Во имя любви. Часть 1. Преодолевая барьеры

- Давай, Глебушка, давай. Еще три раза! - Ты садист! Глеб Васильевич последний раз отжался и рухнул на пол, растянувшись прямо посреди комнаты. - Всё, Ник, больше не могу. По вискам тёк пот, Глеб едва переводил дыхание. Но Никиту его несчастный вид не разжалобил. - Можешь, Глеб. Поднимайся, после нагрузки нельзя лежать, нужно ходить. Прими душ, отдохни минут десять, и продолжим. Я хочу ещё потренировать твой удар справа. - Какой удар справа? – застонал Глеб. – У меня после вчерашней отработки удара слева руки отваливаются. - Прекрати ныть! – Никита строго взглянул на любимого. – Ты же хочешь стать чемпионом? - Ничего я не хочу, - проворчал Глеб, всё же поднимаясь. – Нет, я хочу выжить в этой авантюре. Глеб медленно, но верно шёл к финалу. Первый бой Звольскому он проиграл, зато потом выиграл два подряд, во время второго даже отправив противника, какого-то рэпера, имя которого он никак не мог запомнить, в нокаут. Абсолютно, на его взгляд, случайно. Покалечить рэпера, здорового тридцатилетнего мужика, он не боялся, бил в челюсть, и сам оторопел, когда тот улетел на канаты. Трибуны ревели, особенно поклонники рэпера. А вечером Глебу позвонил Сан Саныч, лично выразить своё восхищение. Ещё бы, рейтинги у «Звёзд на ринге» были запредельными, а участие Немова стало для зрителей отдельной сенсацией. Глеб Васильевич подозревал, что во многом своим успехом обязан Никите. На занятия с тренером проекта он откровенно забил. Во-первых, неудобно каждый день ездить. К Никите он отправлялся куда охотнее. Во-вторых, Никита предложил абсолютно другую стратегию тренировок, которая давала свои плоды. По крайней мере, Глеб больше не чувствовал себя на ринге старым идиотом и всеобщим посмешищем. А прозвище «Стальной кулак», полученное от ведущего, оказалось пророческим. - Понимаешь, Глеб, всех вас пытаются тренировать по одинаковой схеме, - объяснял ему Никита. – Тебя, Тимирова, Звольского и остальных, совершенно не учитывая ваши индивидуальные особенности, которые можно превратить в сильные стороны. Вот, например, Звольскому двадцать шесть. Очевидно, что на ринге у него есть некоторое преимущество… - Очевидно, - невесело усмехнулся Глеб. - Я не про возраст! У Звольского преимущество в скорости, он может быстро перемещаться по рингу, быстро наносить удары. Тимирову за сорок, у него такой скорости нет, зато есть молниеносная реакция профессионального дрессировщика. - Ну да, попробуй-ка за десятью тиграми уследи, - опять встрял Глеб. – Без хорошей реакции тебя просто скушают. - Именно. А в чём твоё преимущество? - В отсутствии мозгов и инстинкта самосохранения? - Самокритично, родной, но ты не прав. Твоё преимущество в силе удара. У тебя очень тяжёлый удар. Поэтому тебе не нужно скакать по рингу, много и часто атаковать, так ты просто выдохнешься. Ты должен научиться хорошо закрываться, уходить в глухую защиту, выжидая удобный момент для сильных ударов, которые могут нокаутировать противника. Глебу с одной стороны было приятно получить такой комплимент от своего мальчика, с другой стороны задевало, что даже Никита не питает особенных иллюзий по поводу его физических возможностей. Выдохнется он, ишь ты. В постели как-то не выдыхается, хотя у них такие марафоны случаются, что новая кровать Никиты грозит развалиться. Теперь каждая их встреча превращалась в тренировки: Никита заставлял Глеба отжиматься, качать пресс, бить грушу, которая появилась в их доме. Вместо занятий любовью у них теперь были сплошные занятия боксом. Причем Никите, судя по всему, они доставляли не меньшее удовольствие, чего нельзя было сказать о Глебе. Приходилось торговаться – сначала тренировка, потом секс. Если, конечно, силы останутся. Обо всём этом размышлял Глеб Васильевич, плескаясь под прохладным душем. Он давно уже закончил мытьё, но выходить не хотелось, Никита незамедлительно приступит к отработке удара справа. - Глеб, ты там утонул? – Никита постучал в дверь душевой кабинки. – Хватит расслабляться, у нас мало времени! Ну вот кто бы сомневался? Энтузиазм Никиты его иногда пугал. Если мальчишка чем-нибудь увлекался, то меры уже не знал. - А ты что стучишь как неродной? – отозвался он. - Не хочешь присоединиться? - Глеб! – голос Ника звучал очень строго. – Ты хочешь от меня отвязаться с помощью секса?! Домывайся и пошли боксировать. Глеб Васильевич тихо застонал, но из душа не вышел. Демонстративно стал второй раз намыливаться. - Глеб! – как и ожидалось, Никита не выдержал, распахнул дверцы кабинки. – Ты смоешься! - Да ну? Глеб Васильевич развернулся к Никите, демонстрируя всё, что только что намылил. - Ты уверен, что не хочешь присоединиться? Пару секунд Никита всё же колебался. А потом влетел в душ, впечатав Глеба в стенку. - Разделся бы хоть, - пробормотал Глеб, стягивая с него враз ставшую мокрой футболку. – Испортишь же вещи. Безрассудный мальчишка. - А ты лучше? Нельзя же вот так соблазнять! Стоишь тут без ничего, под струями воды. Картинка как из хорошего порнофильма! - Ты смотришь порнофильмы? – Глеб уже избавил Никиту и от джинсов, выпнув их ногой за пределы кабинки. Вода лилась во все стороны, душ ходил ходуном, сверху, с полочки, уже свалилась пара шампуней. А ведь он ещё толком ничего не делал, просто целовал своего мальчика, лаская всё, до чего мог дотянуться. Одной рукой придерживая бёдра Никиты, пальцами второй нежно массировал чувствительный ореол вокруг сфинктера, надавливая, проскальзывая кончиками мокрых пальцем внутрь. Он впервые позволил себе такую вариацию близости с Никитой, и от того, что вытворяла собственная рука, Глеб возбудился до покалывания в ступнях и болезненной пульсации в члене. Развернув Никиту к себе спиной, прижал к дрогнувшей стенке кабинки. Теперь он мог не только растягивать Ника, но и уделять должное внимание его возбуждённому и мокрому члену. Но долго сдерживаться у Глеба не получилось. Через несколько минут он вошёл, разом на всю глубину, впечатывая Никиту в стенку. Ник глухо застонал и сам задвигал бёдрами, насаживаясь, не давая Глебу отдышаться. Но сдавать позиции «альфа самца» Глеб был не намерен. Слегка присев и изменив тем самым укол проникновения, он сжал полушария и, удерживая широко раздвинутыми, начал двигаться, наблюдая, как его красный от возбуждения член проникает в узкое тёмное жерло. Зрелище было потрясающе развратным, и Глеб не смог удержать нахлынувшего со скоростью урагана оргазма. Прижимаясь к мокрому, теперь уже от пота, и любимому телу, стараясь восстановить сбившееся дыхание, Глеб заметил, что член Никиты всё ещё в полной боевой готовности. - Извини, котёнок. Не сдержался. Иди ко мне, мой хороший. Развернув прижавшегося к нему Никиту лицом, начал сцеловывать капельки влаги с ходящей ходуном груди, дал волю рукам. Проигравшись тёмными горошинками сосков, Глеб, неожиданно для себя самого, медленно опустился пред Никитой на колени, захватывая губами несколько вьющихся волосков из бегущей к паху дорожки и прижимаясь к члену Никиты к лицом. Он хотел взять его в рот или хотя бы поцеловать, так, как это делали парни в видео, просмотренном накануне. Да, прошлый, довольно унылый семейный вечер в Нововнуково Глеб нашёл, как разнообразить. В кои-то веки включил давно запылившийся ноутбук и устроил себе научно-просветительскую экскурсию по просторам Интернета. Предварительно надёжно заперев дверь в собственную спальню. Сначала кривился, никогда он не любил порно, даже традиционное, всегда считал, что «этим» нужно заниматься, а не по телевизору смотреть. А потом понял, что кое-чему даже он при всём своём опыте может поучиться. Но теперь какой-то барьер не давал ему выполнить задуманное. Никита, как будто почувствовав его смятение, тоже опустился на колени, выскальзывая из объятий. - Не надо, родной. Это совсем не обязательно. Никита перемежал каждое слово поцелуем, помогая подняться с колен. Из-за неожиданного порыва Глеба и возникшего замешательства его возбуждение поостыло. - Но мы не можем тебя вот так оставить… Скулы и шею Глеба покрывали алые пятна смущения. Никита остановил его руку, дёрнувшуюся в намерении завладеть слегка опавшим членом. - Родной, давай вернёмся к этому позже?! Я хочу кончить вместе с тобой, ночь длинная… Ты же сможешь остаться на ночь? На ночь Глеб остаться мог. Точнее будет сказать – хотел. Вчера он ночевал дома, позавчера тоже, хотя и провёл до этого полдня у Никиты. Но, по большому счёту, с совестью договорился, жена ещё не забыла, как он выглядит, так что можно сегодня и расслабиться. Ужин был импровизированный, и состоял из варёной картошки и селёдки. Но оголодавший Глеб особенно не привередничал, с удовольствием уплетал нехитрое угощение, потягивая прохладное пиво. Обсуждали, разумеется, бокс. - Могу тебя поздравить, Никит, как тренер ты состоялся. На прошлой съёмке все, и комментаторы, и рефери отметили мои успехи. Хотя, честно говоря, я не особенно напрягался. Марков не боец, мне стоило один раз его достать, чтобы парень улетел на канаты. Второй удар увёл его в нокаут, и все, весь бой. Я даже устать не успел. Никита больше не порывался ходить с ним на съёмки проекта. Говорил, что хватило переживаний в первый раз. Никита подлил ему ещё пива. – Значит, ты выходишь в финал? Глеб помрачнел. - Получается, что так. Хуже того. В финале я встречаюсь с Тимировым. - Ну, это было неизбежно, - кивнул Никита. – Когда-то же вы в любом случае должны были встретиться? Скажи спасибо, что вы сошлись не в начале проекта. Тогда первый бой мог стать и последним. - Наивный мой мальчик, - Глеб в шутку потрепал его по макушке, но Никита увернулся. – Ты думаешь, это случайность? А я вот считаю, что режиссёры проекта заранее всё рассчитали. У нас же толком и жеребьёвки не было, нам просто дали турнирную таблицу, кто с кем начинает. Видимо, так изначально спланировали, чтобы до финала добрались мы с Артуром. - Ты в любом случае уйдёшь победителем, - пожал плечами Никита. - Сам факт, что ты дошёл до финала, уже впечатляет. И все вменяемые зрители это поймут. Так что главное, чтобы он тебя не покалечил. - Ты не понимаешь, - вздохнул Глеб. – Именно у Тимирова я обязан выиграть. Никита удивлённо взглянул на него. - Глеб, ты хочешь непременно победить в этом проекте? Я, конечно, знал, что ты целеустремлённый человек. Но может быть не стоит впадать в крайности? Тимиров очень опасный противник. - Никита! – Глеб резко отодвинулся вместе со стулом. – Если я проиграю кому-то из молодых, например, Звольскому, это будет воспринято публикой нормально. У молодых очевидные преимущества – больше сил, энергии, скорости, дыхалка лучше и так далее. Но Тимиров не намного меня моложе, мы в одной весовой категории. Если я ему проиграю, оправданий не будет! Никита несколько минут молча смотрел на Глеба, потом вдруг наклонился и взял его руку в свою: - Всё, Глебушка, успокойся. Не надо так нервничать, я понял. Ты хочешь победить Тимирова, ты его победишь. Глеб зыркнул на Ника исподлобья, но руку не высвободил. Неловкую паузу нарушил телефон Немова. Глеб Васильевич дотянулся до аппарата и поморщился – Ирма. Он было вознамерился не отвечать на домогательства супруги, но последняя проявила непривычную настойчивость, пришлось принять вызов. Какое-то время Глеб молча слушал голос жены в трубке, всё более хмурясь. - Сядь в машину и заблокируй двери. Я постараюсь приехать быстро. Никита приподнял бровь в немом вопросе. Глеб швырнул телефон на стол. - Ирма пробила колесо, на трассе, запаски нет. Да и не поставит она сама. Вокруг темень. Как бы не нарвалась на неприятности. - Нужно ехать, - то ли, спрашивая, то ли утверждая, протянул Никита. – У тебя в машине запаска имеется? - У меня в машине всё имеется, две проблемки. Я отпустил шофёра, вместе с этой самой машиной. Он уже наверняка до дома добрался… И у меня запаска на мою машину… Слов нет, ну чем ей колесо в багажнике мешало? Место занимает, видите ли, двадцать пятый пакет с покупками не влезает! Дура… Глеб был раздосадован и разочарован одновременно. Ему абсолютно не хотелось куда-то ехать сейчас, когда он, расслабленный после душа и секса, предвкушал неторопливый второй раунд и спокойный сон. Почему-то в доме Никиты бессонница его не мучила. - Ну тогда одевайся и поехали, - Никита решительно встал. - У твоей жены что за тачка? - Хонда Джаз, этого жука разве что с Жигулей можно переобуть. В сервис придётся заезжать. Есть круглосуточный на Днепропетровском проезде… Постой, ты что, собрался ехать со мной? - А ты хочешь на такси ехать? Или шофёра вызывать? Это вы так до утра прокатаетесь, - Никита присел перед Глебом. – Что тебя смущает? Скажешь жене, что был на городской квартире, водителя отпустил… ну и дальше по тексту. Игорь твой далеко живёт, а я вроде как за углом, практически… Глеб? - Логично… Ладно, поехали в автосервис, а там разберёмся. *** Ирма обрадовалась Никите как родному. А когда увидела, как он ловко ставит машину на домкрат и снимает пробитое колесо, так вообще заявила, что он её спаситель. Глеб недовольно пыхтел у Никиты за спиной. Нехорошо. В глазах жены он должен оставаться мужчиной. Но не заставлять же его возле машины корячится. Да и, судя по замешательству в глазах, Глеб не очень-то знает, как колёса менять. Без Никиты он, скорее всего, вызывал бы за бешеные деньги эвакуатор, чтобы отволочь машину в сервис. - Ну вот и всё, - Никита закинул домкрат в багажник. – Можете ехать, Ирма Владимировна. - Мы же договаривались, просто Ирма и на «ты». Глеб закатил глаза и покачал головой. - До свидания, Глеб Васильевич. Никита протянул Глебу руку, предполагая, что любимый поедет с Ирмой на её машине домой. Но Ирма вдруг повернулась к Никите. - Никита, а почему бы тебе не поехать к нам? До Нововнуково отсюда гораздо ближе, чем до твоего дома. А я хочу отблагодарить тебя за спасение. Ты когда-нибудь пробовал живой борщ? Ты ведь наверняка голодный. Поехали! - Да неудобно, - замялся Никита. – Время позднее, уже не для гостей. - Какие глупости! Ты можешь у нас переночевать, у нас есть гостевая спальня. А на десерт кофе с конфетами ручной работы! – продолжала соблазнять Ирма. Знала бы она, чем соблазняет на самом деле. Борщ и конфеты не шли ни в какое сравнение с возможностью побывать дома у Глеба. Никите было по-прежнему чертовски интересно, как и чем живёт любимый. Он уже изучил некоторые привычки Глеба, знал, например, что, ложась спать, тот подкладывает под ноги маленькую подушку, которая утром неизменно оказывается на полу. И в душ предпочитает ходить перед сном, а не как все нормальные люди утром. Но одно дело, как он ведёт себя у Никиты, где всё ещё пытается соответствовать каким-то, им самим придуманным стандартам, пытается быть удобным партнёром. И другое дело, какой он дома. Никита взглянул на Глеба. Если он сейчас скажет «Нет», значит – нет. Ещё не хватало новой ссоры. Но Глеб Васильевич задумчиво рассматривал ногти, как будто всё происходящее его совершенно не касалось. И как это понимать? - Ну хорошо, если вы… Если ты настаиваешь, - нерешительно проговорил Никита. - Настаиваю! Поехали! Глеб, ты со мной или с Никитой? - С Никитой, - ожил Глеб Васильевич. – Я в твою недомашину не помещаюсь. И проворно залез в Бэху как к себе домой. Совершенно обалдевший Никита сел за руль. Дал Ирме возможность отъехать первой и неторопливо поплёлся за «букашкой» на второй передаче, от души жалея свою девочку, не привыкшую ездить так медленно. - И? – осторожно спросил он минут через десять молчания. – Я должен был отказаться? - Не должен, - безмятежно отозвался любимый. – Тебе действительно сейчас пришлось бы добираться домой через всю Москву. А время уже более чем позднее. Попробуешь живой борщ. Только сразу предупреждаю, мой туалет не занимать. Никита хмыкнул. Похоже, Глеб не злился, даже наоборот, был доволен? Сумасшествие какое-то. До Нововнуково добрались за каких-то двадцать минут. Если бы не Ирмин тихоход, за которым они плелись, домчались бы за десять. Глеб вышел открывать ворота, и Никита зарулил в просторный двор. Места тут – хоть в футбол играй, территория ухоженная, везде какие-то кустики, клумбы, заборчики. Из каждой торчит глиняная фигурка гнома или сказочной зверушки. Миленько, хотя и попахивает детским садом. Дом Никите понравился больше. Всего два этажа, но просторный, с изломленной крышей и большой застеклённой верандой. Но это на первый взгляд. Войдя внутрь, он оторопел. На любой свободной поверхности стояли безделушки: статуэтки, вазочки, декоративные тарелочки, фотографии в рамках. Даже представлять не хотелось, сколько времени и сил требуется Ирме, чтобы стирать со всего этого пыль. Диван в гостиной был усеян вышитыми подушками, на креслах лежали плетёные накидки, даже с телевизора, огромной плазмы, свешивалась салфетка, прямо как в шестидесятые годы прошлого века. Жуть. Зато ничего, что интересовало Никиту, он не заметил. В комнате отсутствовали вещи Глеба, как будто он тут и не жил. Никаких тапочек у порога, носков в углу или очков, забытых на столике. Ничего. Он тут не бывает? Или Ирма за ним с тряпкой ходит, уничтожая все следы жизнедеятельности? - Пойдёмте на кухню, - суетилась Ирма. – Я подогрею борщ, сделаю чай. - Живой борщ же холодным едят, - ехидно заметил Глеб. – Теплообработка убивает витамины. - Но не когда мы так замёрзли, - парировала Ирма. – И потом, Никита, наверное, не привык к живой пище? - Я тоже не привык, но кто бы меня спрашивал, - проворчал Глеб. Борщ оказался совсем не съедобным, даже подогретый. Мало того, что без мяса, так ещё и создавалось ощущение, что все ингредиенты, начиная с капусты, и заканчивая свёклой, были сырыми. Только картошка варёной. Мда, теперь становилось понятно, почему Глеб с таким аппетитом ел у Никиты, что бы тот ни сготовил. Эксклюзивные конфеты ручной работы оказались ещё хуже – без сахара. И без шоколада, из прессованных орехов и чего-то ещё, Никита не разобрался. И судя по тому, что сладкоежка Глеб их проигнорировал и попил чай с сушками, пробовать и не стоило. Поужинали быстро, всем давно хотелось спать. - Пошли, я покажу тебе гостевую спальню. Нам на второй этаж, - Глеб пропустил его на лестнице и пошёл следом. - А свою не покажешь? – шёпотом отозвался Никита. – В рамках экскурсии. Глеб подозрительно на него взглянул. - Тебе правда интересно? - Безумно. А то у меня складывается впечатление, что ты в этом музее не живёшь. - Почти так и есть. Я или на гастролях, или на городской квартире. - Ну да, на городской квартире особенно часто, - хмыкнул Никита и тут же получил шлепок по заднице – Глеб бессовестно пользовался тем, что Ирма осталась на кухне, убирать со стола. - Весь второй этаж в моём распоряжении. Вот тут бильярдная, тут кабинет, а вот моя спальня, - Глеб распахнул дверь. – Проходи. Никита перешагнул порог. Ага, вот тут запахло человеческим жильём. Похоже, сюда Ирма с уборкой добиралась редко. На постели валялась футболка, дверца шкафа была приоткрыта, и оттуда выглядывали сваленные в кучу вещи. Больше всего Никиту впечатлил туалетный столик с огромным зеркалом, уставленный баночками, скляночками, заваленный всякой мелочёвкой: часами, ключами, дисками. - Я думал, это только твоя спальня, - протянул он. – Ты говорил, у Ирмы своя. - Так и есть, - кивнул Глеб. – Ирма Владимировна предпочитает обитать в собственных покоях. - Хочешь сказать, все эти крема – твои?! - Никита, я артист! – тон у Глеба стал несколько раздражённый. – И вынужден следить за своим внешним видом. Никто не хочет видеть в телевизоре сморщенную старую рожу. - Ладно, ладно, не сердись. Просто спросил. А это что? Никита указал на подоконник, где заметил грязный коньячный бокал и разломанную шоколадку. - Снотворное, - усмехнулся Глеб. – Пошли, покажу тебе гостевую комнату. Никита поплёлся за ним уже без энтузиазма, ночевать в гостевой спальне ему совсем не хотелось. Чёрт бы побрал Ирму с её колесом. Останься они на Бардина, могла бы получиться очень хорошая ночь. Хотя, посмотреть, как живёт любимый, тоже интересно. Вот только живёт он не слишком-то весело. Глеб пожелал ему спокойной ночи, целомудренно чмокнул в нос и ушёл к себе. Никита остался в одиночестве. Спать ему не хотелось ни капли. Уселся на подоконнике, покурил в форточку, полюбовался соснами. Красиво тут у Глеба, конечно, и тихо. Как в гробу. Сходил в душ, снова сел на подоконник. Собрался было опять покурить, как вдруг услышал скрип двери и мягкие шаги. Обернулся. Ага, не ему одному не спалось, оказывается. Никита вскочил с подоконника и в два шага преодолел разделявшее их расстояние. - Ты пришёл?! Я думал подняться к тебе, но не решился, - он прижался к Глебу, опуская голову ему на плечо. – Не могу заснуть. - Я так и понял, - Глеб подтолкнул Никитау к кровати. – Вот пришёл тебе сказочку на ночь рассказать. Он быстро снял с Ника рубашку и потянулся к ремню брюк. - Глебушка, что ты делаешь? Здесь… Может, не стоит? - Никита вяло сопротивлялся, больше для вида. - Чего не стоит? Раздевать тебя? Кто говорил, что спать в одежде неудобно… Глеб не закончил фразу, так как уже добрался до его шеи, намереваясь оставить там пару отметин. - Ты… Глеб, пожалуйста… - Ну раз ты так просишь… - толкнув Никиту на кровать, Глеб оседлал его бёдра. – Напомни мне, пожалуйста, что мы на сегодня планировали? Поцелуи посыпались градом, Глеб терзал его губы, шею, соски. Готовые сорваться слова возражений утонули в стоне наслаждения, когда Глеб приспустил его плавки и продолжил поцелуи уже там. Никита потянулся к завязкам халата любимого. - Нет, котёнок, не трогай. Мне хотелось бы остаться максимально одетым… А ты у нас будешь совсем голеньким. Поворачивайся-ка на живот, - Глеб отодвинулся, давая Никите возможность перевернуться. – И трусики снимем… Глеб выдернул пояс халата и, заведя руки Никиты к изголовью кровати, связал вместе. - Вот так хорошо. А теперь подними-ка попу повыше… Никите понравилась новая игра, возбуждало. Он постарался встать на колени, не отрывая голову и грудь от постели, пришлось изрядно прогнуться. Глеб, судя по звуку, подавился собственной слюной. Никита только хмыкнул, увидев, как Глеб достаёт из кармана собственных домашних брюк до боли знакомую баночку. Любимый-то подготовился, идя в спальню к гостю. И тратить время попусту был, кажется, не намерен. Зачерпнув кончиками пальцем прохладную субстанцию смазки, провёл меж ягодиц Никиты, слегка помассировав сжавшийся вход, скользнул вовнутрь, пропихивая сразу два пальца, провернул, разжал пальцы, растягивая. Помедлив немного, ввёл ещё два пальца, но тут же передумал. Быстро освободив собственный член, не спуская штанов, пристроился меж ног изнывающего от нетерпения Никиты. Вводя член в уже привычном направлении, одновременно потянул к себе Ника, насаживая. - Расслабься, котёнок… Закрыв глаза, Глеб двигался плавно, не спеша, как будто смакуя каждое движение. Поглаживал бёдра, бока Никиты, выгнутую спину. Ник тяжело дышал, но не торопил любимого, лишь сжимал мышцы ягодиц, когда член, войдя, задевая самую эрогенную точку. Руки Глеба переместились на обделённый вниманием член. Всё ещё скользкие от смазки пальцы задвигались по стволу, пытаясь натянуть чувствительную кожицу на сочащуюся головку. - Глеб, не будь садистом… Двигайся быстрей, мать твою… - А мама-то моя причём тут? - Глеб расплылся в довольной ухмылке, ему явно нравилось иметь своего мальчика вот так вот, не спеша, с чувством, «по-семейному». - Ну пожалуйста… У Ника от перевозбуждения уже звенело в ушах. Тогда Глеб сменил тактику. Похоже, он хотел заставить Никиту кончить гораздо раньше, чем сможет получить разрядку сам. Поэтому, не ускоряясь, он стал уделять больше внимания интимностям Никиты, что быстро привело к обоюдно желаемому результату. Никита вцепился зубами в подушку, чтобы не закричать, и излился в руку Глеба. Перехватив покрепче готового рухнуть под ним Никиту за поясницу, Глеб задвигался рывками, входя до упора, звонко хлопая бёдрами по расслабленному заду. Продержался Глеб в бешеном ритме довольно-таки долго, оставляя отпечатки собственных ладоней на нежной коже. Наконец рухнул сверху, тяжело дыша. Более-менее членораздельно они смогли изъясняться только спустя минут двадцать. - Глебушка, ты мне не скажешь, случайно, что это такое было? - Кажется, мы занимались любовью? Или, как выражается молодежь, трахались, а что? - А то… Нет, ты только не подумай, что я против, или что мне не понравилось… Но ты тут всё бельё перепачкал, заботливо, между прочем, постеленное твоей супругой, да и собственную одежду тоже… Короче, господин артист, что делать будем? Постираем шмотки по-быстрому или в саду закопаем? Глеб задумчиво почесал нос и на полном серьёзе начал рассуждать: - В саду закапывают трупы… Постель нужно перестелить новым, а это выбросить… Точно, выбросить! Пойдём стирать - Ирму можем разбудить, она юмора не оценит. И быстро, а то уже светает. *** К завтраку Никита не спускался, а сползал. Поспать ему удалось часа полтора, он как раз видел самый сладкий сон, в котором они с Глебом повторяли всё то, что у них так здорово получилось в реальности, когда за дверью раздался звонкий голос Ирмы, призывающий к завтраку. Настойчиво так призывающий, с явными интонациями пионервожатой. Только горна не хватает, подумал Никита, скатываясь с постели. И зарядки, строем, на лужайке возле дома. Бедняга Глеб тоже покорно плёлся к столу, задевая все углы. В халате и тапочках, растрёпанный и заспанный. Зато Ирма была бодра и свежа. - Давайте скорее, каша остынет. Никита, ты любишь кашу из пяти злаков? Глеб Васильевич её вот очень уважает, особенно с фруктами. Я варю ему её всегда, когда он дома. Боюсь даже представлять, чем он питается на гастролях, но дома у нас только здоровая пища. Бери хлебцы, очень вкусные. Можно джемом намазать, он на фруктозе. Она тараторила, пододвигала к нему вазочки, наливала чай, зелёный и тоже без сахара. Никита старался держать на лице вежливую улыбку, а сам исподтишка наблюдал за Глебом. Любимый, похоже, привык к подобным утренним экзекуциям, покорно мазал серо-зелёный хлебец джемом цвета детской неожиданности и машинально отправлял в рот ложки с кашей. Никиту и в обычном-то состоянии с утра от еды подташнивало, а с недосыпу так от одного запаха каши воротило. Сейчас бы сигаретку и кофе, чашки три. - Ты совсем не выглядишь бодрым, Никита, – Ирма наконец-то закончила всех обслуживать и тоже уселась за стол. - Я сова, - вежливо отозвался Ник. – По утрам вообще не самый приятный товарищ. - Какие глупости! Все эти совы, жаворонки – не более, чем отговорки. Утром человек должен быть полон энергии, чтобы начинать новый день! А если это не так, нужно пересматривать питание. - Ирма, отстань от Никиты, он просто не выспался, - не выдержал Глеб. – Мы вчера легли чёрте во сколько. И, между прочим, из-за тебя. Вози, пожалуйста, запаску в багажнике. Или бери Игоря, если едешь в город. - Ну конечно! Твоего Игоря возьмёшь! Он тебе всегда жутко нужен, даже если ты целый день сидишь в офисе. Никита наблюдал за семейной перепалкой, делая вид, что пьёт чай. Глеб выглядел абсолютно расслабленным, даже огрызался как-то вяло, на автопилоте. Любимого, похоже, не тревожило ни то, что в итоге они постелили абсолютно другой комплект белья, так как идентичного испорченному не нашли, ни сам факт произошедшего ночью. Тогда как Никита чем больше думал о их ночном рандеву, тем в больший ужас приходил. Ночью-то, с того момента, как Глеб появился в его спальне, мозги отключились. А теперь вернулись на место, и Никиту мороз по коже продирал, когда он представлял, что могло случиться, если бы Ирма их застукала. И, главное, кто инициатор? Глеб, который больше всего боится, что их связь обнаружится. К тому же Никита чувствовал угрызения совести. Это уж совсем наглость, изменять жене в их общем доме. Многое в Ирме Никите не нравилось, начиная с зацикленности на здоровом образе жизни и заканчивая визгливым голосом. Но, в конце концов, в чём она виновата? О Глебе заботится, как может. А то, что ему поперёк горла такая забота, так то другой вопрос. К нему, Никите, вот со всей душой, накормить пытается, в разговор втянуть. У Глеба зазвонил телефон, и любимый, взяв аппарат, вылез из-за стола и ушёл в другую комнату, отвечая на ходу. По обрывкам его фраз Никита понял, что звонит Троянов, что-то насчёт работы. Ирма тоже поднялась, чтобы убрать за ним грязную посуду. - Кашу не доел, - ни к кому не обращаясь заметила она. – Сейчас опять умчится и пропадёт на весь день. А то и на два. Ненавижу его профессию. У Никиты чуть чашка из рук не вывалилась. - Ты серьёзно? - Более чем, - Ирма сгрузила посуду в раковину и включила воду. – Я всегда хотела, чтобы мой муж был чиновником, как мой папа. Я вспоминаю своё детство, и понимаю, что в нашей семье было то, чего мне теперь очень не хватает – стабильность. Мы с мамой точно знали, что с понедельника по пятницу папа ходит на работу, уходит в восемь, приходит в семь. Мы его ждали и готовили ужин, а утром мама гладила ему брюки и подавала свежую рубашку. По субботам мы ходили с папой гулять, а по воскресеньям он отправлялся на футбол. Всё было упорядоченно, понятно и просто. А с Глебом всё иначе. Его жизнь – это сплошная импровизация и форсмажор. Сюда вызвали, туда пригласили, сегодня есть работа, завтра нет. Мы ничего не можем спланировать, ни отдых, ни банальную поездку в магазин. Да какой магазин, о чём я. Мы последний раз выбирались вместе за покупками лет десять назад. Даже если у него есть время, он не поедет туда, где много людей, потому что его узнают и начнут приставать. - Но у профессии артиста есть масса плюсов, - осторожно заметил Никита. – По-моему, все девочки как раз мечтают выйти замуж за известного певца или актёра кино. Он не стал уточнять, какие именно плюсы имеет в виду, и так понятно. Начать хотя бы с материальных благ. Ирма, насколько он знал, никогда не работала, Глеб обеспечивал её с первых дней замужества. Дорогие шмотки, хорошая машина, огромный дом – не это ли предел мечтаний большинства женщин? Ну и Глеб, понятное дело, принц на белом коне. Если его до сих пор девушки масляными взглядами провожают, можно представить, что тридцать лет назад творилось. - Да нет никаких плюсов, Никита, - всплеснула руками Ирма. – Одни сплошные минусы. Вот можешь быть уверен, сейчас он придёт и скажет, что уезжает на гастроли. Или у него выступление в городе на чьём-нибудь юбилее, после которого, конечно, банкет, так что переночует на квартире. А завтра съёмки и запись в студии. В общем, увижу я его примерно послезавтра. Никите стало совсем не по себе. Вот чего он точно не хотел, так это влезать в их семейные разборки. Тем более, он прекрасно знал, на какой именно квартире ночует Глеб Васильевич. Ирма протёрла стол тряпкой и селя напротив Никиты. - Знаешь, я думала, с годами станет лучше. Думала, он будет меньше работать, ну не может же быть артист популярен вечно! Большинство его коллег, тех, с кем Глеб начинал, давно исчезли из поля видимости. Кто-то эмигрировал ещё в перестройку, кто-то на пенсии. Так, как он, только Кароль работает. Но стало хуже. Мне иногда кажется, он специально нагружает себя, соглашается на какие-то левые концерты, ездит на гастроли в Тьмутаракань, лишь бы дома не сидеть. Я иногда даже думаю, что его раздражаю. Тут Никита наконец-то всё понял. Его сейчас пытаются использовать по специальности. Ирма, похоже, решила воспользоваться случаем и излить душу психотерапевту. Потрясающе просто! Проблемка только, что психотерапевт и есть причина её проблем, по крайней мере, в последнее время. Никита не сомневался, что Глеб гулял и раньше, в конце концов, он не наивный мальчик, и как бы ни обожествлял своё сокровище, святым его не считал. И обсуждать Глеба с его женой совсем не хотел. - Ирма, я думаю, ты всё усложняешь, - как можно мягче проговорил Ник. – Вероятно, у вас с Глебом Васильевичем просто очередной кризис в семейных отношениях. Плановый, так сказать. Все семьи через них проходят. Через три года семейной жизни, через семь лет… - Но не через тридцать же! – перебила его Ирма. - Не знаю, так далеко я не заглядывал! Вероятно, и через тридцать тоже наступают определённые сложности. - Никита, не юли! Я ведь всё знаю насчёт вас с Глебом. У Ника сердце пропустило удар. И пропустило бы ещё пару, если бы Ирма не продолжила. - Глеб ведь консультируется у тебя как у психотерапевта, да? Я понимаю, врачебная тайна и всё такое. И Глеб никогда не признается, что попросил помощи. Хотя, наверное, нам бы стоило ходить на приёмы вместе... Скажи мне только одно, Никита. Он считает, что дело во мне? О, Господи! Никита проклинал ту минуту, когда согласился остаться ночевать в этом доме. В этом сумасшедшем доме. И пусть бы у него не было потрясающего секса с Глебом сегодня ночью. Но, по крайней мере, ему бы не имели мозг сейчас. Где там носит любимого? Какого чёрта он вообще бросил Никиту наедине с собственной супругой? Это же невозможно! Вот и что делать? Переубеждать её? Или проще согласиться? По крайней мере, тогда станет понятно, почему Глеб Васильевич всё время ошивается возле Никиты, и вообще откуда Никита взялся в его жизни. - Ирма, я не могу это обсуждать, - как можно нейтральнее проговорил Ник. – Но если тебя это успокоит, ты тут не при чём. И даже почти душой не покривил. Он и правда не мог обсуждать Глеба с Ирмой. И правда считал, что она не при чём. К счастью, на кухню вернулся Глеб, уже совсем не похожий на то сонное чудище, что бродило ещё недавно по дому. Собранный, сосредоточенный и, к тому же, одетый на выход. - Вы всё ещё чаи распиваете? – удивился он. – Никита, ты останешься с моей супругой? Лично я уезжаю, через час меня ждут в Останкино. Ирмочка, вечером не жди, я еду поздравлять Росатом с юбилеем, там наверняка будет банкет, в общем, не жди. Ник, так ты меня подбросишь или мне Игоря вызывать? - Конечно подброшу, Глеб Васильевич, - Ник подорвался из-за стола, стараясь не смотреть на Ирму.