Мы те, кто мы есть

Пуговица не хотела пролазить в петлю. Как бы Энтони ни старался её туда затолкать, она каждый раз проскальзывала мимо. Наконец, чуть смяв ткань, он смог застегнуть манжету рубашки. Оглядев себя в зеркале, Энтони заметил поблескивающую у шеи золотую цепочку. На ней висел медальон с портретом матери. Поправив воротник, он скрыл её. Чуть в стороне от него, на журнальном столике, лежала газета, немного потрёпанная от многократного перечитывания. Кроме громкого заголовка, в статье ничего существенного не было, одни предположения. Для магического сообщества достаточно и этого, для Энтони — нет. Как журналисты узнали? И кто допустил публикацию статьи? Как ни посмотри — выглядит скверно. У Гарри напряжённые отношения с Поттерами, но он всё же надеялся, что тот с ними, а значит, в безопасности. Для него сейчас самое лучшее место — рядом с Дамблдором. Вздохнув, Энтони постарался задвинуть как можно дальше мысли о Гарри. На приёме у Лорда нужно думать об отце и благополучии рода. Когда-нибудь он научится ставить интересы семьи выше интересов друга. Ну вот он и готов — пора спускаться вниз. Энтони почти достиг двери, когда заметил маленькое зеркальце, излучающее жёлтый свет. Нужно идти. У него нет времени. И он больше не отвечает на вызовы. А если это Гарри? Энтони бросил взгляд на газету. Он больше не отвечает на вызовы. Отведя взгляд, он взялся за ручку, открыл дверь и ступил в коридор. И так же сделал шаг назад, захлопнул дверь и мигом оказался около зеркальца, которое продолжало гореть жёлтым — непрерывно. Когда он взял его в руки, то обжегся: оно раскалилось от долгого ожидания. Шипя, Энтони так и не выпустил его из рук. Он больше не отвечает на вызовы. Наверное, поэтому коснулся поверхности зеркальца. — Энтони! Наконец-то! Возникло бледное лицо Драко. Его было еле видно из-за ряби, то и дело проходившей по поверхности, но Энтони смог разглядеть горевшие как в лихорадке глаза. Что-то случилось. Он даже не успел спросить что именно, как Драко начал говорить: — Я был на приёме. Ну ты знаешь, фиолетовая гостиная. Все как с цепи сорвались — Гарри, Гарри, Гарри. Я не знаю почему, но милорду не понравились их слова. А потом… — сбившись, — он прочёл мои мысли. Несколько воспоминаний, два или три. Там не было ничего такого, точнее, было… но… — почти задыхаясь, — он сказал, что хочет поговорить с крёстным. Я… — Драко, успокойся, — наверное, если бы Энтони не прервал его, он бы задохнулся. — Я тебя еле вижу, но твоё лицо почти серое. Тебе плохо? — Если ты о ряби, то дело в защите поместья. Ну, на мой взгляд. И всё со мной нормально, просто тошнит. Ты вообще слышал, что я сказал? Крёстный, Гарри… я не понимаю, что происходит. Но, судя по всему, мы в дерьме. Энтони знал — рано или поздно всё раскроется, но надеялся, что, когда это произойдёт, он будет готов. Хотя бы просто посмотреть милорду в глаза. И всё же — как много он увидел? И сколько ему потребуется времени, чтобы узнать о самом главном? О даре Гарри. О его знании парселтанга. Как бы то ни было, пока Драко в поместье — это случится скоро. Ещё один вопрос — знает ли милорд о дружбе Энтони и Гарри? Руки у него подрагивали, он лишь надеялся, что Драко не заметил или списал на рябь его дрожащее отражение. — Что это были за воспоминания? — спросил Энтони. Голос его не выдал — звучал спокойно, без лишних эмоций. — Да недавние. — Драко, это очень важно. Какие именно? — Ну… первое — Гарри в Выручай-комнате, проверяет домашнее задание. Потом Руквуд, их дуэль. Дамблдор с его недорасследованием, и последнее — в поезде, когда возвращались в Лондон. Говорю же, не понимаю, из-за чего потрошить мне мозг. — Неужели ты не понял? Милорд ничего не знал о Гарри. — И что? — Ему докладывают обо всём. В том числе о молодых талантах. И делает это… — Энтони прервался и посмотрел на Драко, давая ему возможность закончить. — Крёстный. Ну, если говорить о Хогвартсе. В Дурмстранге — Каркаров. — Именно, профессор Снейп. — И с чего бы крёстному рассказывать о Гарри? Он же Поттер, а значит, на стороне Дамблдора. — Обо всех, Драко, значит — обо всех. И уж тем более о будущих врагах. А тут он умалчивает о некоем талантливом волшебнике, приближённом Дамблдора. Как это выглядит со стороны? Застывший взгляд Драко говорил о том, что он понял: — Как предательство. Энтони кивнул. — Я не знаю, зачем это потребовалось профессору Снейпу. Так подставляться. И как он вообще смог столько лет скрывать любую информацию о Гарри от милорда. Драко закрыл руками лицо. — Он… скоро придёт за остальным. — Это плохо. — Я догадываюсь, — слегка истерично. — Где ты сейчас? — В поместье милорда. Меня заперли в одной из комнат. — Пожалуйста, опиши обстановку, — как можно мягче попросил Энтони. И это подействовало. Драко отнял руки от лица и осмотрелся: — Скудная… Кровать, тумбочка, шкаф. — Значит, первый этаж. Там сорок спален. В каком ты крыле? — Да хрен его знает. — Драко, не выражайся. — Иди на хер, Энтони. Мне сейчас не до словесных изысков. И, блядь, страшно. Он придёт в любую минуту. — Прости-прости. Успокойся, всё… — «хорошо» сказать язык не повернулся. Драко зло глянул на него, но сдержался. Энтони судорожно пытался сообразить — где его могли запереть. Левое или правое крыло? Сорок комнат, в каждом по двадцать. Ну конечно! — Окно! С какой оно стороны?! — Слева, — немного ошарашенно ответил Драко. — Значит, левое крыло. Вряд ли ты в чьей-то комнате, — не давая мыслям замедлиться ни на секунду, Энтони продолжил размышлять вслух. — Насколько я помню, там четыре свободных комнаты. Скорей всего, ты в самой близкой к началу коридора. А это… — Энтони! В комнату вошёл порядком взбешённый отец. Стоя к нему спиной, Энтони поспешно оборвал связь и спрятал зеркальце в карман штанов. — Сколько можно копаться? Мы опаздываем к милорду. Повернувшись к отцу, он встретился взглядом с холодными серо-голубыми глазами. Лицо Лорда Голдштейна лишено всяких эмоций — абсолютно бесцветное. Когда Энтони был маленьким, его до дрожи пугала эта пустота. Он не знал, доволен ли отец, зол ли? Даже голос порою не выдавал его. Именно поэтому наказание всегда настигало Энтони неожиданно. Вот он несмело улыбается отцу в надежде на похвалу, а вот корчится на полу от боли. Нельзя давать воспоминаниям ход, иначе он потеряет контроль. — Я готов. Никаких эмоций. Ни в голосе. Ни на лице. Ни в сердце. — Я слышал — ты с кем-то разговаривал? Отец позволил себе нахмурить брови — более чем наглядное предупреждение о его недовольстве и подозрении, намеренно продемонстрированное Энтони. — Репетировал речь. Разговор с милордом должен пройти идеально. — Я рад, что ты это понимаешь. Отец не поверил, но посчитал, что разговор Энтони, с кем бы он ни был, не стоит его внимания и уж тем более потерянного времени, которое он потратит на дальнейшие расспросы. Спускаясь вниз к камину, Энтони старался выглядеть спокойным с долей волнения, позволительной при встрече с милордом. Но думать ни о чём не мог, мысли парализовала паника. Хуже всего — отец это заметил. У него чутьё на любое проявление эмоций. И его подозрительность возросла. Энтони физически ощущал его взгляд, но успокоиться не получалось, наоборот, он только сильнее нервничал. Оставалось несколько часов, а то и минут, до открытия правды, а он добровольно идёт в ловушку, из которой уже не выбраться. Когда он шагнул в камин, единственное, что ему оставалось — это падать. Холл в поместье милорда был забит людьми, которые что-то бурно обсуждали меж собой. Отец обвёл их взглядом, наткнулся на Барти Крауча-младшего и направился к нему. — Добрый день, Барти, — отец подошёл к мужчине, который чуть повернулся на его голос и кивнул в знак приветствия. Крауч-младший занимал высокое положение, несмотря на его неоднозначные отношения с высшим светом. Его любили за дерзость, за изящное балансирование на грани дозволенного. И ненавидели за ту должность, которую он получил своими силами, посмеявшись над светом с его связями. Выскочка, с которым считались. И не просто кто-то, а Лорды. — Смотрю, энергия из всех бьёт ключом. В чём причина? Тонкая улыбка и лёгкий наклон головы в ответ. Лорд Голдштейн поймал себя на том, что пытается перехватить его взгляд. — Случилось нечто непредвиденное, — Крауч-младший наполовину прикрыл веки. Отцу кто-то протянул газету с кричащим заголовком. Такая же лежала у Энтони на журнальном столике. Отец пробежался по ней глазами и зацепился взглядом за фамилию Поттер. Энтони знал, что он еле сдерживается, чтобы не посмотреть на него. Наверняка в голове мелькнула мысль, что, когда он вошёл в комнату, то прервал их разговор. В лице отец не изменился, но его сознание затопила ярость. Внутри у Энтони всё задрожало от неё, будто струны дёрнули, и они зазвенели. — И что это значит? — голос отца равнодушен. Крауч-младший сузил хитрые глаза, а потом в том же тоне ответил: — Только то, что Северус провинился. Вопрос лишь в том — насколько. Неплохой шанс для некоторых подняться. Он подразумевал Голдштейнов. Почти открытая провокация. — Я не некоторые. — Разве я говорил о вас? Отец, как бы уязвлённый, отвёл взгляд и прожёг им Энтони. Лишь доля секунды, а он покрылся холодным потом. — Меня ожидает милорд, так что с твоего позволения… — Так быстро сбегаете от меня? — прервал его Крауч-младший, не дослушав. — Ты не тот, ради кого стоит заставлять милорда ждать. — Я сомневаюсь, что существует хоть кто-то на этом свете, ради кого стоит заставлять милорда ждать. Что касается самого милорда, то он слишком занят, поэтому дела вы будете обсуждать разве что с Люциусом. Если, конечно, пробьётесь к нему. — Распоряжение милорда? — сухо спросил отец. — Именно. Усмешка Крауча-младшего не была издевательской, но что-то в ней всё равно задевало за живое и требовало ответа. — Не думал, что тебе так подойдёт роль дворецкого. Крауч-младший сузил глаза, но искры смеха продолжали гореть в них. — У всех есть скрытые таланты. И… мистер Голдштейн, — будто только заметив Энтони. — Можете ли вы нам что-нибудь рассказать о Гарри Поттере? Вы, кажется, учитесь на одном факультете. — Причём здесь мой сын? Он не якшается со сторонниками Дамблдора. — А разве кто-то его в этом обвиняет? Я всего лишь интересуюсь. Ведь после того, как стало известно о сомнительных знакомствах сына Люциуса, многие внимательнее присмотрелись к кругу общения своих детей. Никто не хочет, чтобы их ребёнок оказался на месте Драко. А ведь это ещё не конец. Милорд просмотрел не все его воспоминания. Мальчика жалко, он оказался крайним в этой истории. Когда милорду надоест пытаться вызвать Северуса, он переключится на мальчишку. Надеюсь, у него после этой встречи останется хоть крупица разума. — А она у него была? Так подставить свою семью. Но, в любом случае, моего сына это не касается. Доброго дня. — Всего наилучшего. В том числе вам, мистер Голдштейн. Энтони скованно кивнул. Отец положил руку на его плечо и потянул в сторону, направляя в нужное место — к открытому коридору. Из-за снежной погоды там никого не было. Рука сильнее сжала плечо, причиняя боль. — Я ведь предупреждал тебя. Твоя блажь может стоить нам всего! Скажи, что ты больше не общаешься с ним. Что в твоей голове нет ничего, что может нас погубить. — Я не общаюсь с Г… — и осёкся под взглядом отца, — с ним. Но те воспоминания на первом курсе… их достаточно, чтобы оказаться на месте Драко. Пощёчина была оглушительной. — Идиот! Твоя глупость погубит всё, ради чего я трудился все эти годы. — Прости, отец, — Энтони опустил взгляд. — Ты найдёшь выход. Слышишь меня? На коленях будешь ползать перед милордом, но вымолишь прощение. Энтони вскинулся, но взгляд отца заставил его вновь опустить глаза. Губы сами прошептали правильные слова: — Да, отец. Он замешкался на секунду, прежде чем сказать следующую фразу, которая чуть не встала у него в горле: — Я сейчас же отправлюсь к милорду. — Только не медли, — голос отца смягчился. — Нам дорого обойдётся каждая секунда. Мне нужно к Люциусу, поэтому я не смогу пойти с тобой. Энтони машинально кивнул, соглашаясь, что так будет лучше. Может, удастся вывести из-под удара отца. Лорд Голдштейн не смотрел на сына. Его взгляд был устремлён на поля, покрытые снегом. Белизна резала глаза, но он предпочитал видеть её, нежели сына. — И, Энтони, ты наследник рода Голдштейнов, моя гордость. Помни об этом. Энтони поднял взгляд — для него это прозвучало как признание. — Всё ради семьи, — ему столько раз твердили эту фразу, что она потускнела и стерлась, и лишь сейчас приобрела смысл. Отец кивнул то ли его словам, то ли своим мыслям — Энтони так и не понял. Главное осталось неизменным — отец на него не смотрел. Молча повернулся спиной и покинул коридор, оставляя его одного. Прислонившись к стене, Энтони прикрыл глаза. Он пытался защитить Гарри, и к чему это привело? Всё рухнуло. И сейчас он самолично разрушит его жизнь, а может, даже станет причиной смерти. Ему необходимо принести друга в жертву отцовских амбиций. В конечном итоге всё пришло к тому, с чего началось — к его полному бессилию перед отцом. Сделать бы хоть что-то. Да хоть разрыдаться, и то легче. Только где же слёзы? Куда он их спрятал? Энтони оттолкнулся от стены, пошатнулся, но быстро восстановил равновесие и направился к двери — она вела в обеденный зал. Там не принято было праздно шататься, но наводнившие поместья слухи пошатнули негласные правила. Люди сновали туда-сюда: обгоняли Энтони, проскальзывали мимо, выныривали из-за плеча или, наоборот, текли ровным потоком навстречу. Энтони шёл вдоль длинных столов, соединенных вместе в конце главным, где обычно сидели милорд и его приближённые. В гостиных было особенно шумно. Энтони старался не попасться знакомым на глаза. Отец прав — дорога каждая секунда. А вот и нужный коридор. Осталось совсем немного. Одна, вторая, третья… пятнадцатая. Его отделяла последняя преграда. Энтони дёрнул за ручку двери — предсказуемо заперто. Остаётся надеяться, что это не запирающее заклинание, которое вплетено в защиту поместья, иначе он не успеет поднять палочку, как сбегутся люди. На коридор опустился купол тишины. Перед глазами мелькнул давний образ — Гарри с легкой улыбкой на губах. — Expulso! Дверь качнуло, дрожь прошла по поверхности. Металлический замок выпал и беззвучно упал по ту сторону. Щепки осыпались на пол, а на месте замка зияла дыра. Замерев, Энтони смотрел на неё, считая удары сердца. Никто не пришёл, не выбежал в гневе из соседних комнат. Тишина. Энтони толкнул дверь. Драко стоял в витающем облаке пыли и испуганными глазами смотрел в проём. Страх настолько поглотил его, что он не сразу узнал Энтони. Для него он был просто тёмным силуэтом — угрожающим и несущим опасность. Когда пыль осела, взгляд Драко прояснился. Он кинулся к Энтони и обнял его. Чуть повернув голову, Энтони уткнулся носом в белые пряди. — Как же я рад тебя видеть, — пересохшие от волнения губы еле слушались. Энтони кивнул и отошёл на шаг, выпутываясь из объятий. — Крёстный… его нужно предупредить. — Я только что встретился с Краучем-младшим. Милорд пытался вызвать профессора Снейпа, но тот не отвечает. — Безумие. Я должен с ним поговорить, и с Гарри тоже. Он не берёт зеркало, сколько раз уже пробовал. — Гарри с семьёй. Вряд ли ему угрожает опасность. Но ты прав — предупредить нужно. И, наконец, рассказать обо всём. — Тогда уходим, — решительно сказал Драко, обошёл Энтони и почти достиг двери. Но был схвачен за рукав мантии. — Подожди. Учти, если мы сейчас сбежим, всё станет только хуже. — Энтони, ты уже выломал дверь. Дверь он, может, и выломал, но решение уйти всё ещё было за ними. И, судя по всему, Драко его уже принял. Пыль щекотала нос, Энтони еле сдерживался от чихания. Дышать ей было ещё противнее. Пора уходить, иначе они здесь задохнутся. — У меня забрали палочку. Наложи на меня какие-нибудь чары иллюзии. — Опытный маг их разглядит. — Если будет присматриваться. Энтони вздохнул, взмахнул палочкой и набросил вуаль на лицо Драко, которое начало меняться. Сперва потемнели глаза, их цвет превратился в странную помесь голубого и зелёного, затем заострились черты лица, потеряв привычную для Драко мягкость. Сменился и цвет волос на угольно-чёрный. — Готово. Драко метнулся к зеркалу, придирчиво осмотрел себя и неожиданно вздрогнул, подметив что-то в новой внешности. Бросил пронзительный взгляд на Энтони, но ничего не сказал, смирившись с временными изменениями. Осторожно они выскользнули из комнаты и устремились к выходу. Достигнув его, Энтони снял купол тишины, прежде чем за ним захлопнулась дверь, и они оказались в синей гостиной. — Мы забыли замести следы, — озарило Драко. Повернулся было обратно к двери, но Энтони схватил его за запястье и удержал на месте. — Слишком долго, — бесстрастно заметил он. Драко нехотя кивнул, и они вновь влились в людской поток, который и не переставал бурлить — не подозревая, что несколько минут назад им создали новый повод для сплетен. — Пойдём через фиолетовую или зелёную гостиную? — спросил Драко, идя на шаг позади. — В фиолетовой у нас слишком много знакомых. Лучше через зелёную. — Через фиолетовую можно выйти во двор и потом зайти с главного входа в холл. — Риска больше. Для многих там не секрет, что я дружил с… — Энтони не закончил. — Накинешь иллюзию. — Слишком приметно. Чудо, если никто не заметит её на тебе. — Там большинство — наши ровесники, ну или на один-два курса постарше. Опыта не хватит. — У Руквуда? У Забини? Или у Нотта? Мне продолжить? Драко вздохнул за его спиной. — Зелёная — это же кошмар. Нас там мгновенно разоблачат. — Там нет никому до нас дела. В отличие от фиолетовой. — В конечном итоге без разницы. Куда бы мы ни пошли — везде слишком большой риск быть замеченными, — после секундного промедления, Драко решился. — Идём через зелёную. — Отлично, а теперь помолчи. На нас и так уже косятся. Драко подчинился и для надежности увеличил расстояние между ними еще на два шага. Зелёная гостиная опасна тем, что в ней любили проводить время довольно влиятельные люди. Проход через неё равноценен прогулке по Запретному лесу. Не успеешь оглянуться, как какая-нибудь тварь переломит тебе хребет. Хорошо ещё, если смерть будет безболезненной. Стоило войти в зелёную гостиную, как Энтони оглушил звук бьющегося в груди сердца. Он старался не спешить, идти в том же темпе, что и другие — не выделяться, но каждый раз сбивался и ускорял шаг. А ведь подстраиваться под других — его главное умение, которое давалось ему лучше всего… до недавнего времени. Они практически пересекли гостиную и подошли к группе, что сидела на диванах и выпивала. Энтони узнал в одном из магов Антонина Долохова и тут же остановился. Самый опытный боец в рядах милорда — ему хватит мимолетного взгляда, чтобы раскрыть их. Драко позади него запаниковал, видать, тоже заметил. Энтони кожей чувствовал его растерянность. Нужно было пройти мимо них как ни в чём не бывало, но Энтони не мог пошевелиться — ноги приросли к полу. Один шаг, давай же! Давай! Не смог, слишком испуган. На него уже начали обращать внимание, и с каждой секундой взглядов, задерживающихся на нём, становилось больше. Боковым зрением он заметил какое-то движение. Драко обошёл его и направился прямиком к компании Долохова. У Энтони внутри всё оборвалось, когда он увидел, как близко Драко подошёл к опасности. Секунда, и он прошёл мимо, так и не замеченный Долоховым. Энтони поторопился нагнать Драко, и только когда они поравнялись — вспомнил, что не следует спешить. Но было поздно — он уже привлёк ненужное внимание. Рабастан Лестрейндж рассматривал его со своего места. Взгляд был задумчивым, блуждающим, но вот он сместился в сторону Драко, поверхностно прошёлся по нему целиком, прежде чем сконцентрироваться на лице. Энтони не знал, сколько ему потребуется секунд, чтобы распознать иллюзию. Главное, этих секунд ему не дали. К нему повернулся Крауч-младший и задал вопрос. Лестрейндж отвлёкся, переведя взгляд на собеседника, потеряв интерес к Драко. Энтони было плевать — странно ли выглядит его поспешность или нет, но он больше не мог выносить эту пытку. Сердце ныло в груди от страха. Схватив Драко за руку, он чуть ли не бегом бросился в обеденный зал. Приближался пятый час, и люди стали заполнять помещение. Энтони приходилось протискиваться через толпу, таща Драко за собой. Оказавшись в холле, они забились в тёмный угол, укрытый длинными и широкими листьями высокого растения. Только оказавшись в относительной безопасности, Энтони отпустил руку Драко и схватился за сердце, бешено бьющееся в грудной клетке и не перестававшее болеть. Ему необходима хотя бы пара минут отдыха. Драко же, пока Энтони приходил в себя, чуть наклонил лист, чтобы взглянуть на камин, в котором то появлялись, то исчезали люди. Они были почти у цели. Осталось совсем немного. В нетерпении он повернулся к Энтони: — Пошли. Но Энтони не решался. Они только что пересекли часть огромного поместья милорда, и сейчас очутились в очередном гигантском помещении — холле — полностью пустом, за исключением расставленных по углам декоративных растений, в тени одного из которых они и прятались. Гости предпочитали здесь не задерживаться, поэтому, несмотря на вечный поток приходящих и уходящих — в нём, по большей части, никого не было. По большей части, ибо несколько гостей всё же остались и от скуки наблюдали за проходившими мимо. Энтони никогда не думал, что будет бояться открытого пространства. — Подожди ещё немного, — попросил он. Кое-что не давало ему покоя. Его чутьё. Последнее, на что он полагался, но сейчас в голове не переставая звенел колокольчик — не выйдет. И Энтони ему верил. — Времени нет, — напомнил Драко. Энтони сжал зубы, подавил сотрясающую его дрожь и вышел из укрытия. Он не слышал обрывки чужих разговоров, стука каблуков, отдающего гулким эхом — только своё сердце, рвущееся на куски от страха. Видел только камин и шёл к нему, не оглядываясь. Драко следовал за ним по пятам. — Куда? — разлепив губы, сипло спросил Энтони. — Снейп-хаус. — Защита меня не пустит. Энтони взял летучий порох подрагивающими пальцами и просыпал часть на пол. Драко зашкрябал ботинком, пытаясь его счистить или, по крайней мере, разбросать в стороны и сделать менее приметным. — Паучий тупик, старый дом крёстного. Защиты там больше нет. Энтони кивнул, зашёл в камин и бросил порошок под ноги. Мелкие частицы осели на штанах и новых туфлях. Чётко выговорив название, он с облегчением увидел, как взметнулось зелёное пламя, но ничего не произошло — Энтони не перенёсся. — Камин закрыт для меня, — его буквально выкинуло обратно, ноги подогнулись и он упал в объятия Драко. Энтони поднял глаза на пепельно-серое лицо друга и поймал испуганный взгляд. — Он знает, — шёпотом сказал Энтони. — Бежим! — Драко схватил его за руку. Но куда бежать? Они в ловушке. Капкан захлопнулся, а они и не поняли. — Защита, скорее всего, уже сообщила хозяину, что ты пытался переместиться, — Драко продолжил его куда-то тянуть. Неожиданно двустворчатые двери, ведущие в голубую гостиную, распахнулись — женщины в длинных платьях, с уложенными в причёски волосами и с надменными лицами начали пересекать порог холла. Десятки женщин разных возрастов. Драко и Энтони метнулись в сторону, чтобы не стоять у них на пути. Напор уменьшился, сменился и облик женщин: всё ещё в платьях, но уже короче — чуть ниже колен — с накинутыми поверх мантиями разных цветов. Под конец они даже увидели женщин в штанах, идущих рядом с немногочисленными мужчинами. — Пять часов, — склонившись к Энтони, шепнул Драко. Через голубую гостиную можно попасть в стеклянный коридор, а затем по лестнице на второй этаж, вход куда запрещён. Также она вела в бежевую гостиную, которую условно называли женской. Пробили куранты — начало чаепития. Что было как нельзя кстати для Энтони и Драко, ведь почти все обитатели поместья соберутся в обеденном зале и у них появится время, чтобы придумать, как действовать дальше. Драко не знал, как отреагирует милорд на попытку Энтони покинуть поместье, но посчитал за лучшее убраться из холла. Увидев просвет в толпе, Драко схватил Энтони за руку и нырнул в проём, а потом тут же отскочил к стене, чтобы их не затоптали. Гостиную Драко с Энтони миновали быстро, все были слишком заняты, чтобы обращать внимание на двух подростков, жавшихся к стене. Пройдя стеклянный коридор, они оказались у лестницы, но Драко не стремился на второй этаж, его интересовало помещение за ней, которое использовали, как склад. Закрывшись, они почувствовали, как их отпускает напряжение. Милорд, будь у него на то желание, быстро их найдёт, но они хотя бы успеют отдышаться, прежде чем бежать дальше. — Если камин закрыт, нам не выбраться, — из-за жадных глотков в лёгкие вновь забилась пыль. Энтони с безучастным видом наблюдал, как Драко в панике ходит из угла в угол, задевая какой-то хлам, хранившийся здесь. Вряд ли он принадлежал милорду, тот предпочитал хранить свои вещи в более надёжном месте, вроде складов в подземелье. Здесь же, скорее всего, были вещи живущих на первом этаже и не смогших уместить их в комнате. — Можно пешком, — после недолгого хождения, неожиданно предложил Драко. — Чтобы милорд спустил на нас своих цепных оборотней? Церемониться не станут, порвут на куски. — У нас не такой уж большой выбор. Энтони сжал виски пальцами. — Давай рассуждать логически. Если пойдём пешком, то как только мы покинем земли милорда, защита мгновенно предупредит его об этом. Дальше идут поля, а ближайший населённый пункт в пятнадцати милях от границы. Это пять часов, Драко! Оборотни выследят нас раньше. — Если бы мы умели аппарировать! — с досадой бросил Драко и пнул деревянный ящик, в котором звякнуло что-то стеклянное. — В поместье нельзя аппарировать. — Для тех, кого пустят по нашему следу, уверен, милорд сделает исключение. — Тем более нельзя идти пешком! Они просто воспользуются сквозной аппарацией и выследят нас с воздуха. Или просто аппарируют в ближайший посёлок и будут ждать нас там. — Потрясающе, — процедил Драко, а потом взглянул куда-то за спину Энтони и его взгляд изменился. — Но летать можно не только с помощью аппариции, верно? Как насчёт мётел? — Дурацкая идея. Да и где мы их возьмём? — Обернись. Энтони бросил взгляд через плечо и увидел в углу брошенные мётлы. — Ты с ума сошёл! — Есть идеи получше? — Нет… но! Драко прервал его: — Ты сказал, что, как только мы покинем территорию, об этом тут же узнает милорд. Модель этих мётел — Нимбус-1000. На них лететь до границы минут пятнадцать. Потом еще пятнадцать минут, и мы доберёмся до посёлка. Папа рассказывал, что там есть какой-то паб для магов. Воспользуемся их камином и перенесёмся в старый дом крёстного. А лучше попытаемся запутать следы — сначала в «Дырявый котёл», затем в «Три метлы», а потом уже туда. — Как только они узнают, что мы сбежали, то просто аппарируют в этот паб. — Придётся рискнуть и надеяться, что они отреагируют не сразу, — пожал плечами Драко. — Мне всё ещё не нравится эта идея. — У нас не так уж много вариантов — либо летим, либо остаёмся здесь и ждём, пока нас не найдут. В такие моменты нельзя медлить, а он только это и делает. Пока хотя бы у одного из них достаточно решимости — нужно действовать. Энтони взмахнул палочкой и уменьшил мётлы. Драко поднял их и спрятал в карман. Чуть приоткрыв дверь, Энтони осмотрелся и, только убедившись, что поблизости никого нет, вышел из захламлённой комнаты. Они быстрым шагом направились к главному входу, минуя стеклянный коридор, гостиную и холл. На пути им никто не встретился. Поместье выглядело обманчиво пустым, и Энтони с Драко даже немного расслабились. Большинство гостей приходили через камин, почти никто не пользовался главным входом. Там меньше всего стоило ожидать опасность, наверное, поэтому именно там она их и настигла. Перед огромными двустворчатыми дверями шесть метров высотой стояла вошедшая с улицы Беллатриса Лестрейндж в мантии из меха горностая и небрежно стряхивала почти растаявшие снежинки с плеча. Когда она повернула голову в их сторону, то нанизанные на волосы капли задрожали и начали переливаться на свету, как драгоценные камни. — Мистер Голдштейн, какая приятная встреча. Драко машинально прошёл вперед и чуть не остановился рядом с ней, но каким-то чудом заставил себя идти дальше. Беллатриса зацепилась за него взглядом, оглядела и опасно сузила глаза. — Леди Лестрейндж, — Энтони склонил голову. Драко исчез из её поля зрения, и она медленно перевела свой взгляд на него. За её спиной Драко указал рукой на дверь. Энтони не двинулся, не кивнул, не позволил себе даже моргнуть — никак не показал, что понял его. С трудом открыв дверь, Драко вышел наружу, и она с громким хлопком закрылась за ним. — Вы знаете, что милорд хотел поговорить с вами? — когда она сделала шаг навстречу, в её движениях не было ничего угрожающего, но Энтони всё равно отступил на шаг. Её это позабавило, понял он по жесткому изгибу губ. — Я бы с превеликим удовольствием поговорил бы с милордом, не будь он так занят. Не хочу его беспокоить и отвлекать от дел, — слишком поспешно заговорил Энтони. Слова набегали друг на друга, гласные дрожали, а окончания срывались. — Вот как… — протянула она, не отводя от него глаз. — Но вы всё же сходите. — Непременно. — Сейчас, — улыбнулась Беллатриса. — Тогда позвольте хотя бы предупредить друга, чтобы он не ждал меня. — Ах да, ваш друг, — она повернула голову, будто пытаясь окинуть взглядом того, кто уже покинул помещение. — На нём ведь была иллюзия. Зачем? У Энтони на мгновение перед глазами всё дрогнуло и стало нечем дышать. — У него комплексы из-за своей внешности. Всё лицо в прыщах, — он даже не сразу понял, что говорит. — Зелья и мази не помогают? — Увы, тяжёлый случай. Рассмеявшись, Беллатриса мягкими шагами приблизилась к нему вплотную. На сей раз он не отшатнулся. Была ли здесь заслуга выдержки или же дело в парализовавшем страхе — он не успел понять, она дотронулась до его щеки ледяными пальцами и мысли исчезли из головы. Невесомое прикосновение, как разряд тока, что прошёл от кончиков её пальцев до его нутра, где напряжение уже достигло пика. — Ты дрожишь, милый, — она нежно погладила его по щеке. — Знаешь, меня очень сложно обмануть. Я всегда вижу, когда мне лгут, — а потом наклонилась и зашептала на ухо. — Если уж решился, то беги изо всех сил, ведь когда я тебя поймаю… — холодные губы оставили след от помады на его щеке. Кроваво-красный. Отстранившись, она обошла Энтони и грациозно вплыла в холл. Он оглянулся ей вслед — Беллатриса продолжала отдаляться, пока не скрылась вовсе. Оставив после себя лишь горевший на щеке поцелуй. Энтони поспешил стереть помаду, но даже после того, как краска исчезла, место, до которого она дотронулась, жгло как при укусе змеи. Энтони спохватился, что впустую тратит время, стоя тут как болван, и поспешил покинуть поместье. Драко ждал его снаружи, на крыльце, озябнув от холода. Не успел он что-либо сказать, как Энтони бросил: — Она что-то подозревает. Нужно убираться отсюда, — и наложил на обоих согревающие чары. Судорожно кивнув, Драко достал из кармана маленькие мётлы. Энтони взмахом палочки вернул им привычный размер и, сев на них, они поднялись в небо, полные тревоги и страха. *** Гарри, не отрываясь, смотрел на профессора Снейпа, именно поэтому заметил, когда тот поднял глаза от газеты, и на его лицо упала тень тяжёлых мыслей. Наверное, Гарри должен быть расстроен из-за того, что пресса пронюхала подробности — как они это называют? — семейной драмы. Его семейной драмы. Но, во-первых, он ожидал чего-то подобного. Во-вторых, профессор Снейп полностью завладел его вниманием, вытеснив другие мысли. Однако он не отваживался спросить: в чём дело — слишком непривычно было видеть волнение профессора. Гарри так и не смог признаться хотя бы себе, что увидел на лице Снейпа страх. — Северус? — Вэнс встал и обошёл стол, чтобы оказаться рядом. Очнувшись, Снейп тут же нашёл глазами Гарри. — Мне нужно с вами поговорить. — Я вам уже всё рассказал, — только не сейчас, он не готов обсуждать Поттеров. — Дело не в них, — каким-то образом понял его Снейп. — Сейчас меня волнует ваша безопасность. — Моя безопасность? Но что мне может угрожать? — Очень и очень многое. Для начала, вы никому не должны называть вашу настоящую дату рождения. Если нужно — забудьте о восемнадцатом января, существует только тридцать первое июля. — Подождите… зачем? — Дальше, Лорд Вэнс, необходимо придумать легенду. Похороны Эммелины были закрытыми, общественность не знает, когда она умерла. Пускай это будет первое августа. Они переглянулись, а потом Вэнс усмехнулся: — Если создавать выдумку, то не стоит ограничивать фантазию. Мальчика волнует его незаконнорождённость. Думаю, стоит придумать ему отца, который последовал спустя год в могилу за моей дочерью. — Как пожелаете, — Снейп, казалось, был занят своими мыслями и не придал значения этим словам. — На тебе лица нет, Северус. Всё настолько серьёзно? — Боюсь, всё ещё хуже, чем вы думаете. Лицо профессора исказило болезненное выражение, но он справился с собой. Однако эта боль будто встряхнула его, и он продолжил: — Если будете что-нибудь рассказывать, то не вдавайтесь в подробности. Поттерам известна правда, и они могут опровергнуть ваши слова. Этого нельзя допустить. — Мне кто-нибудь объяснит, зачем прибегать к обману? — Гарри начал выходить из себя. Ему совершенно не нравилась поднятая вокруг него суета. Она была не к добру, от неё веяло чем-то тревожным и внутреннее напряжение нарастало с каждым оброненным Снейпом словом. — Поверьте мне, это необходимо. Я бы рассказал вам больше, но у меня мало времени, — Снейп сжал своё запястье пальцами другой руки — непривычный жест привлёк внимание Гарри. — А теперь самое главное — вы должны покинуть Великобританию, вообще Европу. Отправляйтесь в Америку и затеряйтесь на время. — Вы… вы с ума сошли! — Послушайте… — Нет, я… — Да слушайте же, что вам говорят! — но видя полное непонимание и даже зарождающийся протест, Снейп повернулся к Вэнсу. — Ну хоть на вас я могу рассчитывать? Гарри ожидал от Вэнса чего угодно, кроме молчаливого согласия, которое подействовало на Снейпа успокаивающе: напряжение покинуло плечи, ушла и резкость в движениях. — Нужно обсудить детали. — Давай-ка лучше пройдём в гостиную. Ты еле на ногах стоишь, — Вэнс хотел было прикоснуться к Снейпу, как-нибудь поддержать, но тот отстранился и направился к двери. — А ты, — повернулся Вэнс к Гарри, — сходи наверх, присмотри себе комнату. Хотя, судя по всему, долго мы тут не задержимся. После этих слов они ушли в гостиную, плотно закрыв за собой дверь. Гарри пребывал в полнейшей растерянности, и его даже начала одолевать злость. Почему ему не могут внятно объяснить, что происходит? Какая опасность? Почему она ему грозит? А ещё Вэнс и Снейп! Просто отодвинули его на второй план. Разве он давал им право решать за себя? Особенно его раздражал Вэнс — то ему было плевать, то он резко озаботился его судьбой. Хотя если бы не профессор Снейп, то так бы и подпирал рукой подбородок в безуспешной попытке не уснуть. Взбешённый этой мыслью, Гарри пересёк гостиную, взялся за ручку и дёрнул со всей силы — дверь не поддалась. Запирающее заклинание. Не собираясь сдаваться так просто, он постучал, но никто не ответил. Скорее всего, они наложили и заглушающее. Осмотрев галерею, он увидел около люка ещё одну дверь, но и здесь его поджидала неудача — и её заперли. Судя по вбитым в дверь гвоздям, запирающим заклинанием дело не закончилось. Ту сторону, скорее всего, заколотили досками. Его тут просто закрыли! — Попробуй через люк, дорогой, — раздался женский голос. Гарри закрутил головой в поисках той, кто это сказал, и наткнулся взглядом на портрет. Его обитателя, статного брюнета, потеснила золотоволосая женщина с тёплыми карими глазами. — Прощу прощения? — растерянно переспросил Гарри. — Через люк можно попасть на цокольный этаж, а затем подняться на первый по лестнице. — Спасибо, мэм, — неуверенно поблагодарил Гарри и подошёл к люку. Приподняв его, он осторожно спустился вниз, заблаговременно прикрыв пол-лица ладонью, чтобы пыль не забилась в горло и нос. От пола его отделяла одна ступенька, когда Гарри окинул взглядом помещение, и у него сложилось впечатление, что за то время, пока его здесь не было, скопилось ещё больше грязи. Что, конечно же, было невозможно. Так, куда дальше? Выбор оказался небольшим — либо через ядро, от одного воспоминания о котором у него ныла ладонь, либо через ту комнату, где за стеной он слышал копошение эльфов. Кстати, о них! — Зачем держать домашних эльфов, если они не работают? Могли бы хоть прибрать эту комнату. Стоило этим словам сорваться с губ, как пыль взметнулась вверх. Гарри будто оказался в эпицентре песчаной бури. Поражённый пылью, вставшей перед ним стеной, да такой плотной, что через неё невозможно было что-нибудь рассмотреть, он отнял руку от лица и ахнул. В горле тут же встал ком, и он начал задыхаться. Чтобы отвоевать себе хоть немного воздуха, Гарри закашлялся, и из глаз хлынули слёзы, а веки воспалились. Их так сильно жгло, будто в лицо брызнули желчь броненосца. Руками он тёр глаза, но жжение не проходило. С опозданием он сообразил, что лучше вообще убрать их от лица, и с большим трудом опустил руки. Чуть приоткрыв слезящиеся глаза, Гарри пытался понять: откуда взялась пыльная буря. До него донёсся чей-то писк, бормотание, и вдруг что-то рухнуло. Звук разлетевшегося на куски неизвестного предмета привёл его к озарению. Он понял причину — эльфы отреагировали на его слова, приняв их за приказ, и начали убираться. Гарри замахал перед собой рукой, пытаясь разогнать облако пыли, но всё было бесполезно. Что-то опять звякнуло, кто-то вскрикнул, а под ноги ему прикатилась то ли крышка, то ли тарелка — рассмотреть толком он не смог. — Хватит! — крикнул Гарри. — Прекратите немедленно, пока всё тут не разбили. На несколько мгновений установилась тишина, которую тут же разрушили восклицания эльфов: — Молодой хозяин!.. не доволен… плохой эльф! Наказать себя! — доносилось со всех сторон. Гарри всё ещё ничего не видел, но представлял, что за этим последует — и, действительно, эльфы похватали кто что смог и начали истязать себя. Комнату наполнили болезненные стоны, всхлипы и задушенные крики. Звуки страданий окружили со всех сторон и давили, давили, давили. У Гарри от них волосы встали дыбом. — Стойте! Успокойтесь! Не нужно себя наказывать! — и чуть отдышавшись, спросил более спокойным тоном. — Кто у вас главный? Все замерли, и перед Гарри в тёмно-сером облаке появился домашний эльф с виновато повисшими ушами. — Пинки, сэр. — Отлично, Пинки. Отведи своих сородичей туда, где они были. — Молодой хозяин не доволен? — дрожащим голосом спросил Пинки. Гарри посмотрел в огромные глаза эльфа, блестящие от слёз и не смог сказать ничего, кроме: — Я неправильно отдал приказ. Вы ни в чём не виноваты. Эльф приподнял голову и с обожанием посмотрел на Гарри, которому стало неловко из-за этого взгляда. Как нельзя вовремя раздался голос уже знакомой ему женщины: — Дорогой, ты не мог бы? Пыль потихоньку улеглась, и Гарри сумел добраться до сложенных в углу картин. Перевернув одну из них лицевой стороной, он увидел, как женщина поправляет причёску, растрепавшуюся из-за попытки удержать равновесие — картина была чуть наклонена набок. Увидев Гарри, она нежно улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась: — Ты весь в пыли. Гарри недоуменно коснулся лица, задел что-то мягкое, напоминающее пух, и, схватив за конец, потянул. Перед глазами появился огромный комок пыли, который он поспешил отбросить от себя. Потом зарылся руками в волосы, отряхивая их от маленьких клубочков. Одежда тоже была вся в них, вплоть до того, что белоснежная рубашка сменила цвет на грязно-серый. Рукавом мантии он попытался вытереть лицо, но, похоже, сделал только хуже. Леди с портрета вскинула руки, пытаясь остановить его, но было поздно — Гарри измазал себе всё лицо. — Тебе нужно умыться, — сдерживая улыбку, сказала женщина. — На первом этаже? — Да, рядом с лестницей есть туалет. Но я бы на твоём месте помылась целиком. Ванная на первом этаже есть только в покоях Мартина. А вот на втором их целых две. Гарри на мгновение задумался. Он не хотел бы терять на это время, но появиться перед Снейпом в таком виде смерти подобно. Он и так чувствует себя уязвлённым, попадая под саркастический взгляд профессора, а сейчас и вовсе сгорит от стыда. Была, правда, ещё одна немаловажная деталь. Если он хочет поговорить со Снейпом и Вэнсом, ему придётся выламывать дверь. А как иначе обратить на себя внимание тех, кто чуть ли не забаррикадировался в гостиной? Тяжело вздохнув, Гарри решил, что ему не помешает остудить голову. — Как мне найти ванную? — Было бы лучше, если бы я могла тебя проводить, но кроме как здесь и в галерее в доме больше нет картин, — женщина смущённо улыбнулась. — Пинки, — позвал Гарри эльфа, всё это время стоявшего неподалеку. — Да, сэр! — Ты не мог бы взять портрет и отнести его на второй этаж? — Конечно, сэр! Пинки сейчас же всё сделает! — обрадовался эльф и потянул руки к массивной раме. Порывисто подняв портрет, Пинки завалился на одну сторону. В испуге он прислонил картину к груди и чуть не опрокинулся вместе с ней, но Гарри успел удержать их на месте, ухватившись за раму. — Давай-ка я лучше сам, — потянул он было портрет на себя, но эльф вцепился в него своими тоненькими пальчиками и залепетал: — Нет, сэр, пожалуйста, сэр. Пинки справится, Пинки с помощью магии, сэр! Всё сделает, сэр! — чуть ли не плача, он с мольбой посмотрел на Гарри. Вновь тот ничего не смог противопоставить этому взгляду. Осторожно отпустив раму, Гарри смотрел, как эльф с помощью магии поднимает портрет в воздух. С запозданием он подумал, что мог бы и сам левитировать картину, ведь палочка была при нём. Но, видя счастливого и гордого собой Пинки, Гарри промолчал. — Что ж, а теперь пойдёмте на второй этаж, — с преувеличенной бодростью сказала леди, пытаясь не упасть — картина покачивалась на весу и всё время кренилась на бок, утягивая за собой и обитателя. Пинки готов был сорваться с места, но в таком случае — Гарри был уверен — портрет точно полетит вниз, поэтому строго приказал: — Медленно. Пинки поднял на него взгляд и, увидев суровое выражение лица, принялся усиленно кивать головой. С превеликой осторожностью они начали свой путь. У Гарри каждый раз замирало сердце, стоило портрету в очередной раз слишком сильно наклониться в сторону, но опасность всегда в последний момент отступала, и картина возвращалась в прежнее положение. По лестнице, минуя первый, они поднялись на второй этаж, и вышли в коридор. — Ванная в самом конце, — сказала женщина. Гарри кивнул и направился в нужном направлении, краем глаза всё же следя за Пинки, но до ванной комнаты они добрались без происшествий. Войдя в помещение, он обратил внимание, что комната разделена стеной на две части. В меньшей, где сейчас и был Гарри, вдоль стены располагались раковины, а за дверью, скорей всего, будут ванна и туалет. Гарри с протяжным скрипом открыл чуть заевшую дверь и вошёл внутрь. Он был прав — в комнате была ванна, но в таком виде, будто она простояла нетронутой сто лет, а не пять. Грязная с шелушившейся краской; коричневая, почти чёрная, от покрывшей всю поверхность ржавчины. Стоило приблизиться, и в нос ударил кислый запах сырости. Бросив ещё один взгляд на ванну, ему показалось, что на дне виднеется что-то тёмно-зелёное, похожее то ли на слизь, то ли на какое-то растение. — Это просто отвратительно, — поморщился Гарри. — Пинки всё почистит, сэр! — воскликнул эльф и тут же ринулся к ванне, полностью забыв о портрете, который, лишившись поддержки магии, мгновенно рухнул вниз. — Леди! — крикнул Гарри, с ужасом смотря, как портрет ударяется о пол и падает лицевой стороной на плитку. Часть рамы откололась и отлетела куда-то в сторону. Пинки испуганно взвизгнул и тут же с воплями бросился на стену, в попытке расшибить себе лоб: — Пинки плохой эльф! Пинки накажет себя! Гарри спешно поднял портрет с пола. Из-за тяжёлой рамы весил он, наверное, килограмм пятнадцать, а то и больше. На картине женщина с трудом поднялась на ноги и, держась за голову, вымолвила: — Всё хорошо, — после чего прикрыла мутные глаза. Удостоверившись, что с ней всё относительно в порядке, Гарри прислонил портрет к стене и обернулся к Пинки, который пытался своим лбом пробить стену. — Прекрати, — Гарри еле сдержался от крика, — не нужно себя наказывать, — и уже более спокойно добавил. — Но больше никогда не позволяй себе так обращаться с портретами. — Да, сэр, — Пинки отошёл от стены, и слёзы хлынули из его огромных глаз. Гарри поджал губы — ему только эльфийской истерики не хватало. — Успокойся, иди к своим, обработай раны. Эльф сильнее затрясся в рыданиях. — Пинки здоров, Пинки дрянной эльф, Пинки… — и не договорив, зарыдал во весь голос. Гарри возвёл глаза к потолку и сквозь стиснутые зубы прорычал ругательства. Потом сделал глубокий вздох, ещё один и, наконец, посмотрел на Пинки, точнее, на его лоб, который действительно зажил. Их магия потрясающая, невероятно могущественная, но сами эльфы! — Хорошо, Пинки, — сдавленным голосом от еле сдерживаемого раздражения сказал Гарри. — Убери, пожалуйста, ванну. Только не сломай её и не убейся попутно. — Да, сэр! Пинки сделает! — И не кричи, ради Мерлина, — чуть громче, чем хотелось, сказал Гарри. — Хорошо, сэр, — почти неслышно прошептал эльф, а потом побежал к ванне. Гарри прикрыл рукой глаза и покачал головой. Пинки рано или поздно сведёт его с ума. Взяв портрет леди, он отнёс его к раковинам, ему всё же не хотелось, чтобы почтенная женщина видела, как он моется. — С домашними эльфами нелегко сладить, — улыбнулась она ему с портрета, всё ещё бледная, но явно пришедшая в себя. — Я никогда не думал, что это такая головная боль. — Нужно просто привыкнуть. — К чему? Вечному хаосу? — Гарри осторожно поставил её на тумбочку, где должны были быть полотенца, но она пустовала. Открыв дверцу, он нашёл старую выцветавшую наволочку, материал которой был грубым на ощупь. За неимением лучшего, решил взять её. Надо же чем-то вытереться. Не обнаружив больше ничего полезного, Гарри вернулся в комнату, где застал эльфа в слезах. Тот махал руками над ванной, потом схватил откуда-то взявшийся кусок ткани и начал драить её, но, всхлипнув, отбросил тряпку на пол и вновь начал колдовать. — Пинки, что случилось? — Сэр! Пинки виноват, Пинки старался, но ванна грязная, и Пинки не может! — но потом вспомнил приказ вести себя тише и замолчал. Уши у него дрожали, а слезами эльфа можно было наполнить злополучную ванну, таким мощным потоком они текли из глаз. — Не реви. Сейчас посмотрим, что там. Гарри оглядел ванну — чистую, хотя с первого взгляда так не кажется. Просто она вся покрыта ржавчиной, с которой уже ничего нельзя поделать. — Ты молодец, Пинки. Спасибо. Гарри потянулся и открыл кран с горячей водой. Он задрожал в его руках, а потом из него хлынула коричневая вода с какими-то комками. Смотря на поток воды, он всё ждал, когда она станет хотя бы немного почище. Проходили минуты, но вода была всё такой же грязной, пока кран вновь не задрожал и она не посветлела. Гарри подставил под поток ладонь и тут же почувствовал кожей ледяную воду. Отняв руку, он стряхнул капли и повернулся к эльфу: — Что с горячей водой? — Пинки не знает, сэр, — уши эльфа опустились. — Что случилось, дорогой? — донёсся до него голос леди. — Нет горячей воды! — прокричал Гарри в ответ. — Возможно, проблемы с сантехникой. Вряд ли Мартин занимался ею на втором этаже. — Замечательно. Выбора всё равно нет. Дождавшись пока ванна наполнится, Гарри начал раздеваться. Аккуратно сложив вещи на тумбочку, он опустил ногу в ледяную воду. — Мерлин и Моргана, — зашипел он сквозь зубы, но поставил туда и вторую ногу, а потом медленно начал опускаться. — Стихия и Магия, да чтоб вас всех! Как же холодно… Сев в ванну, он вцепился руками в её края. Ему нужно за что-нибудь держаться, иначе он просто выпрыгнет оттуда. Откинувшись назад, Гарри с головой ушёл под воду, всё ещё цепляясь за края. Вынырнув, он растёр лицо и поспешно выбрался. Укутавшись, как ему показалось, в слишком маленькую наволочку, он начал растираться. Зубы стучали, сам он тоже дрожал и переступал с ноги на ногу — плитка температурой напоминала лёд. Глянув на то место, где оставил одежду, Гарри обнаружил, что её там нет. Её вообще нигде нет. Со слабой надеждой он чуть приоткрыл дверь, высунул голову и оглядел прилегающую комнату с раковинами — одежды не было и там. — Леди, вы не знаете куда могла деться моя одежда? — спросил он у портрета, хотя догадывался куда, судя по тому, что Пинки в комнатах не наблюдалось. — Я слышала хлопок, возможно, её забрал эльф. — Спасибо, — поблагодарил Гарри и закрыл дверь. — Пинки! — Да, сэр! — эльф появился мгновенно. — Скажи, пожалуйста, где моя одежда? — сдерживая гнев из последних сил, с напускным спокойствием спросил Гарри. — Пинки постирал её! — И что же мне тогда надеть? Эльф наклонил голову на бок, задумался на мгновение, а потом огромные уши дёрнулись, и на лице проступило счастливое выражение: — Пинки знает, Пинки принесёт! — и тут же исчез. Так, а где его палочка? Гарри побледнел. Эльф же не решил постирать её вместе с одеждой? Может… всё же… он отложил её? В панике Гарри бросился снова осматривать тумбочку, на которую складывал вещи. Но, ожидаемо, она была пуста. Он опустился на колени возле неё, чувствуя, что если не успокоится, то в гневе прибьёт эльфа. Гарри упёрся ладонью в пол, собираясь подняться, но неожиданно для себя замер. Сердце кольнуло. Отняв руку от пола, он сместил её в сторону и ударился о ножку тумбочки, рядом с которой лежала палочка. Удивление заставило его забыть о боли, он потянулся к ней, обхватил гладкое дерево пальцами и почувствовал, как она накаляется в его руках, обжигая. Раскалившись от гнева — уж больно часто её бросают! — она не преминула продемонстрировать вздорный характер. — Ты, наверное, выпала из кармана и закатилась под тумбочку. Это спасло тебя от помывки, — палочка грозно задрожала в его руках. — Ну-ну, — усмехнулся Гарри. — Молодой господин, одежда, — появился Пинки и протянул кучу тряпок, переплетённых друг с другом. Гарри придирчиво осмотрел предложенное. Одно рванье, небось шушеры знатно полакомились. — Пинки, принеси мне мою одежду. — Но она мокрая, сэр. — Ничего. Пинки положил кучу тряпок на тумбочку и с хлопком пропал, но быстро вернулся, держа в руках мокрую одежду, с которой капала вода прямо на пол. Гарри уже было всё равно, он забрал её у Пинки и облегчённо вздохнул — в нос ударил кислый запах. Так пахла ванна до мытья. — Пинки, — Гарри с такой силой сжал ткань, что выжал из неё большую часть воды. — Ты стирал мои вещи с той тряпкой, которой мыл ванну? — Да, сэр! — Никогда, слышишь, никогда больше так не делай. — Да, сэр, — уже тише сказал эльф, почувствовав недовольство хозяина. — Спасибо за помощь. Можешь идти. — Пинки высушит одежду! — Нет, я сам. Я очень хочу высушить себе одежду. Пинки в полном недоумении наклонил голову и похлопал глазами, но принял причуду хозяина и исчез. Гарри взмахом палочки наложил на себя согревающие чары. Теперь ему предстояло высушить одежду. Однако была небольшая проблема — он ничего не смыслил в бытовых чарах. Он даже не знал подходящего заклинания — до того эта область была за гранью его интересов. Но, даже несмотря на это, он всё равно не хотел обращаться к Пинки. Но помощь ему определённо нужна. Гарри приоткрыл дверь и заглянул в комнату с раковинами: — Прошу прощения, вы не знаете заклинания, которое может высушить одежду? — спросил чуть покраснев. — А, — произнесла леди. — Оу… да, конечно. Попробуй Сешрес. — Спасибо. Подойдя к тумбочке, он сбросил с неё тряпье и разложил там одежду, но рукава, штанина и края мантии, увы, свисали. Но сделать всё равно было ничего нельзя. — Secheresse! Что-то явно пошло не так. Одежда одеревенела — выпрямившись, будто накрахмаленная. Гарри прикоснулся к ней — твердая. Такое ощущение, что её сушили зимой на морозе. Попытавшись согнуть ткань, он услышал хруст. Одежда трещала, словно была сделана из досок. — Дорогой, у тебя всё хорошо? — спросила леди. Гарри промолчал, не зная, как описать произошедшее. Присмотревшись, он заметил, что там, где он согнул одежду, она стала чуть мягче. Недолго думая, он начал бить ладонью по рубашке, штанам и мантии. Стало лучше, теперь одежда хотя бы сгибалась. Вздохнув, он начал натягивать её на себя — в жизни он не носил ничего столь грубого. В мутном зеркале на него смотрел какой-то идиот, вырядившийся в бумажную одежду. Гарри обречённо прошёл к двери и открыл её. Леди с портрета недоуменно его осмотрела, а потом сочувственно улыбнулась: — Не в ладах с бытовыми чарами? Гарри хмуро кивнул. — Я оставлю портрет здесь, позднее я перемещу вас в свою комнату. Когда определюсь, какой именно хламовник буду так называть. — Хорошо, дорогой. Возможно, не стоило при ней выказывать своё отношение к дому, который для леди мог быть родным и горячо любимым, но у Гарри он уже стоял в печёнках. Выйдя в коридор, он быстрым шагом добрался до лестницы и поспешил вниз. Оказавшись возле гостиной, Гарри не рассчитывал на успех, когда дернул ручку, но она поддалась, и дверь распахнулась. Вэнс и Снейп повернули головы в его сторону. Гарри сразу же бросилось в глаза состояние Снейпа: бледный как смерть, дышит с трудом, словно ведёт борьбу сам с собой за каждый вдох. — Что встали в дверях? Проходите, — прилагая усилия, Снейп заставил свой голос звучать ровно. — Я не думаю… — начал Вэнс, но был прерван. — Гарри не из тех подростков, которые слушаются взрослых. У него нет никакого уважения к старшим. — Это не так, — возражение вырвалось само. — Неужели? Будь это не так, вы бы не посмели спорить. Потрясающая логика! Его обвиняют в нахальстве, но он должен молча это принять… и простить, судя по всему, — не без иронии подумал Гарри. Фыркнув, он прошёл вглубь гостиной и закрыл за собой дверь. — И что же ты от нас хочешь? — спросил Вэнс. Гарри встал возле журнального столика, по обе стороны от которого в креслах сидели Вэнс и Снейп. — Что я от вас хочу? Может, что вы от меня хотите? Что за бредни об Америке? — Сбавьте тон и… — Снейп принюхался, скривив нос. — Чем это воняет? У Гарри запылали кончики ушей, и он был рад, что волосы прикрывают их. Снейп, однако, заметил его смущение: лениво взмахнул палочкой и убрал запах. Но Гарри понял, что лень была напускной — движения тяжело дались профессору. Всего час назад с ним всё было хорошо, а сейчас он выглядит так, будто в пяти минутах от смертного одра. Вздохнув свежий воздух — одежда потеряла свой кислый запах — Гарри попытался подобрать слова, чтобы расспросить профессора о его болезни, но Снейп, словно почувствовав его желание, сказал: — Вы упрямы, если я буду вас игнорировать, то вы направите всю свою изобретательность на создание проблем, которые нам дорого обойдутся. Но не будем об этом. Я жду ваших вопросов. Всё оставшееся у меня время — ваше. Поражённый, Гарри застыл на месте. Что значит «оставшееся время»? Неужели его догадка оказалась правдой, и Снейп болен? Но… Как же так? Видя, что Гарри почему-то медлит, Снейп решил сам начать разговор: — Начнем с… — но тут же прервался. — Кто-то вошёл в мой дом, — неожиданно сказал он. — Что? — Оставайтесь здесь с Лордом Вэнсом, а я схожу и посмотрю, кто этот незваный гость. Запомните, ни шагу из дома! — поднявшись, на удивление бойко, он дошёл до камина. — Северус, я не думаю, что это разумно… — Уж меня нельзя упрекнуть в безрассудстве, — и исчез в зелёном пламени. — Я бы поспорил, — сухо сказал Вэнс потухшим углям. Гарри переводил потерянный взгляд с Вэнса на камин и обратно. Отважившись, он спросил: — Профессор Снейп болен? — Болен? — сначала Вэнс его не понял. — Какая глупость! С чего ты взял? — Он бледен и дышит с трудом, — Гарри не узнал свой голос: надломленный от испуга. Вэнс смерил его задумчивым взглядом: — Это можно назвать болезнью, — медленно проговорил он, взвешивая каждое слово. — Он умрёт? Вэнс изменился в лице и с поспешностью ответил: — Нет! — а потом его взгляд вновь помутнел, словно он ставил под сомнения собственные слова. Естественно, такой ответ не мог успокоить Гарри. Как Вэнс вообще позволил Снейпу куда-то идти в таком состоянии? Да и сам он хорош! Стоял как истукан и пялился в пространство. А если ему станет плохо? Он же там совсем один. Нет, не один. С ним какой-то загадочный гость. Только этого не хватало! Гарри бросил взгляд на часы — прошло всего три минуты. Ничтожное время, за которое он успел четырежды измерить гостиную шагами. — Я пойду за ним, — бросил он в сторону Вэнса, и тут же оказался у камина с летучим порохом в руке. — Дурень! Стой! — Вэнс вскочил, и что-то хрустнуло, он схватился за поясницу и повалился обратно в кресло. Гарри даже не обернулся, ступил в камин и бросил под ноги порошок, вслед ему донёсся сердитый голос Вэнса: — Что один, что второй! Ничего более Гарри не услышал, все звуки будто втянули в воронку, и они потонули в тишине, продлившуюся считанные секунды и вновь разрушенную чьим-то срывающимся на крик голосом: — …чем вы думали? Ты хоть понимаешь, что вы натворили?! Как? Как вы будете это исправлять? — Я пришёл не за нотациями! Драко. Но что он здесь делает? — лишь одна мысль пронеслась в голове, прежде чем он услышал: — Гарри! — и увидел бросившегося навстречу Драко. Выйдя из камина, он угодил в крепкие объятья. — Я так хотел тебя увидеть, — пробормотал Драко ему на ухо и сильнее сжал. Он знает. Драко знает о Поттерах — конечно, как ему не знать? Вся магическая Британия знает! — поэтому он и искал с ним встречи. Ему так неловко, но Гарри не может освободиться от объятий: его слишком крепко держат. — Я велел вам сидеть дома, — голос Снейпа похож на раскат грома. Он в бешенстве. Гарри поднял на него глаза, понимая, что скандала не миновать. — Почему вы меня не слушаете? Когда же в вашей дурной голове, наконец, появится здравая мысль? Я сказал: опасно! И что? Вы тут как тут! — он собирался сказать что-то ещё, но умолк, лишь тяжело дышал и тёмным взглядом смотрел на Гарри. — Энтони в Паучьем тупике. Крёстный, пожалуйста, позволь ему войти, — вмешался Драко, перенимая часть гнева на себя. Энтони? У Гарри замерло сердце в испуге. — Защита дома — тонкая магическая материя, тебе ли этого не знать? Мне придётся снять её на мгновение, чтобы внести изменения. В свою очередь, это значит, что мне придётся рисковать вашей безопасностью. Ну вот, опять старая песня. Снейп начинает напоминать ему Аластора Грюма с его вечной паранойей. — Мы не можем оставить Энтони там! — лицо Драко покраснело. Будучи в его объятьях, Гарри чувствовал, как его трясет. Руки сами легли на плечи Драко, и в попытке успокоить сжали их. Драко перевёл взгляд на Гарри: — Мы не можем оставить его там, — уже медленнее повторил он с решимостью во взгляде. — Конечно. Об этом не может быть и речи. Если профессор Снейп не хочет пускать его в свой дом, то я открою камин у себя. — Даже думать об этом не смейте, — прошипел Снейп. — Я потратил много времени на доработку этой защиты и не допущу, чтобы вы всё разрушили. — А я не допущу, чтобы мой друг торчал непонятно где. — Пускай отправляется домой, — взгляд Снейпа потяжелел, но Гарри уже давно научился выдерживать, пусть и с трудом, эти взгляды. — Нет. Снейп вздохнул. Непреклонность сменилась усталостью, бледность лица сильнее бросилась в глаза. Гарри устыдился. Может, действительно, стоит отправить Энтони домой, но он так давно с ним не общался. И сейчас они смогут поговорить без масок, ставших до боли привычными. Как раньше. Как друзья. — Гарри прав. Энтони нельзя домой. После побега из поместья милорда… — Об этом стоило думать раньше, — сказал Снейп без былой ярости, и лишь её осадок не позволил отступить так легко. У него был взгляд человека, который принимал далеко не лёгкое решение, и всё же он сказал: — Хорошо, — после чего взмахнул палочкой, внося изменения в защиту. — Можете позвать своего друга, — сухо сказал Снейп. Драко подошёл к камину, чтобы с его помощью отправить сообщение. Гарри пропустил мимо ушей его слова. Всё его внимание было сосредоточено на Снейпе, который с насторожённостью посматривал по сторонам. К нему вновь вернулось напряжение, не так давно оставившее в доме Вэнса. Может быть, оно никуда и не уходило, а лишь залегло внутри и сейчас вырвалось наружу. Но он обо всём забыл, обо всех волнениях, когда увидел выходящего из камина Энтони. Он понял Драко, который кинулся к нему и сжал в объятиях. Ему хотелось сделать то же самое, но трогательной встречи не вышло. По стенам прошла вибрация. — Нет-нет, — Драко в панике огляделся. — Защита рушится! — Пока не рушится, но её стараются пробить, — хладнокровно сказал Снейп. — Посланные за вами люди нашли нас. Если, вообще, искали. Гарри поразило его спокойствие. Казалось, он совсем не удивился, словно ожидал нападения. Получается, его опасения не были беспочвенными, всё это время он ждал его. — Это невозможно! Мы запутали следы, — Драко всё еще не мог поверить в происходящее. — Нужно уходить через камин. Ко мне домой, — сказал Гарри. — Сэр, как мне открыть его для Драко и Энтони? С потолка начала сыпаться штукатурка. Стены уже не вибрировали, они дрожали, и с каждым ударом, наносимым по защите извне, дрожь усиливалась, пока предметы в комнате не начали двоиться в глазах. — Я сам открою для вас камин. Пара взмахов и потухшее пламя вспыхнуло вновь. — Живее! — прикрикнул Снейп на них. Гарри подтолкнул в спину Драко и тот нырнул в камин первым, следом за ним Энтони. Последним был Гарри. Уже стоя в углублении камина, он крикнул: — Профессор! — Не забудьте то, о чём мы говорили с вами, — сказал Снейп напоследок, неотрывно смотря на входную дверь и не видя, как вспыхнуло пламя. Но прежде чем перенестись, Гарри успел увидеть, как распахнулись двери, и порог переступила женщина в окружении крупных мужчин. Но Гарри не смог бы припомнить их черт, всё внимание приковала к себе брюнетка с горящими тёмным огнём глазами. С палочек сорвались лучи заклинаний, их целью был Снейп, но тот повернулся к ним спиной. Рот Гарри искривился в крике, который так и не прозвучал. Его затянуло в воронку. Вывалившись на пол гостиной, он с отчаяньем смотрел на камин, надеясь, что пламя вспыхнет вновь и из него выйдет целый и невредимый профессор Снейп, но угли истлели и обратились в пепел. Профессор повернулся к врагам спиной, чтобы оборвать каминную связь между домами. Не дать им добраться сюда. — Что произошло? — голос Вэнса был слишком громким. Гарри сжал голову руками. — Где Северус? — Он не придёт, — всё же смог выдавить из себя Гарри. — На его дом напали. Мы успели уйти, а профессор… Вэнс молча сверлил его взглядом, потом сделал шаг навстречу, взял под локоть и потянул вверх, помогая встать с колен. — Понятно. Представишь мне молодых людей, пришедших с тобой? — спросил он светским тоном, пожалуй, Гарри впервые видел проявление вежливости с его стороны. Но ему было не до того. — Профессор! Как же профессор?! — Успокойся. Северус был к этому готов. У Гарри глаза налились кровью. — Я требую объяснений! Сейчас же! — дёрнув локтем, он заставил Вэнса убрать от него руку. — Хорошо. Присаживайтесь, молодые люди, — Вэнс указал на диван, сам же прошёл до шкафа с выпивкой и налил себе огневиски в бокал. — Драко Малфой и Энтони Голдштейн, мои друзья, — Гарри всё же решил представить их. — А это Лорд Вэнс, — следовало пояснить, но у него ком встал в горле, еле проглотив его, он добавил, — мой дедушка. И не замечая потрясения на лицах, продолжил: — Теперь, когда с этой ерундой покончено, я хочу знать, как нам помочь профессору Снейпу? — Никак, — отрезал Вэнс, сделав большой глоток огневиски. — Он разберётся сам. Наша первостепенная задача — покинуть Европу. Но, право, у меня возникли трудности. Что делать с твоими друзьями? — Нет-нет-нет! Не думай, что можешь вернуться к этой теме, пропустив самое главное. Что за опасность мне угрожает? Я с места не двинусь, пока не узнаю подробностей. — Проблема, собственно, у тебя одна, — спокойно ответил Вэнс. — И имя ей Лорд Мракс, известный также как Лорд Слизерин. — Президент Международной конфедерации магов? И что от меня могло понадобиться этому влиятельному человеку? — Думаю, на этот вопрос можем ответить и мы, — вмешался Драко, — Видишь ли, мы только что из его поместья. — В разговоре с профессором Снейпом ты упоминал что-то такое, — припомнил Гарри, а потом всё сложилось в цельную картину. — Его схватили люди, которых отправили за вами! Во что вы на сей раз влезли? — Я даже не знаю, с чего начать, — Драко рухнул в кресло, его растерянный взгляд всё это время блуждающий по гостиной, остановился на Вэнсе. — Как так произошло, что твоим дедушкой оказался Лорд Вэнс? А Поттеры?! — Это долгая история, мистер Малфой, на которую у Гарри едва ли хватит терпения. Возможно, он расскажет вам позже. Сейчас мне бы хотелось услышать, что произошло в резиденции Лорда Слизерина. Я так понимаю, оттуда берут начало наши проблемы. — У меня скоро мозоль на языке появится: третий раз пересказываю! — возмутился Драко и посмотрел на Энтони, который остался равнодушен к его жалобе, оставляя право рассказчика за ним. — Уж будьте так любезны, — усмехнулся Вэнс. Если бы Гарри не был так сосредоточен на Драко, он бы непременно задался вопросом: что разбудило манеры Вэнса? — Начну с Лорда Слизерина, — Драко с невесёлой улыбкой встретил острый взгляд Гарри. — Я знаю, тебя всегда интересовало, что связывает меня и Энтони с ним. Мы никогда тебе не рассказывали: отчасти, из-за наших семей, отчасти, из-за твоей. Я имею в виду Поттеров, — и замолчал. Его руки в беспомощном жесте взметнулись к груди, а взгляд обратился к Энтони. Тот, с начала их встречи, был немногословен. Возможно, ему было неудобно рядом с Гарри. От этой мысли у последнего заныло сердце. Энтони устало улыбнулся Драко и кивнул, перенимая у него слово: — Изначально Международная конфедерация магов не имела влияния и власти, которыми обладает сейчас. Это был просто совет, на который собирались представители разных стран. Но что бы они ни обсуждали, какое бы решение ни приняли — это всё равно не уходило дальше собрания. Каждая страна жила в своём мирке и не интересовалась делами соседей. Тем более их не интересовали магглы, которые развивали свой мир, свои технологии. Волшебники сохранили образ маггла из Средневековья — недалекий человек, захлёбывающийся в грязи. Но теми, кто застрял в Средневековье, были мы, а не они. Замкнувшись в своём мирке, мы начали деградировать. Гарри прикрыл глаза. У него была возможность пожить и в мире магов, и в мире магглов, поэтому он не питал иллюзий насчёт последних. Они развивались стремительно, возможно, уже сейчас подошли опасно близко к обнаружению магии. Последствия столкновения двух культур абсолютно непредсказуемы. Вполне возможно, что для магов всё закончится истреблением. Магглы веками устраивали геноцид себе подобных. Что будет, когда они обнаружат, что маги не просто другая раса, а другой вид человека — страшно представить. Маги же с присущей им беспечностью закрывают на это глаза. — Тем человеком, который всё изменил, стал Лорд Мракс, — вместо Энтони продолжил рассказ Драко. — Международная конфедерация магов превратилась в организацию, с которой все считаются. Она объединила нас! Из разрозненных стран мы превратились в единое магическое сообщество, которое намерено защищать себя. Гарри, ты только подумай: какой это огромный шаг вперёд! — Драко излучал неприкрытое восхищение. — Это всё, конечно, прекрасно, но какое отношение имеет ко мне? — спросил Гарри. Восхищения у Драко значительно поубавилось, взгляд стал тревожным. — Видишь ли, при всех своих заслугах Лорд Мракс… — Драко не смог подобрать слов. — Он не терпит неповиновения, а любой, кто встанет на его пути, будет уничтожен. Он могущественен, но это могущество строится на трупах его врагов. — То есть все те слухи, которые я о нём слышал… — начал Гарри. — Не пустой трёп. — И, судя по всему, вы ведёте к тому, что я каким-то неведомым образом умудрился перейти ему дорогу? Гарри не мог поверить: как это возможно? Он ведь ничего не сделал. — Пока что нет, — покачал головой Энтони. — Лорд Мракс ещё не знает об этом. Именно поэтому мы решили рискнуть и действовать на опережение. — Не знает о чём? — Гарри на мгновение прикрыл рукой глаза, а потом пальцы заскользили по лицу, пока не закрыли рот. — Вот к этому мы как раз и подбираемся, — Гарри не оценил наигранной оживлённости Драко. — Кхм-кхм, так вот, я был на приёме у милорда. Статья в газете дала повод почесать языками. Хуже того, при милорде. Вот только милорд ничего о тебе не знал. — И ему не понравилось? — иронично спросил Гарри. — Не паясничай, — отчитал его Энтони, Гарри послал ему лукавую улыбку, заставив прикрыть глаза и спрятать теплоту во взгляде. — В общем и целом, ты прав, — вернулся к рассказу Драко. — Чаще всего его недовольство выливается в чьё-либо наказание. На этот раз провинился крёстный. Причём, не просто провинился, он подставил себя. — Профессор Снейп? Он-то тут причём? — Именно он следит за новыми дарованиями в школе. Гарри начинает понимать, почему Снейп держится за место преподавателя, несмотря на небольшую зарплату. — Всё это время он скрывал информацию о тебе. — Это просто невозможно! Столько глаз, столько ушей. — Конечно, милорд знал о твоём существовании, но не имел ни малейшего понятия, что ты из себя представляешь. — А что я из себя представляю? Да ничего! — Гарри вскочил и начал ходить по комнате. — Вот только не надо ложной скромности. Ты один из лучших в школе. К тому же Поттер, по крайней мере, был, — исправился Драко при взгляде на Вэнса. — Будь так и дальше, ты бы встал на сторону Дамблдора. Надеюсь, теперь ты понимаешь положение крёстного? Гарри почувствовал, как задыхается. Он понял, даже больше, чем было сказано. — Сторонник Дамблдора, — прохрипел Гарри, не отводя взгляда от Энтони. — А он лидер светлых, полагаю, что Лорд Мракс во главе тёмных. Это не был вопрос. Энтони опустил глаза. — О, Магия! — Гарри рухнул обратно в кресло и закрыл лицо руками. — Ваши семьи поддерживают… — он не договорил, лишь тяжело вздохнул, обжигая ладони. Не в силах усидеть на месте, он вновь вскочил, возвышаясь на Энтони и Драко и одновременно нависая над ними. — Почему Тёмный Лорд ополчился против меня? — Пока ещё нет, Гарри. И если нам повезёт, никогда и не узнает, — затараторил Драко. — Мы называем милорда Лордом Слизерином, но это не совсем верно. Он… не имеет права на ношение титула. Я не знаю, почему все замалчивают, никто ничего толком не рассказывает. Но титул для милорда важен. Настолько, что он готов убить собственных родственников ради него. Гарри отшатнулся. Перед глазами встала статья. — Насколько я знаю, они все умерли своей смертью. Один — от сердечного приступа, кажется, отец. Второй — в тюрьме, куда его посадили за убийство магглов. Причём, не так давно. — Только идиот будет убивать своих родственников напрямую, — Драко тоже поднялся и подошёл вплотную к Гарри. — Родового проклятья побоялся? — огрызнулся Гарри, отводя руки Драко от себя. Не нужно его успокаивать. Всё с ним нормально. — А когда-то родовое проклятье можно было получить только за убийство близких родственников, — вставил Вэнс, смотря на дно своего бокала. — Сейчас уже и за дальних. Магия пытается спасти нас, но мы всё равно вымираем. — Спасибо за бесценный комментарий, дедушка. — Не за что. — По-моему, ты достаточно выпил. Не пора ли тебе прилечь? — Мне? Не думаю. — И всё же я настаиваю. Тебе следует отдохнуть, мы утомили тебя. Я пока поговорю с друзьями. Прищурив глаза, Вэнс окинул его быстрым взглядом, подавил тяжёлый вздох и поднялся: — Ну поговори, — пожал он плечами. — Я в своих покоях, — и прошёл к двери, которую Гарри сначала и не заметил. Когда он скрылся в комнате, Гарри взмахнул палочкой и наложил заглушающие чары, а потом повернулся к друзьям. — Что касается титула, — начал он. — То вам ли не знать, я на него не претендую. Я не Слизерин, будь оно иначе, тайник в Тайной Комнате открылся бы. — Но ты змееуст, — возразил Драко. — И этого уже достаточно, чтобы, не разбираясь, приказать убить тебя. — Это просто смешно! Только из-за того, что я умею говорить со змеями. С грёбаными змеями! И это причина?! А за зелёные глаза он меня убить не хочет?! — Гарри, — взволновано позвал Драко. — Что "Гарри"? Что? Вы заявляетесь ко мне и говорите, что меня хотят убить из-за… Аа! Я не могу в это поверить. Какой бред! Он отошёл к окну и раздвинул тяжёлые шторы, солнечный свет проник внутрь и ударил по глазам, они заслезились, и Гарри поспешно вытер выступившие капли. — Со Снейпом всё будет в порядке? Ладно, он хочет убить меня, но Снейп-то на его стороне, — ровным тоном спросил Гарри. — Ну конечно, ведь он важен для милорда, — уверенно сказал Драко. Только вот кого он пытается убедить — себя или Гарри? Тем не менее, дышать стало легче, даже если это ложь. Теперь он мог повернуться к друзьям лицом, пусть и пустым на эмоции. — А его болезнь? — Болезнь? — Драко недоумённо переглянулся с Энтони. — О чём ты? — Он болен. Бледен, тяжело двигается и… Мне кажется, ему всё время больно. В глазах Драко проступило понимание. — Это из-за метки на предплечье, — пояснил он. — Через неё милорд призывает нас, а если кто-то игнорирует вызов, то она причиняет чудовищную боль. — Он клеймит вас? Как животных? — Это всего лишь отличительный знак, — видя ужас на лице Гарри, Энтони поспешил его успокоить, — как твой значок старосты, как эмблема факультета на мантии. Метка — большая гордость для сторонников милорда. — Только вот ни значок, ни эмблему не ставят мне на кожу, и я в любой момент могу их снять. А сторонники вашего Лорда могут похвастаться тем же? Я уже молчу про боль, — в отвращении скривился Гарри. — Наш разговор не имеет смысла. Давай оставим его, — попросил Энтони. — Хорошо, продолжайте, — махнул рукой Гарри. — Что продолжать? — не понял Драко. — Сообщать плохие новости. По глазам вижу, что вы не всё рассказали. Энтони посмотрел на него пронзительным взглядом. — Милорд просмотрел воспоминания Драко. Не все, — добавил он, когда увидел, как распахнулись в ужасе глаза Гарри. — Когда мы убегали из поместья, то камин был закрыт для нас, а кое-кто дал понять, что милорд хочет встретиться со мной. Полагаю, он уже знает о нашей дружбе и ему нужны подробности. Гарри надеялся, что ошибся, не понял значения его взгляда, но он слишком хорошо знал Энтони. — Нет! Должен быть другой выход. — Но его нет. Ради нас, ради себя ты должен это сделать. — Я? Ты хочешь, чтобы это сделал я? Ты не можешь так со мной поступить. Это слишком жестоко. — Ты единственный, кому я позволю это сделать. — Что? О чём вы? — Драко слушал их с возрастающим недоумением. — Энтони хочет, чтобы я стёр вам воспоминания, — сказал Гарри глухим голосом. — Эмм... Это неплохая идея, — кивнул Драко, но наткнулся на разъярённый взгляд Гарри. — Не смотри на меня так. Мы просто сотрём воспоминание о дуэли, когда обнаружили твой дар и всё. Это лучший выход из ситуации. — Нет, Драко, ты не понял, — оборвал его Гарри. — Если стереть только один эпизод, то его всё равно можно восстановить по соседним воспоминаниям. К тому же, стерев тот случай, мы всё равно оставим зацепки в памяти. Допустим, воспоминания, когда вы думали, что я змееуст. Увидели змею и подумали обо мне. Таких случаев слишком много, сил не хватит вычистить их все. — Но что тогда имел в виду Энтони? — насупился Драко. — Он предложил стереть не эпизод, а пласт информации. — Я всё ещё не понимаю, — Драко обратил свой взгляд к Гарри за разъяснениями, но он молчал. — Нужно стереть все воспоминания о Гарри, — тихо сказал Энтони. Драко повернулся к нему лицом, на котором застыло какое-то тупое выражение. Он не понял смысла фразы. — Стереть воспоминания о Гарри? — медленно повторил он. — Все? В смысле, все? До единого? — Да, Драко. Только тогда это будет необратимо. — Я на это не пойду. — Наши воспоминания опасны как для нас, так и для Гарри. Мы пришли сюда, чтобы предупредить его, но нам придётся вернуться. — И что? — огрызнулся Драко. Энтони грустно улыбнулся. Он не нападал, но Драко защищался. — Мне ли тебе объяснять? — Но… — у Драко задрожали губы. — Я не хочу. — Я знаю, — Энтони опустил взгляд на свои руки. — Я тоже. Левый рукав мантии сполз до сгиба локтя. Он коснулся пуговиц на манжете и расстегнул их. Закатав рукав, Энтони показал предплечье. — Но я сделал свой выбор, — на внутренней части ярко-чёрная змея выползала из черепа. — Это метка? — спросил Гарри. Энтони склонил голову, подтверждая. Гарри судорожно втянул воздух и посмотрел на Драко. — У тебя тоже? — Нет, — покачал головой Драко, избегая смотреть на предплечье Энтони. — Её не ставят до совершеннолетия. Только в исключительных случаях, кому-то поистине талантливому. Мир дрогнул в глазах Гарри, и он увидел клубящуюся на предплечье Энтони тьму, она прижалась к коже и струилась по очертаниям метки, полностью покрывая её собой. — Это тёмная магия, — голос подвёл Гарри. Ему не ответили. Конечно же, они знали. — Я не жалею, что пришёл сюда, — тихо начал Энтони, — и что рискнул всем, чтобы предупредить тебя. Но я вернусь в семью, к отцу. Я буду работать, стараться загладить свою вину перед ним. Я добьюсь величия, которого он так хотел для рода. Да, я забуду тебя, но сердце будет помнить. Энтони поднялся и подошёл к Гарри. Почти вплотную. Гарри только сейчас понял, что никогда не был один. У него всегда был Энтони. Друг — это слово не выражает и сотой доли того, кем он был для него. И всегда будет. Ведь Энтони прав, всегда прав. Рука дрожала, когда он поднёс её к щеке Энтони, но так и не осмелился коснуться. Пальцы подрагивали в миллиметре. Энтони накрыл его нерешительные пальцы своей ладонью и сжал. Гарри порывисто двинулся навстречу и обнял его свободной рукой, вторую Энтони всё ещё сжимал в своей. У него в голове столько мелочей, собранных годами: любимая книга Энтони, любимый напиток. Привычка теребить прядь волос, когда он о чём-то задумывается. Аккуратные ногти, за которыми Энтони тщательно ухаживает. Нелюбовь к блюдам из тыквы. Отвращение к грязи, которую ему всё же приходится стойко терпеть. И голос — спокойный, чёткий и в то же время мягкий. В сознание затесалась глупая мысль, что кое-чего он не знает: как Энтони пахнет. Раньше Гарри бы посмеялся, но сейчас хотелось плакать. Приблизившись, он уловил запах шампуня, смешанный с запахом кожи. Гарри не смог сравнить его хоть с чем-то знакомым. Это был просто запах Энтони, такой, какого нет ни у кого. Пройдут считанные минуты, и Гарри никогда больше не сможет оказаться так близко, чтобы почувствовать его. В первый и последний раз. Неужели нельзя чуть дольше? Совсем немного, ведь это действительно последний раз. — Гарри, — позвал Энтони. Нет, Энтони, нет. Пожалуйста. Он ведь больше никогда не посмеет подойти к нему слишком близко. Не только из-за потерянных воспоминаний, но из-за того, что он мешает Энтони достигнуть своей цели. Энтони станет великим, и если это сделает его счастливым, то Гарри готов отпустить. Палочка дрожала, но всё же заклинание сработало, и он проник в воспоминания Энтони. Они закрутились в его голове миллионами сцен, наконец, нужные отделились и выстроились в чёткой последовательности. Больше нельзя медлить, иначе он не удержит воспоминания. Пришло в голову, что из всех тонов серо-голубого он безошибочно найдёт именно тот, что принадлежит глазам Энтони. — OBLIVIATE!