Пленник

Чейз, шлепая по влажному рыхлому полу, прошел по коридору, но не к выходу, а в самую глубь подземелья. Остановился у одной из многочисленных камер и, без ошибок найдя нужный ключ во внушительной связке, открыл тяжелую дверь. - Ты не покрылся еще плесенью? – с усмешкой спросил он, переступая порог и морщась от запаха сырости. – Анджело. Джо поднял на него глаза, скользнул взглядом по его доспехам, тяжело вздохнул и отвернулся. Он ни капли не сомневался, что однажды наступит такой момент, когда этот ублюдок перейдет на чужую сторону. - Господин Мукуро ошибся, что доверился тебе. - О, и почему же? Я плохо служил ему? Если бы ему не снесло голову, и он тихо-мирно продолжал шагать к своему благополучному будущему, которое уже готово было его принять с распростертыми объятиями, я бы до сих пор служил ему. - Даже если бы королевская армия позвала тебя обратно? Чейз призадумался. Он всегда был солдатом – не стражником, и свыкнуться с новой ролью в Лэндинге ему было трудно, но он не сказал бы, что страдал здесь. Служить Мукуро было… даже весело. Увлекательно. У них были схожие интересы, и Мукуро всегда играл по правилам высшего света: в меру интриги, в меру приветливости, в меру дерзости. Хибари все испортил. Он вообще всегда все портил. - Скажем так: раньше у меня не было причин возвращаться в армию. Сейчас есть. Анджело кивнул. Он слышал, как тащили по коридорам людей, как заталкивали их в темницы, о чем они говорили и что обсуждали. То, что Мукуро обернулся против принца – теперь короля – было неудивительно. Как и то, что с вероятностью девяносто девять процентов он сделал это из-за Хибари. - Помнишь, ты говорил о друзьях и прочей чуши? – неожиданно заговорил на совершенно неподходящую ему тему Чейз, присаживаясь рядом с ним на корточки. – Что ты делал, когда эта твоя сентиментальная ерунда шла вразрез с положением устава? - Почему ты спрашиваешь? Чейз долго молчал, прежде чем ответить. Еще вчера он уверенно бы сказал, что на стороне короля, что верен уставу, но сейчас он был сбит с толку. - В пути я встретил одного человека… Ты должен его помнить – капитан стражи Джессо. - Генкиши? Конечно, я его знаю. Но разве он не должен был защищать Фиор? – вскинул брови Анджело, и Чейз настороженно нахмурился, удивившись его осведомленности. - Он двигался в обратном направлении, так что я принял его за дезертира. Честно говоря, меня это взбесило, и я решил его убить, но… - Он вздохнул и потер лоб, вспоминая тот шокирующий момент, когда узнал то, чего знать точно не должен был. Послание, предназначенное Каваллоне, потрясло его, заставило сомневаться, и в этом не было ничего приятного. – Его отправил Джессо, искать орден сопротивления. Он передал письмо Каваллоне, и я, разумеется, прочитал его. - Ты сломал печать? - Ну, по-другому я письмо вряд ли смог бы прочитать. Ты же не думаешь, что я вижу сквозь пергамент? – язвительно ответил Чейз. Анджело хмуро взглянул на него: сейчас время было явно не для шуток. – Ладно… Дай мне собраться с мыслями. Я сейчас, может быть, разглашаю тайные сведения, а это нарушение… устава. – Он нервно повел плечами. – Смешно, но мне нужен твой, как бы сказать, совет? В письме говорилось о таких вещах, что… я запутался. Я должен служить короне, верно? Это долг любого солдата. Я повинуюсь каждой строчке устава, выполняю любой указ короля – так и должно быть? Ведь неважно, какое мнение я имею на этот счет? Я и не должен думать вообще, этим занимается король и его советники. Но… я не знаю… я должен защищать королевство, но если ему угрожает сам король, которого я должен слушать, то что мне делать? Положения устава друг другу противоречат. Как следовать ему в таком случае? - Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, что за письмо, но я могу сказать, что в первую очередь ты не солдат, а человек, и, если стоит выбор, нужно выбирать то, что лежит ближе к сердцу. - Сразу видно, что ты не солдат, - усмехнулся Чейз, поднимаясь и криво улыбаясь. Вопреки ожиданиям, после разговора не стало легче – совсем наоборот – его лишь больше стали терзать сомнения. Короля нельзя назвать захватчиком. И самозванцем тоже, ведь он не перестает быть отпрыском королевского рода, независимо от того, кем является – Расиэлем или Бельфегором. Повиноваться ему должен каждый человек в стране, а солдат – в особенности. Делать что-то по собственному усмотрению… решать что-то самому, не оглядываясь на устав с четко прописанными указаниями… Это казалось просто диким и пугающим. Словно… он не умел плавать, а его сбросили посреди моря в шторм. «Лежит ближе к сердцу», хм? Конечно же, ему ближе устав – тут даже думать нечего. Но какому именно положению следовать? Кого защищать? Что защищать? Раньше подобных вопросов не возникало. - Ты хотел убить Хибари, Джо. Почему ты ударил не в сердце? Почему не перерезал горло, ведь это было так легко? - Ты тоже не убил? – напрягся Анджело. Тема о Хибари до сих пор тяжело давила на плечи. Чейз хмыкнул, уже держась за дверную ручку. - Более того, я отпустил Мукуро. Я должен был его взять под стражу, но не сделал этого. Я должен был убить Хибари, но не сделал этого. Я должен был… убить Генкиши, но не сделал этого. - Тогда зачем ты спрашиваешь? Кажется, ты уже все выбрал. Это шло вразрез с уставом. В этом не было защиты королевства и не было преданности королю. Он хотел быть солдатом, но… «сердце не лежало», так сказать. Какая ирония. Чейз открыл дверь и, выйдя, прислонился к ней спиной, осторожно выдыхая. Он еще сомневался, но почему-то немного отпустило. *** Анита и Ромарио, склонив головы над картой, обсуждали путь до Лэндинга, в котором планировали закрепиться до того, как он отойдет под покровительство другого лорда. Отбивать графство изнутри намного легче, чем захватывать его. Это понимал даже Дино, не принимавший участие в разработке плана. Он стоял у своей палатки, рассеяно потирая перебинтованную руку, и с тревогой наблюдал за «своими» людьми. Когда-то они, может, и могли называться его людьми, но сейчас он с трудом находил с ними общий язык. Все чаще он ловил на себе косые взгляды и слышал за спиной осуждающие перешептывания. Бывшие разбойники были куда агрессивнее: напрямую спрашивали об изменениях в его характере, посмеивались над его неумело скрываемой неуверенностью и порой даже вслух раздумывали над его заменой, обращая все свои предложения в плохо инсценируемую шутку. Особенно выделялся из них один – Донан – грабитель с большой дороги, который и к ордену то притесался, спасаясь бегством от солдат, и оставшийся в нем лишь из соображений безопасности. Цеплялся он буквально ко всему, снисходительно относился к Ромарио, не воспринимая его всерьез, и искренне недолюбливал Аниту, считая, что женщинам не место на командном посту. Стычки с ним происходили регулярно, и что еще более страшно: солидарных с ним появлялось все больше и больше, хотя вначале его осуждал едва ли не каждый член ордена. Всякий раз после очередного выяснения отношений Дино чувствовал себя выжатым как лимон; чувство вины росло все больше, и потрясение от того, что он проигрывает жуткой версии самого себя, ранило все сильнее. - Ты как? – спросила Анита, спугнув невеселые мысли. – Рука еще болит? - Ерунда. – Он помолчал и, болезненно сдвинув брови, посмотрел на нее. – Помнишь, ты говорила, что мы можем уйти? Можем начать жизнь заново? Я думаю, что сейчас такой момент, когда стоит это сделать. Я не приношу никакой пользы этим людям, поэтому им стоит выбрать кого-то другого на мое место. Анита смерила его долгим изучающим взглядом и отвернулась. То предложение – эдакая вспышка отчаяния – она не воспринимала всерьез, по крайней мере, сейчас. Тогда играли эмоции, переживания. Покинуть орден… людей, с которыми она так много прошла, не представлялось возможным. Да и дело было не только в этом. - Знаешь, за что я благодарна Хибари? – грустно улыбнулась она. Дино вздрогнул – меньше всего он хотел говорить о нем. – Из-за него ты стал уверенней. Ты стал сильным. Это… на самом деле много, потому что до встречи с ним в тебе эти качества были не так ярко выражены. - Я был ублюдком. Не хочу даже вспоминать об этом. Думаю, потеря памяти – это дар свыше, чтобы я искупил свои грехи. - Я ненавидела тебя нового, Дино. Ты был… действительно полным засранцем. Но ты внушал уважение. Вызывал восхищение. Тебя признала вся аристократия, за тобой пошли сотни людей. Иногда я думаю, что это того стоило. - То есть, ты предпочла бы мне того, другого меня? – осторожно спросил Каваллоне. Внутри все медленно цепенело от ожидания ответа, он уже знал, что услышит, но больно было все равно. Хотя бы она, хотя бы Анита должна была его поддержать, ведь он прежний любил ее, был верен ей. - Я не знаю. Честно, не знаю. – Она мягко положила руки на его плечи, заглядывая в его опущенное вниз лицо. – Я люблю тебя. Такого, какой ты сейчас. Но у нас такая жизнь, что ты прежний в нее не вписываешься, а я не могу бросить орден. Пожалуйста, возьми себя в руки. Где-то в глубине души ты понимаешь, что можешь больше. Ты сильный, умный, просто немного растерян. Тебе нужно время, так что расслабься и отдохни. – Она приподнялась на носочках, поцеловала его в щеку и, ободряюще улыбнувшись ему, побежала вслед за Ромарио. Дино проводил ее взглядом и тяжело вздохнул. Если внутри него что-то и было, то так глубоко, что не вытащишь и клещами. - Эй, лидер! – раздался за спиной насмешливый голос, и Дино едва в голос не застонал, безошибочно узнав его владельца. – Мы серьезно в Лэндинг двигаемся? - Тебя это не устраивает? - Ну вообще нет. Слухи идут, что там обосновалась солдатня, а я не тороплюсь попасть к ним в лапы. - Мы можем за себя постоять. Донан – а это был именно он – аж захлебнулся смехом. - Ты это вон тем людям скажи, - протянул он, указывая в часть лагеря, отведенную для раненых и больных. – После захвата баронета, мы что-то ничего стоящего не сделали. Не потому ли, что все наши грандиозные планы придумывает баба и старикан? - Следи за языком. - О, простите, сэр. Ничтоже прошу вас снизойти своим величием и рассказать нам, простым смертным, что нам понадобилось в затухающем графстве? Дино беспокойно стрельнул глазами по сторонам: вокруг снова стала собираться толпа. Он не помнил, что было в Казематах, но примерно представлял, и эта ситуация ему казалась больно похожей: тоже люди, жаждущие зрелища, бурно осуждающие ставшие регулярными пикировки и открыто высказывающие свое недовольство поведением Донана, а за спиной одобряющие его действия. Он не понимал, как выживал в этом мире, как решал проблемы и выносил окружавшие его лицемерие и грубую лесть. Как ему было не страшно? Неужели только из-за… Кеи? - Это графство станет нашей важной стратегической точкой, - сказал Дино, пытаясь выглядеть и говорить уверенно. - А обычным языком сказать нельзя? - Это графство ослаблено после того, как граф… Мукуро отринул свой титул и пустился в бега. Да, там сейчас находится военный отряд, но он гораздо меньше, чем был раньше. - Но это королевский отряд, их не сравнить с шелупонью вроде обычной стражи. А мы сейчас в наихудшем положении, чем когда-либо, не думаешь? – Донан огляделся, довольно замечая, как много народу собрал. – Знаешь, мне кажется, что ты какие-то свои игры ведешь, м? – Он медленно обошел застывшего на месте Каваллоне, гипнотизируя его ядовитым взглядом. – Эта хрень с боями, идиотский поход в Лэндинг… Корыстные мотивы у благородного лидера как-то… фу. - Донан, снова ты? – вылетела к ним Анита, привлеченная болтовней и скопищем народа. – Тебе заняться нечем? Иди и помоги Луке или сходи в разведку, несешь что попало, сидя без дела. - Вот мне еще не хватало слушать тебя. Где это видано, чтобы мужчина подчинялся женщине? – В толпе мужчины одобрительно загоготали. - Сейчас мы с тобой оба воины, ясно? А не мужчина и женщина. Хотя тебя с большой натяжкой можно назвать мужчиной, - с ухмылкой произнесла она. Послышался дружный смех. Донан прищурил глаза и вдруг со всего маху влепил ей пощечину. Прежде чем она сама или кто-то другой успели что-то сообразить, на него накинулся Дино, сбивая его с ног и падая вместе с ним на землю. Бил он непрерывно, не обращая внимания на тянущую боль в мышцах и раненной руке. Все напряжение, накопившееся в нем с того момента, как он очнулся, ничего не понимая и не помня, ощутимо покидало его с каждым нанесенным ударом. В какой-то момент он поймал себя на той мысли, что ему это нравится, и сам испугался этой мысли. Воспользовавшись его секундной растерянностью, Донан сумел изловчиться и врезать ему по лицу. - Дино! – испуганно окликнула его Анита, но подоспевший Ромарио поймал ее за руку, не давая вмешаться. – Что ты делаешь?! – гневно дернулась она и осеклась, увидев, что никто не двинулся – вообще. На лицах все еще читался шок, ведь никто прежде не решался, да и не думал даже о том, чтобы напасть на лидера – его авторитет был непоколебимым, как и страх перед ним. Теперь же они просто-напросто не понимали, что им делать в такой ситуации: помочь или посмотреть, как лидер собственноручно разберется с проблемой. Донан, сплевывая кровь, поднялся; его длинные собранные в хвост волосы растрепались и слиплись от грязи, в которой он вывалялся, и впечатление он производил жуткое. Дино с трудом мог разглядеть его: перед глазами все качалось и плавилось, почему-то раскалывалась голова, и во рту было так сухо, что кровь липла к зубам и губам, не стекая и не капая с лица. Всего минуту назад, помимо больной руки, его ничто не тревожило – один удар так сказался? - Эй, конь… - доносилось словно издалека. Чужой, незнакомый голос, но от него щемило сердце. Донан пнул его под ребра, выбивая из легких воздух. Анита прижала к лицу руки, не в силах отвести взгляд, и Ромарио крепко держал ее за плечи, опасаясь того, что она не выдержит и потеряет сознание. Стояло гробовое молчание, никогда не удостаивающее своим присутствием ни одну драку: ни свиста, ни раззадоривающих криков – ничего. Дино разлепил глаза, опрокидываясь на спину, и с хрипом втянул в себя воздух. В голове витали неясные образы, перед глазами все металось в хаосе, и он с трудом мог разглядеть через пелену видений и взметнувшейся в воздух пыли своего противника. -…вспоминал твое лицо. Твои руки, голос… Нет, этого не должно было произойти. Он слышал, он видел так явно, словно все происходило прямо сейчас перед ним. Слова, сказанные им, сказанные ему; люди, которых он видел лишь на листовках, – он узнавал их, он помнил их, он был с ними совсем недавно. Скуало, Закуро, Оливьеро, Кея – он вспомнил каждое мгновение, проведенное с ними, но даже не успел ухватиться за их неясный образ, как все пошло куда дальше. Орден, Мукуро, снова Хибари: ночи, проведенные в замке, поле и лошади, парень в траве. Все возвращалось в обратной последовательности, и этого было слишком много, слишком больно и слишком быстро. Он не хотел вспоминать, не должен был. Он начал жизнь с чистого листа, так страдал и мучился! Ему не нужна была память о днях, когда он не был самим собой. Дино схватился за ботинок, летевший ему в лицо, и попытался опрокинуть противника на землю, но ослабшие мышцы не позволили ему совершить даже такой нехитрый прием, и он снова получил удар – на этот раз в грудь – настолько сильный, что, казалось, треснули ребра. И в этот момент, когда он корячился от боли, стоя на четвереньках и стараясь подняться на ноги, к нему вернулось все. Каждая минута, выпавшая из памяти, каждое свое действие, решение, сомнение, сопровождающие весь его путь за последний год. Он задыхался от нахлынувших на него эмоций, от шока сводило конечности, и он судорожно кашлял, пытаясь вдохнуть. Донан крутился вокруг него, что-то болтая и поддевая ногами, толкая его обратно в грязь. Боль пришла внезапно – другая, не физическая – перекрывающая все остальные чувства. Момент, когда он вновь стал собой – изменившимся, тем, кем ему пришлось стать после того, как он стал лидером, когда понял, чего он хочет и насколько сильно, наступил мучительно: словно в нем пытались уместиться две личности, но сейчас одну из них вытолкнула более сильная. Сомкнулись звенья памяти, создавая ровную цепочку событий, и он наконец смог вдохнуть полной грудью, чувствуя, как отступает муторная боль. Он лежал, обессиленный, в крови – своей и чужой, в грязи, и, широко распахнув глаза, смотрел на свои руки, утопающие в рыхлой земле. Он не мог двинуться, не мог говорить, не мог думать. И в заполненной донельзя, казавшейся необыкновенно разбухшей, голове билась лишь одна мысль. Кея его оставил. Избавился самым мерзким способом, выбросил, словно использованный материал, не удосужившись даже подумать о том, что с ним будет без него. Это после всех слов, обещаний и объятий, после всего, через что им пришлось пройти вместе!.. Забрал весь год, заставил забыть о том, что было не только с ними обоими – о том, что стало с ним! Откатил его личность назад в прошлое, оставив в мире, который для него изменился до неузнаваемости, в котором ему не было места, в котором ему никто не был рад. На место горечи за какие-то доли секунда пришла злость. На Хибари, на себя, на Донана, даже на Аниту. И весь этот гнев необходимо было куда-то выплеснуть. Дино пнул противника по ногам и, ловко подтянувшись к грузно упавшему рядом телу, ударил его в живот и прижал к земле, нажимая локтем на открытое горло. Как же ему хотелось просто надавить чуть сильнее, чтобы хрустнули позвонки, и хлынула изо рта кровь, но вокруг было слишком много людей – ЕГО людей. Это понимание удерживало его от кровавой расправы, хоть как-то охлаждало распаленный рассудок. - Успокоился? – сквозь зубы процедил Каваллоне, немигающим взглядом прожигая лицо Донана. Тот удивленно распахнул глаза, перестав барахтаться, и Дино . – Расходитесь, не на что смотреть. – Дино не сдержался, размахнулся посильнее и пнул под ребра откашливающегося Донана, повалив его тем самым обратно на землю. – Если есть желание, попробуй поучаствовать в общей работе, а если хочешь языком почесать и показать, какой ты у нас смелый, отправляйся в разведгруппу. Хотя все знают, что ты этого не сделаешь, трус. – Он огляделся. На него смотрели сотни пар любопытных глаз, и это заставило его взять себя в руки. – Прошу вернуться всех к своим делам – уверен, что их у вас предостаточно. Если есть вопросы, позже поговорю со всеми желающими, - приказал он, похлопав в ладони, и, удостоверившись, что люди начали расходиться, осторожно присел на примятую траву. Голова все еще раскалывалась, в горло - словно горячий песок насыпали, и ныли все мышцы тела, приходя в себя после непродолжительной, но весьма болезненной драки. Со стороны он выглядел ужасно: в крови, грязный, с безумным блуждающим взглядом и трясущимися руками, но ему было все равно. Он смотрел на копошащихся в земле букашек, и не мог понять, за что Хибари поступил с ним так? Какой поступок, какие слова могли сподвигнуть его на такой шаг? Разве они не взаимно друг друга любили, разве он не хотел остаться с ним? Где-то на задворках сознания Дино ужасался своим поведением в дни беспамятства, своей слабостью и безволием, но все его мысли так или иначе возвращались к Кее. Он всегда был для него на первом месте. Он помнил его последние слова, произнесенные таким голосом, что не было сомнений в его чувствах к нему, прощание – но почему? Сейчас, когда он уже стал свободным? Когда они могли… всё. Медленно, но верно, место дурманящей горечи снова заняла всепоглощающая злость. Он делал все, что мог, жертвовал всем, чем только можно было и нельзя, отрекся от все, что у него было – за что?! Просто выкинул из своей жизни, как надоевшую игрушку, истлевшую тряпку! - Дино… - тихо позвала Анита, настороженно глядя на его гневно искривившееся лицо. Не трудно было понять, что он все понял. И вспомнил. Настал момент, которого она боялась и с грустью ожидала, но почему-то сейчас чувствовалось… облегчение? Каваллоне глубоко вдохнул и поднял голову, и его взгляд ясно дал понять, что перед ней снова тот человек – не её. - Спасибо, что не стала скрывать от меня все это… дерьмо, что было, - пылко поблагодарил он, поднимаясь, и рассеяно отряхнулся. Это ему не сильно помогло. – Я… мне жаль, что все так случилось. Надеюсь, ты понимаешь, что наши отношения… - Нет нужды все разжевывать, - покачала головой Анита, глядя на него необычайно серьезно. – Я знала, что так все и будет. Просто… не знаю, хотела себя обмануть. Между ними повисло неловкое молчание. Дино смотрел на нее в упор, но при этом было видно, что он мыслями далеко отсюда. Анита изучала глазами его лицо: морщинку между сурово сдвинутыми бровями, опущенные вниз уголки сжатых губ, резко очерченные скулы – этот Дино совсем другой, но такой нужный именно сейчас – не ей, но ордену. Это была странная и неприятная смесь из чувства облегчения и одновременно – потери, будто внутри нее проходила схватка между эмоциями и здравым смыслом. Все прошло слишком быстро. Она хотела бы побыть с ее Дино хотя бы еще один день… - Мы идем в Лэндинг, - внезапно объявил Каваллоне, будто позабыв, что они и так туда собирались, и поспешил к столу, на котором была разложена карта местности. Анита, встрепенувшись, поспешила за ним. – Можно избежать патрулей, если держаться подальше от главного тракта и следовать по заброшенной торговой тропе. – Он прижал к губам стиснутый кулак и напряженно уставился на бумагу. – Насколько я знаю, в этом месте находится болото, так что нам придется обогнуть часть прямого пути. – Он поморщился, тяжело опираясь на стол, и немного отдышался – было видно, что он еще не до конца пришел в себя. – Почему?.. – тихо выдохнул он и, с силой оттолкнувшись от стола, в сердцах схватил стоящий рядом кувшин с водой и швырнул им в ближайшее дерево. - Дино, успокойся, ты привлечешь внимание! – попыталась привести его в чувство Анита, но он и сам неожиданно сник и рухнул на поваленное бревно, зарывшись пальцами в спутавшиеся испачканные в пыли и грязи волосы. – Может, не стоит нам идти в Лэндинг? Мы найдем другое место, где сможем закрепиться, а там… Вдруг встретим Хибари? По-моему, он ясно дал понять, чего хочет… - «Ясно дал понять»? – вскинул голову Дино, изумленно глядя на нее, и стиснул кулаки. – Это ты называешь «ясно дал понять»?! Он стер мои воспоминания, Анита! Часть моей личности, мою жизнь! Да как до такого додуматься вообще можно было? Знаешь, как я себя чувствовал? Не понимая, где я, что со мной произошло и что мне делать? – Он протянул руку к лицу и вытер кровь, стекающую из носа. Голова нещадно болела. Анита осторожно коснулась ладонью его плеча, но он нервно дернулся и поднялся на ноги. - Извини, я просто… еще не до конца пришел в себя, а ты совсем не должна выслушивать мое нытье. – Дино протер лицо рукавом и снова склонился над картой. – Позови, пожалуйста, Ромарио. Мне нужно обсудить с ним… и с тобой план действий. Да, и… Луку тоже приведи. Анита, слегка замешкавшись, все же кивнула и оставила его в одиночестве. Мысли сбивались в кучу, мешая думать. Она шла через лагерь, не обращая внимания на снующих мимо людей, и пыталась понять, что ждет теперь их впереди. Было больно видеть Дино таким… разбитым, но как же вовремя к нему вернулась память! Ордену он нужен сильным и уверенным, способным принимать решения и вести за собой людей. Ей было и совестно, и грустно от этих мыслей, и легко одновременно – чего больше – даже не понять. Дино смотрел на карту, отчаянно стараясь что-то разглядеть, но все еще возвращающиеся урывками воспоминания мешали ясно мыслить. От давления буквально жгло глаза, в голове - словно беспрестанно били маленькие молоточки, во рту стянуло – сухо, как если бы он год не пил вообще никакой жидкости, и кровь все никак не переставала заливать подбородок – приходилось стоять с задранной кверху головой, зажимая пальцами нос. - Дино, это правда? Ты наконец-то пришел в себя? – окликнул его еще на расстоянии Ромарио, предусмотрительно приглушив голос. Дино скосил глаза в его сторону. Рядом с ним маячили Лука, лицо которого так и светилось от счастья, и Анита, настороженно глядевшая на мужа издали. - Боже, что произошло? – ахнул доктор, кидаясь со всех ног к Каваллоне, Ромарио тоже поспешил подойти. - Все в порядке, помощь мне не нужна, - категорически ответил Дино, ковыляя обратно к столу. – И можете немного расслабиться, теперь все будет в порядке. - Память вернулась? - Да. Хотя мне сейчас кажется, что лучше бы не возвращалась. Закроем на этом тему, я позвал вас не для того, чтобы обсуждать мое самочувствие. – Он присел на краешек стола и повернул карту к себе, внимательно в нее вглядываясь. – Мы сильно отстали от первоначального плана. По идее, мы должны быть уже у земель Абруцци… Лука, сколько у нас тяжело раненных? - Слишком много для того, чтобы поддерживать нужный темп. - Есть безнадежные? Лука кивнул и нахмурился, заметив, как Ромарио и Дино переглянулись. Анита вздохнула. - То есть… вы же не хотите сказать… - Нам незачем тратить медикаменты на тех, кто и так не выживет, - перебив его, ответил Каваллоне. - Стоит позаботиться о людях, которых еще можно спасти. В его словах был резон. По большей части, они отставали из-за того, что приходилось помогать тяжело раненным, давать им время на передышку. Но… пусть Дино говорил рационально, это никак не отменяло жестокости слов. Лука хмуро выслушал его и, скрепя сердце, медленно кивнул, соглашаясь, но тут же встрепенулся. - А что насчет морфия? Он облегчит им предсмертные муки… - Нам предстоит долгая дорога. Он понадобится тем, кто отправится с нами, - объяснил ему Ромарио. Дино кивком подтвердил его слова: - Гораздо гуманнее будет избавить их от мук. Они отлично поработали, выложились на полную, и заслуживают безболезненной смерти. - Стой-стой-стой, - нервно посмеялся Лука, размахивая руками. – Ты хочешь сказать, что мы убьем их? Вот так просто? - А ты хотел просто бросить их? В таком состоянии их смерть будет гораздо мучительней, еще повезет, если звери не набегут на запах крови. Поэтому нам лучше быстро прервать их жизнь, если им уже с того света не выкарабкаться. И сделаешь это ты. - Я?.. – ужаснулся Лука, попятившись. - Я же врач, я не могу убивать своих… - Дино тоже не может этого сделать. Он, как-никак, наш лидер. - А ничего, что мне приказ идет именно от него? – вспылил Лука. – Я понимаю, что они нас замедляют, но это жестоко по отношению к ним! Они ведь ранены, потому что сражались за орден. - Они сражались не за орден, а за свободу и справедливость. Анита, выгнув бровь, взглянула на мужа. «За свободу и справедливость»? Разве на Колизей они пошли не для того, чтобы вытащить Хибари? Да, захват Колизея принес бы повстанцам орден, но основной мотив у Дино был не столь благороден. Несмотря на свои смятенные чувства, она промолчала. Каковы бы ни были его цели, главное, что он делает свою работу для ордена, и делает хорошо. Без него все мгновенно развалится, словно карточный домик. Все равно каждый, хоть чем-то отличившийся предводитель в итоге преследует свои интересы, так лучше пусть им будет Дино, которого она знала и отчасти понимала, чем кто-то другой – незнакомый и чужой. - Почему к ним проявляется такая несправедливость?! – распылялся все доктор, от избытка эмоций начавший отчаянно жестикулировать. - Лука, если ты не можешь, никто тебя не заставляет, - попытался успокоить его Ромарио, но Дино недовольно щелкнул языком и протестующе поднял руку. - Ты сам сказал, что понимаешь правильность решения, не так ли? Что заставляет тебя так отпираться от прямого приказа? Боишься замарать руки? - Нет, дело вовсе не в этом! Одно дело – убить противника в честном бою, и совсем другое – собственных товарищей, да еще и раненых! Пожалуйста, Дино, не заставляй меня так поступать, - взмолился Лука, сложив ладони в молитвенном жесте. - Брось, Дино, я и сама могу это сделать. Необязательно принуждать его, он же врач, - разжалобилась Анита. - Каждый член ордена должен быть готов к тому, что придется делать вещи, которые ему не по нраву. Лука, мы можем взять этих людей и продолжать тратить на них еду, воду и лекарства, а что ты будешь с остальными делать? Они умрут, но у нас будет недостаточно припасов, чтобы спасти тех, у кого надежда еще есть, и умрет еще какое-то количество человек. Они мучаются, страдают из-за ранений – если они все равно умрут, не лучше ли прекратить их муки немного раньше? Повисло тяжелое молчание. Анита знала каждого из этой категории «не-жильцов», и сердце разрывалось при мысли о том, что Дино говорит правильные вещи, пусть они и невероятно жестоки; Лука же не просто знал этих людей – он их лечил, он говорил с ними и к каждому проявлял такое участие, что никакой другой великий доктор с ним сравниться не мог… И каково ему сейчас? Собственными руками отправить на тот свет своих же пациентов. Неужели Дино не мог позволить ему не участвовать в этом? Никто не спорит, что это неправильное решение, но почему именно Лука? Неужели и впрямь это такая своеобразная тренировка нервов и проверка решимости? Разве Дино это нужно? Разве он еще думает о том, чтобы остаться лидером, и готовит для себя надежных подчиненных? Или так готовит к будущему без себя? Дино смотрел бесстрастно – невозможно было понять, какая каша творилась у него в голове. Все с ним произошло стремительно: за одну неделю его план побега из Колизея провалился, благодаря Мукуро, он потерял множество своих товарищей, был тяжело ранен, потерял память, потерял Хибари, вернул память… Он чертовски хорошо научился держать себя в руках, раз при таких плачевных картах на руках мог так спокойно выглядеть. Помчится ли он вновь сломя голову за Хибари или же отступит после того, как тот с ним обошелся? - Я сделаю, - после затяжного молчания произнес Лука дрожащим голосом, и на его лице отчетливо отражалась неуверенность. Он судорожно сглотнул, глубоко вдохнул и посмотрел на Дино уже ясным твердым взглядом. – Семьям… погибших, как я понимаю, знать подробности смерти не нужно? - Они погибли от полученных ранений, - кивнул Каваллоне и взялся за карту, сразу же потеряв интерес к вопросу. – Запиши имена всех – мы будем чтить память всех наших товарищей до единого. Это единственное, что мы можем сделать для них… Ромарио, - резко вскинулся он, расправляя на столе карту, - ты не помнишь, открыли ли тракт между Тиром и Сарготом? - Да, разведчики говорили об этом пару месяцев назад, - мгновенно среагировал помощник, склонившись вместе с ним над столом. Лука обменялся с Анитой растерянными взглядами и молча ушел, крепко стиснув челюсть. Пусть он и знал о том, что Дино потерял память, столь скорая смена личности здорово шокировала и в очередной раз наглядно показывала разницу между тем, каким он был, и тем, каким стал. - Выходит, проселочная дорога заброшена, - провел пальцем по границе графства Каваллоне. – Хотя местные жители вполне могли бы продолжить использовать ее… да нет, тракт ближе и путь по нему короче, так что, вероятно, путь для нас открыт. - И здесь - если у развилки сойти с дороги, то можно обойти болото и при этом не попасться патрулям или сельчанам, - ткнул в карту Ромарио, поддерживая намечающийся план. – Возьмем с собой… Его голос резко оборвал шум, доносящийся с лагеря. Дино приподнялся, встревожено нахмурив брови, и, переглянувшись с помощником, ринулся на звуки борьбы. - Ах ты, выродок, только попробуй двинуться с места! – зло шипел один из разведчиков, весь взмыленный и растрепанный. Их было несколько – таких же взбудораженных – они кружили вокруг какого-то солдата, опасаясь приближаться к нему. Тот стоял, пристально оглядываясь на своих противников, и держал наготове меч. Дино заметил за его спиной еще два. Один из разведчиков кинулся на него, и одновременно с ним сорвался с места второй. Солдат с легкостью парировал оба удара и вновь оказался в кольце. Его взгляд вдруг наткнулся на Каваллоне, и он, удивленно распахнув глаза, опустил клинок. В тот же миг его сбили с ног и прижали к земле, заломив за спину руки. Вопреки здравому смыслу, на его лице читалось полное удовлетворение и даже… радость, что ли. - Нашел… - прошептал он с явным облегчением, и Анита сама удивленно вскинула брови. Он их искал? Собирался присоединиться? Она присмотрелась к его форме и ахнула. - Это же… - Солдат Джессо, - и без нее догадался Дино и присел на корточки перед тяжело вздыхающим стражником. – Как тебя зовут? - Я капитан стражи Бьякурана Джессо, - отчеканил он ровно и поднял на него бесстрастный взгляд. Дино вздрогнул – на мгновение ему показалось, что он видит перед собой Хибари. Но это видение рассеялось быстрее, чем он это осознал. – Господин приказал мне найти вас. - А Бьякуран Джессо в курсе, что его приказы теперь не имеют силы? - Для меня – имеют. У меня в сумке послание для вас. Он отправил меня, чтобы я отыскал ваш лагерь. - И как ты нас нашел? – спросил Дино, кивнув своим людям, которые сразу же взялись за поиски. Ответ он знал, но хотелось бы удостовериться. - Ирие Шоичи объяснил. – Как и предполагалось. Как вообще можно было отпустить его? - Я так и знал, что этот засранец нас выдаст! – зарычал Калеб и притих, поймав ледяной взгляд Аниты. Дино взял в руки слегка смятый конверт и, посмотрев на разорванный край и сломанную печать, помахал им перед носом Генкиши. - Что же письма-то от графа приходят в таком плачевном виде? – почти ласково пожурил он, вытряхивая письмо. – Как же теперь понять, что это действительно Джессо написал, а не ты или кто другой подсунули обманку? - В пути у меня произошла стычка с королевским отрядом. Один из них оказался слишком любопытным. - Выходит, королевский солдат, который обязан был убить тебя или, на худой конец, взять под стражу, так просто тебя отпустил? Так еще и с посланием лидеру сопротивления от лорда-предателя? Сдается мне, ты меня совсем дурачком считаешь. - Я не лгу. Клянусь честью, это письмо от Его Светлости. - Увы, я на слово не верю, а потому даже читать ничего не буду. – Дино поднялся и собрался порвать письмо на мелкие клочки, как вдруг Генкиши скрипнул зубами и воскликнул: - Я говорю правду! На Фиор шли королевские солдаты, и господин Джессо вместе с Ирие Шоичи остались его защищать. Но они говорили, что есть что-то, что не должно вместе с ними погибнуть, поэтому я ушел с поля боя. Поэтому… - он замолк, стиснув челюсть, и низко склонил голову. – Хотя бы прочтите, прошу. Я мог остаться и сражаться бок о бок со своими людьми, защищать свои земли и своего графа, но вместо этого искал вас, даже не будучи уверенным, что, в конце концов, найду. Если вы не прочтете… вся эта дорога была просто бессмысленной. Дино некоторое время молча смотрел на него, и так же молча раскрыл сложенный вдвое листок, исписанный красивым аккуратным почерком. «Я так думаю, что можно нам обойтись без излишних церемоний и вступительных речей. Каваллоне, мы с тобой славно сотрудничали во время боев, и я помню тебя, как вполне здравомыслящего человека – если не думать о странных заморочках из-за Хибари Кеи, - так что мне думается, что ты сделаешь все правильно, несмотря на… некоторые проблемы с твоим здоровьем. Я бы хотел лично поговорить – уверен, что мы смогли бы более продуктивно провести беседу, но так как на МОИ земли идет почти целая армия, я вынужден отправить своего человека чуть ли в неизвестность, чтобы передать письмо, не выражающее и сотой части моих намерений и идей. Я умирать не собираюсь, но на всякий случай решил поделиться с тобой информацией, которая несомненно вызовет у тебя интерес и негодование…» Дино раздраженно поджал губы. Он ненавидел такие долгие размусоливания, присущие аристократии, и пропустил несколько строчек. Спустя несколько мгновений он замер, заметно побледнев, и, быстро вернувшись в начало текста, еще раз прочел его. - Что там? – нервно спросила Анита, обеспокоенная его реакцией. Дино не ответил, отошел и, сев на поваленное бревно, снова и снова перечитал письмо. - Так ты… - выдохнул он, наконец, поднимаясь и убирая бумагу в карман, - говоришь, что королевский солдат отпустил тебя после того, как прочитал это? - Да, - подтвердил Генкиши, сам не на шутку взволновавшись. Дино хотел было усмехнуться и швырнуть ему в лицо письмо, но тот вдруг продолжил: – Это был бывший капитан стражи господина Рокудо. Чейз Донован. - Чейз… Донован? – ошеломленно переспросил Дино, мгновенно вспомнив ублюдка, подсунувшего ему фальшивые листовки и оружие, которые он в глаза не видел. Теперь немного прояснилось. Может, этот Чейз играет на стороне Мукуро. В противном случае, Генкиши с этим письмом никогда бы до ордена не доехал. Какого черта вся эта хрень случилась в одно время?! Дино поманил за собой Ромарио и Аниту и побрел в командную ставку, едва волоча за собой ноги. Он все еще переваривал прочитанное. В письме Джессо говорил о том, что прежний король – мудрый, добрый и по всем параметрам положительный – одно лицо с Бельфегором, который явно на всю голову больной, кровожадный, да к тому же, самодур. Мало того, оказывается это урод объявил войну Сидонии, а значит и ряду других, союзных с ней стран. В конце послания Бьякуран апеллирует тем, что повстанцы борются не с теми, что надо открыть глаза людям, и что Дино такое под силу, но… какого хрена? Он сам едва мог поверить в это, как он будет объяснять такое чудовищное предательство остальным? Правители назначаются самими богами – как минимум половина королевства свято в это верит, как с ними говорить? Может, у Джессо поехала крыша после того, что с ним случилось, и он сам все это выдумал, или, может, он понял, что не жилец, и таким способом решил отомстить королю? Дино протянул письмо Ромарио, чтобы он прочитал его вслух, и тяжело оперся на стол, закрывая глаза. Что теперь делать? Куда идти? С кем сражаться и сражаться ли вообще? Искать Хибари или смириться с его идиотским решением? Бежать из страны или теперь уже воевать против монарха? Он устало рассмеялся, оседая на пол. Воевать с королем – да он в своем уме? В его распоряжении кучка крестьян, взявшихся за оружие пару месяцев назад, большая часть которых ранена, а оставшаяся представляет собой детей и женщин, а у короля… у короля армия. Обученные солдаты – один стоит десятка. У него возможности, золото и оружие, а у ордена? Только энтузиазм и вера в справедливость, которая ничем им не поможет. По крайней мере, ему это точно не помогло. Ромарио ошеломленно замолк, и Анита с ужасом смотрела на него, не веря ушам. Она выхватила из его рук листок и пробежалась по нему взглядом, с трудом прочитав скачущие перед глазами строчки. Сидония? Их верный союзник, дружественная страна – и враг? Это просто не укладывалось в голове. Королевство граничит со всеми странами-союзниками Сидонии, которым явно не понравится варварская расправа над послом и развязывание вражды… Гредзо же просто сотрут с лица земли при таком раскладе! - Значит, за нами не гонится вся армия королевства лишь потому, что король – не знаю уже, кто он там – хочет посмотреть, как мы будем сражаться с якобы захватчиками? – медленно произнес Ромарио. - Выходит, что так. Оказывается, нам везло, - криво ухмыльнулся Дино. Анита вернула ему письмо, и он аккуратно сложил его, прежде чем снова спрятать в карман. – Ума не приложу, что делать. - Будем… я думаю, что нам нужно свергнуть короля. - Ты в своем уме? – налетела на Ромарио Анита, аж дернувшись от такой перспективы. – Да мы до Гредзо не дойдем – нас убьют, как только мы из леса выйдем! - Именно поэтому нам нужна поддержка аристократии, - ответил Ромарио и тронул обескураженного Дино за плечо. - И как, ты думаешь, отнесутся повстанцы к такой идее? – покачал головой тот, устало ткнувшись лбом в колени. – Сотрудничать с теми, против кого сражались… даже если я расскажу им в подробностях, какой засранец король, им будет тяжело довериться знати. К тому же, я не совсем верю словам Джессо. Это может быть такой занятной уловкой, чтобы убрать меня с пути. - Но мы же ему ничем не мешаем. Тем более, сейчас, когда он лишен титула. У него нет резона сдавать нас властям. Дино взглянул на Аниту. Она вздохнула и, скрестив на груди руки, присела на краешек стула. - У Джессо есть мотив недолюбливать именно Дино, так что это вполне правдоподобная версия. Ромарио непонимающе нахмурился. - Не знаю, какие у вас проблемы, но я не думаю, что он стал бы бросать такие слова на ветер. Он весьма подробно все описал, и становится понятным, почему в Фиор отправили целую армию – обычно на беглых преступников так не распыляются. И становится понятно, почему он бежал из Гредзо – потому что услышал то, что предназначалось не для его ушей. - Он мог бежать из-за Мукуро, - возразил Дино, но тут же прикусил язык. Бьякуран гораздо больше помог бы другу, если бы оставался на своем месте. Он не мог этого не понимать. Значит, у него был другой мотив. Конечно, Дино больше склонялся к тому, что написанное являлось правдой, но не хотелось бы рисковать, даже если был хотя бы один процент возможности того, что это неправда. - Мы могли бы отправиться в Фиор и помочь Джессо. - Слишком далеко. К тому же, королевских солдат было куда больше, чем у Джессо, а сражение началось пару дней назад… - старательно выуживал из своей памяти рапорты разведчиков Дино. – Джессо достаточно умен, и с ним Ирие, у которого мозгов тоже не занимать, поэтому я не думаю, что они погибли, но такая вероятность все же существует, а впустую проделывать такой путь было бы глупо. – Он поднялся, держась за столешницу обеими руками, поежился от боли и провел ладонью по лицу, выпрямляясь. – Мы идем в Лэндинг. Он ближе, и к тому же, я практически уверен, что там Рокудо Мукуро, а он, как-никак, тоже был аристократом. Анита с подозрением посмотрела на него. - Скажи, мы идем за Рокудо или… - она многозначительно замолчала, и Дино недовольно скривился, поняв намек. - Мы идем за Рокудо. Если там будет Хибари Кея, подберем и его – перетянет к нам Клевентон. Если с нами будет Рокудо, а Джессо сумеет выжить, он сам к нам придет, и Ирие Шоичи с ним. Четыре человека по цене одного - на рынке рабов за такое предложение ломали бы шеи, выстраиваясь в очередь. Так что действуем по первоначальному плану. - А что будем делать с солдатом Джессо? - Убей его. Мне не хотелось бы, чтобы королевские псы узнали о наших делах с аристократией раньше времени. А раз его однажды уже поймали и выяснили цель задания, то смогут сделать это еще раз… Хотя нет. На случай того, если Джессо все же выжил, оставь его. Будет ступенькой к… сотрудничеству. Если получится – завербуй, покажи письмо. И запомни его реакцию, потом расскажешь. – Дино стянул через голову грязную рубашку и с досадой уставился на открывшуюся руку с ошметками бинта. Она все еще жутко болела и плохо слушалась, а это здорово мешало. Ромарио отправился выполнять приказ, а Дино двинулся к бочкам с водой, чтобы смыть с себя грязь и кровь, и, подозвав одну из прачек, попросил свежую одежду. Ему предстоял тяжелый разговор со своими людьми, и он сомневался, что все пройдет гладко, учитывая, как сейчас намешано у него в голове. Надо убедить, что без помощи аристократии им не обойтись, что слова Джессо не ложь, что бегство не выход. Даже по отдельности, каждый из этих пунктов уже представляет собой ту еще головомойку, а уж все вместе… Как бы после речи не пришлось распускать орден совсем. - Дино, - поймала его за руку Анита, и он остановился, вопросительно вскинув брови, - ты не уйдешь? Не распустишь орден? – Словно прочитала его мысли. - Потому что… потому что, если ты решил уйти, не вдохновляй остальных на борьбу с королем. - Я же сказал, что не собираюсь уходить. - Но если мы идем за Мукуро, то наверняка там и Хибари… - Перестань! – гаркнул Дино, отдергиваясь и неприятно морщась. – Мне некогда думать о нем, и ты не напоминай. Он ясно дал понять, что ему плевать на меня и то, что было между нами, так что я не собираюсь настаивать. - Ты же прекрасно знаешь: едва он поймет, что ты его вспомнил, то вернется! А я знаю, что ты оттолкнуть его не сможешь. Не сможешь ведь?!.. Дино схватил ее за плечи и тряхнул с такой силой, что Аните показалось, ее голова вот-вот отвалится. - Я не знаю, ясно?! – процедил он. – Я не могу об этом думать, поэтому просто замолчи. Сейчас для меня важен только орден. Он отпустил ее, мгновение смотрел ей в глаза, не проронив и звука, и, резко отвернувшись, ушел. Только об ордене он и мог думать сейчас. Только работа позволяет ему кое-как сохранять рассудок. Окунув голову в бочку с водой, он вдруг поймал себя на мысли о том, как ему жаль, что Скуало не убил его тогда на арене. *** Время тянулось удручающе медленно. Бездействие сводило с ума, оставляя после себя зудящее чувство тревоги, ощущения того, что часы утекают просто в никуда, просачиваясь сквозь пальцы. Мукуро знал, что в замке они должны пробыть менее суток, а казалось, будто прошло уже несколько дней. Он обшарил все углы, обстучал все стены, но не нашел ни малейшей лазейки. Сам всегда старался сделать это место неприступным и безопасным – теперь это не играло ему на руку. Глядя в полутьму коридора, он думал об участи, которая ждет его и Хибари, если они не успеют выбраться до прибытия Виллани. Их отвезут в Гредзо, где Бельфегор примет их с распростертыми объятиями. Начнет он с Кеи – в этом не было сомнений, а потом, когда Мукуро уже будет раздавлен, примется и за него. Незавидная участь их ждет. Но. Это лишь в том случае, если в Гредзо их все-таки доставят. Мукуро частенько попадал в переделки, казавшиеся абсолютно безвыходными, но, в конце концов, с тушем и фанфарами выбирался из них победителем. Этот случай ничем не отличается. Нужно только основательно пораскинуть мозгами. Он слышал голоса стражников, примерно в пяти-десяти метрах от их темницы, их заглушало громкое перешептывание заключенных из других камер и лай собак откуда-то сверху. Видимо, королевские солдаты правилами приличий в этот раз пренебрегли и впустили в дом животных. Жаль, с ним не было друзей. Они всегда помогали, может, поэтому он всегда выходил сухим из воды. Бьякуран бы непременно смог найти правильное решение, он что-нибудь придумал бы, он был умным… был. Мукуро оперся рукой о стену и крепко зажмурил глаза, пытаясь успокоиться. Новостей о Занзасе не было, и это радовало: была надежда, что он все еще жив. О Джессо он не мог говорить с такой уверенностью, и это его просто убивало. Он пытался отгонять от себя мысли о нем, старался держать себя в руках, но так или иначе возвращался раз за разом, и снова переживал это невосполнимое чувство утраты – словно часть его самого обрубили и даже не позаботились об обезболивании морфием. Если бы он знал, что в Гредзо они виделись в последний раз… он бы постарался отвлечься от переживаний за Хибари, обратил бы больше внимания на своего друга, запомнил бы каждое слово их скудных в тот момент разговоров. Мукуро медленно сел на пол и привалился плечом к стене, склоняясь к ней же виском. Голова гудела, думать было больно, и от влажного холодного воздуха першило в горле. Ему нужно что-то делать, что-то придумать, чтобы спасти Кею и себя, но такое нехитрое действие, как подъем, далось ему с трудом. Все мысли были заняты Бьякураном, и это походило на издевку, плевок в лицо: когда он был рядом с Джессо, не мог выкинуть из головы Хибари, а теперь, когда ему нужно изо всех сил стараться спасти Кею, он думал лишь о Бьякуране, о его последних минутах. Было ли ему больно, о чем он думал, какой она была вообще – его смерть? И есть ли хоть какой-нибудь, самый мизерный шанс, что костлявая обошла его стороной? - Хватит, - сам себе приказал Мукуро и поежился от звука собственного голоса: охрипшего, низкого, словно чужого. Он с силой ущипнул себя за руку и, чувствуя, как на коже наливается синяк, встряхнул головой. Хибари вдруг издал какой-то странный вздох, отрезвивший затуманенное сознание Мукуро, и он, метнувшись к нему со скоростью света, присел на колено рядом. После того, как Кея успокоил его, то почти сразу уснул, а Мукуро не стал будить, рассудив, что тот просто устал от длительного похода и еще не отошел от совсем недавнего ранения. Им обоим пришлось многое пережить за последнюю неделю. Мукуро прислонил ладонь к его лбу и нахмурил брови, едва не обжегшись. Хибари просто горел, у него пересохли и потрескались губы, и он весь дрожал, как в лихорадке. - Эй, Кея! – позвал Мукуро, схватив его за подбородок и потрепав за щеку. – Проснись, живо! Он не был силен в медицине, но знал одно: стоит закрыть глаза хоть на мгновение, и ты уже не сможешь их открыть. Он осторожно приподнял одно веко и вздрогнул – глаза у Кеи закатывались. - О, нет, Кея, слышишь, очнись! – едва не закричал на него Мукуро и затряс его за плечи. Пользы это никакой не принесло, Хибари даже не дернулся. – Так… так… - он закрыл глаза, приложив ко лбу горячую ладонь. – Не холодный, значит, еще живой. Значит, еще можно помочь… - Хватит бубнить, - зло шикнул Хибари, не открывая глаз. Его лицо, покрытое испариной, с прилипшей ко лбу мокрой челкой, мучительно кривилось, и затрясся, выдыхая и хрипя так, будто задыхался. – Так бывает, не истери. - В каком смысле: «так бывает»?! – процедил Мукуро, схватившись за его плечи. – Какого черта происходит?! - Это из-за морфия, - пояснил сбивчивым шепотом он и немного успокоился, когда Мукуро, бережно прижав его к себе, сел у двери, из-за которой хотя бы немного пробивался более или менее свежий воздух. – Шамал говорил, что нельзя его много… -… а ты не мог без наркотика… - закончил за него Мукуро, и сознание услужливо подкинуло ему воспоминания о далеких днях детства, когда порой ему приходилось ночевать рядом с отбросами общества, и он встречал людей, зависимых от морфия – больных, искалеченных, обезображенных, умирающих от ломки или передозировки. Объяснение Хибари его совершенно не успокоило. Он не мог потерять его, только не его. – Не могу представить, как тебе было больно. Как тебе больно сейчас, - выдохнул Мукуро, зарываясь лицом в его взлохмаченные взмокшие волосы. – Как тебе помочь? Что мне нужно сделать? Хибари промолчал, отчаянно клацая зубами. Он уже даже не понимал, что тот ему говорил; все тело горело огнем – жгло буквально везде: в голове, в груди, в животе, в руках и ногах. Ему было то одурительно холодно, то нестерпимо жарко, и он порой не чувствовал свои конечности, и даже связно говорить удавалось с трудом. Мукуро укачивал его на руках, шептал на ухо что-то очень приятное и ободряющее, и в минуты беспамятства Хибари казалось, что он в далеком почти забытом детстве. Он болел редко, но всегда тяжело; отец или мать держали его в руках и баюкали, тихим размеренным голосом рассказывая ему интересные истории. И боль успокаивалась, уходила на задний план, и было так… спокойно. Если бы он мог увидеть их снова! Сестер, брата, родителей. Он бы вымолил у них прощение за свою глупость и юношескую вздорность, повлекшие за собой их смерть, бросился бы к ним в ноги, рассказал, как ему было без них плохо. В моменты просветления он окунался в грубую реальность, швыряющую его плашмя на твердые камни, и понимал, что это воспаленное морфием сознание играет с ним злую шутку, переиначивает его мысли и ощущения. За неделю, проведенную на свободе, он использовал столько морфия, что Шамал бы собственноручно убил его за такую самодеятельность, но Кея особо не задумывался, держа в голове лишь одну мысль – встречу с Мукуро. Для него все заканчивалось их сражением, а что будет после - его совершенно не волновало. Боль отгоняла ненужные мысли, но были моменты, когда он просто хотел отдохнуть, и тогда он принимал морфий. Пару раз он мучился лихорадкой, но она проходила, и он продолжал путь, гонимый манящей далеко впереди целью – он хотел убить Мукуро так сильно, что это затмевало рассудок, притупляло любую боль. Наверно, от того все приступы проходили сравнительно легко. Сейчас не было должной мотивации. Не было сил. И желания тоже. Только бы поскорее все закончилось. Устал терпеть боль. - Не спи, Кея, – без конца повторял Мукуро таким тоном, словно отдавал приказ, и волей неволей Хибари держался за его голос – слегка подрагивающий, но даже в такой ситуации твердый и внушающий. – Я сейчас что-нибудь обязательно придумаю, - обещал он, и, мучительно размышляя над возможными вариантами, коих было чуть больше, чем совсем ничего, думал, что такими темпами скоро сойдет с ума, если уже не сошел. Хибари стало немного легче: он перестал клацать зубами и болезненно мычать, жар чуть спал, хотя озноб все еще его колотил. Когда он успокаивался и не дергался в конвульсиях, Мукуро шарил по его груди, пытаясь почувствовать биение сердца, склонялся к лицу, прислушиваясь к замедленному дыханию, и, в конце концов, понял, что несмотря на внешние улучшения, все ведет к наихудшему исходу. Без каких-либо действий с его стороны помощь ему не придет. Он осторожно стянул с себя пиджак и, бросив его на пол, переложил на него Хибари. Нужно было воспользоваться своим положением, пока титул лорда с него не сняли окончательно. - Стража! – позвал Мукуро, с силой ударив по двери кулаком. – Стража! – Голоса умолкли, и через пару секунд у зарешеченного окошка появился солдат. – Нужен врач, сию минуту. - Это невозможно. - Я все еще в статусе графа, разве нет? – вскинул брови Мукуро, бесстрастно глядя на него через железные прутья. – Мне нужен врач, - тщательно выделяя каждое слово, повторил он. Солдат на мгновение замешкался. - Секунду, - буркнул он и испарился. Мукуро взялся за решетку, облегченно выдохнув сквозь зубы, и повернулся в сторону Хибари. Тот ворочался и скрипел зубами, сдерживая рвущиеся из горла стоны, и это было по-настоящему страшное зрелище. Он вспоминал его сильным, упивающимся сражениями и убийствами, вспоминал глаза, бросающие стальной отблеск, самоуверенную усмешку на губах и его кожу – молочно-белую как мрамор, которая сейчас больше напоминала лоскутное одеяло, и ему было так жаль, что эти перемены с ним произошли по его вине. Он полюбил его еще полным сил и энергии, готовым драться в любую секунду, но он продолжал любить и сейчас – несмотря на непоправимые изменения в его внешности и характере. Это не было поверхностным чувством, основанным на привлекательности, и он давно перестал в этом сомневаться. Кея открылся ему, признал, что не сможет без него жить, и Мукуро очень дорого заплатил за то, чтобы услышать это от него. Ему пришлось отдать свою жизнь, свои принципы и отбросить в сторону главную цель в его жизни, и он только получил взамен что-то равноценное, что до самого конца будет вырывать их жизни и свободу зубами. Он все еще не насладился досыта, ему было мало одной жалкой недели. Так что будь он проклят, если они не выберутся отсюда вместе. - Вы что-то хотели? – вежливо спросили его, и он скосил глаза в сторону крохотного проема. Напротив окошка стоял командир отряда, что повязал их, и с выжиданием смотрел на него. Его лицо не предвещало ничего хорошего, но Мукуро имел дело и не с такими людьми. - Без вашего решения ничего не делается? – криво ухмыльнулся он. Он ждал врача, а не своего главного на данный момент врага. - Вы правильно поняли. Мне верно доложили, вы просите доктора? - Если вы уже знаете суть проблемы, к чему дополнительные вопросы? - Я пришел для того, чтобы объяснить вам, что врачебной помощи нет, и не предвидится. - Тогда уж позвольте кое-что поясню я, - терпеливо произнес Мукуро, - Хибари Кея нуждается в помощи врача, и я прекрасно понимаю, что таковых среди солдат нет, но есть доктор среди моих людей. Дайте ей полчаса, и я более не потревожу ваш отдых. - Хибари Кея не входит в круг моих обязанностей. Только вы один представляете для меня ценность. Вполне ожидаемый ответ. Мукуро слегка приблизил лицо к решетке и дружелюбно улыбнулся. Командир подобрался, настороженно глядя ему в глаза. - Если Кея умрет, - вкрадчиво произнес Рокудо, - я буду для вас потерян. Вы наверняка знаете мою историю и какие нежные отношения меня связывают с Хибари Кеей, поэтому будет неудивительно, что без него я в этом мире задерживаться не собираюсь. Я откушу себе язык и погибну от потери крови – никакой врач не спасет. Вроде бы меня обязательно Бельфегору живьем приказано доставить? Не хотелось бы мне оказаться на вашем месте, когда он узнает, что ему привезли лишь одну мою тушку. А теперь спросите себя еще раз: вы действительно хотите со мной торговаться? Командир смотрел на него долго, сверля уничтожающим взглядом. Все его показное равнодушие и спокойствие как ведром сдуло. Он понимал, что выбор у него был невелик, и понимал, что Мукуро об этом знает тоже, он видел это в превосходительной полуулыбке, в глазах, отражающих мнимую кротость. Сейчас он почти готов был поверить, что его род действительно уходит в демонические корни. - Как зовут врача? – ледяным голосом спросил, наконец, командир. - Ева. - Ждите, ее приведут. Мукуро проводил его спину взглядом и усмехнулся. Сейчас его главным козырем, как ни странно, была его жизнь. Стоило поблагодарить Бельфегора за странную блажь издеваться над ним самолично. Он сел на пол рядом с Хибари и ласково провел ладонью по его щеке. Ну вот все и разрешилось. Причем пришлось приложить минимальные усилия. - Сейчас тебе помогут, слышишь? – сказал он, убирая с его лба налипшие пряди волос. – Потерпи немного. Они пробыли вдвоем довольно долго, прежде чем открылась дверь. Мукуро поднялся, насторожено всматриваясь в силуэты вошедших, и выпрямился, лишь когда разглядел среди них женскую фигуру. - Если что-то понадобится еще – зовите, - отчеканил один из сопровождающих. – Без всяких фокусов, иначе разведу по разным темницам, и врача вы больше не увидите. - Сложно вытворять фокусы в пустой комнате, имея при себе тяжелобольного, - пожала плечами Ева, зажигая поданную ей керосиновую лампу. Солдаты, потоптавшись, ушли, а она присела на колени перед Хибари и, потянув за плечо, перевернула его на спину. – Опять этот ужасный пациент, - вздохнула она. Мукуро промолчал: тяжело было отвыкнуть от неизменной долговязой фигуры Шамала, сидящего у постели Хибари. – У него заражение. Опять стреляли? Честно говоря, думала, что он столько не протянет, но, надо же, дожил-таки. Редко такие живучие пациенты достаются, но я даже не могу его поздравить – смерть в его случае была бы куда предпочтительней. - А без комментариев не обойтись? – осведомился Мукуро, скрещивая на груди руки. Он не был настроен на словесные пикировки с собственной прислугой. - Нет. Мне так легче работается, - пожала она плечами, и в ее голосе внезапно послышались взволнованные нотки – она словно оправдывалась. – Не верится, что Трайдент Шамал пичкал его таким количеством морфия, - с сомнением протянула она, быстро переводя разговор на другую тему и бегло оглядев глаза и ротовую полость. – Значит, занимался самолечением. - Ему было больно. В окрестностях Гредзо его ранили из ружья. Повстанцы помогли ему, но он не долечился. Соответственно, весь этот путь до графства он провел в не самых лучших условиях. - Вот это приключения у вас выдались. Неудивительно, что он в таком состоянии. - Это не смертельно? Что-то сможешь сделать, чтобы помочь ему? - Попытаюсь унять лихорадку, но это лишь на время. Настоящее лечение займет намного больше времени. И, к сожалению, у меня не так много инструментов, чтобы оказать ему надлежащее лечение. - Пусть так. Когда выберемся, я позабочусь об этом. Сделай так, чтобы он просто пережил хотя бы пару дней. Ева с интересом на него взглянула и молча взялась за коробку, в которой лежали скудные медикаменты и инструменты – то, что она смогла набрать, пока стража водила ее по дворцу перед тем, как отправить сюда. Подумать только: всего месяц назад, когда они уезжали в столицу, Мукуро едва не убил Хибари собственными руками – залитую кровью столовую она помнит до сих пор – а сейчас так печется о его здоровье. Что могло произойти в Гредзо, так существенно изменив отношения между ними? - Думаете бежать? Разве это не невозможно? Мукуро промолчал. У него были хорошие отношения с прислугой, но доверять серьезную информацию он бы ей ни за что не стал. Хотя реального плана у него все равно не было, впрочем, как и сомнений в том, что он не сможет его составить. Пусть только Кее полегчает, и тогда он вздохнет с облегчением и примется за работу. - Вы отдохните. Я за мальчиком пригляжу, - вдруг вполне мягко предложила Ева. – Я с ним надолго, а вам все равно будет неинтересно наблюдать. - Я останусь. Еще успею выспаться. - Не умрет ваш драгоценный, расслабьтесь. А силы вам, быть может, еще пригодятся. Мукуро недолго поколебался, но, в конце концов, принял предложение и, откинувшись спиной на стену, попытался уснуть. *** Чейз привалился плечом к стене, покручивая в руках зеленую веточку. Побродив по замку и окрестностям, он насчитал двадцать четыре человека, восемь из которых были разведчиками, а остальные представляли собой тяжелую кавалерию. Основная масса оккупировала двор, часть засела в столовой, а остальные разбрелись по местности – кто по одному, кто парами. Те, что предпочли уединение, разгуливали во всеоружии, остальные же приняли решение скинуть ножны и кобуры, но все равно держали их поближе к себе. Незаметно стащить не представлялось возможным. Вот были бы это обычные стражники… Пока он обдумывал возможности безопасной ликвидации хотя бы большей части солдат, поймал на себе любопытные взгляды своих подчиненных. Все те дни, что он провел с ними, они пялились на него с опаской и подозрением, а это здорово раздражало. От них, пожалуй, стоило бы избавиться в первую очередь. - Командир! Рокудо Мукуро требует доктора. Говорит, Хибари Кее нехорошо. Что прикажете делать? Чейз подобрался. Мукуро что-то затеял? Или же Хибари действительно нехорошо, что в его состоянии совсем неудивительно? Командир исчез в замке и не появлялся довольно продолжительное время, а потом вылетел оттуда пулей, с трудом сохраняя на лице маску спокойствия и хладнокровности. Он стремительно огляделся и, наткнувшись взглядом на Чейза, подозвал его. - Капитан, помогите доктору найти необходимые ей вещи и проводите ее на нижний уровень, к Рокудо Мукуро. Насколько я понимаю, замок вы знаете очень хорошо. - Будет сделано, - отчеканил Чейз, радуясь удачно выпавшей карте, и поспешил в замок. Ева удивленно вскинула брови, увидев его в доспехах королевской армии, и пренебрежительно фыркнула, отворачиваясь. Она была невоспитанна и вульгарна, позволяла себе некоторые вольности, но в вопросе верности сюзерену ей практически не было равных. Хотя сейчас Рокудо Мукуро и был лишен титула, Ева все же не бросила замок после вестей об его измене короне - чем не доказательство ее преданности? Чейз едва ли не рассмеялся в голос. Удача все же не отвернулась от них – никак невероятное везение Хибари передалось им всем, раз даже сейчас, в такой почти тупиковой ситуации забрезжил свет. - Мне нужно снотворное, и побольше, - без всяких предисловий шепнул он, стягивая ее руки тонкой бечевкой. Она, продолжая отрешенно глядеть мимо него, едва заметно кивнула, на вид даже не удивившись. Командир внимательно наблюдал за ними, и Чейз, привыкший к тому, что в основном главенствует сам в подобных ситуациях, начинал раздражаться – еще больше, чем прежде. Кажется, его мрачное лицо не воодушевило командира, и он дал отмашку паре солдат, что стояли неподалеку. - Мало ли что может случиться. В помощь, - совершенно неискренне кивнул он, и Чейз криво ухмыльнулся в ответ на такую очевидную ложь. – Женщины бывают порой куда опаснее любого бойца, так что не стоит так скептично относиться к моим словам, - заметил его усмешку командир, и Ева снова хмыкнула, не впечатленная его речью. – Когда доктор закончит, пусть остается в той же камере – вдруг этому… Хибари Кее вновь понадобится помощь. - Странно… в темнице я, как женщина, уже не буду опасна? – откровенно иронизируя, спросила Ева, и Чейз с силой дернул ее за локоть. - Ты меня неверно поняла. Единственное оружие, которое ты, как женщина, имеешь, поможет тебе только с представителями закона и власти, падких на женские чары. Заключенным никак с твоей помощью не сбежать, а соблазнить Рокудо Мукуро, - тут он усмехнулся сам, все еще впечатленный их коротким разговором, - ты все равно не сможешь. Конкуренцию не выдержишь с его подельником. – Командир указал на замок. – Поторопитесь. Если Хибари Кея умрет, вы все четверо попадете на плаху. - Как же много людей заинтересованы в его здравии, - весело заметил Чейз и взглянул на насупившуюся Еву, которую явно задели слова командира о предназначении женщин. В принципе, он был в этом вопросе с ним солидарен. – В любом случае, я не думаю, что такая мужланка как ты смогла бы меня соблазнить, - небрежно бросил он, подталкивая ее к лестнице. Солдаты за спиной сдержано кашлянули. – Так где снотворное? – воспользовался заминкой Чейз, толкая ее в спину. - Не в таком большом количестве, - шепнула она. – В моей спальне. Все подписано. Он кашлянул в кулак, заметив, что их провожатые навострили уши, и снова дернул ее за локоть, меняя направление. Раз нужное ему снадобье находится там, куда они должны держать путь, лучше пойти другим путем. Он двинулся к комнатушке экономки – у нее был свой запас медикаментов, и Ева, безошибочно поняв его намерения, послушно зашагала в противоположную от своей опочивальни сторону. – Уверена, что поднимешь Хибари на ноги? – строго спросил Чейз, намекая, что набор инструментов и лекарственных трав экономки сильно ограничен, на что Ева бесстрастно ответила: - Я без понятия. Сначала надо увидеть. Но я сделаю все, что в моих силах, все же я не самый превосходный врач. Конвоиры встревожено переглянулись, но промолчали, хотя слов не надо было – смерти боялись все, а умирать из-за какого-то преступника им вовсе не улыбалось. Ева забрала чемоданчик с травами и нехитрыми, довольно сильно устаревшими инструментами, смиренно попросила воду и чистые полотенца, и они, наконец, спустились на подземный этаж, где и распрощались друг с другом. - Ты уж постарайся, - кивнул ей Чейз, закрывая дверь. Ева непривычно тепло улыбнулась в ответ. - Значит, и вы, капитан, можете к кому-то привязаться? Он хотел прикрикнуть на нее: мол, что за глупости, но язык не повернулся сказать. Видимо, в одном комплекте с этими дурацкими связями дарилась и искренность. - Оказывается, да, - почти проворчал он и, набросив засов, отвернулся, испытывая смутное беспокойство. Право слово, не за Хибари же он так трясся. – Глаз не спускайте с этой троицы. Они вполне могут поубивать друг друга. Дело было вовсе не в глупых привязанностях – дело было в короле, который оказался полным ублюдком, а помощь бывшему сюзерену всего лишь ступень на пути к свержению текущей власти. А Хибари необходим, потому что Мукуро наверняка сойдет с ума без него, а толку от такого союзника совсем мало. Чейз взлетел по лестнице, ворвался в комнату доктора и резко остановился. Внутри все стояло вверх дном, переворошена постель, из комода выброшены все вещи, содраны со стен картины, а распотрошенный чемоданчик валялся посреди спальни. Вся прислуга осталась в замке, стража предпочла молча сбежать до прихода королевских войск, а беженцы обходили холм за несколько миль, поэтому убранство внутри замка должно было быть в целости и сохранности. Конечно, первый этаж и кое-какие коридоры на верхних этажах пострадали при захвате, но так как сопротивление королевским солдатам оказывала обычная прислуга, разрушения были весьма и весьма минимальны. Нет, тут поработали целенаправленно. Чейз присел около чемоданчика и тронул пальцами рассыпанную по полу труху, некогда бывшую целебными травами. Под сапогами хрустело стекло разбитых склянок, и щекотал нос назойливый запах лекарств. - Какие-то проблемы, капитан? – раздался за спиной мрачный голос. Чейз покачал головой, невесело усмехнувшись, и неторопливо поднялся. В дверях стояли его солдаты и смотрели на него серьезно, без тени укора или насмешки – просто наблюдали, прекрасно понимая причину его визита в эту комнату. – Бессонница мучает? – спросил один из них, держа в руке бутылочку, на которой размашистым почерком было указано его содержимое. Снотворное. - Конвоиры догадались? – простодушно поинтересовался Чейз, выпрямляя спину. - Они здесь поработали? - За пять минут, что вы провожали доктора? Королевская армия, без ложной скромности, выполняет свои обязанности замечательно, но даже ей не под силу останавливать время. Вам было велено отвести доктора в ее спальню, но вместо этого она направилась совсем в другое место. Это странно, не находите, учитывая то, что вы служили здесь много лет и должны знать замок как свои пять пальцев? - Чейз Донован, вы обвиняетесь в измене короне, и, согласно уставу, вы заключаетесь под стражу и будете доставлены в Гредзо, где военный суд вынесет вам приговор. Пожалуйста, повернитесь и скрестите за спиной руки. Чейз взглянул на кандалы, что уже приготовил для него солдат, и шагнул назад. Те замерли и, пригнувшись, потянулись к оружию. - Я не собираюсь драться, - поднял руки Чейз, взяв себя в руки. В душе ворочалось что-то неприятное и тяжелое. Его никогда не заковывали в кандалы, не грозились отрубить голову… даже когда он оступился, отказавшись присягать новому правителю, его просто привели к королю, и все обошлось без суда. Так вот она какая – жизнь солдата не по уставу. Страх быть убитым, незнание, куда податься и что делать, растерянность, паранойя… Это было не для него – так он думал, но, как сказал Анджело, оказывается ему это «ближе к сердцу». Как забавно… Чейз вздохнул и резко опустил руку, бросая предусмотрительно собранный с пола порошок им в лицо. Одновременно звякнуло три клинка, вытянутых из ножен. Солдаты были хорошо натренированы – на то и королевская армия их отобрала, поэтому временная потеря зрения не сильно им помешала. Но Чейз тоже был когда-то солдатом королевской армии, так что силы у них были примерно равными. Меч разрубил деревянную подпорку балдахина, когда он увернулся от удара. Другой клинок просвистел над головой и врезался в край зеркало, которое тут же взорвалось стеклянным облаком. Чейз досадливо зашипел, выдернув из плеча осколок, и стремительно отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от очередного выпада. Одному из солдат не повезло: один из осколков вонзился ему в бок, и он сейчас стоял, привалившись к стене и судорожно сжимая в руке меч. Нужно было покончить со всем быстрее, пока шум не дошел до первого этажа: тогда все пропало, навалится целый отряд, и его мигом порешат. Чейз стиснул зубы, отражая удар, и клинки противно задребезжали, стираясь друг о друга. Солдат смотрел на него покрасневшими глазами, и лицо его по-прежнему излучало невероятное спокойствие, настолько он был уверен в своей победе. Это безумно раздражало: Чейз, как ни пытался, никогда не мог сохранить столь ледяное равнодушие в боях, и, честно говоря, ему было безумно завидно, и это стало еще одной внушительной мотивацией к тому, чтобы стереть с рожи сопляка выражение превосходства. Он резко отвел в сторону клинок и размахнулся, чтобы отбросить противника пинком, но тот вовремя отскочил, а его место занял раненный товарищ, кинувшийся на него с мечом над головой. Чейз отбил удар, отталкивая его, и сразу развернулся, чтобы отразить еще один – от другого солдата. Раненный выглядел плохо, истекал кровью, но все равно кружил вокруг него, готовый в любой момент броситься в бой. Избавиться бы уже от него… Чейз быстро пригнулся, швыряя своим мечом в одного из солдат, пнул по ногам раненного и, выхватив из его руки клинок, хотел пронзить ему горло, но подоспевший товарищ, ловко подставив оружие, спас его. - Черт подери… - процедил Донован и поднял меч, защищаясь. Давление было чудовищным, руки дрожали, едва сдерживая напор. Краем глаза он заметил, как раненный поднимается, схватившись за брошенный им клинок, и чертыхнулся еще раз. Еще мгновение, и от него останется один лишь хладный труп. Нужно было быстро что-то придумать. Быстро!.. Он убрал одну руку и, чувствуя, как стремительно опускается на него меч, дернулся в сторону, схватившись рукой за лезвие. Острие порвало перчатку и разрезало ладонь почти до самой кости, но он успел отпустить его прежде, чем лишился кисти. Клинок задел плечо, вспорол кожу доспеха, но дальше не прошел, соскользнув. - Очень жаль, что вы выбрали не ту сторону, - с явным сожалением в голосе произнес солдат, удивленный его рискованным шагом. – Вы были отличным воином. «Был», - усмехнувшись, заметил Чейз, не собираясь тратить силы на разговоры. Его уже списали со счетов – какая досада. Он вскочил на постель и, когда противник бросился на него, сдернул балдахин и швырнул ему навстречу. Доля секунды – и он уже возле раненного солдата. Другой уже выбрался, но на помощь прийти не успел – Чейз ударил по руке, выбивая оружие, и пронзил живот прямо под ребрами. Клинок вошел мягко, как горячий нож в масло, лишь звякнул, распарывая мелкие звенья кольчуги, и гладко вышел, глухо скрипнув по костям. Развернуться для защиты Чейз не успевал, и поэтому попытался избежать удара, но солдат моментально среагировал и задел острием клинка его ногу, чуть выше колена. Дальше последовал просто целый шквал ударов, от которых жалобно звенел клинок. У него был мушкет, но он все равно не успел бы зажечь порох. Была бы у него хотя бы пара секунд. Оглушительно звякнув, его меч раскололся, и Чейз уже мысленно приготовился отправиться к праотцам, как понял, что клинок его противника застрял в стене позади него. До солдата это дошло одновременно с ним, и они оба – так же синхронно – врезали друг другу в лица и схватились на полу врукопашную. Чейз схватился попавшийся под руку предмет, оказавшийся свалившейся с комода керосиновой лампой, и разбил ее о голову солдата. Тот даже не заметил этого, и бой продолжился, хотя тут уже перевес шел в пользу Донована, куда более опытного в подобных схватках. Он увидел, как в какой-то момент тот потянулся за мечом своего погибшего товарища, и подтянул его к себе, впиваясь руками в открывшуюся шею. Он не душил – разрывал горло, вспарывая ногтями кожу и с удовлетворением чувствуя, как проваливаются пальцы в теплое влажное мясо. Солдат с бульканьем хрипел, все еще пытаясь достать оружие, но Чейз уже скатился с него, тяжело дыша, и раскинулся на полу, глядя в потолок лихорадочно сверкающими глазами. Он чувствовал, как разливается под шеей и спиной теплая липкая кровь и с упоением слушал предсмертные хрипы дергающегося в конвульсиях противника. Так он еще никогда не убивал. И было в этом что-то… пикантное. Он с большой охотой глянул бы на такое зрелище со стороны. Приподнявшись, он огляделся по сторонам и осмотрел свой печальный вид. Почему-то вспомнился Хибари – еще тот, давнишний – когда он перегрыз горло одного из стражников и улыбался этой своей хищной, полной превосходства улыбкой. Как он теперь его понимал! Чейз сдавленно замычал, прикрывая рукой рану на ноге, и выпрямился, вскидывая голову. Он легко отделался. Честно говоря, он не так уж был уверен в своей победе в начале боя. Хах, не так уж сложно признать это после своего торжества. Он медленно спустился на первый этаж, опасливо озираясь. Увидят его в таком состоянии и немедленно последуют вопросы, найдут солдат, и тогда пиши пропало. Но ему повезло еще кое в чем. - Чертовы малолетки совсем не учат устав, - посетовал он, заметив из окна спокойно стоявшего во дворе командира. Если возникали подозрения или появились какие-то проблемы, следовало немедленно сообщить старшему по званию – это один из пунктов устава, необыкновенно важный, но почему-то часто забываемый амбициозными сопляками, мечтающими выделиться перед генералами. Вот таким вот фатальным провалом и оборачивается порой такая самоуверенность. Внизу он, стиснув зубы, постарался идти, не прихрамывая, и воздал молитвы всем богам за то, что свет на этом уровне был зыбким и тусклым. Его видок стал бы для стражников поводом для тревоги, и тут уже точно его бы порешили, даже без вмешательства солдат со двора. Он спокойно прошел мимо солдат, которые даже в таком тихом и не проблемном месте стояли, вытянувшись по ниточке. Чейз был уверен, что если бы освещение было хорошим, то он увидел бы одинаково отрешенные лица. Эх, его стража такой вымуштрованной не была, да и не стала бы никогда. - Ты еще здесь? – деланно удивился он, входя в темницу Анджело. Тот настороженно посмотрел на него. - От тебя пахнет кровью. И лекарствами, - безразлично оповестил он своего гостя, и Чейз пренебрежительно фыркнул: - Что за пародия на охотничью собаку? Пора на выход. - Казнь? - С крыши упал? Сейчас мы с тобой выйдем и перебьем к чертям всех солдат. Анджело ошарашено уставился на него, даже не двинувшись с места. Чейз, в свою очередь, вылупился на него, не понимая, почему тот все еще сидит. - Это такая проверка? Думаете, что я подтвержу свою лояльность? Этого не будет. - Да кому ты нужен, лояльность твою еще проверять? Ты и стражником-то стал лишь по непонятной прихоти Мукуро. Задницу поднимай, нечего прохлаждаться. - Ты… помогаешь господину Мукуро? - Нет, просто решил перебить всех солдат – из-за смеха, - язвительно ответил Чейз и разозлился. – Ты на рожу мою глянь разукрашенную и поймешь, на чьей я сраной стороне! – Он вытянул из ножен меч и бросил его на пол перед Анджело. – Пойдем. Освободим столько, сколько сможем, пока не всполошится стража. Джо с трепетом взял в руки клинок, слабо сверкнувший в тусклом сиянии факелов, висевших на стене, и всмотрелся в свое отражение. Он целый месяц не прикасался к оружию, и сейчас внутри все буквально пело от радости. - Уу, как все запущено. Ты на него словно на девку какую смотришь, смотри, не трахнись с ним случайно. – Чейз выглянул за дверь и поманил его за собой. – Осторожно. Патруль пройдет через минуту. - Здесь же тоже стражник, - шепнул Анджело, приближаясь. - Тихонько устраним его. Будь наготове. Чейз подошел к солдату, стоявшему через две камеры, и открыл дверь. - Вы ко всем заключенным собираетесь пройтись? – вежливо поинтересовался стражник. - Я с ними долгое время был довольно близок, поэтому мне хотелось бы обеспечить им хоть какой-то комфорт. Это же ни в чем не повинная прислуга. - Они напали на нас. - Так это из-за страха. Неизвестно, как бы вы отнеслись к тому, что в ваш, фактически, дом ворвались вооруженные люди. - Мы представились. Все бы прошло мирно, если бы… Чейз резко схватил его за шею и хотел пырнуть ножом, но тот успел схватиться за лезвие и открыл рот, чтобы позвать на помощь, но ему ловко прикрыли рот и запихнули в открытую камеру. Прислуга мгновенно накинулась на него, и дворецкий неловко вытащил из его ножен оружие, отбрасывая тут же в сторону. Чейз склонился над обездвиженным солдатом и перерезал ему горло быстрым четким ударом. - Тихо, - шикнул он на взвизгнувших служанок. В темницу, пригнувшись, вошел Анджело. – Вовремя. Таким образом, нам нужно добраться до камеры Мукуро. - Слишком далеко, они заметят. Да и, возможно, кто-то из них успеет поднять тревогу. - Ничего. У нас будет увеличиваться оружие с каждым убитым придурком, и есть люди, - он глянул на притихшую прислугу. – Справимся. - Ты спятил? Мы с тобой обученные солдаты, а они простые люди, слабые и нетренированные. - Иногда количество лучше качества. И не равняй меня с собой, кретин! Чейз раздраженно отпихнул его и вышел в коридор. Следом за ним гуськом побрела прислуга, испуганно переглядываясь и сохраняя гробовое молчание. Анджело закрыл глаза и досчитал до пяти. Он снова шел по пути, где окружающие его люди будут умирать. Снова и снова. Но теперь это было не для Хибари, это нужно было для Мукуро. Он посмотрел на Чейза, лицо которого озаряла улыбка, полная предвкушения и пьяного веселья – для него это все было опасным, но безумно увлекательным приключением, ведь он тоже был полнейшим психопатом. Анджело покрепче перехватил меч и двинулся за ним. Может быть, все они были нормальными, а он сам давно сошел с ума? *** Хибари медленно открыл глаза и моргнул, сгоняя сон. Очень хотелось пить, и сильно болела спина. Он перевернулся с бока на живот и, оттолкнувшись дрожащими руками от пола, сел, подогнув под себя колени. Мукуро лежал рядом, прямо на полу, закинув за голову руку и скрестив в щиколотках ноги. Похоже, несмотря на то, что он всего неделю назад назывался лордом и нежился на шелковых простынях, чувствовал он себя на такой «постели» весьма комфортно. Хибари поморщился. Боль была нестерпимой. Он оперся рукой на пол, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Зудела кожа, и гулко билось в груди сердце – типичные признаки жажды морфия. Всего один вдох, и боль проходила почти бесследно: как же этого хотелось сейчас! Но даже если бы в его руках было обезболивающие, вряд ли он воспользовался им. Быть зависимым Кея очень не любил и предпочел бы, пусть через физические боли и страдания, от него отказаться. Сколько прошло времени? Вроде, скоро должен был появится Виллани, а это даже звучало безнадежно. Он хрипло рассмеялся. Как давно он стал употреблять в свой адрес это отвратительное слово? Для него никогда не было ничего безнадежного. Он всегда прорывался, даже не задумываясь, выполнимая задача перед ним или нет. - Не напрягайся, - вдруг произнес женский голос, и он вздрогнул, не ожидая никого постороннего. – Я уверена, что ты даже не понимал этого, но я немного тебя подлатала. - Спасибо, - не задумываясь, поблагодарил он, и Ева удивленно вскинула брови. Месяц назад таких слов в его запасе точно не было. Она взглянула на него с возросшим интересом и удивилась еще больше. Кея сидел, грузно опираясь на вытянутые руки, и неотрывно смотрел на Мукуро. Сейчас он мог бы без труда раздавить ему голову, вспороть горло, откусить нос, в конце концов… он этого хотел, но не мог. Остаться в одиночестве для него было куда хуже, чем провести оставшиеся несколько лет с этим ублюдком. «Может быть, это судьба?» Кея невесело хмыкнул. Если на мгновение представить, что это все не полный бред, то почему?.. За что провидение могло быть так неблагосклонно к нему, что могло выбрать ему такую судьбу? Хибари помнил, как его тошнило после этих грубых поцелуев, как он до крови растирал кожу, смывая с себя прикосновения, как долго заживали порезанные от цепей запястья и все неимоверное долгие ночи, что Мукуро проводил в его личной тюрьме, куда худшей, чем темница в подземельях. Почему теперь одна мысль о его смерти пугала, а не приносила облегчение? Он забыл вкус свободы, умиротворение одиночества, жизнь ради жизни. Его не устраивало больше бесцельное блуждание по миру, он привык к чему-то стремиться. Он привык мечтать убить Мукуро настолько, что теперь просто не мог убить его из-за страха потерять эту самую мечту. Глупое оправдание, жалкая цель, но он чувствовал себя спокойно, пока был рядом. «Все это: потеря титула, потеря друзей, позор и бесчестие, преследование, заключение, предстоящие мне издевательства и пытки... Это того стоило. Ты этого стоишь. Мои чувства этого стоят. На самом деле я… счастлив, что встретил тебя». Разве это не казалось смешным? После всего, что было, бросаться такими громкими словами казалось самым настоящим издевательством. И самое ужасное было то, что он знал – это правда. Пусть ему не хотелось этого принимать, но от этого правда не менялась. Самая ирония была в том, что Хибари это осознал буквально несколько часов назад. И против воли вспоминалось то, чего он прежде не замечал: уютные вечера с кипой книг, тихое бешенство Мукуро после вечных проигрышей в шахматы, долгие разговоры ни о чем… В то время он еще мог забыться, расслабиться, отвлечься от сумасшедшей ненависти, от которой сейчас остались лишь тлеющие угли. Почему все так обернулось? Всего пару дней назад он мчался по полям и лесам, всем сердцем желая убить его, а сейчас больше всего на свете боится потерять его. За неделю, что они провели врозь, он едва не сошел с ума от неизвестности и лишь крохи информации о его передвижениях смягчали беспокойство. Они были вместе целый год, целый год он видел Мукуро каждый день, и, в конце концов, он настолько заполнил всю его жизнь, что вырвать его из нее теперь не представлялось возможным. - Боюсь, что мне придется тебя усыпить, если ты намерен причинить вред Мукуро, - сказала Ева, наблюдая за ним из своего угла. Хибари устало посмотрел на нее и покачал головой. - Не намерен. Более того, теперь он готов убить всякого, кто захочет причинить ему вред. - Боишься остаться один? - Не твое дело. Мукуро резко сел, словно что-то дернуло его вверх, и, увидев сидящего перед ним Хибари, схватил его за плечи. - Все в порядке? – спросил он, пытливо заглядывая ему в глаза. -Ты как себя чувствуешь? - Уже хуже, - поморщился он, и Мукуро, с облегчением улыбнувшись, на секунду прижал его к себе и тут же отстранился. Раз язвит, значит, и впрямь в порядке. - Виллани прибыл? – обратился он к ухмыляющейся Еве, и та покачала головой. – Отлично. Тогда не стоит терять времени. – Он пружинисто поднялся размял плечи. Выражение на его лице на мгновение стало… несколько сомневающимся, но он все же собрался с духом и серьезно посмотрел на Хибари: - Если нас поймают и отправят в Гредзо, а по пути мы не сможем сбежать, едва мы ступим за ворота столицы, я убью тебя. Попасть к Бельфегору я тебе ни за что не позволю. - Он подошел к двери и вгляделся в полутьму коридора. - Снова решаешь за меня? Я буду сражаться до самого конца. - Кея, я ценю и уважаю тебя за то, что весь этот год ты даже и не задумывался о самоубийстве, но плен у такого человека, как Бельфегор – это не то, что у меня. Я тебе уже сто раз об этом говорил. Это не обсуждается. И поверь мне, я сделаю это не только потому что мне страшно за тебя, я сделаю это ради себя. Если я попаду к этому ублюдку в руки, он не услышит от меня мольбы о пощаде, не увидит страха в моих глазах, не сможет мною манипулировать. Но если ты попадешься… боюсь, что он быстро добьется от меня и первого, и второго, и третьего, а я такого удовольствия ему доставлять не хочу. - Из любого места можно вырваться. Я переживу. - Да? Если ты такой умный, то что ж от меня не сбежал? – язвительно спросил Мукуро, схватил его за руки и провел пальцами по стертым запястьям. – Ты-то переживешь… Я за себя не уверен, любовь моя. – Он отпустил его, отворачиваясь обратно к окошку, и улыбнулся. - Ты раньше времени не думай о самом плохом раскладе, мы выберемся до того, как сюда нагрянет королевский отряд во главе с Виллани. - Конечно, выберемся. Ваш капитан что-то занятное готовит, - втесалась в разговор Ева. – Кажется, он все-таки на вашей стороне. - Капитан?.. Чейз? – удивленно переспросил Мукуро, совсем не обрадовавшись такой новости. С чего бы этому крысенышу втаптывать в грязь свой восхваляемый устав и идти за него? Нет, он прекрасно знал, что Чейз уважал его и к Кее имел какое-то расположение, но чтобы предать свои надуманные идеалы… Звучало неправдоподобно. – Ладно, другого варианта у нас все равно нет. Пока будем действовать по его плану, если он у него есть, но и сами сидеть сложа руки не будем. Я не привык, чтобы меня спасали как юную принцессу, заключенную в башне. Без обид, Кея. Хибари несильно, но чувствительно врезал ему под дых, и Мукуро, не ожидавший такой подлости, закашлялся, схватившись рукой за стену. Он выглядел весьма бодро. Словно он по-прежнему был хозяином положения, а все, что произошло, было всего лишь театральным действием, сыгранным с его подачи. Он говорил, что они понимают друг друга, и если это было действительно так, то Хибари не мог, пусть и через силу, не восхищаться его собранностью. Он не соврал, когда говорил о том, что ему нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Даже в этом месте, вымотанный и потрепанный, Мукуро оставался самим собой. - Ты меня слышишь? – щелкнул он перед лицом пальцами и, обняв его за шею, коснулся его лба. – Не забывай, - шепнул он, - я умру только от твоей руки. Ты меня не потеряешь, поэтому не смотри так, словно я уже в гробу. Я сильный, и ты тоже. - Я… да. Сильный. Хибари многое пережил за этот год, даже умирал дважды, но не сошел с ума и не покончил с собой, справился – точнее, справлялся. Выжил, почувствовал свободу и не намеревался умирать в заключении. Он еще хотел узнать, правильный ли выбор сделал, и какой он – Мукуро – вдали от политических интриг и королевских солдат. Хотел посмотреть и узнать его, хотел увидеть, как будет выражаться его та самая любовь, о которой он так обожал говорить. Сейчас его желания были менее глобальны. Сейчас он просто хотел сражаться вместе с ним. Хибари убрал его руку и, выдохнув, насмешливо фыркнул, встряхивая головой. - Я убивал королевских солдат прежде. Давай и сейчас забьем их до смерти. Мукуро с улыбкой смотрел на него, не отводя взгляда, и Хибари, неуютно передернув плечами, отвернулся. Лицезреть его довольную физиономию сил и желания не было. Ева тоже во все глаза смотрела на них, совершенно не понимая причину их веселья и самоуверенности. Пусть Чейз сто раз будет на их стороне, он один не стоит десятка солдат. Нет уж, тут что-то совсем иное. И ее безмерно удивляли их отношения, внезапно переметнувшиеся в совершенно иную плоскость. Когда это они так хорошо ладили? Уж точно не в те дни, когда Хибари напоминал дохлую рыбу, а Мукуро – маньяка с горящими очами. - Сразу договоримся: если меня ударят или я просто буду неважно выглядеть, ты не станешь кидаться меня спасать, - недовольно сказал Хибари, и Мукуро рассмеялся. - Ты уже неважно выглядишь, Кея. Не беспокойся, никто не будет тебе мешать драться. От тебя жду того же. - Да я буду счастлив, если тебя прикончат. - Какой лжец, - хмыкнул Мукуро и серьезно взглянул на Еву. – Готовь склянки. Едва договорив, Мукуро вдруг разбежался и ударил плечом стену. Ева едва не упала. Они все-таки свихнулись и решили проломить собой все преграды? Какой бред! И причем тут склянки? Хибари собрался с силами и принялся бешено пинать дверь, биться об нее боком, и вся эта непонятная хрень сопровождалась кряхтеньем и ругательствами, которые шипел Мукуро, потирая саднящееся плечо. А потом до Евы, наконец, дошло. Она кинулась к двери, где Кея уступил ей место, и схватилась за решетку. - Стража! Стража! – закричала она, что есть мочи. – Помогите господину, его сейчас убьют! Пожалуйста! Незамедлительно раздался лязг доспехов. Два солдата спешно шагали к ним, на ходу вытаскивая из ножен мечи. Мукуро бросился на пол, распластавшись на нем, а Хибари буквально запрыгнул на него, смыкая на его шее руки. Буквально через мгновение его стащили и, пнув по ребра, отшвырнули в сторону. Один солдат склонился над Мукуро, не подающего признаки жизни, а второй встал рядом с Кеей, корчащимся от жуткой боли. - Я так испугалась, - убедительно и самозабвенно врала Ева, стоя в стороне. Мысли в голове бешено вертелись, ища какой-нибудь выход, но она так и не могла понять, как им избавиться от двух вооруженных людей. Все понятно – заманили, а дальше что? - Ты, - повернулся к ней солдат и кивнул на Мукуро, - разберись с ним. Если он умрет, отправишься вслед за ним. - Д-да, конечно, - она подобрала свой чемоданчик и присела рядом с телом. И как помогать относительно здоровому человеку? Она нащупала стеклянные склянки и замерла. Вот оно. – Нужно полотенце, - вздохнула она, поднимаясь на ноги и судорожно сжимая в руке раскупоренную бутылочку со спиртом. Даже если для нее все закончится плачевно, она выиграет время за счет неожиданности. Она быстро, насколько могла, развернулась и со всего маху выплеснула содержимое склянки прямо в глаза солдата. Тот оглушительно закричал, хватая за лицо, и Мукуро, подскочив, вырвал из его рук меч. Хибари, воспользовавшись растерянностью другого стражника, сбил его с ног ловкой подсечкой и, сев ему на спину, резким стремительным движением свернул ему шею. Мукуро в это время прирезал своего противника, и подлетел к двери, где столкнулся с Чейзом. Не ожидавшие такой встречи, они оба отскочили друг от друга и наставили оружие. - Твою мать! – яростно прошипел Чейз, поняв, кто перед ним стоял. – Какого черта вы тут орете, я думал, Хибари вас всерьез убивает! – Он опасливо выглянул и вошел в темницу, не закрывая за собой дверь. – На этом уровне всего восемь стражников - о побеге никто и не думает, и я их понимаю: какой идиот попытается бежать из напичканного солдатами форта? – Он захихикал. – Кроме нас, конечно. Итак, мы устранили шестерых, включая патруль, осталось еще двое. На первом этаже в основном бродят одиночки, так что там совсем легко, а вот во дворе уже придется попотеть. Когда я проходил мимо, насчитал девятерых, включая командира, и двух лучников на сторожевых вышках. - Значит, сначала лучники, - сказал Хибари, опытный в захватывании крепостей. Один Клевентон чего стоил. – Сейчас день? – спросил он, и Чейз утвердительно кивнул. – Тогда придется разделиться. Лучники обычно видят друг друга, поэтому нужно устранять их одновременно. - В Клевентоне ты работал в одиночку, - вскинул брови Мукуро, всегда интересовавшегося тем, как он умудрился захватить такой неприступный замок, но ответа на который он никогда не получал. Хибари смерил его снисходительным взглядом. - Там и лучников, и стражи было куда больше. Поэтому нападал я ночью, и так совпало, что в этот момент начали работать и повстанцы. У нас такой роскоши нет. - Командира я беру на себя, - отрезал Чейз, - терпеть не могу гада. - Тогда к лучникам отправится Хибари – он ранен, так что в самую гущу боя ему вход заказан, с ним отправится кто-нибудь из прислуги… Лучше младший лакей – они проворливые и маленькие, как раз для подобных диверсий. Я отправлюсь с тобой зачищать двор, возьмем с собой мужчин покрепче, - он осекся, увидев маячащего в дверях Анджело. – Джо… тоже с нами? - А вы думали иначе? – удивился Чейз. Его голос звучал донельзя довольно, настолько он предвкушал предстоящую бойню. - Он же ваша послушная собачонка, куда он денется. А то, что он Хибари хотел прибить… каждый из нас хотел его убить когда-то, ничего страшного. Хибари промолчал, некстати вспомнив Скуало, мечтавшего его прирезать. Если уж им получилось помириться, то и впрямь, что такого страшного. Учитывая то, как он сильно желал убить Мукуро, а сейчас все круто повернулось на сто восемьдесят градусов, то и вовсе ничего удивительного. - Ладно… ты берешь на себя командира, а мы с Анджело расправляемся с остальными. Возьмем с собой подмогу, конечно, но, по возможности, лучше их оградить от сражений. - Что делать мне? – деловито осведомилась Ева, про которую они и думать забыли. - Иди и не мешайся, - пренебрежительно махнул рукой Чейз, считавший женщин лишь прибором для удовлетворения мужских нужд. - Ты хорошо поработала, - похвалил ее Мукуро, и она кротко кивнула, радуясь, что для нее весь этот балаган закончился. В дверном проеме показалась рослая фигура Анджело, собравшегося с духом встретиться со своим покровителем. Он уронил меч и кинулся на колени перед Мукуро, склонившись так яро, что едва не стукнулся лбом о пол. - Господин, пожалуйста, простите меня за то, что я посмел поднять на вас руку! – взмолился он, не поднимая головы. – Мне так жаль за свой ужасный поступок. Прошу, дайте мне шанс исправиться и доказать свою преданность. Чейз ошалело смотрел на него, впрочем, и сам Мукуро был изрядно удивлен. - Ты не забыл, что Мукуро лишился титула? – протянул Донован, но Анджело его проигнорировал. - Встань. У тебя были причины, - неловко улыбнувшись, помог ему подняться Рокудо. – У нас не так много времени для подобных сцен, но знай – я не держу на тебя зла. В бою я буду очень на тебя надеяться и доверю тебе прикрыть мою спину. Я, в свою очередь, присмотрю за твоей. Воодушевленный, Джо подхватил свой меч и наткнулся взглядом на Хибари, безучастно вглядывающегося в темноту коридора. Он уже слышал шаги оставшихся двух стражников и терпеливо дожидался их. - Извини, - негромко произнес Анджело, подойдя к нему. Хибари не удостоил его и взглядом. - Не извиняйся, если не чувствуешь вины. Мне все равно, что ты думаешь обо мне, поэтому твое лицемерие излишне. Ты хотел убить меня, и я тебя не виню в этом, так что оставь это. – Он посмотрел на клинок в его руке. – Позволишь? Анджело не сразу понял, что тот говорил о мече, но сразу же отдал, изрядно удивившись. Разве Хибари владел холодным оружием? Он же никогда не прикасался к клинкам, даже на тренировках. - Давно не держал, - хмыкнул Кея, прокрутив меч в ладони, и оттолкнулся от стены, которую подпирал плечом. - Эй, постой… Раздался звук вынимаемых из ножен мечей, но один из солдат так и не успел вытащить свой. Время словно остановилось: Анджело даже не заметил, как Хибари взмахнул клинком, а рука его противника повалилась на пол, так и не дотянувшись до эфеса. Кажется, Мукуро говорил, что Хибари родился в семье самураев… Так почему он никогда не пользовался мечом?! - Какого черта происходит? – запоздало спохватился Чейз, вылетая в коридор. Мукуро, не заметив поблизости Хибари, выскочил следом. - Все, - коротко сказал Кея, возвращаясь. Он вернул меч Анджело и уже тогда тихо простонал, касаясь своего плеча. – Как мешает. Чейз окинул его недоверчивым взглядом и побежал вперед. - Охренеть, - выпалил он, не веря своим глазам. – Я всегда знал, что ты сраный маг. Чернокнижник! - Не неси чушь, - одернул его Мукуро. – Идите вперед. Анджело послушно выдвинулся за Чейзом, осторожно обходя кровавую лужу, в которой небрежно валялось два трупа, и, бросив подозрительный взгляд на Хибари, принялся подниматься по ступенькам наверх. - Хочешь спросить о чем-то? - Только если ты сам хочешь рассказать. - Вот как. Значит, вывороченных рук и угроз не будет. Мукуро поджал губы. Его мнение никогда не изменится? Если это была такая шутка, но она уже надоела и смеха не вызывает. - Я уже говорил, что из семьи самураев, и ее историю я тебе тоже рассказывал. Я просто не мог сражаться в том стиле боя, который привел мою семью к гибели. - Почему решился взять меч сейчас? - Потому что ты отказался от прошлого, когда решил защищать меня. Потому что ты смог справиться со своими призраками, и мне пора бы тоже разобраться со своими. Я тоже… должен тебя защитить. - Ох… - Мукуро совсем не ожидал этих слов и даже не смог обрадоваться, услышав их. Ему просто не верилось. – Ты больше не желаешь моей смерти? - Желаю. Просто… все сложно. Я просто не могу тебя отпустить. - Вот в это я верю, - улыбнулся Мукуро и, притянув его к себе, поцеловал в лоб. – Если ты хотел, чтобы мое сердце лопнуло от счастья, то идешь верным направлением. - Это не повод для радости, - оттолкнул его Хибари, испытывая странные ощущения: смесь привычной и потому уже не столь тошнотворной неприязни и непонятного воодушевления. Он стащил у мертвеца ножны и прикрепил к своему поясу, без особого труда скрыв свое смятение от пытливых глаз Мукуро. – Итак… мы идем, или все веселье пройдет без нас? Когда они поднялись, сразу наткнулись на труп. - Вы там потрахались, что ли? Что так долго? – недовольно окликнул их Чейз, едва увидев на пороге столовой. - Следи за языком. - Извините, «Ваша Светлость», забылся, - насмешливо фыркнул Чейз, но тут же помрачнел. – Ладно, все это просто дерьмо. Надеюсь, вы понимаете, что я ввязался в эту срань не просто, чтобы подохнуть, как сопливый щенок, обвешанный обвинениями в преступлениях. Сейчас мы выйдем и всех положим. - Думаю, речь тут должен говорить не ты, - беззлобно заметил Анджело, глядя на Мукуро. Тот вздохнул. - Видимо, я рано поздравил себя с лишением титула – думал, что никаких речей мне больше говорить не придется. – Он обвел взглядом всех присутствующих. Смешно и грустно, но даже прислуга намерена сражаться, при ее-то неподготовленности. – Для начала хочу поблагодарить всех, что не отвернулись от меня, учитывая то, что граф из меня вышел никудышный. - Послышались натянутые смешки. – Не прыгайте на нож, пытаясь спасти меня или капитана. Мы сражаемся за свободу. За нашу землю. Наши имена, если и войдут в историю, то лишь как имена преступников, но для меня, для каждого из нас стоящий рядом или напротив человек уже герой. Я горжусь вами. Без вашей поддержки мне приходилось бы туго, и сейчас так уж получилось, что я вновь требую от вас помощи. Спасибо вам за все. - Господин… - протерла слезящиеся глаза экономка, а Мукуро вдруг залихватски усмехнулся, закатывая рукава. - А теперь забудьте эту сентиментальную чушь, потому что мы сейчас выйдем и победим, а потом вытащим из погреба самое лучшее вино и все вместе разопьем, - весело закончил он свою речь, и на сумрачных лицах проявилось некое подобие улыбки. - Отлично, ура, настроение на сотню позиций взлетело, - торопливо похлопал в ладони Чейз, не переставая восхищенно смотреть на самодовольного Мукуро, купающегося в лучах собственного великолепия. Хибари тихо посмеивался, глядя на него. – Возьмемся за дело. – Чейз уставился на дворецкого, разглядывающего мушкет, который они подобрали у мертвого стражника. – Альберт, ты тоже идешь? Разве ты в жизни что-нибудь тяжелее полотенчика поднимал? - Я стрелял на фестивале. Чейз приложил к лицу ладонь, но махнул рукой. Все равно они будут позади, и, скорее всего, до них не дойдет. - Была бы наша стража, - с горечью вздохнул Анджело, глядя на робких слуг, опасливо трогающих оружие. - То они были бы лишь гребаной обузой. И так нормально. К чертям этих неблагодарных трусов. Хибари, помнишь свою задачу? - Не указывай мне. - Ну ты и… ладно, я знаю, что помнишь. - Анджело – за мной, - приказал Мукуро, поглаживая древко алебарды. Он встретился взглядом с Хибари и понял, что он тоже вспомнил их сражение на ферме Каваллоне – тогда их силы были почти наравне, и с головой захлестывал азарт – у обоих. – Чейз, ты следом. Эй, - он строго посмотрел на него, - я могу тебе верить? - После того, как я уже запятнал свои руки кровью королевских солдат и обратный путь мне заказан? – хмыкнул Донован. – Я не подчиняюсь вам больше, как лорду, но я буду защищать вас, как… - он скривился и с трудом выдавил: - товарища. Да… В любом случае, на стороне короля-перевертыша вы меня больше не увидите. – Мукуро не успел удивиться его словам, как он, пригнувшись, быстро выглянул в окно. - Необходимость блуждать по этажу пропала: судя по количеству человек, все собрались во дворе. - Значит, Виллани на подходе. Его встречать собрались. - Тогда нужно побыстрее действовать. Хибари двинулся к лестнице, стараясь игнорировать стреляющую боль в спине, но у самых ступенек его поймал за руку Мукуро. - Береги себя, - без тени улыбки попросил он. - И не собирался помирать, - равнодушно бросил Кея, стряхнув его ладонь. Он дошел до третьего этажа, когда пожалел, что не сказал в ответ тоже что-то напутствующее. Простое «и ты себя» подошло бы с лихвой. На случай, если… если они не увидятся. Хибари встряхнул головой, отгоняя глупую, но пугающую мысль. Он всегда был в себе уверен, и этот раз – не исключение. Длительный подъем сказался на нем плохо, и он остановился на очередном пролете, чтобы перевести дух. - С вами все хорошо? – осторожно спросил его, кажется, Рив – один из дворовых лакеев, согласившихся разделить его задание. На пятом этаже они должны были разойтись по разным сторонам, но Кея все больше склонялся к тому, что не дойдет до нужного места. – Помочь? - Иди вперед, - холодно отозвался Хибари, отдергиваясь. - Но… я все равно без вас не начну. - Просто жди там! Его раздраженный голос тихим эхом пронесся по этажу, и он прикусил язык, но было уже поздно: послышались шаги, и из-за поворота к ним вышел спокойный как глыба льда солдат, которого, по сути, здесь вообще не должно было быть. Хибари тронулся ему навстречу, но едва отпустил перила, как оступился. Слишком устал, слишком тяжело дался подъем. Когда он, уже собравшись с силами, собрался одним махом перескочить оставшееся расстояние, мимо него пронесся вихрем Рив, широко размахнувшийся кухонным тесаком. - Стой!.. – неосторожно крикнул Кея, ринувшись за ним. Солдат пинком отбросил от себя паренька, и тот перевалился через перила, но успел схватиться за кованые балясины. Нож с гулким эхом провалился вниз. Хибари хотел помочь Риву, но на перила с лязгом обрушился клинок, пресекая все попытки подать руку, и пришлось обороняться. Каждый выпад напоминал удар кувалдой, лезвия высекали искры, мерзко скрежетали при каждом столкновении, и Кея все отступал назад, отражая нападение. Руки дрожали - он давно не брал в руки меч, и было нелегко вспомнить искусство фехтования, но, оказалось, многое осталось с ним с детства, доведенное до автоматизма. Были бы у него тонфа – куда более привычное и удобное оружие, он бы справился намного быстрее. Хибари нырнул вниз, скользнув под опускающейся рукой, и ударил мечом поперек живота, разрубая и кольчугу и живот. Он попытался удержаться, потянувшись к перилам, но солдат, брызжа кровью, повалился на него, и они покатились кубарем с лестницы. Ослепительная боль резанула по глазам, ослепляя, и он замер, под тяжестью уже мертвого тела, не в силах двинуться и даже вздохнуть. Он слышал, как внизу идет ожесточенная бойня, и силился подняться – без толку. - Господин Хибари, - дрожащим голосом позвал Рив, видимо, самостоятельно забравшийся на лестницу, - вы живы? – Он с трудом оттянул труп в сторону. - Иди! Хотя бы одного прикончи, - махнул рукой Хибари, тяжело дыша и отчаянно откашливаясь. Паренек кивнул и побежал наверх, перепрыгивая ступеньки, а Кея нащупал меч и встал, едва держась на ослабших ногах. Он ударился головой и шеей, и теперь ему было трудно даже думать, но он знал одно: внизу Мукуро, план полетел ко всем чертям и нужно что-то делать. Лучники по-прежнему представляли опасность. Он чудовищно медленно поднялся на нужный этаж и продолжил идти, несмотря на то, что силы стремительно покидали его при каждом шаге. Что, если, пока он здесь, Мукуро умрет? Что ему делать одному? Он так привык строить планы его убийства, предвкушать предсмертные хрипы и мольбы о пощаде, что уже не мыслил себя без этого. Он привык считать его живым, и за последние несколько дней до него дошло, что он хочет продолжать так думать. Что-то изменилось, и теперь сама мысль о том, чтобы его потерять, уже причиняла боль. Хибари добрел до башни – отсюда уже можно было увидеть стрелка. Второй был на соседней вышке – Рива поблизости видно не было. Значит, не смог. Двор был пуст, бой проходил на первом этаже, но выманить во двор сражающихся не так сложно, а лучник положит как минимум третью часть. Кея отдышался, переминаясь с ноги на ногу: нужно было добежать до сторожевой вышки, а путь представлял собой практически открытое пространство, где спрятаться можно было лишь за защитными каменными зубцами, расположенными на значительном расстоянии друг от друга. Он с силой оттолкнулся от пола и побежал. Ногу обжигало болью при каждом шаге, но он старался не обращать внимания. Лучники заметили его и одновременно натянули тетиву. Хибари нырнул за один из зубцов, и стрела сбила кусок камня, почти задев его, другая просвистела над головой. Сразу после этого один из стрелков отвел от него прицел, поворачиваясь корпусом ко двору. Внизу раздался грохот – боевые действия перешли на улицу, и Хибари, стиснув зубы, выбежал из убежища, втянув в плечи голову, отвлекая на себя внимание. Очередная стрела сильно задела шею, и он, спрятавшись за укрытие, поспешно порвал рубашку и приложил к порезу. Кровь текла обильно, но быстро остановилась. К счастью, ранение вышло несерьезным, и не была задета ни одна важная артерия. Еще один повод задуматься о том, как ему ненормально везет. Он мельком глянул вниз, пытаясь среди всей этой кучи малы разглядеть Мукуро, но это ему не удалось: он даже не мог отличить, где были свои, а где - чужие. Он просто видел, как рубили в мясо. Чейз ошибся: прислуга не смогла остаться на задворках. Хибари стиснул зубы, прячась обратно за зубец, и глухо ударился затылком о стену. Если бы у него было чуть больше сил, если бы он не зашумел на лестнице… может быть, до такого и не дошло бы. Ладно. У него есть возможность исправить положение. Просто убрать лучников. Короткими перебежками он, наконец, добрался до первого, и тот, отбросив ставший ненужным в ближнем бою лук, сорвал с пояса большой нож. Краем глаза Кея увидел Мукуро, размахивающего алебардой, и от сердца ощутимо отлегло. Он перевел взгляд на своего противника и, заметив, как натягивает тетиву другой лучник, бросился на пол и, кувыркнувшись, накинулся на ближнего противника. Быстро расправившись с ним, он, не теряя времени, разбежался и перепрыгнул на соседнюю вышку, не без труда удержав равновесие на краю. Стрелок выхватил из колчана стрелу, но пролетевший в миллиметре от него осколок камня заставил его оступиться и упасть. Хибари, мимолетно кивнув Мукуро, который и извернулся, чтобы помочь ему, пронзил клинком солдата и обернулся. Внутри все буквально похолодело. Воспользовавшись тем, что Мукуро отвлекся, на него налетел один из солдат. Хибари увидел, как течет по его руке кровь, как он валится вместе с солдатом на землю, и глаза застлала кровавая пелена. Он спрыгнул с вышки на стену – нога предательски щелкнула, уронив его - слез на леса и прямо оттуда с разбега рухнул вниз, прямо на противника Мукуро. От удара сперло дыхание, а потом его так тряхнуло, когда он грузно упал на спину, что он вообще потерял возможность дышать. Перед глазами все плавилось, в ушах монотонно звенело, и он поднялся, хватая ртом воздух и нелепо загребая его руками. В какой-то момент он споткнулся о чье-то тело и снова упал. Кто-то с силой наступил ему на ладонь и грохнулся рядом, а потом его резко потянули вверх, схватив за руки, и потащили в сторону. От нехватки воздуха плавилось сознание, он слабо отбивался, упирался ногами в землю, вспахивая ее сапогами. Он уже терял сознание, как к его губам припало что-то мягкое, и в горло с силой вдохнули воздух. Хибари закашлялся, захрипев, и отстранился, пытаясь отдышаться. По ушам резанул громкий крик, оказавшийся ликующим воплем Чейза, который стоял на сваленных ящиках и размахивал мушкетом. Остро пахло кровью. - Все в порядке. Теперь все отлично, - горячо зашептали в висок, и Хибари уронил голову на плечо Мукуро, крепко обнимавшего его за плечи. – Ты молодец. Хорошо справился. Мукуро поглаживал его плечо, тесно прижавшись к нему боком, и учащенно дышал, отходя от короткого, но изнурительного сражения. Они сделали невозможное. Они смогли справиться. И они оба все еще живы. Едва прояснилось зрение, Хибари огляделся. Весь двор утопал в крови, повсюду лежали трупы, а лакеи, все перепачканные и запуганные, успокаивали беснующихся лошадей. Кее казалось, что бой длился целую вечность, но Чейз коротко сказал о каких-то минутах и сел, перематывая ногу грязной тряпкой. Мукуро был ранен – ему пронзили клинком плечо, и Ева мигом кинулась к нему, как только вышла из замка. Анджело был изрядно побит, но вполне здоров, а вот остальным… остальным не так повезло. Обходя двор, Хибари наткнулся на тело Рива – он лежал под стенами, со стрелой в груди. Не добежал. - Альберт, - ахнула экономка, увидев мертвого дворецкого, распростертого на земле – он даже толком в бой вступить не успел, умер одним из первых. - Солдаты старались меня не трогать, - сказал Мукуро, хмуро глядя в землю. Ева взглянула на него исподлобья. – Черт возьми… Чейз злобно на него посмотрел. - Не ваша вина, что эта хрень произошла. Это король-перевертыш наслал сюда уродов. Вас вообще силком в замок притащили, так что будьте добры, заткнитесь и ведите себя как лорд. - Разве это не из-за Хибари? – тихо спросил Анджело. - Не начинай, - процедил Мукуро. – Он всего лишь повод ко мне прицепиться, Бельфегор бы в любом случае нашел, из-за чего на меня спустить всех собак. Я ему нужен. Вот и все. - Он завидует, что Мукуро свое место выбил себе сам, а королек наш только с помощью Виллани своего, - ехидно бросил Чейз. – Вот он и бесится. Не хочет, чтобы кто-то был сильнее или умнее него. Придурок. Мукуро внимательно посмотрел на него. С чего бы ему так отзываться о монархе? И это прозвище «король-перевертыш»… Чейз утвердительно кивнул в ответ на его молчаливый вопрос. Он знал о короле правду, вот почему и перешел на другую сторону. - Я понимаю, что мы все устали, кому-то нужна помощь, но нам нужно уходить. Виллани прибудет с минуты на минуту, поэтому… - Анджело с горечью оглядел павших товарищей и вздохнул. – Тяжело оставлять тела вот… так, но выбирать не приходится. Мы должны уйти. - Но куда? Что с нами теперь будет? - Мы можем присоединиться к повстанцам, - внезапно предложил Чейз, ввергая Мукуро и Хибари в настоящий шок. – У нас с ними немного налажена связь, - потрепал он Кею за волосы. Тот отдернулся и взволнованно закусил губу, отворачиваясь в сторону. - Ты в своем уме? – процедил Мукуро, поднимаясь и хватая Чейза за локоть. – Думаешь, я собственноручно поведу Хибари к Каваллоне? - Что? Ээ… О каком соперничестве может идти речь, когда жизни на кону? По-моему, это вы свихнулись. - Мы к Каваллоне не идем. Точка. Если так хочешь, иди к нему сам, - отрезал Мукуро. Он не собирался преподносить Кею на серебряном блюдечке прямо в руки Дино – не в этой жизни. Он скорее убьет его – в этом он был себе верен. Хибари справился со смятением, вызванным внезапным предложением Чейза, и помог подняться одному из слуг, что участвовал в бою. Он трясся, побелев до кончиков волос, и едва мог ходить. Бередить себе душу и встречаться с Дино, который больше не испытывал к нему ничего, кроме неприязни, он не хотел. Боялся пожалеть, боялся увидеть снова то отчужденное отношение к себе. Лучше остаться в стороне. - Когда окажемся в лесах, поговорим на эту тему, ладно? – нахмурившись, предложил Чейз и побрел к воротам, качая головой. Мукуро проводил взглядом вереницу людей, выходящих из ворот. Из всего количества, что было здесь на момент их прибытия, вышли всего семнадцать. Как он и думал, никудышный из него правитель. Недаром ему никогда им быть и не хотелось, слишком тяжкое для него это бремя. Жаль было своих людей, но это невысокая цена за жизнь и свободу для себя и Кеи. Он бы, не задумываясь, пожертвовал бы ими снова. Хибари взял его за ладонь, переплетая их пальцы. Мукуро даже вздрогнул от неожиданности и удивленно посмотрел на их руки. - Не хочу к Каваллоне, - сказал Кея, болезненно сдвинув брови, и Мукуро улыбнулся, вспоминая, сколько раз он мечтал услышать эти слова. - Я тоже. Просто свалим из этой гнилой страны. Может, встретим Занзаса и Скуало где-нибудь далеко отсюда. - Скуало… - повторил эхом Кея, шагнул за ним и резко остановился. – Что это? «Где?» - хотел было спросить Мукуро, но почувствовал сам. Под ногами дрожала земля, звонко плескалась в колодце вода и мелкие камушки на земле подпрыгивали, дребезжа и шурша. А в следующий миг затрубил горн. - Все назад! – закричал Мукуро, отпуская Хибари и побежав за своими людьми. Чейз уже и сам поворачивал лошадей. Раздались вскрики, и все помчались назад, спотыкаясь и падая. На горизонте столбились клубы пыли. Прибыла часть королевской армии. - Опускай, живо! – соскочил с коня Донован, кидаясь к парням, взявшимся за катушку, и схватился за меч. - Нет времени, руби! - приказал Мукуро. Раздался оглушительный звон, и звенья цепи, удерживающей ворота открытыми, лопнули. Решетка с грохотом опустилась, подняв облако пыли, а следом за ними и массивные ворота. Не успели. Мукуро взглянул на Чейза. Тот растерянно смотрел на него. Они больше ничего не могли сделать. - У них нет лестниц, они не готовились к захвату, - уверенно сказал Мукуро, взяв себя в руки. – Они думали, что прибывают в уже захваченную крепость, поэтому у них ничего нет. Пока они раздобудут необходимое, пройдет время. Мы успеем что-нибудь придумать. - Тут нечего придумывать, Ваша Светлость, - покачал головой Чейз. – Отсюда нам уже не уйти. – Он приложил к лицу ладонь и рассмеялся. – Вот он какой – закат моей карьеры. Минуты длились как часы. Мукуро слышал за спиной молитвы, перемешанные со всхлипами, и все крепче сжимал ладонь Хибари. Если их возьмут, он постарается, чтобы Кея живым до Гредзо не доехал. Лучше он умрет от его руки, чем после издевательств Бела. - Я так понимаю, что мои люди мертвы? – наконец, услышали они неимоверно спокойный голос Виллани. – С кем могу говорить? - А есть смысл? – угрюмо поинтересовался Чейз. - Капитан Донован. Рад, что вы в добром здравии, хотя и изрядно удивлен этому. Вы пленник? - Уже нет. - Не говори с ним, - дернул его за рукав Анджело, но тот стряхнул его руку. - Вы хороший солдат, Донован, и мне жаль, что вы приняли неверное решение. Разве вы не должны следовать уставу? Чейз скрипнул зубами. Это все еще была больная для него тема, и обсуждать ее со своим бывшим командиром он точно не собирался. - Вы не будете отданы под трибунал, капитан. Вам будет возвращено ваше звание и положение в королевских войсках. Если сомневаетесь в моих словах, то я готов поклясться перед сотней моих людей, что сдержу обещание, только не поступайте так опрометчиво. Вы же знаете, что Рокудо Мукуро и Хибари Кея преступники. Я заберу только их, остальные не представляют для меня интереса. Чейз молчал, смотря на ворота так, словно глядел сквозь них прямо на Виллани. Анджело положил руку на эфес, не спуская с него настороженных глаз. - Что предписывает вам устав, капитан? Вы должны повиноваться старшему по званию. Чейз вздохнул и вдруг вскинул голову, весело улыбаясь. Вопреки его ожиданиям, борьба в нем прошла быстро – он даже перестал сомневаться. - Знаешь, что? – произнес он с жестким задором. Оказывается, он очень давно хотел сказать это: – Засунь устав себе в задницу, придурок. Пойдем, - развернулся он, направляясь в замок. Анджело ошеломленно повернулся за ним и побежал вдогонку. Остальные двинулись следом, растерянные и все еще напуганные. - Вот так капитан, - рассмеялся Мукуро. – Пусть я был неважным лордом, зато подобрал правильных людей. Уверен, мы что-нибудь придумаем. В голове что-то чиркнуло, будто зажегся огонек, и он повернулся к Хибари, уже прекрасно зная, что они будут делать. - Катакомбы, - одновременно выпалили они и не сдержали насмешливой ухмылки. - Ну, скажи, что мы просто! – стиснул его в объятиях Мукуро, позабыв, что любое неосторожное движение приносило Кее жуткую боль. – Я проверю катакомбы, а ты позови людей. – Хибари без всяких возражений поковылял к замку. Конечно, как он мог забыть о подземельях? Они обвалились, но не критично, сделать что-то можно. У них хотя бы появилась надежда. И было вдвойне приятно, что их мысли текли в одном русле. Они и впрямь… словно были созданы друг для друга. Это приятно грело душу. И самолюбие. - Мукуро. Он остановился, стискивая челюсть. Хорошее настроение мгновенно упало на несколько пунктов. Что еще нужно этому недомерку? - Не наговорился с моим капитаном? – насмешливо спросил он, и Виллани с той стороны так же насмешливо фыркнул. - Ты же понимаешь, что все безнадежно, - сказал Ренцо раздражающе самоуверенным, снисходительным тоном. – Я пошлю солдат в ближайшие деревни, города, быстро найду то, что мне надо, и с легкостью вновь захвачу твой замок. – Он помолчал, давая свыкнуться с безнадежностью их сопротивления. - Я предлагаю тебе два варианта событий. Первый: ты добровольно сдаешься, и я обещаю, что Хибари Кея умрет быстро и легко. Я даже позволю тебе сделать это собственноручно. Он не будет страдать. Спроси у своего капитана, как обходятся с пленниками в королевском замке, и у тебя поджилки затрясутся. С ним такого не будет, даю слово. Но я клянусь, что если мне придется прорываться с боем, то ты увидишь в его глазах такой ад, что сам будешь умолять меня, чтобы я прекратил его мучения. А я буду смотреть, как ты медленно умираешь изнутри, наблюдая за тем, как Хибари невыносимо страдает. Какой расклад тебе по душе? Или ты хочешь поторговаться? - Спасибо за предложение, очень щедро с вашей стороны. Но знаете… я рискну, - ответил Мукуро, особо не задумываясь. Поговорка про синицу в руке была не про него, он всегда стремился к большему, и в этот раз – тоже. Они выберутся, и никто из них при этом не умрет. Он был уверен в этом так же, как и в собственном имени. - Ясно, - коротко бросил Виллани, и Мукуро невольно напрягся. Его голос… одно короткое слово, но от него уже бросало в холод. - Не пожалей потом. - И не подумаю. У них есть выход. Есть решение. Хибари рядом с ним, на его стороне, а это уже казалось куда более невероятным, чем весь этот день. Пора выбивать себе свободу. Тем более, когда она так реальна.