В поисках солнца

      Бри, поцарапанная и с очаровательным синяком на половину челюсти, сидела на скамейке рядом с подземным гаражом для жильцов. Усталая и клюющая носом девчонка была похожа на жертву драки, вся в пятнах и с разорванными на левой голени джинсами. Загнав байк в гараж, Тори убрала ключи в кармашек еще влажной от мелкой измороси куртки и вышла на улицу, держа пакет с продуктами, негромко зовя: — Бри! Девушка встрепенулась и резко обернулась, покачнувшись на скамейке и едва не рухнув. Увидев Асторию, она достала мобильник и стала там копаться, а после подняла его на расстоянии вытянутой руки и внимательно сравнила. Фото Астория отправила специально, чтобы было проще расположить к себе подростка. И та поверила, подойдя поближе и здороваясь первой: — Привет. — Помоги мне донести продукты и можешь располагаться, пока не надоест. — Тори сгрузила на руки Бри пакет с продуктами, а сама направилась к дверям дома, с кульком из шарфа и рюкзаком. Будущая спутница отправилась за ней и тихо охнула, когда они вошли в квартиру. Тори почти не стала ничего менять, только протерла всю пыль и пропылесосила. Но и без перестановок квартира была симпатичной, в успокаивающих голубых тонах и с удобной мебелью. Сложив продукты на кухонный прилавок, Тори скинула куртку и отправилась за сумкой с вещами. С собой у неё было немного, но благо в машине смену девочке она нашла.        Наличие микроволновки помогло с пиццей. Замороженное тесто было, как и продукты, так что, просто раскатав его очень тонко, Астория поставила его в микроволновку на пять минут и настрогала будущую начинку, обжарив её на сковородке, любезно оставленной хозяином квартиры. Вытащила тесто успевшее приготовиться, смазала кетчупом с майонезом, посыпала сухими специями и начинкой, настрогала сыра. И снова поставила в микроволновку на десять минут. И встретила умывшуюся Бри и выдала свои шорты с футболкой, чтобы та смогла переодеться и заставив девочку надеть поверх импровизированной пижамы халат, взяла фен и расческу.       А после, накормив согревшегося и клюющего носом ребенка пиццей и забрав её вещи для стирки, девушка оставила осоловевшую девочку спать на диване. Бри так уютно, клубочком свернувшаяся на диване, была накрыта пледом, и Астория выпрямилась, закатывая рукава. Снятые при готовке перчатки, топорщились из кармана джинс.       Глубоко вздохнув, хоть воздух давно уже не требовался, девушка коснулась лба своей гостьи, проваливаясь в яркие видения её памяти. Она правила их больше часа, педантично, медленно и с точностью до цвета перышка на подаренной ручке. Возникла лишь одна заминка — со статусом Тори в их семье. Однако, вспомнив, сколько было лет Карлайлу на момент обращения, девушка смело заменила свой статус с сестры на мать и начала править по новой. Отец девочки, стал фигурировать в мыслях Бри, как сторонник семьи, у которого ей пришлось скрываться, пока мать найдет того, кто на них охотился. Необычность своей семьи девочка тоже узнала, вместе с потребностями матери и тем, что у неё был выбор, становиться такой или же нет. И многое, многое другое…       Астория правила её воспоминания полтора часа и впервые за все время своей новой жизни, почувствовала головную боль и резкий, сильный голод. Во избежание нападения на собственную «дочь», девушка рухнула в тень и прыжками как-можно скорее покинула город. На самой окраине, почти сразу после её визита, один из грабителей, занимавшихся пощипыванием денег с гуляющих ночью людей, рухнул с подломившейся пожарной лестницы. Из-за времени суток, его падению свидетелей не было. Рядом расположился один из дождевых сливов, поэтому кровь из вроде-как пропоротой при падении бедренной артерии, откуда на самом деле Тори преспокойно несколько раз набрала крови в стакан и напилась, широкой дорожкой стекала по асфальту, уходя в слив. У парня был с собой пистолет, а на счету несколько покалеченных стариков и одна изнасилованная девушка. И он был вполне вкусен, так что было забавно. Поднявшись и прихватив с собой стакан с трубочкой, который она использовала для питья, Тори ушла в тень и вынырнула рядом с причалом, где хорошенько отмылась и прополоскала стакан. Удобная вещь оказалась.       Вернувшись, Астория быстро прошла по главной улице, глядя на медленно появляющиеся звезды и широко улыбнувшись, свернула за угол дома, выходя уже в квартире. Выскользнувшая из тени, она захлопнула крышку телефона, на котором еще светился список будущих покупок, которые она набросала в тени и вздрогнула от негромкого восклицания: — Мама! С возвращением! Бри оказалась за столом, неторопливо поедающая хлопья, залитые молоком. Девочка уже приняла душ, отыскала среди принесенных из машины вещей Астории короткое черное платье-футляр, пришедшееся почти впору, и заплела волосы в слабую косу. В глазах настоящая радость и Астория, улыбаясь, подошла к Бри и ероша ей пушащиеся возле лица волосы, рукой в белой перчатке дрожащим от понимания, что один из шагов сделан, но контроль помогает сдержаться, голосом, отвечает: — Я дома, малышка. Я дома.       Девочка доедает хлопья и Астория под громкое возмущение вручает ей колготки и плотную толстовку на молнии. Вид получается колоритный, но Бри нравится и Тори смеется, помогая помыть посуду и уворачиваясь от капель воды посланных девочкой, брызгающей в её сторону водой из-под крана.       Ночью Астория впервые за последнее время чувствует покой. Под боком уснувший ребенок почти шестнадцати лет, которому она почти полчаса пересказывала первый десяток глав Хоббита. Бри пахнет почти взрослым человеком, со всеми особенностями подростка в пубертате, ментоловой зубной пастой, чуть молоком и остатками химической вкусовой отдушки хлопьев, и ярким запахом противопростудного чая, выпитого перед сном по инициативе матери. И отчего-то, эта смесь ароматов кажется настолько родной, что щемит там, где располагается сердце.       Астория не мешает ей спать, читая при выключенном свете очередной томик Кинга, что благодаря её зрению ничем не отличается от чтения при свете. Страницы тихонько шелестят и отслеживающая состояние дочери девушка, встает лишь раз, когда у ребёнка поднимается температура. Это ожидаемо — погода на улице не слишком добра к беглецам, а вряд ли у девочки в драных джинсах была возможность поесть в количестве достаточном, чтобы поддержать организм. Она заваривает очередную порцию противопростудного чая и остудив его до комфортной температуры благодаря термометру, будит и поит дочь, снова отправляя её спать. И за полчаса до восьми часов встаёт, отправляясь готовить легкий куриный суп.       А утром, пока ещё Таннер поднимается с повлажневшей от пота кровати и отправляется в душ. На буквально пять минут, под теплую воду. Ей строго запрещено мыть голову, но чистить зубы и умываться не запрещали. Тори перестилает постель и приносит вернувшейся в постель дочери на подносе небольшую пиалу куриного супа и ложку. И большую кружку в которой настоявшийся чай с лимоном и мёдом. Бри морщится — аппетита практически нет, но безропотно пьёт сначала суп, а потом и чай. И снова ложится, поворачиваясь к Тори. Та, с улыбкой берет в руки ноутбук, открывая рабочую почту, а вслух продолжает неспешный пересказ следующих глав путешествия гномов в логово ужасного дракона.       Бри засыпает быстро — не проходит и получаса. Тори работает на ноутбуке, отслеживая дыхание дочери и дёргается когда та просыпается. Бальмонт переводит взгляд на часы и понимает, что провела за делами и контролем чужого дыхания почти семь часов. Это удивляет.       Постель снова влажная от пота, но температура на термометре всего на градус выше стандартной и Тори повторяет утренние действия, скармливая дочери оставшийся суп. И лекарство. И когда та снова засыпает, отправляется на кухню, плотно прикрыв за собой дверь спальни.       На кухне она превращает куриное филе с овощами в практически крошку, используя нож и руки. Наделав фрикаделек, Тори выбирает специи, отмеряет порцию спагетти, но пока не варит их, и готовит томатный соус для них, оставляя его настаиваться.       Бри просыпается утром в районе четырех. Термометр показывает нормальную температуру, постельное бельё уже практически сухое, но Тори меняет его на последний комплект и идёт заполнять стиральную машину. Вернувшись, она видит вышедшую из ванны дочь, которая переоделась в спортивные шорты и длинную футболку, приготовленные для неё. Вид получился бунтарский и юный. Улыбнувшись, Бальмонт идёт на кухню с увязавшейся за ней дочерью, и там заканчивает приготовление спагетти с томатным соусом. И пока Бри с удовольствием воюет со строптивыми фрикадельками на тарелке, звонит адвокату. А следом, в службу доставки, заказывая перевоз в дом в Лос-Анджелесе байка и пары коробок с вещами.       Несколько дней спустя, когда Бри уже освоилась, гуляя по квартире Тори и часто порываясь посидеть рядом, та подпустила её к своим волосам. Сидели уютно, пока девочка пыталась сделать ей причёску, а сама Тори добавляла небольшие детали уже в свою память, вроде умиления детским фокусам Бри, или проявлений её характера. В случае изменения памяти у себя, которое таковым уже по сути не являлось, она просто достраивала ассоциативные связи, запоминала полученное из чужих воспоминаний, словно проживая это сама. Эталон сидел у неё за спиной и не боялся, когда она описала свою способность, предупредив, что часто меняла детали в её памяти, чтобы скрыть. Та, уже знающая о такой возможности и заочно пережившая более десятка разговоров на эту тему, с обиженным тоном сказала только одну фразу: — Когда вырасту и ты меня обратишь, перестав волноваться, тогда и поговорим на эту тему, мама.       И Астория только тихо рассмеялась, подставляясь под скользящий по волосам гребень.       Адвокаты, психолог входящий в штат и сотрудники службы опеки провели долгую беседу с нервничающими членами семьи Таннер. Астория, которая подготовилась со всех сторон, совершенно не боялась происходящего. Но Бри пришлось некоторое время прожить с отцом, пока сложная машина документооборота работала на благо своих граждан. Она злилась, нервничала, но держалась умницей. И вот наконец, через две недели, рядом с отцом, Бри предстала перед адвокатом, который отдал ей документы, а её «отцу», пухлый конверт. Поморщившись, Бри вышла вместе с адвокатом в холл, проводив взглядом даже не попрощавшегося мужчину и увидев вошедшую Асторию, пискнула и с разбега влетела в её объятья, с шумным восклицанием: — Мама! Я теперь буду жить у тебя! Здорово, правда? Адвокат весело рассмеялся и передал второй пакет документов, улыбнувшись, когда Астория сказала: — Ты помог мне стать счастливой. Когда дети пойдут в колледж, сообщи. Я оплачу сколько скажешь. Но не меньше половины! — Пытавшийся возмутиться адвокат, только покачал головой и махнул рукой на их счастливое хихиканье. И попрощавшись, вернулся в офис. А Тори, под руку с дочерью сели в вольво и отправились в центр Сиэтла, заканчивать дела. И пройдясь по магазинам напоследок, с пакетами наперевес, прошли из гаража к дверям дома. Сборы были недолгими — забрав документы из школы Бри, теперь уже Брианны Бальмонт, пакет документов, они отправились в Форкс. Где после встречи с Ноа и решения оставшихся вопросов, уже во второй половине дня покинули город, направляясь в Лос-Анджелес.       Измененный дизайнерами дом порадовал уже практически выветрившимся запахом краски, запахом дорогой кожи и дерева и легким ароматом начавшейся весны. Среди высоких деревьев окружающих дом затесались одна декоративная вишня, почти раскрывшая маленькие душистые бутоны на своих ветках. Аромат уже хорошо улавливался даже человеческим нюхом, а яркая зелень с пока ещё лёгкой прохладой превращали новое место жительства в райский уголок.       Бри, осторожная как котенок на новом месте, с любопытством отправилась осматривать дом и выбирать себе комнату, пока Астория вместе с менеджером прошлась и осмотрела результат выполненных работ. Наконец, она поставила свою подпись и вписала итоговую сумму, большую на треть в качестве благодарности за дополнительные постройки которые числились в контракте под кодовыми именами. Менеджер обрадовано улыбаясь, спрятала документ с новой зафиксированной крупной суммой в папку и торопливо покинула дом. А Астория позвонила в банк и подтвердила будущую транзакцию.       Закончив, девушка сложила документы в папку и подхватив чемоданы, направилась в кабинет. Там, отодвинув на стене возле встроенного в стену книжного стеллажа небольшой светильник, она нажала один из трёх рычажков. Стеллаж дрогнул и разошелся посередине, открывая за собой небольшую комнату, примерно в четыре квадратных метра. Полная ящиков с замками, эта комната включала высокий сейф. Набрав базовый код и тут же меняя его согласно прочитанной ранее инструкции, Астория сложила документы в сейф. И после, достав из чемодана коробки с фамильными украшениями Семьи, убрала их туда же, посмотрев напоследок. Парюра из восьми предметов, сделанная из серебра и сапфиров, тяжёлая и слишком явно старинная, заняла своё место на полке сейфа. Кроме этого в сейфе оказался один из крестов старейшин Бальмонтов. Единственный, который Астория нигде не светила, хоть он и был ей унаследован по всем правилам. Тяжёлый крест из серебра, с крупным сапфиром в центре, под которым на металле был выгравирован девиз Семьи на латыни. Крест Старейшины отвечавшего за поиск новых членов фамилии, в которых могла продолжиться кровь и наследие Семьи. Сложив крест и письма сопровождавшие его на полку, Астория настроила коды на остальных сейфах и закончила введением нового кода на двери открывающей вход в потайную комнату кабинета. В итоге, под шелест механизмов закрывшейся комнаты, Тори забрала чемоданы и отправилась в сторону спален.       Поймав выскочившую навстречу и закономерно споткнувшуюся от неожиданности дочь, Тори вместе с ней выбрала себе комнату рядом с кабинетом. По совпадению, она была далека от комнаты дочери и это давало девочке хоть какую-то психологическую приватность. Благо в комнатах была сделана дополнительная звукоизоляция для таких случаев, чтобы не мешать друг другу. И пользу данного решения Тори уже ощутила, когда услышала вместо громкого топота над самым ухом, легкие шаги рядом. Приятное разнообразие.       Сходив к машине за остатками вещей, Тори занялась раскладкой привезенной одежды по шкафам. Вещей, как оказалось, из-за недавно кочевой жизни, оказалось на самом деле мало. Четверть гардероба, одна полка в комоде и одна полка на туалетном столике. Оценив получившийся гардероб, Тори хмыкнула, возвращаясь к оставленным до ремонта чемоданам, которые заботливые работники обернули пленкой и из которых она доставала вещи для сейфа. Остатки вещей заняли свои места и девушка закинула пустые чемоданы в гардероб. После, переодевшись, отправилась в гостиную, где за большим диваном стояли три ряда коробок. Открыв одну из них, Тори увидела ожидаемый ей список, а под ним оказались книжные корешки. Подхватив сразу четыре коробки, девушка по памяти дошла до кабинета и начала расставлять на книжный стеллаж книги. Бри, принесшая ещё одну коробку, взглянула на стеллаж и отправилась в гостиную. Успела перенести ещё три, пока Тори не спохватилась. И уже вместе с дочерью перенесли половину, начав открывать по очереди. Полки в кабинете постепенно занимали канцелярские принадлежности, фигурки из путешествий, даже принтер и факс, которые старшая Бальмонт установила ориентируясь на инструкцию. Наконец, забив стеллаж книгами и разделителями для папок с документами, девушка взяла пару коробок и сложила туда дубликаты книг, которые в процессе распаковки отложила для себя дочь. И передала ей. А сама пошла к оставшимся коробкам.       К вечеру гостиная, кухня и пара спален обрели более жилой вид. Последним штрихом был звонок от службы доставки, которая доставила телевизор и компьютер для Бри. Доверив подключение мастеру который приехал с доставкой, Тори настроила каналы по желанию и включила небольшое радио на кухне, заканчивая легкую уборку и доставая продукты из холодильника. Их было не слишком много, поэтому после недолгих раздумий, девушка крикнула дочери: — Дорогая, какую пиццу ты будешь? — Нью-Хэйвен! С дополнительным халапеньо. Ответ был вполне ожидаем — сама же смотрела память, но от рефлекса поморщиться на всплывшее в памяти сочетание вкусов это не спасло. Впрочем, набрав номер пиццерии найденный в буклете, в почтовом ящике, Тори уточнила возможность своего заказа и порадовалась, что у неё было много мелкой налички — привычка рассчитываться крупными купюрами здесь была не слишком удобна. Хотя, если не заморачиваться подсчетом чаевых…       Пока в турке закипал кофе, Тори подсушила на сковороде хлеб и положила на него тонко наструганную итальянскую ветчину и посыпала нарезанными оливками. Приземлившаяся на барный стул Бри, заметив знакомое сочетание, на сэндвичи с которым раньше неделю экономила карманные деньги, с заметным удовольствием утащила себе тарелку. А Тори, перелив готовый кофе в чашку, взяла венчик и начала взбивать молоко.       Закончив, она влила его в кофе и поставила чашку перед дочерью, улыбаясь на довольную мордашку. До вечера оставалось еще три часа и чашка кофе не особо влияла на здоровье. Довольный подросток с удовольствием смаковала чашку с кофе, а девушка со смешком замерла, вспоминая и бросив в мойку турку и стакан в котором взбивала молоко, направляясь в кабинет. Там, она взяла с полки пустую коробочку, которую планировала использовать для писем и ушла в спальню. Взяла из шкафа коробку с запасным мобильным телефоном. Достав из толстого конверта спрятанного в верхнем ящике комода пачку купюр помельче, Астория вернула конверт на место. Переложив взятые деньги в пустую коробку, она с ей и телефоном, вернулась на кухню. И с заговорщицким выражением лица поставила первую перед допивающей кофе дочерью: — Твой бюджет на месяц, на мелочи вроде доставки еды, интернет магазинов и прочей мишуры. Ты помнишь, что я не приемлю… — Наркотики, продажный секс и всяческие зависимости, я помню мама. — Брианна рассмеялась и вытерев руки бумажным полотенцем, потянулась к коробке. Пересчитав сумму, она нахмурилась: — Тысяча двести. Не много? Пожав плечами, Тори с подначивающей усмешкой заметила: — Используй. Копи. Преумножай. За пару месяцев скопишь собственный капитал — удвою. Ты же хотела собственную машину? Порадуешь меня полноценной жизнью без ограничений, но с прибавкой к капиталу — получишь. Если меня устроят твои таланты, что же, ты сможешь стать помощником моего личного помощника, начав с четверти ставки за месяц, и возможно, дорастешь до полноценной оплаты. Ты сможешь получить всё, если правильно к этому подойдёшь. Помнишь?       Метафорическими звездочками загоревшимися в глазах Бри можно было бы зажечь костер. Тори усмехнулась и пододвинула к девочке коробку и уточнила под звонок передавшийся со звонка у ворот: — За пиццу платишь ты.       Наблюдать за проснувшейся жабой дочери было невероятно смешно. Но, её общение с курьером, особенно когда за дополнительные несколько долларов к чаевым она вытрясла из парня сведения как можно подработать в выходные, и позволяют ли это школы в городе, было приятной неожиданностью. Предприимчивость в девочке была с самого начала — не с таким родителем было щелкать клювом, в среде подростков, особенно когда устанавливается школьная иерархия. Она умудрялась при всей не слишком благополучной обстановке в семье держать внешнюю благопристойность и правильно подавать себя. Её даже задирали только пара старшеклассников, одному из которых она отказала в походе в кафе. Достижение. Да и быть в бегах она умудрялась долгими неделями, прячась по друзьям и знакомым, подрабатывая на разовых подработках, и за пару долларов помогая знакомым бездомным и в центрах помощи для таких лиц. Вот и сейчас при наличии цели — эта предприимчивость проснулась. Она заплатила двадцать пять долларов — из них шестнадцать стоила пицца, остальные были чаевыми и платой за информацию. Вернувшись, девочка первым делом положила пиццу на кухонный стол и вернулась за листочками для записи в коридоре и ручкой. Пару минут она сосредоточенно записывала полученную информацию, а потом перечитав её, потянулась к пицце, продолжая черкать на новом листе. Тори, устроившаяся с газетой на диване в гостиной, ей не мешала. Бросила взгляд на лежащую на журнальном столике коробку и вернулась к чтению. Набросав план, девочка подошла к матери и уточнила: — Могу ли я попросить разрешение на покупку акций? На тысячу долларов. — Это отрасль с очень высокими рисками потери денег. Я в этом разбираюсь плохо. Моими деньгами управляют люди, которым я плачу. Сколько ты готова отдать в качестве оплаты? — Тори не торопила, но в итоге хмыкнула на решительный ответ: — Сорок процентов от прибыли. Мне потребуется гарантия для заработка первого капитала. Потом можно изменить условия. — У дочери дрожали кончики пальцев от ожидания ответа, но Брианна смотрела твёрдо. И Астория, со смешком кивнув, потянулась к телефону, набрав помощника: — Аманда? У меня тут контракт на микросделку, с ребятами Джеральда. На тысячу долларов. Джеральду пойдёт сорок процентов от прибыли, потолка нет. Инициатор сделки моя дочь. Контракт мне нужен будет утром. — Телефонный звонок завершился и сумма перекочевала в руки Астории. А девочка, шумно выдохнув, вытерла со лба выступивший пот. Рассмеявшись, мать притянула её в свои объятья и взъерошила ей волосы. И потянувшись за коробкой с мобильником, взятым в спальне одновременно с деньгами, протянула его девочке: — Для работы тебе потребуется коё-что ещё. Открыв бритвенную раскладушку, девочка включила её и пролистав меню, полезла к матери обниматься. Посмеявшись, она убрала коробки на диван и ушла на кухню. Убирать со стола и мыть посуду. Глядя на её рвение, Тори улыбалась, даже не скрывая этого. И Бри даже попыталась надуться на это, но хорошее настроение было слишком ярким и она убежала в комнату, чтобы вернуться через десяток минут в спортивных леггинсах и облегающей спортивной футболке: — Мам, помнишь, ты хотела мной заняться?       Ночь в семье Бальмонтов наступила в девять часов. Основательно умотанная безопасной, а потому медленной разминкой, закончившейся растяжкой и массажем, Бри едва не заснула в душе, но смогла доползти до кровати, где моментально отключилась. А Тори, вернувшаяся в кабинет и решившаяся на ноутбуке проверить почту, заметила письмо на своём личном почтовом ящике. Ей писал старый знакомый, с которым они вместе бежали от Вольтури. Написав ему адрес места встречи, Тори набросала записку для Бри и в вечерних сумерках покинула Лос-Анджелес на черном байке.       Встреча состоялась на границе Бейкерсфилда. Закутанный в черную кожу парень, верхом на тяжелом харлее ожидал её в компании других байкеров, у которых тут явно была сходка. Заметив её, он попрощался с собеседниками и пошёл на встречу, душевно обнимая Тори и позволяя ей коснуться его руки, на которой демонстративно задрал рукав. И с понимающей улыбкой замер, пока она держалась за него. И расслабился, когда девушка в его руках обмякла и рассмеявшись, чмокнула его в щеку, под свист свидетелей, буквально оседлав его и обняв всеми конечностями. Попрощавшись со всеми, парень отпустил Тори и сев на байк, завел его, надел шлем и под благожелательные выкрики направил байк за уже покидавшей место девушкой.       Через десяток минут пути, Тори припарковалась на обочине и опираясь бедром на мотоцикл, устроив снятый шлем на руле, уточнила: — Ты на самом деле решил войти в мой ковен? Ты ведь понимаешь, что против Вольтури я ничего не смогу сделать. — Матери не стало через месяц после моей пропажи, а на отца напали какие-то отморозки, за пару дней до моего возвращения. Я приехал фактически на похороны и чтобы вступить в наследство. У меня нет ничего, кроме связи с Вольтури в твоём лице. А к ним — я никогда не вернусь. Учитывая, кто я — я хочу быть уверен, что не причиню ненужного вреда. — А меня выбрал в качестве стопора и компании. Блеск. — Тори хмурилась, но впрочем недолго. Через какой-то десяток минут она повернулась к новому члену ковена и уточнила: — Почему мой талант не подействовал на тебя? Мужчина перед ней пожал плечами и со вздохом откинулся опираясь на байк всем телом. Глядя на звёзды, он помолчал немного, но всё же признал: — Не знаю, я мало сталкивался с себе подобными. Сначала путался в воспоминаниях, но потом они вернулись в полном объеме. Когда ты смотрела мою память — это ощущалось как мокрое касание по коже. Странно, но не больно. Когда нас воспитывала Джейн, я практически терял сознание. Единственный из всех. — Опасная особенность. — Тори замолчала, так же переводя взгляд на звёзды и в итоге, тряхнув волосами, потянулась за шлемом. Надев его, она подняла визор шлема и пробубнила: — У меня дочь — человек. Будет обращена через пару лет, когда достигнет восемнадцати. Постарайся не сожрать её, как сожрал тех идиотов — лишу конечностей и сожгу их на твоих глазах. Рассмеявшись, мужчина согласно угукнул и сам надел шлем — байки заревели в ночной тишине и два вампира наперегонки отправились по трассе в сторону Лос-Анджелеса.