Мы те, кто мы есть

Драко мгновенно нашёл его в толпе и твёрдым шагом, не обращая внимания на пристальные взгляды, направился к нему. Полностью проигнорировав Эрни, он сел рядом с Гарри на диван. — Хотел надеть новый костюм из французского ателье на этот вечер, и что ты думаешь? Из-за погоды совы не прилетели вовремя. Я прождал их битый час. — Заказал бы в английском. Ты же знаешь, что зимой проблемы с доставкой, — подхватил ничего не значащую тему Гарри. — Ещё скажи, у мадам Малкин. Нужно было заказать доставку по каминной сети. — Школьные мантии её пошива тебя устраивали. — Конечно устраивали! Она себе всю жизнь этим зарабатывает. Вряд ли во всей магической Британии найдётся портной лучше неё в пошиве школьных мантий. И это её потолок. Заказать у неё костюм на светский вечер всё равно, что просить первокурсника произнести заклинание анимагии. Выйдет пугающее и печальное зрелище. Эрни явно чувствовал себя лишним, слушая их разговор. — Увидимся в школе, Гарри, Малфой, — сказал он. Гарри слегка улыбнулся: — Всего доброго, Эрни. А вот Драко даже бровью не повёл, смотря на него, как на пустое место. Не дождавшись от него больше никакой другой реакции, Эрни поспешил их оставить. — Как невежливо с твоей стороны, — фальшивая улыбка на губах Гарри превратилась в усмешку. — Во-первых, с чего я вообще должен замечать человека, который публично оскорбил мой факультет? Во-вторых, тебе всегда было плевать на светскую учтивость, так будь в этом последователен. Макмиллан не тот, ради кого стоит делать исключение. В-третьих, я уже устал обсуждать эту грёбаную мантию, пока придурок наконец не понял, что ему здесь не рады. Гарри улыбнулся, на этот раз по-настоящему. Если у близнецов ему нужно было спрашивать, как они, то с Драко этого не требовалось. Он просто чувствовал, что всё, может, и нехорошо, но терпимо, и они с этим справятся. — Во-первых, разве нас не учат быть безукоризненно вежливыми даже с нашими злейшими врагами? Во-вторых, если бы во мне действительно проснулась светская учтивость, я бы встал с дивана во время разговора с Эрни. В-третьих, даже твои жалобы на доставку были интереснее, чем моя предыдущая беседа. Гарри повернулся боком к залу, скрыв от посторонних глаз руку, что незаметно скользнула в карман мантии и нащупала палочку. Колдовать в поместье можно, но большинство было уверено, что, как несовершеннолетний, он не имеет на это право, и лучше бы им оставаться с этой уверенностью. Убедившись, что заклинание наложено, Гарри произнёс: — Джордж и Фред под домашним арестом. Драко хмыкнул: — Может, оно и к лучшему. — Когда я разговаривал с Лордом Мраксом, — Гарри скользнул взглядом вокруг, убедившись, что поблизости никого нет, — он сказал мне, что взрыв в его поместье очень похож на тот, который произошёл в заброшенном амбаре возле дома Уизли. А ещё у авроров есть остаточный след от адского пламени в ресторане Лестрейндж. Гарри не стал ничего говорить прямо, опасаясь подслушивающих заклинаний. Хоть он и наложил купол тишины, всё равно стоит быть осторожнее со словами. — Проникновение в чужой дом – это очень скользкая вещь в нашем законодательстве. Если это сделали избалованные детки из богатых аристократических семей, то судья будет расположен рассмотреть дело, как правонарушение, максимум, что тогда грозит – это штраф и возмещение убытков. Но если в дом проникли совершеннолетние, например, из семьи, у которой проблемы с деньгами, и сделали это ночью… — Драко не стал продолжать. Гарри захотелось выругаться. Он прекрасно понял, на что намекал Драко. В законодательстве последствия от проникновения в чужой дом днём сильно отличается от тех, которые будут за проникновение ночью. Причём накажут независимо от того, удалось совершить задуманное или нет. И это чертовски тонкий момент. Но это цветочки по сравнению с тем, что будет, если близнецов обвинят в государственной измене. При большом желании и возможностях, которые у Лорда Мракса без сомнения были, обвинить близнецов в ночном проникновении в чужой дом или государственной измене не составит труда. И даже профессору Дамблдору будет трудно помочь, особенно из-за его дружеских отношений с семьей Уизли. Другие судьи усомнятся в его беспристрастности. Конечно, с его авторитетом и друзьями в Визенгамоте дело не совсем потерянное. Кроме прочего, будучи в руках Лорда Мракса, Гарри не может позволить себе открыто выступать в защиту близнецов на заседании. — Не волнуйся так, дело до суда не дойдёт, — тихо сказал Драко, будто прочитав его мысли. Вздрогнув, Гарри поднял на него свой взгляд: — Откуда такая уверенность? Ты что-то знаешь? — Могу только предположить по разговорам отца с тётей Беллой. Вспомнив, о чём он говорил с близнецами, Гарри мысленно зацепился за одну из брошенных ими фраз. — Это как-то связано с облавой авроров на ресторан? — Да. Они бы не стали действовать, не будь у них на руках каких-нибудь веских доказательств. Тёмные и светлые просто заключат сделку. Обменяются компроматом друг на друга и забудут обо всём. Не в первый и далеко не в последний раз. С одной стороны, он был очень рад за близнецов, ведь они выпутались из этой истории с наименьшими потерями. С другой, его очень интересовало то, что нарыли авроры на Лестрейндж. До этого момента никто не осмеливался подойти к ним, но неожиданно Гарри заметил боковым зрением приближающиеся силуэты и поспешил снять купол тишины. Перед ними предстал собственной персоной Тедеус Руквуд со своей свитой. Сердце Гарри на мгновение замерло – по правую руку от Тедеуса стоял Энтони. С их последней встречи прошло меньше недели. Бывало, они не виделись намного дольше, но никогда Энтони не казался ему таким далёким, как сейчас. Он не смотрел на него и лишь изредка бросал взгляд на Драко, но Гарри видел, что всё своё внимание он сконцентрировал на Тедеусе. Он впервые ощутил магию Энтони. Она была такой спокойной, как водная гладь озера. Гарри захотелось позвать его, заставить посмотреть ему в глаза, но он мысленно одёрнул себя. Нельзя. — Драко, рад видеть, что ты в добром здравии, — сказал Тедеус. — С чего бы мне быть в плохом? — ощетинился Драко. Гарри сузил глаза. Тедеус намекал на немилость Лорда Мракса по отношению к Малфоям? — На предновогодней встрече у тебя ухудшилось самочувствие. Мы все волновались, и благодарны милорду за выделенную тебе отдельную комнату для отдыха. Послышались смешки, будто Драко был впечатлительной барышней, что грохнулась в обморок от волнения. — Не стоит беспокоиться, я в порядке. В том числе благодаря милорду, он всегда был расположен к моей семье, — ответил Драко с превосходством. — В этой жизни нет ничего постоянного. Стоит быть готовым к переменам и научиться вести себя скромнее. Гарри увидел, как у Драко от гнева налились кровью глаза. И, судя по всему, заметил не один он. Лучше предотвратить возможную сцену. — Тедеус, я уверен, что Драко благодарен тебе за совет… — начал Блейз Забини, стоявший от Руквуда по левую руку. В это время Гарри решил вмешаться: — Но ты лезешь не в своё дело. Тедеус резанул по нему взглядом. Чего Гарри совсем не ожидал, так это того, что на тихой водной глади магии Энтони появится водяной смерч. Он пошатнулся, Гарри тут же вскочил на ноги и протянул руку, чтобы поддержать его. Но Энтони отпрянул. Тедеус взял Энтони за локоть, помогая восстановить равновесие. Гарри так и остался стоять с протянутой рукой. Всё было хорошо, пока Энтони не услышал его голос. Вот что имел в виду Лорд Мракс: Энтони ничего не помнил, но подсознательно реагировал на его голос и, скорее всего, магию, которая нанесла вред его ментальному и физическом здоровью. Энтони бросил на него настороженный взгляд, но правила приличия заставили его произнести: — Прошу прощения. Я болел некоторое время назад и, кажется, не до конца оправился. Его слова привели Гарри в чувство, и он опустил руку. — Вынуждены вас оставить, господа, — сказал Тедеус. — Моему другу нездоровиться. Думаю, нам ещё представится возможность поговорить. И да, Гарри, это ты лезешь не в своё дело. Прояви благоразумие и не вмешивайся в наши дела. — Ты сегодня щедр на советы, Руквуд, но не я это начал. Тедеус смерил его напряжённым взглядом, но, тем не менее, больше ничего не сказал. Резко повернувшись к ним спиной, он широким шагом направился в другую часть зала. Свита поспешила за ним, бросая на Гарри недовольные взгляды. — Энтони дружит с Тедеусом? — голос Гарри был холоднее льда. — Не знаю насчёт дружбы, но то, что у них взаимовыгодной союз – это точно. — Взаимовыгодной союз? — на лице Гарри проступила неприязнь. Стоило только вспомнить, как Руквуд взял Энтони под руку так, словно делал это множество раз, и как легко с его губ слетело слово «друг», в то время как сам Гарри больше не имел даже право находиться рядом. Прокручивая в голове только что увиденную сцену, он чувствовал, как в нём потихоньку начало бурлить раздражение. — Не нужно думать, что все тёмные маги заодно, — Драко тем временем решил разъяснить тонкости взаимоотношений в их кругу. — Многие объединяются в группы, чтобы добиться больше власти, богатства или получить возможность обратить на себя внимание милорда. Гарри подавил в себе негативные эмоции от ранее увиденного и стал внимательно слушать Драко. — Самые большие группы называют фракциями, каждая из которых берёт название в честь одной из сторон света. Пятую фракцию называют центральной. Гарри вопросительно приподнял бровь: — Почему именно стороны света? — По большей части это связано с занимаемыми должностями в Совете безопасности, но вовсе не обязательно. Например, Рабастан Лестрейндж принадлежит центральной фракции, хотя он член Совета безопасности по Южной Европе. Надо же, Гарри впервые об этом услышал. И как только он позволяет своей невестке держать бордель? Это же политическое самоубийство. — И какой фракции принадлежат Малфои? — Западной, — Драко поджал губы, его явно что-то беспокоило. — Ты же помнишь, что я больше не Поттер? Нет нужды что-либо скрывать от меня. Взгляд Драко на секунду замер, а потом прояснился: — Ты уверен? Даже если ты не Поттер, это не значит, что ты не можешь присоединиться к Дамблдору. Гарри отрицательно покачал головой. — Я не собираюсь ни к кому присоединяться. Я просто хочу помочь другу. Драко ухмыльнулся: — Типичный Вэнс. — Что, прости? — Гарри недоумённо посмотрел на него. — Твоя семья славится своим нейтралитетом. Гарри закатил глаза: — Ты прямо лучишься самодовольством. Раньше у тебя не было возможности попрекать меня фамильными чертами. Всё-таки я был далёк от типичного Поттера, а теперь, я смотрю, решил наверстать упущенное? — Можно сказать и так, — довольно усмехнулся Драко. — Куда мы только смотрели? Зелёные глаза – это отличительная черта Вэнсов. До сих пор любят припоминать фразу твоего прадеда о том, что зелёные глаза вашей семьи – это цвет вашей родины, Ирландии. — Честно говоря, не воспринимаю себя как ирландца. — Было бы странно, воспринимай ты себя так, когда вырос в чисто английской семье. Проницательным взглядом Гарри посмотрел на Драко. — Теперь, когда ты в курсе моих политических взглядов, может быть, обсудим твои. Драко показательно тяжело вздохнул, но его губы дрогнули в лёгкой улыбке. — Моя фракция стала серьёзно уступать фракции Руквуда, северной. Всё было хорошо до недавнего времени, отец даже решил участвовать в выборах и заполучить место члена Совета безопасности по Северной Европе. В одной фракции два члена Совета безопасности. Мы могли бы стать самой могущественной фракцией милорда, но мистер Руквуд, естественно, не мог этого допустить. — Не ожидал, что мистер Руквуд опустится до нападения на школьника, — презрительно сказал Гарри. — Я не школьник, а будущий глава западной фракции. Подставив меня, они добились победы на выборах в Совет, а также дискредитировали меня как будущего лидера. Я растерял свою свиту, да, у Крэбба и Гойла одна извилина на двоих, но они мои люди. По крайней мере, были, — под конец Драко совсем помрачнел. Отвернувшись, он стал рассматривать гостей. — Зачем тебе в свите безмозглые люди? Это тоже не лучшим образом сказывается на твоём имидже. Найдём тебе свиту получше, — начал успокаивать его Гарри. — Да и не все разбежались, Нотт всё ещё на твоей стороне. — Дело не только во мне. Мистер Руквуд нацелился на Барти Крауча-младшего. Если он его переманит, то мы лишимся члена Совета безопасности. — А его так легко переманить? — спросил Гарри, вспоминая разговор с этим мужчиной на министерском балу. Больше они не пересекались, но он успел оставить о себе крайне неоднозначное впечатление. — Мой отец долгое время помогал ему финансово. За каждым успешным политиком стоит богатая семья. Но Крауч-младший сам себе на уме, никогда не знаешь, что придёт ему в голову. Гарри нахмурился. Ситуация действительно была непростой. — А кто финансирует мистера Руквуда? — Лет пятнадцать назад он был в центральный фракции и его финансировал Лорд Селвин. Но позже он откололся и образовал свою фракцию. Должность члена Совета ему это позволяла, но проблема была в отсутствии финансирования. Пока не появился Лорд Голдштейн и не примкнул к нему. — В чём выгода Лорда Голдштейна? — впрочем, Гарри догадывался, что может понадобиться бизнесмену от политика. — Будучи главой Отдела тайн и членом Совета безопасности, мистер Руквуд может, — на губах Драко появилось многозначительная улыбка, — помочь бизнесу Лорда Голдштейна. — Как и Лорд Малфой, — заметил Гарри. — Да, но и эти выборы мой отец проиграл. — Поэтому Тедеус ходит по гостиной с таким самодовольным видом? Драко поморщился. Мимо проплыл поднос с шампанским, и он взял один из бокалов. Многие в гостиной всё ещё не спускали с них глаз, в которых читалась жажда до чужих эмоций. Они впивались своими взглядами в их лица, надеясь, что смогут уловить боль, зависть или гнев, а потом с удовольствием обсосать эти эмоции своими грязными ртами. Весь зал будто бы жил в предвкушении сплетен. Гарри сначала принял их внимание на свой счёт, но, кажется, дело было не только в нём. Драко отсалютовал бокалом группе слизеринцев, которые тут же нацепили на лица вежливые улыбки. — Заслуги мистера Руквуда безусловно влияют на его хорошее настроение, но причина далеко не в этом, — при всей своей показной небрежности, Гарри понял, что Драко тяжело было начать этот разговор. — Ты не знаешь, но вот уже много лет милорд берёт учеников. Почти все из них могущественные маги, которые стоят во главе волшебного мира. Мистер Руквуд, мой отец, Барти Крауч-младший, Рабастан Лейстрендж – они все его ученики. Моя тётя Белла в том числе. Гарри поморщился при очередном упоминании этой женщины, и лишь потом до него дошёл смысл сказанного. — Лорд Мракс учил твоего отца и мистера Руквуда? Сколько ему тогда лет? Ему не дашь больше тридцати! Даже с учётом долголетия волшебников он всё равно выглядит слишком молодо. Драко наклонил голову набок и бросил в сторону Гарри лукавый взгляд. — Он окончил Хогвартс в 1945-м году. — Ему… ему… ему почти семьдесят! Заикание и нелепое выражение лица у Гарри заставили Драко засмеяться. — Ты знаешь его как политика, но он также признанный волшебным миром учёный. Многие магические открытия за последние пятьдесят лет были совершены именно им. Все любят рассказывать о Дамблдоре и его дружбе и сотрудничестве с Фламелем, а также о том, что он открыл двенадцать способов применения крови дракона. Какое достижение! Целых двенадцать! — Драко с преувеличенным и насквозь фальшивым восхищением в голосе прижал руку к груди, демонстрируя, как его тронуло это открытие. — Хватит гримасничать! — отдёрнул его Гарри. — Кровь дракона — один из главных ингредиентов во многих зельях. Это действительно важное научное открытие. — Не нуди, — огрызнулся Драко. — Носишься со своим Дамблдором, как с седьмым чудом света. И ты ещё говоришь, что не на его стороне? При этом тут же кидаешься на его защиту в пустяковом споре, — Драко не дал Гарри возразить, продолжив. — Я о том, что Лорд Мракс не менее гениален, чем наш многоуважаемый директор. Последние слова сочились сарказмом и явно были сказаны назло Гарри. Тот поджал губы, но решил не спорить: — Хорошо-хорошо, Лорд Мракс — гениальный политик, учёный и учитель, а все его ученики — выдающиеся личности. Так причём тут Тедеус? Драко скривил губы в презрительной ухмылке. — Ну не все, в любом стаде найдётся паршивая овца. Квиррелл тоже ученик милорда. Он учил его полгода, а потом бросил это гиблое дело. — Серьёзно? — Гарри до сих пор помнил свой первый урок защиты, и он соврёт, если скажет, что тогда не попал под обаяние профессора Квиррелла. Он ведь влюбился в этот предмет благодаря ему, а потом полностью разочаровался в профессоре как в человеке. Но защита от тёмных искусств так и осталась в его сердце одной из любимых дисциплин. — Да, он был его последним учеником и первым разочарованием. После него милорд не брал учеников десять лет. Это не прибавило популярности Квирреллу в наших кругах. — Драко, не уходи от темы. Причём тут Тедеус? У Драко дрогнуло выражение лица, маска непринуждённого аристократа почти слетела, но он удержал её, и лишь в тоне голоса послышались почти неуловимые нотки разочарования: — Скоро милорд возьмёт себе следующую группу учеников, — Драко горько улыбнулся. — И все думают, что в неё гарантировано войдёт Тедеус. Гарри хотел бы сказать, что учиться у Лорда Мракса сомнительное удовольствие. Вдруг ошибёшься, и он запытает тебя до смерти. Но также Гарри понимал, что это значило для Драко: признание его способностей. Ученичество у главы тёмных магов гарантировало ему власть и могущество, то, что всем сердцем желал каждый слизеринец. Гарри сам раньше был амбициозен, хотел кому-то что-то доказать, хотел, чтобы его ценили. Но самое главное, в чём он не признавался даже себе: он хотел любви. Именно из-за того, что он не был честен с собой с самого начала, он осознал насколько тупиковым был его путь только в самом конце. Если бы Лили и Джеймс любили его за успех и славу, то они любили бы не его, а его достижения. Несмотря на всю горечь в душе из-за Поттеров, он был рад хотя бы тому, что этот путь закончен, и он может ступить на новый. — Драко, — позвал Гарри того, кто, как и он, потерялся в своих мыслях. — Даже если Тедеус станет учеником Лорда Мракса, это не значит, что он будет лучше тебя. — Но он будет успешнее, — уже с долей смирения произнёс Драко. — Возможно. Всегда есть кто-то лучше нас. Я же не прихожу в отчаяние из-за того, что ты превосходишь меня в зельях, — улыбнулся Гарри. — Потому что ты всё делаешь по инструкции, а нужно прислушиваться к своему внутреннему чутью, — назидательно сказал Драко. — Если я буду прислушиваться к своему чутью, то котел окажется у тебя на голове. — Из уроков профессора Снейпа ты уяснил только часть о том, что это точная, но позабыл, что зелья – это ещё и тонкая наука, — начавшись, как дружеское подначивание, к концу фразы голос Драко упал до шёпота, а сам он переменился в лице. Рано или поздно им пришлось бы заговорить о нём. — Когда его выпустят? Что-нибудь известно? — у Гарри сдавило горло. Драко покачал головой. — Ну хотя бы… как он? — больше он не смог выдавить из себя ни единого слова. — Я, правда, не знаю, — Драко отвёл взгляд, не в силах смотреть, как покрывается трещинами спокойный образ, который Гарри выстроил и поддерживал всё это время. Гарри судорожно кивнул. Единственный, кто мог ответить на эти вопросы – Лорд Мракс. И он сильно сомневался, что тот захочет это сделать. А ещё он не уверен, что в нём достаточно храбрости, чтобы услышать ответ. Тот кошмар всё ещё бросал тень на его мысли. Как только Гарри начинал задумываться о его смерти, он тут же обрывал мысль и заглушал мантрой из одного слова «нет», загоняя поглубже в сознание. Как будто если он допустит хотя бы мысленно смерть профессора Снейпа – это действительно произойдёт. Именно поэтому сейчас Гарри начал рассматривать присутствующих в попытке отвлечься и вытеснить мысли о профессоре Снейпе из головы. Много групп слизеринцев с вкраплениями представителей других факультетов, чаще всего когтевранцев. Все получили приглашения? Сколько же здесь гостей? — Какой смысл собираться здесь для пустого времяпрепровождения? — спросил Гарри, и Драко с облегчением принял смену темы. — Так выглядит светская жизнь, Гарри. И вовсе оно не пустое, тут люди обретают нужные связи. — Тут полно наших однокурсников. Что мешает налаживать связи в Хогвартсе? — спросил Гарри, скользя взглядом по знакомым лицам. — Отчасти они этим занимались. Но давай честно, последнее, о чём мы думали в одиннадцать лет – это какие-то связи. Да и школьная вражда не особо помогает. — Надо же, — усмехнулся Гарри. — Ты признаёшь, какой это цирк — ваша грызня с гриффиндорцами. — Я тебя умоляю, — отмахнулся Драко, — какие полезные знакомства могут быть среди гриффиндорцев?! Всё, на что они годятся – разбавлять школьные будни. — Продолжай. Драко растерянно посмотрел на него: — Что продолжать? Цапаться с гриффиндорцами? — недоумённо спросил он. — Нет, умолять меня. Мне нравится, — улыбнулся Гарри с ехидным прищуром. Драко закатил глаза. — Рад, что тебе весело. — Только благодаря тебе. И теперь, когда я насладился всеми прелестями светского общества, я могу идти? Или мне нужно чьё-нибудь разрешение? — им обоим было прекрасно известно, на кого намекал Гарри. — Ты волен делать, что хочешь. — Если бы, — огрызнулся Гарри, но увидев, как уязвлён Драко, мысленно выругался. Коснувшись его плеча, Гарри аккуратно сжал его в молчаливом извинении. — Настроение ни к черту. Я пойду. Драко кивнул, одновременно и принимая извинения, и прощаясь. Гарри пересёк гостиную под множеством взглядов и направился в холл. Он уже зачерпнул зелёный порошок и готовился перенестись домой, как позади прозвучал спокойный голос: — Не пришёлся по душе приём, мистер Вэнс? Гарри обернулся. Рядом стоял невысокий мужчина, ему было около тридцати пяти. Фамильные черты настолько сильно бросались в глаза, что невозможно было ошибиться. — Отнюдь, мистер Блэк, — спокойно возразил Гарри. Следовало бы по правилам хорошего тона оправдать свой ранний уход, сославшись на какие-нибудь важные дела, но Гарри молчал. И чем дольше он молчал, тем темнее становились серые глаза. — Тогда почему вы нас покидаете? — вопрос был прямым и острым как нож, и блики враждебности мелькали на его поверхности. И чем он успел досадить Регулусу Блэку? Разве присланное ему приглашение подписано не его именем? Стоило быть благоразумнее, но один лишь тот факт, что Лорд Мракс приказал ему сюда явиться, выводил из себя, а теперь он должен оправдываться за свой уход, как сопливый первокурсник. — А почему я не могу вас покинуть? — зелёный порошок высыпался из его рук, проскользнув между пальцами. Гарри видел, как от гнева у Блэка свело челюсти до такой степени, что они непроизвольно начали подёргиваться. Неожиданно для Гарри мужчина успокоился, на лице даже появилось подобие улыбки. Блэк шагнул вперёд, к большому неудовольствию Гарри, который терпеть не мог посторонних людей в своём личном пространстве, и, всё ещё улыбаясь, медленно проговорил прямо в лицо: — В скором времени вы поймёте, что всё, что вы можете или не можете, зависит не от вас, а от его воли. Гарри резко отодвинулся. Теперь ему приходилось сжимать челюсти от гнева. Пора убираться из этого проклятого места. — Что ж, — скупо улыбнулся Гарри, — пока его воля мне не мешает, я, пожалуй, пойду. Бросив порошок под ноги, он позволил зелёному пламени поглотить его. К удивлению, дома его ждала неожиданно оживлённая атмосфера. Эльфы носились туда-сюда и что-то бормотали. — Да куда ты это тащишь?! — раздался крик дедушки. — Да не сюда ставь, а вон туда, тупое ты создание. Эльф всполошился, схватил ранее поставленный горшок с еле живым растением и выбежал в коридор. Вслед ему донеслось дедушкино ворчание. — Надеялся успеть до твоего возвращения, но эти остолопы перевернули всё вверх дном, а толку ноль. Дедушка подошёл к нему ближе, всё ещё цепко следя за эльфами. Гарри ничего не понял, поэтому решил начать с малого: — Куда он понёс горшок? — В бежевую гостиную. Гарри бросил взгляд в коридор и увидел настежь открытые двери запертой ранее гостиной. Другие комнаты были просто заброшены, и только эта заколочена досками, будто дедушка опасался зайти в неё даже случайно. И Гарри догадывался, каких призраков прошлого он избегал. Бежевая гостиная – любимое место бабушки и его матери. — Я подумал, что неплохо было бы вернуть ей прежний вид, — начал дедушка, но потом немного замялся, прежде чем продолжить, — к тому же есть повод украсить дом – твой день рождения. Мы не можем праздновать в открытую, но хотя бы в кругу семьи… С одной стороны, Гарри рад, что дедушка так быстро оправился от приступа и начал потихоньку выводить дом из многолетней спячки. С другой, кое-что осталось неизменным, как бы сильно дедушка себя ни заставлял. — Хорошо, что ты открыл бежевую гостиную. Бабушка будет рада, — Гарри сделал паузу, чтобы поймать его взгляд. — Но праздновать не нужно. Я знаю, что этот день никогда не будет для тебя счастливым, — он чуть приобнял дедушку, а потом направился в кабинет. — Не… — «правда» застряла в горле. За Гарри тихо закрылась дверь. Из кабинета тоже можно попасть в бежевую гостиную. Гарри видел в проёме, как эльфы старательно приводят её в порядок. Взмахнув палочкой, он закрыл двери, на которых всё ещё были видны следы от гвоздей. Гарри несколько секунд смотрел на эти следы. Раненое сердце можно залечить и вновь открыть людям, но шрамы никуда не денутся. Сев за стол, Гарри увидел стопку присланных писем. Самое верхнее было с гербом Хогвартса. После сдачи СОВ отдел образования должен был поставить школу в известность, что он больше не их ученик. Так зачем присылать ему письмо? Проверив его на проклятие и ничего не обнаружив, он вскрыл конверт. «Гарри, Поздравляю с досрочной сдачей СОВ! Ты сдал часть экзаменов осенью, что уже было большим достижением, сейчас же ты подтвердил звание лучшего ученика пятого курса. Весь преподавательский состав тобой очень гордится, я в том числе. Мне прислали письмо из отдела образования, что ты не намерен продолжать обучение. Меня опечалило твоё решение, хотя я прекрасно понимаю, что с твоим умом и усердием досрочная задача ТРИТОН для тебя вполне осуществима. Я лишь хочу напомнить, что школа – это не только передача и получение знаний, хотя мы и преследуем эту благородную цель, но и общение, дружба, приветственный пир, сливочное пиво, прогулки по Хогсмиду и множество других не менее приятных воспоминаний. Во взрослой жизни ты будешь сталкиваться со многими трудностями, поэтому, когда будет особенно тяжело, вспомни, что в Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда её получает. Альбус» Не профессор, не директор, просто Альбус. Гарри мягко улыбнулся и провёл пальцами по высохшим чернилам. Наверное, именно эта обманчивая простота подкупала его в этом человеке.