Пленник

Анита застала Дино занимающимся ничегонеделанием. Он сидел на бревне у грязного ручья и мрачно рассматривал свои ладони. Со стороны он казался… очень печальным. Как будто постарел лет на десять, а ведь совсем недавно… Зря она ему все рассказала. Он вспомнил, но, может быть, с ее подачи? Его тогда шокировало сильно, и эта эмоциональная встряска могла вернуть ему воспоминания. Да, он был тогда слаб и ничего не понимал, но он хотя бы хотел помогать, ему было дело до людей, за который он отвечал. Она окликнула его, но Дино даже не дрогнул. Застыл как изваяние, сгорбившись и словно даже не дыша. Несмотря на… несмотря на все, что он сделал, что говорил, Аните было его жаль. Она видела его разным: добродушным и немного рассеянным, сосредоточенным и холодным, жестоким и мрачным, но сейчас он отличался от всех своих прежних образов. Сердце болело видеть его таким. Но речь уже не шла о нем или о них. А обо всем ордене. О королевстве. О войне. Это было важнее одного человека, двух или трех. — Ты нам нужен, — сказала она достаточно громко, подойдя ближе. Против воли голос дрожал, и Анита изо всех сил стискивала кулаки, чтобы не разреветься прямо перед ним. Она была в отчаянии. Дино медленно опустил руки, на несколько мгновений прикрыл глаза, после чего слегка улыбнулся. — Ну так я и здесь. — Это, что, тебе шутка? Что нам делать? Ты должен вести людей. — Да? Почему я должен? — Дино поднялся и уставился на нее сверху вниз тяжелым, усталым взглядом. Натянутая улыбка играла на его лице несколько секунд, прежде чем погаснуть полностью. — Я сделал достаточно. Выберите другого лидера. — Так это не делается! Они пошли за тобой. Как, черт возьми, ты это себе представляешь? — Ты поставила меня когда-то во главе. Забыла уже? — Я не понимаю, почему ты обвиняешь меня в этом? Будто ты не пользовался ресурсами ордена по своим личным нуждам. — Нуждам? — изменился в лице Дино и, схватив ее за плечи, с силой встряхнул. Анита охнула и рассержено уставилась на него. — Когда я думал, что Кея мертв, ты мне сказала — что? Что это моя возможность отомстить. Я изначально стал лидером по своим личным нуждам, так что не нужно пытаться пристыдить меня моим выдуманным светлым образом из прошлого. — Он отпустил ее и шумно выдохнул, отвернувшись в сторону. — Да, я пользовался благами ордена, но это я его поднял. Кем вы были до того? Я скажу. Кучкой оборванцев с вилами, который никто всерьез не воспринимал. За все нужно платить, дорогая. «Дорогая». Он называл ее так раньше, но сейчас это слово несло совсем другой оттенок. На душе стало так мерзко. Всего год, а он изменился настолько, что невозможно узнать. Он… — Ты тоже заплатил. Жизнью Хибари! — в порыве злости выпалила она и тут же пожалела об этом. Лицо Дино потемнело, остекленели глаза, и он так стиснул челюсть, что послышался хруст. Она думала, что он ее ударит, но этого не случилось. — Да, — процедил он. — Я тоже заплатил. Поэтому ни тебе, ни ордену этому сраному ничего не должен. — Тогда проваливай из лагеря! — Как только поправится Кея, так сразу. — Он не поправится! Он мертв! Дино как-то яростно прорычал, стремительно шагнул к ней и схватил за горло, отрывая от земли. Она не ожидала этого; перед глазами мгновенно потемнело, дышать стало невозможно и, казалось, что даже кости захрустели. Но длилось это всего несколько секунд. Дино отпустил ее сразу и, шокировано раскрыв глаза, отшатнулся, закрыл широкими ладонями лицо. Анита упала на землю, отчаянно откашливаясь и жадно дыша; кружилась голова и бешено стучало в висках. — Прости… — выдавил Дино и скрипнул зубами, хватаясь за голову, зарываясь пальцами в растрепанные светлые волосы. — Я… не понимаю, что со мной… — Он отошел к дереву и тяжело оперся о ствол. Руки дрожали, он сам весь трясся, перед глазами вспыхивали черно-белые круги, тошнило и мутило. Он чуть не убил Аниту! Свою жену, близкого человека… — Ты сошел с ума… — едва смогла прохрипеть Анита и с трудом сглотнула. Дышать немного стало легче, но головокружение еще не прошло, как и боль. Она поверить не могла, что Дино ее едва не убил сейчас. Стисни он ее горло чуть сильнее или держи ее чуть дольше… Она бы точно погибла. — Да… — смиренно согласился он, грустно глядя на нее. Это правда. Наверное, он сошел с ума в тот день, когда нашел Хибари в траве на берегу реки у замка графа. — Тебе лучше держаться от меня подальше. Всем лучше держаться от меня подальше. От меня прежнего уже ничего не осталось. — Я сейчас в этом убедилась окончательно, — стараясь держать свой голос как можно ровнее, ответила Анита и отвернулась. Несмотря на чудовищную ситуацию, ей стало легче от наконец-то пришедшего полного осознания того, что перед ней сейчас абсолютный незнакомец, а не ее любимый, нежный и немного неловкий муж. И что прежним ему не стать. И что она больше этого не хочет. Не хочет быть с ним. Она вошла в палатку совещаний и сразу наткнулась на Ромарио, который почему-то застыл на проходе. Она аккуратно обошла его и бездумно уставилась на карту королевства, разложенную на столе. Что им делать? Куда идти? За кем? Не за опальными аристокатами же, в самом деле… — Что с тобой случилось? — вдруг прервал гнетущую тишину Ромарио, очнувшись. Он подошел к ней и, прежде чем она успела испуганно закрыться, коснулся шеи, на которой остались следы от пальцев Дино. — От угроз перешли к действиям? Это Донан? — Это Дино, — не стала врать она и отвернулась в сторону. Не хотелось выглядеть жалко. Ромарио долго молчал. — Понятно, — в итоге произнес он, и Анита была благодарна, что больше никаких слов не последовало. Да и что говорить — они оба все прекрасно понимали. — Ты подумала насчет Джессо? Девушка тут же вспыхнула. Ни за что орденом не станет управлять кто-то из аристократии! Не для того они собирались, бросив свои жизни, чтобы снова угодить в лапы знати, вытирающих ноги о них. В чем вообще тогда был смысл восстания? Но, судя по сомневающемуся выражению лица Ромарио, он ее поддерживал не полностью. И Анита его не понимала. Да, у них плачевное состояние: много раненных, мало перспектив, но это не повод прогибаться! К тому же, только встань у руля аристократ, и люди побегут из ордена — всё развалится. — Конечно, я против! Не думай даже о том, чтобы плясать под его дудку. — Тогда что делать? Дино не намерен… — Ты возьмешь орден в свои руки, — решительно заявила Анита и упрямо скрестила на груди руки. — И мы как-нибудь разберемся со всем. — Ты думаешь? А существование Дино мы просто сотрем из памяти людей? Ты представляешь, что будет, если отдавать приказы буду я, а не их лидер? Хочешь заставить Дино сдать свои полномочия? Это конец ордену. Хочешь убить его? Исход не изменится. Люди верят в его силу, в его идеалы, поэтому идут за ним, несмотря на риск и лишения. Стоит ему исчезнуть… это будет означать, что даже он не смог бороться против аристократии. — Начнем сначала!.. — Брось, это даже не смешно! — повысил голос Ромарио, но тут же замолк, опустив плечи. Он медленно снял покосившиеся очки и протер стекла подолом рубахи. — Надо что-то менять, если мы не хотим потерять все, чего достигли. Тогда все жертвы были напрасны. — И ты не нашел ничего лучше, чем пойти в услужение Джессо? — тихо отозвалась Анита, испытывая острое желание просто закрыть глаза и провалиться в забытье. — Я не предлагаю мне прислуживать. Анита тут же вскочила, а Ромарио спокойно обернулся и посторонился, пропуская внутрь Бьякурана и Ирие. Он чуть ранее приказал привести их, чтобы обсудить сотрудничество, даже не посоветовавшись с Анитой, и всего лишь отвел взгляд в ответ на ее укоризненный взгляд, когда она поняла, с какой стати заключенные приперлись в шатер. Повисла гнетущая тишина. Бьякуран внимательно рассмотрел карту: заметки на ней описывали захваченные земли, количество присоединившихся к ордену людей, имена и слабые места лордов, движение шпионов и планы на будущее продвижение. Все написано было одной рукой. Каваллоне удивлял бесконечно: у него были большие планы, неплохая стратегия распространения своего влияния и ловкое руководство подчиненными. И не скажешь, что бывший фермер. Не скажешь, что он с головой не дружит… — Я называю это сотрудничеством, — наконец, протянул Джессо и присел на угол стола. Ирие легко вздохнул и встал позади, уже почти даже не нервничая. Терять было нечего, и он всецело полагался на Бьякурана. — Мы все хотим выжить. И, желательно, защитить при этом наше королевство. — Мы хотим защитить королевство. На свою жизнь нам плевать, — мрачно поправила Анита, и Бьякуран усмехнулся. — Вы мне нравитесь, миледи, но пустое благородство вам не к лицу. Может, вы и готовы пожертвовать собой ради благого дела, но выжить все-таки хотелось бы всем без исключения, и я не поверю в обратное. — Он ткнул пальцем в карту, указывая на графство Пэриш у самой границы. — Я знаком с хозяином этих земель, у него хорошо защищенный гарнизон и мощная конница, но мы сможем разметать их за четыре дня осады, если, — палец скользнул по пожелтевшему пергаменту на восток, — перед этим мы заглянем в баронство Уилтшир, сопротивление которого гораздо слабее, и захватим их дальнобойные орудия. Возможно, получится обойтись и без сильных потерь с нашей стороны, если из склепа по-прежнему имеется тайный проход в замок. — И откуда же вам этот тайный проход известен? — с подозрением поинтересовалась Анита, которой по-прежнему не нравилась идея сотрудничества с бывшим аристократом. — Эти владения принадлежали моей семье пару веков назад, поэтому мой выбор и пал именно на это баронство, а не, например, на баронство Малкей, что находится ближе к графству Пэриш. — Мы решили, что графство Пэриш — наилучший вариант, так как оно находится в выгодном для нас месте, — произнес Ирие и тоже указал на карту: — Дино и сам отметил его тут. Оно с востока и севера окружено горами — сложно будет подобраться к нам с этих сторон, а на западе и юге сплошная степь — нападающие будут как на открытой ладони. Для нас это прекрасная позиция для установки штаба. — Допустим, но как мы это графство захватим, если оно такое неприступное? Или там тоже есть тайный проход, — не преминула съязвить Анита. — Нет, — спокойно улыбнулся Джессо, и ей захотелось надавать ему по зубам. — Изнутри, конечно, будем действовать. Вообще, я думал, что придется растянуть операцию, отправив туда людей в качестве торговцев или беженцев, но вижу, что Каваллоне уже хорошенько поработал, наполнив несколько владений своими людьми. Тогда все должно пройти куда быстрее. Анита неуверенно глянула на Ромарио, и тот кивнул в ответ. Она особо не вникала во все эти маршруты, стратегии, предпочитая просто следовать приказам (хотя порой Дино все же обсуждал с ней некоторые вопросы), поэтому всей картины не знала. И Бьякуран это понимал — по его снисходительному взгляду это прекрасно читалось. Да и обращался он, кажется, только к Ромарио, уделяя ей внимание лишь при ответе на словесные пикировки. По крайней мере, поглядывал во время своей речи он именно на Ромарио. — Если… если мы согласимся, как эту информацию преподнести остальным? — спросил мужчина, поправив очки на вспотевшем носу. — Думаете, они воспримут наше сотрудничество с радостью и воодушевлением? — Разумеется, нет. Но стоит представить меня людям в выгодном свете, чтобы они хотя бы немного стали более расположены ко мне. — Например? — спросила Анита. На ум не приходило ничего хорошего, что она могла бы про него рассказать. Да ее бы подняли на смех, попробуй она похвалить кого-то из аристократии. — Например, то, что за Бьякурана вступилось все его графство, когда его объявили изменником, — пожал плечами Ирие. Джессо слегка нахмурился: слишком мало времени прошло, чтобы легко вспоминать этот недолгий, но отчаянный бой. — Что он сам пошел против короля, узнав о том, кто он есть на самом деле, и о его планах. Можно даже меня упомянуть, ведь я был заключенным, но сейчас на его стороне. — Дальше станет легче. Я покажу себя в сражении, встав в первые же ряды. — Готов сражаться вместе со всеми? — недоверчиво покосился на Бьякурана Ромарио. Тот елейно улыбнулся: — Я же сказал — сотрудничество. Я не возглавлять вас пришел, а предложить руку помощи в обмен на вашу. — Я… я тоже внесу вклад в борьбу, — выпрямился Ирие. Страха не было, на удивление. — Мы с Бьякураном хороши и в науке, так что помощь будет не только на передовой. Анита тяжело взглянула на Ромарио. Тот молчал. В решении мужчины с измученным лицом Бьякуран и не сомневался — он согласится на помощь. А вот с женой Каваллоне уже труднее, и она, к тому же, предвзята. Но после томительного ожидания она все же кивнула — даже раньше Ромарио. Торжествующей усмешки Бьякуран не сдержал; впрочем, Ирие сам ухмылялся во все лицо. Все шло по плану, хотя и не без трудностей. — Хорошо, посмотрим, что из этого выйдет, — холодно отозвалась Анита, когда Ромарио и Джессо обменялись крепкими рукопожатиями. — Но не забывайте, что нам нужно и с Дино что-то решить. Он по-прежнему наш лидер, и без него у нас нет шансов собрать достаточно сил. А он вряд ли будет согласен с нашим решением. — Помолчав, она добавила: — И убить его я не позволю. — Об этом и речи быть не может. Будем говорить с ним столько, сколько нам нужно, — решительно произнес Ромарио, и Ирие кивнул. Хоть и Каваллоне сильно их подставил, они все равно заступались за него. Это было ожидаемо, не так просто выкинуть из сердца человека, даже если он и… предатель. — Ему придется сдаться, так или иначе, — не стал спорить Бьякуран и пожал плечами. — Но я думаю, что мы в любом случае найдем выход из положения. Выйдя из шатра на свежий воздух, Шоичи глубоко вдохнул и громко чихнул: кажется, где-то на костре начали готовить ужин и не поскупились на пряности. Наверняка ограбили какого-то лорда — откуда бы тогда взяться дорогущим специям в этой толпе крестьян. — Было бы лучше избавиться от него, — задумчиво пробормотал Бьякуран, встав рядом с ним. — От Дино?! — выпалил в изумлении Ирие и тут же закрыл руками рот, опасливо озираясь. Если его кто-то услышал… Но обошлось. Судя по всему, лишний раз возле шатра люди предпочитали не виться. А конвоиры только-только двинулись к ним, жутко недовольные. — Ты сошел с ума? Без Дино люди уйдут, а свежая кровь перестанет набираться. Без него никак нельзя. Они обсуждали план по пути в лагерь, но не решили, что делать с Каваллоне. Бьякуран утверждал, что его стоит устранить, но Ирие категорически был против. Так они ни к чему и не пришли. — А с ним, по-твоему, можно? Рано или поздно его забавы с трупом станут всем известны. Как и его полное наплевательство на дела ордена. Этот вариант развития событий куда более худший. — Поэтому нужно убедить его, чтобы он вернулся. Чтобы он работал с нами. Хотя бы просто сидел спокойно и служил нашим символом. Бьякуран не считал, что мог бы сработаться с Дино. Его жена, Ромарио — они ведомые и зависимые люди, ими легко управлять, чего Бьякуран, собственно, и добивался. Каваллоне же неуправляем и авторитарен, подавить его будет очень трудно. Если вообще возможно. От него было бы лучше избавиться, но… слова Ирие не лишены справедливости. Сейчас повстанцев держала только вера в своего лидера. Как иронично. Есть шанс, что людей его смерть может только еще больше вдохновить, но уверенным в таком исходе быть не приходилось. Незаметно для себя они вернулись к месту своего заключения. Их затолкнули в повозку и захлопнули решетку с таким грохотом, что залаяли собаки. Но Бьякуран настолько погрузился в свои мысли, что очнулся только услышав голос друга. — Ты, как мне кажется, нас достать обещал. Он поднял голову и чуть не подскочил от удивления и радости, увидев Мукуро, слабо улыбающегося ему. Пусть улыбка и выглядела вымученной, но его взгляд наконец-то прояснился. — Ты пришел в себя! — хотел было вскрикнуть Бьякуран, но изо рта вырвался лишь свистящий шепот. — Твоими стараниями. Бьякуран сжал протянутую ладонь, прижал ее ко лбу и с облегчением выдохнул, обнимая друга. Хоть на Мукуро подействовали только слова о Хибари, это не могло омрачить его настроение. Наконец-то он увидел просвет в затянутом тучами небе. Занзас довольно ухмылялся, вольготно развалившись у решетки напротив. — Я боялся, что твое разбитое сердце помешает здравому смыслу победить. — «Разбитое сердце», — невесело скривил губы Мукуро. — Если бы только оно… — Перестань. Все образуется! Нет ничего, с чем мы не справимся, — с воодушевлением произнес Джессо. Настроение ощутимо подскочило вверх, даже, казалось, силы вернулись в удвоенном размере. — Занзас, сейчас ты узнаешь то, что пропустил, пока был в плавании. Но приготовься: тебя шокирует эта информация. — Ты о Бельфегоре-Расиэле? — хмыкнул Занзас, не без удовольствия наблюдая за тем, как вытягивается лицо Бьякурана. Тот быстро взял себя в руки и метнул быстрый взгляд на Мукуро. — Да, пока ты болтал с нашими новыми товарищами, Мукуро меня просветил. Мой шок ты уже пропустил. — Весьма печально, — без капли сожаления в голосе произнес Джессо, вызвав смешок со стороны Шоичи. — Но так даже лучше: не будем тратить время на разъяснения. Ты можешь подтянуть свои связи и обеспечить военную поддержку? — В нашем королевстве — от силы пару человек. У меня плачевная репутация, сам знаешь. — Он задумался. — Но у меня есть приятели из Брады: участвовать в войне на нашей стороне они точно не будут, но оружием обеспечить вполне смогут. — Из Брады? — с сомнением переспросил Бьякуран. Маловероятно, что лорды из соседнего королевства, посла которого прикончили здесь совсем недавно, вызовутся помогать им. Тем более оружием. — Расслабься, я не уповаю на дружеские отношения. Долги и шантаж даже в военное время в цене. Да и не такие уж они патриоты. Бьякуран кивнул. Что ж, можно попробовать. Занзас на ветер слова не бросал никогда. Даже пара лордов из местной знати может здорово помочь, а если заручиться поддержкой знати Брады… можно будет развернуться. — Ты понимаешь, что даже в случае победы над Бельфегором против трех королевств вы не выстоите? — не разделил его энтузиазм Мукуро, отчетливо выделив «вы», тем самым отделяя себя от участия в военной кампании. — Брада, Сидония и Аккрила — это не мелкие деревушки. — Если бы я полагался только на грубую силу, то согласился бы с тобой. Против трех мы и впрямь не выстоим, но против двух при поддержке Аккрилы — вполне. Мукуро хмыкнул. Аккрила славилась своей боевой мощью, так что Сидония, держащаяся на торговле, вряд ли ввяжется в бой, а уж Браду подавить будет с такими условиями не так трудно. Но. Это только если Аккрила непонятно с чего решит вдруг помочь бьющемуся в агонии соседу. С чего бы им… — О, — удивился он, поняв, что задумал Джессо, — ты решил… предложить им союз? Жениться на дочери короля, серьезно? Занзас, напротив, даже не удивился, просто вздохнул и нахмурился. К безумным выходка за много лет дружбы он успел привыкнуть. — Есть много «но» в твоем плане, — поспешил он остудить его пыл. — Чтобы быть достойным руки его дочери, ты должен быть победителем. Допустим, у нас это получится в случае, если кто-то из аристократии поверит нам и решит ввязаться в эту сомнительную кампанию. Ты должен захватить власть, а это будет еще одна бойня: лорды, которые вступят в наш союз, тоже захочет урвать себе такой лакомый кусок. Также все это должно произойти очень быстро. Брада медлить будет недолго: разведав обстановку в королевстве, они сразу пойдут в наступление, не дожидаясь своих союзников. А там уже будет не до переговоров с Аккрилой. И не забывай, что для того, чтобы переманить на свою сторону местную знать, нужно их впечатлить больше, чем сейчас, и показать, что у нас есть шансы на победу. — Для этого мне и нужен орден сопротивления, друг мой, — не моргнув и глазом, ответил Бьякуран. — Если орден будет на моей стороне, то трон мне обеспечен. Работать нам нужно очень быстро, я согласен. По моим расчетам, у нас есть месяца три, но пока я точно уверен только в двух. Далее: наше продвижение уже спланировано, так что взгляды аристократии будут направлены на нас. Плюс нужно будет пустить определенные слухи в светских кругах — это самая плевая часть работы. Есть у меня также на примете лорды, которые обернутся против короля даже при наших плачевных текущих шансах — это безумные фанатики страны и те, кто уже в немилости короны. — Бьякуран самодовольно улыбался. Ирие внимательно слушал его, надеясь, что он не станет отклоняться от намеченного плана действий. И пусть сейчас он раскрывал план грубо, опуская множество деталей, было видно, что Мукуро и Занзас впечатлены. — Если наше королевство разорвут на клочки, делить будут все на троих. Если же я стану правителем и предложу союз Акрилле, закрепив его узами брака, то Аккрила получит много больше. Я знаю старика-короля — он умен и жаден, так что шансы хороши. К тому же, я не плебей из низшей касты, хорош собой и неглуп — чем не отличная партия для юной принцессы? — Не забывай, что к ней сватался принц из Сидонии, но ему отказали. А это тоже выгодный брак. Не то, что наша страна, едва оправившаяся после гражданской войны и упавшая в пучину новой, — сказал Мукуро, старательно заставляя голову работать. Это помогало отвлечься, держало сознание в ясности. — Король обожает дочку, а сидонийский принц уродлив и слишком стар для молодой девушки. Сравнение с ним оскорбляет мое достоинство. Мукуро взглянул на Ирие. Тот стоял и спокойно слушал, как его любовник строил планы на женитьбу. Что он вообще делает рядом с Бьякураном, когда мог быть свободен? Разве он не был пленником, как… Мукуро часто задышал, стискивая прутья решетки, и опустил голову. Нет, не сейчас… Холод скользкими щупальцами стискивал внутренности, голос Бьякурана потонул в тумане и вновь сдавила горло боль. Кея… Он пытался вспомнить его живым и яростным, но перед глазами постоянно всплывали только последние мгновения его жизни. Кровь на руках, влажный звук, когда острый клинок покидает тело, облегчение и насмешка в легкой полуулыбке, стекленеющий взгляд и черные мокрые пряди волос, спадающие на белую кожу. Стоило подождать хотя бы минуту. Нужно было сражаться бок о бок. Он должен был отпустить его с Шамалом. — Мукуро? Обеспокоенный голос Бьякурана вытащил его из состояния накатывающей паники. Мукуро поднял голову, пару раз моргнул и попытался улыбнуться. Не получилось. Занзас неуклюже потрепал его по загривку, вызвав тихий смешок у Джессо. Кажется, они закончили обсуждать его план. Что ж… все равно. — Почему ты здесь? — спросил Мукуро нетерпеливо притоптывающего ногой Ирие. Тот удивился и немного стушевался, поняв, что речь о нем. Бьяуран тоже вскинул брови, не понимая, к чему этот вопрос. — Я… помогаю Бьякурану. Значит, уже без уважительного «сан» в конце. Значит, сам захотел остаться. Значит, ответил взаимностью. — Почему? — Ну… я… — Да, почему? — усмехнулся Джессо, скрестив на груди руки. Ирие прищурился и открыл рот, чтобы возмущенно осадить его, но Мукуро перебил его: — Наверное, потому что у тебя не было Каваллоне. Повисла напряженная тишина, и теперь только Мукуро улыбался, глядя на них. Наконец-то он понял. Скуало и Ирие ответили взаимностью, потому что другого выбора у них не было. Они могли полюбить только тех, кто всегда был с ними, ни на кого другого им даже взглянуть не получалось. А у Хибари был Каваллоне. Маленькая спасительная соломинка, которая плотиной встала между ним и Хибари. Если бы не Дино… Хибари бы тоже сдался. Еще тогда, до Рождества. Когда все еще могло быть другим. Когда еще был шанс. — Это не так, — не слишком уверенно ответил Ирие и кашлянул в кулак. — Вам лучше подумать о том, чем вы можете быть полезны ордену. Иначе свободы не видать вам. — Что с Дино? — будто не услышав его, спросил Мукуро. — С ним все плохо, — покачал головой Бьякуран и вздохнул, скрестив на груди руки. — Он думает, что Хибари еще жив и держит его тело в своей палатке в попытках найти врача, который поднимет его из мертвых. Глаза Мукуро ожидаемо засверкали. Он подобрался, чуть привстал и схватился пальцами за решетку. — А может быть… может быть, что он… Это ведь не в первый раз, и всегда он выкарабкивался, — с надеждой заговорил он, но Бьякуран покачал головой и Мукуро мгновенно помрачнел. — Я хочу увидеться с Дино. — Нет. Он тебя убьет. — Не убил до сих пор, значит, не планирует. — Может, он готовит для тебя пытки. — Хуже, чем сейчас, мне сделать невозможно, поверь. Короткая перепалка была прервана Занзасом. Он схватил Мукуро как котенка за шкирку и с силой встряхнул. Тот не оказал сопротивления, но посмотрел так, словно перед ним был не старый друг, а вонючий свинопас. — Я в своем уме, если ты таким образом решил привести меня в чувство, — с нажимом произнес он, отбрасывая от себя его руки. — Ты это мне говоришь? Я с тобой тут уже сколько сижу, по-твоему? — Я не ради праздного любопытства спрашиваю. Получить власть над повстанцами невозможно, пока Дино всем руководит, но и устранить его просто так будет рискованно. Дайте мне поговорить с ним, и я решу все наилучшим образом. — Если ты убьешь его, ты подставишь Бьякурана. Ни о каком доверии к знати и речи не будет. — Кто сказал, что я хочу убить его? Разве мне теперь есть, что с ним делить? Это имело смысл, лишь когда Кея был жив. Его нет — мы оба ни с чем. Занзас какое-то время недоверчиво сверлил его взглядом, но в итоге все же отстранился и снова сел на дощатый пол. Он думал пару раз встряхнуть Мукуро, чтобы мозги у него встали на место, но, судя по словам и выражению лица, сейчас он держал себя в руках. В какой-то мере. — Мы только встретились, но у нас бурная перепалка. Отлично, — невесело хмыкнул Бьякуран. — Извини, но я не вижу смысла в вашем с Дино разговоре. Во-первых, тебе, может, и нечего делить с ним, но ты убил Хибари — на минуточку, любовь всей его жизни. Во-вторых, какие слова ты хочешь ему сказать, что это поможет нашему делу? Как ни подумать, иных тем для обсуждений у вас нет. — Да, кстати… — нерешительно протянул Ирие. — Почему вы живы, Мукуро? Н-не то, что бы я сожалел об этом, просто… удивительно, что Дино оставил вас в живых после такого. — Есть причины. На его месте я бы тоже… не стал бы убивать. — Мукуро потер пальцами переносицу и заговорил немного мягче: — Бьякуран, не переживай за меня. Каваллоне не станет убивать меня, в худшем случае я просто вернусь за решетку. А говорить мы… говорить мы будем о Кее. — Джессо на этих словах закатил глаза. — Оставь свой скептицизм, я не собираюсь впустую трепаться с ним — это для тебя. — Как мне может помочь твоя болтовня с Каваллоне о Хибари? — Думаешь, я горю желанием с ним встретиться? — процедил Мукуро. — Если я сказал, что это поможет тебе, то так оно и будет. Ты можешь довериться мне? Внезапно их спор прервало прокуренное покашливание. — Что за бодягу вы тут развели? — недовольно крикнул стоявший на страже повстанец. — Шепчете что-то, никак подляну строите? Разойдитесь-ка по углам. — Послушай, ты… — угрожающе начал было Занзас, но за оборванцем показалась тонкая фигурка Аниты, и пришлось стиснуть зубы и промолчать. Бьякуран благодарно кивнул ему за столь щедрое проявление сдержанности. — Мне не нравится, что вы тут мелете языком друг с другом, — с подозрением оглядывая троицу, подошла ближе девушка. — Заговариваете нам зубы, чтобы вытащить своих сообщников? Стоило переделать еще одну повозку для пленных, чтобы избежать подобных ситуаций. Сейчас же рассаживать их по обычным повозкам было рискованно. Пусть они и договорились, кто-то из них мог сбежать и наделать делов. — Это было бы великой глупостью, — небрежно бросил Джессо. Анита ему нравилась, но он все равно не воспринимал ее серьезно. По сути, власть у нее есть только за спиной Дино, она ничего не решала и просто следовала его планам. В отличие от того же Ромарио, который был в курсе всех дел. И который понимал текущее положение вещей. — Открыть клетку и выбраться мы могли бы за несколько минут, уж не настолько глупы, какими вы желаете нас видеть, миледи. Анита поджала губы. По-прежнему тыкал ей этим высокомерным «миледи». Напыщенный… да как дела с ним вести можно? — Однако убежать в столь плачевном состоянии нам было бы затруднительно. Да и куда? Я не планирую пускаться в бега из родного королевства. — Он вальяжно откинулся спиной на железные прутья повозки. — Я свои намерения вам уже раскрыл, и вы их приняли. — Я сказала, что у вас есть шанс. Вы по-прежнему не один из нас. — Какая печаль, — ухмыльнулся Занзас, и Бьякуран тоже не сдержал смешка. — Девочка, вы нужны нам точно так же, как и мы вам. Мы не одни из вас, но нам придется сотрудничать, поэтому открой лучше клетку. — Серьезно? Доверие нужно заслужить, — не моргнув и глазом, парировала Анита. Она старалась сохранять невозмутимый вид, но внутри поднималась злость. — Джессо, мы пришлем за вами, когда будет что обсуждать. Для начала нам нужно поговорить с Дино. А потом уже решить, что сказать людям насчет нашего сотрудничества. До этого момента ведите себя смирно. — А не легче отпустить нас, чтобы мы могли сэкономить время на встречах? Думаю, что это будет отличным способом наладить наше сотрудничество. Анита мягко улыбнулась и подошла ближе, почти вплотную к Джессо. — Что взамен? — Дайте подумать… — притворившись глубоко задумчивым, прикрыл глаза Бьякуран. — Вправленная головушка вашего мужа сойдет? Ирие с силой провел ладонью по лицу. Ну какого?.. Они же договорились, что не будут лезть на рожон, что будут лояльны и покорны — хотя бы первое время. Зачем же наживать врагов с самого начала, да еще и в лице жены Каваллоне, которая имела какой-никакой вес в ордене сопротивления. Вмешаться бы, сгладить углы, да вот только это может испортить все: споры и разлад в своих же рядах всегда слабость и бьет по авторитету. — …Что? Вы хорошо подумали над своими словами? — повысив голос, переспросила Анита. Грозно глядя снизу вверх на Бьякурана, она не выглядела потешной со стороны, хотя казалось бы. Чтобы быть такой смелой, нужно быть очень глупой, а ведь такое впечатление о ней не создается. — Дай мне поговорить с Каваллоне, — ударил по решетке Мукуро, разом обращая все внимание на себя и сбрасывая напряжение. — И я смогу привести его в себя. Анита рассмеялась. — Ты всерьез думаешь, что я пущу тебя к Дино? Тебя? Не смеши меня, Мукуро, ты к нему и близко не подойдешь, даже если Ромарио… даже если мы решим тебя отпустить. — Что, считаешь его таким слабым? — вскинул брови Рокудо, и стал почти похож на самого себя с этим насмешливым выражением лица. — Нет, но береженного Бог бережет. — Тогда веди отсчет до момента, когда все люди в лагере узнают о том, что он прячет в своей палатке труп. А там недалеко и до того, что раскроется правда о его скрытых мотивах. — Ты не исправишь ситуацию! — Дай мне час, и я все изменю. У нас с Каваллоне… общая проблема. Я справился с ней, смогу и ему помочь. — С чего вдруг такая благосклонность? — Потому что… — Мукуро тяжело выдохнул, — Кея бы так хотел. Ты в курсе нашей истории на троих, поэтому должна знать, как сильно я любил его. — Я так думала, пока ты не убил его. — Да… Я это сделал, и чтобы искупить свою вину, готов его волю выполнить. Довести до конца начатое. Он хотел защитить Каваллоне, ведь так? Даже позволил ему забыть… обо всем. Бьякуран взволнованно взглянул на Мукуро: на его решительное лицо, сжатые в тонкую линию губы, сдвинутые на переносице брови. Он… серьезно? Или блефует? Хочет… защищать Каваллоне, потому что этого хотел Хибари? Маниакальное желание обладать Хибари перешло в фанатичное желание выполнить его волю? Да он же просто сменил объект своей одержимости! Как и почему до такого вообще дошло? Или он просто так говорит, чтобы их выпустили? Занзас так же удивленно хмурился, постукивая пальцами по решетке, и было видно, как ему не нравится в какое русло свернули мысли Мукуро. Он не пришел в себя — просто его сумасшествие обрело иную цель. Анита колебалась. Ее не слишком удивили слова Мукуро, она его не так хорошо знала, в конце концов, да и на примере Дино было изначально понятно, что не только у него проблемы с головой возникли. То, что говорил Мукуро… она верила, что это правда. Да, его она знала плохо, но она видела, на что он готов был ради Хибари. И, так как они с Дино когда-то даже сотрудничали, так как они отчасти друг друга понимали, может быть… может быть, есть шанс, что Мукуро удастся привести Дино в чувство. Себя же он как-то привел… — Ладно. Я отпускаю тебя, но только на пару часов. И даже не вздумай сбежать. Вонгола и Джессо останутся здесь, пока ты не вернешься, а если не вернешься или с Дино что-то случится… клянусь, я отдам твоих друзей на съедение толпе, и Ромарио меня не остановит. — Когда мне угрожают, то соблазн сделать все наперекор становится сильнее, — прищурился Мукуро и едва слышно прошипел, когда Бьякуран ущипнул его за бок. В самом деле… он и впрямь не в том положении, чтобы оскорбляться на подобные слова. Он уже не аристократ. И сила не на его стороне. Да и желания ругать не было… скорее, вырвалось по привычке. Стандартная реакция на угрозы, выработанная годами. — Я понял. Анита отошла к своим людям, они о чем-то поругались недолго, а потом охранник с нескрываемой неохотой открыл повозку, выпуская Мукуро. — Дино узнает об этом, — не преминул уколоть мужчина. Анита невесело усмехнулась. — Быстрее, чем ты думаешь, — бросила она и слегка подтолкнула своего бывшего лорда вперед. — Я провожу до опушки, иначе тебя растерзают уже после нескольких шагов. Идти поначалу было тяжело: болела нога, поврежденная при прыжке с башни, и сказывалось долгое время, проведенное практически без движения. Но спустя пару-тройку метров стало легче; Мукуро смог выпрямить спину и держать шаг почти ровным. Почему-то досадный недуг вызывал странное тепло в душе, удовлетворение. Наверное, из-за Кеи, который тоже испытывал проблемы с ногой последнее время. Так они словно разделяли друг с другом одну боль, одну рану. Это странным образом умиротворяло. — Похоже, я совсем сошел с ума, — прошептал Мукуро, не в силах не улыбаться, и Анита с подозрением покосилась в его сторону. Сейчас он был повержен, но совсем не выглядел проигравшим. Недавно он потеряно сидел в углу тюремной повозки, а теперь выглядел очень собранным, уверенным, даже радостным, и это весьма пугало. Кто знает, что у него на уме, он может выкинуть все, что угодно, все его действия до ужаса непредсказуемы. «Какого хрена?» — читалось на лицах людей, кое-то и озвучить не гнушался, пока Анита молча вела Мукуро к палатке Дино. Нужно поскорее что-то делать, а то народ злится и не понимает, почему по лагерю шныряют пленные аристократы. И для чего они вообще им нужны в живом виде. — Так, расступитесь и занимайтесь работой, — приходилось прикрикивать на особо любопытных. Раздражало то, что она должна была нянчиться с аристократами, но раз уж Дино не мог (точнее, не хотел) разбираться с ними… Кто-то должен был что-то делать. Глядя на спокойное лицо Мукуро, Анита испытывала стойкое чувство дежавю. Совсем недавно Джессо так же выхаживал по лагерю, игнорируя злобные взгляды, оскорбления и плевки под ноги. У всей знати такая выдержка или как? — Меня оставят наедине с Каваллоне? — спросил Мукуро, оглядывая толпу, следующую за ними. Там и любопытные детишки, и разъяренные мужчины с взволнованными женщинами. Странно было бы говорить с Дино при такой ораве слушателей. — Никто, кроме близкого окружения, не суется к его палатке. Дино так сказал. Его слушаются беспрекословно. До сих пор. Ну, она немного покривила душой. Почти все. Но незачем ронять его авторитет, да и этих «бунтарей» всерьез никто не воспринимал — они только и могли, что мелко пакостничать — нарушать прямые приказы они не решались. Да что уж, языком лишь и горазды чесать о том, что их политика Каваллоне не устраивает. Недовольных крайне мало, чтобы беспокоиться. Анита не солгала. Чем дальше они шли, тем меньше людей вокруг них толпилось. В конце концов, когда лес стал погуще, они остались лишь вдвоем. Напряженное молчание нарушали только лесные звуки: щебет птиц, хруст сухих веточек и листьев под ногами, журчание ручейка где-то неподалеку. — Почему ты убил его? — вдруг спросила Анита, и Мукуро сжал губы, сдерживая удивленный вздох. — Ты… разве не… — она замолкла, но было понятно, что она хотела сказать. — Я просто хотел его спасти, — ответил он, хотя не понимал, зачем ему отчитываться перед женушкой Каваллоне. Наверное, он просто желал произнести это вслух. — Есть участь, которая страшнее смерти. — И едва слышно добавил после недолгого молчания: — Или меня… Девушка вскинула на него глаза, но не стала как-то комментировать его слова. Она знала о королевском отряде, осадившем замок — Дино со своим отрядом заставил их бежать. Но… что значит «спасти»? Он же убил Хибари. Если ситуация была безвыходной, то их бы убили и так. В чем спасение? Что может быть страшнее смерти или того, что Мукуро уже делал с Хибари? И зачем это королевскому отряду или королю? То есть… король сумасшедший, раз решил поиграть с судьбой своего королевства, но зачем ему… Анита тряхнула головой. Не хотелось думать, но… неужели все так плохо? Аристократия — гнилье, все повстанцы и так это знали, иначе бы не пошли против них, но она каждый раз удивляла и отвращала все больше и больше. Наконец, они вышли на опушку. Одинокая палатка под тенью деревьев почти сливалась с пестрой окраской листвы, поэтому пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть ее. — Там, — указала пальцем Анита и присела на покрытый мхом камень. Лук с колчаном она положила рядом с собой. — Я останусь здесь на случай, если ты решишь сглупить. — Жаль, что тебя не было рядом раньше, — хмыкнул Мукуро. — Я много глупых вещей сделал. Не дожидаясь ответа, он отвернулся и побрел к палатке. Холодное осеннее солнце слепило глаза — приходилось щуриться, и прохладный легкий ветерок, заползающий под рваную одежду, заставлял поеживаться. У Мукуро не было плана, не было заготовленной речи для Каваллоне. Помимо намерения привести его в себя, хотелось… оправдаться. Они оба любили — отрицать было бессмысленно, и ему казалось, что если Дино поймет, почему он это сделал, то станет легче. Что боль отступит и дышать станет свободней. Что чувство вины пройдет. — Каваллоне, — громко позвал он, подойдя к палатке, но ответа не последовало. Если бы Дино был внутри, то ответил бы без замедления. Ударом, скорее всего. Мукуро сделал пару глубоких вздохов и вошел в палатку, как в воду с головой нырнув. Внутри было темно, душно и… тошнотворный запах сразу же ударил в нос. Прорехи в ткани пропускали тусклый солнечный свет, в котором мерцала витавшая в воздухе пыль, поэтому привыкнуть к полумраку было нетяжело. Он моргнул несколько раз, зажав нос рукой, и огляделся. И почти сразу замер, наткнувшись взглядом на Хибари. Он лежал, заботливо накрытый покрывалом, с мокрым полотенцем на лбу, рядом стоял кувшин, глиняная тарелка с нетронутой едой и холщовый мешок с какими-то склянками. Хоть Бьякуран ранее дал понять, что ожидать ничего хорошего не стоит, но робкая надежда все равно затеплилась внутри. Может быть… обошлось? Дино никогда не был похож на сумасшедшего, а Бьякуран мог преувеличивать или… соврать. Тем более Хибари столько раз обманывал смерть. — Кея… — собственный голос его подвел, сорвался, и на глаза накатила мокрота. Он сдавленно вздохнул, проглатывая ком в горле, и сжал ткань рубашки на груди, пытаясь справиться со внезапно нахлынувшей паникой. Почему он не мог вспомнить его лицо живым? Перед глазами только последние мгновения, и никак не избавиться от этого. Он присел на колени рядом с Хибари и коснулся дрожащими пальцами щеки. Неожиданно она оказалась рыхлой, и от легкого прикосновения соскоблилась кожа. Мукуро резко отпрянул, опрокинувшись назад, и крепко зажмурился. Не соврал… Хибари и впрямь был мертв. Почему сейчас? Столько раз Мукуро молился о том, чтобы он оказался мертв, но он упрямо отказывался это делать, а сейчас, когда он столько бы отдал за то, чтобы увидеть его живым, он действительно мертв. Как будто и сейчас все делал наперекор. Они должны были сражаться! Надо было послушать тогда Кею. Он же говорил… В итоге он все равно бы остался с Каваллоне, но зато был бы жив. Просто знать, что он где-то есть, достаточно. Что они дышат одним воздухом, живут под одним солнцем. Что он счастлив. Нужно было отпустить его с Дино… — Прости меня, — прошептал Мукуро, снова склоняясь над телом. Он мягко положил ладонь на его грудь и коснулся лбом его лба. Он не чувствовал ни запаха, ни отвращения, только горечь и боль. — Прости, прости… За то, что не послушал, что решил за него, что появился в его жизни, что не отпустил, когда еще был шанс… Горло сдавливало, дышать было трудно, но он не мог уйти. Надо было убить его с самого начала — до того, как все зашло так далеко; надо было выпить то лекарство Шамала и забыть обо всем. «Не убегай. Сразись со мной наконец, и не убегай. Я устал тебя преследовать. Дай мне свободу». Мукуро же решился тогда, согласился, был готов к любому исходу. Если бы им не помешали, все было бы по-другому. Кея должен был умереть в бою, в своей стихии, а не… вот так вот. От его руки… Внезапно Мукуро взлетел вверх, в буквальном смысле. Его схватили сзади поперек туловища и швырнули наружу с такой силой, что сорвалась ткань, закрывающая вход. Упав на землю, Мукуро не сдержал болезненного вскрика: казалось, что ребра треснули от такой жесткой посадки, и головой он приложился неслабо. — Ты не имеешь права прикасаться к нему! — прорычал Каваллоне, стремительно приближаясь к нему. Выглядел он… устрашающе для кого угодно, скорее всего, но не для Мукуро. — Почему ты его не похоронил?! — зло процедил в ответ Мукуро, поднимаясь. Как он и думал, сохранить спокойствие перед Дино не получилось, слишком уж сильно и долго они друг друга ненавидели. — Перестаньте! — послышался издалека голос Аниты, бежавшей в их сторону, но оба мужчины ее проигнорировали. Кулак Дино со свистом рассек воздух, пролетев совсем рядом с ухом Мукуро. Тот увернулся и, с силой оттолкнувшись от земли, сбил его с ног, и они покатились вниз со склона к речке, не забывая щедро одаривать друг друга ударами. Со всплеском упав в воду, они вскочили, разъяренно уставившись друг на друга. — Я не позволю тебе снова это сделать, — произнес Каваллоне. Его глаза лихорадочно сверкали, стиснутые зубы скрипели и кулаки от напряжения аж хрустели. — Тогда тебе стоило прийти пораньше. А теперь я убил е… Дино не дал ему закончить, кинулся на него, целясь в лицо. От первого удара Мукуро сумел увернуться, а от второго уйти не смог, зато успел и сам врезать. — Не лезь! — крикнул Каваллоне, вытирая кровь с краешка губ, и Анита, быстро спускавшаяся к ним, замерла. — Попадешь под горячую руку. — Какая трогательная забота, — фыркнул Мукуро, пытаясь отдышаться после удара в грудь. — Если бы ты так же относился к Кее… — И это ТЫ мне говоришь?! Ты… — он схватил его за плечи и с силой встряхнул. — Почему?.. Почему ты сделал это?! — Я хотел избавить его от худшего! Ты ведь не особо торопился. Дино припал на одно колено, согнувшись от прямого удара, но, поймав летящий в него кулак, опрокинул Мукуро в воду и прижал его коленом сверху. Анита шокировано смотрела на них со склона, прикрыв ладошкой рот, и не понимала, что ей делать. Разнять их? Но Мукуро же враг, а Дино все еще лидер. С другой стороны… они же почти согласились сотрудничать с Джессо, а Мукуро его ближайший друг и соратник. И еще… почему-то их драка не казалась серьезной. Они как будто не пытались убить друг друга. Просто… они не знали, что делать. Они были в отчаянии оба и занимались тем, чем занимались все время до этого. Но это нельзя было назвать настоящим сражением. Анита знала, как сражается Дино, тем более, как он сражается с Мукуро — сейчас это было другое. — Ты хочешь, чтобы я тебя убил, — вытащив его из-под воды, произнес Каваллоне и зло усмехнулся. — Но нет, я тебе такой роскоши не предоставлю. Извернувшись, Мукуро пнул его в живот, упал и, преодолевая головокружение, выполз на берег. Но Дино поймал его за ногу и затащил обратно в реку. — Хватит, Дино! — не выдержала Анита и рванула вниз. — Достаточно! — Я сказал, тебе не лез… Очередной удар опрокинул его назад, он захлебнулся водой и едва смог скользнуть в сторону, когда Мукуро собрался пнуть его под ребра. — Ты не можешь — сделаю я. Я похороню его, как и стоило сделать раньше. — Через мой труп, ублюдок. Я еще могу спасти его… — Он мертв! — Закрой рот! — Прими это, деревенщина ты тупая! Я убил… — договорить он не успел, пришлось отбиваться. Но неожиданно столкнулся с таким напором, что снова повалился, правда, уже не в воду. Больно ударившись затылком о камни, он оставил на них кровавый развод, когда Дино поднял его как тряпичную куклу и швырнул в жухлую траву. С этим нужно было заканчивать. Анита кинулась к ним, чтобы разнять, но размахнувшийся для удара Дино случайно задел ее, отбросив в сторону. И даже этого не заметил. Мукуро отскочил, охнул от резкой боли в ноге и, чувствуя, что надолго его не хватит, вложил все силы в последний рывок. Он схватил летящий в него кулак (пропустив мимо внимания, как жалобно хрустнула при этом его рука) и, воспользовавшись силой противника, швырнул его через себя. Но Дино среагировал моментально: схватил его другой рукой и в итоге они оба рухнули на землю, подняв облако пыли. На мгновение боль ослепила, а потом растеклась по телу волной. Мукуро приподнялся на локте и увидел, как тяжело поднимался Каваллоне. Ярости в его лице больше не было. Вода стекала со светлых волос, оставляя мокрые дорожки, и невозможно было увидеть, смешиваются ли они со слезами, но Мукуро знал, что он плачет. — Как я могу принять это, если мои последние слова ему были о том, что я жалею о нашей встрече? — горько произнес он и поднял затухающий взгляд на Мукуро. Тот промолчал. Он помнил разговор с Кеей, пока их везли в замок… Помнил, как ему было больно вспоминать об этом. — У меня не было шанса сказать ему, что это неправда. Ты не оставил мне такого шанса. Я знаю, что ты хочешь, чтобы я тебя убил. Знаю. Тебе больно, и ты хочешь, чтобы я оборвал твои страдания. Но я не подарю тебе освобождение — не когда ты забрал эту возможность у Кеи. Ты будешь жить и до конца своих дней жалеть о том, что сделал. — Это так. Я смирился с этим, — выдохнул Мукуро, приближаясь к нему. — Ты тоже должен. Иначе Кея… будет недоволен. Дино удивленно посмотрел на него и болезненно нахмурил брови. — Скажи мне, почему ты убил его? Меня волнует только это. — Ты видел, что нас взяли в осаду. И Виллани сказал, что мы можем сдаться, и тогда меня отвезут к королю, а Кея умрет легкой смертью. В ином случае… — Мукуро невольно вздрогнул, и это не укрылось от глаз Каваллоне. — Я увижу такой ад в его глазах, что сам буду умолять убить его. Что буду медленно умирать изнутри, наблюдая за его страданиями. — Эти слова, сказанные Виллани, он хорошо запомнил. Дино скрипнул зубами. — Я отказался, потому что у нас был шанс. Если бы он предложил мне его свободу, я бы согласился без раздумий, но такого выбора не было. В конце концов нас загнали в угол, и я решил, что… что лучше я сам все сделаю. Бельфегор бы точно угрозу исполнил. Чтобы насладиться моими страданиями. Повисла тишина. Анита, оправившаяся от удара, тоже молчала, сжав кулаки. Ей не за что было любить Хибари, но она не могла просто так выкинуть из головы те три месяца, что он провел с ними. Неуклюжая вежливость, с трудом произносимые слова благодарности, любовь к животным — она это помнила, таким он в памяти и остался, несмотря на то, что стал тем, кто разбил ее семью. Не он хотел этого, она понимала. Она не скорбела — не настолько была близка, но ее приводило в бешенство то, что так вертели жизнью человека. Мукуро с замиранием сердца ждал того, что скажет Дино. Он должен был понять — только он, ведь он тоже любил его сильнее всего. Он должен был понять, почему он так поступил: разве он не сделал бы того же самого? У него не было иного выбора; если бы был хоть один проблеск надежды, но что они могли вдвоем — раненные, усталые — сделать против королевского отряда во главе с Виланни? — Он страдал? — Он… улыбнулся. — Как же это в его духе, — грустно улыбнулся Дино и вздохнул. Задрал голову к небу, задумчиво помолчал. — Значит, я просто должен убить их? — «Их»?.. — эхом повторил Мукуро и затаил дыхание. — Бельфегора и Виллани. Получается, в смерти Кеи виноваты именно они. — …Не я? — Ты в любом случае заслуживаешь страданий, не обольщайся. И ты будешь страдать больше живым, чем мертвым. Но… я понимаю, почему ты так поступил. Мукуро ушам своим не верил. Каваллоне сейчас мог его растоптать, убить на месте одними только словами, но не сделал этого. Он понимал его, понимал его чувства, его непростительный поступок. Он не считал его виноватым… То, что Мукуро сам себе простить не мог, Дино не ставил ему в вину. Мгновенно стало легче, и это настолько явственно почувствовалось, что даже не поверилось сначала. Он даже пошатнулся, будто с его плеч упала тяжелая ноша. Дино подошел к нему и внезапно протянул правую руку — ту самую, что пострадала на боях от клыков льва. Повязка спала, наверное, еще в начале их драки, но он только сейчас заметил это. И в то же мгновение рука заболела, как по волшебству. Дино чертыхнулся и поднял левую руку, прижав раненную к груди. — Мы с тобой не друзья и не товарищи. Я тебя ненавижу по-прежнему. Но только ты можешь понять меня, — произнес он такие же внезапные слова. — И нам сейчас нечего делить. Некого… Так какие твои следующие действия? Я так понимаю, ты умирать не собираешься? Иначе бы не отбивался так яростно. Мукуро крепко пожал его руку, поднимаясь на ноги. Они взглянули друг другу в глаза жесткими, уверенными взглядами. — Я хочу отомстить, — холодно ответил он. — Тогда нам с тобой по одному пути. Анита изумленно смотрела на то, как резко ситуация изменилась, и чувствовала себя неимоверно глупо. Она была уверена в том, что Дино пошлет Мукуро куда подальше, но в итоге обернулось все тем, что у них появилась общая цель?! Это было удивительно… Но… это ведь было хорошо? Мукуро обещал встряхнуть Дино, и у него получилось. Он хочет убить короля — к этому и орден нужно направить, значит, все хорошо. В этот момент мужчины обратили внимание на нее: — О, Анита, — протянул Дино, будто не он ее парой минут ранее откинул в сторону, — ты спустилась?.. — Мы займемся погребением, — перебил его Мукуро. — Пусть… никто не подходит к нам. — Скажи только, чтобы принесли лопаты к моей палатке. — Ты уверен? Мукуро может попытаться тебя… — Лопаты, — отрезал Дино. Анита вспыхнула и, резко отвернувшись, почти побежала к лагерю. Мукуро проводил ее взглядом и скосил глаза на пасмурное лицо Каваллоне. — Отлично ты к жене относишься. Словно это она тебя бросила. — Меньше всего я хочу это слышать от человека, который бросил свою невесту. Мукуро скрипнул зубами. Тяжело им придется идти бок о бок к своей цели. Они одарили друг друга неприязненными взглядами и молча пошли к палатке, где все еще оставалось тело… Хибари. И чем ближе они подходили, тем тяжелее становился шаг Дино, он будто бы оттягивал момент прощания, и взгляд его снова медленно стекленел. Мукуро думал, что Каваллоне окажется сильнее, но смерть Хибари полностью его раздавила: казалось, он вот-вот начнет опять утверждать, что врач поможет, что шансы есть. Он оказался слабым, и Мукуро невольно испытал разочарование, но следом накатила неуверенность: может быть, дело не в слабости, а в том, что Дино просто любил сильнее? В конце концов, ведь его любовь была взаимна, счастливых воспоминаний должно быть больше… Вопреки его ожиданиям, Дино не стал больше отрицать то, что Кеи больше нет. Он осторожно поднял тело вместе с покрывалом, на котором оно лежало, и вышел. Мукуро не стал с ним равняться и шел позади, но не смог оторвать взгляд от темной макушки, виднеющейся за плечом Каваллоне. На улице смеркалось, мокрая одежда прилипала к телу и морозила, хотя это ощущалось слабо: неприятные ощущения отплыли куда-то на второй план. Дино положил Хибари у деревьев, и сел на траву рядом, осторожно придерживая правую руку. Он прерывисто дышал, было видно, что он превозмогал боль и усталость. Мукуро не смог подойти ближе и встал чуть поодаль, облокотившись на ствол дерева. — Я не хочу, чтобы он гнил в земле, — не поворачиваясь к нему, произнес Дино. — Думаю, что лучше предать его огню. — Для этого нужно развести мощный костер. Нас увидят, и на лагерь смогут напасть. — Нет, если мы уйдем дальше. Мукуро промолчал. Он тоже не хотел опускать Хибари в холодную землю, где его будут медленно пожирать черви, но целесообразно ли это? Конечно, нет, но… Мукуро никогда не руководствовался здравым смыслом, когда речь шла о Хибари. Иначе не оказался бы здесь, в такой ситуации, в таком состоянии и в такой компании. — Надо предупредить остальных. — Нет нужды, я постоянно ухожу, когда мне вздумается. — Разве так должен поступать лидер? — Разве ты не правитель своих земель? Что же ты оставил графство? Мукуро хмыкнул, но спорить перестал. Дино махнул рукой тем, кто тащил им лопаты, приказывая вернуться в лагерь, и дальше они шли молча, пробираясь через густые заросли кустов и деревьев. Неудобства стали ощущаться отчетливее. Мокрая одежда прилипла к телу, холодный осенний воздух пробирал до дрожи и становилось все труднее идти. Разбалованному роскошью и комфортом Мукуро приходилось намного тяжелее, чем Дино, который был обычным сельским парнем и, к тому же, последние несколько месяцев провел в бесконечных походах. Когда Мукуро в пятый раз чихнул, Дино бросил в его сторону косой взгляд. — Я готов к любым оскорблениям, — не без сарказма произнес Мукуро. — Не так просто из шелковых простыней перепрыгнуть в рваные рубахи. — Не собираюсь слушать твое нытье. — Так скажи что-нибудь. Без разницы что. Дино снова покосился на него и вдруг замедлил шаг, позволяя себя догнать. Он, казалось, вообще не испытывал дискомфорта, хоть и недавно все выглядело иначе: шел прямо, крепко и бережно держа на руках… Хибари, не дрожа от холода или усталости. Мукуро себя ощущал рядом с ним маленьким и тоненьким, а ведь никогда прежде не ловил себя на подобных мыслях. Наверное, он не чувствовал себя равным ему: не в текущих условиях, при которых он — беглый преступник и отщепенец, а Каваллоне — все еще лидер известной повстанческой банды. Как же забавно они поменялись местами… Совсем недавно Мукуро смотрел на него сверху вниз — там, в Казематах, где Дино был всего лишь пленным бойцом. — Как ты вернул себе память? — чтобы не думать слишком много, хрипло спросил Мукуро. Дино долго молчал. — Из памяти исчезли только события, которые произошли после того, как я нашел Кею в поле. Я слишком много думал о нем, вот и вспомнил все. — Так просто? — А как должно быть? Я ничего не знаю о том, как Кея это сделал со мной. — Он вдруг напрягся, на скулах заиграли желваки. — Я только помню, как он прощался. — И как? — Тебе, что, очень нравится слушать про наши с ним отношения? Я бы ничего не хотел знать про тебя и Кею. — Я просто хочу узнать, каково это — когда он отвечает взаимностью. Не думай, что меня не ранят ваши отношения. Дино не ответил, но шаг держал так, чтобы Мукуро было не трудно за ним поспевать. Это даже как-то… заставляло немного проникнуться благодарностью. Учитывая их, мягко говоря, непозитивные отношения, Каваллоне почему-то слишком уж просто шел ему навстречу. Им правда нечего делить уже, но разве так легко вытравить из себя неприязнь и ревность? Мукуро вот не мог никак. Он был рад тому, что кто-то понимает его боль, но это не перекрывало всего, что было между ними ранее. И не перекрывало того факта, что Кея раз за разом выбирал Дино. Даже в самом конце… Кея решил остаться с ним — Мукуро — лишь потому, что не желал оставаться в одиночестве. Потому что думал, что Дино забыл о нем. Если бы он знал… выбор бы стал совсем другим. — Даже если бы я хотел рассказать, не смог бы, — неожиданно сказал Каваллоне. Не сразу пришло понимание, что он после продолжительной тишины все же ответил на заданный вопрос. — Предпочитаю, чтобы эти воспоминания остались лишь моими. Особенно последний раз, когда они были вместе. Не тот позорный, мучительный момент, когда Дино бросил абсолютно неправдивые слова о то, как жалеет об их встрече, а тот, когда Хибари приходил к нему попрощаться. Казалось, что протяни руку — и можно ухватиться за это шаткое видение, но оно ускользало из пальцев, как неясное облачко. «— …Каждый раз, когда я хотел покончить со всем, когда готов был примириться со всем, что происходит, я вспоминал твое лицо. Твои руки, голос… Я хочу спасти тебя…» Думал о нем, даже когда сам постоянно находился в опасности. Это Дино должен был его спасти. Обязан был вырвать из ада, да хоть против его воли! «— Ты был бы счастлив со мной, думаешь?» Странно, что он думал об этом. Разве Дино не доказывал ему множество раз, что только с ним это возможно? Если бы он только мог убедить Кею в этом, то, может быть, он не оставил его тогда. Может быть, он был бы сейчас жив. «— Я люблю тебя, ты знаешь». Дино знал об этом. Понял еще тогда, когда сам Кея не догадывался об этом. Видел во взгляде, обращенном на него, слышал в голосе при разговоре с ним, чувствовал в объятиях, когда они были наедине. «— Не ожидай, что я буду так любезничать все время. Завтра снова будешь получать по лошадиной морде». Соврал, чтобы успокоить его… Что творилось в это время в его душе? Потом он звал его, но Дино не мог ответить, хотя очень старался оставаться в сознании. Он был уверен, что после пробуждения увидит Кею снова, и им больше не придется расставаться. Если бы он знал, что тот момент был последним рядом с ним, то сделал бы все, чтобы запомнить каждый миг, каждую его улыбку и взгляд. И целовал бы так, чтобы ему не хотелось уходить, не хотелось отталкивать. И они бы навсегда остались вместе в их мечте на двоих: поле, домик у реки, лошади и маленькая противная дворняжка… Еще недавно Дино верил, что у них есть будущее, что они смогут воплотить свою мечту в реальность, что у них есть шанс на счастье. Но сейчас… все, что он делал — это думал о прошлом, о том, что у них было, и что он потерял. Сейчас он не понимал, зачем ему нужно не то, что будущее — даже настоящее. Без него само существование стало бесмысленным, словно все краски, вся жизнь этого мира ушли вместе с ним. Он причинял столько проблем. Дино страдал и болел им. Но только с ним был по-настоящему счастлив. Только с ним дышал полной грудью. С ним одним. — Я знал, что он меня не любит, — вырвал его из мучительных теперь уже воспоминаний Мукуро и сипло закашлял, но после этого сразу же выпрямился и одернул смятый воротник. Он казался отчужденным, будто говорил о чем-то другом, его не касающимся. — Я смирился с этим, потому что обстоятельства нашего знакомства были… сложными. Я понимал и принимал его ненависть и надеялся постепенно изменить его отношение ко мне. Но потом появился ты, а это уже совсем другое. Я мог смириться с его нелюбовью ко мне, но не мог смириться с тем, что он любит другого. — Пальцы сами по себе судорожно сжались в кулаки. Он помнил, как вчера, слепую ярость, которая захлестнула его, когда Кея сонно пробормотал имя Каваллоне. Помнил, как крепко они держались за руки в комнате для допросов, как просили друг за друга. Помнил книгу с именем Дино на нескольких страницах, выведенных небрежным почерком. Помнил каждое мгновение, когда страдал от злости и зависти. — Каждая его улыбка тебе, каждый взгляд, даже мысль, убивали меня. Мне было так больно, что хотелось сделать так же больно и ему, и тебе, и всем вокруг. Я знал, что это не поможет, что сделает только хуже, но не мог себя контролировать. Дино тоже помнил это. Страх и боль при взгляде на раны Хибари, тщательно подавляемую панику в его глазах, когда как-то не так к нему прикасались, ту мольбу не оставлять его — тогда еще, очень давно, словно в прошлой жизни. — Он всегда смотрел на меня с ненавистью и отвращением, — продолжил Мукуро, не обратив внимание на тяжело задышавшего Дино, едва сдерживающего гнев. — И я даже не помню тот момент, когда захотел, чтобы он посмотрел на меня по-другому. Тоже по-особенному, но по-другому. Чтобы глаза сверкали, понимаешь? — Он грустно улыбнулся, и злость Дино внезапно куда-то улетучилась. — И вот, наконец, я этот взгляд увидел… Только смотрел он так на тебя. И я думал о том, как это несправедливо: я ведь был первым! Если бы не я, то вы бы даже не встретились, а даже если бы и встретились, то просто прошли бы мимо, разные и чужие друг другу люди. У вас не было общих точек соприкосновения. — Может и так, — согласился Дино, хотя сначала хотел поспорить. — И я был бы согласен на это, если только он остался жив. Если бы с ним не произошло всего того, что произошло. Если бы тебя не было в его жизни, я согласился бы никогда его не встречать. Мукуро понимающе рассмеялся и подавился кашлем. Кажется, он все же простыл. Каким же слабым стало его тело после нескольких лет изнеженной жизни. Он потер замерзшие руки и подышал на них; изо рта вырывались облачка пара, настолько было морозно. И голова немного кружилась. И от долгой ходьбы болели ноги и спина. Вопрос «сколько нам еще идти» застыл на языке, когда Каваллоне раздвинул осыпающуюся листву и вышел на берег. Море было недвижимым, зеркальная гладь отражала тонкий серп полумесяца и мерцающие на черном небе звезды. Холодный, влажный песок неприятно хрустел под ногами, забиваясь в обувь. Дино аккуратно опустил Хибари на землю и, бросив быстрый взгляд на Мукуро, швырнул ему в лицо свою шерстяную рубашку, которая почему-то уже успела немного подсушиться. Она немного пахла потом и травой, а еще… трупным душком. Но руки согрела почти сразу — теплая. Мукуро с недоумением поднял взгляд на Каваллоне, который бесстрастно смотрел на него голый по пояс. Бинты на правой руке пропитались кровью и слегка распустились, но это его не беспокоило, судя по всему. — Не вообрази лишнего. Если ты сдохнешь сейчас, то в чем смысл? — ледяным тоном отчеканил он и отвернулся. — Я соберу дрова и вернусь. — Вдвоем быстрее будет. Да и ты… у тебя с рукой не все в порядке. Насмешливо-надменный взгляд стал ему ответом. Мукуро нервно хрустнул пальцами — так хотелось ему врезать, но удержал себя на месте. Проводил долгим взглядом удаляющуюся спину, завернулся в большую для себя рубаху и присел на корточки рядом с Хибари. Коснулся темных волос и откинул их в сторону, чтобы открыть лицо. Пусть кое-где проступили трупные пятна, лицо было узнаваемо. Бледная кожа, короткие густые ресницы, вздернутый нос… Ох, столько бы отдал Мукуро, чтобы вдохнуть в него жизнь. Пусть он будет смотреть на него с еще большей ненавистью, пусть прыгнет в объятия Дино, лишь бы просто увидеть его серые глаза и услышать его сухой голос. Это должно было быть сражением. Он должен был хотя бы умереть в бою. Им надо было сразиться еще тогда, когда такая возможность была. Но Мукуро так отчаянно надеялся, что им получится хотя бы просто сосуществовать в одном мире, если уж не вместе, и все время оттягивал этот момент. Надо было… Он потер глаза, шумно выдыхая. Еще не хватало при Каваллоне рыдать… Хотя Каваллоне-то плакать перед ним не стыдился. Еще у замка, когда только увидел, что случилось… Послышался глухой стук. Повернув голову, Мукуро увидел Дино, который высыпал на песок охапку дров. Он молча отвернулся и снова скрылся в лесу, с берега казавшимся темным и зловещим. Мукуро неровной походкой подошел к дровам и принялся раскладывать их — хоть какой-то вклад внести хотелось. Задубевшие пальцы плохо слушались и невольно закрадывалась мысль о том, как там Дино, в мокрых штанах и без рубашки, еще и с рукой… Когда он вернулся и высыпал очередную порцию дров, Мукуро протянул ему его рубашку. — Мне и так нормально, — покачал тот головой и снова ушел. Выпендривался. Засунул бы свою браваду себе в одном место — видно же, что не все в порядке. Спустя несколько таких заходов Дино ожидаемо свалился на песок, уронив ворох сухих веток. Мукуро, ругаясь, подскочил к нему и помог встать, надел на него рубашку, несмотря на протесты, и принялся складывать погребальный костер. Дино сначала наблюдал за ним с отсутствующим выражением лица, а потом пересел к Хибари. Когда все было готово, они молча уложили его на дрова, Дино щелкнул огнивом и отошел. Сначала просто валил дым, и можно было не скрывать слез, потому что от дыма глаза и так были на мокром месте. И, наконец, затрещал огонь. Желтое пламя лизало покрывало, а потом охватило все тело, и почему-то только тогда пришло осознание, что все. Мукуро пошатнулся, сделал пару шагов назад, но умудрился устоять на ногах, чего нельзя было сказать о Дино. Он упал на колени, закрыл лицо руками и закричал так громко и отчаянно, что вспугнул каких-то птиц, вспорхнувших с ближайших деревьев. Не было слов, только надрывное и протяжное «а-а-а», бьющее по ушам и перемешивающееся с треском костра. Мукуро хотел бы тоже так выплеснуть свои чувства, но не мог. Он словно онемел и лишь задыхался: то ли от дыма, то ли от сдавливающих горло слез. Воспоминания, как неясные туманные картинки, пролетали перед глазами. За этот год он познал и немыслимое счастье, и невыносимую горечь. Перед глазами расплывалось, но Мукуро все же смог увидеть, как Дино, спотыкаясь, вдруг рванул к костру, и, даже не успев подумать, бросился наперерез. Жар от костра был ужасающим даже на расстоянии. Мукуро поймал его, когда тот уже схватился рукой за горящее полено. Огонь побежал по рукаву, отражаясь в маниакально сверкающих карих глазах мужчины, и пришлось повалить его на песок. Мукуро зашипел от боли, скинул с себя загоревшуюся рубашку и принялся тушить вяло сопротивляющегося Дино. В итоге они оба рухнули в воду и обессиленно застыли. — Ты… смерть в огне, с ума сошел?! — в сердцах воскликнул Мукуро. Холод иглами впивался в кожу, застывал хрустящей пленкой на волосах. — Что ты творишь?! Разве этого хотел для тебя Кея?! — Какая разница чего он хочет? Он мертв и уже ничего не может желать! — А если есть что-то после смерти? — дрожащим голосом спросил Мукуро. Ему хотелось ударить Дино, но замерзшие конечности не слушались. — Если есть шанс, что… Он осекся. Нет, зря он заговорил об этом. Если Каваллоне сейчас просто рассмеется, если отвергнет саму идею о том, что жизнь после смерти существует… — А как же месть? — немного успокоившись, спросил он. — Ты же говорил, что хочешь убить короля и Виллани. — Мне это Кею не вернет, — отрезал Дино и поднялся. Его рослая фигура на фоне ярко пылающего костра выглядела еще более внушительно. — Я не вижу смысла в дальнейшем существовании. Каждое его слово мягко обволакивало теплом. Он его понимал. Все его чувства Мукуро переживал вместе с ним: вспышка ярости, жажда отмщения, потом уныние при осознании, что это ничего не исправит, бессилие, понимание того, что дальнейшая жизнь обещает быть серой и бессмысленной. И эти чувства так роднили их, что щемило сердце. Как хорошо знать, что есть в этом мире человек, который испытывает то же самое, кто страдает так же сильно. Наверное, Дино подумал о том же, потому что вдруг посмотрел на Мукуро чуть удивленно и без прежней неприязни. Он дернул рукой в его сторону, потом отшатнулся, сжав кулак, но после, коротко выдохнув, протянул ладонь. Мукуро с опаской схватился за нее и поднялся. Обменявшись настороженными взглядами, они вернулись к костру и сели на песок. Тишина, прерываемая лишь треском пламени и легким шумом волн, действовала угнетающе. — Так ты думаешь… — начал говорить Дино, рассеянно теребя какую-то веточку, — что после смерти что-то есть? Неожиданно слышать такое от тебя. — Мне больше не на что надеяться. Единственное, что его держало на плаву сейчас — вера в то, что он когда-нибудь снова сможет встретиться с Кеей и извиниться, что не послушал его и сдался без боя, что убил его сам, хотя они могли бы погибнуть в бою вместе. Отними кто его веру в это, и тогда он тоже не сможет дальше жить… Это не так уж отличалось от ситуации с Дино, который отчаянно хватался за мысль о том, что Кея жив. — И чего бы он хотел от меня? — спросил Каваллоне, не глядя на Мукуро, будто и не к нему обращался вовсе. — Думаю, того же, о чем думал, когда стер тебе память. Чтобы ты был в безопасности. Дино фыркнул и бросил веточку в уже потихоньку затухающий костер. — Я тебя оставил в живых только для того, чтобы ты мучился подольше. И ты прекрасно об этом знаешь. Какого черта тогда происходит? Пытаешься мне помочь, вправляешь мне мозги… Какие цели ты преследуешь? — Есть своя выгода. Не думай, что я счастлив возиться тобой. Нет, на самом деле очень даже счастлив. Как бы Мукуро ни любил Бьякурана и Занзаса, рядом с ними было тяжело сейчас. Они не понимали его, а корчить из себя невозмутимость было выше его сил. С Дино сейчас ему было намного спокойнее. Они словно делили между собой одну боль на двоих. И Мукуро решился сказать правду. Даже если над ним посмеются, все равно. — Я верю в то, что смогу еще встретиться с Кеей, и, думаю, нет лучшего способа заслужить его признание, чем оберегать тебя. Дино удивленно вскинул брови. — Ты? Оберегать меня? — оторопело повторил он и неожиданно разозлился. — Мне это не нужно! Тем более, от тебя. — Вскочил на ноги, сжимая кулаки. — Когда мы вернемся, я просто прикажу, чтобы тебя заперли снова в клетке. Ты, что, решил мне в друзья набиться? После того, как… после того… — Из его груди вырвался гневный рык, и он резко отвернулся. Мукуро сохранял невозмутимость, хотя его и удивила такая реакция — он ожидал насмешек, но никак не вспышку ярости. Ничего. Пусть Дино бесится, пусть отрицает, но он нуждается в нем не меньше, чем Мукуро — в нем. Иначе не позвал бы его сюда. Иначе не стал бы сохранять ему жизнь. Нет, может быть, отчасти он хотел оставить его в этом мире лишь для того, чтобы он страдал, но сейчас-то он не мог не думать о том, что справиться они смогут только вместе. — Я не планирую оставаться в безопасности — что на это скажешь? — успокоившись, задал очередной вопрос Дино, приближаясь почти вплотную. — Я же говорил, что хочу убить Бельфегора и Виллани. — Ты, вроде, только-только говорил и о том, что месть тебе Кею не вернет. — Зато подарит удовлетворение. — Логично, — оценил Мукуро, тяжело поднялся и отряхнул мокрые штаны от песка. — Я тебе тоже сказал, что хочу отомстить. И ты ответил, что нам с тобой по одному пути. — Значит, ты все же перечишь желаниям Кеи. — Вовсе нет. Я буду защищать тебя. — Мне это не… — Дино потер переносицу и скрестил на груди руки, напряженно морща лоб. — Как до этого дошло вообще… — прошептал он, глубоко вздохнул и решительно посмотрел на Мукуро. Тот точно так же глядел на него в ожидании продолжения. — Тогда знай: я не поведу за собой орден далее. — Что? — не поверил своим ушам Мукуро. — Но почему? Как ты собираешься сражаться с королем? — Проберусь в замок и прикончу его. Тихо и без шума. С Виллани тихо не получится, но с ним я справлюсь. — На словах ведь так все просто! Но это не более, чем самоубийство. Виллани — лучший боец в этом королевстве, в замке, помимо него, полно стражи, да и Бельфегор, если ты не знал, тоже не неженка беспомощная, сражаться умеет. — Это ему не поможет. Я пойду напролом, а орден лишь будет меня задерживать. Мукуро вздохнул, прикладывая ко лбу кончики пальцев. Мда… самоуверенности хоть отбавляй. Недаром Кея на него позарился, они же оба считают, что им море по колено. И отсюда все проблемы. Видели бы они границы… — Давай хотя бы просто попытаемся придумать план. — У меня он есть, — тут же оборвал его Дино, и в его тусклых, бесстрастных глазах загорелся огонь. Мукуро аж дар речи потерял, увидев такое рвение. Еще одно сходство с Хибари немного резануло по сердцу. — Возвращаемся, мне нужно поговорить с Ромарио, — возбужденно выпалил он, хватая Мукуро за руку. — Но… — Мукуро повернулся к костру, но огонь, оказалось, уже потух. На заплетающихся ногах он побежал за Каваллоне, до последнего оглядываясь на черное, обуглившееся костерище.