Отрывками

Он замечает ее, стоя на небольшой платформе, с которой народу выставляют рабов на продажу. Даже в такой многолюдной толпе такую, как она, заметить просто невозможно. Му пытается отвести взгляд, но глаза сами собой каждый раз находят ее, пока она медленно едет на своем жеребце по площади. Это кажется ему плохим знаком: заинтересоваться столь прекрасной девушкой, у которой от души остались одни головешки. Просто потому, что у таких красивых девушек души всегда испорчены богатством и властью, которое дает это самое богатство. И влюбляться в такую пустышку все равно, что любить куклу, только с дурным характером. Так Му думает до тех пор, пока его не выводят в центр и не начинают нахваливать его силу и чистую кровь. В этот момент хочется смеяться: этот жалкий работорговец скажет все, чтобы продать его подороже, даже зная, что Му – всего лишь глупый полукровка, пытавшийся спасти сестру. Но даже так ему будет не жаль сгнивать на службе у какого-нибудь толстосума, просто зная, что его милая Мурон сейчас в безопасности. И вот тогда-то Му и чувствует на себе взгляды всех этих жалких людей, посмевших покупать жизнь человека. «Человек должен быть свободен», – говаривала его сестра, но у работорговцев находились другие слова: «Человек, но не фаналис». Му поднимает голову и в попытках отыскать ту девушку взглядом, чтобы перед тем, как стать чьей-то собственностью, запомнить нечто столь прекрасное, встречается с ней взглядом. И он увидел страх в ее глазах, увидел печаль и жалость – все то, что так сильно ненавидел, ибо все эти чувства предрекают слабость. А потом она покупает его. И от этого хочется рвать и метать, потому что даже что-то столь прекрасное способно на такое, даже такая красивая девушка может купить человека, словно вещь. Ему не нравится, что она ведет себя так притворно по-доброму, когда приглашает к себе в покои, когда приказывает слугам умыть и одеть, когда зовет за свой стол фаналиса, раба. Он знает, чего хотят такие испорченные девушки. А она еще и принцесса. Принцесса, которой ничего не достанется. Даже хороший муж с земельным наделом. А это значит, что все, что ей остается, это тратить деньги и отдаваться плотским утехам. Му наблюдателен. И он видел, как ей отдавали тот яд, вытягивающий из Му его силы. И он знал, что она им воспользуется. Но нет, он не хотел снова быть чей-то марионеткой, куклой. Он человек, он гордый фаналис! Вот поэтому во имя своей свободы он хватает принцессу за горло. Она пытается вырваться, но Му силен, Му невероятен. Ее голубые глаза медленно закрываются – конец уже близок, – и только тогда он замечает на столе позади принцессы полную, закупоренную бутылочку. Так значит она и не пыталась… Му в ужасе отшатывается от Хакуэй, и та, закашлявшись, падает на колени. Она держится обеими руками за горло, пытаясь восстановить дыхание. Му стоит, словно вкопанный, не в силах пошевелиться. Его убьют. Быть может, повесят. Или четвертуют. А может голову отрубят. Но то, что смерть неминуема, он знал. Он пытался убить девушку из знатной семьи, принцессу. Она этого не простит, не забудет. Му закрывает глаза, готовясь к тому, что прибегут слуги и девушка отдаст его им на растерзание. – Госпожа, с вами все в порядке? – доносится из-за двери голос одной из служанок. Вот таким будет его конец? Му бы сейчас горько улыбнуться, да только за последние годы, что он находился с сестрой в бегах, он разучился улыбаться. Вся жизнь была пропитана страхом и ложью, но кто бы мог подумать, что одна единственная светлая душа станет причиной его смерти? Кто бы мог подумать, что он сам по глупости совершит такую ошибку? – Да, все прекрасно, – говорит Хакуэй. – Можете не беспокоиться. Му недоуменно взирает на Хакуэй, которая все еще сидит на коленях на полу, но уже не держится за горло. Взгляд у нее немного грустный и замученный, такой, словно Му просто сделал то, что она ожидала больше всего. – Мне так жаль, – говорит она, роняя голову на грудь. – Мне так жаль. Му не знает, что ему делать. Перед ним сидит плачущая принцесса, которую еще секунду назад он мог задушить, но которая не выдала его. Что же это? Доброта или бесконечная глупость? Му не знал, но все же, поддавшись какому-то странному чувству сожаления и тому, что вспыхнуло в нем, когда он впервые ее увидел, он упал рядом с ней на колени. Долго не решаясь к ней прикоснуться, боясь навредить и того, что она испугается его касаний, он все же просто падает ниц. – Простите, я не должен был… Я… Слова не идут. И Му надеется, что девушка сама подскажет ему нужные слова, что намекнет, что именно она хочет услышать. Но вместо слов – прикосновения. Успокоившаяся Хакуэй, утерев слезы, тихо придвигается ближе и обнимает его. – Я знаю, что вам тяжело теперь открыться кому-либо, – хрипло шепчет она. – Но не могли бы вы постараться немного… довериться… мне. Му хотелось свободы, хотелось счастливой мирной жизни с младшей сестрой, но так уж вышло, что мать их была фаналисом, так уж вышло, что они унаследовали эту чудовищную силу, которую так дорого можно было продать. Му закрывал глаза, он помнил, как люди становились животными лишь для того, что обладать фаналисами, которых же сами и называли скотом. Му помнил, как были они алчны и жестоки. Му все помнил. И довериться кому-то теперь было почти невозможно, ведь он постоянно готовился к обману. Хочется отстраниться от нее, этой оказавшейся слишком мягкосердечной девушки, которая пытается его изменить, хочется убежать, но ее заботливые руки так успокаивают, что Му… Он просыпается и понимает, что лежит уже не на полу, а на мягкой постели, а подле него сидит красивая девушка с иссиня-черными волосами. Такая красота губительна. Попадешь в плен этих голубых глаз, этой жемчужной кожи и завораживающей улыбки – не выберешься. И Му боялся искренне привязаться к ней, потому что потом будет сложнее бежать от нее. – Как вы себя чувствуете? – спрашивает она, наклоняясь ближе. Му привстает с постели и молчит. Он старается даже искоса на нее не смотреть, потому что прекраснее и добрее он никого не встречал, а в таких так легко влюбляться даже таким диким зверям, как Му. – Пожалуйста, посмотрите на меня, – просит она, и Му замечает, что теперь она почти не хрипит. Му поднимает взгляд, и ее лицо озаряет прелестная улыбка. Его дикое сердце, жаждущее свободы, пропускает удар, когда она тянется, чтобы поправить его волосы. Нежные и осторожные прикосновения. Как ласкова и приветлива эта девушка! Это было его первым шагом. Ха-ку-эй – так звучит ее имя. Спустя несколько дней он может называть ее по имени. И Му чувсвует себя особенным, зная, что так к ней обращается только он. Слуги говорят «госпожа», «принцесса», братья зовут «сестра». И только он, жалкий раб, зовет ее по имени. Он старается его повторять так часто, как только может, потому что ему нравится, как оно звучит. «Хакуэй» – как легкое дуновение прохладного ветерка, коснувшегося его горячего сердца, пышущего теперь нежностью к ней. Все случилось быстро. Завертелось, закружилось, когда она начала звать его завтракать и ужинать вместе, когда звала на прогулки и проводила столько времени, насколько это было позволительно принцессе. А по вечерам она его спрашивала о его путешествии, в которое он отправился с сестрой после пропажи матери и смерти отца. О том, какой сильной и смелой была его мать. – Она была такой сильной, – говорил он с восхищением, – я очень любил ее. Хотя всегда и ненавидел то, что был полукровкой, потому что знал, что сколько бы я ни старался, мне не стать сильнее, чем чистокровные фаналисы, если я буду вынужден пойти против них. Она знает слишком много – это Му понимает только тогда, когда больше не остается того, что он мог бы ей рассказать. Она так улыбается, что Му не может не открыться ей. Он все чаще замечает за собой то, что смотрит на небо и думает о том, смотрит ли Хакуэй сейчас на него. А еще он замечает взгляды того парнишки слуги, который всегда был подле Хакуэй. Но ключевое слово «был», ведь теперь во дворце за Хакуэй везде следует Му. И Му читает в его взгляде «Не забывайся», но для фаналиса слишком поздно. Это шутка судьбы – так он думает, когда заходит в покои Хакуэй, чтобы позвать ее на конную прогулку. Она спит так сладко и мирно, что Му не решается ее разбудить. Он опускается на колени подле ее кровати и всматривается в ее расслабленное спящее лицо. Она искушала и манила, эта чертова, проклятая судьба. Она подкидывала Му вот такие ситуации: девушка, в которую он влюблен, спит. И даже если он ее поцелует, то она подумает, что ей это приснилось. Му слишком слаб, чтобы не поддаться искушению, слишком влюблен, чтобы не воспользоваться случаем. Он склоняется над спящей Хакуэй, убирая с ее лица длинные волосы, и прикасается обветренными сухими губами к ее мягким поцелуем. Му целует нежно и осторожно, боясь разбудить, боясь, что кто-нибудь – даже этот проклятый Сейшун со своим правилами – войдет и застукает его. Но никто не заходит. Вместо этого Му чувствует на своем затылке тонкие пальчики, которые ласково поглаживают его по голове. Он чувствует, как Хакуэй начинает отвечать ему, раскрываясь под ним, под напором его теплых губ. И Му, отвечая на это приглашение, на секунду отрывается от ее губ и припадает снова, чтобы более жарко и страстно передать свои чувства. Она приоткрывает губы, и Му проникает в ее рот. Он никогда не думал, что его Хакуэй может быть настолько горячей, пока не почувствовал, как она может отвечать на его поцелуй. Он отрывается от ее губ и смотрит на нее, разгоряченную, раскрасневшуюся от всего одного поцелуя. И он понимает, что она не только была полна страсти, но и смущения. Му никогда не видел, чтобы ее бледные щеки покрывали такой яркий румянец. Хакуэй отводит взгляд, но продолжает обнимать Му за плечи. – Я… Я не знала, как признаться, – смущенно шепчет она. – Я… Му ласково целует ее в щеку и улыбается, когда она потом смущенно касается пальчиками места его поцелуя, словно только что не отвечала так жарко. – Я тоже, – улыбается Му. А во дворце начинается переполох: принцесса влюбляется в раба.