Пленник

Мукуро вышел на улицу и жадно глотнул в себя свежий воздух. Его мутило: то ли после спертого запаха в помещении, то ли от всей ситуации, в которую он влип; сильно болела голова и жутко хотелось напиться до полусмерти. — Я тут подумал, что ты начнешь хныкать, и тебе будет необходим тот, кто вытрет потом сопли с твоего лица, — услышал он и вздрогнул от неожиданности. Обернувшись, он увидел Бьякурана, стоявшего в тени дерева. — Занзас на эту роль не подходит: скорее, вместе с соплями сотрет тебе все лицо, а это было бы досадно, ведь ты такой симпатичный. — Несмотря на шутливые слова, он казался непривычно серьезным. — Тяжело дался разговор? — Он подошел ближе, пристально разглядывая его выражение лица. — Не то слово, — попытался усмехнуться Мукуро и вздохнул, поняв, что лучше ему зря не тратить силы. — Думал, что будет сложно только для Кеи, готовился его утешать, но... видно, утешение нужно и мне. Что странно, ведь мы с Шамалом не были приятелями. — Просто ты так хотел помочь Хибари, что невольно перенял его... ммм... настроение. — Джессо пожал его плечо, а потом притянул к себе, обнимая. — Я могу тебе немного передать своего, хотя оно тоже не на высоте. — Ты просто читаешь мои мысли, — невесело усмехнулся Мукуро, похлопав его по спине. Когда он попытался отстраниться, то сразу понял, что лучше этого не делать: хватка у Бьякурана была железной. — Нужно идти на трибуны. — Сначала приведем тебя в порядок. Ты грязный. — Ты тоже не отличаешься высокой моралью. — Забавно. Но я в буквальном смысле. — Бьякуран отпустил его и потер ладони, стряхивая с них песок. Мукуро тяжело вздохнул и снял пиджак, закидывая его на плечо. — Сейчас идет довольно скучный бой. Может, пропустим его и выпьем по бокальчику... пунша? Тебе же нужно время прийти в себя? — А я выгляжу не совсем светским? — потер переносицу Мукуро, пытаясь унять ноющую головную боль. Бьякуран придирчиво его оглядел: — Если хочешь втесаться в компанию купцов и крестьян на нижних трибунах, то можешь сойти за своего. Брось, тебе нужно выпить. Пойдем. Мукуро послушно двинулся за ним, хотя одна даже мысль об алкоголе вызывала у него отвращение. Но, может быть, станет немного легче? А на бои смотреть ему не хотелось еще больше. — Хибари... ты уверен, что сможешь его отпустить? — осторожно начал Джессо, когда они подошли к накрытым столам, у которых сновала лишь немногочисленная прислуга и несколько лордов, уставших от зрелищ. Он пренебрежительно махнул рукой, когда один из лакеев подбежал, чтобы разлить напитки, и сам наполнил бокалы. — Прежде ты передумывал в самые последние моменты. Мукуро отпил немного, размышляя, и лишь после ответил решительно: — Уверен. Меня ждет новая жизнь, и его тоже. К тому же, он мне даже слегка надоел. — Даа, так я тебе и поверил. Можешь убеждать себя подобным враньем, но меня такими сказками кормить не выйдет. — Джессо поманил его за собой и сел на скамью под раскидистым деревом, где обычно сидели девицы-хохотушки с ватагой кавалеров. Оглядевшись и залпом выпив все содержимое бокала, он склонился к присевшему рядом Мукуро. — Убей его уже, и все твои проблемы в одно мгновение разрешатся. Или, если не можешь сделать это сам, попроси меня. Я могу убить быстро и безболезненно — ты знаешь. Ответил Мукуро не сразу — соблазн был велик. Несмотря на то, что он все решил для себя и старался выглядеть уверенно, все же с трудом принимал факт того, что ему придется отпустить Хибари вместе с Каваллоне. Да даже если и без последнего — расстаться с любимой игру... с этим человеком будет очень тяжело. К тому же, Хибари вряд ли оставит его в покое, настрадался, измучился — смерть для него могла бы стать наилучшим исходом. И для Мукуро тоже. — Нет, но спасибо за предложение, — ответил он, отставив бокал. — Пусть счастливо поживет со своим фермером в последние дни своей жизни. А меня, надеюсь, он оставит в покое. Я буду очень убедительно просить его об этом одолжении. — Ты держал его в плену и насиловал почти целый год. Благодаря тебе он сраный калека и участвует в боях, которые, я уверен, ему на хрен не сдались. Да, он тебя оставит в покое, конечно, — скептично хмыкнул Бьякуран. — Мукуро, я просто... уфф... я просто не хочу, чтобы ты, отпустив его на свободу, через пять минут не передумал и не бросился его искать, спустив вслед за ним свору собак. Я к тому, что твоя репутация и так изрядно подпорчена, а ты, между прочим, скоро женишься и получишь титул, которого так страстно желал, а из-за Хибари ты делаешь столько глупостей. Я же знаю тебя, я был рядом и поддерживал, когда ты возвращал принадлежащее тебе по праву графство, и знаю, что умен, но... сейчас ты делаешь столько глупостей, стольким рискуешь... — Бьякуран замолк и вздохнул, качнув головой. — Я бы еще смог понять, если бы Хибари интересовался тобой не в качестве цели для убийства, но ты тянешь себя на дно ради ничего. Ты ничего не получишь. — Да что ты. Хороший и постоянный секс — как минимум — я уже получил, — усмехнулся Мукуро, щуря глаза. — Я вдоволь получил удовольствия, потому и расщедрился. Своеобразная плата за досуг. — Он допил до конца свой пунш и поднялся. — Легче было просто регулярно посещать бордель, — протянул Джессо, вставая следом и с удовольствием отмечая, что Мукуро несколько повеселел. По крайней мере, на его мрачном лице появилось хоть какое-то подобие улыбки. — Ну, во-первых, там неубедительно сопротивляются. — Достойный аргумент. А теперь пойдем на свои места, господин будущий маркиз, а то нас уже наверняка заждался наш милый друг Занзас. — Бьякуран похлопал его по плечу и прошел вперед, прежде склонившись перед ним в шутливом поклоне. На душе немного полегчало. Мукуро улыбнулся. Как он и думал: в обществе Бьякурана и Занзаса все печальные мысли остаются далеко позади. Они вытянули его тогда, когда он больше всего нуждался в помощи, вытянут и теперь. Когда-нибудь он обязательно вернет им должок. — Спасибо, — бросил он небрежно, поравнявшись с Джессо. Тот удивленно на него взглянул, а потом рассмеялся, приобнимая его за плечи. — К твоим услугам, приятель. Пользуйся моей добротой и великодушием, пока ты красивый и привлекательный. Как только тебе стукнет тридцать и твое миленькое личико станет похоже на печеное яблоко, на мою помощь даже не надейся. — Отправляйся в ад, Джессо. Они аккуратно прошли на свои места, улыбаясь и расточая фальшивую любезность на метры вокруг себя, и упали без сил рядом с мрачным как туча Занзасом. — От вас пахнет алкоголем, — скривился он, едва они сели. — Вот твари, пили без меня. — Мы только подняли по бокальчику, а ты уже чуешь свой нектар богов, — закатил глаза Бьякуран, без особого интереса взглянув на арену, где кружили друг против друга два очередных бойца. — Что, так хочется напиться? — Не то слово. Если сейчас не выпью, брошу тебя в королевскую ложу. — Тогда прицелься прямо ему в лоб, чтобы обидно и больно было не только мне. Вот смеху-то будет! — Потише. За такие речи можно и головы лишиться, — шикнул Мукуро, опасливо оглядевшись по сторонам. — Постоянно твердите о репутации, а сами рискуете жизнью, оскорбляя короля. — Поправочка: короля еще не короновали, так что фактически он еще не король, — поднял палец Бьякуран. — Хотя за оскорбление принца нас тоже может ждать плаха. — Поправка номер два: я про репутацию никогда не твержу. Она у меня самого далеко за минус ушла, — хмыкнул Занзас. — По этому поводу я особо не сожалею. Гори оно все в адском пекле. Я бы с радостью променял свой титул, лишь бы Скуало не дрался сегодня, — Бьякуран вдруг рванул к нему, — с Каваллоне, — договорил Занзас и получил в нос. — Что за?!. — Пчела, — улыбнулся Бьякуран удивленным лордам, сидевшим позади и лицезревшим всю картину. — Могла укусить. — С Каваллоне?! — мгновенно изменился в лице Мукуро и подорвался с места. — Ну кто тебя за язык тянул? — в сердцах воскликнул Бьякуран, исподтишка пиная Занзаса. — Я только сумел перевести его мысли в нужное русло. — Предупреждать надо, — недовольно буркнул тот, хмуря лицо и потирая ушибленный нос. Мимо него с трудом протиснулся Ирие и примостился рядом. — Болтал со своими любимыми повстанцами? — набросился на него раздосадованный Джессо. — Они не любимые, — возразил Шоичи, поправляя шляпу и щуря глаза от солнца, — но да, говорил. — Если надеешься, что свалишь с ними вместе с Хибари, то глубоко ошибаешься. Я не Мукуро — тебе вольную не дам. Ирие промолчал, отведя взгляд. Бьякурана это бесило даже больше, чем поведение Мукуро. Он выпрямил плечи, раздраженно поворачиваясь к арене, и принялся наблюдать за сражением, надеясь хоть как-то отвлечься. *** Дино вынырнул из мутного беспамятства и с трудом разглядел перед собой лицо незнакомого человека. Реакция тела оказалась быстрее реакции едва очнувшегося мозга, и незнакомец получил удар головой. — Двести третий! — Какого черта его не сковали?! Ему выкрутили руку и пристегнули к стене, дав пару показательных затрещин, от которых в голове забултыхалось еще активнее. — Я доктор, всего лишь доктор, — вытирая окровавленный нос, сказал мужчина в белом халате. — Я сменю повязки. — Где Шамал? — прохрипел Дино, с трудом разлепляя веки. — Его нет, он... отлучился. — Как это? Где он? Доктор потер щеку и нервно оглянулся на стражу позади себя. Один из них скривился, будто съел перезрелый апельсин, и подошел чуть ближе. — Он мертв. Он совершил преступление и понес наказание. Теперь за вами, свиньями, будет приглядывать доктор Лайонелл. Дино замолчал. Теперь надежды другой не было, кроме как на его орден. Доктор, размотав бинты на его руке, прерывисто вздохнул и отвернулся, закрывая рукой рот. — У него заражение. — Что это значит? — нахмурился стражник. — То, что в этих условиях я ему не помогу! — в негодовании воскликнул Лайонелл, вскакивая и подбегая к тазу, что стоял в углу камеры. В следующее мгновение его вывернуло. Дино осторожно сел и попытался разглядеть свою руку. Среди кровавой каши белели кости, а на уцелевшей коже виднелись темные, похожие на трупные, пятна. Он откинулся на спинку кровати и напряженно вдохнул. Боли он не чувствовал, рука у него онемела напрочь, он даже не мог пошевелить пальцами. — Надо увезти его в лечебницу, — вытирая рукавом рот, повернулся доктор. — Это невозможно. — Мой уровень не позволяет мне вылечить его! — Значит, ему придется терпеть! — Я в порядке. В порядке, никуда мне не надо, — торопливо вставил свое слово Каваллоне, подтягиваясь на своей цепи. — Все хорошо. Стража окинула его подозрительным взглядом, а врач уставился на него как на идиота. — Вы понимаете, что несете? Если вам не назначат лечение, если не предоставить уход, то вы умрете от заражения крови! — Я понял. Спасибо. — Дино зажмурил глаза, когда в голове вспыхнула ослепительная боль. — Все в порядке. — Что ж... — Доктор растерянно огляделся и осторожно присел на стул у постели, отводя взгляд от раненной руки. — Тогда я постараюсь облегчить ваши... страдания. Если позволите. Я не Шамал, но кое-какую помощь оказать могу. — Пожалуйста, — попросил Дино, с шумом вдыхая воздух сквозь стиснутые зубы. Лайонелл глубоко вдохнул и взял его ладонь, поднимая обездвиженную руку. — Давайте без комментариев. — Д-да, я и сам не очень хочу озвучивать... то, что вижу. — Он полил на рану из большой бутылки, и Дино застонал, отворачиваясь. — Ох, простите, я просто хочу остановить заражение. Хотя это... наверное бесполезно. — Я же говорил: без комментариев! — рявкнул Каваллоне, обращая к нему искаженное болью и гневом лицо. Доктор вздрогнул и прикусил язык, торопливо и щедро поливая его рану какой-то дурно пахнущей жидкостью, от которой рука будто бы огнем горела. — Эй, Дерри, — позвал Дино одного из стражников, и тот нахмурился, озираясь на товарища. — Как восемнадцатый? — Это не твоего ума дела, Каваллоне. Ты о себе беспокойся. — Хотя бы скажи, он… жив? — Если можно так сказать, — хмыкнул другой. — А теперь закрой рот. Дино стиснул челюсть и сдавленно замычал: руку жгло и выворачивало, боль была адской. Воспаленное сознание зацепилось на единственном источнике света — крохотном окошке под потолком, и он с огромным трудом понял, что время близится к вечеру. — Почему меня не отвели в зал? — спросил он. — Ты больше никогда там не появишься после вчерашнего, ублюдок. Свои пламенные речи оставляй в своем преступном прошлом, здесь ты — всего лишь мусор. — Он просто задал вопрос, так трудно ответить? — не сдержался доктор, перематывая бинтом обработанную рану. — Вашего мнения не спрашивали. Работайте. — Это просто смешно! Вы обращаетесь с этими людьми, как со скотом! — разъярился Лайонелл, бросая работу и вскакивая. — Эти люди — преступники, причем самые жестокие из всех, так что заслужили еще худшего отношения! — Но они все равно люди, и я не могу смотреть, как обращаются с моими пациентами! И вы не имеете права со мной разговаривать в подобном тоне, вы — всего лишь стража, а я признанный обществом доктор, поэтому извольте заткнуться и просто выполнять свои обязанности! — Он выдохся и сел, опираясь руками на свои колени. Его трясло и пот катился ручьем. Сегодняшний день определенно был худшим в его жизни. Он был всего лишь помощником, а теперь заменяет главного лекаря, и вынужден целые часы проводить с устрашающего вида преступниками. — Простите, я вспылил, — сказал он Дино, протерев очки и вновь принявшись за его руку. — Прошу прощения, сэр, за поведение моего товарища. Такого больше не повторится, — склонил голову более спокойный стражник. Второй нехотя последовал его примеру. Когда перевязка закончилась, и доктор быстро вышмыгнул в коридор, один из стражников задержался. — Вы вперед идите, я освобожу его. — Уверен, что помощь не нужна? — с сомнением спросил другой, неприязненно поглядывая на Каваллоне. — Да ты глянь на этого овоща, что он мне сделает? — со смешком ответил первый и, подождав, пока те не уйдут, быстро опустился перед постелью на корточки и снял кандалы. — Дино, все готово. Час назад ребята занесли последний ящик с оружием. — Медленно вы сработали, Дерри, — заметил Дино, потирая стертое запястье о покрывало. — Когда следующий бой у К... Хибари Кеи? — Сегодня, но... — Что? Постой, а он в состоянии? — прервал его Каваллоне, жмурясь от пульсирующей боли. — Разве сегодня ночью... Дерри отвел взгляд и кивнул. — Капитан и еще трое стражников должны были... его... ты понял. Я видел его утром, когда мы обходили раненных. Он в плохом состоянии, но не умрет. — Насколько плохом? Он может сражаться? — Эээ... не похоже на то. Но бойцов осталось меньше тридцати, поэтому послаблений не дают даже раненным. — Хорошо... хорошо. Сдается мне, что отказаться от боя сегодня уже не получится. Значит, нам нужно начать сразу же, как только Хибари Кея выйдет на арену. Ты придешь и освободишь меня за несколько минут до начала боя, чтобы я мог... — Не получится. Я хотел сказать сразу, но ты перебил: Дино, ты тоже сражаешься сегодня. Твой бой в списке стоит последним, но распорядитель решил устроить сюрприз для зрителей в качестве извинений за вчерашний провал, поэтому после якобы «последнего» боя выйдет и он. — Мы предполагали такой исход... — вздохнул Каваллоне и потер пальцами лоб. От напряжения вновь разболелась голова. — Значит, я убью своего противника, а потом присоединюсь к вам, но ты должен быть моим конвоиром. Или Руби. — Я смогу вызваться, но ты уверен, что сможешь? Ты... тоже не в лучшем своем состоянии. Может, мы тебя лучше выпустим? Дино сфокусировал на нем недоуменный взгляд. — То есть, я проник в эту тюрьму, чтобы сам же себя отсюда и вытащить? Ты с ума сошел? Мое состояние — моя проблема. А вы просто выполняйте задание, которое я вам поручил. Выйдете тогда, когда нужно, а если вмешаетесь в мой бой... — Он красноречиво посмотрел на него и приподнялся, разминая плечи. — Извини. Просто я думал, стоит ли таких трудов вытащить этого Хибари Кею. Он не похож на того, кто может нам помочь. — Вот поэтому думаю я, а ты выполняешь, — устало провел рукой по лицу Дино и, раздраженно взглянув на приоткрытую дверь, махнул рукой: — Иди, а то заподозрят, и тогда конец всему. Дерри вышел и загрохотал замком. Дино с облегчением вздохнул. Теперь противоядие не понадобится. В своих силах он не сомневался: пусть он не в самом лучшем состоянии, но справиться с противником сможет. Остальное — намного легче, и сегодня вечером Кея уже будет на свободе. Даже смерть Шамала не смогла лишить его радости, которую он испытал после осознания того, что все приготовления уже завершены. — Каваллоне! — услышал он вдруг и стиснул челюсть от злости, узнав голос. Поначалу он даже решил, что ему померещилось, но к нему и впрямь нагрянул Мукуро. Дино собрался с духом и поднялся с постели, стараясь не обращать внимание на ноющую боль и головокружение. Рокудо почему-то не стал входить и стоял под дверью, вцепившись в решетку пальцами. — Чего тебе? — Я надеюсь, что у тебя все готово, — сказал Мукуро, пристально глядя ему в глаза. — Твои люди не имеют права на ошибку. — Не тебе мне об этом говорить. Ошибок не будет. — Значит... сегодня будет побег? — А ты уже передумал? Я думал, что ночью ты достаточно наразвлекался. На две жизни прям. — Сарказм? Как неумело. Мне жаль, если одной ночи ты считаешь достаточной аж на две жизни, — не преминул съязвить Мукуро, но тут же попытался собраться. — Ладно, я не ругаться пришел. Ты дерешься со Скуало. Знаешь? Дино на мгновение замер, а потом рассмеялся, закрывая ладонью лицо. Ну конечно, они не собирались ставить его против кого-то, не важного ему. Вся эта чушь была затеяна не для того, чтобы наказать Дино — предводителя восстания, а для Хибари — того, кто возглавил переворот в Клевентоне и спровоцировал этим рост восстаний. Они забрали Шамала, а теперь хотят убить либо друга, либо любовника — Кея вряд ли переживет двойной удар сразу. — Ты не должен погибнуть, — сказал Мукуро, прекрасно понимая то же самое. — Ты не видел Кею, он... — Знаю... знаю, но... — Дино уперся рукой в дверь, опуская голову и мучительно размышляя, как ему поступить. — Скуало с ним сдружился. Он его защищал, и Кея... ну, дорожит им. — Не так, как тобой. Ты ему дорог. Он тебя любит, хотя я и не понимаю, за что. — Наверное, за то, что я не избиваю его и не насилую, а? — вспылил Дино, и Мукуро загорелся в ответ: — Значит, любит вопреки? Как-то не вдохновляет на романтику. Они замолкли, свирепо глядя друг на друга через решетку. Хотя оба понимали абсурдность своего соперничества в данной ситуации, все же не могли справиться со своими эмоциями, а они сейчас зашкаливали. — Скуало и мой друг тоже, я не могу просто убить его, — вернулся к прежней теме Каваллоне, пытаясь сгладить напряжение. — Значит, пожертвуешь Кеей ради друга. Браво. Великая любовь — как она есть. — Ты бы убил своих друзей ради него? — пропустив колкость мимо ушей, спросил Дино. — Не сравнивай. Бьякуран и Занзас со мной много лет, а со Скуало ты знаком всего пару месяцев. — Дружба от количества времени не зависит. — Да плевать я хотел на вашу дружбу! — ударил по двери Мукуро. — Ты останешься в живых, слышишь? Ты уйдешь вместе с Кеей, разве этого не достаточно? Ты же этого хотел. — Он прислонился лбом к решетке, видя, как колеблется Каваллоне. — Освободи его. И меня тоже. Если ты умрешь... о, я даже не знаю, что будет с Кеей. Он переживет смерть Скуало, твою — нет. — Мы могли бы отказаться от боя... — неуверенно произнес Дино, понимая весь бред своих слов. Второй раз этот номер не пройдет, не с Бельфегором. И уж точно не с Виллани. — Слушай меня, Каваллоне, — решил сменить тактику Мукуро. — Если ты умрешь, Кея свободы не увидит до конца своих дней — это я могу тебе обещать. Если загробный мир все же существует, то мучиться ты будешь и после смерти, наблюдая за тем, как я развлекаюсь с Кеей. С другой стороны, Каваллоне, — улыбнулся он, — умри, и тогда ничто мне мешать не будет. Думаю, что твоя смерть Кею основательно подкосит, а значит, мне достанется милый послушный мальчик. Хм, и впрямь, зачем же я тебя уговариваю? — Мукуро оттолкнулся от двери и шагнул в сторону, ожидая того, как его окликнет Дино. И он не заставил себя долго ждать. — Стой. Я выиграю. Точнее... — Каваллоне устало закрыл глаза, шумно выдыхая. — Я буду сражаться изо всех сил, сделаю все, но Скуало силен, а я ранен. Если я все же умру... несмотря на все усилия... обещай, что отпустишь Кею. — Если ты будешь сражаться в полную силу. Обещаю. — Дино отвернулся, и Мукуро хотел было уйти, но вдруг снова вернулся. — Взамен пообещай мне тоже кое-что. Дино вопросительно взглянул на него. — Если вы сбежите... Нет, когда вы сбежите, постарайся сделать так, чтобы Кея бросил свои попытки отомстить мне. Сделай так, чтобы... он был... — Мукуро отвернулся, не желая казаться со стороны жалким или несчастным. — Сделай так, чтобы он был счастлив рядом с тобой. Это смешно слышать от меня, но... я хочу, чтобы он... — Я понял, — кивнул Дино. — Обещаю. — Соври ему. Не говори обо мне. Придумай что-нибудь. — Что ты... — Просто запомни, потом поймешь сам. Он тебя обязательно полюбит снова, но обо мне не говори. Дино непонимающе посмотрел на него. Он нес какой-то маловразумительный бред, что ему запоминать. Мукуро дернулся, словно хотел сказать что-то еще, но передумал, и ушел. Дино еще долго стоял, прислушиваясь к гулкому эху его шагов и пытаясь сообразить, о чем была речь в последних словах. Мукуро не ожидал, что все закончится так скоро. Он торопил, давил, но неосознанно желал, чтобы время остановилось. Он не хотел прощаться, но выбора не было. — Ваша Светлость, вам нельзя... — попытался остановить его стражник, когда он подошел к проходу к блоку «С». — Мгновение, — бросил на ходу Рокудо, проходя мимо, не сбавляя шага. Последний взгляд — как глоток перед погружением. Даже страшно представлять, как он будет себя чувствовать, когда Кея уйдет. Нужно обрубить. Чтобы не было соблазна. Чтобы не было... Стражник, быстро перебрав ключи, открыл перед ним дверь. Хибари лежал на спине и смотрел на письмо Шамала, которое держал над собой вытянутыми руками. — Я не хочу тебя видеть, — глухо произнес он, даже не взглянув на гостя. — Не хочу сейчас думать о том, как сильно ненавижу тебя. Я пытаюсь... представить Шамала, когда он писал это идиотское послание. Я не хочу с тобой драться сейчас. — Ты бежишь сегодня. Так что перестань ныть и лучше подготовься, — Мукуро подошел к нему и вырвал из его рук лист бумаги. Хибари схватил его за руку, опасно щуря глаза. Сейчас он был очень похож на себя прежнего. — Мукуро, клянусь, я убью тебя, если ты сейчас не уйдешь. Ты можешь смеяться, сколько тебе угодно, можешь язвить, напоминая мне, как я слаб — что угодно, но если я сейчас не останусь один, я убью тебя, — произнес он негромко, но уверенно и внушительно, глядя ему прямо в глаза. Это действовало куда действеннее, чем его крики и бешеные размахивания кулаками. Мукуро уже и забыл, когда он был таким: внушающим страх и восхищение. Да, таким он и должен быть, Хибари Кея. Спокойным, внушительным, уверенным. Сильным. А этого можно было добиться только одним способом. — Есть кое-что, что я должен тебе дать. — Мукуро выдернул свою руку из его железной хватки и присел на колено перед постелью. Хибари проследил за его движениями спокойным усталым взглядом. — Шамал дал его мне. Да что тут, он сделал его для меня... Но мне оно не нужно, я все для себя решил. Хочу отдать его тебе. — Он взял его ладонь, раскрыл ее, несмотря на вялое сопротивление, которое было скорее из-за привычки, и вложил в нее пузырек с лекарством, что ему дал Трайдент. — Он избавит тебя от... проблем. — Хочешь, чтобы я покончил с собой? Этого не будет. Мукуро это развеселило. — Я подумал о том же, когда он отдал его мне. Забавно. — Он помолчал, а потом подтянулся, касаясь пальцами щеки Хибари. Тот смотрел на него, не отводя глаз, и даже не шелохнулся. — Когда ты выпьешь это, то забудешь обо всем. Обо мне, о том, что с тобой было, начнешь жизнь с чистого листа. — Магия? Ты смеешься надо мной. — И это я тоже говорил. Шамал ответил, что дело в науке и каких-то травах. Хибари посмотрел на пузырек в своей руке. — То есть, выпив это, я забуду про... тебя? — Да. — Про Дино? — Тоже. Все, что произошло с тобой за последний год. — Таким вот благородным способом захотел себя обезопасить? — усмехнулся Кея, подкидывая в руке пузырек. — Хочешь, чтобы я сбежал, поджав хвост? Мукуро на мгновение аж потерял дар речи. — До каких пор ты будешь тешить себя своей неуемной гордостью? — процедил он, поднимаясь и отдергивая руку, будто его ужалило. — Разве ты не хочешь вернуться к себе прошлому? Стать прежним? Забыть все ужасы? — Посмотри на меня внимательно, Мукуро. Ты действительно думаешь, что я стану прежним? Думаешь, что смогу восстановиться, просто забыв о тебе? Думаешь, что я смогу нормально ходить, сражаться, смогу избавиться от головной боли, тошноты и шрамов? Или ты хочешь сдернуть с меня кожу, чтобы я не смог увидеть твое имя на своем теле? Я ведь увижу, когда очнусь, и найду тебя, потому что себя прошлого я знаю. — С тобой будет Каваллоне. Он выдумает причину, по которой ты бросишь свои попытки на меня выйти. — Я его забуду. Он будет для меня посторонним, ничем не примечательным травоядным. Я снова буду... один, — последнее слово он выпалил, будто сам удивился такому выводу. — Не буду помнить Шамала и Закуро. И мне будет все равно на Дино. И на Скуало. И На Оливьеро. И я забуду Ямамото. Я буду один. — Он сжал кулак со стиснутым в нем пузырьком и закрыл глаза, представляя, как свободно он будет себя чувствовать без этих тяжелых связей, сожалений и боли. Мукуро смотрел на него во все глаза, с замиранием сердца ожидая, когда он выпьет. Он не знал, как это произойдет: сразу или после некоторого времени, будет ли это похоже на лихорадку или пройдет незаметно... Он просто знал, что сейчас должно все закончиться. Наконец-то. К счастью. Или к сожалению — он уже запутался в своих эмоциях. — Я выпью, — сказал Хибари, пряча пузырек в трещине на стене: постель и одежду всегда после посетителей проверяли. — Но только после того, как прикончу тебя. — Ты неисправимый дурак. Желание убить меня тебя завело в пропасть, в ней ты и останешься. Что ж, раз ты так настроен, попробуй меня убить, — он схватился за спинку постели и склонился над ним, легко улыбаясь. — Я тебя снова одолею, Кея, и волью в тебя это дерьмо силой. И, к слову, делаю это я больше для себя, чем для тебя, так что особо не обольщайся. — Он скользнул взглядом по его губам и поцеловал его в лоб, почти сразу отстраняясь после этого. Хибари побледнел и напрягся, впиваясь пальцами в цепь, сковывающую его. — Тогда у нас будет время еще попрощаться, — бросил Мукуро, уходя. — Но у тебя есть время подумать. Кто знает, чего я захочу прежде, чем стереть твою память. *** Еще у выхода Дино услышал, как трибуны выкрикивают его имя: преимущественно недоброжелательные, что, впрочем, понятно. Предводителя восстания вряд ли будут почтительно встречать при короле даже те, кто разделяет его взгляды. Он чувствовал себя немного лучше: рука по-прежнему висела плетью, зато голова перестала расщепляться на мелкие кусочки и жар немного спал. Двери с тихим шуршащим звуком распахнулись, открывая перед ним песчаную арену, окруженную высокими стенами. Трибуны были забиты битком; воздух над ареной плавился и дрожал, застревая в горле сухим кашлем, а зрители в ажиотаже едва ли не скакали по скамьям. — Чем займемся? — спросил Скуало, когда они встали друг против друга. — Поболтаем или полепим куличи из песка? — Это больше не действует. Все бойцы сегодня сражались. — А разве ты не исключение? Тебя же готовят к бою с Хибари. — Нет. Нас с тобой готовят для того, чтобы помучить его. — Дино задрал голову, глядя на королевское ложе. Бельфегор с интересом наблюдал за ними, свесившись с перил. Вряд ли он их слышал, но наверняка понимал, о чем они говорят. — Зачем им нужен какой-то наемник? Или это только из-за Клевен... — Лорды и миледи, — громогласно объявил герольдмейстер, — сегодня... — Значит... мы умрем вместе, — Скуало невесело усмехнулся и взглянул на трибуну. — Я весь вечер провел с Занзасом, так что умереть я хочу в буквальном смысле. — Я не могу умереть, Скуало. Не после смерти Шамала. Скуало не сразу понял, что он имел в виду, но затем до него дошло. Он ковырнул носком обломок оружия в песке и тихо посмеялся. — Хибари помрет от горя, если ты откинешь копыта. Если мы откажемся от боя вместе, то нас прикончат обоих, да? Дино вытянул из за спины кнут и размял шею. Было неудобно управляться с привычным оружием одной рукой, но выбора не предоставляется. Скуало напрягся и чуть пригнулся, положа руку на эфес меча. — Мы с тобой сразимся. Я буду биться со всей силы, но в один момент отступлюсь. — Ты о чем? — Ты убьешь меня, и поможешь моим людям вытащить Кею. — Ты с ума сошел! — воскликнул Скуало, шагая к нему. Дино предупреждающе вскинул руку, заставляя его остановиться. — Ты о чем вообще? Ты что несешь? Как это твой орден без тебя спасет... — Моя смерть даже на руку, — убедительно произнес Каваллоне. — Я лидер, но когда я умру, им не останется ничего, кроме как вытащить отсюда Кею. Им нужен будет тот, за которым они могут пойти, а кто может быть лучше того, кто развернул Клевентонскую революцию? — Но это не так! Хибари не станет вести за собой людей и он не борец с властью. — Мои люди об этом не знают. Они вытащат. А я... — Дино развернул рукав, показывая забинтованную руку. На пыльной посеревшей ткани выступила кровь и желтый гной. — Новый доктор сказал, что у меня заражение. — Заражение... — Лечебница мне не светит, так что я решил, что от тебя толку будет больше, чем от меня. Увези Кею подальше, проследи, чтобы они с Мукуро больше никогда не увиделись. — Я не собираюсь тебя убивать, — отрезал Скуало, вытаскивая из ножен меч и бросая его ему под ноги. — Ты революционер, ты нужен многим людям, и Хибари в том числе. Я нужен только Занзасу, и то, думаю, что он сможет без труда найти мне замену. — Бред не неси, подними меч. — Отказываюсь. Дино скрипнул зубами. Он с трудом решился на такой шаг, так какого черта спасаемый сам себя в могилу гонит?! — Скуало, возьми меч. — Нет, ты даже не представляешь, как будет чувствовать себя Хибари, если ты подохнешь. — А как себя будет чувствовать Занзас?! — Занзаса не избивали и не насиловали целый год! Он найдет себе другого, переживет. Ты единственный, кто есть у Хибари после смерти Шамала, я на эту роль не сойду. Я... не пойми меня неправильно, я, можно сказать, люблю Занзаса, но... не могу просто бросить тебя, Хибари. А Оливьеро? Гул голосов все нарастал: возмущения, желание увидеть сражение, крики о возврате денег — все это сейчас отошло далеко на задний план. Мукуро нетерпеливо постукивал пальцами по колену, наблюдая, как болтают внизу Каваллоне и Скуало. Он знал, что так будет, знал, что Каваллоне просто так не согласится, знал, что он идиот. Всегда, когда речь шла о спасении Кеи или кого-то другого, в самый ответственный момент он соскакивал. Мукуро был таким же, только наоборот: он не убивал Кею в самый последний момент. Занзас мрачно смотрел на Скуало, изредка поглядывая на Каваллоне. Известие о том, что они будут сражаться друг с другом, сначала сбило его с толку, и он даже не знал как реагировать: Скуало он любил, по-своему, а вот Каваллоне он искренне уважал и даже в каком-то роде восхищался им. Конечно, смятение прошло, и сейчас он желал победы лишь Скуало, но смотреть все равно было очень неприятно. Вот если бы вместо Каваллоне был Хибари, тогда было бы проще. От этого мелкого узкоглазого давно уже пора было избавиться. — Их убьют обоих, — прошептал Ирие, сминая свою панаму и нервно глядя на арену. Бьякуран скосил на него глаза. — Без него тебя в революционеры не возьмут? — Может хватит?! То есть... перестаньте, пожалуйста, Бьякуран-сан. Занзас подался вперед, заметив, как Бельфегор отдает приказы страже, и прикусил большой палец, напряженно хмуря брови. Мукуро взглянул на нижние трибуны: туда, где затесались в толпу повстанцы, и нервно перевел взгляд на арену. — Ну же, Каваллоне, черт тебя дери... Скуало вдруг скрестил на груди руки и сел на землю, подогнув под себя ноги. Дино остался стоять над ним, выпустив из рук свой кнут. Кажется, драться они не собирались. — Патлатый урод, — стиснул челюсть Занзас. Стража принялась спускаться по лестнице под свист и гневные крики зрителей, и Мукуро неосознанно схватился за рубашку Бьякурана. Может, Каваллоне еще одумается. Может, поймет, что Хибари для него важнее. Может, у него мозги встанут на место. Какого хрена он просто стоит, замерев словно изваяние?! — Что бы я ни сказал, не верьте, — произнес вдруг Занзас, глубоко вдыхая. — А? Ты о чем? — спросил Бьякуран, переводя на него свой взгляд. — Я вас... я люблю вас, мужики, серьезно. — Лестно это слышать, но ты выбрал неподходящий момент для... Занзас хлопнул себя по ногам и вдруг поднялся, прикладывая к губам руку. Раздался оглушительный свист, который обратил на себя внимание ближайшего окружения. — Занзас! — крикнул Бьякуран, пытаясь ухватиться за него, но тот исчез внизу, распихивая рассевшихся ниже них лордов. — Какого черта он делает? Мукуро ошеломленно смотрел ему вслед, не понимая, что он собирается делать. — С дороги, ублюдки, — без обиняков расталкивал достопочтенных господ Занзас, протискиваясь к арене. На королевской ложе его заметили: Виллани схватился за меч, но Бельфегор осадил его, подняв руку. Видимо, он посчитал это забавным или интересным, раз не натравил на него стражу. Спустившись до самого края, Занзас спрыгнул вниз и приблизился к бойцам. На трибуне воцарилась кромешная тишина, буквально можно было услышать дыхание сидящего рядом человека. — Ты что делаешь, совсем крыша... — изумленно спросил Скуало и получил кулаком в челюсть. — Ты охренел?! — Пасть закрой, я с тобой еще поговорю, — прорычал Занзас и повернулся к трибунам, с омерзением оглядывая их. — Вы все просто ничтожные жалкие черви, — громко произнес он, и его голос был отчетливо слышен в наступившей тишине. — Мусор, недостойный жизни. Я столько лет смотрел на ваши лоснящиеся самодовольные морды, видел ваши насквозь фальшивые любезные улыбочки и мне безумно хотелось блевануть вам в морды. Вас это тоже касается, «друзья» мои. — Обидно, — хмыкнул Бьякуран, хмуря брови. Не нужно быть оракулом, чтобы понять, что речь шла о них: их дружба была всем известна. — Вы все просто куча отбросов и вы достойны такого короля. Виллани снова взялся за эфес. Бельфегор поднял руку, успокаивая его, и взглянул вниз. — А моего брата ты считал достойным королем? — с улыбкой спросил он, свешиваясь через перила. — В сравнении с тобой — небо и земля. Бел расхохотался, запрокинув голову. — Забавно это слышать. — Мне плевать, что тебе смешно. Ты ничем не лучше всей это своры лживых псов, готовых облизать тебя с ног до головы за какую-либо милость. Пошли вы все, и ты в частности, Ваше Величество. — Занзас склонился в издевательском поклоне и оглянулся на все еще сидевшего на земле Скуало, который еще больше удивился, увидев на его лице широкую довольную улыбку. Таким он Занзаса еще не видел. — Помнишь, ты спрашивал про мою мечту? Срезай свои патлы, уродец, она только что исполнилась. — Ты спятил. — Убей его, — приказал Бельфегор, изменившись в лице. Происходящее перестало его веселить, оскорбления в свой адрес он никогда не терпел. — И его подстилку выпотроши прямо на его глазах. — Как прикажете, — с едва скрываемым нетерпением произнес Виллани и метнулся к лестнице. — Они его убьют, — вскочил Бьякуран, собираясь кинуться ему на помощь, но Мукуро его задержал. — Что ты... — Здесь повстанцы, — сказал Мукуро с какой-то странной уверенностью в голосе. — Здесь орден сопротивления! — закричал он, поднимаясь. Бьякуран огляделся и заметил внизу всполошившихся простолюдин. На солнце ярко блеснул металл. — Повстанцы! — завопила сидящая рядом пожилая женщина и упала в обморок. — Здесь революционеры! — заметались лорды, вскакивая со своих мест. Стража рванула к трибунам, и повстанцам ничего не осталось, кроме как обнажить оружие. Аристократы ломились к воротам, перескакивая через ступеньки лестниц, повстанцы схлестнулись на нижних рядах со стражей, высыпали на арену. — Нет, нет, нет, — в ужасе оглядывался Дино, хватаясь за голову. — Стойте! Слушайте меня! — Дино, уходим! — крикнул ему один из своих. — В Казематы, мы идем за Хибари! — Двери закрыты, мы ничего не можем здесь. Уходим! — Не может быть... — Дино ломанулся к дверям, спотыкаясь и сталкиваясь по дороге со стражей или своими же людьми. Дверь была наглухо закрыта изнутри на засов. Дерри должен вытащить Хибари. Он должен был вытащить его, но теперь он должен был сориентироваться и сменить приоритеты. Он сможет, додумается, он... — Кея... — Дино! — схватил его кто-то за плечо, и он хотел было огрызнуться, но обомлел, обернувшись. На мгновение ему показалось, что дает знать о себе болезнь. Сквозь мутную пелену перед глазами он увидел свою жену. Бывшую. — Выглядишь ужасно. — Она схватила его за здоровую руку и потащила за собой. — Пора бежать отсюда, о чем ты думал... — она замолчала, наводя мушкет, и выстрелила в бежавшего на них стражника, — когда связывался с Рокудо?! Он нас раскрыл, подонок. — Поговорим, когда уберемся отсюда, — скрипнул зубами Дино, вытаскивая у нее из-за пояса большой нож. Просто ждать и прятаться за спинами своих людей, пока подчиненные пытаются вытащить Хибари из Каземат, он не собирался. Пусть все пошло не по плану из-за гребаного Мукуро, до конца они дело довести все же должны. — Какого черта? Они должны были выйти во время боя Хибари, — ошалело оглядывался Скуало, не веря своим глазам. — Какая разница, это наш шанс. — Но Хибари!.. Это все для него! Я не могу его оставить. Прости, я найду тебя позже, обязательно. — Скуало бросился назад, выкрикивая имя Дино. Занзас посмотрел ему вслед, чертыхнулся и, быстро догнав, одним ударом в затылок вырубил его. Плевать он хотел на Хибари Кею. Дино убил несколько человек прежде, чем почувствовал себя плохо. У него подкосились ноги, а потом его ослепила резкая боль в плече — туда попала стрела. Его тут же прикрыли со всех сторон повстанцы, словно живой щит; к ним приближался Виллани. — Против него нет шансов, — с досадой бросила Анита и ее вдруг осенило. Она размахнулась и, выхватив нож из рук ослабшего Дино, метнула его прямо в королевскую ложу. — Ваше Величество! — испуганно вскрикнули наверху, и Виллани ринулся обратно на балкон. Он отдал приказ держать короля подальше, но Бел вряд ли пожелал оставаться в стороне и пропустить все зрелище. Когда он добежал, то едва мог стоять на ногах, настолько был напуган. Бельфегор сидел на полу, его корона лежала рядом, а он зажимал рассеченный лезвием лоб и истерически хохотал. Вокруг него столпились герцоги и стража, пытаясь помочь ему подняться. — Кровь, они пролили мою кровь, королевскую кровь, — кричал Бел, разглядывая свои окровавленные руки. — Убить всех, всех прикончить, отрубить головы, повесить! Виллани присел перед ним на одно колено и платком вытер кровь с его лица. — Они уходят, Ваше Величество, но я клянусь, что убью всех до единого, — пообещал он. Повстанцы не победили, впрочем, как и стража. Первые отступили, а вторые не стали преследовать — слишком слабая надежда у обеих сторон на перевес в силах. — Мои руки в крови. Нельзя, чтобы королевская кровь проливалась. Убей их всех. — Да, обязательно, — склонил голову Ренцо и кивнул герольду. — Зовите врача, живо. — Он поднялся, взглянул за ворота и вложил меч в ножны. — Уберите тела. Хибари Кея? — В камере. Его пытался освободить один из стражников — Дерри Ференц, но капитан Эбернатти пресек попытку. — Повстанцы затесались в стражу. Он остался в живых. — Его убили, сэр. Виллани стиснул челюсть, на его скулах играли желваки, а взбешенный взгляд выдавал с лихвой все его эмоции. — Хибари Кею допросить... Хотя нет, я сам. — Он сжал кулак и сдвинул брови, направляясь ко входу в Казематы. — Приведите мне ту шлюху — их подружку: заставлю ублюдка заговорить, отрубая ей по пальцу. Объявить Вонголу и Суперби в розыск, заплатить глашатаям и развесить листовки. А потом созывай армию: пора разобраться с орденом сопротивления.