Мы те, кто мы есть

Утро настигло Гарри около кровати дедушки. Солнце осторожными лучами понемногу проникало сквозь плотные занавески. Когда один из таких лучей скользнул по бледному, словно вырезанному из мрамора, лицу Гарри, он приподнял голову — движение было угловатым, словно двигался не человек, а ожила статуя. Бросив взгляд на дедушку, он убедился, что тот всё ещё спит, и начал вставать. Тело затекло и слушалось неохотно. Он всю ночь провёл у кровати, погрузившись в свои мысли. Выйдя из комнаты, Гарри оставил дверь приоткрытой и тихо позвал: — Пинки. — Хозяин, Пинки здесь! — Не шуми. Мне нужно, чтобы кто-нибудь присмотрел за дедушкой, — сказал Гарри, мимолетно отмечая новое к себе обращение. — Пинки может, Пинки сейчас же… — Нет, я тебе не доверяю, — прямо сказал Гарри и у эльфа на глазах выступили слёзы. — Я хотел узнать, как зовут того старого эльфа, с которым я разговаривал после рождения Добби. — Б… Бим, сэр, — всхлипывая, ответил Пинки. — Бим, — позвал Гарри, даже не попытавшись успокоить плачущего эльфа. — Бим здесь, хозяин. — Присмотри за дедушкой, — отдал приказ и направился в кабинет. — Если хозяин позволит… — начал старый эльф. Гарри остановился, повернулся вполоборота и посмотрел на Бима. — Говори. — Лучше, если за старым хозяином присмотрит Наффи. Он вспомнил эльфийку, что нянчила новорожденного эльфёныша, и нахмурился: — Разве она сейчас не занята Добби? — Старый хозяин важнее, а за Добби присмотрят другие. Гарри отрывисто кивнул, после чего продолжил идти. Если ей доверяли младенцев, то она точно сможет позаботиться о пожилом человеке. Открыв дверь кабинета, он увидел заставленный бутылками письменный стол. — Бим, — он не слышал хлопков, значит эльфы всё ещё были в гостиной. — Да, хозяин. — Выкинь весь алкоголь в доме. — Нельзя! — воскликнул Пинки. — Хозяин запретил прикасаться к бутылкам! Старый эльф пригвоздил его взглядом. Пинки прижал уши к голове, а дальнейшие его слова превратились в невнятное бормотание. — Бим, я передумал, — сказал Гарри, проигнорировав доносящиеся снизу лепетание, при этом не сводя взгляда с этикеток. — Возьми с собой молодых эльфов, пускай они ищут и выкидывают бутылки с алкоголем, а ты проконтролируй. Заодно научи их убираться, а то у меня сложилось впечатление, что в этом доме эльфы способны только сеять хаос, — от последних слов Пинки сжался, виновато переминаясь с ноги на ногу. — Это вина старого Бима – не научил. Хозяин, прошу, накажите меня. — Какой мне сейчас толк от твоего наказания? Поговорим об этом позже. Начните с кабинета, а потом займитесь остальным домом. Вечером придёшь и доложишь, что успели сделать. — Да, хозяин, — склонил голову Бим. Гарри сел за письменный стол, часть пустых бутылок поставил на пол, чтобы хоть немного расчистить себе место. Вполуха он слушал распоряжения Бима: — Пинки, стой здесь и ничего не трогай. Я скажу Наффи присмотреть за старым хозяином и приведу сюда остальных. Пинки послушно застыл, но, когда старый эльф исчез, стал бросать на Гарри вопрошающие взгляды, однако тот не обращал на него внимания. Бим вселил в Гарри надежду, что с эльфами не всё так плохо, как ему показалось в начале. Всё-таки нужно было привести дом в порядок, в первую очередь ради дедушки, а сделать это с помощью эльфов было значительно легче, чем в одиночку. Опустив взгляд на стол, Гарри заметил, что он завален нераспечатанными конвертами. Часть писем валялась в стороне, все в подтеках от огневиски, а на краю стола, в паре движений от того, чтобы упасть, лежали книги. По привычке он потянулся к ним. Пролистал несколько страниц, понял, что разобраться в них будет непросто. Это были книги учёта семейного бюджета за последние три года. Сначала это показалось чем-то простым – вот столбик доходов, вот расходов. В столбике расходов всё было предельно понятно: еженедельная покупка еды, годовое обслуживание камина, различные налоги. А вот с доходами всё обстояло сложнее. Гарри заметил, что каждый год в начале января дедушка получал из банка сумму в размере полмиллиона галлеонов. Это были сумасшедшие деньги! Гарри в жизни не распоряжался суммой свыше трёх сотен. Больше ни о каких доходах в книге упомянуто не было. На что можно было потратить такую огромную сумму и не отобразить в книге учёта? Если же дедушка не тратил эти деньги, то зачем снимал с банковского счёта? Может быть, бабушка знала? Захлопнув книгу, Гарри взял одно из заляпанных писем, адресованных Лорду Вэнсу, и начал читать: «Дорогой друг, по твоему поручению купил несколько акций эмитента «Змеиный клык» и ряда других, о которых мы с тобой говорили. Уверен, скоро они принесут тебе немалую прибыль! Почти подготовил отчёт о проделанной за год работе. Думаю, ты будешь приятно удивлён приумноженному капиталу. Ах да! Со мной связался наш брокер, говорит, что через четыре месяца (и стоило напоминать об этом сейчас?) состоятся ежегодные собрания акционеров. Тебя снова не ждать? Впрочем, можешь не отвечать, и так знаю. Он ещё говорил, что «Магическое золото» подняло депозитарный сбор. Ну какая нам разница? Ты человек обеспеченный, можешь себе его позволить. Мне даже как-то неловко об этом писать, но, как твой управляющий, не могу не поставить тебя в известность. В любом случае, «Магическое золото» надежный депозитарий и прекрасная альтернатива «Гринготтс». Многие прочухали об этом, вот и ломанулись. Теперь им нужно держать марку! Нам же с тобой необходимо обсудить, какие акции ты хочешь купить. У меня есть пара идей, но не будем об этом в письме. Скажу лишь, что одна многообещающая компания готовится к эмиссии. Расскажу подробнее за стаканом огневиски. Твой друг, Роберт Ренулф». Гарри вообще не понял, о чём письмо: эмитент, брокер, депозитарий, какая-то эмиссия. От череды незнакомых терминов заломило виски, он запрокинул голову и стиснул зубы, надеясь, что через минуту боль утихнет сама собой. И только тогда обратил внимание, что на него смотрели десятки застывших нарисованных глаз. Никто из портретов не заговорил с ним, они просто смотрели. В тишине кабинета это было немного жутко, но, по правде говоря, весь дом Вэнсов был зловещим из-за своей запущенности. О боли Гарри тут же забыл, застигнутый врасплох. Возникла мысль, что достопочтенные родственники могут быть полезны. Почему бы нет? — подумал он и спросил: — Что за деньги получал дедушка в начале года? И кто такой Роберт Ренулф? И тут портреты, будто встревоженный улей, начали говорить. Гарри на мгновение оглох из-за ударившей по нему звуковой волны. Нельзя было ничего разобрать, всё сливалось в какой-то полувизг-полувой. — Тихо! — рявкнул он, все портреты замолчали. — Кажется, это была плохая идея, — озвучил он вслух свои мысли. Портреты тут же всполошились. Гарри догадался, что на них наложено какое-то заклинание не позволяющие говорить без разрешения, иначе он не представлял, как дедушка с его далеко не простым характером уживался с ними. Судя по обиженным взглядам и злобным переглядываниям, у Гарри были все основания предполагать, что он прав. Обведя взглядом родственников, он остановился на двух мужчинах. — Вас не затруднит ответить? — спросил он мужчину в пышном парике и во фраке с жабо. — Сэр Джошуа Вэнс к вашим услугам, юный Лорд. Гарри приподнял бровь. Сэр? Младшая ветвь рода Вэнсов? — Видите ли, магическая аристократия не особо преуспела за последние два века в зарабатывании денег. Только и умеет, что тратить золото предков, поэтому в 1809 году было принято решение об ограниченном содержании. В год выдаётся только определённая сумма. В роду Вэнс это пятьсот тысяч галлеонов. Замечу, что такое может позволить себе далеко не каждая семья. Обычно годовой бюджет составляет сто тысяч галеонов. Сэр Джошуа расправил плечи и выпятил грудь, всем своим видом демонстрируя гордость. На картине рядом мужчина в сюртуке и с пышной рыжей бородой недовольно хмурился, но сказать ничего не мог. Сэр Джошуа то и дело бросал в его сторону насмешливые взгляды. Гарри с интересом посмотрел на рыжего мужчину. Судя по всему, они с сэром Джошуа ведут какой-то долгий спор. Слушать только одну сторону было бы недальновидно, почему бы не дать слово его оппоненту? — Вы хотели что-нибудь добавить? — обратился он к нему. — Сэр Бернард к вашим услугам, мой Лорд. Я лишь хотел добавить, что несмотря на всё бахвальство сэра Джошуа, наш счёт в Гринготтс представляет жалкое зрелище. Боюсь, что через три года ни о каких выплатах не может быть и речи. — Конечно там мало денег, потому что они работают, а не гниют в сейфе! — презрительно отозвался сэр Джошуа. Сэр Бернард не преминул язвительно поинтересоваться: — С каких пор у металла появилось столь причудливое свойство – работать? Разве положено благородному металлу так утруждаться? Но пускай так, где же результат этой работы? За столько лет ни разу не представилось возможности на него посмотреть. — Я выбился из сил, говоря тебе одно и то же из года в год, даже осёл и то бы меня уже понял. Вывод средств с брокерского счёта на счёт семьи — хлопотное дело, и в нём нет смысла, пока у нас есть деньги. Какой толк в том, что они будут лежать в банке, а ты будешь стеречь их, словно дракон? — Предпочитаю, как дракон, спать на золоте, а не на этих бумажках, которые под нас подсовывает этот проходимец Ренулф. — Мистер Ренулф человек дела и большого ума. Нам очень повезло, что он стал управляющим нашими ценными бумагами. Вы же, сэр Бернард, ничего не смыслите в инвестициях. — А мне много ума не надо, чтобы понять: если ты даёшь человеку золото, а он взамен отдаёт бумажки, то это мошенничество. Сэр Джошуа встрепенулся и намеревался ответить обидчику, как вмешался Гарри: — Господа, спасибо за интересную дискуссию, но я хочу побыть в тишине. Оба умолкли, обменявшись презрительными взглядами. Гарри же получил ответы на свои вопросы. Его немного насторожило отношение сэра Бернарда, но он решил сам побеседовать с этим Ренулфом, прежде чем делать какие-либо выводы. В конце концов, он совершенно не разбирался в финансах. Достав из выдвижного ящика чистый лист пергамента, Гарри написал ответ Ренулфу, где коротко сообщил о болезни дедушки и о том, что теперь всеми делами занимается он. После чего предложил дату и время встречи. Вложив лист в конверт, он запечатал его. — Бим, — позвал Гарри и только тогда обратил внимание, что в кабинете больше не было ни одной бутылки из-под алкоголя. — Да, хозяин, — раздался хлопок, и возле стола появился старый эльф. — Отправь письмо совой Роберту Ренулфу, — сердце кольнуло, Хедвиг осталась у Поттеров. — Если нужно срочно доставить, то старый Бим может сделать это сам, — сказал эльф. — Нет необходимости. У нас же есть сова? — Конечно… Правда, она старая, как и Бим, поэтому не очень-то проворна. Гарри тяжело вздохнул. — Напомни позже купить пару новых сов. — Да, сэр, — поклонился Бим. — Пришло письмо на имя хозяина. — Неужели? Дедушка при всём своём затворничестве, оказывается, вёл активную переписку. Но Гарри ошибся. На столе появился конверт, и его внимание привлекло имя адресата – Генри Вэнс, а уже потом оттиск печати в виде извивающейся змеи. Зло прищурившись, Гарри осмотрел конверт. Глаза его блеснули ядовитым светом. Он смотрел на него так, будто тот был настоящей змеёй. На сам конверт не было наложено никаких чар, но Гарри всё равно аккуратно взял его за кончик и покрутил. После нехотя сломал печать и встряхнул конверт, небольшая карточка вывалилась на стол. Вот она как раз вся искрилась от наложенных на неё заклинаний. Не прикасаясь, Гарри прочёл: «Приглашаем Вас на еженедельный субботний вечер в поместье Слизерин. С уважением, Регулус Блэк». Взяв палочку, Гарри с помощью чар левитации перевернул карточку. На обратной стороне был герб Слизерина с тонкими нитями заклинаний, которые изящно повторяли изгиб змеи. Карточка была телепортом. По правилам хорошего тона, он должен отправить ответное письмо с согласием прийти. Как будто кто-то мог себе позволить отказаться от приглашения Лорда Мракса. Гарри решил ничего не писать. — Можешь быть свободен, Бим, — начал было Гарри, но неожиданно передумал, зацепившись взглядом за кольцо на среднем пальце правой руки. Достав новый лист, он написал короткое письмо: «Миссис Поттер, Благодарю за заботу на протяжении долгих лет. Возвращаю вам подарок, так как нахожу его обременительным. Генри Вэнс P.S. Прошу вас вернуть мне Хедвиг». После чего снял кольцо с гербом Поттеров и вложил его вместе с письмом в конверт. — Это письмо отправь Дорее Поттер, — распорядился Гарри. Бим будто прочитал что-то по лицу хозяина, молча забрал конверт и исчез. — Сэр Джошуа, — обратился он вновь к портрету, — где я могу взять перстень с гербом Вэнсов? — Перстень Лорда должен быть у вашего дедушки, милорд, — ответил осторожно мужчина. — Нет, мне нужен перстень простого представителя рода. Хотя Лорд-канцлер Бруствер был в курсе, Гарри не собирался ставить в известность широкую общественность о том, что он перенял титул. Особенно это касалось Лорда Мракса, который наверняка бы захотел воспользоваться его голосом в Палате, а последнее, во что хотел лезть Гарри, – это политика. — Боюсь, я не… — стушевался сэр Джошуа, но его прервал мягкий женский голос. — Перстень можно заказать в ювелирном магазине «Дары Пандоры». — Интересное название, — хмыкнул Гарри, найдя глазами бабушку. — Он специализируется на проклятых ювелирных изделиях. — Кому может потребоваться столь особенное украшение? Бабушка нежно улыбнулась ему, как улыбаются несмышлёным детям. — Высшее общество крайне изобретательно в подарках своим недоброжелателям. И не стоит забывать о коллекционерах. — Может, закажем перстень в обычном ювелирном магазине? — предложил Гарри, не воодушевлённый идеей носить потенциально проклятый предмет. — Не может быть и речи. У них самое лучшее качество. Все аристократы магической Европы носят перстни от «Даров Пандоры», и ты не будешь исключением, милый, — строго сказала бабушка. Гарри благоразумно решил не спорить. — Хорошо, я напишу им письмо и сделаю заказ. — Ты и так занят, не стоит отвлекаться на такую мелочь. Я напишу сама. Недоумение в его глазах было столь явным, что вызвало у бабушки смех. — Бим сможет написать письмо под мою диктовку. — Бим умеет писать? — сколько ещё талантов у старого эльфа? — Раньше эльфы служили в доме в том числе в роли секретарей, — мягко улыбнулась бабушка с лёгкой ностальгией. — Сейчас же многие аристократы считают навыки чтения и письма слишком благородными для столь низких созданий. Не скажу, что разделяю их мнение. — Я был бы благодарен, если бы кто-нибудь за меня ответил на эти стопки писем, — с наигранной мукой в голосе ответил Гарри, жестом указывая на заваленный стол. — К сожалению, с ними тебе придётся справляться самому, — позабавленная разыгранным представлением бабушка, тихо посмеиваясь, покинула картину. Улыбка ушла из глаз Гарри вместе с ней. Он достал небольшое зеркальце и провёл по его поверхности, с замиранием сердца ожидая ответа. — Гарри! — когда прозвучал голос Фреда, он чуть не выронил зеркальце. — Как вы? Как… Джордж? — Да всё хорошо. Подлатали, теперь все наивно полагают, что смогут нас различать, — хохотнул Фред, но осёкся, увидев, как побледнело лицо друга. — Гарри? — Ухо нельзя восстановить? — Не знаю, что использовала эта сука поверх Диффиндо, но колдомедик ничем не смог помочь. — Скорее всего, невербальное проклятие, — предположил Гарри. Обязательно нужно будет взглянуть на ухо Джорджа магическим зрением. — Вас забрали авроры? — Ага, и передали на руки родителям, — недовольно сказал Фред. — Будто и не было никакого совершеннолетия. Впервые вижу, чтобы отец и мать так спелись. — Сильно влетело? — осторожно спросил Гарри, видя, что Фред на грани взрыва. — Нам не привыкать, но в это раз они сами себя превзошли. Знаешь, что они сделали? Посадили нас под домашний арест! Как будто они имеют на это право! А мать ещё… Да ну её, — отмахнулся Фред. — Привет, Гарри! — услышал он голос Джорджа. — Фред уже поведал о нашей нелёгкой доле? — Можно и так сказать. Изображение размылось, а потом Гарри увидел Джорджа. Дыра на месте уха почти заставила его потерять улыбку. Он смог её удержать, проделав колоссальные усилия над собой, но теперь она больше походила на изломленную линию. — Ты неплохо выглядишь. — Друг, это звучит слишком неловко. Да, уродливо, но с этим можно жить, — усмехнулся Джордж. — Прости, — с горечью сказал Гарри. — Это ты нас прости. Ведь вы с Драко влезли в это по нашей вине, — Джордж отвёл взгляд. — Как он? — С родителями. Сам я его не видел. Мне об этом сказал Мракс. Джордж вздрогнул, резко посмотрел на Гарри, и тот прочёл в его глазах настороженность. — Не знаю, что он задумал, но убивать меня пока не собирается. — Слушай, давай обратимся к профессору Дамблдору. Он сможет тебя защитить. И что же Гарри придётся отдать за эту защиту? Не то же ли, что забрал у него Мракс? Свободу. — Дай передохнуть. У нас вооружённый нейтралитет, и я надеюсь его сохранить, — мягко отказал Гарри, но Джордж не принял его ответа. — Ты же знаешь, чем заканчиваются сделки с дьяволом? — Я не заключал сделок, — твёрдо сказал он и перевёл тему. — Почему Фред так зол? На этот раз Джордж отступил. — Дорогая маман в штыки восприняла Линду и запретила Фреду с ней общаться. — Она знает о ресторане? Ну точнее, чем он на самом деле является. — Более чем. Родители в курсе, отец до сих пор в ярости. Оказывается, авроры планировали на днях прижать Лестрейндж, а мы спутали им все карты. Гарри прищурился. Сначала статья в газете, теперь оказывается, что авроры готовили облаву. К сожалению, у него было слишком мало информации, чтобы сделать хоть какие-то правдоподобные выводы. Но происходящее ему совсем не нравилось. Что бы ни произошло дальше – оно коснётся близнецов. Изначально он хотел обсудить с ними взрыв в поместье Мракса и адское пламя в ресторане, но передумал. Сейчас, несмотря на свою браваду, близнецы выглядели уязвимыми. Гарри боялся, что может встревожить их, и они наделают глупостей. Он даже был благодарен мистеру и миссис Уизли, что те заперли Джорджа и Фреда дома. Ещё несколько дней, и начнутся занятия в школе, а до этого времени лучше не высовываться. — Тебе в любом случае нужно больше отдыхать, а насчёт Линды, думаю, стоит поговорить с миссис Уизли позже, когда она остынет, — примирительно сказал Гарри и услышал фырканье Фреда. — Да-да, не лезьте детки на рожон, сидите дома. Посыл понятен, — начал изгаляться Джордж. — Джордж, Фред, — позвал Гарри, — мы это не вывезем. Так что давайте сделаем одолжение вашим родителям и моему дедушке, и будем вести себя тихо, пока взрослые разбираются. Под его взглядом Джордж посмотрел в сторону Фреда, а потом кивнул. Они приняли общее для них решение прислушаться к нему. Это был тот редкий случай, когда он смог на них повлиять. Конечно, Гарри не упомянул, что дедушка сейчас не в состоянии решать его проблемы. А с юридической точки зрения теперь такой взрослый он сам, который несёт за себя полную ответственность. Это касалось и близнецов, но у тех, в отличие от него, были родители, на которых они могли опереться. — Хорошо, тогда до связи, — решил Гарри закончить разговор. — А ты в школу-то вернёшься? — Ничего не обещаю. В любом случае, зеркало при мне, — улыбнулся он им на прощание. Последнее, что увидел Гарри перед тем, как изображение исчезло, – задумчивый взгляд Джорджа. Гарри ещё минуту смотрел на своё отражение, которое его совсем не радовало, показывая глубокие синяки под глазами и нездоровую бледность. После чего достал чистый лист пергамента и начал составлять письмо в отдел образования с просьбой о досрочной сдаче СОВ. Кажется, весь день он проведёт за корреспонденцией.

***

Гарри переступил порог фиолетовой гостиной и медленно обвёл взглядом присутствующих. Прошло не так уж много времени, а он смотрел на знакомых со школы людей так, будто не видел их несколько лет. Узнавая их издали по позам и движениям, он всматривался в лица, подмечая знакомые черты, расплывающиеся в том или ином выражении. Он даже не знал, насколько естественными для него были знания о том, что Маркус всегда закидывает голову, когда смеётся, а Дафна чуть прикрывает глаза, если собеседник ей наскучил. Всё, что было связано с ними, покрылось плёнкой, и сейчас Гарри приходилось сдирать её со своих воспоминаний. Но эти знания о них превратилось в шелуху, ведь теперь он чувствовал их гораздо глубже – за позами, жестами, мимикой он узнавал их магию. Всю свою жизнь Гарри ощущал её где-то на периферии, но так тонко, что это чувство не доходило до разума, и поэтому не осмыслялось им. Теперь же оно вышло на первый план и заглушило собой все остальные: зрение, обоняние, слух, вкус, осязание. Оно, с одной стороны, воспринималось, как самостоятельное чувство, а с другой, будто объединяло их все. Гарри направился в дальний угол, кивая на приветствия, чувствуя зарождающуюся в груди дрожь от соприкосновения с чужой магией: где-то тусклой и пресной, где-то насыщенной и буйной. Он прикрыл глаза, чтобы скрыть их ядовитый цвет. Рассматривая других из-под ресниц он видел, как красивую гладь синего, зелёного, серого или красного цвета с яркими белыми звездами или же чёрными дырами раскалывают трещины – родовые проклятия. Гарри сел на диван, с которого у него открывался прекрасный обзор на всю гостиную. Аристократы так гордятся чистотой крови, при этом стыдливо умалчивая о цене, которую платят за неё. Последние дни он провёл за учебниками, подготавливаясь к СОВам, которые вчера благополучно сдал. По всем оставшимся предметам получил «превосходно». Оценки его мало волновали, но вот возможность вздохнуть спокойно, больше не переживая, что ему сломают палочку – дорогого стоит. Во время подготовки, чтобы он немного отвлёкся от зазубривания, бабушка рассказывала ему о родовых проклятиях. В библиотеке был целый раздел, посвящённый этой теме. Бабушка сказала, что собирала книги годами, а дедушка своим безразличием почти погубил её богатую коллекцию. За парою таких книг он провёл несколько вечеров, а то и ночей, к большому неудовольствию бабушки, хоть ей и льстил интерес внука к исследованию всей её жизни. Гарри же открыл для себя один из самых интересных разделов магии. Родовые проклятия нельзя было наложить, просто прочитав заклинание, даже такое длинное, как в случае адского пламени. Необходим ритуал, во время которого волшебник взывал к Магии и просил о возмездии. Именно возмездии, то есть нельзя было проклясть другой род из личной неприязни, нужна серьёзная причина. К тому же Магия не позволит полностью уничтожить род, только наказать. Оказалось, что взаимная неприязнь некоторых семей корнями уходит в обоюдные родовые проклятия. Например, бросающаяся всем в глаза ненависть друг к другу Малфоев и Уизли. К сожалению, Гарри только по одному виду трещин не мог узнать сути проклятия. Оно глубоко укрыто завесой времени, когда кто-то придумал проклятие, которое и озвучил во время ритуала. Правилом хорошего тона в стародавние времена было записать формулировку проклятия и отправить проклятому, чтобы он начал упражняться в попытках эту формулировку обойти, а потом передал задачу потомкам. С переменным успехом многим чистокровным удавалось избегать проклятия до поры до времени. Взять хотя бы Вэнсов. Их проклятие звучало следующим образом: «Женщина, что явит на свет наследника рода Вэнсов, – умрёт в момент его рождения». Что и случилось с его бабушкой и матерью. Конечно, за многие годы Вэнсы научились избегать проклятия. Если ребёнок просто часть семьи, а не наследник, то с его матерью ничего не случится. На что и понадеялись дедушка с бабушкой. Изначально главой рода был не дедушка, а его старший брат. Проклятие должно было коснуться его детей. Дедушка должен был стать лордом после рождения Эммелины. Таким образом, бабушка не стала бы «женщиной, что явит на свет наследника». Наследницей Эммелина стала бы не по рождению, а из-за передачи титула её отцу. В дальнейшем дедушка передал бы титул своему племяннику или племяннице. Но старший брат дедушки умер за день до родов бабушки. Дедушка так и не смог пережить потерю жены. Теперь всё, чего он хотел – это вырастить дочь и положить конец роду Вэнсов. Он никогда не рассказывал о проклятии дочери, эта тема стала в доме под запретом. Да и зачем ей было знать? Ведь стоило Эммелине выйти замуж и войти в другой род, как проклятие потеряло бы над ней власть. Покончить же с родом он решил, передав титул дочери, тем самым дав другой семье возможность поглотить род Вэнсов. Он и подумать не мог, что Эммелина родит незаконнорождённого ребенка, которого Магия расценит, как наследника, а титул главы рода после её смерти снова вернётся к нему, так как у Эммелины не был сил передать его Гарри. Родовое проклятие погубило его двух любимых женщин. «Ты – единственное, что осталось у этого проклятого рода», да, дедушка? Магия не любит отнимать жизни своих детей, поэтому, хоть она и пошла на этот шаг, в конце концов, попыталась восстановить равновесие: магическая энергия умирающей женщины переходила наследнику. Таким образом, нет ничего удивительно в том, насколько сильным он был. У проклятий есть ещё одно «чудное» свойство – они накапливаются. Проклятие Вэнсов было связано с родом, но есть и те, что привязаны к крови. Шли века, а магические семьи преумножали свои проклятия, когда роднились друг с другом. Эммелина была одна из немногих чистокровных ведьм без приданого в виде проклятия. Толпы мужчин истоптали порог их дома, прося её руки. Это даже не беря во внимание кучу денег, которые она бы унаследовала. Весь магический мир был у её ног. Чем больше об этом думаешь, тем загадочнее кажется история его рождения. Неужели она погубила себя из-за любви к человеку, которому был безразличен их общий ребёнок? Тогда профессор Снейп прав – его мать полная дура. От раздумий его отвлёк раскатистый голос, прогремевший над ухом: — Какая встреча! — подняв взгляд, он увидел Эрни, который выглядел нарочито небрежным. — Эрни, — приветственный кивок, — не ожидал тебя здесь увидеть. Его слова задели Эрни. — Вообще-то, я никогда не упускаю возможность посетить подобные вечера. Мимо прошла пара слизеринцев, они бросили короткий взгляд на Эрни и, понизив тон, начали переговариваться, но их всё равно было прекрасно слышно: — Смотри, денежный мешок Дамблдора на ножках. — Очаровательно. И скольким он заплатил, чтобы те задобрили пару слов перед мистером Блэком, и тот включил его в список гостей? Эрни покраснел до кончиков волос, развернулся к слизеринцам, набрал в грудь воздуха и под взглядами всех присутствующих ничего не сказал. — Некоторые только и умеют, что сорить деньгами, — напоследок бросил один из слизеринцев, смотря Эрни прямо в глаза. Сдувшись, как воздушный шарик, он вновь повернулся к Гарри. — Как поживает мистер Макмиллан? Слышал, что он вновь был выбран в Палату Лордов, — не стал Гарри заострять внимание на произошедшем. Эрни тут же расправил плечи: — Оу, ничего нового. Этого следовало ожидать. Мой отец всегда… — дальше Гарри слушал вполуха. Дело в том, что в Палате Лордов двадцать пять пожизненных членов, которые имели право носить титул, и десять избираемых без титула. Эту десятку ещё называли «гласом народа». Мистер Макмиллан постоянно входил в их число, и в некоторых кругах уже начали шутить на эту тему. Палата поделилась на консерваторов и так называемых Лордов нейтральных взглядов. Из сторонников профессора Дамблдора в Палате были разве что Поттер, Лонгботтом и Бруствер, последний являлся Лордом-канцлером и не мог голосовать. Мистер Макмиллан, который избирался из раза в раз, так же финансировал других избранников народа, чем помогал профессору Дамблдору в противостоянии консервативной, или «тёмной», партии. Лорды нейтральных взглядов по большей части прислушивались к профессору Дамблдору, поэтому сейчас сохранялось некое равновесие в Палате. Крайне шаткое, стоит отметить. Преданность отца Эрни, может, и принадлежала профессору Дамблдору, чего полностью нельзя было сказать о самом Эрни. Он уважал и восхищался профессором, но его честолюбивые взгляды были явно устремлены дальше, чем быть просто финансовым инструментом в руках директора. Вот только школьные предубеждения сыграли с Эрни злую шутку. Может быть, в школе слизеринцы и были замкнутым меньшинством, но они властвовали на политической арене. А Эрни уже стал известен своей враждебностью к ним. И сейчас слизеринцы пользовались шансом вытереть о него ноги. Особенно те, кто не мог сделать этого в школе, но теперь на своей территории они осмелели и показали ядовитые клыки. Будь Эрни в других обстоятельствах, то держался бы от Гарри подальше. Но простоять весь вечер в одиночестве всё равно, что расписаться в своей социальной недееспособности. Для пуффендуйца это самое большое унижение из возможных. Сдаться и уйти ему не позволяла гордость, поэтому он выбрал единственный доступный ему вариант – пообщаться с местной парией. Монолог Макмиллана подошёл к концу. Гарри слегка приподнял уголки губ, что заставило Эрни почувствовать, что он должен также поинтересоваться делами собеседника: — Как Лорд и леди Поттер? У этих журналистов нет никакого понятия о приличиях. Как они только посмели опубликовать подобную статью? Улыбка застыла на губах Гарри. Стоило проигнорировать Эрни, когда он к нему подошёл. Он уже собрался дать понять, что не будет обсуждать эту мерзопакостную статейку, как в гостиную вошёл Драко. Все будто на мгновение притихли. Разговоры оборвались на полуслове, взгляды сместились в сторону двери. Драко приподнял бровь и вызывающе усмехнулся.