Пленник

В дверь громко постучали, а потом в приоткрывшееся решетчатое окошко просунулась рука и оставила поднос с едой на подставке под отверстием. Хибари сонно моргнул и сел на постели, откидывая ветхое покрывало. На завтрак предлагались чуть подгнившие яблоки, серая каша с обуглившимися котлетами, пара сухих корочек ржаного хлеба и подозрительная субстанция, гордо именуемая напитком. Ну, как всегда. Обед был чуть богаче, а ужин совсем скудным — было трудно привыкнуть к таким «яствам» после заточения в замке Мукуро, где его откармливали как на убой всевозможными блюдами, приятными и на вид, и на вкус. В камере постоянно витал затхлый запах мочи и фекалий, было нестерпимо душно и влажно, и каждое утро начиналось с адского желания встать под прохладные струи воды. Сразу лезли дурацкие воспоминания о тихой речке далеко в полях и... Хибари встряхнул головой и с остервенением впился зубами в зачерствелый хлеб. Оливьеро — вот единственный человек из их маленькой компании, кто не особо страдал от нахождения в этих отвратных условиях. Она спелась то ли с капитаном, то ли с лейтенантом местной стражи, и, соответственно, ей давались неплохие поблажки: еда получше, камера рядом с выходом, где посвежее, отдельная купальня, защита от нападок других бойцов и даже прогулки за пределами внутреннего двора. Но вот никто и не думал ей завидовать. Доев свой скудный завтрак, Хибари поднялся и принялся неторопливо прохаживаться по камере, разрабатывая ноющую ногу. Шамал говорил, что, может быть, его нога снова заработает как прежде, но прошло уже столько времени, а все осталось как прежде. «Хромоножка» — дурацкое прозвище, которое дал ему Чейз, вряд ли теперь от него открепится. Помимо застарелого ранения нерва, из-за которого он и не мог передвигаться нормально, еще беспокоили треснувшее ребро и несколько чуть менее серьезных режуще-колющих ран. Это ничуть не помешает его безусловной победе в завтрашнем бою, но без них было бы все же лучше. Загремел замок, распахнулась, скрипя, дверь, и на пороге появилась рослая фигура стражника. — Выходи. Твой последний тренировочный день, — кивнул в сторону он, посторонившись. Хибари скептично хмыкнул на такое невозможное утверждение и вышел. — Эй-эй, дикий, не трясутся поджилки перед завтрашним боем? — крикнул кто-то из бойцов, тоже ведомый на тренировочную площадку. — Да Гром его размалюет, ты че, — хихикнул еще один. Хибари счел себя выше того, чтобы отвечать что-то подобным дегенератам. — Что такое, дикий, так боишься, что слова сказать не можешь? — Ахаха, у него аж нога отказала от страха. Ухмыляющиеся стражники все же вмешались в столь неприкрытую провокацию и быстро утихомирили шутников несколькими ударами по ребрам. До некоторых людей простые слова не доходят. По дороге Хибари увидел, как выводят из камеры Скуало, причем его заковали в кандалы, а на его лице красовался свежий кровоподтек. Опять он подрался со стражей, придурок неугомонный. — Ты заметил, что тебе дали прозвище? — спросила у него Оливьеро, когда они собрались в тренировочном зале. Точнее, Хибари спрятался, как всегда, в дальнем углу, чтобы побыть в одиночестве, подальше от раздражающей толпы, но вокруг него снова навалила куча народа. — «Дикий»? Серьезно? Ммм, я бы выбрала что-нибудь более подходящее... Милашка. Или уголек. — Уголек? — обалдел Скуало. — Он же белый как бумага, какой из него уголек? — Зато горячий, — игриво толкнула Хибари бедром женщина, и Кея недовольно отодвинулся. — И очень грубый. — Уголек, черт подери, — фыркнул Скуало. — Уж лучше Дикий. — Хибари Кея лучше всего, — вздохнул Хибари и устало потер переносицу. Как же давно он не был в одиночестве. Закуро разлегся на скамье чуть поодаль и, похоже, спал. Как он умудрился заснуть в таком оглушительном шуме — уму непостижимо. Оливьеро сначала доставала его, но он игнорировал все ее поползновения и успешно притворялся трупом. Дино тоже куда-то пропал — Хибари обошел все помещение, но так на него и не наткнулся. Это было странно, учитывая то, что Дино всякий раз, стоило только переступить порог, мчался на всех парах к нему и все оставшееся время тискал, как какого-нибудь плюшевого медведя. Скуало постоянно удивлялся тому, что этот идиот был лидером сопротивления, а Оливьеро сокрушительно вздыхала и убегала заигрывать с Закуро и стражниками. Других бойцов она почему-то избегала, и некоторые из них даже затаили на нее обиду. Но она почему-то была уверена в том, что ее новоиспеченные друзья обязательно помогут. Скуало и Закуро сразу же открестились от подобного сценария, а вот Дино пообещал помочь во всем, и Кее оставалось лишь тяжко вздохнуть, принимая его сторону. — Грома еще нет? — хмуро огляделся Скуало. — Странно, и Дино пропал. Может, он решил прикончить твоего противника еще до боя. Если это так, то похвально. Хибари даже не мог ему возразить. Дино не верил в его силы, поэтому такой исход вполне мог быть, учитывая то, что он в одном блоке с этим Громом. Если это так, то Дино не поздоровится, потому что, лишившись своего законного противника, Хибари переметнется на него. Не очень-то приятно, когда жертву уводят прямо из-под носа. — Дино такой хороший парень, жаль только, что такой старый, — верещала Оливьеро, собственнически обнимая Хибари обеими руками и закинув на его колени свои ноги. — Мне будет его жаль, когда ты уйдешь ко мне. — Мечтать не вредно, — фыркнул Кея, терпеливо снося все ее приставания. Она до жути напоминала ему Мукуро своими самоуверенными речами и вечными поползновениями с полным игнором ответного сопротивления. Но, в отличие от того же Мукуро, она была милой. И уж точно не стала бы его... не зашла бы далеко, даже будь она мужчиной. — Ты такой милый, когда грубишь, прямо уси-пуси, — ущипнула его за щеки Оливьеро, раздражающе искажая слова и надувая губы. — Отвали, идиотка. — Ууу, я же говорила, что это так мило, Хибари~ Кея посмотрел на Скуало. Если этот парень пытается казаться его защитником, то пусть спасает от сумасшедшей. Суперби сделал вид, что не заметил его призывающего взгляда и отвернулся, премерзко хихикая. Дав себе обещание забить его до смерти позже, Хибари все же решил осадить свою приставучую подружку, но не успел. — Оливьеро, руки прочь, — беззлобно бросил Дино еще на ходу и, подойдя, осторожно освободил Хибари, захватывая его в новый плен. Кея раздраженно щелкнул языком, чувствуя себя переходящим из рук в руки трофеем. — Ты поосторожней, — заметил Закуро, не открывая глаз. — Будешь слишком приставать к Хибари — выдашь, что он... как бы сказать... в общем, доступная мишень, грубо говоря. Здесь женщин нет, а многие бойцы по несколько лет не занимались сексом, так что... Дино нахмурился и чуть ослабил хватку. Он надеялся, что со стороны они выглядят как закадычные друзья, ведь даже Скуало и Закуро обнимались порой при встрече, неведомым образом сдружившись в последние пару дней. Да тут, в принципе, многие создали временные альянсы, даже притворялись настоящими друзьями, смеялись вместе, болтали и братались. Вот только на деле, как только дойдет до настоящей бойни, все эти друзья тут же без раздумий вонзят друг другу нож в спину. Впрочем, Скуало и к Хибари относился почти так же, как к близкому другу, а сам только и мечтал убить его собственными руками. — Тебе доставляют неудобства мои объятия? — шутливо спросил Дино, улыбаясь. — Да, но ты ведь все равно меня не отпустишь, — закатил глаза Кея. — В точку! — Аа, как мне завидно, — грустно протянула Оливьеро и протянула руки к Скуало. — Пойдешь ко мне? — Да ни в жизнь! — шарахнулся он в сторону. — Эй, не меняй свои предпочтения так резко! — Я и не меняю. Ты мне тоже нравишься. Даже этот рыжий извращенец мне нравится, просто Хибари чу-у-точку больше, — протянула она, удивленно глядя на него. — Хотя, может, и не чуточку вовсе. — Она надулась. — Ну и ладно, раз вы все такие по мужчинам, то все. — Я не по мужчинам, — отозвался Закуро. — Это намек, грязный шалунишка? — И кто меня за язык тянул? — горестно вздохнул он, переворачивая на бок, лицом к стене. Оливьеро мигом переметнулась к нему и принялась его тормошить, закидывая насмешками и беззлобными ругательствами. Скуало, понаблюдав за ними, повернулся к Дино и краем глаза заметил появившегося в зале Грома. — Почему вас задержали? — спросил он, присаживаясь на скамью и пытаясь вытряхнуть из поношенного ботинка забившийся в него песок. — Нас?.. А, ты про Грома. — Дино посерьезнел. — Гром, кажется, знает что-то обо мне или... о чем-то еще. Он позвал меня поговорить, когда мы были в общей камере... — У вас есть общая камера? — перебил его Скуало, искренне удивляясь. — А у вас нет? — Нет. Какая несправедливость. Ладно, продолжай. Дино бросил быстрый взгляд в сторону Грома и потер лоб. Хибари поднял голову, смотря на него снизу вверх, но не смог разглядеть выражение его лица из-за капюшона. — Он позвал меня поговорить, я пошел за ним следом, а потом на нас налетели стражники, надавали по шее и закинули по разным камерам. Кажется, принц не хочет, чтобы обо мне кто-то пронюхал. — Какая жалость, ведь благодаря твоей тупости о тебе уже знают несколько человек, — фыркнул Хибари. Скуало нахмурился. Принц не может не знать о том, что Дино открыл им свою личность, но не трогает их. Зато жесток с теми, кто не относится к их маленькой компании. Что такое? Он им доверяет? Думает, что раз они каким-то образом сошлись с Хибари, то Каваллоне раскрывать не станут? Вполне понятно, почему Бельфегор не хочет, чтобы о Дино узнали: знать тут же потребует его голову, а Белу нужны веселые игрища, а не занудная казнь. Но не легче разобраться со всеми, кто узнал о Каваллоне? Значит... и впрямь думает, что те, кто сейчас в курсе о личности лидера сопротивления, не воспользуются этой информацией в нужный момент? Хибари, естественно, ничего про Дино не скажет, даже под страхом смерти. С тех пор, как Дино появился здесь, он стал таким... живым, что ли? В глазах потеплело, угрюмость исчезла, и даже в движениях начала проявляться какая-то мягкость. Нет, он определенно не сдаст Каваллоне. Оливьеро, конечно, выдает себя за простушку, но будь она такой, какой кажется, никогда бы не смогла завоевать авторитета в преступной сфере, где правят в основном мужчины. Да что там «в основном» — женщин вообще нет, а уж тем более руководителей. Вряд ли столько мужчин встали под ее началом только из-за того, что она подмигнула им и отвесила пару похабных шуточек. Собственно, этим похабным шуточкам она, вероятно, и научилась у своих подручных. Но нет, несмотря на это, Скуало считал, что ей стоило доверять — пусть это будет внутренним чутьем. Все же интуиция подвела его всего лишь однажды — когда он выступил против Занзаса, полностью уверенный в своей победе. Что о Закуро... Ему вообще плевать на Каваллоне, так что он точно не сдал бы его. Если у Бельфегора точно такие же мысли, то получается все логично. Ему и впрямь незачем устранять их только за то, что Каваллоне им доверился. А вот Гром — он точно расскажет все, как только прижмут его к стене. Скуало удовлетворенно улыбнулся. Кажется, он более-менее понимал сложившуюся ситуацию. — Что о твоем побеге, Дино? — спросила Оливьеро. — Вдруг... завтра что-то не так пойдет. Хибари сдвинул брови. И она думает, что он проиграет. — Извини, милаш, но Гром выглядит очень уж устрашающе, — виновато произнесла она, заметив его недовольство. — Ну нет, с ним-то Кея точно справится, — сказал Дино. — Не ты ли говорил, что думаешь, что я проиграю? — Ага. Гром выглядит страшно. Ты такой маленький и хрупкий по сравнению с ним... ой! Кея! — Хибари двинул ему локтем в живот. — Прости-прости, но это так. Гром — гора мяса и мышц. Но, как оказалось, справиться с ним не так уж и трудно. То есть, трудно, но вполне возможно. И мне не верится, что ты проиграешь ему. Хибари хмыкнул, отворачивая голову. Не ожидал он от себя такой реакции, но то, что сказал ему Дино... это было по-настоящему важно для него. — Уже завтра... — сказала Оливьеро. — Дино, ты так и не ответил. Что насчет побега? — Это не такая операция, которую можно провернуть за неделю, — сказал Скуало, и Каваллоне кивнул, крепче обхватывая Хибари руками. — Нужно пронести оружие внутрь, провести людей, разведать обстановку и только тогда все получится. К тому же, нужно будет бежать всем вместе, а для этого следует дождаться совместных боев всех блоков. Но... — Дино замялся, а потом решительно поднял голову. — Если речь пойдет о действительно серьезной опасности для Кеи, то я вытащу только его. Без вас. И без себя, соответственно. — Ты не имеешь права решать за меня, — процедил Хибари, но Дино лишь потрепал его по волосам, ненавязчиво намекая, что ему все равно. Скуало пожал плечами. — Я все равно намерен выиграть. Так что мне плевать, где убить Хибари — здесь, на боях, или за этими стенами. — У меня только одна цель — прикончить Виллани, а я могу сделать это и здесь, и там, — пожал плечами Закуро. — А мне хотелось бы сбежать с Хибари, — с улыбкой произнесла Оливьеро, разом нарушив всю серьезность разговора. Закуро невольно приложил к лицу ладонь. — Это было бы романтично. — Она вдруг посуровела: вроде улыбалась по-прежнему, но глаза стали серьезными, даже какими-то жесткими. — Я бы хотела жить, конечно. Но если Хибари будет больше полезен ордену сопротивления, то я не против умереть. Я ведь знаю, что на этих боях мне победительницей не стать. И... ну, за этими стенами у меня ничего нет: ни дома, ни моей команды, ни-че-го. А у Хибари есть Дино. И он нужен для восстания. Чтобы повторить успех в Клевентоне. Ха-ха, так что вот так. — Оливьеро закинула руки за голову и склонила голову набок. — Поэтому, Хибари, будь мил со мной чуть больше и хотя бы разочек уединись со мной, ладушки? — Ты неисправима, — хмыкнул Закуро, глядя на нее как-то совсем по-другому. — Но это была проникновенная речь. — Ой, не надо мне твоих неловких ухаживаний. — Чт... это вовсе не ухаживания, глупая женщина. Дино тихо посмеялся. Хибари посмотрел на него и положил ладонь на его руку, которой он обнимал его. Он злился на то, что этот конь относится к нему как к беспомощному, но его присутствие... его руки... все это так успокаивало. Хотелось бы ему бросить все и уехать с ним куда-нибудь далеко. Жаль, что этого никогда не случится. *** — Почему я волнуюсь так, словно сегодня дерется моя бабушка? — задал риторический вопрос Занзас, хмуро глядя на свое отражение. От выпитого алкоголя накануне под его глазами прочно залегли мешки, а белки покраснели, воспалившись. — Если бы дралась твоя бабка, я бы отдал все свои деньги на такое зрелище, — хихикнул Бьякуран, катаясь по кровати туда-сюда. Камердинер уже давно его нарядил, и волосы его были тщательно уложены всего несколько минут назад, но сейчас это было очень трудно заметить. — Бедняжка Мукуро, он, наверное, всю ночь глаз не смыкал, переживая за свою неземную любовь. — А тебе, как я погляжу, очень весело? — Если Хибари Кея помрет, то все снова будет как прежде. Я, ты, Мукуро и наша великая дружба на века. — Нужно будет только пережить несколько месяцев его депрессии, а я вряд ли потяну столь долгий срок. — Занзас прислонил к себе один шейный платок, потом второй, и принялся задумчиво разглядывать их. Он не любил наряжаться, но как попало ходить ему не пристало. Камердинера у него тоже не было, вопреки всем традициям и нормам приличия, но терпеть, когда его одевал другой человек, он еще больше не хотел. — Красный, — сказал Бьякуран, подходя к зеркалу и приглаживая на ходу волосы. — А ты не хочешь попробовать нацепить на свою бычью шейку разноцветные перья? Ммм, как какой-нибудь франт, например. — Я похож на идиота? — Думаю, тебе пошло бы. — Иди к черту, Джессо. Сам носи перья. Мукуро вошел, как всегда, без стука. Вопреки всем ожиданиям, выглядел он довольно бодро. — Первый одиночный бой, все готовы? — спросил он, отталкивая в сторону Занзаса и любуясь на себя в зеркало. — Страх потерял? Мукуро поправил шейный платок, стряхнул несуществующие пылинки с плеч и повернулся к Занзасу, все еще державшему в руках платки. — А тебе бы пошли перья. — Да вы издеваетесь! Возле Колизея собралась уже внушительная толпа, хотя до открытия оставался еще целый час. Бьякуран быстро захапал изнывающего от жары Ирие и побежал покупать сувениры, а Занзас сразу же направился к столу с напитками. Мукуро же пришлось прогуливаться со своими будущими родственниками. — Может, зря мы пришли сюда? — неуютно поведя плечами, спросила Хром. Она не любила подобные зрелища и сейчас согласилась, лишь поддавшись на уговоры своих подруг. Марианна тоже решила посетить бои, несмотря на свою впечатлительность. Мукуро с грустью думал, что большую часть времени придется приводить ее в сознание после многочисленных обмороков. — Будешь прикрывать ладошками глаза в самые страшные моменты, — улыбнулся Мукуро. Маленький зонтик, которым Хром прикрывала свои плечи и лицо от палящего солнца, беспрестанно лез ему в лицо, что изрядно действовало на нервы. — Да, так и буду делать, — рассмеялась она. — А... это не твоя подруга там? — спросила она, заметив ММ, разговаривающую со своим мужем. — О, она пристрастилась к таким развлечениям? — удивился Мукуро. — Поздороваемся? Хром кивнула и неподдельно радостно улыбнулась, направляясь к ММ, даже полы платья подхватила, так торопилась. — Мукуро! — воскликнула ММ и по привычке хотела обнять его, но вовремя спохватилась и протянула руку. — Доброе утро, юная леди. — Рада встрече, сэр Марино, миледи, — поприветствовала их Хром. Мукуро пожал руку барону и обменялся парочкой ничего не значащих фраз. — Ты как? — спросила ММ, пока ее муж и Хром мило беседовали. — Все в порядке. Я не такой слюнтяй, чтобы тратить свои нервные клетки на каждый бой. У Кеи их будет столько, что я такими темпами поседею. — Мукуро хмыкнул. — Я смирюсь со всем, что произойдет. Со всем, кроме отравления, конечно же. — Думаешь, у него есть шансы против Грома? В прошлом году ты ставил на него, если память мне не изменяет. — В прошлом году участвовали слабаки, моя дорогая. В этом году все иначе. Бои идут на смерть, а значит ставки слишком высоки, чтобы сражаться не в полную силу. Откуда-то со стороны послышались вдруг громкие крики и свист. У самой дальней решетки, через которую можно было увидеть выводимых на арену бойцов, столпилась огромная куча народа — в основном, простолюдины и чернь, хотя среди них можно было заметить и купцов, и даже кое-кого из знати. Мукуро и ММ, переглянувшись, тоже подошли чуть ближе. — Господин Хибари! Хибари Кея! — вдруг из многочисленных голосов услышал Мукуро. Какой-то молодой мужчина в простецкой одежде, с виду откуда-то из северных краев, скакал у самой решетки, возбужденно выкрикивая имя Хибари. — Это я! Помните меня! Клевентон! Эй, я Горацио! Я приходил в прошлый раз! — Клевентон? — удивленно спросила ММ. — Разве им не запрещено появляться за пределами графства? — Это не наше дело. Но он идиот, раз орет об этом во все горло. Пойдем, это просто сумасшедший поклонник Хибари — один из многих. Честно говоря, они уже надоедать начинают. — Могу поверить, — поддела его плечом ММ, разворачиваясь. Ворота медленно распахнулись, впуская гостей, и Мукуро поспешил занять свое прежнее место в одном из первых рядов. Королевская ложа еще была занавешена, но стража уже заняла свои поста на лестницах, ведущих к ней. — Ваша Светлость, — поклонился Чейз, присаживаясь ниже него. — Я не знаю, зачем я вам здесь понадобился, но спасибо, что дали возможность поглазеть на бой. — За этим я тебя и позвал. Я думал, что тебе будет интересно взглянуть на бой Хибари. — Чтобы посмотреть, как он умирает? — хмыкнул Чейз. — В любом случае, после него будут сражаться еще четверо участников, так что меня интересует еще и Вульф — слышали о нем? — Тот, кто притворялся оборотнем, чтобы держать в страхе несчастную деревеньку в горах? Кто о нем не слышал, — усмехнулся Мукуро. Хибари и Гром уже стояли на арене, друг против друга. Гром вел себя вольготно, держался уверенно — в нем точно умер гениальный актер, вот уж кто умел играть на публику. Аж противно. Хибари же стоял совершенно спокойно, глазел на трибуны и совсем не обращал внимания на своего противника. Бойцы, что должны будут сражаться после них, тоже присутствовали, закованные в кандалы, у самой дальней стены возле дверей, ведущих в зону жилых камер. — Надеюсь, что Хибари сегодня умрет, — весело произнес Бьякуран, садясь на свое место. Ирие подавленно сел рядом, стыдливо прикрываясь женским зонтиком — он и так сгорел на солнце уже несколько раз, а Джессо не нравилась сползающая кожа, поэтому он и всучил ему зонтик от солнца, совершенно не заботясь о том, что он женский. Можно было бы оставить Ирие в замке, но после недавней ситуации с Каваллоне Бьякуран старался не оставлять его одного. — Мог бы хотя бы сделать вид, что беспокоишься, — заметил Занзас, пряча за пазуху маленькую фляжку с виски. — Не вижу смысла. Мукуро и так знает, что я был бы счастлив увидеть смерть Хибари. Мукуро смотрел на Кею, думал, не его ли он ищет, скользя пристальным взглядом по трибунам, и пытался успокоить себя. Нет, он не врал. Он правда смирится со всем, но беспокойство унять все же было трудно. — Парень, сочту за честь с тобой сразиться, — с усмешкой произнес Гром, когда на балконе появился Бельфегор со своей свитой и верным ему капитаном. — Не могу сказать того же. Просто побыстрей закончим, — ответил Хибари, наконец-то удостаивая его своим вниманием. После короткой вступительной речи принц сел в свое кресло, Виллани занял место позади него, и герольдмейстер, откашлявшись, объявил начало боя. Занзас бросил взгляд на Мукуро. Тот расслабленно сидел, неотрывно глядя на арену. Его напряжение выдавал лишь тяжелый, пронзительный взгляд и нервное постукивание костяшками пальцев по колену. Хром сидела рядом с ним и нервно оглядывалась, будто хотела сбежать. Видимо, она уже сотню раз пожалела о том, что пришла. Хибари шагнул в сторону, чуть пригнувшись. Гром повторил его движения — только в противоположном направлении, и стиснул сильнее древко своего топора. — Хибари поперся на арену безоружным? — вскинул брови Занзас. — Это же глупо. — А что этот Хибари сделал умного за все это время? — пожал плечами Джессо. — Например, захватил Клевентон, — хмыкнула ММ. Бьякуран скептично фыркнул. Гром сорвался с места, замахиваясь топором, и, на удивление, его скорость оказалась довольно высокой. Хибари увильнул в сторону, но споткнулся на ровном месте и едва не упал — вовремя сгруппировался и перекатился, вновь вскакивая на ноги. — Это... это что было только что? — обомлел Занзас, тыкая пальцем в его сторону. — А Хибари-то оказался довольно неуклюжим, — заметил Бьякуран и посмотрел на Мукуро. Рокудо выглядел весьма удивленным. Хибари шагнул назад и поморщился — нога заболела еще больше. — Что-то я разочарован, — сказал Гром, поворачиваясь к нему. — Это был простой удар, а ты едва его избежал. Честно говоря, я был куда более высокого мнения о тебе, герой Клевентона. Давно... давно не дрался. Хибари посмотрел на свои руки и глубоко вдохнул. Нет азарта, нет спокойствия, нет уверенности. Он вздрогнул и отшатнулся, слишком поздно заметив приближающуюся угрозу. Он схватился за древко, удерживая лезвие топора в сантиметрах от себя, но давление было просто ужасающим, и ему даже показалось, что его ребра снова треснули. — А... Мукуро, ты уверен, что Хибари сильный? — спросил Джессо, непонимающе взглянув на него. — А то это зрелище довольно жалкое. — Да... — рассеяно ответил Мукуро. — Он... Он сильный. — Он прижал к губам кулак, напряженно наблюдая за действительно слабоватым сражением. Слышались вздохи разочарования и недовольства. Наверняка от этого боя ожидали намного больше. Хром сидела, судорожно схватившись за пиджак Мукуро и прикрывала глаза ладонью, то и дело отворачиваясь. Хибари клацнул зубами, отпрыгивая в сторону, и зажал рукой плечо, по которому Гром пришелся обухом. Как же... дерьмово. Силуэт противника расплывался перед глазами, и все тело будто бы превратилось в оголенный нерв. Сколько ударов он уже пропустил? — Похоже, я справлюсь гораздо быстрее, чем думал, — довольно произнес Гром, даже не запыхавшись. Ему доставляло удовольствие лицезреть своего противника в таком состоянии. И вдвойне приятно, что его противником была столь знаменитая личность. Хибари избежал очередного удара, развернулся, пнул его по колену, ударил локтем по шее и, подхватив из его рук оружие, отбросил в сторону. — Почему? Почему он не треснул его топором?! — воскликнул Ирие, вскакивая, но тут же сел, смутившись. — Потому что вряд ли у него сейчас нормально работает голова, — пояснил Бьякуран. — Он ходит еле как, и дело даже не в его больной ноге. — Нет. Тут что-то другое. Он бывал в куда худшем состоянии и даже так кидался на меня, как раненный зверь. А это... будто бы и не он вовсе. — Мукуро напряженно сжал кулаки. Хром прятала лицо, прижавшись к его плечу, но он, кажется, даже не обратил внимания. Хибари мог только уклоняться. Каждый шаг давался с трудом и болезненно отдавался в голове и грудной клетке. Но раньше бывало и хуже. Почему же сейчас... Гром запустил в него камнем и, воспользовавшись моментом, замахнулся топором, в мгновение ока подлетев к нему. Хибари успел подставить руку под древко, острие скользнуло по шее, стесав кожу, а боковая сторона лезвия пришлась прямо по виску с сокрушительной силой. Этот удар оглушил его, отбросив в сторону. Он пролетел не менее пяти метров и с трудом приподнялся на руках, пытаясь разлепить налившиеся свинцом веки. Ничего не было слышно, в ушах стоял лишь монотонный шум. А перед глазами белая пелена, и ничего кроме. Трибуны взвыли. Люди кричали, свистели и махали руками, вскакивая со своих мест. Даже аристократы поддались азарту, что-то вереща своими тонкими голосками. — Ты, сраный ублюдок, поднимайся! — орал и Чейз, едва ли не вставая на головы других зрителей. — Что за убогая херня с тобой?! Мукуро провел рукой по лбу. Сейчас все должно закончиться. Сейчас... сейчас Хибари ничего не может сделать, не после такого удара. Бьякуран внимательно на него смотрел. Гром не торопился расправляться с противником. Его забавляла вся эта шумиха, а, подняв голову, он даже заметил, как с перил своего балкона свесился Бельфегор, наблюдая за их сражением. Хибари пытался подняться, но руки подкашивались, не выдерживая вес тела, и он был в полнейшей прострации, не имея возможности ни услышать что-либо, ни увидеть. Он чувствовал только, как все лицо заливает кровью и бешено пульсирует в виске. Гром пнул его под ребра, вышибая воздух из легких, и поднял с земли, схватив его за воротник. Мукуро глубоко и часто дышал, все еще прижимая ко рту кулак, и смотрел, не отводя взгляд. Нет больше смысла искать противоядие. Нет смысла бороться с Каваллоне, сотрудничать с наглым и беспардонным Шамалом и приходить на эти бессмысленные бои. ММ смотрела на него, взволнованно сведя брови. Занзас тоже смотрел на него, гадая, что он сейчас чувствует. На него смотрел и Бьякуран, и наблюдал со своего ложа даже Бельфегор. — Хибари! — надрывался Чейз. Он даже сам не понимал, какого черта он делает, но смотреть спокойно было просто невыносимо. Мукуро зажмурился. А, все. Плевать. Хром удивленно вскинула голову. Джессо изумленно вскинул брови, и Чейз ошеломленно обернулся, услышав за своей спиной знакомый голос. Мукуро вскочил, набирая в легкие воздух и изо всех сил сжимая кулаки, и крикнул, оглушая самого себя. — Хибари, черт тебя подери, дерись! — в горле запершило, и он закашлялся, пытаясь что-то разглядеть сквозь скачущие перед глазами звезды. — Мукуро... — только и смог произнести Занзас. Чейз медленно повернулся обратно и сложил ладони у рта наподобие рупора, в которые трубили глашатаи. — Хибари! — Поднимайся, ничтожество! Хибари моргнул. Очень медленно к нему возвращалось зрение и, хоть ему было трудно рассмотреть что-либо из-за крови, заливающей глаза, но он пытался взглянуть на трибуну. То, ради чего он выживал все это время... Выкарабкивался из могилы... Сражался, когда давно уже хотелось сдаться... Мукуро... Мукуро... Муку... Целый год ада, кошмаров и боли. Целый год, перечеркнувший всю прошлую жизнь. Целый год, за который он испытал столько разных эмоций, что вдоволь хватит на несколько жизней. — ...щай, Хибари Кея, — донесся до него далекий-далекий голос. Хибари моргнул. Как больно дышать... И вдруг его будто пронзило. Он широко распахнул глаза, неотрывно глядя поверх головы Грома, держащего его в своей руке. Мукуро... Это... Нашел. — Мукуро... — прошептал он, облизывая пересохшие губы. Гром замахнулся. Мукуро стоял с непонятным выражением лица и смотрел прямо на него. Хибари видел его так отчетливо, словно он стоял совсем рядом — с приоткрытым ртом, тяжело вздымающейся грудью и неловко вскинутыми руками. — Хибари... Он смотрел на него. Он висел, сжатый в руке этого жирдяя, и смотрел на него. Увидел среди всей этой толпы. На лице Бельфегора расплылась улыбка. Скучный бой стал захватывающим. Хибари судорожно вцепился пальцами в глаза Грома и тут же перехватил занесенный над ним топор. Гром истошно завопил, выпуская его из рук, и схватился за лицо, будто стараясь сдержать вытекающий белок и кровь. Хибари поднялся на четвереньки, ускользающим зрением глядя на упавший рядом топор, и пополз к нему, с хрипом и свистом выдыхая из легких воздух. — Твою мать, — прошептал Чейз, ошеломленно глядя на него. — Этот придурок... Хах... Он точно бессмертный... Убей его! Убей! Мукуро сел, не веря тому, что только что произошло. За секунду до... всего мгновение... Он провел дрожащей рукой по лбу и рассеянно огляделся. Все кричали. Все прыгали и скакали, размахивая руками и платками со шляпами. Хром обескуражено смотрела на него, и Мукуро даже не смог ничего выдавить в свое оправдание. Хибари не умер из-за него. Он увидел его. Из-за него... — Господин Хибари! — кричал тот сумасшедший поклонник из Клевентона внизу, у самой перегородки. — Господин Хибари! Кея с трудом поднял тяжелый топор и встал на ноги. Он почти отключался уже, но из последних сил брел к завывающему Грому, ослепшему на оба глаза. Он не умрет здесь. Не сейчас. Не раньше Мукуро. — Превосходно, — восхищенно зааплодировал Бельфегор, и Хибари опустил топор, одним ударом перерубая мощную шею. — Победил... — Ирие мотнул головой. — Это было трудно, но... он победил. Ха... Ха-ха... Хибари-сан... — Он не сдержался и подбросил вверх зонт от переизбытка эмоций. Бьякуран мрачно смотрел на арену. — Чейз, — позвал капитана Мукуро. Голос прозвучал сипло, но Чейз услышал. — Позови вон того придурка, рассыпающегося в любви Хибари, и пошли за мной. — А остальные бои? — Пропустим. *** Хибари пришел в себя быстро. Ему наложили повязки, зашили пару ран и оставили в одиночестве. Шамал был занят какими-то другими важными делами, и с ним разбирался другой врач, более скучный и молчаливый. Наверное, сейчас это было не так уж и плохо. Он вытянул руку, глядя на бинты, плотно обтягивающие ее. Это был один из его самых ужасных боев. Хоть он и одержал победу, она его не радовала. Он был слишком слаб. Загрохотала дверь, и Хибари раздраженно прикрыл глаза, заранее приготовившись игнорировать все насмешки здешней стражи. Но вместо этого в голове взорвался петардами другой голос. — Вздремнуть решил? — Мукуро прошел чуть вперед, чтобы он мог его видеть, и скрестил на груди руки. — А лучше бы тренировался. Хибари хотел презрительно сощурить глаза, но его не слушались даже мышцы лица. — Эй, Хибари, привет, — возник перед ним Чейз. — Ты был просто великолепен! Только не возгордись после этого. — А гордиться особо и нечем, — оборвал его недовольно Мукуро. — Это был жалкий и отвратительный бой. Наверное, ты и сам это понимаешь, Кея? — Я победил, — с трудом ответил Хибари. — Ага. Только вот победа была очень сомнительной. — Мукуро кивнул Чейзу, и тот исчез из поля зрения. — Я не хочу допустить возможность твоего проигрыша и впредь. — Этого и не будет. — Я сомневаюсь. — Мукуро сел на его постель и хмыкнул. — Вот что я заметил, Кея: ты ведь победил, вспомнив обо мне? — Много... — Хибари закашлялся, — чести. — Нет, я прекрасно все понял, Кея. Думаю, что пока я для тебя достаточный стимул, но я бы хотел закрепить эффект. Хибари непонимающе смотрел на него, а потом стиснул зубы. — Только попробуй!.. — О, я тебя не трону. А за других не ручаюсь. Хлопнула дверь, и к Хибари подбежал какой-то смутно знакомый мужчина. — Господин Хибари! — воскликнул он радостно и сел рядом с ним на корточки. — Я Горацио из Клевентона. — Опять ты? — обескуражено произнес Кея, уставившись на него. — Вы меня помните! Я сражался вместе с вами против графа Клевентона. Прямо по вашу правую руку стоял. Его Светлость... господин Мукуро позволил мне вас увидеть, я так счастлив! — Он благодарно посмотрел на сурового Мукуро. — Он сказал, что я могу вам как-то помочь. Чтобы вы и дальше выигрывали. Хибари сдвинул брови. Чем этот ушлепок мог ему помочь? — Конечно. Ты очень поможешь, — улыбнулся Мукуро. — Ты же постараешься? — Я сделаю все, что угодно! — Вот и отличненько. — Мукуро выглянул за дверь и вернулся, надежно закрыв ее и подперев ее столиком. — Раздевайся. — Что? — обмер Хибари. До него медленно доходила сложившаяся ситуация. — Эээ... что? — поднялся Горацио, настороженно переводя взгляд с удивленного Чейза на Мукуро. — Мне? Зачем? Чейз вздрогнул и отвел взгляд. Он все понял. — Дело в том, что Хибари Кея понимает только грубую силу. И унижение. По-другому заставить его действовать просто нереально. — Что ты несешь? Я победил, чего тебе еще надо? — Гарантии. Что ты и дальше будешь выигрывать. — Я буду! Я выиграю. — А я не верю. — Мукуро развел руками и улыбнулся. — Ты столько раз обещал, что прикончишь меня, но проваливался. Как я могу тебе верить. Хибари ушам своим не верил. Он даже не мог ничего выдавить из себя, просто тупо смотрел на него. — Простите, но я не понимаю, — пробормотал Горацио, отступая к дверям. — Не понимаешь? — Мукуро вздохнул и поднял голову, разглядывая землистый потолок. — Ты занимаешься сексом со своей женой? У тебя ведь есть жена. И старший брат, и маленький племянник. — Д-да, есть. По-моему, вы переходите рамки приличия... — Рамки приличия? — усмехнулся Рокудо. — Кто ты вообще такой, чтобы я соблюдал в общении с тобой приличия. Ты обычный простолюдин, да еще и из Клевентона, так что не возникай. Ты ответишь на мой вопрос? — Конечно, мы... делаем это. Мы хотим ребенка... — Но не получается, да? Понимаю. Очень даже понимаю. Значит, опыт у тебя все же имеется? — Мукуро!.. — хотел было оборвать его Хибари, но замолк, перейдя на жуткий хрип. Мукуро сел рядом с ним и погладил его по волосам, убирая с лица темные пряди. — Немного похож на девушку, не так ли? — спросил он Горацио. — Так вот, представь, что он — твоя жена. Горацио посмотрел на Хибари и медленно перевел взгляд на Мукуро. До него доходило с трудом. — Вы хотите, чтобы я... Нет... Нет! Вы что, с ума сошли?! Мукуро покачал головой. Чейз обалдело стоял позади, разинув рот и вылупившись на него. Что происходит, он понимал, но зачем? К чему это? — Ты только что сказал, что сделаешь все, что угодно. Соврал? Хочешь, чтобы Хибари умер? — Нет, — поник Горацио, беспомощно глядя на задыхающегося Хибари. Мукуро по-прежнему ласкал его лицо и выглядел так, словно не он предлагает какому-то простачку его поиметь. — Но чем это поможет? Я не понимаю... И господин Хибари... он ведь не хочет... — А, он всегда не хочет, — отмахнулся Мукуро. — Не обращай на этот досадный факт внимания. А польза от этого будет колоссальная, поверь мне. Поэтому, Горацио, сделай это. Для блага Хибари. — Нет. Простите, но нет. У меня есть жена. И это просто... отвратительно! — Горацио отвернулся, чтобы уйти, но Чейз, по отмашке Мукуро, перегородил ему дорогу. — А еще у тебя есть брат и племянник. Они ведь здесь, да? — спросил он, поднимаясь с постели. — Вы сняли комнатку в таверне «У воды», не так ли? — Что вы... что вы хотите сказать? — Что будет печально, если с ними что-то случится, не так ли? Хибари закрыл глаза. Нет, этого быть не может. — Хватит, Мукуро, — тихо сказал он. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты ставишь меня перед выбором, да? Я... Мукуро, тогда лучше ты. Мукуро долго молчал. — Что же, я польщен. Но сейчас не об этом. Никакого выбора. И, к слову, тебе стоило выбирать меня, когда у тебя был выбор между мной и Каваллоне, а не сейчас — между мной и каким-то там человечишкой. Хочешь ты этого или нет, но сегодня не твой день, и Горацио твой новый очередной любовник. Браво, салют, туш! — Вы просто омерзительны! — воскликнул Горацио. — Как вы можете так!.. Правильно, что господин Хибари борется против таких, как вы! — Все сказал? А теперь снимай штанишки и залезай на кровать, — потребовал Мукуро. — Чейз, подержишь Хибари, а то он что-то разбушевался. Чейз, с секунду помявшись, подошел к постели и навис над ним, упираясь руками в его плечи. — Просто... расслабься, Хибари. Тебе ведь не впервой. — Пошел ты! — огрызнулся Хибари. — Мукуро, перестань. Я победил. И я... я буду побеждать дальше. Я все понял, только прекрати! — Какое рвение. Увы, бесполезное, — криво ухмыльнулся Рокудо. — Горацио, чего встал? Хочешь, чтобы твои родные были живы-здоровы, раздевайся и делай, что говорят. Ты, честно говоря, такой идиот, раз взял с собой брата и племянника. Здесь не любят Клевентонских повстанцев. Горацио закусил губу и нерешительно двинулся к постели. Хибари опалил его яростным взглядом и дернулся, полный желания врезать ему. — Простите... простите, пожалуйста, господин Хибари... — умоляющим тоном попросил Горацио. — Ради моей семьи.... Не надо было мне приезжать. Я просто... так хотел вас увидеть и сказать спасибо. — Постарайся. Вот и вся благодарность. Кея — он такой, любит горячих мужчин. Ты ведь фермер? Вот как раз в его вкусе. Ну же, Кея, не криви свое личико, это же твой верный поклонник. Изобрази радость на лице. — Мукуро скрипнул зубами. Его уже откровенно заносило. Он схватил Горацио за руки и подтянул к Хибари. — Посмотри-ка. Грубые ладони, широкие, мозолистые. Светлая шевелюра, пузо правда, но считай, что Дино вдруг располнел. Ты ведь с ним не из-за внешности? — Он отшвырнул от себя его руки и отошел, переводя дух. — Ты собрался тут всех соблазнять? — скривился он, увидев, как Горацио неуклюже расстегивает на рубашке пуговицы. — Просто стяни штаны, нечего полностью раздеваться. Мукуро отошел к двери и повернулся лицом к стене. За его спиной раздавался тихий шорох снимаемой одежды и напряженное сопение Хибари, перекрываемое скрипом деревянной кровати — Кея барахтался изо всех сил, не желая мириться со своей участью. Он сам виноват. Если бы он так не оплошал в бою, ничего бы такого не было. Он заслужил. — Только попробуй ко мне прикоснуться, — процедил Хибари. — Я убью тебя. — Простите, но у меня нет выбора. Чейз отвернулся. Он думал иногда, что будет забавно глянуть, как Мукуро измывается над Хибари, но на деле оказалось все куда омерзительней. — Мукуро! — позвал Хибари, глядя на Горацио как на демона. — Я прошу, хватит. До меня дошло. Я не проиграю. Я буду сражаться так, что... я не знаю, изо всех сил. Я больше не... Мукуро... Мукуро стянул с шеи платок и затолкал его ему в рот. — Надоел. Чейз, переверни его на живот. Думаю, тебе неудобно смотреть ему в лицо. Горацио стыдливо присел на постель, опасливо глядя на конвульсивно дергающегося Хибари. Его цепь трещала, крошилась кирпичная кладка — казалось, что он вот-вот вырвется из своих кандалов. Мукуро подпер спиной стену и скрестил на груди руки. Ему не доставляло радости лицезреть секс между Кеей и каким-то уродом, но так было нужно. — Я не знаю, что мне делать. — Горацио умоляюще посмотрел на Мукуро, вероятно, надеясь на милость. — Бедная твоя жена в таком случае. Неудивительно, что у вас нет детей. Или ты не можешь возбудиться на мужчину? Закрой глаза, представь свою жену, поработай руками — и вперед. Если так нужно, то можешь его поцеловать, пообнимать. Или... я могу вынуть из его рта платок, и он поможет тебе. — Нет! — поспешно отказался он. — Я... постараюсь... сам. Можете отвернуться? Мукуро закатил глаза и отвернулся. Чейз и так смотрел вниз, на Хибари, судорожно схватившего его за запястье свободной рукой. Он перестал сопротивляться и теперь напряженно лежал, тяжело дыша и нервозно подергиваясь. — Ты преступник. И... считай это своим наказанием, — сказал Чейз. Возможно, так он оправдывал самого себя, а, может, и впрямь верил в это — он уже не понимал. — Потерпи. Какая тебе уже разница? Горацио коснулся плеча Хибари, и тот вздрогнул, напряженно замирая. Представить жену... Горацио закрыл глаза и представил Мири — чуть полноватую, с округлыми бедрами и длинными пышными волосами. А под руками было угловатое худое тело парня, что никак не помогало сосредоточиться. — Ты долго еще возиться будешь? У меня времени не так много, так что поторапливайся, — раздраженно подгонял Мукуро, тоже добавляя щедрую ложку дегтя. После долгого пыхтения и продолжительных мучений Горацио осторожно взялся за плечи Хибари, неловко раздвигая коленом его ноги. Мукуро нервно потер бровь и прижал ко рту кулак, прикусывая палец. — Только... не в него, ясно? — сказал он и присел на столик. Когда Хибари сдавленно замычал, он прерывисто вздохнул и посмотрел на Чейза, удерживающего на месте Хибари. Это не так уж и нужно было — он был так слаб, что вряд ли смог нормально сопротивляться. Горацио шумно задышал, ложась на него всем телом, и медленно задвигался, жмуря глаза и без конца извиняясь. Это действовало на нервы. Хибари замутило. Он пытался выплюнуть кляп, но язык словно онемел. Боль, пронзившая его в момент проникновения, быстро утихла, перекрываемая болью других ран, но это его вовсе не утешало. Лучше бы он умер. Горацио инстинктивно ускорился, сипло выдыхая воздух сквозь стиснутые зубы, и, грубо толкнувшись в последний раз, откинулся назад, сотрясаясь от болезненного оргазма. Немного придя в себя, он натянул штаны, уже не особо прячась, и поднялся, с подавленным видом отойдя в сторону. — Чейз, проводи его до ворот, — кивнул наконец Мукуро. Чейз склонил голову и толкнул к двери опустошенного Горацио, послушно двинувшегося следом за ним. Дверь за ними захлопнулась, Мукуро, немного постояв, подошел к Хибари и присел на корточки рядом с ним. — Ты ведь понимаешь, что я на многое могу пойти? — он просунул руку под его голову и вытянул свой платок. Хибари кашлянул и остался лежать лицом вниз, учащенно и сбивчиво дыша. — Ты ведь не думал, что, признавшись тебе в любви, я размякну, а ты сможешь танцевать на моей голове? Знаешь, — Мукуро улыбнулся, — если бы ты не связался с Каваллоне... если бы ты был только со мной, то мне было бы жаль отдавать тебя кому-то другому. Но сейчас не так жалко. Ты... как бы выразиться... использованный товар? Ну, грубо говоря. Так что винить можешь только себя, Кея. И я надеюсь, что ты вынес урок из сегодняшнего инцидента. Потому что если твой следующий бой пройдет так же отвратно, как этот, я не буду таким добрым и подсуну тебя не под твоего великого поклонника, а брошу к заключенным, без одежды. Думаю, ты прекрасно представляешь, что тебя ждет. Так что постарайся, пожалуйста. Он поднялся и направился к выходу. — Ах да, забыл. — Он обернулся и хмыкнул. — Я люблю тебя, Кея. Отдыхай. Набирайся сил. Хибари до боли сжал челюсть, сжимая побелевшими пальцами грубую ткань наволочки и просто закричал во все горло, вжимаясь лицом в подушку. Какие, к черту, путешествия? Какие, нахрен, дома в полях? Какие, мать их, речки у сеновала? О чем он только думал все эти две недели? Что он делал все это время? Лучше бы он умер. Мукуро поправил воротник и хмуро взглянул на поджидавшего его Чейза. — Хочешь что-то спросить? — Если можно. Зачем... к чему это все? Если хотели преподать урок, то могли бы сделать это сами, зачем приплетать какого-то слизняка? Мукуро усмехнулся. Он предполагал такой вопрос. — Как бы тебе сказать... Кея привык ко мне. Он меня ненавидит, и только его жажда мести держит его на этой земле. Разве ты не видел, как он одолел Грома? Он увидел меня. Вспомнил про свою ненависть, про свое желание прикончить меня собственноручно, и одержал победу. Но раз он забыл об этом на какое-то время, значит, ему не хватает злости на меня? Но что мне делать, если я сделал уже все дерьмо, которое только можно сделать? Он привык ко мне. И он понимает, что я сильнее. А раз я сильнее, то не так отвратно терпеть меня. А вот смириться с тем, что тебя насиловал какой-то слабак, ничтожество, да еще и ярый поклонник... Ну, ты представляешь. Одно дело, когда над тобой одержали победу, завоевали — Кея же только победу принимает, и совсем другое — когда тебя отдают, как какую-то вещь жалким придуркам. Ты думаешь, кого он будет ненавидеть: несчастного парня, которого я принудил это сделать, или меня — зачинщика всего? — Значит, это для его блага? — непонимающе нахмурился Чейз. — Может, и нет. Просто я не позволю ему умереть. И я пойду на все, чтобы этого не допустить. На все. Уверяю тебя, теперь Кея будет более серьезен. И Мукуро оказался прав. Следующий свой бой против Мясника Джо Хибари закончил за семь минут, не получив при этом ни одного ранения. А Чейз, заглянувший к Горацио, чтобы передать ему деньги от Мукуро за хорошо проделанную работу, застал его брата и племянника в трауре.