Потерянный рай

Темная комната освещена лишь одной свечой, которая колыхалась от сквозняка, что попал в комнату через открытое окно. Тишину, в которую погружена комната, разбавляло лишь мерное тиканье старинных часов. Казалось бы, комната совершенно пуста: нет мебели, не шумит телевизор и не слышно голосов людей. Только тихая и спокойная мелодия доносилась откуда - то из глубины. Создавалось такое впечатление, что мать нашептывает ребёнку колыбельную, спасая от бессонницы и кошмаров. - Спи сынок, скоро наступит ночь, - тонкий и нежный голос нарушил тишину комнаты, но добавил некую таинственность ... *** - Что с ней? - Рен был полон решимости, но не смел нагрубить матери, хотя он так и порывался оттолкнуть ее и влететь в комнату Джун, и наконец успокоить свое братское сердце, но нельзя. Ран внимательно посмотрела в глаза своего сына и провела рукой по его голове. - Ей плохо, Рен, очень плохо, - женщина, хоть и была расстроена, старалась держать себя в руках — плакать ей нельзя. Ни в коем случае. Никогда. В груди Тао больно защемило, и на миг он перестал дышать. Страх полностью обуял его тело — страх за свою сестру. Ведь он не знал, что тогда произошло, может, ему и не надо было уходить, а следовало остаться с ней. Возможно, тогда было бы все хорошо. - Мама, что произошло? - наконец, он смог произнести хотя бы эту фразу, - Кто-то напал на нее? - наследник выжидающе смотрел на мать, надеясь получить от нее ответ, но та держала какую-то паузу, будто готовясь сказать что-то поистине страшное. Ран Тао видела в сыне своего мужа, такого же решительного и беспощадного. Она почему-то боялась сказать Рену о том, что некто попытался убить его сестру. Ее страх состоял в том, что он захочет отомстить и снова начнет убивать как и раньше. То есть психологически Рен мог вернуться к своей прежней жизни. К прежнему образу жизни под девизом "Уничтожай или уничтожат тебя". Ведь ее сын не был спокойным и всегда здраво рассуждающим парнем. Его годами расшатанная психика давала о себе знать. Вот взять например его сны, связанные с Нихромом. Хоть прошло достаточно много времени, но это до сих пор мучает его. Рена легко разозлить, но тяжело успокоить. Месть заполонит его разум, и все начнется сначала. Но просто стоять и молчать тоже нельзя. - Рен, сейчас она на грани жизни и смерти. Она в коме, - Ран заметила, как меняется выражение лица ее сына. От злости — к удивлению и испугу. - Так что произошло?! - не выдержал наследник, пытаясь ответить как можно спокойнее, но это у него вряд ли вышло. - Успокойся, Рен! - твердо изрекла Ран, повернув голову вбок и смотря на стену, которая была украшена портретом какого-то поэта. Как уже говорилось, Тао трудно успокоить, поэтому он не мог просто спокойно стоять здесь и смотреть на свою вздыхающую и говорящую загадками мать. Поэтому, обойдя ее уверенным шагом, направился к двери, несмотря на окрики матери. Он положил ручку на дверь и плавно открыл ее. Перейдя порог, он застыл от увиденного. Джун была ужасно бледна. Цвет ее кожи напоминал белый снег, которым были покрыты вершины гор. Глаза были закрыты, но даже сквозь закрытые веки чувствовался весь холод глаз, из которых пропала жизнь. Тонкие ручки безжизненно лежали на белой простыне, сливаясь с ней единым цветом. Волосы слегка колыхал ветер, который проник в комнату сквозь открытое настежь окно, за которым был чудный вид, как и любит Джун. Белые розы издавали тонкий приятный аромат, который буквально охватывал весь сад. А под ветром их нежные шелковые лепесточки слегка подрагивали. Несколько лепестков сорвались и залетели в комнату синеглазой девушки. Они, словно маленькие духи цветов, пришли к своей хозяйке пожелать скорейшего выздоровления. Но она лишь тяжело дышала, не слыша никого и не чувствуя этого приятного запаха цветов и прохладного ветра, что оказался гостем в ее спальне. Рен тихими шагами прошел в комнату своей сестры. Подойдя к ее постели, молодой человек всмотрелся в лицо своего родного человека. Хоть она и практически мертва, но мягкая улыбка все равно присутствовала на ее бледном личике. Тао аккуратно присел рядом с сестрой и взял в свою ладонь ее тонкую изящную ладошку. Он сразу почувствовал исходящий от ее руки холод и слегка вздрогнул. Парень ничего не говорил, ни слова. Лишь мысленно пытался связаться с ней. "Джун, ты слышишь меня? Это я, Рен. Я не знаю, что произошло с тобой в тот момент, когда меня рядом не было. Мама мне ничего не говорит, наверное, боится. А если кто-то посмел напасть на тебя, то я клянусь, я отомщу этому человеку. Услышь меня, сестра ...". Рен опустил взгляд и тяжело вздохнул. Тао слегка сжал ладошку девушки, но ответно она не сжала его руку, как бывало в детстве. Маленькая надежда на жизнь сестры, на то, что она сможет жить, таилась в сердце холодного Рена Тао. Неожиданно Рен отпустил руку Джун и схватился обеими руками за голову, пытаясь сдержать резкую боль, которая появилась сейчас. Перед глазами потемнело, и Тао закричал от дикой боли. Что-то силой пыталось проникнуть в его сознание. И этот человек очень силен, потому что практически смог разрушить блок. Рен скорчился от боли и упал на пол, продолжая жмурится, но уже сдерживая крик. Перед глазами стало совсем темно, хоть он и был в сознании, но ничего не видел и не понимал, где сейчас находится. В комнату вошла Ран, напуганная криком сына, она нахмурилась и, подойдя к нему, положила руку ему на голову. Женщина ахнула и произнесла в пустоту: "Я так и знала".