Легенда о Тайной Страже. Книга I

— Лорд Наместник, позвольте, — голос караульного прозвучал растерянно. — В чем дело? Голова болела невыносимо, провести целый пасмурный день за письмом, когда ни окно, ни свеча не дают нужного света — чистое мучение. — Там пришел Начальник Стражи. У него срочное донесение. — Проси. Вид у Начальника был такой, будто он перекисшего вина хватил по ошибке. — Страж Халлас… Мой лорд… Несчастный случай… Я не могу разобраться… — Халлас? Несчастный случай? — Фарамир встал и ухватился за край стола, чтобы не упасть. Недовольно поморщился. — Идем же! Лицо у парня было уже спокойное. Один-единственный, точно нацеленный удар — и мальчишка-Страж мучился недолго. Впрочем, проступившие пятна на запястьях и на лице доказывали, что хотя лишь один удар был нанесен оружием, удар был не один. Наместник с трудом нагнулся, превозмогая головную боль. Взял мертвеца за холодную руку, осмотрел кисть. — Он дрался? — Фарамир потер виски ладонями, мысли путались. — Да, — кивнул Начальник Стражи. — В трактире на улице Ламповщиков. — Как его вообще занесло на первый круг? — Правитель изумленно обернулся к Начальнику Стражи. — Или ты дал ему отпуск? — Нет, мой лорд, — Начальник Стражи качнул головой. — Он ушел по вашему приказанию — и не вернулся. А потом… вот. Фарамир прислонился к стене. Ноги его не держали. — Он был в форме? — Да. — Свидетели драки? Кто-то видел убийцу? По каким приметам его искать? — А что его искать? — удивился Начальник Стражи. — Он в караулке. Моряк, судя по выговору, из Умбара. Пират, может быть? Умбарец был рослым, крепким воином. Наверняка воевал. Наверняка знал, что за человек сидит сейчас напротив, опустив глаза, чтобы не смотреть на огонек свечи. — Развяжите руки, — попросил моряк. — Я не скрывался и не собираюсь. Фарамир, не глядя, сделал короткий знак рукой. Караульный состроил недовольную гримасу, но веревку снял. Халласа любили в отряде, мальчишка был самым младшим… Что он мог не поделить с умбарцем? — Как это случилось? — Я и сам не знаю, мой лорд, — моряк отозвался охотно, в его голосе были явная озабоченность и раскаяние. — Мальчишка полез в драку. Я сперва его отгонял, так, пару раз отправил покувыркаться, чтобы он очухался, но он схватился за меч, ну, а у меня нож всегда с собой, и… Военная привычка, — с неожиданной грустной улыбкой добавил умбарец. — А ему, наверное, не довелось… — И ты решил отплатить за поражение в войне, что ли? — недовольно буркнул Начальник Стражи. — Не надо об этом, — оборвал его Фарамир, наконец-то поднявший голову. — Как твое имя, морской человек? — Ангамайте, сын Херумора, — отозвался насупившийся умбарец. — И если бы я хотел отплатить за поражение, я бы не стал связываться со щенком, будь он хоть трижды в форме моих давних врагов… Фарамир с любопытством посмотрел ему в лицо. Имя-то какое! Распространенное и любимое в Умбаре, но в Гондоре вызывающее настоящее бешенство… И все-таки поведение умбарца не вызывало гнева, а может быть, Наместник просто навоевался. — Значит, все-таки врагов? — Можно подумать, мой лорд, вы во мне не видите врага, — Ангамайте бесстрашно вернул взгляд. — Или я не знаю, кто такой Фарамир Гондорский? В Хараде это имя нескоро забудут! Уж простите, но если бы я хотел отплатить за поражение, я бы скорее в вас ножик из-за угла бросил — и будь что будет. Так война-то кончилась… — Верно, — Наместник снова потер висок ладонью. — Рассказывай, Ангамайте, сын Херумора, из-за чего началась драка. — Я виноват, лорд Наместник, — повесил голову моряк. — С парнем девочка была. Хорошенькая такая. Ну, понимаете, из этих… А мы не привыкли церемониться, ну, я и предложил ей… У меня ведь есть деньги, наверняка побольше, чем у этого мальчугана. Я был пьян, наверное, был и груб. А как еще разговаривать с этими?.. — Не делай так больше, — серьезно посоветовал ему Фарамир. — Наши женщины сами решают, кого обнимать. — Она мне так и сказала, — вздохнул умбарец. — Да резко так, гордо. Я аж протрезвел малость. — Протрезвел? — уточнил с недоброй усмешкой Наместник. Умбарец нахмурился. — Не совсем. Озлился — да. Хотел удержать ее за руку. А парень — в драку. — Неудивительно, — буркнул караульный себе под нос. — Я бы убил сразу. — Разговоры! — рявкнул Фарамир и тут же поморщился от боли в затылке. — Дальше. — А дальше я его через стол как двинул. Он упал, куда ему до меня, а я перед девочкой-то хотел извиниться… — Извиниться? — Фарамир снова сощурился, но моряк гордо поднял голову. — Извиниться, лорд Наместник. Извиниться. Уж больно красиво она ответила и гордо так. И девочка красивая. Я не привык просто. Ну, а он на меня, и я ему опять двинул. — Двинул. Надвигали, — проворчал Начальник Стражи. — Что дальше? — А дальше он на меня с мечом бросился. Ну, шутки-то и кончились, я и подумать не успел… — Как зовут эту девушку? — быстро спросил Фарамир. — Понятия не имею, — развел руками умбарец. — Я не слышал, как они разговаривали. — Опиши ее. — Ну, такая… Светловолосая, светлоглазая. Платье яркое, с кружком на рукаве, это уж мы знаем, что означает. — Какого цвета кружок? — уточнил Фарамир. — Зеленый, — умбарец поднял брови, скривился в усмешке. Фарамир спокойно выдержал его взгляд. — Я понял тебя, Ангамайте, сын Херумора. Мы найдем эту девочку, и если она подтвердит твои слова, ты будешь обвинен только в драке, не в убийстве. Когда умбарца увели, к Наместнику осторожно приблизился Начальник Стражи. Фарамир положил руки на некрашеный деревянный стол и опустил на них голову. Так было темно и не так худо. — Мой лорд, — осторожно сказал Начальник Стражи, — трактирщик и двое завсегдатаев подтверждают его слова. — Не сомневаюсь, — пробормотал Фарамир, не поднимая головы. — Он не врал. Соврал единожды — про то, что протрезвел. От этого легче не становится. Кто эта девушка, кто-нибудь знает? — Да обычное дело, мой лорд, была у Халласа подружка, это многие знали. Она из рохиррим, кажется, их теперь много таких, сирот, дочерей войны. И у нас много… — В «Заводь» отправили кого-нибудь? — Отправили, — Начальник нерешительно потоптался возле Наместника. — Лорд Фарамир, может быть, вам отдохнуть? Убийца схвачен, задание было Халласом выполнено, купцы из Кханда отметились в Ведомстве. А мы пока все выясним, промеж своих. Кто его знает, что там, у Халласа, с его подружкой случилось, парнишка-то был молодой… — Может быть, — Фарамир сумел собраться с силами и встать. — Вот что. Умбарца кто хоть пальцем тронет — вылетит из Стражи, как пробка из воды, ясно? Девушку найти. Завтра через два часа после рассвета жду на доклад. Он улыбнулся и протянул руку Начальнику Стражи. — Мне и в самом деле нужно отдохнуть, лорд Баранор. Но парнишку-то как жалко… — Жалко, — повесил голову воин. — Хороший парень был… И теперь мир, а вот поди ж ты… *** — Глупо как-то, — высказался Наместник, лежа в постели с мокрой тряпкой на лбу и глазах. — Глупо и странно. — Простите, мой лорд? — уточнил старый слуга. — Глупо, говорю, — повторил Фарамир. — И странно. Вот ты бы ушел с задания в трактир? В форме и с оружием. — Я не Страж, — возразил слуга. — Но я прекрасно помню, сколько раз некоторые благородные лорды сидели на хлебе и воде за пьянки в форме. Фарамир сдвинул тряпку в сторону и с удивлением посмотрел на старика. — Шла война, — несколько смущенно ответил он. — Мы вообще в мирное платье не переодевались. Но за это нарушение только мы и сидели на хлебе и воде, больше никто. И даже мы — только когда напивались уж совсем в лоскуты. Старик грустно улыбнулся. — Лежите, мой лорд, постарайтесь заснуть. Отдохнете — будет видно. Сейчас отвар подействует. Фарамир покачал головой и тут же поморщился, хватаясь за тряпку. — Нет… Головная боль дает уму чудесные повороты. Хорошо размышлять о странных вещах. — Говорят, одержимые судорожными припадками тоже испытывают мгновения просветления перед тем, как лишиться сознания, — заметил небрежно голос от дверей. — Так что если ты продолжишь в том же духе… — Государь, — Наместник попытался подняться, но ему это не удалось. Слуга беззвучно отвесил поклон и исчез — преданный семье Наместников, с Королем Элессаром он старался лишний раз не встречаться. — Лежи, пожалуйста, — Арагорн махнул рукой и уселся на край кровати, пристально вглядываясь в лицо Наместника. — Вот что я тебе скажу: завтра у тебя свободный день. Хочешь — сиди в библиотеке, хочешь — отправляйся за город, хочешь — пей до зеленых духов или спи, как медведь в берлоге, но только чтобы у бумаг духу твоего не было. — Как вы догадались, что что-то не так? — Фарамир скинул тряпку и улыбнулся. — Слуги рассказали? — Нет, отчет о восстановлении Ворот бегло просмотрел. У тебя строчки на письме вниз скругляются, когда с тобой что-то неладно. — Да? — удивился Фарамир. — Вот уж бы не подумал. Надо будет посмотреть. Интересно, а у других тоже появляются какие-то особенности почерка? — Вот завтра и займись этой загадкой, — хмыкнул Арагорн. — Если тебе получше, расскажи мне вкратце, что там случилось со Стражем. — Вкратце — его убили. Ударили ножом в драке в трактире. Драка была из-за женщины, убийца схвачен, скрыться даже не пытался. Умбарец… И похоже, что он раскаивается. — Кто начал драку? — Халлас, — вздохнул Фарамир. — И это странно. — Странно? Он пытался отбить женщину или у него пытались? — У него. — Что странного, в таком случае, в драке? — Странно то, что он был на задании, — ответил Фарамир. — Так что странно, что он вообще оказался в тот момент в том месте. И странно, что полез в драку с оружием. Арагорн помолчал. — Расследование должно быть тайным. — Оно таким и будет, — мрачно заверил его Фарамир. — Не имею желания позорить погибшего. — Думаешь, он совершил что-то недопустимое? — Не знаю. Но уверен, что умбарец не имел намерения его убивать. Это вышло, действительно, случайно. Но что заставило Халласа там оказаться и ввязаться в эту драку — неясно… — Не ломай себе голову, — Арагорн печально вздохнул и потянулся заново намочить тряпку. — Парня жаль, но… Все в юности делали глупости. Иногда эти глупости оказываются смертельно опасными. Что собираешься делать с умбарцем? — Взять положенную сумму в наказание за драку со смертельным исходом и дать пинка под зад за пределы Королевства навечно, — Фарамир послушно улегся обратно на подушку и прикрыл глаза от света локтем. — Я понимаю, что у военных есть привычка пользоваться оружием, но если бы мы все поддались своим привычкам, он бы границу Города пересек только с закрученными за спиной руками и до дыбы. У меня тоже есть военные привычки, что поделаешь! Арагорн хмыкнул. — А ведь и верно… У меня он бы сплясал на рее и в пределы Города просто не попал. Но ты-то не поддаешься своим привычкам, раз решил расследовать причины поведения Халласа, чтобы оправдать умбарца. — Не оправдать, — Фарамир поморщился. — Меня Халлас беспокоит куда больше, чем судьба этого пирата. Не хотелось бы думать, что мальчишки, желающие подвигов, будут утекать с задания ради трактирных драк с бывшими врагами… — Веришь, что умбарцы нам — лишь бывшие враги? — Не знаю, Ваше Величество. Этому Ангамайте, наверное, верю. — Ну, и имечко, — покачал головой Арагорн. — Как на заказ. И все-таки настроений в Умбаре мы не знаем, так что пусть пока взаперти посидит. Ладно, отдыхай сегодня и завтра, глядишь, потом узнаем что-то об этой драке. *** Утро встало солнечное, чистое. Вчерашних тусклых сумерек точно не бывало, а поваляться на рассвете в кровати, не занимая голову ничем особенным, было редким удовольствием. В полусне он долго смотрел на золотые от солнца пылинки, которые кружились в луче света, проникшем в щель тяжелых занавесей. Вспоминал. Несколько недель — и приедет Король Эомер. А там настанет время отправляться в Эдорас, и совсем скоро редкие утра отдыха он будет проводить в Итилиене, где лучи солнца бьют через зелень буков. И он будет не один… Точно наяву, он увидел золотые косы и смеющиеся серые глаза. Царапнуло неприятное воспоминание. Светловолосая, светлоглазая — так вчера умбарец сказал про спутницу Халласа. Девочку стало жалко. Неудивительно, что она убежала со всех ног, когда Халласа убили на ее глазах. Хотя, чтобы любящая женщина могла так повести себя? Невероятно… Или нет? Ведь не все женщины рохирримов могли бы противостоять Королю-Чародею. Он сонно потер глаза. До назначенной встречи с Начальником Стражи еще больше часа, есть время неспешно подняться, искупаться в холодной воде, чтобы согнать остатки вчерашней слабости. Позавтракать. Хотя позавтракать можно и в Городе, если перехватить Стража Баранора до того, как он явится в Цитадель, ведь он дал Королю слово не появляться сегодня у дел. Ледяная вода скатилась мелкими каплями по спине с волос, солнечные лучи быстро сушили ее, когда он отодвинул тяжелую портьеру и уселся на подоконнике. Можно было позвать слуг, но не так часто выдается утро в одиночестве. Если бы здесь была Эовин, он бы вообще весь день с радостью никого не видел… Натянул рубашку, подумал секунду — и набросил сверху легкую куртку разведчика вместо черных одежд Стража Цитадели. У солдата выходной. Можно пить до зеленых духов, мечтать о любимой, гулять по городу и всласть торговаться с кем-нибудь из знакомых торговцев за какую-нибудь ерунду, вроде связки копченой рыбы. Кстати, надо действительно купить рыбы и притащить ее вечером вместе с кувшином хорошего пива Королю. Но сначала поймать Баранора. То-то он удивится. Начальник Стражи, и в самом деле, удивился. Удивился — это еще мягко сказано. Когда из чистого озорства Фарамир поравнялся с ним походкой спешащего по своим делам человека, а потом резко развернулся и поймал Баранора за рукав, тот рванулся со всей сноровкой бывалого воина и моментально поднял сжатый кулак. — Ты что это? — неподдельно удивился Фарамир, отбрасывая капюшон плаща. — Дело ли Начальнику Стражи кидаться на прохожих? — Ох… — Баранор выдохнул и смущенно покосился на остолбеневших свидетелей. — Простите, мой Лорд. Я шел к вам. — Я знаю, я шел навстречу, — он взял Баранора под руку. — И я еще не завтракал, так что пойдем куда-нибудь, пожуем и поговорим. Начальник Стражи заметно заколебался. — Без чужих ушей поговорить бы, мой лорд… — Что-то случилось? — Фарамир насторожился, благодушное настроение как ветром сдуло. — И да, и нет, — Баранор пожал плечами. — Впрочем, пойдемте. Сейчас на рынке такой гвалт, что можно поговорить, будто в пустом зале. Если, конечно, вы не возражаете против такого завтрака… — Счастливая мысль, — Наместник улыбнулся. — Внимания мы особо не привлечем, если будем жевать пирожки, запивать их элем и бубнить с набитыми ртами. Разносчица пирожков обнаружилась в самом начале рыночных рядов, где торговали всяким хламом с рук, сидели на земле в кучах поношенной одежды, рваных сапог и плохо прокопченных кур, продавали вонючую рыбу и мясную обрезь. Бойкая тетка с лотком пробиралась по рядам, выкрикивая «Пирожки с крольчатиной кому, с жару бери по уму!». Эти ряды были плотно набиты народом, их можно было обойти, но высокие лорды не замедлили замешаться в толпу и ловко огибали расположившихся на земле не слишком удачливых торговцев. Внимание Фарамира привлек старик, уныло сидевший на коврике. Перед ним были сложены свитки и старые книги, вещи ценные, но судя по рванью на торговце — последнее имущество в доме. У книготорговца было пожитое лицо, а вот глаза были хорошие — живые, яркие, глубоко-серые, как у человека не последнего рода. И руки тонкие, с длинными пальцами. Книгочей? Управляющий? Просто ученый человек? Наверное, он пришел издалека, всех книгочеев Минас Тирита Фарамир знал наперечет и в лицо. — Эй, почтенный, — окликнул он старика. — Что это ты среди хлама книги держишь? Тот гневно поднял голову. — Место на лотке хороших денег стоит, а книги взамен не берут, хоть и цена каждой больше цены лучшего места на неделю. Да никто не понимает, — он горестно уронил голову обратно, и морщинистые пальцы ласково погладили книгу. — Быть может, ты их и не хочешь продавать, почтенный? — вполголоса спросил Наместник, внимательно глядя на торговца. — Что беречь книги, когда внучок просит есть, — тихо сказал старик. Вдруг его цепкие глаза с вниманием оглядели собеседника, особенно задержались на руках. — Купил бы что-нибудь… — он на миг замялся, — рыцарь. Баранор улыбнулся неприметно, коснулся локтя Наместника и указал на торговку пирожками. Наместник кивнул и опустился на колени возле разложенных книг. Пролистал парочку на выбор, бережно разгибая истрепанные и пыльные обложки. Вестрон и Синдарин шрифтом эльфов Эрегиона, ожидаемо — Квэнья старым тэнгваром. Не вполне ожидаемо — рубленые руны Даэрона и гномье наречие. Указал на последнюю книгу. — Ты читаешь на этом языке, почтенный? Старик кивнул, в глазах его мешались надежда и отчаяние. Фарамир аккуратно сложил книги стопкой, углядел возле скрещенных ног старца ремень, перевязал. Снял с шеи цепочку из хорошего золота, вытащил нож и без особых усилий разогнул пару звеньев, отрывая хороший кусок. — Держи задаток, — сказал он. — А за остальным приходи за час до заката на Шестой круг, покажешь любому Стражу вот это, — он стянул с пальца плетеное из ниток стали кольцо. — Тебя проводят. Старик встревожился. — Заберешь с собой книги-то? А свитки? И кто ты, рыцарь? — Я бы не забирал, занят я теперь, почтенный. Можешь поручить кому-нибудь отнести их в дом Стражи на этом круге, покажешь кольцо, оставишь до вечера. — Кто ты, рыцарь? — старик смотрел с явным подозрением, но золото было в его руках, хорошее золото. Книги стоили дороже, да только в толчее самой бедной части рынка вряд ли стоило надеяться продать их за истинную цену, так что стоило рискнуть и довериться — мысли старика точно лежали на раскрытой ладони. — Стражи скажут, — пожал плечами Фарамир и поднялся. — До вечера, почтенный. Я буду рад увидеть тебя снова. Баранор успел обзавестись не только двумя пирогами, но и глиняной бутылью в соломенной оплетке. Выбрались из толчеи, нашли тихий уголок за одной из первых, еще не крытых лавок. Неподалеку в загородке квохтали куры, а здесь, за рядами, сидели на земле и перекусывали те, кто умаялся ходить по рынку, распродал барахло или просто хотел побеседовать. Страж и разведчик в поношенных одеждах, распивающие пиво, не должны были привлечь особого внимания. — Не ограбили бы деда-то, — покачал головой Начальник Стражи. — Вы ему много дали. — Я ему не только золото дал, — спокойно откликнулся Фарамир. — Кто осмелится вынуть золото из кошеля, где оно лежит рядом со знаком Наместника? А заодно и меня никто не признает. Старик-то ведь дальний, а местным я рассказал бы о себе одним движением руки. Не подумал с утра, да и прятаться не собирался. Баранор усмехнулся и вполголоса выругался, едва не залив штаны на колене бульоном из мясного пирожка. — Что случилось и что не случилось? — Фарамир привалился спиной к загородке и тоже укусил пирожок. — Случилось то, что девочку найти не сумели, а больше ничего не случилось, — невнятно отозвался Баранор, пережевывая крольчатину. — Как искали? Просто спросили в «Заводи»? Начальник Стражи кивнул и проглотил кусок. — Не думаю, мой лорд, что ей хотелось видеть людей после того, что случилось на ее глазах, — ход размышлений у них явно совпадал. — Но не случилось ли какой беды с девочкой? — Имеешь в виду, руки на себя наложила, или несчастный случай от страха? — Фарамир отпил глоток из бутыли и поморщился — эль был на редкость кислый. — Все может быть, но прошло слишком мало времени. Спрятаться от всего мира — естественно. Ищите дальше. — Да, — Баранор пожал плечами. — Но выходит, что наш след привел нас в тупик. Пока девочка не пожелает общаться с миром… — Кто еще видел Халласа в последние часы жизни? — Купцы из Кханда, — с готовностью начал перечислять Баранор. — В «Заводи» его видели. Мельком. Трактирщик и его слуги на Первом круге. — Купцы из Кханда — это интересно, — Фарамир придирчиво осмотрел остатки пирожка в руке. — Если что-то случилось между Халласом и девочкой, купцы не вспомнят ничего особенного. В «Заводи», должно быть, тоже. Роспись допроса трактирщика и слуг принеси завтра мне, посмотрим и сравним. — Купцы из Кханда здесь, — напомнил Баранор. — На рынке торгуют. И я знаю их в лицо, ведь они приходили ко мне за отметкой на разрешении. — Отлично! Тогда хватит пить эту кислятину, пойдем к их лавке и поговорим, — Фарамир на миг сдвинул брови в раздумье, потом поправился: — Ты поговоришь. Я посмотрю со стороны, ведь меня они в лицо не знают. — Мой лорд, — Начальник Стражи замялся, — почему вы уверены, что они вообще что-то заметили? — Я ни в чем не уверен, — Фарамир ответил очень легко. — Но у тебя есть другие предложения? Или… Я забыл, это у меня сегодня свободный день, а у тебя, должно быть, много дел, Лорд Баранор? — Нет, что вы, — Баранор пожал плечами. — Я рассчитывал на то, что наша с вами беседа будет долгой. К полудню меня ждут, но пока я занят только теми делами, на которые было отведено время… Кроме того, я не просто так брожу по рынку, я ведь примечаю, кто и чем торгует. — Краденое ищешь? — с любопытством поинтересовался Наместник. Баранор пожал плечами. — Кражи вещей, которые можно узнать, нынче большая редкость. Но всегда полезно знать, кто перелицовывает ношеные вещи, кто продает редкости среди дешевого хлама. Как тот старик с книгами, верно? — Это его книги, — возразил Фарамир. — И за этим стоит большое горе… — Так, мой лорд. Но ведь и человеческое горе полезно примечать, — Баранор поставил опустевшую бутыль возле груды мусора и тухлятины с рыночных рядов. — А мне вот полезно приметить, что мусор вывозят редко, — кивнул Фарамир и хлопнул Начальника Стражи по плечу. — Не без дела ходим. *** В крытых лавках торговали уже дорогим и приличным товаром. Баранор, быть может, еще смутно помнил довоенные времена, Фарамир помнить их не мог совсем, так что торговля им обоим казалась весьма и весьма бойкой. Но у лавки уроженцев Кханда царило настоящее оживление. Смутный запах плыл издалека, непривычный, немножко острый, будоражащий кровь. Протолкались поближе. Большинство посетителей просто стояли, пожирая глазами необычное зрелище: на маленькой жаровне на прилавке купцы жгли смеси пряностей, выбранные покупателями. Покупателей было мало — товар был дорог, но зрители настороженно принюхивались, и изредка кое-кто покидал толпу, чтобы взять щепотку особо понравившегося сбора. Баранор решительно протолкался к прилавку, Фарамир остался наблюдать, стоя немного с краю толпы. Отвешивал небывалые пряности дальних стран мальчишка с длинной деревянной ложкой. То одному, то другому покупателю он сыпал в вощеный кулек то четверть ложки сверх оплаченного, то половину. Торговец-зазывала средних лет наверняка это видел — но мальчишка не получил ни одного замечания. Наместник улыбнулся. То ли скидка для привлечения покупателей на будущие визиты, то ли цена задрана настолько, что не важно, сколько подсыпать бесплатно, то ли, скорее всего, обе причины сразу… Печальной молодой девчонке, явно служанке кого-то из богатых людей, мальчишка и вовсе, подмигнув и пошептавшись, сунул тишком в руки отдельный кулечек с полной ложкой смеси. Нет, эти торгаши, определенно, нравились Наместнику. Неважно, насколько они выгодно торговали по меркам цен на эти пряности в Кханде, здешним людям они дарили немножко радости. Засмотревшись на проныру с деревянной ложкой и принюхиваясь к необычным запахам, Наместник едва не пропустил момент, когда торговец поприветствовал Баранора глубоким поклоном, видимо, узнав Начальника Стражи. Они поговорили несколько секунд, и торговец вежливо посторонился и движением руки предложил Баранору пройти внутрь лавки. Это было странно, и Баранор оглянулся на Фарамира и едва заметно пожал плечами, прежде чем войти. Надо было заняться чем-нибудь. Можно было, конечно, и дальше таращиться на лавку, но сколько времени мог пробыть там Баранор, явно ушедший побеседовать с предводителем купцов, было совершенно не известно. В то, что с Начальником Стражи Цитадели что-то приключится, тоже верилось с трудом. Даже если могло, мало что могло измениться от того, станет ли Фарамир смотреть неотрывно на лавку кхандцев или отойдет к соседнему лотку полюбопытствовать. Момент, когда его спутник покинет лавку, он все равно не пропустит. На соседнем прилавке торговали ювелирными изделиями и оружием. Набор был довольно неожиданным, совсем рядом были разложены и граненые стеклянные флакончики со вплавленными в них драгоценными камнями, и простые бусы из остатков того самого стекла и дешевых камешков, и роскошные ожерелья из дорого ценившегося белого золота. Изысканно украшенные клинки, хитрые арбалеты — и простое, добротное оружие, само просившееся в руку. Фарамир углядел метательный нож, который даже на вид казался идеально отбалансированным. Удивительным образом простой кусок железной полосы, слегка обрезанный и выгнутый, выглядел… красиво. Наместник поднял глаза на торговца и увидел благородное лицо и ясные серые глаза потомков Нимродели — купцы были из Дол Амрота. Быть может, они даже и встречались там, потому что торговец моментально поклонился. — Лорд Наместник? Он безошибочно протянул руку к ножу, привлекшему внимание, и почтительно подал его Фарамиру, указывая другой рукой на деревянный щит на стене лавки. — Попробуйте, — предложил он. В руку нож лег еще лучше, чем смотрелся на прилавке. Первое предположение о простой железной полосе оказалось неверным — в ладони лежала хорошо отполированная мягкая сталь. Лежала правильно, иначе не скажешь. Он медленно покачал нож в руке, примеряясь, потом одним движением послал в щит. В полете нож описал точно ту черту, которой ждал метатель, и со стуком врубился в дерево. — Отличный бросок, — с уважением заметил торговец, судя по виду, и сам опытный вояка. — Отличный клинок, — Фарамир покачал головой, от души восхищенный мастерством неизвестного оружейника. — Кто делает такое в Дол Амроте, друг? Неужели ты? И прости, я не знаю твоего имени. — Мы не встречались, лорд Наместник, — кивнул земляк по матери. — Но я встречался с вашим братом, а вы очень похожи на него. А еще у вас на поясе висит нож той же работы, я сам его продал лорду Боромиру. А сделал его мой брат, Ангелимир, сын Имразора. Меня же называют Аглахадом. — Передай, пожалуйста, своему брату, что я от души благодарю его за сделанный им нож, который мне когда-то подарил мой старший брат. Этот нож служил мне много лет во всех походах и никогда не подводил. — Позвольте взглянуть, мой лорд? — торговец протянул руку. Фарамир подал ему свой небольшой хозяйственный ножик рукоятью вперед, по-дружески. Торговец оглядел лезвие, покачал головой. — Позвольте, я подправлю его и наточу, — сказал он. — Мне жаль, когда работу моего брата… — он испуганно осекся. Фарамир улыбнулся. — Друг, последние несколько лет я точил его на скалах и правил на собственном поясе. Я прекрасно знаю, что он не заслуживал такого обращения, но… — Была война? — торговец понимающе кивнул. — Вы правы, мой лорд, простите мне мои неосторожные слова. Люди тоже не заслуживали такого обращения. Пока торговец придирчиво протирал куском замши показавшееся недостаточно чистым лезвие и осматривал его, Фарамир отошел посмотреть остальные товары, не забывая поглядывать на лавку купцов из Кханда, возле которой толпа не рассеивалась. — Приятно пахнет, — небрежно заметил уроженец Дол Амрота. — Хорошее место мне досталось, с хорошими соседями. А я ведь сперва на них косился, но они, похоже, добрые люди. Фарамир кивнул, размышляя о том, что впечатление у них совпало, хотя торговец имел возможность наблюдать кхандцев каждый день последние несколько недель… — Скажи, друг мой, — внезапно так же небрежно спросил он, — а ты не видел случайно, не заходил ли к ним кто-нибудь из Стражей? — Видел, — охотно откликнулся торговец, принимаясь аккуратно водить оселком по лезвию, счищая зазубрины. — Вот не далее, как пять минут назад зашел, — он хитро подмигнул Наместнику. — А еще заходил позавчера молоденький совсем парнишка в форме, они что-то всполохнулись, старший их, такой тучный старец, куда-то с мальчишкой отправился почти немедленно. Страж старику еще руку подал, тот хромает сильно, видать, колени болят от такого веса. — Да, их вызывали в Ведомство, отметиться, — пояснил Фарамир. — Я хотел проверить, исполнил ли поручение сам Страж, или он кому отдал бумагу. — Дело молодое, — хохотнул торговец. — У самого до сих пор седалище ноет от воспоминаний о таких проделках. Изделия на прилавке удивляли разнообразием цены товара — были и совсем дешевые вещи, и очень дорогие украшения. Браслеты из красного золота, серьги с морским жемчугом — и рядом дешевейшее серебро, уже слегка почерневшее от дурного качества металла, но украшенное такой чеканкой, что простенький серебряный браслет казался дороже мифрила. Один из дорогих стеклянных флаконов оказался выложен строчкой мелкой каменной крошки. Наместник не смог угадать, что за камень, но казалось, что по флакону бежит дорога, уходит к далеким горам, встающим на горизонте… Глубина цветного стекла усиливала иллюзию. — Шлак дорожный, — кивнул торговец на флакон. — Мой брат подбирает состав не по цене, а по задумке. Он на миг отложил нож и порылся под прилавком. — Взгляните вот на это, мой Лорд. Это была женская заколка. Обыкновенная, из тех, которыми скрепляют стянутые в узел косы замужние женщины. Выгнутая пластинка с отверстиями, похожая на пряжку для плаща, но побольше, и длинная палочка, которая входит в эти отверстия. Вот только пластинка была стальной, но ее украшала мелкая крошка изумрудов, безумно дорогих камней. Еще занятнее была палочка — с навершием в форме странного изгиба, в котором тоже притаились холодные зеленые камни. Сама палочка была трехгранной, заточенной на кончике на манер булавки в фибуле. — Опасная игрушка, — заметил Фарамир, трогая пальцем кончик булавки. — Не игрушка, — мягко поправил торговец. — Возьмите в руку, но помните, что женская рука меньше. Булавка легла в ладонь так же, как до того метательный нож — правильно. Это было оружие. Узкий трехгранный клинок, могущий оставить страшную рану. Длинное лезвие — в ладонь длиной, да еще и с навершием. Фарамир покрутил булавку в руке и ощутил, как хорошо навершие упирается в основание ладони, и как ловко клинок норовит сам высунуться между пальцев. — Быстро не вытащишь из волос, — покачал головой Наместник. Торговец ухмыльнулся. — Мой лорд, брат не делает бесполезных вещей. Пластинка тоже не абы какая. Фарамир осмотрелся — не видит ли кто, быстрым движением собрал собственные волосы на затылке в горсть и скрепил заколкой. Булавка вошла в пластинку естественно, он зря ежился при мысли, что может попасть сам по себе кончиком острия. Поднял руку и попробовал вытащить булавку, она не поддавалась. — К голове наклоните, — посоветовал торговец, с улыбкой наблюдавший за Наместником. Шпилька выскользнула так легко, будто только этого и ждала, очутилась в ладони, уперлась, просунула хищное трехгранное жало между пальцами. В левой руке невинно лежала стальная пластинка с изящными завитками изумрудных крошек. В правом кулаке торчало узкое лезвие грозного боевого оружия. Он положил обе части заколки рядом на прилавок, и ему почудилось, что холодный зеленый камень в навершии шпильки ему тепло подмигивает, как солнце через листву буков в Итилиене. — Сколько? — спросил Наместник. Торговец не сумел скрыть удивления. — Зачем вам? — Подарю… одной девушке. — Девушке такая заколка, вроде бы, тоже ни к чему, они косы не подкалывают, — земляк по матери вдруг поднял брови и хмыкнул. — Будьте счастливы, мой лорд. Не надо денег — пусть это будет подарком на долгую и счастливую жизнь. От нас с братом. — Нет, друг мой, — Наместник благодарно склонил голову. — Спасибо за пожелание, но оружие не дарят. — Но ведь вы же собрались подарить, — подмигнул торговец. — Ведь это просто заколка. Украшение и нужная вещь. — Подарю я просто заколку, — кивнул охотно Наместник. — А о том, что это такое, она сама догадается. — За нее вместе с ножом, — торговец указал на деревянный щит, — выйдет не больше трех унций серебром, железо ведь. И все-таки слово сказано. Я пообещал подарок. — Еще за работу, — Фарамир указал на свой старый ножик, сверкнувший теперь ухоженным лезвием без единого изъяна и выщерблины. Торговец только отмахнулся, потом полез под прилавок и вытащил небольшой сундучок. Покопался в нем и извлек узкий кармашек из потертой замши. Протянул его Фарамиру — молча. — Что это? — полюбопытствовал Наместник. — Подарок, — пояснил уроженец Дол Амрота. — Дайте мне слово, что откроете его не раньше, чем в Цитадели. — Дорогой, небось, подарок? — Фарамир понял, что угадал, когда торговец смущенно потупил глаза. — Лорд Наместник, — мягко ответил он, — я солгал вам, когда сказал, что никогда вас не видел. Видел. Однажды. В день, когда гондорские войска сдали Осгилиат, когда вас принес в Цитадель князь Имрахиль. С вашим именем мы ходили в тот день в бой, мой Лорд. С вашим именем в бой ходили и другие. Для нас с братом будет великой честью, если вы, лорд Фарамир, подарите своей невесте работу моего брата. А уж за то, чтобы она ей понравилась, отвечу я. — Выходит, я обязан вам жизнью, а вы еще и подарки делаете? — попробовал отшутиться Фарамир, но глаза у торговца были серьезные, и он сменил тон. — Что ж, сыновья Имразора, Аглахад и Ангелимир, я надеюсь, что недолго останусь у вас в долгу и сумею порадовать вас не меньше, чем вы порадовали меня сегодня. Я принимаю ваш подарок с великой благодарностью. И все-таки, сколько с меня? Пока торговец прикидывал на весах монеты и заворачивал покупку, Фарамир подцепил на прилавке еще и украшение гондорских девочек от мала до велика — бусы из камешков, ракушек и остатков стекла. Круглые бусины с нарисованными глазками, яркие и дутые. Обычные — и необычные, как все изделия странного кузнеца и ювелира. Обычно бусины набирали цветные, чем разнообразнее, тем лучше. Но Ангелимир из Дол Амрота сделал бусы полосатыми, из чередующихся синих и белоснежных бусинок. Синие были крупными, глубокими, белые отделяли их друг от друга, и на каждой играл нарисованный синим и белым глазок. Ракушка морского гребешка висела в середине низки. Положил на прилавок еще несколько мелких медяшек. Поблагодарил торговца, крепко пожал ему руку, от чего тот покраснел от удовольствия, и попрощался. Когда он вновь посмотрел на лавку купцов из Кханда, оттуда, как раз, выходил Баранор, и вид у него был немного озадаченный. Не обменявшись ни единым словом, они ушли подальше от лавки и только потом обернулись друг к другу. — Знаете, мой лорд, — неуверенно начал Баранор, — купец-то сам со мной о Халласе заговорил… Фарамир изумленно поднял бровь. — Это ведь хорошо, — осторожно заметил он. — Не пришлось привлекать излишнего внимания к этой истории. — Так-то оно так, — Начальник Стражи недовольно поморщился. — Только почему бы он заговорил со мной о таком пустячном деле, как визит Стража с вызовом в Ведомство? — Что сказал-то? — Что мне бы проследить, чтобы Стражи хворыми на дежурство не заступали, мол, жалко мальчишку, жар у него был. Только как он мог понять, что у него жар? — Мог, он его за руку держал, — кивнул Фарамир. — Халлас вел его под руку по рынку, у купца ноги болят, трудно ходить старику. Оружейник из лавки напротив мне рассказал. — Жар? — задумчиво проговорил Начальник Стражи. — Быть может, Халлас был не совсем в здравом уме от болезни? — Он же ходил и разговаривал, — напомнил Наместник. — И никто не припомнит, чтобы он хворал в последние дни. — Так, но ведь купец сказал, — возразил лорд Баранор. — Еще добавил, что парень щурился на свет, будто глаза болят, и что глаза у него слезились. С другой стороны, зачем бы купцу припоминать такие подробности, да еще и рассказывать мне с первого слова? — Знаешь, лорд Баранор, они ведь очень наблюдательные, эти кхандские купцы, ты только посмотри, как они торгуют. Впрочем, не только они, любые удачливые торговцы умеют приметить многое по одному взгляду на человека. — Так, но зачем он мне сказал? — Сосед им занятное описание дал. Назвал их «добрыми людьми». Быть может, этот купец, и вправду, добр? Или хотел показаться таким, завязывая с тобой разговор, потому и заговорил о заболевшем Страже? — Вы верите, мой лорд, что Халлас был болен в день своей гибели? — Баранор прищурился. — Вообще-то можно попросить целителей подумать, как поискать знаки болезни. — Надо торопиться, — напомнил Фарамир, которого заметно передернуло при этих словах. — Дни стоят теплые. Да и родичей Халласа жаль. — С вашего позволения, я отправлюсь на службу, — Баранор бросил косой взгляд на солнце. — Пора бы, ждут меня. А заодно загляну и к целителям, попрошу их заняться. Есть там один любитель загадок у меня на примете, он нам изредка помогал… *** Время было неподходящим, чтобы заглядывать в «Заводь» и прочие веселые заведения для развлечения, но отлично годилось для долгих и неспешных бесед. Фарамир задумался было, что его появление в дневные часы привлечет излишнее внимание, потом сообразил, что его появление там в любое время немедленно укажет на его интерес к делу, и махнул рукой. Зашел, встретил подозрительный взгляд охранника у дверей, откинул капюшон плаща и моментально был вознагражден изумлением и глубоким поклоном. Он бросил выбежавшей откуда-то девочке-подавальщице мелкую монетку. — Принеси-ка эля, красавица, — попросил он, — и позови хозяйку, если, конечно, она не слишком занята. Девчонка, смотревшая на него округлившимися глазами, мышонком порскнула в глубину залы, за тряпичную занавеску. Он уселся за грубый стол, выскобленный ножами дочиста, и приготовился ждать. — Вот уж внезапные гости, — вдруг раздался у него над ухом насмешливый женский голос. Он поднялся, изумленно оборачиваясь. — Риан? Она кивнула, заправляя знакомым жестом прядку черных волос за ухо. — Ты так удивлен? К кому же ты пришел, если не ждал увидеть меня? — Признаться, я действительно не ждал увидеть тебя, — он смущенно опустил глаза. — Думал, что ты давно не здесь. — А где же мне еще быть? Вышла замуж за богатого купца и теперь нянчу кучу сопливых ребятишек? Меньше, чем за полгода? Он серьезно взглянул ей в глаза и улыбнулся. — Не знаю, но как бы я ни был рад видеть тебя сейчас, мне всегда казалось, что тебе здесь не место. Она сощурилась, в серых глазах сверкнули недобрые огоньки. — А ты, и в самом деле, рад меня видеть? Что-то я не приметила твоей радости, когда… Он поднял руку, защищаясь. — Риан, что с тобой? — Ничего, — она тряхнула головой, прошла вокруг стола, покачивая бедрами, уселась напротив и снова зло усмехнулась. — Быть может, я совершаю слишком дерзкий поступок, садясь в присутствии высокого лорда? Он поймал ее за руку. — Риан, что с тобой? — настойчиво и мягко повторил он. — Что случилось? — Ничего, высокий лорд. Что могло случиться у простой трактирной девки с Третьего круга Минас Тирита? Что могло случиться… Он перебил ее: — Что случилось у друга моего брата, Риан? Она подняла на него взгляд. На мгновение ему показалось, что она его точно ударит, но она то ли сдержалась, то ли не нашла в себе силы шевельнуться. Серые, глубокие глаза заволоклись слезами, пушистые черные ресницы стремительно намокли и слиплись длинными стрелками. — Твой брат погиб, высокий лорд, — дрогнувшим голосом ответила она. — И никто не вспомнил о его друге, когда он погиб. Он крепко пожал ей руку. — Прости меня, Риан, я очень виноват перед тобой. Я должен был прийти к тебе, и прийти куда раньше. И моя вина не становится меньше от того, что я не мог найти слов, чтобы поговорить с тобой… Ее глаза метнули гневные молнии. — Ты находил слова для многих людей, чтобы поговорить с ними о погибших. Он хотел было сказать, что не мог говорить ей те же обычные слова утешения, но вдруг понял, что она именно таких слов и ждала. Слов, которые говорят только близким людям, обычных утешений вдовам и сиротам… Он сделал вид, что закашлялся, чтобы скомкать фразу, и сказал совсем другое: — Я не мог сказать эти слова о моем брате, — теперь он тоже не смотрел на нее. — Ведь это мой брат. Я не мог говорить о нем. — А я могу, — она уже плакала, горестно жмурясь, — я хочу поговорить о нем! Но ведь теперь ты пришел… — Я не ждал увидеть тебя здесь, Риан, — просто ответил он. — Но сейчас я сожалею, что не знал об этом. — А то не пришел бы? — она сжалась в комок на скамье. Он встал, перешел на другую сторону стола. — Нет, — положил ей руку на плечо. — Пришел бы все равно, но не удивлялся бы и не нес чепухи. Я надеялся, ты счастлива, Риан. — Как я могу быть счастлива? — она уронила голову на скрещенные руки. — И зачем? У меня больше нет жизни. — Не говори так, — он просунул ладонь под мокрую щеку, поднял ее голову, заглянул ей в глаза. — Он не был бы рад тому, что у тебя нет жизни. — Какое ему было бы дело, — она всхлипнула и попыталась отодвинуться. — Та Риан, которую знал я, никогда не сомневалась в честности моего брата, — строго заметил он. — Что с тобой стало теперь? Она утерла щеки тыльной стороной ладони, и в печальной улыбке промелькнули первые искры возвращающегося лукавства. — Да, я не сомневалась в его честности по отношению ко мне, — тихо сказала она. — Даже когда он предлагал очень странные вещи… Да и в честности по отношению к тебе — тоже… Это была уже почти шутка. Он заулыбался с полной готовностью. — Разве тебя обижало то, что он предлагал? — Нет, — она фыркнула. — Я знаю, что он просто показывал, как сильно он мне доверяет. — Лорд Наместник, — хозяйка, суетливая и живая толстуха с умными глазами, низко склонилась у стола. — Что угодно высокому лорду? — День добрый этому дому, почтенная, — Фарамир указал на лавку, приглашая женщину сесть. Риан отодвинулась в сторонку, но не ушла, только склонила голову, чтобы спрятать заплаканное лицо. — Вы пришли поговорить со мной о чем-то? — хозяйка стрельнула встревоженным взглядом. — Да, сегодня или вчера к вам заходили Стражи с вопросом… — О Фреавин? — толстуха понимающе кивнула. — Я очень заволновалась, мы сразу начали ее искать. Вот Риан, как раз, ходила к ее знакомым в Городе. Что, Риан? — Ничего, — девушка изумленно подняла голову. — Что ж вы сразу не сказали, лорд Наместник? Но Фреавин у них не появлялась уже пять дней. Еще одного ее частого гостя я встретила на рынке, он тоже ее не видел. — Хорошо, если вы ее сами начали искать, — серьезно сказал Фарамир. — У нее случилось несчастье, быть может, она просто не хочет видеть никого из своих знакомых, но ведь она может вернуться только сюда? — Может еще в Рохан, к родным, — Риан пожала плечами, хозяйка кивнула. — Она родом из какой-то деревни под Эдорасом. — Без денег и вещей? — уточнил Фарамир. — Сомнительное и опасное путешествие. Риан кивнула. Хозяйка всплеснула руками. — А ведь вам эля так и не подали, мой лорд! Ох, простите! А Фреавин, вы уж не волнуйтесь, мы будем искать. У нас много возможностей, у нас, почитай, половина Города бывает. — Вы очень успокоили меня такими намерениями, — Наместник благодарно склонил голову. — И как только она вернется, пришлите, пожалуйста, кого-нибудь сообщить об этом. Вот хоть Риан. Девушка хмыкнула, но когда хозяйка отошла за элем, Фарамир наклонился к ней через стол. — Послушай, ты видела Фреавин, когда она уходила со Стражем? — С Халласом? — спокойно уточнила Риан. — Да, видела. — Ничего особенного не приметила? Хозяйка вернулась с тремя кружками, и Риан отодвинулась вновь, но подмигнула Наместнику. Выпили доброго пива, поговорили о погоде и о восстановлении Города. В таких местах, как «Заводь», умение занять гостя беседой было доведено до совершенства, женщины были не только красивы, но и умны и образованны. Даже та маленькая служанка, которая забыла про пиво, наверняка уже умела вести светскую беседу не хуже многих высокородных леди. Неудивительно, что такая, как Риан, могла стать для сына Наместника не столько развлечением, сколько задушевным другом. И что же могло случиться с прошедшей такую же суровую школу обучения и воспитания Фреавин? Он попрощался с хозяйкой, пожал руку Риан, повторив обеим просьбу сообщить о возвращении Фреавин, вышел на улицу. Черный ход был с другой стороны здания, и он потихоньку пошел за угол. Риан шла навстречу. — Прогуляемся? — предложил он ей, подавая руку. — Нет, я на секунду только, — она мотнула головой. — Единственное, что я приметила в Халласе — это то, что он избегал смотреть на свет, и что отказался пить. Мне показалось, у него лихорадка. Я не хотела говорить этого при хозяйке, поднимет визг о том, что все ей должны сообщать о нездоровье. Но его вид мне очень не понравился. — А Фреавин? — Что Фреавин? — Риан удивилась. — Наверняка тоже заметила и предложила уйти в другое место, пока не приметила хозяйка. Быть может, она сейчас где-нибудь его лечит, она умеет. — Халлас мертв, — он покачал головой. — Убит в драке в трактире. Фреавин исчезла оттуда же, и ее никто не видел. Прошу тебя вот о чем: если ты продолжишь ее искать, будь осторожна. На всякий случай. И примечай все, что может показаться странным. — Убит? — Риан в ужасе отступила на шаг. — Убит, среди мирного города, в людном месте? Да как же такое может быть?! — Похоже, что это был несчастный случай, или что Халлас сам был не вполне прав. Но разъяснить нам это может только Фреавин. Подумай, пожалуйста, быть может, ты знаешь, куда она спряталась… — После такого? — Риан понимающе кивнула, сдвинула тонкие брови в раздумьях. — Я поищу, подумаю. Теперь я понимаю, почему она могла исчезнуть. Он протянул ей руку. — Спасибо. Но на всякий случай, будь все-таки очень внимательна и осторожна, хорошо? Она ответила на его рукопожатие. — Прости, что я тебе все это наговорила. — Не тебе надо просить прощения. Я очень виноват перед тобой. Риан озорно блеснула глазами. — И теперь придешь? Фарамир покачал головой. — Не надо, Риан. Это будет слишком грустно и тебе, и мне, я ведь — не он. Она фыркнула. — Говорят, ты жениться собираешься. На сестре роханского короля, верно? Она красивая и, кажется, очень дельная девушка. Помогать тебе будет. — Ты ее знаешь? — Фарамир неподдельно удивился. — Ну, видела мельком, когда в Доме Исцеления помогала, — Риан пожала плечами и фыркнула снова. — Знала бы, познакомилась бы с ней поближе. Мне есть о чем ей рассказать. — Риан, что с тобой? — в очередной раз тоскливо спросил Фарамир. Она махнула рукой и опустила голову. — Ты сказал, что мне здесь не место, — горько выговорила она. — Я тоже так думала. А теперь я знаю, что другого места у меня в жизни и не будет. — Что тебе обещал мой брат? — прямо спросил у нее Наместник. Риан в ужасе глянула на него и беззвучно расплакалась. — Он ничего не обещал мне, Фарамир. Но пока он был жив, я была кому-то нужна… — Перестань, — твердо сказал он. — Брось эти мысли. Если тебе невыносим тот образ жизни, который ты ведешь — подумай, чем бы ты хотела заниматься. Если в моих силах будет тебе помочь, я обещаю тебе свою помощь. И не в память брата, а потому, что ты — и мой друг тоже. Он очень любил тебя. Мы оба его потеряли. Другого такого не будет, но мы не должны хоронить себя заживо. Он бы не обрадовался этому. Она тихо прикрыла лицо рукавом. — Наверное, ты прав. Но мне его так не хватает. — И мне, — Фарамир привлек Риан к себе и устроил ее голову на своей груди. — Мы все осиротели, Риан, лучший друг моего брата, его единственная любовь, единственная женщина, с которой он действительно был близок. Прими соболезнования Гондора, Риан, дочь Белегорна, Боромира больше нет. И позволь мне разделить твое горе… Две обычные фразы. Первая — от имени командования. Вторая — от имени родственника. Наверное, именно это, да еще пара мгновений отдыха на чужом плече, и нужны были Риан. Когда она подняла голову, глаза у нее были сухими, а на лице появилась улыбка, лишенная яда. — Спасибо тебе, — серьезно сказала Риан. — Мне надо возвращаться, а у тебя, должно быть, много дел. Ты иди. Если я разузнаю что-то о Фреавин, я приду к тебе, Наместник Гондора. Она протянула ему руку. Он взял ее в свои ладони. — Будь осторожна, Риан, хорошо? И подумай все-таки, чем я могу помочь тебе в жизни. Приходи в любой момент. Она кивнула и улыбнулась, отнимая руку. Коротко коснулась губами его щеки и исчезла за углом. Он проводил ее взглядом и посмотрел на солнце. До заката было еще далеко, но за час до заката его будет ждать старик-книгочей. Есть время вернуться в Цитадель и завалиться спать на самое жаркое время дня. Если, конечно, позволят заснуть воспоминания, разбуженные безнадежной пустотой в знакомых серых глазах… Как же трудно убедить человека жить дальше, если сам не уверен в собственной правоте, как трудно пожелать ей счастья, если жгучая ревность за брата переворачивает душу, если не хочется даже подумать, что она может забыть его! Ах, Риан, Риан, в тысячу раз было бы легче сейчас видеть темно-красный платок на твоих черных косах, чем твое яркое платье с кружком на рукаве… *** По дороге в Цитадель он заглянул к давно знакомому торговцу рыбой и купил жуткую на вид рыбу-ежа, глубоководную обитательницу моря. В копченом виде она выглядела еще ужаснее, чем смотрелась под водой, но на вкус была просто восхитительна. Обсудив погоду, природу, возвращение Короля, свои таланты Наместника и успехи внуков старого рыбника, Фарамир купил вожделенного копченого уродца за две трети его первоначальной цены. Пока торговец заворачивал покупку в холщовый мешок, к прилавку подошел человек в форме Стража Цитадели, лицо которого было чудовищно обезображено шрамом, проходящим через глазницу, прикрытую тряпицей. Правой руки у него не было. Фарамир неслышно подобрался сзади и от души хлопнул калеку по плечу. — Здравствуй же, Страж Северных Рубежей Ингольд! Тот подскочил на месте, круто оборачиваясь. — Чтоб тебе пусто было! — выпалил он и тотчас поправился, увидя изумленные глаза торговца: — Простите, Лорд Наместник. Фарамир расхохотался. — Ты что тут делаешь? — Рыбу покупаю, — Ингольд со смехом протянул ему руку. — А ты? — Примерно то же. Свободен? — Вполне. Только рыбы надо купить. Ингольд придирчиво перебирал речных окуней. — К чему тебе рыба, и как это ты выбрался из своего Анориена? — Рыба на обед. А уехал очень просто, — объяснил воин, пока торговец взвешивал выбранных рыбех, — мне надо подать Королю прошение на мою свадьбу, так что я намерен вернуться в Анориен только вместе с Гилмит, а это будет не скоро… — Когда же свадьба? — полюбопытствовал Фарамир. — Я был так занят, что никак не мог разыскать тебя, когда ты покинул Дом Исцеления. — Через три недели, если Король разрешит, — Ингольд вопросительно посмотрел на торговца и потянулся за кошельком. Торговец разочарованно вздохнул — старик очень любил поторговаться. — Ради вашей будущей свадьбы, почтенный Страж, берите на треть дешевле. Ингольд удивился, а Фарамир фыркнул в кулак, забирая своего копченого ежа в мешочке и закидывая за плечо кожаную сумку. — Неужели наша Гилмит согласна уехать из Минас Тирита в Анориен? — спросил он, когда они отошли от лавки. — Ты о ней просто скверно думаешь, — коротко заметил Ингольд. — Ты всегда был о ней не слишком высокого мнения… — Нет, Ингольд, — мягко возразил Наместник. — Я стал относиться к ней куда лучше, когда узнал, что из Дома Исцеления вы ушли вместе. А что ее отец? — Да что отец, — Страж вздохнул. — Ему все не нравится, как водится. Тебя недавно поминал. — В каком смысле? — В смысле того, что Гилмит дура, могла бы не губить жизнь за калекой, а вспомнить, что Лорд Наместник не женат, — Ингольд фыркнул, и его друг рассмеялся в голос. — Бедная Гилмит, — посочувствовал Наместник. — Пожалуй, я действительно плохо думал о ней, но я слишком хорошо знаю ее семью… — Ты саму Гилмит плохо знаешь, — возразил Ингольд. — На свадьбу-то хоть придешь? — Приду, конечно. Думаю, что в моем присутствии у Советника рот не откроется что-то вякнуть про моих друзей. Глядишь, еще и Короля пригласим, тогда точно успокоится надолго. Но тебе непросто с такой родней придется, дружище Ингольд. — А что мне та родня? — Страж тряхнул головой. — Гилмит уже чуть не плачет, просит забрать ее поскорее в Анориен, чтобы отец ее не бранил каждый день. А в Анориене нам будет хорошо. Я там свой старый дом сейчас подлатал, думаю яблоневый сад восстанавливать… — Еще скажи, что будешь мальчишек гонять из того сада! — Не буду, — вдруг очень серьезно сказал Ингольд. — Пусть лопают яблоки на здоровье, лишь бы деревья не ломали. Ну, вспомни, много ли мы урона наносили садам… — Если не будешь гонять, им не будет интереса в твоих яблоках, — так же серьезно возразил Фарамир. — Правда твоя. Тогда буду гонять. Пусть развивают навыки разведки, в Страже пригодится. Посмеялись. — Я думал, ты не пойдешь на свадьбу, — негромко сказал Ингольд. — В память брата… А то давно бы попросил тебя замолвить словечко перед Королем, а не торчал бы в Минас Тирите столько времени бесцельно. — Ты с яблони упал, что ли? — Наместник покривился. — Во-первых, даже Боромир успел позабыть историю вашей с ним ссоры из-за Гилмит, во-вторых, он никогда не придавал большого значения ее вниманию, а в-третьих, причем тут я? Но Королю ты уж представляйся сам, сделай милость, ведь ты имеешь на это полное право, Страж Северных рубежей. — Верно, — Ингольд замялся, потом продолжил: — Вот что, у тебя есть время сейчас? Может быть, пойдем ко мне, пива выпьем? С копченой рыбой… — Учитывая, что я вечером собирался поднести Королю вот эту рыбину и пиво, боюсь, что до постели я нынче доберусь пьяным в лоскуты, — хмыкнул Наместник. — Но как же я откажусь выпить с тобой, да еще и в преддверии твоей свадьбы? Думается мне, что Гилмит все-таки не даст нам впредь погулять… — При чем тут Гилмит? — Ингольд был от души возмущен. — Уж скорее нам твой разлюбезный Итилиен погулять не даст, потому что ты там засядешь, точно барсук в норе. Честное слово, такое ощущение, что ты свои леса предпочитаешь женщинам! — Я бы сказал, что ты предпочитаешь яблони друзьям, — не остался в долгу Наместник. — Впрочем, нам с тобой уже нечего делить, не то, что во время войны. Итилиен и Анориен будут кормить себя сами и содержать собственные войска. — Подозреваю, что Наместник Гондора не упустит случая выгрести половину Минас Тирита на свое княжество, — буркнул недовольно Ингольд, потом сменил тон и стал вполне серьезен. — Но я не о том хотел с тобой поговорить. Слышал я разное о возвращении Короля… В том числе и от отца Гилмит. Мне кажется, что Наместнику полезно было бы знать о таких вещах… — Что ты имеешь в виду? Много недовольных? Ингольд мрачно кивнул. Фарамир насторожился. — Я бы предпочел более приятную беседу, но если ты действительно считаешь это важным, идем к тебе или ко мне, поговорим без лишних ушей. — Ты думаешь, в Цитадели нет лишних ушей? — насмешливо осведомился Ингольд. — Ровно столько же, сколько их в гостином дворе, где ты, должно быть, остановился, — Фарамир пожал плечами. — Но в Цитадели ты сможешь встретиться с Королем и лично изложить ему свою просьбу. Так будет куда быстрее, чем подавать письменное прошение. Так что пойдем-ка лучше в Цитадель. Если Король согласится разделить наше общество, ему тоже будет полезно послушать, что говорят в Городе… — Ты думаешь? — Ингольд засомневался. — Там так, сплетни, ничего особенного. Мне бы не хотелось навлекать на голову отца Гилмит неприятности, ты же знаешь, что он вечно всем недоволен… Тебе бы я рассказал, а вот Королю… — Можешь рассказать мне, а я скажу тебе, нужно ли это рассказывать Королю. Для меня не новость, что Советник относится ко мне скверно, он часто говорит слишком громко, чтобы это не достигало чужих ушей. — Да уж. С лордом Денетором он все-таки не решался так себя вести. — Зато решался заключать невыгодные сделки на поставку оружия, — Фарамир поморщился. — Не люблю я его, уж прости. Еще за ту историю со стрелами, за которую его отец из Совета выкинул. Неудивительно, что он нас недолюбливал, но вот чем ему Король не угодил — мне непонятно. — Да нет же, — Ингольд взял друга под руку. — Он на тебя, как раз, очень надеется, что ты не продолжишь дела своего отца. Хочет попросить тебя о том, чтобы его вернули на место, с которого его лорд Денетор восвояси отправил. — И это твоя новость, ради которой ты хотел избежать чужих ушей? — удивился Фарамир. — Ты ведь прекрасно знаешь, как далеко я его пошлю с такой просьбой. — Да не в том дело, что он может попросить, а в том, что многие его друзья не сомневаются в том, что ты его просьбу уважишь, и говорят об этом на всех перекрестках, — предостерег Страж. — Ну, то, что меня дураком считают, тоже не новость, — спокойно откликнулся Фарамир. — Я прекрасно знаю, что когда я отдал корону Лорду Арагорну, меня многие сочли не достойным наследия отца. Но смею думать, что мы с Хурином знали его немножко лучше, чем досужие сплетники. Ингольд согласно кивнул. — Правда твоя. Мне вот тоже думается, что лорд Денетор в здравом рассудке не одобрил бы нарушения закона. Но не отменит ли Король его решения в части отца Гилмит? — Не заражайся этими настроениями, Ингольд, — фыркнул Наместник. — Надо быть законченным дурнем, чтобы не понять, что нельзя держать у казны армии человека, покупающего стрелы втридорога и кладущего в свой карман половину разницы. Но Лорд Арагорн далеко не дурень. — Не сомневаюсь, раз ты с ним ладишь, — Ингольд развел руками. — Но ведь я его совсем не знаю. — Большое упущение с моей стороны, что я до сих пор не озаботился тем, чтобы представить ему Стража Северных рубежей, — заметил Фарамир. — Но я его сегодня же и исправлю, благо, повод у тебя весомый. *** Ужин за королевским столом в обществе Владык Эльфов Наместник бессовестно пропустил, увлекшись беседой. Старый Херион бочком пробрался в покои Наместника вслед за слугой, преисполненный ужаса и стыда за свое утреннее недоверие, но уже через несколько минут сидел с кубком в руках и пространно разглагольствовал о законах стихосложения. На столе лежали книги, в которых он безошибочно указывал страницы с примерами к своей речи, с одинаковой легкостью обращаясь со звуками четырех разных языков. Фарамир слушал, подливая старику вина в кубок. Слушал, испытывая смутное желание начать записывать кое-что из слов книгочея. — Скажи, почтенный, — наконец перебил он увлекшегося старика. — Почему ты думаешь, что все языки поддаются математическим правилам? Разве стихосложение может быть подчинено тем же законам, что и подсчет денег? Херион саркастически хмыкнул и легким жестом морщинистой, но все еще изящной руки ткнул в раскрытую страницу. — Ты можешь подсчитать количество букв? Фарамир кивнул, неприметно улыбаясь тону старого книгочея. Он уже отвык от такой манеры общения, но не стоило пугать старика. — Так что мешает тебе подсчитать количество слогов? — возмущенно сказал Херион. — А если ты умеешь считать, что мешает тебе выразить эти числа математическими знаками? — Но смысл… — Ба, разве мы сейчас говорим о смысле? Смысл заключен в словах, но красота заключена лишь в стройности и гармонии. И нет высшей гармонии, чем законы сложения чисел. — А музыка? — возразил Наместник. — Музыка тоже имеет начало в математике, — отрубил книгочей. — С математики начинается все. Вот, к примеру, это окно, оно красиво. Но оно создано по строгим расчетам. Если бы расчетов не было, стена перекосилась бы, и окно выглядело бы кривым и уродливым. Так и язык. — Ты считаешь, что есть общие законы красоты, которые происходят из математики? — Конечно! Надо быть совершенным неучем, чтобы не понять этого! — Херион распалился, голос его стал звонким, как у молодого. — Посмотри на человека, его тело имеет определенные пропорции. Если эти пропорции нарушены, человек уродлив. Можешь убедиться сам. Просто подойди к зеркалу и посмотри, сколько раз твоя голова уложится в твой собственный рост, в длину рук и так далее. А потом глянь на моего внучка, которому не повезло так, как тебе, и убедись, что у него просто слишком длинные руки, чтобы он выглядел красиво. А потом возьми и измерь ширину шага раковины улитки, только найди ту раковину, которая покажется тебе красивой. Те же пропорции ты найдешь в цветах, те же пропорции… — Ты имеешь в виду сам принцип гармоничных пропорций, или ты имеешь в виду равные значения их во всем? — недоверчиво спросил Наместник. Старик хитро прищурился. — Значение, значение, — заверил он. — Проверь. — Знаешь, если постараться и поискать, что и на что надо разделить, заранее зная результат, то найдешь искомое в любом случае, — спокойно возразил Фарамир. — Тебе не кажется, что ты подгоняешь вопрос под ответ? — Нет, — глаза старика гневно сверкнули. — Найди это число. Найди его в стихах. А потом попытайся подобрать слова так, чтобы нарушить эту пропорцию, и убедись, что получится ужасно! Нарисуй человека, нарушив эту пропорцию — и убедись, что человек будет некрасив. — И все-таки люди красивы по-разному, — не уступил Наместник. — Если бы существовал единственно верный канон красоты, разве могли бы одному и тому же человеку казаться красивыми совершенно разные люди? — Ну, измеряй не улиток, а красивых баб, — фыркнул Херион и тотчас опомнился, когда увидел, как брови Наместника стремительно взлетают вверх. Старик в ужасе съежился, но Фарамир мгновение ловил ртом воздух молча, а потом согнулся от хохота, хлопая себя по коленям. — Простите, лорд Наместник, — нерешительно проговорил книгочей, но тот только рукой махнул, не в силах сдержать смех. — Убедил, — наконец выдавил из себя Фарамир, утирая слезы с глаз, — поищу пропорции, — он снова судорожно втянул воздух и закашлялся. Херион смущенно потупил глаза. — Уж простите, мой лорд, увлекся… Да и вы мне во внуки годитесь… Фарамир поднял голову и широко улыбнулся старику. — А с твоим внучком ты ведешь такие же беседы? — Внучок мой увлекается математикой еще побольше, чем я, — махнул рукой Херион. — Он уже открыл много любопытных законов и в языках, и в рисунках… — виновато поглядел на собеседника и прежним язвительным тоном добавил: — Баб рисует. Фарамир снова засмеялся было, но ощутил острое сочувствие к внуку старого книгочея. Должно быть, немалая нужна была изобретательность, чтобы доказать необходимость таких рисунков для открытия математических законов… — Мне было бы любопытно узнать побольше о ваших идеях, — мягко сказал он, отпив глоток вина и прокашлявшись. — Быть может, ты согласишься переехать в Итилиен? Ни один книгочей в Гондоре не соглашается переехать на руины старого поселения, но мне нужен секретарь и смотритель библиотеки… Херион замялся. — Боюсь, я слишком стар, чтобы расторопно исполнять распоряжения по делопроизводству, — вздохнул он. — А мой Эрадан слишком рассеян, чтобы я мог рекомендовать его вам, мой лорд. Не скрою, мне было бы выгодно сейчас согласиться, ведь нам не на что жить, мальчик слаб здоровьем, но я боюсь причинить вам неприятности… Фарамир глянул на него пристально и одобрительно. — Ты даже болезненно честен, Херион, — мягко сказал он. — Я понял тебя. Но все-таки, я не могу найти себе секретаря. Быть может, я сумею найти кого-то из грамотных ребят, для помощи с бумагами, но обучать их у меня не будет времени, я буду слишком занят. — Если бы вы позволили, мой лорд, — нерешительно заметил Херион, — я мог бы обучать детей грамоте, я очень люблю это дело. Но вот на что мы будем жить в Итилиене… — Обучать детей грамоте? — Фарамир сощурился, обдумывая услышанное. — А ведь прекрасная мысль… Знаешь, мне надо подумать, но через несколько дней я смогу дать тебе ответ, какое жалование я смогу положить человеку, который будет учить детей в Итилиене. Оно будет маленьким, потому что у нас пока вообще нет дохода, и первое время мы будем жить в долг казне Минас Тирита, но… Мне нравится твоя мысль. А если ты еще и станешь обучать делопроизводству того, кого я найду себе в секретари, я постараюсь платить тебе побольше. Старик расцвел неожиданной улыбкой и только хотел что-то сказать, как в дверь поскреблись. — Мой лорд, — слуга смерил неприязненным взглядом оборванного книгочея. — Его Величество пожелал узнать, где вы, и почему не явились на ужин. Фарамир встал и протянул Хериону руку. — Мы еще поговорим с тобой, — сказал он максимально сердечно, чтобы не обидеть вспыльчивого ученого старика. — Пришли мне весточку, где ты остановился, и как только у меня будут новости, я приглашу тебя и твоего внука для обстоятельной беседы об Итилиене, — кивнул слуге. — Проводи моего гостя до выхода из Цитадели, я пойду к Его Величеству. *** Леди Арвен ахнула, когда в дверь просунулась морда копченой рыбы-ежа. Арагорн смеялся так, что слышно было, должно быть, даже в Арноре. Первые дни Наместник Гондора был даже чересчур почтителен с Королевой, но после того, как после беседы о садах долго вылавливал из капюшона здоровенного кузнечика под звонкий смех эльфийской красавицы, он получил возможность вспомнить хотя бы самые мягкие из их с Боромиром мальчишеских развлечений. Например, рыбу-ежа в тусклом свете свечей… Наместник вежливо извинился за то, что его товарищ появился чуть раньше, чем вызвал у Короля новый смешок, и с поклоном презентовал государю запечатанный кувшин эля. Леголас, неприметно сидевший в дальнем углу, внимательно присмотрелся к Наместнику и вдруг нахмурился. — Что это у тебя лицо такое опрокинутое, Фарамир? Случилось что? Что там история со Стражем? — Случилось и не случилось, — Фарамир повторил утренние слова Начальника Стражи. — Девочку не нашли, остальные сведения будут не раньше, чем завтра. Арагорн пожал плечами. — Завтра так завтра. Завтра будем думать. А сегодня будем пить пиво и есть копченую рыбу. — У меня есть еще один подарок и повод побеседовать, — Фарамир улыбнулся в ответ. — И еще один подарок для Королевы, если вы мне позволите. — Конечно, позволит, — заверила Арвен, протягивая руку, в которую Наместник с поклоном вложил бусы работы Ангелимира. — Это украшение есть у всех гондорских женщин, обычно остается с детства. Его положено носить вместе с остальными. Арагорн придирчиво присмотрелся. — Никогда не видел такой работы, — заметил он. — Кто мастер? — Такой работы вы тоже не встречали, мой государь, — Фарамир подал королю метательный нож, и Следопыт издал восторженное восклицание, рассматривая оружие. Арвен любовалась бусами. — Работа оружейника из Дол Амрота, Ангелимира, сына Имразора, — Наместник Гондора уселся на пол у ног Королевы. — Я его не знал, но его знал мой брат. Я думаю о том, чтобы вызвать его в Минас Тирит, познакомиться с ним. — Хорошая мысль, — Арагорн запустил нож в деревянную панель на стене и восхищенно прищелкнул языком. — Такой оружейник нам точно пригодится! — И такой ювелир, — кивнула Арвен, перекатывая крупные синие бусины между тонкими пальцами. Леголас приблизился, рассматривая бусы, и она охотно протянула ему раскрытую руку. — Взгляни, какое чувство формы и цвета, не хуже некоторых работ Нолдор! — Пошли за ним как можно скорее, — заметил Арагорн Наместнику, возвращая нож. Фарамир качнул головой, отказываясь. — Это подарок, государь. Точнее, раз оружие не дарят… — Назначай плату! — расхохотался Король. — Кстати, дорого ли он берет? — Дешево, государь, — Фарамир заулыбался. — Так что я могу здорово нажиться, если назначу плату… — Тогда я с тобой расплачусь, — мягко сказала Арвен, наклоняясь и касаясь губами его макушки. — Поцелуй Королевы стоит дорого, — Фарамир устроил голову у нее на коленях, и она запустила тонкие пальцы в его густые волосы. Арагорн смотрел на них с улыбкой. — Ты решил устроить свободный день не только себе? — Разве у тебя есть срочные дела, Эстель? — пропела Арвен. — Мне кажется, что мысль Наместника замечательна, ведь не так уж часто мы можем почувствовать себя свободными… — Да уж, — Арагорн сломал печать на кувшине. — Будем пить пиво и есть чудесную рыбу, которую я так давно не пробовал… — Выглядит она так, что мне не хочется ее пробовать, — поморщилась Королева. — Отомстите ему за Ваш страх, Ваше Величество, попробуйте его, — фыркнул Фарамир. Арвен легонько дернула его за волосы и изобразила очень хищную улыбку. — Не этой рыбе мне следовало бы мстить за свой страх, не так ли, Лорд Наместник? — Я в Вашей власти, королева, — Фарамир закинул голову, чтобы посмотреть эльфийке в лицо. — Кончай строить глазки моей жене и разделай этого несчастного ежа, — со смехом заметил Арагорн. — Я уже подзабыл, в каком месте он ядовит. Фарамир покорно поднялся с пола, а Арвен рассмеялась. — С каких пор ты стал мнителен, Эстель? — поддела она мужа. — Не с каких, а до каких, — поправил ее шутливо Король. — Пока наша гроза девичьих сердец не найдет себе подругу жизни, ни одному мужу в Гондоре покоя не будет. — Это оговор, такой славы за мной никогда не водилось, — заметил Фарамир, ловко откручивая копченой рыбине голову и отделяя мясо со щек свеженаточенным ножом. — Кстати, Ваше Величество, что вы ответили Стражу Ингольду? — Что я мог ему ответить, кроме того, что очень рад за него? — Арагорн осторожно наливал пиво в наклоненный кубок. — Он твой приятель? Фарамир кивнул. — Это тот Страж без одной руки и со шрамом на лице? — уточнила Арвен. — Он, кажется, был одним из главных военачальников Гондора? — Почему был? — удивился Наместник. — Ингольд не собирался уходить со службы. — Разве ты не собираешься взять его с собой в Итилиен? — Леголас поднял брови. — Ингольда? В Итилиен? — Фарамир рассмеялся. — Воображаю себе, в какое дальнее пешее путешествие он мне предложит отправиться, если я предложу ему оставить его обожаемый Анориен и отправиться в леса и болота! И думаю, что его невеста будет не слишком рада мысли оставить Минас Тирит и отправиться в глухую деревню, в которой пока и домов-то нет. — Кто его невеста? — спросила Леди Арвен. — Они познакомились до войны? — Вы хотите спросить, Леди, помнит ли она его не калекой? — Фарамир обернулся, и она кивнула. — Помнит. Леди Гилмит, дочь бывшего Советника Гондора. Ее отец — птица более высокого полета, чем Ингольд, поднявшийся из простых Стражей, но такого красавца, как Ингольд, во всем Гондоре было не сыскать. А уж как он играл на лютне! — Вот что меня действительно удивляет, Леголас, так это их общая любовь к сплетням, — заметил насмешливо Арагорн, прихлебывая пиво. — Ваше Величество, вы обычно говорите с мужчинами, с воинами и советниками, — мягко возразил Наместник. — А Леди Арвен окружают женщины, и у них свои темы для бесед. Мне не кажется большой бедой то, что я могу рассказать ей что-то, что все в Цитадели прекрасно знают. — Бойся, что о тебе тоже что-нибудь расскажут, ведь у Леди Арвен могут быть и другие осведомители, — хохотнул молчавший до того Гимли и уселся в кресло возле подноса с рыбой. — Леди, рыба-еж действительно очень вкусна. — Я попробую, — вздохнула Арвен. — Мне часто кажется, что я чужая в этом городе… — Ундомиэль, сердце мое, ты в этом городе всего несколько недель, — спокойно сказал Леголас, отправляя в рот кусок ежа и одобрительно кивая. — Не стоит так переживать, что ты чего-то не знаешь о его прошлой жизни, если его нынешняя жизнь разворачивается у тебя на глазах. — Спасибо, — Арвен вздохнула снова и потянулась к копченой рыбе. — Так что же там с Ингольдом? Я верно поняла, что он — один из высокопоставленных Стражей, так что его жена должна быть при дворе, и они могут рассчитывать на наши поздравления? — Именно так, Леди. — Очень сложно, — посетовала Арвен. — Все эти порядки, церемонии, и все надо упомнить… — попробовала кусочек копченого рыбьего мяса, потом покрутила в пальцах синие бусины. — Но некоторые гондорские обычаи мне очень по душе, — она улыбнулась и взяла из рук мужа кубок, чтобы запить рыбу.