Пленник

В шесть часов вечера начали прибывать гости. Лакеи услужливо распахивали двери, помогали дамам выйти из карет; конюхи утягивали усталых лошадей в стойла; дворецкий подчеркнуто-вежливо кланялся и провожал в бальный зал, где гости присоединялись к веселью. Мукуро проспал несколько часов после того, как Бельфегор, утолив свой интерес, удалился в выделенные ему покои, и теперь вовсю развлекал гостей, шутил и впитывал все светские сплетни, которые могли бы пригодиться ему в будущем. Старательные слуги вычистили коридоры задолго до приезда первого гостя и, даже после такой кропотливой работы, носились повсюду, вовремя убирая грязную посуду и вытирая почти неприметные пятнышки уличной грязи с пола. Никто ничего не заметил, а ведь этой ночью в замке погибло почти две дюжины людей, и все коридоры были залиты кровью и останками. Единственное, что напоминало сейчас о печальном инциденте – увеличившееся количество стражи: как и обычной, истуканами замершей у дверей и патрулирующих окрестности, так и замаскированных шпионов, которых с энтузиазмом посоветовал принц. Хром заметно нервничала, слишком сильно сжимая локоть Мукуро, и с усилием улыбалась, отвечая на церемонные приветствия знакомых. Она слишком волновалась из-за объявления помолвки, которое было уже намечено на самый разгар приема. Это должно было стать сюрпризом даже для Марианны. Она, конечно же, обидится, но если Мукуро хоть словом бы обмолвился ей о предстоящей новости, спустя несколько минут, об этом узнала бы большая часть высшего света. - Может, еще рано? – горячо зашептала Хром, когда они шли в сторону накрытого стола промочить горло после бесконечных разговоров с гостями. – Давай на закрытии Сезона объявим. - Нет, милая, - покачал головой Мукуро, подавая ей бокал с вином, - все решено. Чего ты боишься? Сегодня я официально признаю себя занятым мужчиной. Тогда никакие Алессии не будут мне докучать. При упоминании имени своей давней соперницы Хром вспыхнула и поджала губы, принимая бокал. Это был редкий момент решимости с ее стороны – весь ее вид буквально кричал об этом. - Как тебя легко поймать, - посмеялся Мукуро. - Просто вы меня хорошо знаете, - смутилась она и пригубила вина. - Наедине ты меня на «вы» не зовешь. - Граф! Мукуро снова рассмеялся, глядя на ее покрасневшее личико. - Ваша Светлость! – растягивая гласные, пропел Фран, подбегая сзади и с разбегу обнимая его за талию. – Принц меня обижает, можно я у вас останусь? О, здравствуй, Наги. - Ее зовут Хром, - поправил Мукуро, отдирая его от себя и содрогаясь – этот мелкий пацан еще тот засранец. - А я хочу, чтобы звали Наги, - капризно протянул тот и шмыгнул к столу, где лежали его любимые фрукты. - Можешь называть меня и так, - улыбнулась Хром, но ее улыбка померкла после следующего же заявления с его стороны. - Ты всегда соглашаешься со всеми? А если я буду называть тебя чудачкой, ты тоже примешь это? - Так, помолчи, Фран, - одернул его Мукуро, исподтишка ущипнув за бок. – Извинись перед моей невестой и поплачь в углу. - Только после вас, вы обычно так делали, когда я вас доводил, - парировал тот, и Мукуро поклялся всадить ему вилку в глаз, если он скажет еще что-нибудь. Но Хром весело засмеялась, и настроение сразу же поднялось чуть выше. - Фран, - тихо произнес Мукуро, когда Марианна увела племянницу познакомить со своими новыми подругами, - на каком языке говорили Виллани и Бельфегор? - Не знаю, наверное, на эльфийском. - Ты, маленький кусок… - Его Высочество много путешествовал, - раздался за спиной строгий голос Вайпер. – Поэтому знает много языков. Простите, что подслушала разговор – это входит в часть моей работы, - она встала рядом и подцепила крохотный кусочек пирога. – Это был язык северных народов, вам вряд ли известных. - Я знаю три языка, - заметил задетый за живое Мукуро. - Как и большая часть присутствующих здесь, - хмыкнула она и, подхватив бокал, отошла в сторону. Мукуро нервно осушил свой бокал и взглянул на Бела, с важным видом говорящего с бароном Брешио. Они, похоже, были полностью увлечены разговором, общались как старые друзья и без конца улыбались. Хотя принц улыбался всегда, так что удивительным это не назовешь. Странно то, что какой-то неизвестный барон оказался с ним на короткой ноге. Вдруг в дверях показался Чейз. Он быстро нашел глазами Мукуро и, коротко поклонившись, вышел, тем самым давая понять, что появилась очередная проблема. - Плохие новости, Ваша Светлость, - сказал он, когда они уже поднимались по лестнице. - А какие еще могут быть? – пожал плечами Рокудо. – Опять Кея что-то учудил? - Ну… вроде того. Он что-то не дышит. Мукуро чуть не рехнулся. И Чейз объявляет ему об этом будничным тоном, словно речь идет о каком-то пустяке. Он тут же ринулся наверх с удвоенной скоростью и влетел в комнату, едва не ударив дверью Еву, собирающуюся как раз выходить. - Вам Хибари не хватает, еще и меня убить хотите? – спокойно поинтересовалась женщина, отходя в сторону и покручивая сигарету. - Ты, помолчи! – прикрикнул Чейз, а Мукуро встревоженно склонился над Хибари, пытаясь почувствовать его дыхание. - Ты идиот? – совершенно отчетливо спросил Кея, открыв глаза. – Сейчас я смог бы с легкостью загрызть тебя до смерти. - И почему же не сделал этого? – по инерции спросил Мукуро и только потом удивился. - Потому что я предполагал такой исход событий и зафиксировал его голову, - ответил за Хибари Ренцо Виллани, уверенным шагом входя в комнату и освобождая голову Хибари от стягивающих ее ремней. - И как это понимать? – выпрямился Рокудо. Можно было и не спрашивать – и так более-менее было все ясно. Но Виллани предпочел разложить все по полочкам. - Судя по тому, как вы мчались сюда, бросив своих гостей, могу сказать, что ваш заключенный вам не совсем безразличен. Мукуро сдержанно улыбнулся. - Конечно. Я поставил на его победу в предстоящих боях, и мне бы не хотелось потерять круглую сумму. Как видите, я даже предоставил ему некоторые удобства: отдельную комнату, а не грязную камеру, где он мог подхватить болезнь легких, и кормят его лучше. Виллани кивнул. В его, на первый взгляд равнодушном взгляде, плескалось неподдельное торжество. - Ваши слова сильно разнятся с показаниями капитана вашей стражи. Мукуро взглянул на Чейза. Тот подобрался и низко поклонился. - Я выполнял приказ вышестоящего офицера, Ваша Светлость. Я не имею права врать или утаивать правду. В первую очередь я служу короне, а потом уже вам, как и предписывает устав. - И это правильно, - похвалил его Ренцо. – Настоящие солдаты всегда следуют правилам, они дисциплинированы и верны королевству. Но вернемся к нашему разговору. - Вы хотели сказать – допросу? – раздраженно перебил его Мукуро, вскидывая голову. Ему не нравился превосходительный тон какого-то доморощенного рыцаришки. - Нет, именно разговору, допрашивать вас у меня нет прав. Пока нет. К вашему сведению, я присутствовал при медицинском осмотре заключенного, и некоторые… ранения показались мне довольно интересными. – Он обошел кровать и наполовину стянул покрывало с Хибари, открывая не затянутую бинтами верхнюю часть тела. – Здесь не ваше ли имя изображено? - Я сделал это, чтобы напоминать себе, как сильно я хочу убить Мукуро, - вклинился в разговор Хибари и, недовольный бесцеремонным вторжением в свое личное пространство, сел, с презрением выдирая из руки стражника покрывало. - На спине тоже вы сделали? – поднял бровь Ренцо, и Хибари усмехнулся, кивнув. - У меня много талантов. - Это неправда, - покачал головой Чейз. – Твое вранье только подтверждает подозрения, перестань. - Так я теперь подозреваемый? – хмыкнул Мукуро. - Один из. К сожалению, я не могу на слово верить вашему подчиненному, так что мне приходится искать дополнительные доказательства вашей вины. Или невиновности – не будем голословно утверждать обратное. Доктор показала мне записи о лечении Хибари Кеи, в которых упоминались проблемы сексуального характера, связанные с не самыми бережными множественными половыми актами. С мужчиной. - Намекаете, что я сплю со своими заключенными? – передернуло Мукуро. Он с неприязнью посмотрел на Хибари и поморщился. – С каким-то бродягой, зарабатывающим на жизнь убийствами? С дикарем с востока? Это можно счесть за оскорбление, капитан. - Ни в коем случае я вас не оскорбляю. - У меня был любовник, - сказал Хибари бесстрастно. - Знаю. Каваллоне Дино. Еще один прояснившийся факт. Ясно теперь, что причина нападения была не только в попытке использовать вас в революционных делах. - Ага, - усмехнулся Кея. – Еще и в сексуальных. - Я бы не стал сотрудничать с Каваллоне, - скривился Рокудо, снисходительно глядя на настороженного стражника. – У нас не самые хорошие отношения с этим фермером. - И почему? – улыбнулся Ренцо, почуяв, что рыбка клюнула на наживку. - Наверное, потому что он не впервые нападает на мой замок? – вспылил Мукуро. – Или вы думаете, что он оказал мне услугу, разрушив мои владения и убив моих людей? - Тем не менее, вы приняли их капитуляцию и даже позволили вернуться в деревню. Странно, не находите? - Не нахожу. Это политика. Своими действиями я завоевал расположение своего народа. - И дали возможность безнаказанно плодить преступность. - Которую очень легко можно подавить в зародыше, - парировал Мукуро и демонстративно устало потер переносицу. – Я обернул ситуацию в свою пользу: показал людям свое великодушие и показал то, что быть революционером – не самый лучший вариант. Мельком взглянув на Хибари, он уловил его пристальный взгляд, и на мгновение показалось, что в нем промелькнула тень восторга. Виллани его эмоций не разделял. - Спасибо, что ответили на вопросы, - все же улыбнулся он, кланяясь. – Только одно удивительно: с чего бы вашему заключенному так оправдывать вас? Ему было бы сподручней навешать на вас обвинений. - Этому есть простое объяснение. – Хибари зевнул, потянулся и, поморщившись от резкой боли, тоже скривил губы в ухмылке. – Я не дам этому ублюдку закончить свои жалкие дни в темнице или подохнуть на виселице. Я убью его собственноручно, медленно и с удовольствием, и не отдам эту возможность кому-то другому. Виллани удивленно посмотрел на него, а стоящий позади Чейз хлопнул себя ладонью по лицу и покачал головой. Мукуро едва сдержался, чтобы не повторить его жест. Он будет теперь каждому встречному раскрывать свои планы относительно него?! - И в чем причина такой ненависти? – не унимался Ренцо. Хибари посмотрел на него как на сумасшедшего. - Потому что он меня победил. Виллани пару мгновений пялился на него, а потом взглянул на Чейза. Тот со страдальческим выражением лица покивал, и Виллани снова вернул свое внимание Хибари. - Тогда я вернусь к расследованию, прошу прощения. Извините, Ваша Светлость, просто исполняю свою работу. Мукуро оскорбленно хмыкнул. - Лучше бы позаботился о реальных проблемах, а не маялся ерундой. Виллани кивнул и, еще раз поклонившись, вышел, утащив за собой Чейза. - Фуух, - тут же выдохнул Мукуро, резко садясь на кровать. – Вот ищейка. Хибари отодвинулся от него и принялся разглядывать пейзаж за окном. Он всегда так делал, демонстрируя свое равнодушное отношение к происходящему. - Анджело сказал, что ты не виноват, - сказал он небрежно. - Да… Сказал, что пошел навстречу старому другу. - Защищает тебя даже после того, как узнал, какой ты урод. - Ты язык-то за зубами держи, - процедил Мукуро. – Мало костей сломанных в тебе? Какого черта ты не отбился от Анджело, когда он тебя убить пытался?! - Я… - Хибари нахмурился и замолчал. И сам не знал. Просто как-то легче стало, когда он понял, зачем Джо подбирается к нему. Словно принял факт своей скорой смерти. - Это не так! – разозлился Хибари, и Мукуро от неожиданности вздрогнул. – Я не умру, пока ты живой, - твердо сказал он. – Я убью тебя, и никому не дам сделать это за меня. Мукуро фыркнул, улыбнулся, а потом засмеялся. Кея насупился, не понимая, что смешного он сказал. - Идет, - сказал Рокудо, притягивая его к себе за шею. – Я никому не позволю убить себя, кроме тебя. - Хочу убить тебя в бою, - упрямо заладил Хибари. - Будет тебе бой. Потом. После боев. И либо я умру, а ты станешь свободным, либо умрешь ты, и я… тоже стану свободным. И если победишь ты - в чем я, конечно, сомневаюсь - постарайся найти кого-то другого, а не Каваллоне, а то я прокляну вас с того света. - Иди к черту. - Там и увидимся, Кея, - хмыкнул Мукуро, поднимаясь и поправляя свой костюм. – А мне пора. У меня помолвка намечается. - Нежеланная? - Очень желанная, - покачал головой Рокудо. – Но не в том смысле. Я хочу стать маркизом, а для этого свадьба и нужна. Будучи одиноким, мне придется еще лет семь корячиться, чтобы сместиться в иерархии на ступень выше. - Я думал, что тебя не прельщает жизнь при дворе. - Разумеется! – с негодованием воскликнул Мукуро, с отвращением взглянув в зеркало. – Ни шагу ступить, чтобы о тебе не пустили сплетню. То не делай, туда не ходи, с этим не общайся… И вечно приемы эти, поцелуи надушенных ручонок древних старух и никаких драк. Это просто кошмарная жизнь. Хибари вопросительно посмотрел на него, и Мукуро отвернулся, дернув плечом. - Это не твое дело. Наслаждайся спокойной жизнью, Кея. Скоро ты отправишься в Гредзо на бои, а потом тебя буду ждать я. И я не знаю еще, где мы с тобой драться будем: в постели или на арене, - он посмеялся, махнул рукой и вышел из комнаты. Хибари пренебрежительно фыркнул и скатился на постель. Вся бравада с него мгновенно схлынула. Он вытащил свободной рукой из-под кровати таз, и его снова стошнило до кровавой рвоты. От напряжения заныла рана в боку, и опять закружилась голова. Доктор Ева не верит, что он сможет продержаться хотя бы в первом бою. Она абсолютно неэтична и целых три часа высказывала ему все его проблемы за последний год и вывела диагноз. То, что он вряд ли доживет даже до двадцати пяти лет, он и сам знал. Да и никогда не думал, что сможет прожить дольше. Впрочем, о таких вещах он даже и не задумывался. Ему и сейчас плевать на продолжительность жизни максимум в пять лет, до этого времени он может убить Мукуро раз сто, а дальше… а что будет дальше – плевать. Только Дино… Его будет жаль. *** Дино похлопал по повозке, приказывая ехать, и повернулся к своим ящикам, где было собрано оружие, стащенное из замка. Оно очень пригодится им на первых порах. Его люди впали в уныние, когда узнали, что план провалился почти в самом конце его осуществления. Их надежда – Хибари Кея – тот, кто должен был всех вдохновить на восстание и повести их в славный бой против правящей верхушки, оказался снова при смерти, все в том же заключении, и зря в бою пало большое количество товарищей. Самое скверное было то, что Дино-то прекрасно знал, что никакой Хибари не борец за справедливость и равенство классов, он не мог представить, как Кея толкает пламенные речи и бежит впереди армии с поднятым оружием. Вероятно, восстание в Клевентоне просто удачно приписали ему, либо Кея так удачливо убил тамошнего графа – в самом разгаре бойни между повстанцами и стражей. Мотив у Дино был только один, и тот Хибари проигнорировал, поглощенный своей жаждой мести. На самом деле, Анджело тогда в припадке сказал правильные вещи: они все и впрямь помешались. Кея на своей ненависти, Анджело на желании всех защитить, а Мукуро и сам Дино… Ну, тут все ясно. - Дино! – вдруг окликнул его до боли знакомый голос. – Дино, слава господу, ты здесь! - Мама? – изумился Каваллоне, кидаясь навстречу старушке. – Мама, вы что здесь делаете? Пешком пришли? Как вы узнали, что я буду в деревне? - Не знаю, - плакала та, судорожно обнимая его. – Я просто шла и шла… - Что-то случилось? С Анитой?! Она еще пуще зарыдала. Дино ругнулся сквозь зубы и побежал к своей лошади. - Мама, садись! – крикнул он, накидывая седло. Уйдя от жены, он искренне думал, что отчасти ее защищает, ведь из-за него ее могли убить. Но если с ней что-то случилось в его отсутствие… Он вбежал в дом, не сняв сапоги и даже забыв помочь маме спуститься с лошади, и кинулся в спальню, вне себя от ужаса. Анита лежала, свернувшись на кровати, и вся тряслась, как в лихорадке. На полу валялись полотенца, окровавленные тряпки, и ковер весь пропитался разлитой водой. - Анита? – осторожно позвал ее Дино, перешагивая порог. Она вздрогнула и повернулась к нему, напугав его до полусмерти. Покрасневшие, опухшие глаза, серая кожа и искусанные губы изменили ее лицо до неузнаваемости, а ведь они виделись всего сутки назад. Она тихо выла, захлебываясь слезами, и до синяков стискивала свои руки, обнимая себя. - Нету… - выдавила она из себя. – Не-е-ету… - она зажала рот, жмурясь. Привыкла казаться сильной. - Эй, ну ты чего? – Дино опустился перед ней на корточки и погладил по свалявшимся волосам. Она вся горела, ее тело было покрыто потом, и она все время твердила одно и то же. «Нету, нету»… - Ребенка нет, - тихо сказала мама, появившаяся в дверях. - Но… с Анитой все в порядке? – с надеждой спросил Дино. - Да… если можно так сказать. - Вот видишь, Ани! С тобой все нормально! Не плачь, - Каваллоне улыбнулся и потрепал ее по волосам. Она замерла, глядя на него во все глаза. Старушка ахнула и шагнула назад, прикрывая ладонью рот. Он выглядел вполне счастливым и облегченно выдохнул, поцеловав жену в лоб. - Я так рад, что ты цела, Ани, - Дино обнял ее и негромко посмеялся. – Я боялся, что с тобой что-то случилось, но с тобой все хорошо. - Хоро… шо? – повторила она. Ее будто замкнуло. Снова. Оцепенение и неверие охватило ее после того, как она очнулась после долгих и мучительных родов. Странно, но почти не было уже больно. Хотелось поскорее увидеть ребенка и поговорить с мамой. Она привстала, увидела оставленный бардак на полу и насторожилась. Старушка пришла почти сразу, потерянная и заплаканная, руки ее были в земле и тряслись. - Мама, ты где была? А потом… А потом напало то самое оцепенение и дикий холод, сковавший тело. Даже больно не было почему-то, просто разом пропали все чувства и ясность разума. Все сменилось резко, как по мановению волшебной палочки. Она не закричала во все горло и не забилась в истерике лишь потому, что боялась за мать. - Хорошо… хорошо… хорошо?! – Анита оттолкнула Дино от себя и исступленно вцепилась в свои волосы, сжимая голову. – Ты ведь… никогда и не хотел, да? - Анита, тебе нельзя нервничать, ляг, пожалуйста, - смиренно попросил Каваллоне. - Нервничать?! Да я только и делала, что переживала все время! Я все потеряла, абсолютно! Думала, что у меня останется хотя бы… - она тяжело задышала, не в силах продолжать, и просто беспомощно раскрывала рот. – Я ненавижу тебя, Дино! Не хочу тебя видеть! Убирайся и никогда не показывайся мне на глаза! Ненавижу тебя, Дино! Ненавижу! Дино непонимающе смотрел на нее. Она же цела и невредима, так почему так ревет и кричит? Мама же смотрела на него и совсем не понимала его. Может, до него еще не дошло? - Мне нужно идти, - сказал вдруг Каваллоне, разворачиваясь. – Напугала ты меня, мама. Женские истерики по твоей части. Я в этом ничего не смыслю. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и вышел из комнаты, не забыв аккуратно закрыть за собой дверь. Теплый взгляд, родной голос, а смотрел так, будто и впрямь не понимал ничего. Будто… смерть его собственного неродившегося ребенка его никак и не тронула. - Мама, - всхлипывала Анита, ежась в ее руках, - мама… Услышав за окном топот копыт, стремительно удаляющихся от дома, старушка поняла, что лишилась сегодня не только внука. Потому что ее сын был больше похож на сумасшедшего, чем на человека.