Не отпускай моей руки

Розали все-таки оказалась не права – это был не дым. Потому что обычный дым не может так разъедать легкие. Казалось, кашель сейчас раздерет её изнутри, а внутренности просто сгорят. С трудом вспомнив, что внизу воздух чище, девушка дернула на себя руку Эммета и они оба свалились на пол. Дышать и вправду стало чуть легче, но кошмарное жжение внутри никуда не делось. Еле перевернувшись на бок, Розали попыталась на ощупь найти Элис, но пальцы лишь судорожно царапали каменный пол. Все в мире перестало существовать – только бесконечная боль, кашель и рука Эммета. И когда уже казалось, что она сейчас просто умрет от боли, жуткий дым начал рассеиваться. Огонь внутри понемногу отступил и Розали наконец смогла дотянутся до Элис. Подруга лежала без сознания, но явно была жива. Облегченно вздохнув, Розали прижалась к Эммету, чувствуя какую-то болезненную эйфорию. Все тело казалось ватным и растекшимся словно кисель, мысли текли вяло и медленно, перед глазами все плыло. Казалось, она просто гибнет, растворившись в своем бессилии. Ей вдруг вспомнилась мама, её теплые руки, как она заботливо усаживала дочку себе на колени и читала один старенький детский стишок… Как же он назывался?.. Что-то такое о птенцах… О воробушках… Дикий вой и скулеж резал уши и она инстинктивно уткнулась в плечо Эммета, пытаясь спрятаться от чужих криков боли. Её рывком подняли на колени, отодрав от безвольного Эммета. Розали дернулась к другу, но её резко развернули в другую сторону, отвесив пощечину. Больно, унизительно… - Аккуратно, идиот! – рявкнул на товарища другой солдат, пытаясь связать руки Эммета. – По наводкам где-то здесь прячут саму принцессу. Бред, конечно, но если что, нам же голову открутят! Розали улыбнулась – болезненно, истерически. Ирония сложившейся ситуации её дико забавляла, но в то же время по спине полз липкий, холодный страх. Осознание того, что их сейчас убьют, душило сильнее любого дыма. - А это и есть принцесса Розали, - холодно констатировал знакомый голос. Этого человека она узнала бы и через десятилетия. Просто потому, что таких как он – один на миллион. Никто до него не решался на столь жестокие меры против неугодных вере «колдунов» и «ведьм». Никогда до него «очищающие» костры не пылали так ярко и… так часто. Его жертв считают не сотнями, а тысячами. Владимир «Горящая Башня». Великий инквизитор. Друг и советник королевской семьи. И когда-то духовный наставник юной Розали. - Ну, здравствуйте, Ваше Величество, - оскалился инквизитор. – Как поживаете? В его елейном голосе, издевательской улыбке, пронизывающем взгляде чувствовалась жестокая насмешка. Он видел свою силу в её испуге, он знал, что одно его слово и солдаты снесут ей голову одним ударом меча. - Вам не кажется, милая принцесса, что в подземельях слишком сыро? Может, стоит поменять обстановку? – он задумчиво провел кончиком меча по плечу Розали. - Думаю, Вам идеально бы подошла королевская тюрьма. По крайней мере, заключенные еще ни разу не жаловались. Слезы безостановочно текли по лицу. Какая же она дура… Ведь когда-то она искреннее верила, что все закончилось, что её прошлое – это лишь странный сон. И можно будет жить дальше… - Рози? – тихий шепот, почти выдох, который Розали не услышала, а скорее угадала. Она подняла глаза и увидела искаженное гримасой боли и ужаса лицо Эммета. Он разочарован? Девушка закрыла глаза и судорожно сглотнула. Она должна была знать, что так произойдет… Ведь это до ужаса закономерно. Всю свою жизнь она разочаровывает своих близких, причиняет им нестерпимую боль. И он все-таки не стал счастливым исключением. - Прости… Она не была уверена, что точно понимает значение этого слова, но точно знает, что только оно может принести облегчение. Впрочем, разве возможно искупить вину только словом? - Какие у вас тут страсти! – восхитился Владимир. – Жалею, что не зашел раньше! Может, еще и поучаствовал бы… Но, видимо, не судьба, - трагично вздохнул он и развернулся к своим подчиненным: - Что там с волками? - Большинство истреблены серебряным оружием, - сухо отчитался подошедший мужчина. – Нескольким удалось скрыться. Розали закрыла лицо руками, пытаясь спрятать рвущиеся наружу рыдания. Ей хотелось просто умереть, лишь бы не причинять больше никому боли. Ведь и смерти оборотней – это тоже её вина. - Ну-ка, ребятки, поднимите их и на выход, - приказал Владимир и Розали послушно подняли с колен. Рядом так же рывком вздернули Эммета и почти бессознательную Элис. – Давно пора очистить эти грешные души огнем. - Рози! – горько позвал Эммет, неверяще смотря на неё. Осознание накрыло с головой – Эммет тоже пострадает из-за неё. Нет, нет, нет и нет! Кто угодно, но не Эммет! Руки покрылись изморозью, а изо рта вырвалось маленькое облачко пара. Они не тронут Эммета. Только через её труп. Вот для чего ей дана эта сила. Для того чтобы защищать тех, кого она любит. Поток морозного ветра оторвал солдата от Элис, крутанул в воздухе и крепко приложил об стену. Розали с каким-то диким наслаждением отметила, что сила полностью послушна ей. Даже после стольких лет ненависти к ней и к себе. Резко выкинув вперед руку, принцесса ударила конвоира Эммета бьющим из ладони, точно из родника, потоком льда. Ей уже было наплевать: выживет этот несчастный или нет. Вот и было еще одно омерзительное качество, которое она унаследовала от своего царственного отца – мстительность. Ведь предательство не прощают никогда. А они её предали. Свою принцессу. И самое главное – они заставили её поверить, что она монстр. Но единственный, кто тут достоин столь грубого имени, стоит перед ней. С громким, жутким скрежетом толстый слой льда словно растекался по полу, безнадежно примораживая к полу ноги охотников на ведьм. Но в то же время он заботливо обминал Эммета, Элис… и бездыханные тела оборотней. - Я знаю, что я не Бог и не имею права судить или наказывать, - с истинно королевским величием заявила Розали, гордо подняв голову. – Но я также знаю, сколько боли Вы принесли моему народу. И Вы заплатите за все, Ваше Святейшество. Она чувствовала себя удавом, что тихо подбирается к оцепеневшей от страха жертве. Медленно, уверенно… - Ты сейчас как никогда похожа на своего отца, - с наслаждением проворковал Владимир, безумно скалясь. Розали вздрогнула. Кай Вольтури – последней человек, на которого она хотела бы походить. Неужели она только что и вправду?.. Бессердечие, жестокость и неумолимость отца всегда были ей так ненавистны, но они также и её часть. Они впитались с молоком матери, вросли в кожу и слились с её кровью. Ведь она рождена в королевской семье, для которых действуют другие законы и в ходу другие понятия. - Роза! Она не успела даже сообразить, что случилось. Её просто дернули вниз и она вновь оказалась в теплых объятиях Эммета. Но в его глазах пылали не любовь и забота, а ужас и боль. Поняв, что случилось что-то очень плохое – Господи, куда уж хуже? – терзаемая страшным предчувствием, Розали обернулась, сбросив с плеч дрожащие руки друга. "О чем поют воробушки В последний день зимы?" Её всегда поражали подобные вещи. Нет, она понимала, что это закономерно и, в конце концов, неизбежно. И она знала, что каждый день в мире умирает около сто шестидесяти тысяч человек. Что каждые полминуты кто-то уходит из жизни по своей воле. Что каждую минуту кто-то погибает от рук убийцы. Что каждые две минуты кого-то убивают на войне. Но все это – лишь строчки из заумных книжек. Никто из нас не собирается умирать ни сегодня, ни завтра, ни через год. Тогда почему веселая, бодрая девчушка в секунду превращается в бездыханное тело со стрелой в груди, сломанной куклой осевшее на землю? - Элис… Чертовы стрелки! В полной ярости Розали обернулась к дрожащему от страха парню с арбалетом. Совсем еще мальчишка. Даже удивительно, что на штурм подземелья, полного чудовищ вроде неё и оборотней, взяли этого юнца. Но в любом случае возраст его уже не спасет. Принцесса крутанула кистью, очерчивая огромный, словно пушечное ядро, шар из чистого льда. - Рози, пожалуйста! – голос Эммета надломленный, как у человека, который вдруг потерял все дорогое и любимое. - Не будь чудовищем! А они что, святые ангелы? Ведь Элис совсем еще маленькая, почти ребенок… Как же они посмели?! Но разве она сама имеет право уничтожать кого-то? Отступится сейчас – предать Элис. Но отомстить за неё – предать себя. - Ты прав. Уходим, - решилась она, выбивая вентиляционную решетку новым потоком льда. Розали бережно обняла друга и в следующий миг они уже стояли на безлюдной улице Форкса. И она наконец вспомнила тот стих, которому её когда-то учила мама. «О чем поют воробушки В последний день зимы? - Мы выжили! - Мы дожили! - Мы живы! Живы мы!»