Во имя любви. Часть 1. Преодолевая барьеры

- Это будет невероятный бой! Дамы и господа, смею вас заверить, ничего подобного на нашем проекте вы еще не видели! – надрывался ведущий. – Сегодня в финальном бою встречаются супертяжеловесы! На одном ринге сойдутся Глеб Стальной Кулак Немов и Артур Дикий Тигр Тимиров!!! Обратите внимание, как играет мускулами Артур! Он полон решимости победить в этом поединке! Артур на манеже почти тридцать лет! Он может укротить любого хищника, но получится ли у него справиться с Глебом Немовым? Глеб спокоен, но мы-то с вами знаем, что его спокойствие обманчиво! В прошлом выпуске нашей программы мы уже видели, на что способен стальной кулак Немова! Зал встречал соперников овациями. Глеб Васильевич машинально отметил, что местная публика совсем не похожа на привычную ему, интеллигентную и спокойную. Зрители, в большинстве своем, молодежь, шумели, свистели, только что ногами не топали. Это отвлекало, мешало сосредоточиться. Ещё и вопли ведущего раздражали. Глеб поднялся на ринг и занял свой синий угол. В центре ринга полуголая девица что-то из себя изображала, демонстрируя зрителям то ли номер поединка, то ли собственную задницу. - Наши боксеры готовы к началу боя! Запомните этот момент, друзья! Запомните наших артистов целыми и красивыми, потому что никто не знает, чем закончится сегодняшний вечер. Немова передернуло. Что этот придурок несет? Откуда организаторы его вообще выкопали? Глеб скинул халат и поднялся, тут же встретившись взглядом с Тимировым. Они никогда не общались, были едва знакомы. Глеб не особенно интересовался цирком, Тимиров эстрадой. Но, несмотря на это Артур смотрел на Глеба с неприкрытой неприязнью. Кажется, он тоже воспринимал Немова как единственного равного соперника. Ну что ж, ты сам этого хотел. Глеб пытался мысленно настроиться на бой. В глазах Тимирова плескалась злость, готовность драться за победу. А у Глеба к финалу вообще никаких эмоций не осталось, только желание побыстрее закончить проект, забиравший слишком много сил, и физических, и душевных. Плохо, без здоровой злости в боксе и вообще единоборствах не побеждают, так Никита говорил. Никита… Радовало хотя бы то, что Никита больше не посещает съёмки. Не увидит его позора, если Глеб сегодня проиграет. - Леди и джентльмены! – заорал ведущий. – В красном углу ринга знаменитый дрессировщик, Народный артист России Артур Тимиров. Возраст сорок девять лет, вес сто двадцать пять килограммов. На счету Артура два выигранных боя! В синем углу певец-легенда, Народный артист Росси Глеб Немов. Возраст пятьдесят восемь лет, вес сто семь килограммов. На счету Немова также две победы! И да начнётся схватка! - Атакуйте сразу, не давайте ему шанса, - произнес последнее напутствие тренер Немова. Глеб Васильевич только мотнул головой. Обойдётся как-нибудь без советов. Никита десять разу ему объяснял, что для Глеба лучшая стратегия –защита, а не нападение. Особенно в бою с Тимировым, у которого сил и выносливости на пятерых хватит. - Боксёры приветствуют друг друга. Посмотрите на Тимирова! В его глазах жажда победы! Гонг! Начался первый раунд. Тимиров наносит серию коротких ударов. В зале царит оживление, но нас не покидает тяжёлое предчувствие. Тимиров удерживает дистанцию за счёт длинных рук, Немов ищет лазейку и… открывается! Какой удар! Полегче, Артур, мы ещё планируем услышать «Нивы России» на новогоднем огоньке! Удар, ещё удар. Кажется, сегодня с утра Немов забыл принять свои лекарства. Удар слева, справа, в корпус. Тимиров загнал Немова на канаты. Гонг! Глеб Васильевич рухнул в свой угол. Чёрт бы побрал этого укротителя кошек. У него что, кирпичи в перчатках? Теперь его трясло не только от физического напряжения, но и от гнева. Комментарии ведущего он прекрасно слышал и непроизвольно отвлекался, пропуская удары. - Атакуйте противника! Нападайте! – суетился вокруг него тренер, пытаясь всучить Глебу воду. – Вы не наберёте очков, если будете только защищаться. - Сам знаю, - процедил Немов сквозь зубы. – Уйди отсюда! Последняя фраза была адресована медику, пытавшемуся чем-то намазать его бровь. Глеб только сейчас заметил, что она рассечена. - Второй раунд, господа! Неужели мы будем ещё полторы минуты наблюдать за избиением Немова?! Боксёры держат дистанцию, заново примериваясь друг к другу. Немов делает выпад. Опасное движение головой! Рефери выносит предупреждение. Ещё одна попытка атаковать, но у Тимирова отличная реакция, его не проведёшь. Артур отвечает. Что творится в зале! Артур наказывает Немова за неслыханную дерзость, жестокий обмен ударами, Тимиров выплёскивает всю ярость. Чудовищный удар слева – Немов на полу. Рефери начинает считать. Три, четыре. Неужели на этом закончится наш бой? Нет, Немов встаёт. Удары с ближней дистанции с обеих рук. Глеб Васильевич, вы собираетесь сегодня драться? Кто-нибудь, остановите это! Гонг! Глеб свалился на стул, едва переводя дыхание – таким железным прессом, как у Тимирова, он похвастать не мог, и удары в корпус ощущал весьма болезненно. Перед глазами всё плыло. Нет, бесполезно, он не сможет продолжать бой. Не надо было во всё это ввязываться. Кому он что доказывает? Он действительно уже стар для таких игр. Лучше уйти сейчас, пока не получил нокаут. Немов не замечал ничего вокруг, ни галдящих зрителей, ни мельтешащего врача. Что же делать? Уйти сейчас? Или выползти на последний раунд? - Глеб! Глеб Васильевич! Кто-то схватил его за плечо. Глеб с трудом, как в замедленной съёмке, обернулся. И увидел прямо перед собой встревоженное лицо Никиты. - Ник?! Какого хрена? – язык у него еле ворочался. - Глеб, нужно остановить бой! Слышишь меня? - Глеб, мать твою, тебе уже все мозги отбили? - из-за плеча Ника вдруг вынырнул Ромка. – Никита дело говорит, останови бой! Всё ещё не понимая, откуда они все тут взялись, Глеб молча смотрел на встревоженные лица самых близких ему людей и… отчётливо видел в них жалость. Вот только этого ему и не хватало! Ну уж нет, жалеть себя он не позволит! Не инвалид какой-нибудь. Он им покажет, чего стоит Глеб Немов! - Ах вот как… Да пошли вы! Глеб ещё раз взглянул на своего мальчишку – растрепанного, взволнованного... Ник в него верил, а он тут вмазать пару раз сопернику не может, позорище. Накручивая себя, он встал, держась за канаты. Он должен это сделать. - Третий раунд, господа! Запаситесь валидолом! Уберите от экранов телевизоров женщин, детей и поклонников Немова! Мы начинаем! И что мы видим? Немов идет прямо на удары Тимирова. Живая мишень для дрессировщика! Левый панч, ещё один. Немов бьет справа, но удар не достигает цели. Тимиров сокращает дистанцию, он уже победил, но хочет закрепить успех. Артур, ну надо же иметь сострадание! Но что это? Немов уходит от удара и бьёт слева, Тимиров не успевает закрыться. Удар по корпусу, ещё один. Немов теснит Тимирова к канатам. Нет, вы видели этот удар?! Сколько силы, сколько энергии! Откуда? Тимиров падает. Вот он, знаменитый Стальной Кулак! Неужели нокаут? Один, два…Зрители встают со своих мест, чтобы лучше видеть… Пять, шесть… Артур, вставай! Девять…Десять!!! И в этом бою побеждает Глеб Немов!!! Это невероятно!!! Глеба тошнило, крики ведущего доносились как сквозь вату, глаза застилали пот и кровь из разбитой брови. У него никак не получалось отдышаться, хотелось на воздух, подальше от света, гомона, людей. Он едва дождался объявления победителя. Теперь ещё бы уйти с ринга своим ходом, не свалиться нигде, все же смотрят, камеры работают. Но уползти потихонечку не дали. Набежали журналисты, пришлось благодарить всех, кто за него болел, и устроителей, чтоб им хорошо жилось, шоу. Потом его подхватили медики, и он долго отпирался от посещения больницы. Пришлось даже бумажку подписать, что снимает с врачей ответственность. Глеб так и не понял, за что именно. За разбитую бровь или за отшибленные мозги? Медиков сменили Вяземские, которые, как выяснилось, присутствовали тут всем составом. Причём Ромка ругал его за дурость, Таша переживала, не получил ли он серьёзных травм, а Ксюшка восхищалась выбранной стратегией боя. Только Никита стоял молча, подпирая дверной косяк. И можно было не сомневаться, кто его вкрячил и привёл сюда целую команду поддержки. После десяти минут охов и ахов Ромка и Никита взяли Глеба под руки, увели в машину Вяземского, и вся компания отчалила по направлению к Переделкино. О том, что Немову нужно домой, к жене, никто даже не подумал. Роман Исаевич прямо в машине влил в «чемпиона», зажатого на заднем сидении между Никитой и Ксюшей, сто грамм «анестезии», отчего Глебу резко похорошело, и он и не заметил, как отключился, склонив голову на плечо Никиты. В дом героя дня уже практически затаскивали Однако без торжественного ужина тоже не обошлось. Роман Исаевич таки позвонил Ирме, объяснил, что Глеб сегодня ночует у них. Таша метала на стол запасы холодной закуски, Ксюша сбегала за пледом, в который Никита укутал уже не вполне вменяемого триумфатора. Вяземские галдели, поднимали бокалы за «Стальной Кулак», обсуждали шоу, Никита подсовывал ему куски повкуснее, Глеб машинально жевал и догонялся коньяком, мечтая о том моменте, когда доберётся до кровати. Хорошая такая вечеринка получилась, семейная. И Глеба всё же больше хвалили, чем ругали. *** - Всё, Ташенька, вы тут ещё гуляйте, а я отведу Глеба Васильевича в его спальню, пока он за столом не уснул, - Никита поднялся со своего места, заметив, что любимый перестал хоть как-нибудь реагировать на происходящее. Таша обеспокоенно взглянула на племянника. - Ты уверен, что с Глебом всё в порядке? Может быть, не стоило отмахиваться от помощи медиков? Я могу вызвать семейного врача. - Не надо, Таш, всё хорошо. Главное, они сказали, что сотрясения нет, а остальное мелочи. Ему просто надо выспаться. Пойдёмте, Глеб Васильевич. Аккуратно поддерживая Глеба под локоть, Никита вывел его из столовой. Роман Исаевич подозрительно посмотрел на жену: - Надо же, какая трогательная забота. С чего вдруг? Таша постаралась скрыть смущение и нарочито беззаботным тоном произнесла: - А что такого? Насколько я знаю, Никита тренировал Глеба, он же у нас специалист по боксу. Неудивительно, что парень чувствует ответственность за своего «питомца». - Ну-ну, Ник и ответственность понятия не совместимые, - хмыкнул Роман Исаевич. – Я вообще не понимаю, что происходит. Сначала Глеб теряет последние мозги и ввязывается в этот проект. Причём мне, лучшему другу, не говорит ни слова! Потом Никита звонит и приглашает на бой! И выясняется, что это он тренирует Глеба. - По-моему, всё совершенно понятно! – Таша принялась собирать посуду со стола. – Никита испытывает благодарность к Глебу после той истории с наркотиками, теперь вот представился шанс оказать ответную услугу. Ну а уж почему Глеб вдруг решил поучаствовать во всей этой авантюре, я не знаю! Вы, мужики, вечно сначала делаете, а потом думаете. - Вот только обобщать не надо, - вскинулся Роман Исаевич. – Я в «Звёзды на ринге» не лезу! - Ну и напрасно, - улыбнулась Таша. – Сейчас ты был бы героем вечера и не нудел тут. Пойду посмотрю, как там Глеб устроился. Она поспешила покинуть столовую, пока Рома не продолжил скользкий разговор. Хватит ей собственных переживаний – сегодня она всё на свете прокляла, что согласилась пойти на съёмки. Глеба жалко, на Ника вообще смотреть было больно – парень себе все губы искусал, пока шёл бой. Хорошо хоть Ромка не заметил. Стучать Таша не стала, чтобы не разбудить, тем более, что дверь в спальню Глеба была приоткрыта. Она осторожно заглянула внутрь, оставаясь в тени коридора. Опасалась увидеть что-нибудь такое, о чём потом пожалеет, но побороть любопытство не могла. Но в картинке, представшей перед ней, не было ничего крамольного, напротив. Глеб уже лежал в кровати, обняв подушку. Рядом на стуле сидел Никита, поставив руки на колени и умостив на них голову. - Никит, - тихо позвала Таша. Никита вскинулся. - Спит? Ник кивнул. Таша поманила его в коридор. Никита, поправив сползшее с Глеба одеяло, вышел, притворил за собой дверь. Выглядел он уставшим и немного грустным. - Так и собираешься здесь сидеть всю ночь? – поинтересовалась Таша. - Нельзя? Я же не делаю ничего плохого! - Ник, ты бы хоть дверь закрывал. Со стороны вы смотритесь, мягко говоря, странно. Ромка уже интересовался, откуда такая забота о Глебе. - Я просто переживаю! Таша, я такой идиот, - Ник привалился спиной к стене и закрыл глаза. – Господи, это же всё из-за меня. - Что из-за тебя? - Из-за меня Глеб ввязался в проект. Хотел доказать, что он ещё молод и полон сил. А я, дурак, поддерживал его всячески, тренировать взялся. Его же сегодня убить могли. - Не говори глупостей, - Таша обняла племянника за плечи. – Это всего лишь шоу, игра! Глеб, конечно, зря на него согласился, но обошлось же! - Ты не понимаешь! Сегодня обошлось, а в следующий раз что произойдёт? Что он ещё придумает? Я его сейчас раздевал…ой, прости, - Никита заметил, как у тётушки вспыхнули щеки. – Ну, неважно… Словом, у него всё тело в синяках. И бровь ещё… - Никита, успокойся. Давай-ка я тебе постелю, в твоей комнате, - Таша сделала ударение на последней фразе. – Ты пока сходи, налей себе коньячку в качестве снотворного. А завтра поговоришь с Глебом, объяснишь, что ничего доказывать ему не нужно. - Бесполезно, Таш. Он же никого не слушает. - Никита, в конце концов, он взрослый человек, к тому же мужик, не сахарный. Подумаешь, синяки. Иди давай, хватит тут маячить. Таша увела племянника в его комнату, подальше от спальни Немова. Чёрт знает, что творится! *** Как и предполагал Никита, конструктивного диалога на следующий день не получилось. Проснувшись утром в доме Вяземских, Глеб Васильевич осознал сразу несколько вещей. Во-первых, он победил Тимирова. То, что он ещё и в шоу победил, как-то ушло на него второй план. А самое удивительное, что он остался жив и относительно цел. Во-вторых, ближайшие выступления можно смело отменять, ту красоту, что глянула на него из зеркала в туалете, ни один гример не исправит. И в-третьих, от него что-то срочно нужно Троянову – включив телефон, Глеб Васильевич обнаружил около десятка пропущенных вызовов. Немов набрал номер директора. - Слава, что стряслось? У нас пожар? - Почти! Глеб, ты обещал сегодня к десяти утра быть на студии! Ты вообще в курсе, что ты альбом выпускаешь через неделю? Или у тебя один бокс на уме? - Я помню, - протянул Глеб. – А который час? - Половина первого! У тебя один трек так и не дописан, и сведённый материал послушать надо. А через час из дизайн-агентства приедут по поводу обложки разговаривать. И что я им без тебя скажу? - Ой…Всё, Слава, я еду! Глеб Васильевич пулей слетел с постели и тут же, охнув, повалился обратно. Тело решительно протестовало против подобного обращения. Заболело всё сразу – рёбра, пресс, руки и голова. - Доброе утро, родной, - в дверях нарисовался Никита. – Как ты себя чувствуешь? - Средней степени хреновости, - Глеб Васильевич нервно оглянулся на дверь, когда Ник, наклонившись, легко коснулся его губ. – Что ты творишь?! - Успокойся, в доме никого нет. Дядюшка уехал в театр, Таша с Ксюшей на тренировку. Так что могу тебя полечить… Никита повернул голову Глеба к окну, разглядывая бровь. Однако Немов высвободился. - Прости, малыш, я смертельно опаздываю. Мне нужно в студию, срочно. - Давай я тебя отвезу? Только позавтракай, пожалуйста, там Таша для тебя оставила лимонные кексы, я кофе могу сварить. - Свари, только быстро. И обезболивающее что-нибудь найди, пожалуйста. - Глеб, - Никита тяжело вздохнул. – Я как раз хотел об этом поговорить… - Малыш, давай потом? – Глеб Васильевич предпринял новую, на сей раз более удачную попытку встать. – Вари кофе, мне ещё надо распеться. Он поспешно ретировался в ванную комнату – приводить себя в порядок, а заодно и распеваться. За завтраком поговорить тоже не получилось, Глеб быстро запихнул в себя пару кексов, дожёвывал уже на пути к машине. Осторожно усевшись на заднее сидение – организм по-прежнему протестовал против резких движений – сразу взялся за телефон. Слава прав, он с этим боксом совершенно забыл про все свои остальные дела, в частности про альбом. А между тем, не мешало бы договориться о презентации диска. Ресторан уже был заказан, гости приглашены, но кое-кому из них нужно напомнить и уточнить время. И к тому же он обещал Славе, что позвонит одному из своих влиятельных друзей-спонсоров, по совместительству владельцу весьма популярного глянцевого журнала. Если удастся договориться и пригласить их журналистов на презентацию, о выходе нового альбома Немова узнает сразу вся Москва, и не только. Дёшево и сердито! Никита только озабоченно поглядывал на любимого в зеркало заднего вида. Ему ещё не доводилось видеть Глеба в работе, и, честно говоря, такой Немов ему не очень нравился – нервный, дёрганый и не слишком искренний. Никита слышал, как он рычит в трубку на Троянова и уже через пару минут мило общается с этим своим спонсором. К тому же Никита не понимал, к чему такая спешка. Глеб что, действительно только сейчас вспомнил, что у него выход нового альбома на носу? Или изображает активность, чтобы избежать разговора? Он припарковал машину максимально близко ко входу в здание. Выходить открывать дверь не стал, вдруг кто увидит, не поймут прикола. - Когда тебя теперь ждать, родной? - А? Что? – Глеб взглянул на Ника, как будто только сейчас обнаружил, что у него сменился шофёр. – Прости, я задумался. Не знаю, Никит, сегодня не получится, нужно дома показаться. Я тебе позвоню. - Позвони. И побереги себя, пожалуйста. Мне кажется, ты совсем не отдохнул, - озабоченно заметил Никита. Глеб Васильевич только рассеянно кивнул и, неловко выбравшись из машины, поспешил в офис. *** На студии его уже заждались. Троянов окинул своего артиста мрачным взглядом. - Ничего не говори! – предупреждающе вскинул руку Немов. – Я знаю! - А я что? – пожал плечами Вячеслав Давыдович. – Я ничего. Вы тут давайте записывайтесь, а я пойду отменю завтрашнее выступление. - А где мы должны были выступать? – уточнил Глеб Васильевич, надевая наушники. - Завтра? Концерт ко Дню МЧС. - Чёрт! С МЧС надо дружить. Слав, может, найдем хорошего гримёра? - Мне проще найти хорошего артиста, - проворчал себе под нос Троянов. – Тайсон, твою мать… До самого вечера Глеб Васильевич провозился в студии – пока записал трек, пока переписал частично другой, не понравившийся ему во время прослушивания. Так что к концу дня к утренним недомоганиям добавился севший голос и отваливающаяся спина, что настроения не прибавило. По дороге в Нововнуково попали в пробку, в итоге домой Глеб Васильевич заявился совершенно разбитым, голодным и уставшим. К тому же он понимал, что разговора с женой не избежать – если первый раз придя с фингалом он сумел ей что-то наплести про неудачное столкновение с дверью, то повторно этот номер вряд ли пройдет. И действительно, стоило Глебу войти в дом, в холле появилась Ирма. - Я приехал, - констатировал он очевидное. - Я заметила, - Ирма окинула его оценивающим взглядом. – Красавец! Знаешь, Глеб, иногда я думаю, даже хорошо, что у нас не получилось завести ребенка. С двумя детьми я бы не справилась. Глеб Васильевич, уже приготовивший длинное объяснение насчет своего внешнего вида, удивленно взглянул на жену. Ирма пожала плечами: - По телевизору идут «Звёзды на ринге». Можешь пойти посмотреть. - Обойдусь, - буркнул Глеб Васильевич. – С каких пор ты стала смотреть что-то, кроме кулинарных передач? Но Ирма уже вышла из комнаты. Ну и ладно, одним неприятным разговором меньше. Выяснять отношения и тем более оправдываться совершенно не хотелось. Решив, что перебьётся без ужина, поднялся к себе. Стоя под душем, Глеб Васильевич размышлял о том, что на ближайшие несколько дней, а лучше до самой презентации диска придется отказаться от выступлений и вообще себя поберечь. Иначе на презентации вид у него будет замученный. Хорошо ещё, если синяки успеют сойти. Но работы невпроворот. Слава сегодня «обрадовал» - перед презентацией нужно дать интервью сразу трём изданиям, накануне выхода альбома провести пресс-конференцию в «Библио-глобусе» с последующей автограф-сессией. Глеба передёрнуло от одной мысли, что придется общаться с поклонниками, расписываться на своих фотографиях и отвечать на дурацкие вопросы. Эту часть профессии он терпеть не мог. А ещё нужно утвердить окончательный дизайн обложки для диска. Мальчик из агентства сегодня принёс ему три варианта, но во всех трёх Глебу что-нибудь не нравилось. Теперь надо решить, как них сделать один, который бы всех устраивал. И до друга-спонсора он так и не дозвонился. Погруженный в свои мысли, Глеб Васильевич вышел из душа и вздрогнул от неожиданности, увидев в своей спальне Ирму. С подносом. - Твой ужин, - Ирма поставила поднос на постель. – Я подумала, что ты захочешь поесть у себя. Глеб Васильевич покосился на поднос. Нет, чуда не случилось, и стейк с кровью ему не подали, на подносе была кружка с каким-то бульоном, диетические хлебцы и салат. Но сам факт поражал! - Спасибо. Глеб осторожно сел на кровать и взял поднос. - Телевизор будешь смотреть? Ирма подала ему пульт и очки. Глеб Васильевич надел очки, сквозь них ещё раз внимательно посмотрел сначала на поднос, потом на жену, после чего робко поинтересовался: - Это всё? - Что всё? – вид у Ирмы был совершенно невозмутимый. - Это всё, что ты мне хочешь сказать? Ужин в постель, пульт. Скандала не будет? - А есть смысл? - Нет, - честно признался Глеб Васильевич. - Ну значит, не будет. Не люблю бессмысленных поступков. Хочешь заниматься боксом в своём предпенсионном возрасте на глазах у всей страны – занимайся. Надеюсь, у тебя хоть получается? - Я выиграл на проекте, ты зря не досмотрела. - Вот и славно. Приятного аппетита и спокойной ночи. Ирма вышла из комнаты. Глеб Васильевич ещё несколько минут смотрел ей вслед, после чего пожал плечами, включил спортивный канал и взялся за ужин. Душ, горячая еда, мягкая кровать и мерное бормотание телевизора вскоре сделали свое дело, Немов уснул, забыв про своё обещание позвонить Никите. *** Никаиту разбудила настойчивая трель дверного звонка. И кого чёрт принёс? Глеб сегодня уже отзвонился и сообщил, что его можно не ждать. У него полным ходом шла подготовка к презентации диска, который был уже почти готов, и теперь любимый занимался организацией торжества в честь столь знаменательного события. Никита всё гадал, позовут его на праздник или нет? И искренне надеялся, что нет. Смотреть, как Глеб танцует с Ирмой под одобрительный гул зала и тихонечко напиваться где-нибудь в уголке в компании дядюшки и тётушки? Вот уж спасибо, не надо нам такого счастья. Лучше они с Глебом потом отпразднуют, дома. Как бы то ни было, Никита никого не ждал, но дверь всё-таки открыл. И обалдел. Вот уж кого он точно не ожидал увидеть, так это Лёнчика, его бывшего поставщика «дури». - Я ведь предупреждал, что в эти игры больше не играю! – вместо приветствия сообщил он, намереваясь уже захлопнуть дверь. Ещё не хватало! Он даже видеть не хотел никого из прошлой жизни, не то, что иметь с кем-либо из неё дела. Настоящее, в котором был Глеб, Никиту вполне устраивало. У него теперь собственный наркотик, похлеще героина. - Ник! Погоди! – Лёнчик успел подставить ботинок и придержать дверь. – Я по другому вопросу. - Что? С мамкой? Никита помнил, что у Лёнчика тяжело и, кажется, безнадёжно болела мать. Собственно, он и дурью поэтому занялся, пытался заработать деньги на лечение. Сам, насколько Никита знал, Лёнчик не употреблял. - Почти. Пустишь? Пришлось посторониться, пропуская парня в квартиру. - Ого, как у тебя тут всё поменялось! Прямо шики-блеск! Правда, что ли, завязал? - Нет, блин, шучу. - Порядок везде, - Лёнчик озирался по сторонам, словно был тут впервые. – И пахнет как вкусно. - Ты голодный, что ли? Ну пошли, покормлю, - вздохнул Никита, заодно вспоминая, что забыл убрать в холодильник остатки борща. - Да не. Ник, у меня проблемы. Выручи, будь человеком, иначе мне кранты, - Лёнчик мял в руках замасленную кепку и прятал глаза. - Бабок что ли занять? - Нет! Ник, мне схорониться надо. Ненадолго, дней на десять. И дурь спрятать. У тебя же искать не будут, никто не знал, что я тебя снабжаю. Никита опёрся о косяк. Потрясающе просто! - И от кого ты прячешься? От ментов или от своих? - А есть разница? – Лёнчик ещё ниже опустил голову. - Ну не знаю! Иметь проблемы с законом меня как-то не греет. Тут Никита обратил внимание на большую спортивную сумку, стоящую у ног гостя. - А это что? Надеюсь, не дурь? - Ну я не мог товар дома оставить! Мне бы перекантоваться чуток, Ник! Скину и всё, завяжу! Я уже и покупателя нашёл, он завтра заберёт. Ты не думай, тут всё моё, личное. Проверну последнюю сделку и повезу маму в Германию, её там вылечат. Никита вздохнул. В том, что матери Лёнчика кто-то сможет помочь, он сильно сомневался. Но и жалко было парня. - Ладно, давай сделаем так. Сегодня переночуешь у меня, а завтра с утра отвезу тебя в Куркино, на старую дачу предков. Там, правда, сараюшка, и удобства во дворе. Но чем могу, как говорится. Там тебя точно никто не найдёт… - Спасибо, Ник, я знал, что ты выручишь! – у Лёнчика аж глаза загорелись. - Не перебивай! Я ещё не закончил! - Ник пнул ногой сумку с дурью. – А вот это нужно убрать из моей хаты сразу… - Куда же я… - Ты дослушать можешь? У нас на цокольном этаже подсобные помещения есть, ну для детских колясок там и прочего хлама. У каждого жильца своё, на ключ запирается. Отнесу твою сумку туда, от греха подальше. Лёнчик согласно кивал и смотрел на Никиту как на спасителя. Ник поискал ключи от подсобки, влез в кроссовки. - Я быстро. А ты проходи, не стесняйся. На кухне кастрюля с борщом, разогрей себе. - С борщом? – присвистнул Лёнчик. – Ты тёлочку завёл, что ли? - Не твоё дело! Иди уже, не маячь в коридоре! Возражать Лёнчик не стал. Никита подхватил сумку и, не надевая куртки, вышел, захлопнув за собой дверь. В подвале провозился долго: замком давно никто не пользовался, и он заржавел. Пришлось сходить до Бэхи, забрать из бардачка баллончик «WD-40», побрызгать аэрозолем в замок, подождать, пока возьмётся. Полчаса точно потратил. Когда поднимался в квартиру, мысленно матеря опять не работающий лифт, вдруг услышал грохот с силой захлопнутой двери. А в следующую секунду нос к носу столкнулся с разъярённым Глебом, несущимся вниз. - Глебушка?! - Какого хрена тут происходит?! – сходу зарычал Немов, притормаживая. - Глеб, успокойся! Что случилось? - Что случилось?! Это ты у меня спрашиваешь? У тебя дома полуголый пацан, в моих тапочках… И пакетики наркоты прямо в прихожей! И не говори мне, что это сахарная пудра! Глеб всё больше распалялся и уже переходил на крик, что грозило сбежавшимися соседями. Снова хлопнула дверь, показался вполне одетый, правда с мокрыми волосами, Лёнчик. - Ник, я пытался объяснить твоему отцу, что ты скоро придёшь… Немов задохнулся от возмущения. Никиту тоже бросило в жар. - Глеб, пожалуйста, подожди. Я всё объясню! Лёня, скройся куда-нибудь, быстро! - Я не хочу слушать никаких объяснений… сыночек! Глеб попытался обойти Никиту. Лёнчик на всякий случай ретировался в квартиру. Никита тщетно старался удержать любимого и что-нибудь объяснить. - Глеб, я тебя умоляю! Дай мне хоть слово сказать! - Что ты можешь мне сказать? Что я сам виноват?! Что меня не было неделю, и ты решил завести себе бой-фрэнда?! А я, значит, твой отец! - Глеб и не собирался успокаиваться. - Глеб, ну какой ещё бой-фрэнд?! Это просто Лёнчик. Он буквально недавно пришёл. Ему помощь нужна, иначе похоронят. Ну не мог я его на улицу выгнать. Я не знал, что ты приедешь… Ну Глеб! Я его на дачу отвезти завтра обещал. Никита говорил и говорил, но видел, что любимый не воспринимает его оправданий. Не хочет воспринимать. - Ага, а порошок - чтобы веселее было?! Можешь не стараться, меня это больше не интересует! - Глеб, родной, пожалуйста… - Всё, я сказал! Звонкая пощёчина откинула Ника к стене. Глеб, не оборачиваясь, слетел по лестнице вниз. Никита сполз по холодной стене, сжимая зубы, стараясь удержать навернувшиеся слёзы обиды. За что? Он ведь ничего плохого не делал. - Ник?! Это твой друг, да? Я не знал. Правда! Ну хочешь, я его догоню, - Лёнчик осторожно приблизился к Нику. Никита поднялся, утёрся рукавом, мотнул головой. - Нет. Бесполезно. Пошли в квартиру, пока соседи ментов не вызвали. Зайдя в прихожую, Никита увидел на тумбочке несколько пакетиков с белым порошком. - Из кармана вынул, - затараторил Лёнчик. - Забыл, что карманы заряжены. Ник, ну прости, а? Не знал, что так получится… - Ладно, проехали. Давай я прямо сейчас тебя на дачу отвезу. На душе у Никиты скребли кошки, от бессилия и обречённости хотелось выть. Видеть Лёнчика не было никаких сил. Пока парень собирал нехитрые пожитки, Никита пытался дозвониться до Глеба. Но Немов не брал трубку. А потом и вовсе отключил телефон. *** Игорь далеко уехать не успел, и, услышав в трубке голос разъяренного шефа, срочно развернулся назад. - Давай к «Капитану», - рявкнул Немов, захлопывая дверцу Мерса. – Быстро! Глеб Васильевич откинулся на сидение и прикрыл глаза. Внутри всё бурлило от с трудом сдерживаемой ярости, хотелось что-нибудь разбить, желательно о чью-нибудь голову. Большую часть жизни он изображал благодушие, но взрывной темперамент-то никто не отменял. И если уж тормоза слетали, то основательно, так что Глеб мог и рамки дозволенного перейти. Вот и сейчас с Никитой он явно перестарался. Но, чёрт возьми! А ведь он знал, знал, что этим всё закончится! И кого пытался обмануть? Природу? Естественное течение жизни? Никита молодой, симпатичный мальчик, у него энергия бьёт ключом. Ты решил сделать из него такого же затворника, как Ирма? Чтобы сидел и неделями тебя дожидался? Ему и постоянное внимание требуется и, чего уж там, регулярный секс. Вспомни себя в его возрасте! Ты имел всё, что движется, ни одной юбки не пропускал. Да и развлечений Никите наверняка хочется. В твоей молодости, конечно, ни ночных клубов, ни боулингов всяких там не было, но по ресторанам погулять ты тоже не дурак был. А чего ты от Никиты требуешь? Чтобы он сидел дома и ждал твоего появления? Ну он и ждал, до поры до времени. Странно, правда, что его на мальчиков потянуло. Почему-то Глеб был уверен, что, не появись он в жизни Никиты, в конце концов Ник начал бы встречаться с женщиной. Если бы остался жив, конечно. Глеб Васильевич никак не мог отнести своего мальчика к категории геев, слишком много повидал их среди коллег, слишком не похож был на них Никита. Глеб с силой ударил кулаком по подлокотнику. Да, он сам во всём виноват! Последнюю неделю вообще на Бардина не показывался, постоянно то в студии, то в офисе, то на концертах. Конечно, можно было ночевать и у Никиты, но к концу дня Глеб чувствовал себя смертельно уставшим и не способным ни на что, кроме как поспать. В таком состоянии ехать к Никите он стеснялся. Что бы тот ни говорил о том, что секс – не самое главное в их отношениях, Глеб не очень верил. И сегодняшний инцидент доказал, что он был совершенно прав. Не главное, как же! Тем более было обидно. Сегодня Глеб наконец-то получил сигнальную копию нового альбома, диск лежал в его дипломате вместе с приглашением на презентацию. Глеб собирался вручить и то, и другое Никите. Он уже предвкушал, как они вместе послушают новый альбом. Не то, чтобы ему нравилось звучание собственного голоса, как раз напротив. Но он хотел увидеть реакцию Никиты на некоторые песни, на проникновенность исполнения, так сказать. И специально сказал Никите, что не приедет, хотел сделать сюрприз. А сам заранее позаботился, чтобы вечер получился отличным – ещё утром предупредил Ирму, что не приедет ночевать, сославшись на несуществующий банкет, до обеда постарался закончить все дела в офисе. Выгнал Троянова, пытавшегося «сосватать» ему очередных журналистов с какого-то там новомодного канала, закрылся в комнате отдыха и банально продрых на диване до пяти часов, пока не привезли наконец-то диск. И когда он свободный, отдохнувший и чуть ли не с диском в зубах является к своему мальчику, его тоже ждет…сюрприз…в его тапочках!!! Машина проехала ещё полметра и снова встала в пробке. - Мы приедем сегодня уже или нет? – не выдержал Немов. – Что ты всем уступаешь? Объезжай по встречке! - Глеб Васильевич, поэтому и стоит вся Москва, что каждый «объезжает», - осторожно заметил Игорь. - Ты меня ещё поучи! Выгоню к чертовой матери! Снова зазвонил телефон, уже десятый раз, наверное, за последние полчаса. Глеб метнул взгляд на дисплей и нажал сброс. Звонит он…О чём теперь говорить? Всё и так понятно. Старые…или новые, какая разница…приятели, молоденькие и симпатичные, наркота…Сердце неприятно кольнуло. С кем Никита спит – это его выбор, но не для того Глеб его из дерьма вытаскивал, чтобы мальчишка опять на иглу сел. Или на порошок, что там у них было. Неужели правду говорят, что бывших наркоманов не существует? А, ладно, это теперь тоже не его проблемы. Позвонит завтра Ромке, на пусть сам с племянником разбирается, Глеб больше в их дела не полезет. Господи, как же тошно. Не первый разрыв в его жизни и, наверное, не десятый. Но привыкнуть невозможно. Когда ещё несколько часов назад всё было хорошо, ты строил планы, на что-то надеялся, мечтал, предвкушал. И в один миг не остаётся ничего, только гнетущая пустота и осознание полной свободы. Или полной ненужности. Куда ты дальше? Домой к жене, которую стараешься не замечать? А больше тебя никто не ждёт, никто не рад тебя видеть. Даже Игорь вон рулит сейчас и думает, как бы быстрее избавиться от твоего общества. Машина остановилась у до боли знакомой вывески. - Приехали, Глеб Васильевич. Вас ждать? - Ждать, конечно, - пробурчал Глеб, вылезая из машины. – За что тебе платят? Не за то же, чтобы я на метро ездил. Хотя сколько именно его придется ждать, Глеб Васильевич и сам сказать бы не мог. Ресторанчик «У капитана» принадлежал одному его старому приятелю, и для Глеба здесь всегда находился свободный кабинет, подальше от посторонних глаз. Кормили «У капитана» прилично, а выпивка вообще была выше всяких похвал, здесь не продавали дагестанский коньяк под видом «Хэннеси», а «Джек Дениэлс» не разбавляли водой. По крайней мере, не для Глеба. - Добрый вечер, Глеб Васильевич, - распорядитель заметил его, стоило перешагнуть порог. – Пойдёмте, я вас провожу. Глеб прошёл в свой укромный уголок, отгороженный от общего зала плотными занавесями. Тут же появился официант. - Вам как обычно? - Есть не буду. Бутылку коньяка. Понятливый официант без лишних уточнений принес не только коньяк, но и сырную нарезку, на всякий случай. Глеб только криво усмехнулся. Что, боитесь, клиент напьется до невменяемого состояния? Правильно боитесь, именно так он и собирался поступить. Может быть, будет не так больно. Телефон опять выдал «Лунную сонату». Да заткнётся он сегодня или нет? Сколько уже можно! Немов выхватил мобильный и со злостью швырнул его об пол. Звякнул в предсмертной агонии дисплей, батарейка отлетела под стол. Зато больше ничего не звонило. Вот и славно. Глуша третий бокал, Глеб подумал, что необязательно было брать «Хэннеси». Сошло бы и что-нибудь подешевле, все равно он ни вкуса, ни запаха не чувствует. М-да, докатился, жадность проснулась. Лучше бы проснулась совесть, хоть поговорить было бы с кем. Совесть проснулась, когда бутылка опустела наполовину. Глеба Васильевича посетила шальная мысль: а что, если всё действительно было не так, как ему показалось? Ведь мог же к Никите зайти старый приятель? Просто так зайти, тем более, Никита не знал, что Глеб к нему собирается. К Ирме тоже в его отсутствие подруги приходят, он их во всех смертных грехах же не подозревает? Ну да, только подруги Ирмы не снимают с себя одежду и не надевают его тапочки. Тапочки Глеба Васильевича задели за живое… Хорошо, тот парень мог оказаться в квартире Ника случайно. И Глебу действительно почудилось больше, чем было на самом деле. Но наркота ему что, тоже почудилась? Ведь Никита обещал, что «больше никогда», утверждал, что в его жизни остался только один наркотик - Глеб. Ну да, наркотик, который перестал удовлетворять. Вот и решил найти средство посильнее. Немов опрокинул в себя новую порцию коньяка. К сырной нарезке он так и не притронулся – мутило от одного вида еды. «Я пытался объяснить твоему отцу…», - обидные слова эхом звучали в его голове. Отцу, значит. А что ещё можно подумать? Со стороны они с Никитой, наверное, так и выглядят. Глупо себя обманывать, ты действительно годишься мальчишке в отцы. А ты кем себя представлял? Опытным искусителем? В зеркало себя давно видел? Затраханный жизнью старый дурак, придумавший себе красивую сказку о неземной любви. Коньяк кончился. Легче не стало, значит, вторую бутылку брать смысла не имело. Немов кинул на стол несколько купюр и поднялся. Распорядитель возник словно из ниоткуда, проводил до машины, говоря что-то вежливо-ободряющее. Глеб даже улыбнулся дежурной, годами отрепетированной улыбкой. Рухнул на сидение Мерса. - Куда вас отвезти, Глеб Васильевич? – Игорь, кажется, был рад, что Глеб хотя бы на ногах стоит. - Куда-нибудь… - В Нововнуково? Глеб на секунду задумался. Домой не хотелось совершенно. Ирма, рюшечки, образцовый порядок, наглаженные простыни…тошно… - Нет. - На Бардина? – спокойно уточнил шофер. - Нет!!! - Тогда куда? - Да куда-нибудь! В тёплой машине разморило, наконец-то начал действовать коньяк, глаза стали закрываться сами собой. Водитель покосился на шефа, вздохнул и, попрощавшись с мечтой быстрее добраться до дома, развернул машину по направлению к Переделкино. *** Никита в очередной раз пытался дозвониться до Глеба, но вновь и вновь натыкался на автоответчик. Он устроил Лёнчика на даче и теперь колесил по Москве, не зная, куда себя приткнуть. Домой возвращаться не хотелось, там всё напоминало о Глебе… Сначала Никита собирался занырнуть в какой-нибудь кабак, но передумал. Зная себя, можно было быть уверенным, что накушается до поросячьего визга и натворит каких-нибудь глупостей. И как Бэху бросать? В конце концов он решил позвонить Ирме. А что такого? Они ведь практически «дружат», и телефон она ему сама дала. Ирма ответила сразу. - Никита? Какая приятная неожиданность! Как поживаешь? - Отлично, - бодро соврал он и сразу перешёл к главному, пока его не втянули в бессмысленные разговоры. – Ирма, а Глеб Васильевич случайно не дома? Не могу ему дозвониться, он, наверное, телефон разрядил. - Не дома. Он с утра говорил, что в городе ночует. А телефон он мог на съёмках выключить, это у него обычное дело. Вы договорились встретиться? - Ну… в общем, да. Про себя выматерился. Теперь Ирма точно уверится, что Глеб ходит к нему на приёмы. Впрочем, лучше так, чем правда. - Ему что-нибудь передать, если появится? - Да нет, спасибо. Он поспешил закончить разговор. Чёрт! Дома любимый не объявлялся, тогда где он? В отчаянии набрал Ташу. Голос тётушки в трубке звучал совсем не дружелюбно. - И что случилось на сей раз? - И тебе здравствовать! А что сразу «случилось»? - А ты не заметил, что в последнее время звонишь исключительно, когда у тебя какая-нибудь оказия? - Нет, не заметил… Таш, ну прости засранца! Я больше не буду, чес слово! - Так я тебе и поверила! Ну и?! - Таш, тут такое дело… Глеб не у вас? - Я так и знала! Нет, Глеб не у нас. И вроде не собирался. Что у вас опять стряслось? - Поругались, немножко… Глеб психанул и уехал. Трубку отключил и домой не добрался, часа три уже прошло. - Постой, а ты откуда знаешь, что он не дома? - Ирма сказала… - Ты что, Ирме звонил?! Совсем ополоумел? - А что тут такого? Мы с ней общаемся иногда. Я аккуратно, между прочим так поинтересовался… В общем, он не дома. Ты не знаешь адреса его городской квартиры? - Господи, ну почему обязательно нужно меня впутывать? Записывай или запоминай… Получив адрес, Никита отключился, оставив тётушку возмущаться его непутёвостью. Городская квартира Немовых располагалась в Гагаринском районе, от того места, где он находился сейчас, пол-Москвы по пробкам. И не факт, что Глеб там, а если и там, то откроет ему дверь. Никита вообще слабо представлял, зачем так упорно разыскивает любимого. Здравый смысл подсказывал, что Глебу надо дать время остыть, подумать о произошедшим и понять, что дело яйца выеденного не стоит. Скорее всего, у него просто взыграла ревность. Плюс накопившаяся усталость, переживания о новом диске, презентации, вот и вылилось всё в приступ неконтролируемой агрессии. Никита где-то даже понимал Глеба, умом, но в душе творился полный разлад. Не мог он просто успокоиться и ждать у моря погоды. Никита резко перестроился, подрезая ни в чём не повинную Волгу, и вписался во встречный поток. Квартиру всё-таки стоило проверить. До Гагаринского он не доехал. Перезвонила Таша. - Так, слушай меня внимательно. Объявился твой ненаглядный. Буквально пять минут назад был доставлен в абсолютно невменяемом состоянии. И я звоню тебе не для того, чтобы ещё и ты на нашу голову свалился. Тем более, Ромка дома. Ты меня понял? - Да, тётушка, спасибо огромное! Позаботься там о нём! - А куда я денусь?! Как же вы мне надоели, оба! Всё, отбой. Никита опустил руку с телефоном. Ну вот, любимый нашёлся. И что теперь? А теперь, наверное, можно и выпить. *** - Не хочешь ничего рассказать? – Роман Исаевич поставил на журнальный столик два запотевших бокала холодного пива и устроился в кресле напротив друга. – Что это вчера было? Глеб Васильевич наполовину сидел, наполовину лежал в гостиной Вяземских, завернувшись в Ромкин махровый халат, слишком для него просторный, зато едва прикрывающий колени. Он честно пытался с утра привести себя в порядок, собирался вызвать шофера и поехать на работу – у него, между прочим, презентация диска вечером. Так что и дома появиться не мешало, хотя бы переодеться. Но стоило подняться с постели, как от энтузиазма не осталось и следа. Мучимый жестоким похмельем, Глеб сумел только спуститься на первый этаж и приземлиться в кресло. Голова раскалывалась и кружилась, во рту словно кошки нагадили, на душе они же и скребли. - Рома, пожалуйста, говори тише, - пробормотал он, дотягиваясь до бокала. - Я нормально говорю. Ты что, пить разучился? Какой дряни ты налакался, что тебе так хреново? – поинтересовался Вяземский. - «Хэннеси»… - Тогда понятно. Я тебе всегда говорил, что твоя аристократическая привычка пить коньяк до добра не доведет. Пей водку, как все люди! - Рома… - А что «Рома»?! Что я, не прав? Когда нормальному мужику хреново, он пьет водку. Что случилось? В Кремль не позвали? - Что? Какой ещё Кремль? – Глеб соображал с большим трудом. Сердобольная Таша с утра уже накормила его какими-то таблетками, но легче не стало. Теперь Немов возлагал надежды на пиво, которое цедил мелкими глотками, чтобы не стошнило. - Красный такой, со звёздочками на крыше! - А… Нет, в Кремль не надо… На презентацию надо, сегодня… - Я в курсе, - сухо кивнул Вяземский. – Если ты помнишь, я – ведущий вечера. И уже предвкушаю веселье. Главный герой в невменяемом состоянии, лыка не вяжет, на ногах не стоит. Журналисты оценят! Ладно, не Кремль. Тогда что? - Ром, отстань…Я в норме… - Вижу я, в какой ты «норме»! Тебе не кажется, что я имею право знать, почему моего лучшего друга, пьяного вдрабадан накануне важного мероприятия, привозит шофер ко мне, заметь, в дом? Нет, я ничего против не имею, зная твою жену, я вообще удивляюсь, что ты у нас не живешь. Но так нажираться-то зачем? Это для здоровья вредно, мы уже не в том возрасте, между прочим. Ты знаешь, что Таша полночи не спала, бегала проверять, дышишь ты или уже нет? - Ром, мне стыдно…В следующий раз поеду домой. - В следующий раз приезжай до того, как соберёшься налакаться. Плохо тебе? Ну позвони, скажи, что хочешь поговорить, выпить. Мы посидим нормально, расслабимся. Голос у тебя, что ли, не звучит? - Звучит. Вроде… - Тогда что? – продолжал допытываться Роман Исаевич. – В постели что-то? Глеб промолчал, только плотнее запахнул халат и уткнулся в свой бокал. - Девка бросила? - Угу, - Глеб кивнул и тут же пожалел об этом – сейчас начнутся расспросы. - Ну так найди новую, у тебя же вечно очередь стоит, - философски изрёк Вяземский. - Кому я нужен…Старый, уставший и больной… - Ого, что-то новенькое! – Рома даже выпрямился в кресле. – Первый раз от тебя слышу подобную критику в собственный адрес. И когда же ты успел состариться, устать и заболеть? В последние месяца три, что я не видел тебя с очередной бабой?! На какую ж Синди Кроуфорд ты нарвался, что твоя самооценка так упала? - Почему сразу Кроуфорд…Просто намного моложе. Ну сам посуди, что я могу дать? - Денег? - Рома!!! - Да, ладно, шучу. Глеб, по-моему, на секс с тобой ещё ни одна дама не жаловалась. - Понимаешь, меня уже не хватает на всё…На работу, концерты, запись альбома, бокс и секс. А ещё дома надо появляться, хоть иногда. А когда надолго оставляешь молодого и красивого, - Глеб запнулся, - партнера…То начинаются всякие проблемы… - Постой, так у тебя что, что-то серьёзное? – удивился Роман Исаевич, прекрасно знавший друга. - Серьёзней не бывает… - Так может, расскажешь? - Да рассказывать уже нечего. Меня не было неделю. Сам понимаешь, запись альбома, подготовка презентации, то, сё. Вчера вырвался, наконец, примчался без предупреждения, хотел сюрприз сделать. Диск новый приволок. Открываю дверь, а там чужой мужик. В моих тапочках… - Да, тапочки – это серьёзно, - усмехнулся Роман Исаевич. – А она что? - Кто она? - Глеб, ну баба твоя, кто! - Ничего, я не стал слушать объяснения. Дал пощёчину и ушёл. - Глеб, ты ударил женщину? Друг, ты меня пугаешь! Как-то на тебя совсем не похоже. - Я не… А, ладно… Я сам себя пугаю, иногда. Особенно когда в зеркало смотрюсь, - Немов опустошил бокал и удрученно заглянул внутрь. – Ромк, а ещё есть? Мне аж полегчало. - Ещё есть, но не по твою душу. Похмелиться – не значит нажраться заново. Было бы из-за чего. Не хочешь заводить новую, мирись с этой. Пообещай ей, что женишься. Готов спорить, она отошьёт всех твоих соперников…и тапочки тебе новые купит. Глеб Васильевич посмотрел на друга как на сумасшедшего. - Ром, ты чего? Ты серьёзно, что ли? Во-первых, это абсурд! Женишься. А Ирма? А пресса? И вообще, это невозможно. Во-вторых, у меня тоже есть гордость! Мне изменили! - Ой, блин, один раз в жизни! Чья бы мычала! Когда у тебя была гордость, ты не напивался до поросячьего визга и не пускал тут слюни. Значит просто купи своей дуре дорогую цацку, шубу там или серьги с брюликами. И свози куда-нибудь к морю. Ну и какое-то время уделяй ей побольше внимания, заявляйся не раз в неделю, а чаще. Ты, кстати, в курсе, что у тебя больше нет телефона? Ты его в ресторане разбил. - Я?! Чёрт… - Твое счастье, что тебя «У капитана» каждая собака знает, с водителем симку передали. Так что давай иди в душ, приводи себя в порядок, я тебе дам свой старый мобильник, вставишь карточку и позвонишь всем, кому должен. - В смысле? – не понял Глеб. - В смысле жене своей, у тебя сегодня с ней встреча. На презентации. Директору своему, он тебя уже с собаками ищет наверняка. И крале тоже позвонишь. Извинишься. - Ни за что! – фыркнул Немов. – Не я чужого мужика домой приволок! - Ну-ну, - Роман Исаевич проследил взглядом за Глебом, с трудом выбирающимся из кресла. – Посмотрим… *** В глубине души Глеб Васильевич был весьма признателен другу за поддержку, но вслух об этом не говорил. Они с Ромкой дружили уже лет тридцать или даже больше, Ромыч, пожалуй, был вторым человеком после Ирмы, который терпел его заскоки, а знал и понимал он Немова гораздо лучше жены. И как бы Глеб ни огрызался, он чувствовал, что друг прав, надо сделать первый шаг навстречу и если не помириться, то хотя бы разобраться с Никитой, поговорить. Возможно, если бы на его месте была женщина, он бы так и поступил. И всё же наплевать на гордость и унять собственную обиду не мог. Внешне в порядок он себя более-менее привел. Домой решил не ехать, отправился прямиком офис, где у него имелся концертный костюм. Правда, не самый праздничный, а «дежурный», который он надевал, если его внезапно куда-то звали, и он не успевал вернуться в Нововнуково. Для презентации диска же он ещё несколько дней назад подобрал новый белый смокинг. Но и чёрт с ним. Никакого настроения наряжаться у него больше не было. Ирме просто позвонил, без всяких объяснений сказал, что Игорь заедет за ней к четырем, потому что в шесть они оба уже должны быть в «Рубине». Стоило переступить порог офиса, как к нему кинулся Троянов. - Ну наконец-то, Глеб Васильевич! У нас тут уже все телефоны оборвали твои приглашённые. Ты куда пропал? Глеб, а что с тобой вообще? Ты…э-э-э…неважно выглядишь. - Мне пятьдесят восемь, если ты забыл, - буркнул Немов. – Или ты всё думаешь, что работаешь директором у двадцатилетнего секс-символа?! - Причём тут секс-символ? Ты просто помятый какой-то. С похмелья, что ли? Вячеслав Давыдович говорил спокойно, однако Глеб только и ждал повода, чтобы взорваться. - Да, с похмелья! И что?! Не имею права? Ты мой директор или душеприказчик, чтобы нотации читать?! - Глеб, да успокойся, я ничего не читаю. Просто спросил… - Спросил он! Все норовят в душу залезть! Немов хлопнул дверью своего кабинета. Троянов переглянулся с Мариной, ставшей невольной свидетельницей «концерта», произошедшего в приемной. - Что это с ним? – прошептала девушка, нервно оглядываясь на дверь. - Кто его разберет, - закатил глаза Троянов. – Уволюсь я, уволюсь… Глеб Васильевич тем временем нервно ходил из угла в угол. Надо распеться. Надо достать концертный костюм. Надо загримироваться. Надо позвонить всем, кто его искал. И надо как-то успокоить нервы, потому что всё и все вокруг неимоверно раздражают. И как прикажете в таком настроении выходить на сцену? Чёрт, надо просто позвонить мальчишке, и всё сразу встанет на свои места. Но что он скажет? Извинится? За что?! Потребует объяснений? Он вчера сам не захотел их слушать. Сейчас, рассуждая трезво, Глеб понимал, что Никита не тот человек, который стал бы изменять. За три месяца, что длились их отношения, он уже мог убедиться в искренности мальчишки. Однако откуда взялся полуголый юнец в его квартире? И, самое главное, почему в прихожей валялись пакетики с наркотой?! К раздражению прибавилась тревога. Неужели Никита снова что-то употребляет? Надо было поговорить с Ромкой. А ведь Посохов его предупреждал, что наркотики – вещь опасная, и избавиться от зависимости не так легко. А может, Никита давно принимает, и Глеб просто ничего не замечал? Да нет, глупости, ломку не скроешь. И почему порошок? Порошок же легче уколов? Впрочем, не такой уж он большой специалист. Глеб Васильевич промаялся до последнего. В итоге собирался на торжество наспех, ехал нераспетым, кое-как загримированным и совершенно без настроения. В «Рубине» всё уже было готово: столы накрыты, звук поставлен, кое-кто из гостей ждал у входа виновника торжества. Зато не было Ирмы. - Где моя жена? – рявкнул Немов на директора, едва успев вылезти из машины. Привёзший его Вячеслав Давыдович руками развёл. - Откуда я знаю? Я с тобой приехал. Ты же сам отправил за ней Игоря. В дороге, наверное. - Так позвони! Видишь, уже народ собирается! Я что, один тут должен как дурак с ними раскланиваться? Где «первая леди» ?! Троянов сжал зубы, чтобы не сказать какую-нибудь пакость, и полез за телефоном, звонить жене Немова. Глеб Васильевич тем временем пошёл обниматься со знакомыми, натянув дежурную улыбку. Сегодня она давалась ему особенно тяжело. Гости тоже раздражали. Клеопатра, поп-дива, чтобы её, прижалась силиконовыми губами к его щеке, тут же перемазав помадой. Кароль, поздравляя, не преминул сообщить, что у него скоро выходит полная антология записанных песен, на ста двадцати дисках. Вероятно, чтобы Глеб почувствовал, как ничтожна его одна-единственная пластинка. В другое время он бы придумал ответную гадость, но сейчас голова отказывалась соображать, так что просто скривился и пошёл дальше. Алексеев подарил коньяк, «Хэннеси», как назло, и какую-то плюшевую хрень. Он что, где-то говорил, что собирает мягкие игрушки? Зачем ему их всё время дарят? Он уже музей скоро открывать будет. Ирма ещё не даёт это всё выкидывать, по дому рассаживает пылесборники. - Этот котик такой же милый, как и ты, - ослепительно улыбнулся Алексеев, передавая Немову игрушку. - Что за намёки? – взвился Глеб. - Никаких намёков! Просто подарок! Что с тобой? - Да так, проехали. Слава, забери! – Немов сунул кота Троянову. - Глеб, у нас проблема, - осторожно заметил Вячеслав Давыдович, забирая подарок. – Столы для журналистов не накрыты. - Я в курсе, это моё распоряжение. И почему не накрыты-то? У них там минералка и орешки. - Ну да, а у остальных что? - Слава, остальные – мои гости, они пришли сюда отдыхать. А журналисты на работе, они пришли сюда писать репортажи, а не жрать икру. За мой счёт! Вячеслав Давыдович аж подавился. Патологической жадности за Глебом он как-то не замечал. - Ну смотри, Глеб, потом не обижайся, если они потом разгромные рецензии на твой альбом напишут! - Я им напишу! О, а вот и Ирма Владимировна! Дорогая, ты опаздываешь! – Глеб поспешил навстречу жене. - Добрый вечер, Глеб. Добрый вечер, Вячеслав Давыдович. Глеб, я ждала твоего водителя, а не он меня. Немов фыркнул что-то нечленораздельное и повёл Ирму в зал. - Что на тебе надето? – ворчал он по дороге. – Что за вырез сзади? Тебе не кажется, что твой наряд несколько не соответствует твоему статусу жены? - Глеб, платье от Шанель, - возмутилась Ирма. – Классика! - Порнография это, а не классика. О, кого я вижу! Антоша Звольский! Спасибо, что пришёл, дорогой. Забыв про супругу, Глеб ринулся к Звольскому и его спутнице, здороваться и обсуждать финал «Бокса». Наконец все гости были в сборе, журналисты расселись за пустыми столиками, Немов поднялся на сцену. Ещё вчера, планируя свою речь, он собирался говорить о любви. Без конкретики, конечно. Хотел произнести что-то пафосное о том, что только любовь даёт искру для творчества, будоражит воображение поэта и так далее. Что его новый альбом восхваляет и превозносит это великое чувство, властвующее над миром. И так далее в том же духе. Но сегодня весь его энтузиазм иссяк. Красивые слова говорить не хотелось, да и было уже незачем. Не для кого. Самого главного гостя в зале не было. За лучшим столиком возле сцены сидели Ромка, Таша и Ксюша. Один стул пустовал. Поэтому Глеб ограничился стандартным приветствием из серии «Спасибо, что пришли» и побыстрее перешёл к исполнению первой песни. Пел «дабл», поверх плюсовой фонограммы, особо не стараясь – после всех вчерашних перипетий голос слушаться не желал. Глеб Васильевич машинально открывал рот и двигался по годами отрепетированному маршруту: три шага налево, прихлоп, три шага направо, прихлоп. Улыбался тоже на автомате, а сам думал о том, в какой фарс превратился праздник, которого он так долго ждал и который так тщательно готовил. Гостям уже подали горячее, и все дружно жрут, не обращая особого внимания на виновника торжества и его новые песни. Сейчас накидаются и пойдут плясать. А он, как дурак, ещё час проторчит на сцене, голодный и трезвый, развлекая их. Чего греха таить, новый альбом был для Глеба своеобразным посвящением мальчишке. А без него всё теряло смысл, оставалась только привычная рутина: сцена, песни, нетрезвые и неискренние коллеги, для которых его праздник – просто очередной повод собраться и засветиться перед журналистами. Глеб пел, не чувствуя отдачи зала, и раздражался всё больше и больше. Между песнями на сцену выходил Рома, на правах лучшего друга и гостя от театра травил байки, общался с публикой, объявлял следующие номера. А Глеб считал песни и минуты. Наконец с торжественной частью было покончено, презентация плавно перетекла в банальную пьянку. Есть ему уже перехотелось, к тому же его порция горячего давно остыла. К коньяку Глеб Васильевич после вчерашнего отнёсся с подозрением, а вот против виски ничего не имел. К одному столику подошел, принять поздравления и выпить стаканчик, к другому. Столиков было много и за каждым хотели пообщаться с хозяином вечера. В результате, когда Глеб добрался до стола, за которым сидели Вяземские, его уже немного штормило. - Ромыч, спасибо за конферанс! Ташенька, Ксюша, как отдыхаем? Ксения окинула Глеба оценивающим взглядом, но от комментариев воздержалась. Зато Таша молчать не стала: - Глеб, ты опять? Может быть, притормозишь? Здесь полно журналистов. - И что? Я не имею права отметить выход собственного альбома? - На полтона тише, иначе завтра все твои права и обязанности будут в газетах, - сухо заметила Вяземская. – И твоя не слишком трезвая физиономия тоже. Глеб, пожалуйста, держи себя в руках! В этот момент к ним подошла Ирма, которой надоело сидеть в одиночестве и дожидаться, пока супруг вспомнит о её существовании. - Глеб, может быть, потанцуем? - Не хочу, - отрезал Немов, стараясь держаться от жены на расстоянии – только её лекций ему не хватало. - Глеб, мне скучно. Ты занят своими гостями. Кстати, почему ты не пригласил Никиту? Мне хотя бы было, с кем пообщаться. Таша закашлялась, Глеб завёлся с пол-оборота: - Не твоё дело, почему не пригласил! Мне вообще не нравится, что вы спелись. Он тебе не подружка! Чаи гоняете, перезваниваетесь. Салфеточки ещё вместе не вышиваете? Что у вас может быть общего? Если тебе скучно, попробуй пообщаться с кем-нибудь из гостей! Здесь довольно много интересных женщин, в отличие от твоих дур-подружек! Ирма отшатнулась как от удара. К грубости со стороны мужа, тем более прилюдно, она не привыкла. - Глеб, ты что, пьян? - Ну выпил. А почему нет? Я только всех остальных должен тут поить и кормить? За свои кровные, между прочим. А сам развлечься не могу? Знаешь, во сколько мне обошёлся этот банкет? А я деньги не из воздуха получаю, я их собственным горлом зарабатываю! Мотаясь по всем жопам нашей страны. Пока ты сидишь дома в тепле и уюте. Так что не надо меня осуждать! Глеб распалялся всё больше и больше. Не так уж много он выпил, но на старые дрожжи, да на и без того расшатанные нервы – более, чем достаточно. Он даже забыл, что помимо охочих до сплетен коллег вокруг полно журналистов. Ирма молчала минуты две, а потом развернулась и пулей вылетела из банкетного зала, провожаемая удивлёнными взглядами гостей и журналистов. - Глеб, Глеб, уймись! – Рома опомнился, быстро поднялся и взял друга за плечи. – Ты чего творишь? Слава! Троянов тут же подошел. - Давай-ка закрывать лавочку потихоньку. Глеб Васильевич устал. *** Никита уже два часа наблюдал из машины за дверьми ресторана, в котором Глеб презентовал свой новый альбом. Он понятия не имел, зачем он это делает и что предпримет, когда появится Немов. Глеб наверняка будет в окружении гостей, и подходить к нему, а уж тем более начинать выяснять отношения, станет верхом глупости. Эх, если бы он сегодня не проспал до обеда после ночного загула, то успел бы к Вяземским, застал бы Глеба и, возможно, на сей раз его бы выслушали раз. Но он не успел. Приехал в Переделкино и ткнулся в запертые ворота. Пришлось разворачиваться и возвращаться в город. Он прекрасно знал, что у Глеба вечером презентация диска и сразу понял, куда все подевались. Впрочем, его на праздник никто не звал, а напрашиваться он не собирался. Но увидеть любимого очень хотелось. Поэтому теперь он торчал возле клуба, растёкшись по сидению Бэхи, и надеялся, что случится чудо. Но вместо чуда случилась Ирма. Никита сидел в машине уже часа два и докуривал последнюю сигарету, когда она выскочила из ресторана и побежала, гулко стуча каблуками, в сторону метро. На Ирме было только вечернее платье, что, учитывая мерзкую зимнюю погоду, выглядело несколько странным. Никита завёл мотор и вырулил со стоянки. - Ирма Владимировна?! Ирма?! - Никита быстро её догнал, благо, шла Ирма вдоль дороги. – Ирма, ты заболеешь. Садись в машину! Что случилось? Не его дело, конечно. Но правда ведь заболеет. А может, и его. - Никита? Ирма остановилась, повернулась к нему, и Никита увидел, что по лицу Ирмы текут слёзы, а косметика поплыла. - Никита, отвези меня домой, пожалуйста. - Конечно, садись быстрее. Ирма села на переднее сидение. Её бил сильный озноб. Никита прибавил отопление и перегнулся назад, доставая свою куртку. - Надень, пожалуйста. Хочешь выпить? У меня тут фляжка нз-шная имеется в бардачке. Ирма не ответила, лишь закуталась в куртку Ника плотнее. Ладно, не стоит мучить её расспросами. Явно случилось что-то неординарное, если Ирма выскочила на мороз в слезах и соплях, к тому же решила добраться до дома на метро. Каком, интересно? До Нововнуково явно ветки нет. К тому же Никите совсем не хотелось, чтобы Ирма тоже начала задавать вопросы, например, как он тут оказался. До самого дома Немовых ехали в гнетущей тишине. Никита затормозил у ворот, ожидая, что Ирма их откроет, но вместо этого она вдруг заговорила. Тихо всхлипывая, она рассказывала и об отвратительном поведении мужа, и его хамстве, и о всех своих накопившихся обидах. То есть, наверное, не всех, а только последних. Никита подозревал, что иначе её рассказ занял бы пару недель. Он слушал, не перебивая, и размышлял о том, прекрасно знает причину поведения Глеба. Любимый определённо слетел с катушек, хамство не в его стиле. Равнодушие, эгоизм – может быть. Но не хамство. И нужно как можно быстрее поговорить с ним, пока он ещё глупостей не наделал. Например, не разрушил семью. Насколько Никита мог судить о нравах, царящих в доме Немовых, устраивать скандал на публике точно не в их стиле. Что же делать? Напроситься к Ирме в гости и дождаться Глеба? Нет, если Глеб обнаружит сейчас Никиту у себя в доме, будет только хуже. Да и как они при Ирме поговорят? Чёрт, замкнутый круг какой-то. Вот принесла же Лёнчика нелёгкая. Пока Ирма говорила, а Никита размышлял, к воротам подъехала ещё одна машина, из которой выбралась плохо держащаяся на ногах их общая головная боль, Глеб Васильевич собственной персоной. Он подошёл к Бэхе Ника и остановился. Вид у Немова был потерянный и смущённый. Ну надо же! - Ирма, тебе лучше пойти и поговорить с ним, - сообщил Никита, старательно не замечая Глеба. - Не хочу я с ним разговаривать! – сдавленно произнесла Ирма. – Проводишь меня в дом? - Ирма, вам в любом случае придётся поговорить. И я тут точно лишний. Но из машины он всё-таки вышел, демонстративно не глядя в сторону Глеба обошёл Бэху, открыл Ирме дверь, помог выбраться, проводил до ворот и вернулся к наблюдающему за ними Немову. Подождал, пока Ирма скроется в доме, и только потом повернулся к Глебу. Взглянул прямо в светло-голубые глаза, которые сейчас с трудом фокусировались на предметах. Медленно произнёс то, что давно вертелось на языке. - Знаешь, родной, ты не прав. Совсем не прав! Пожалуйста, остановись и подумай над тем, что ты творишь. Не ломай жизнь ни себе, ни своей супруге, которая вообще ни в чём не виновата. И мне тоже не ломай, пожалуйста. Я всегда был перед тобой предельно честен. И чтобы ты ни решал, всё равно буду тебя любить… и ждать. Сколько понадобится. Не дожидаясь ответа, сел в машину и уехал. Хотелось плакать, вот только мальчикам это делать не положено. Господи, как же он устал. Смертельно просто. И на душе почти так же хреново, как после похорон жены...