Отрывками

Они встречаются взглядами на площади столицы империи Ко. Хакуэй натягивает поводья, останавливая своего коня, и впервые в жизни не отводит взгляда от работорговцев, показывающих свой товар. Впервые в жизни она смотрит в глаза рабу. Принцесса кусает губы, сжимает крепче поводья и смотрит в эти грозные алые глаза. Ее лошадь недовольно фыркает, топчется на месте – ей не терпится отсюда умчаться. На площади несет смрадом, воняет грязными потными телами искалеченных рабов, и лошади не нравится этот запах. Это запах скорой кончины, запах издевательства людей друг над другом. К принцессе подъезжает ее верный слуга. Невысокий парнишка останавливает свою белую кобылку рядом с гнедым жеребцом принцессы и смотрит на ее лицо. Сейшун Ри пытается проследить взглядом за глазами принцессы и замечает, что смотрит она на высокого крепкого аловолосого мужчину, закованного в цепи по рукам и ногам. Его длинные немытые и спутанные алые волосы почти полностью закрывают его загорелое лицо. Но его алые глаза оглядывают ревущую толпу ненавидящим взглядом, и смотрит он исподлобья, из-под густой алой челки. Он побит, искалечен, а прикрывает его только тряпка на бедрах. Толпа ревет, одобряет, оценивает сильные мускулистые руки, крепкую грудь, красивое тело мужчины. У Хакуэй сердце не на месте. Оно отчаянно скачет, бьется быстрее и быстрее. В горле у принцессы пересохло, а отвести глаз от мужчины она не в силах. Всего лишь случайный взгляд заставил ее испытать жалость, боль, печаль, и сейчас, когда сердце режет, а живот тянет неприятное чувство, принцесса впервые в жизни не отводит глаз от простого раба. Ее лошадь нервничает, и девушка сильнее натягивает поводья. Она должна что-то сделать, должна помочь ему. Она почти задыхается, пытаясь произнести всего несколько слов. Не в ее правилах покупать рабов, брат запретил, мать запретила. Но этот взгляд… Боги, помогите ей не пасть жертвой этих алых глаз. – Один из последних экземпляров! – произносит мужчина с закрученными усиками, подталкивая аловолосого мужчину ближе к толпе. – Фаналис с темного континента! Он обладает невероятной физической силой, и поймать его было ой как непросто! Да и цена соответствует усилиям! Тысяча монет! – Сейшун, заплати ему, – почти шепчет Хакуэй, касаясь рукава Ри. Грозный взгляд мужчины направлен прямо на Хакуэй, и Сейшун понимает отчего его госпожа не может отвести глаз. Он хмурится, понимая, что госпожа опять спустит оставшиеся деньги, предназначавшиеся для покупки подарка для госпожи Гьекуэн, на что-то другое. А в этом случае на раба. Сейшун кивает – она его госпожа и не подчиниться он не может. Взгляд Хакуэй цепляется за всех остальных, и все рушится, все ломается, каждая защита Хакуэй трещит по швам, стоит только заметить, увидеть эти глаза. Она жадно хватает ртом воздух и говорит Сейшуну: – Купи их всех. – Но, госпожа, тысяча монет – это большая цена, – отвечает юноша, – а у нас едва-едва найдется такая сумма. Вы сами отказались брать деньги у господина Коэна. Если хотите, то мы можем на эти деньги выкупить других рабов, более дешевых. – Нет, – после раздумий произносит принцесса. – Нет. Я не позволю. Выкупи тогда его, скорее. – Хакуэй переводит беглый взгляд на Сейшуна. – Молю! Не медли. Не могу видеть, как он… как они… Сейшун покупает его, а работорговец еще долго пытается расхвалить свой товар, чтобы выручить больше тысячи монет, однако Ри остается непреклонным. – Ну что ж, – отвечает мужчина с усиками, – тогда я буду вынужден продать этого фаналиса тем, кто способен заплатить эту цену. Он чистокровный фаналис, один из последний в своем роде. – Одумайся! – говорит Сейшун. – Этого раба пожелала купить сама принцесса Хакуэй! Мужчина кое-как соглашается, но принцессе все равно приходиться вмешаться. За раба девушка отдает тысячу монет и золотой браслет, что ничуть не печалит ее. И когда фаналиса выводят – все еще закованного в кандалы, – принцесса искренне рада тому, что впервые в жизни купила чью-то жизнь. – Вы же не ждете, что я буду вам благодарен? – говорит фаналис, глядя на ожидающую чего-то Хакуэй исподлобья. Принцесса вздрагивает от этого сильного, немного хриплого, но мягкого голоса, от этих грубых слов, обращенных к ней, к Первой принцессе империи Ко, а ведь никто никогда ей не перечил. Хакуэй бы ответила ему что-нибудь. Быть может, что-то успокаивающее, что-то мягкое – что-то в ее стиле. Но в это время к ней подходит Сейшун и, протягивая маленький пузырек с голубой жидкостью, тихо произносит: – Тот работорговец дал это и сказал, что с помощью этого эликсира он контролировал его силу. Он добавлял это в его пищу. Я считаю, что вам опасно находиться с ним рядом, если он не будет под действием эликсира, принцесса. – Спасибо за заботу, Сейшун, – говорит Хакуэй, улыбаясь, и берет пузырек из рук Ри, не замечая косого взгляда фаналиса. Во дворец принцесса проводит его тайно. Словно вор, она крадется по коридорам родного дворца, боясь быть разоблаченной, боясь, что другие принцы и принцессы узнают, что милая добрая Хакуэй покупает на рынке рабов. Но сердечко ее успокаивается, когда она оказывается в своей опочивальне и велит – только самым верным – слугам умыть, причесать и накормить фаналиса. – Хотя, нет, – произносит девушка, – накройте ужин здесь. – Но, принцесса… – говорит Сейшун. – Не беспокойся, – Хакуэй улыбается и ставит бутылочку с эликсиром на стол перед Сейшуном. – Ты ведь сам дал мне это. Время идет очень медленно. А особенно бесконечно оно в ожидании. Хакуэй искусала все губы, обошла всю свою опочивальню несколько раз, но нет ей покоя. Принцесса беспокойно смотрит за окно, где солнце меняет свое положение на небосводе, неумолимо клонясь в горизонту и приближая вечер. Хакуэй просто сходит с ума от беспокойства, когда за дверью слышны чьи-то шаги, и думает, что вот-вот зайдут слуги, что вот-вот она сможет поговорить с этим удивительным мужчиной. Хакуэй принцесса. А потому она никогда не покидала стен дворца. Когда же ей дозволили прогулки в город, принцесса было бесконечно рада новой призрачной свободе. Идеальный мир за стенами дворца рухнул, смешался с потоками грязи и ужаса мира, находившего рядышком, под стенами дворца. И Хакуэй душила мысль о том, что не в силах она помочь всем, кто просил милостыню на улицах, кто воровал хлеб, просто чтобы выжить, кто изо дня в день просто влачил свое существование. Сердце принцессы сжималось от тоски и грусти оттого, что каждый день приходилось наблюдать то, как люди торгуют другими людьми, продают себя. Но в отличие от Хакуэй этот фаналис явно видел мир, который скрыт за пределами городских ворот. И принцесса просто жаждала услышать его рассказ о его приключениях и злоключениях, из-за которых он и оказался в руках работорговцев. – Принцесса, вы заставили вас ждать, – говорят две девушки, кланяясь, и проводят в опочивальню фаналиса. – Ничего, – произносит Хакуэй и улыбается. – А теперь можете оставить нас. Служанки обеспокоенно переглядываются между собой, но уходят. Фаналис же остается стать у двери, буравя Хакуэй каким-то странным взглядом. И ей хочется сжаться под его взглядом, хочется подбежать и закрыть ладонью его прекрасные алые глаза. После того, как его умыли и переодели, он так изменился, что Хакуэй ни за что на свете не узнала бы в этом мужчине того самого фаналиса, которого увидела сегодня утром на рыночной площади. Он был высок, широкоплеч, и традиционная одежда империи Ко очень шла ему к лицу. Его длинные алые волосы вымыли и собрали в высокий хвост, убрав в него даже челку, открывая при этом его чарующие алые глаза. Нельзя было насмотреться на его мужественное лицо с этим прямым носом, тонкими губами и чуть впалыми – наверняка от голода – щеками. Сила, решительность и терпимость в его глазах очаровывали Хакуэй, что девушка даже не заметила того, что молчит слишком долго. – Не стойте в дверях, – говорит Хакуэй, – проходите. Фаналис не отвечает. Он все также стоит у двери, сцепив руки за спиной в замок и не отрывая от Хакуэй взгляд. Принцессу гнетет этот молчание и она вновь пытается завязать разговор, правда, не знает, с чего ей следует начать. – Как ваше имя? – спрашивает она. И вновь в ответ лишь его молчание. – Пожалуйста, не молчите, – говорит Хакуэй, подходя к фаналису почти вплотную. – А что мне говорить? – произносит он и хватает девушку за горло. Хакуэй в ужасе дергается назад, когда его сильные руки сдавливают ее горло, и пытается своими тонкими пальчиками разжать его крепкую хватку. Но ничего выходит. – По… жа… у… ста… – хрипит Хакуэй, глядя мужчине прямо в глаза.