Отрывками

Хакуэй не стыдится своей наготы, когда Коэн нетерпеливо стаскивает с ее плеч шелковое платье. Не стыдится, когда он припадает губами к ее жемчужной коже и когда его руки так бесстыдно и так жадно бродят по ее телу. Хакуэй лишь закрывает глаза, когда уже не хватает сил смотреть на багровые волосы брата, на то, как он переплетает свои пальцы с тонкими пальчиками Первой принцессы. Хакуэй чувствует, как остатки одежды падают к его ногам и как ладонь Коэна прикасается к ее лопаткам. Она чувствует, как он перекидывает ее длинные волосы за спину и запускает в них пальцы, в тот же момент прикасаясь губами к ее шее и скользя выше. Руки у Хакуэй немного дрожат, когда она обнимает Коэна и когда он подхватывает ее, неся к кровати. – Открой глаза, Хакуэй, – голос Коэна такой хриплый, такой тихий, что Хакуэй не в силах ему противится. Но Хакуэй боится. Хакуэй страшно. Она крепко сжимает рукав Коэна, и тот останавливается, глядя на нее. Он осторожно касается ладонью ее лица, не давая принцессе ни отвернуться, ни отстраниться. – Открой глаза, Хакуэй, – вновь произносит Коэн, но уже чуть требовательнее. Хакуэй еле-еле приоткрывает глаза, отводя взгляд в сторону. Она не хочет смотреть Коэну в глаза, не хочет видеть выражение его лица. Она просто не хочет знать, что это именно он, Рен Коэн. Но Первому принцу достаточно и того, что Хакуэй не зажмуривается, ожидая своей участи. Коэн покусывает-посасывает мочку уха принцессы, глядя, как она сжимает и закусывает губы. Его короткие багровые волосы щекочут шею Хакуэй, когда он несильно прикусывает ее нежную кожу плеча. Хакуэй знает, что Коэн одержим ею. Хакуэй знает, что одержима не им. Ладони у Коэна большие, горячие, а тело у Хакуэй красивое и мягкое. Коэн мнет и сжимает грудь Первой принцессы, которая, приложив ладонь к губам, старается сдержать стон. Коэн резко отдергивает руку девушки, почти до хруста костей стискивая тонкое запястье, и целует Хакуэй жестко, напористо. Хакуэй не противится. Сил, наверное, не осталось сопротивляться. Да и отказывать у Хакуэй не получается. Совсем не получается. Хакуэй не краснеет, когда язык Коэна проникает в ее рот или когда Первый принц так жарко, так пошло шепчет ей на ухо: – Хочу тебя. И даже тогда Хакуэй не решается посмотреть ему в глаза или взглянуть на него. Девушка осторожно касается его багровых волос и представляет вместе них длинные алые. Хакуэй прикрывает глаза, вспоминая лицо фаналиса. Хакуэй не больно, когда Коэн входит. Теперь не больно. Сейчас Коэн осторожен и нежен, а в тот раз, когда он пришел ночью в ее опочивальню, когда Первая принцесса готовилась ко сну; когда мягко прикоснулся к ее обнаженной спине – Хакуэй переодевалась и не заметила прихода брата – и когда припал к губам принцессы, был чуть груб, нетерпелив. Хакуэй помнит дрожь в ногах и кровь на белоснежных простынях, помнит маленькие соленые капельки на щеках и покрасневшие губы, помнит «поцелуй на ночь» и то, как Коэн ушел. Хакуэй знает, что Коэн одержим ею. Это видно во взгляде, понятно по прикосновениям, слышно в голосе. Принцесса решается взглянуть в лицо брату, когда тот, тяжело дыша, склоняется над ней и целует в губы. Правда, теперь уже мягко, нежно. У Хакуэй замирает сердце – взгляд у Коэна совсем непривычный, совсем не такой. Принцесса думает, что, наверное, Коэну тоже совсем непривычно чувствовать что-то подобное. Взгляд у Коэна грустный или, быть может, даже надломленный; Хакуэй точно не знает, не может понять. Короткие пряди прилипают ко лбу Коэна, и она смахивает их. Хакуэй хочет убрать свою ладонь, но Коэн прижимает ее к своей щеке и прикрывает глаза. Хакуэй закусывает губу. Ей хочется целовать другие губы, ей хочется отдаваться ночами другому, ей хочется открыто быть одержимой другим, но пока Коэн одержим ею, она не может быть ни с кем другим, кроме Первого принца. Коэн, быть может, вздыхает. Хакуэй не знает, ей может просто казаться. А в последнее время ей слишком много кажется. Кажется, что Коэн догадывается или же давно знает, что она не одержима им. Кажется, что тот, кого она ждет, наблюдает за ней из-за угла и лишь мысленно кричит: «Неверна! Неверна!» А Хакуэй не стыдится своей наготы, когда Коэн приходит к ней следующей ночью. Щеки Хакуэй покрывает стыдливый румянец, когда принцесса замечает укоризненный взгляд Му Алексия, гостя и посла из империи Рем. Хакуэй все еще одержима, оттого и стыдится. Но стыд не из-за взгляда фаналиса, а из-за того, что на ее колено под столом опускается ладонь Первого принца.