2187 год. Пустоши Миноса, система Фортис, планета Пиетас.
Алое освещение главной батареи перекликается с голубоватым мерцанием настенных мониторов. На небольшом рабочем столе, расположенном в углу, царит хаос. Гаррус стоит на привычном для него месте, тонкие пальцы скользят по панели управления, выводя на главный экран необходимые сведения. — Проклятье! — устало выдыхает турианец, упираясь ладонями в панель. — Я не могу так работать. Я... всё ещё вижу её глаза, — он жмурится, мысленно погрузившись в события минувшего дня. Корабль гудит глухо и монотонно, большая часть экипажа уже дремлет в своих постелях, хотя кто-то все ещё суетится в БИЦ. А что сейчас делает капитан? Что чувствует? Тихо плачет в подушку или яростно выбивает пыль из боксерского мешка? — Не уверен, что хочу знать какого ей, но... Чёрт возьми, как это всё произошло? — он трёт лоб и медленно выпрямляется. «А что, если пойти к ней и... Поддержать? Ободрить? Успокоить? — Гаррус украдкой смотрит на часы. — Нет. Это дурная идея. Как ты это сделаешь? Вы ведь не близки, вернее, не так близки, как, например, с Шепард». Он заставляет себя вернуться к работе, но через пару минут отстраняется от панели и стремительно покидает отсек.***
Красная консоль входной двери недружелюбно сигнализирует турианцу о том, что капитанская каюта заперта. — Закрыто, — тихо говорит он с грустью. — Как странно. Шепард никогда не запиралась. Даже когда мы... — он запинается, усмехнувшись. — Чёртов корабль с его чёртовыми воспоминаниями! Необъяснимое раздражение, крадучись, подбирается к Гаррусу. Всё здесь такое знакомое, такое реальное — и это злит его ещё больше. На мгновение турианец вообще забывает, зачем пришел сюда, к этой дурацкой запертой двери, к этой странной, отчуждённой женщине, которая даже словом не обмолвилась после того как их подобрал «Кадьяк». Он с силой бьет кулаком по перилам и замирает. — До прыжка осталось чуть больше шести часов...- еле слышно бормочет он, старательно успокаивая самого себя. — Нужно поспать. Лейтенант какое-то время просто стоит на месте, будто ожидая, что неподвижная дверь всё-таки откроется, но этого не происходит. Идея промочить горло в комнате отдыха приходит сама собой. За последний год алкоголь стал отличным снотворным и лучшим лекарством от лишних мыслей для Гарруса.***
Не в самом лучшем расположении духа турианец выскакивает из лифта и направляется в сторону мостика. Дверь в каюту распахивается плавно, почти не издавая звуков. Гаррус входит в помещение и сразу занимает место за барной стойкой. Выставив неглубокий стакан, он неаккуратно гремит склянками, избирательно вчитывается в названия напитков и прикидывает, от какого из них его быстрее развезёт. — Надо же, — женский голос доносится откуда-то из темноты. — Я думала, ты выходишь из своей берлоги только на задания. Турианец поднимает глаза и замечает у иллюминатора Алекс. Она стоит там, прислонившись плечом к стене. — А ты хотела бы видеть меня чаще? — с заигрыванием произносит Гаррус. Слабо улыбнувшись, Картер подходит ближе, но не садится, а продолжает подпирать стену уже спиной. Вакариан изучающе рассматривает профиль собеседницы. Нащупав нужный напиток, он переводит взгляд на бутылку, а затем снова на капитана. — Не хочешь немного выпить? — помедлив, спрашивает он. Фраза пронзает Картер, словно ток. Дежавю? Она слегка качает головой, списывая это странное чувство на усталость. — Да. Хочу. День, чёрт возьми, не задался. Отшатнувшись от стены, она подходит ближе к стойке и осторожно устраивается на стуле. Опытному глазу сразу видно, что подобные движения даются ей тяжело, как бы она это не скрывала. Гаррус молча достает второй стакан и наполняет его жидкостью янтарного цвета — по-видимому виски, — в свой же он наливает совершенно непонятную субстанцию изумрудного оттенка. — Шепард... Какая она? — начинает Картер, пододвинув к себе стакан. Слышится сухой кашель — Гаррус поперхнулся, удивившись подобному вопросу. Разве не от этих мыслей он собрался избавиться, придя сюда? Капитан выжидающе смотрит на собеседника, отчего тому становится не по себе. Не скажет же он, что не хочет поднимать эту тему хотя бы потому что когда-то его отношения с Шепард были, мягко говоря, непрофессиональными. — Эм... — тянет он с нарочитой задумчивостью. — Сильная, непредсказуемая, а порой и вовсе безумная... — Гаррус откашливается. — По-моему, когда человек забивается в одно из самых безлюдных мест на корабле в полном одиночестве, да ещё и поближе к алкоголю — стоит предположить, что у него проблемы. Я имею ввиду... ты действительно хочешь поговорить о Шепард после всего, что сегодня произошло? Картер залпом проглатывает содержимое стакана и доливает себе ещё. — У меня нет проблем, — сухо отвечает она. — Безлюдным я бы это место не назвала — ты же здесь. — Не самая лучшая попытка замять тему, — цедит турианец, запивая сказанное терпкой жидкостью. — Чего ты от меня добиваешься? — дёргает подбородком Картер. — Чтобы я кинулась в твои объятия вся в слезах и губной помаде? Чтобы ночь напролет мы жалели меня? Твою мать, Гаррус, я не буду этого делать, — она опрокидывает второй стакан. — Нас к этому готовят, чёрт возьми. Серьёзно готовят, — она опускает голову и теребит волосы на затылке; рука нервно растирает шею, а затем доливает заветный напиток. — Иногда мне сложно понять, когда ты говоришь то, что думаешь, а когда пускаешь пыль в глаза. Неужели ты действительно такая? — лейтенант ловит на себе растерянный взгляд капитана, который во мгновение становится строгим. — Какое тебе дело до меня? — бросает она так жестко, что турианец теряется, пытаясь сообразить, что могло её разозлить. — Мы же команда. Мы рискуем жизнью. Я просто хочу знать, ради кого, если придётся, я буду рисковать своей. Картер на несколько секунд закрывает лицо руками, пальцы медленно спускаются на губы. Она шумно выдыхает, глубоко уйдя в свои мысли. — Не для кого... — хрипло отвечает она после небольшой паузы, и в её голосе звучит такое отчаяние, что у Гарруса спирает в груди. — А это позволь уже мне решать, — произносит он мягко. — Алекс, то, что сегодня произошло, больше не повторится. Я не допущу этого, — он говорит серьёзно, громко и чётко проговаривая каждое слово. — Я не собираюсь лезть тебе в душу, вытряхивая всё, что ты там прячешь, наружу. Просто... если вдруг захочется поговорить, ты знаешь, где меня найти. Картер кажется, что все мысли в её голове предательски разбежались. Она чувствует себя неловко, будто ей рассказали что-то неприлично откровенное, то, чего она не должна была услышать. В это мгновение Гаррус кажется ей таким близким, таким непосредственным — таким, каким она его не ожидала увидеть. Не получив ответа, лейтенант неспешно убирает со стола алкоголь и, взглянув на часы, прощается с Алекс, решив, что ей всё-таки нужно немного побыть одной. Она же не находит ничего лучше, чем кивнуть.***
Захмелевший и от чего-то довольный собой Гаррус направляется в главную батарею: нужно закончить несколько дел и уж тогда лечь спать. В коридоре он цепляется взглядом за Лиару, которая как ни в чём не бывало рассматривает мемориальную доску. Пару минут он борется с желанием пройти мимо, но в конце концов решает подойти. — Не поздновато ли для прогулок по «Нормандии»? Азари испуганно смотрит на лейтенанта. — Я просто... не могла уснуть, — негромко отвечает Т’Сони, пряча глаза. — Знаешь, я рада, что мы тогда не повесили табличку с её именем, — она потирает переносицу и, наконец, переводит взгляд на турианца. Неумелая забота Гарруса всегда трогала её, может быть поэтому она не злилась на него и на Шепард за ту короткую интрижку. «Наверное, я бы тоже поддалась этим чарам», — думает про себя Т’Сони, вглядываясь в знакомые голубые глаза. И всё же мелкая, жалкая ревность мечется в груди всякий раз, когда она представляет себе первую после войны встречу Гарруса и Шепард. «А что, если их чувства друг к другу не угасли? Что, если он, а не я, лучший спутник для Шепард?» — Ты хочешь что-то спросить? — прерывает затянувшуюся паузу Вакариан. — Нет, — Лиара снова прячет глаза. — Извини. Ты же шел куда-то, верно? — Обратно в берлогу, — шутит Гаррус, но, увидев непонимание на лице Т’Сони, резко умолкает. — До прыжка осталось пять часов, не мучай себя воспоминаниями. Поверь, размышления до добра не доводят. Лучше отдохни, неизвестно, что ещё нам предстоит пережить, — с этими словами он оставляет Лиару и исчезает за углом. Вопреки совету, азари стоит на месте, изучающе рассматривая каждое запечатленное на доске имя. «Гаррус и Шепард,»- мелькает в сознании. «Гаррус и... Картер?» — она оглядывается на подвыпившего капитана, выходящую из комнаты отдыха. «Оттуда же шел и Гаррус, верно? Или нет? Или...» — Лиара, — приветственно кивает ей Алекс и скрывается за дверью лифта. Удивленная собственными мыслями, азари невольно улыбается. «Гаррус и Картер... Это... Интересно...»