь? - Скажу, что нам придётся очень много тренироваться. Но если ты захочешь, у тебя всё получится. - В общем, не совсем позор? - Не говори глупостей. У тебя очень хороший удар. И в целом ты смотришься… мощно! Особенно в красных труселях! Слюнями можно захлебнуться! На самом деле Никита и думать забыл про всё, что связано с сексом, не до того было. Но должен же он как-то поддержать моральный дух бойца? - Ты дальше куда? – осторожно уточнил он. – Тебя ждать? - Попозже. Мне ещё на студию нужно. - Хорошо, только не очень поздно возвращайся, будем тренироваться! Глеб в трубке только застонал.