Мы те, кто мы есть

Всю зиму Гарри провёл за попытками разобраться в финансах своей семьи, и самое паршивое, что после приложенных усилий он всё ещё смутно представлял, что происходит с их деньгами. Дедушка в этом не особо много понимал, предпочитая по любому вопросу отправлять к мистеру Ренулфу, управляющему. В конце концов, у него были дела поважнее — найти хоть каплю алкоголя в доме. Естественно, его ждало разочарование. Гарри позаботился о том, чтобы никакого алкоголя в доме не было, а эльфам запретил покупать его под страхом выдачи одежды. Дедушка негодовал, плевался ядом и грозился, что если никто не купит ему бутылку отменного огневиски, то он сделает это сам. Тут Гарри на помощь приходила бабушка, которая презрительно хмыкала на его тираду, и дедушка тут же поджимал хвост и уходил в свою комнату, бурча под нос о полнейшем неуважении и пренебрежении в собственном доме. К десятому такому выступлению Гарри научился пропускать его слова мимо ушей. Поместье Слизерина Гарри посетил ещё один раз и пробыл там хорошо если минут десять. Драко и остальные обитатели фиолетовой гостиной разъехались по школам, поэтому делать в полупустой гостиной было особо нечего. Лорд Мракс никак не отреагировал на его отсутствие, и Гарри вздохнул спокойно. Если честно, его не могло не тревожить затишье между ними. Казалось, стоит радоваться, но Гарри всё время пребывал в напряжении, сам не зная, чего ожидая. От тяжёлых мыслей его отвлёк Бим с газетой в руках. Гарри забрал её и стал дожидаться ежевечернего отчета. — Рабочие почти восстановили подземный этаж, сэр. Гарри решил выделить часть из полученных в январе денег на ремонт дома. Он ожидал, что с подземным этажом рабочие быстро справятся, но обнаружились проблемы с фундаментом, и ремонт затянулся. Но это всё ещё цветочки по сравнению с тем, какую ругань поднимет дедушка, когда они доберутся до его этажа. Он терпел ремонт у себя под ногами из-за наложенных чар тишины, но до него всё равно доходила вибрация, и он каждый раз порывался выгнать их всех к гриндилоу. Но Гарри с бабушкой успевали его остановить, особенно хорошо действовали слова о том, что если он не даст отремонтировать дом, то тот скоро свалится им на голову. — Некоторые из них постоянно жалуются, что из-за запечатанной комнаты с ядром не могут оценить проделанную работу. — А чего они ожидали? — риторический вопрос повис в воздухе. Никто в здравом уме не пустит посторонних в комнату с ядром дома, только после подписания кучи договоров и принесения кровных клятв. Комната с ядром не пострадала, поэтому смысла кому-либо её показывать Гарри не видел. — Хорошо, а что с теми тремя захламлёнными комнатами? — Мы выкинули старую мебель, но всё ещё осталось куча вещей, с которыми мы не знаем, что делать. На время ремонта мы перенесли их на второй этаж в неиспользуемые спальни. — Я посмотрю чуть позже, — кивнул Гарри, жестом отпуская Бима, и тот с хлопком исчез. Ремонт только прибавил ему дел, но ничего не поделать. Запущенность дома уже представляла угрозу домочадцам, последней каплей стало то, что какая-то тварь, обитавшая под кроватью, чуть не сожрала эльфа во время уборки. Гарри не стал долго разбираться и спалил её вместе с мебелью. Впрочем, та только и годилась, что на дрова, поэтому невелика потеря. Хорошо, что он не поехал в Хогвартс, иначе Гарри с трудом представлял, когда ему ещё представился бы шанс восстановить дом. Взглянув на газету в руках, Гарри прочёл заголовок: «Перенесли место постройки новой магической деревни!» Автор статьи с прискорбием сообщает, что сотрудники отдела магических происшествий и катастроф обнаружили неблагоприятный магический фон в месте, где ранее хотели построить деревню. Гарри закатил глаза: знает он все эти отговорки. Если там раньше не было кладбища, то строить можно, а он был более чем уверен, что его там не было, иначе ранее это место вообще бы не рассматривали. Невозможно пропустить настолько мощный отпечаток смерти. Чем вызван «неблагоприятный» магический фон, в статье не раскрывалось, и это более чем наглядное доказательство мутности всей этой истории. Хогсмид был единственной магической деревней в Британии, и несколько лет назад появилась амбициозная идея построить ещё одну. И как часто бывает, проект затянулся на долгие годы, так как высшие чины никак не могли договориться. Если перенесут место постройки, то канитель начнётся заново. Гарри сверился с картой, чтобы понять где должна была располагаться будущая деревня, раньше он этим не интересовался, но теперь, распоряжаясь финансами семьи, стал обращать внимание на такие вещи. К его досаде, рядом с местом, которое, видите ли, обладало «неблагоприятным магическим фоном», у Вэнсов была земля. Он мог получить кучу денег, сдавая её в аренду. Не повезло. Ну да ладно. В Косом переулке у них был дом, которым Гарри сейчас также активно занимался, чтобы сдать в аренду. Вэнсы не очень любили покупать дома, предпочитая им землю. Дом в Косом переулке был исключением, он раньше принадлежал старшему брату дедушки и служил ему мастерской. Пролистав газету, Гарри зацепился за имя Лорда Малфоя и начал вчитываться: «Мы приняли закон об экзаменах, проводимых Министерством, для всех курсов пять лет назад, и за это время смогли накопить небольшую статистику. По полученным данным от отдела магического образования, мы уверены, что некоторые преподаватели зря занимают свои места. Этот закон важен для меня не только как для члена Палаты Лордов, но и как для родителя. Мой сын учится в Хогвартсе на пятом курсе. Естественное желание отца, чтобы он получил самых лучших преподавателей. Вы только представьте, сколько он потерял из-за халатности администрации школы. Я понимаю, что сейчас возникли трудности с профессорами по ряду предметов и разделяю ваше недовольство, но обязанность школы — подобрать высококвалифицированный персонал. Администрация знала, что у них работают некомпетентные люди, в конце концов, они видели, на какие баллы ученики сдают эти предметы, но не посчитала нужным заменить преподавателей и теперь столкнулась с проблемами, в которых обвиняет Министерство и меня, так как я внёс этот закон на рассмотрение в Палату Лордов». В школе зрело недовольство в связи с увольнением профессоров. Особенно это касалось пятикурсников и семикурсников, у которых на носу СОВ и ТРИТОН. И вот Лорд Малфой решил перенаправить гнев родителей и учеников с себя, автора закона, на администрацию школы. Трудно сказать, кого общественное мнение в итоге сделает козлом отпущения. Гарри не придал этой новости особого значения, с его точки зрения, профессор Дамблдор и Лорд Малфой найдут способ выкрутиться из этой щекотливой ситуации. Бросив взгляд на часы, Гарри отметил, что уже почти шесть. Мистер Ренулф не смог прийти на встречу в оговоренное в письме время, и вместо этого предложил встретиться и познакомиться на рауте, организованном то ли миссис Адамсон, то ли миссис Андерсон. Кто это такая, Гарри не имел ни малейшего представления, дедушка тоже не знал, лишь приподнял брови в недоумении при упоминании её имени, но как только выяснилось, что она знакомая мистера Ренулфа, так тут же настоятельно порекомендовал Гарри посетить приём. О каких серьёзных делах можно говорить на светском сборище, оставалось для Гарри загадкой. С другой стороны, может, ему действительно стоит пообщаться с людьми, которые смыслили больше него в финансах. Немного приободрившись от этой мысли, Гарри встал из-за стола, бросил на своё отражение в окне оценивающий взгляд и, посчитав наряд сносным, отправился в гостиную к камину. Сказать, что его ждали и радушно приняли, было бы огромным преуменьшением. Стоило ему выйти из камина, как его тут же окружили какие-то незнакомые люди и начали горячо заверять, как рады они с ним познакомиться. Спасение пришло со стороны мистера Ренулфа, который вытащил его из этой толпы и отвёл к столику с напитками. Вручив ему бокал, он похлопал себя по выпирающему животу и посмеиваясь сказал: — Вино оно только на словах, скорее сок, наши дамы предпочитают слабоалкогольные напитки, так что можете пить его без опасения сколько душе угодно. Гарри кивнул и чуть пригубил вино. — Рад, наконец, с вами познакомиться, мистер Ренулф. Дедушка при любом удобном случае поёт вам дифирамбы и очень ценит ваше мнение, — если в его голосе и была капля сарказма, то она утонула в вине, и фраза стала слегка опьяняющей. У мистера Ренулфа загорелись глаза, и его гулкий хохот разнёсся по всему залу: — Как приятно слышать лестные отзывы о своей работе от горячо любимого нанимателя. Нашему сотрудничеству с вашим дедушкой уже десять лет, и я могу ответить взаимностью. Такого зоркого и хваткого бизнесмена ещё поискать надо! Во всей Британии хорошо если наберётся с десяток, и Мартин будет далеко не на последнем месте. Когда они закончили с любезностями, Гарри, откровенно говоря, не знал, что сказать, ожидая, что с темой найдётся мистер Ренулф, но неожиданно, когда тот захотел заговорить, к ним подскочил маленький щупленький волшебник: — Мистер Ренулф, какая встреча! — тут же завопил он, и Гарри поморщился. — Я пришёл на приём в надежде вас встретить. Вы, наверное, слышали о компании «Спорыш»? Выручайте, мне жизненно необходимы ваши советы! Гарри почувствовал себя на месте Драко, когда тот возмущается отсутствием манер у собеседника. Вклинился в беседу, не поздоровался с ним, не представился, будто Гарри пустое место. — Дружище, с радостью с тобой обсужу всё, что связано с этой компании, но сейчас немного неудобно, — и, подмигнув Гарри, добавил: — С высоким начальством разговариваю, — свёл он всё к шутке. Мистер Ренулф и незнакомый волшебник рассмеялись. Гарри не разделял их веселья. С его точки зрения, мистер Ренулф действительно говорил со своим начальником, который платил ему деньги за работу, и чьи результаты он так и не увидел. Гарри не стал ничего говорить, отчасти из-за дедушки, отчасти посчитал неуместным высказывать претензии при постороннем. К ним подошёл ещё один волшебник с вопросом, потом ещё один, и вот вокруг мистера Ренулфа образовалась толпа. Он беспомощно развёл руками. Гарри кивнул, давая понять, что видит, в какой тот затруднительной ситуации, и не против подождать, пока мистер Ренулф с ней разберётся. Стоило ему отойти от этой бурлящей группы людей, как к нему подошла пожилая женщина и взяла под руку: — Миссис Андерсон к твоим услугам, дорогой. Я недавно поправляла здоровье в Венгрии и привезла оттуда замечательный травяной сбор. Уверена, что твоему дедушке он придётся кстати. Гарри перевёл на неё нечитаемый взгляд, поражаясь чужой бестактности. — Благодарю за беспокойство, миссис Адамсон, — вежливо улыбнулся Гарри, освобождая свою руку из цепкой хватки старушенции. — Но не стоило утруждать себя подобными хлопотами. — Миссис Андерсон, дорогой, — поправила она, на что Гарри иронично улыбнулся. — И мне вовсе не сложно. Дамочка была непробиваемой. Намёк Гарри, что они друг другу никто и стоит соблюсти дистанцию, был полностью проигнорирован. — За дедушкой присматривает семейный врач, и он строго контролирует количество и состав лекарств. — Да это всего лишь травки, от них никакого вреда не будет, — заверила она и попыталась снова ухватить Гарри за локоть, но тот непринуждённо, а главное вовремя увернулся. — Раз уж от них нет вреда, то и пользы немного, — ответил Гарри уже на грани грубости. Старушка похлопала глазами и, наконец, поняла, что он всё это время отказывался от её благих намерений. — Я вижу, ты здесь совсем один. Я, как хозяйка, не могу допустить, чтобы мой гость скучал в одиночестве, — немного напыщенно сказала миссис Андерсон, всё же слегка обидевшись на его отказ. У Гарри складывалось впечатление, что пожилая женщина усиленно пытается подражать аристократам. Вот и сейчас она вроде поступает совершенно верно — в обязанности хозяйки небольшого приёма входит следить за тем, чтобы гости не оставались одни, и по возможности их необходимо пристроить в какую-нибудь компанию. Но есть одно «но», сделать это нужно как можно незаметнее для самого гостя. Ни в коем случае не дать почувствовать себя неприкаянным, и уж тем более не говорить гостю прямо, что он белая ворона в её клетке с канарейками, которые мило щебечут друг с другом. — Не волнуйся, скоро Роберт к тебе вернётся. Бедняжке даже не дают отдохнуть спокойно, все надоедают своими разговорами об этих бумажках, как их там… Да что ж такое-то, вечно забываю! Роберту постоянно приходится мне напоминать. Ах да! Акции! Что бы я без него делала, широкой души человек. Я же ничего в них не понимаю. — Значит, мистер Ренулф ваш управляющий? — спросил Гарри. Старушка, польщённая его интересом, тут же воспрянула духом: — Да, дорогой, он мой управляющий, — последние слова она произнесла особенно горделивым тоном. — Мне его когда-то посоветовала миссис Фигг. Бедняжка, ей так не повезло с сыном — он был заядлым картёжником, — восприняв Гарри, как благодатного слушателя всех местных сплетен, она с удовольствием начала вдаваться в подробности личной жизни несчастной миссис Фигг. — Если бы не Роберт, вряд ли бы ей удалось сохранить состояние, доставшееся от покойного мужа. Сын пустил бы их по миру. А ведь мальчик подавал надежды, его даже отличал профессор Дамблдор! — И что же случилось с надеждами миссис Фигг и профессора Дамблдора? — Ах, это так печально, мой дорогой. Он связался с какими-то бандитами! В газете ещё писали про... как это… Финансовые махинации! — вздёрнула вверх свой крючковатый палец миссис Андерсон. — Раз занимался финансовыми махинациями, то определённо был талантлив, — иронично заметил Гарри. — Вот, а я о чём говорю! — крайне довольная тем, что с ней согласились, старушка приосанилась, а потом, будто вспомнив о чём-то, тут же вернула себе печальный вид. — Но миссис Фигг, конечно, жалко. Её сын выйдет из тюрьмы через год и наверняка пустится во все тяжкие: карты, женщины, алкоголь. Какой срам! — Возможно, он раскаялся и начнёт всё с чистого листа, — предпринял Гарри попытку вступиться за мистера Фигга. — Ох, мой милый, поверь старой женщине, такие люди не меняются, — махнула рукой миссис Андерсон, уже мысленно клеймив мистера Фигга, как пропащего человека. Во время разговора Гарри заметил на себе чужой взгляд. Беседуя с миссис Андерсон, он незаметно оглядывал зал в попытках найти человека, чьим пристальным вниманием завладел. Но прежде, чем ему удалось это сделать, тот решительно шагнул им навстречу. — Добрый вечер, миссис Андерсон и мистер Вэнс, прошу прощения за грубость, мы не представлены друг другу, но я всё же надеюсь познакомиться с вами, — скороговоркой произнёс молодой человек лет двадцати. Миссис Андерсон его слова восприняла на свой счёт: — Я как раз собираюсь познакомить Гарри, — начала она, особенно делая акцент на последующих словах, — с достойными людьми, — и пренебрежительно осмотрела молодого человека, подразумевая, что к последним он не относится. — Наверное, я поспешил, но лишь из-за того, что боялся упустить возможность. Молодой человек не хотел попасть в немилость к миссис Андерсон, но почему-то познакомиться с Гарри было для него важнее, чем разгневать старушку, и он решил идти до конца, протянул руку и представился: — Меня зовут Кеннет, Кеннет Таулер. — Гарри Вэнс, — стоило ему пожать руку Кеннета, как тот явно почувствовал себя увереннее под уничижительным взглядом миссис Андерсон. Гарри же пытался вспомнить, откуда он знает его имя. Он определённо учился в Хогвартсе, так как лицо было ему знакомо. — Я владею компанией «Асфодель». Мы создаём зелье от бессонницы и сейчас расширяем ассортимент. Гарри смотрел на двадцатилетнего парня и пытался соотнести его потрёпанный вид с выражением «владелец компании». Кеннет правильно оценил его взгляд и слегка смутился: — Мы ищем инвестора, и если вас заинтересует… — но парню не дали продолжить. Перед Гарри, словно стена, вырос мистер Ренулф. — Простите, Гарри, они меня окружили. Еле вырвался! Вижу миссис Андерсон развлекала вас, пока меня держали в заложниках, — он улыбнулся старушке. — И ты даже не подумала меня спасти, Сара. На его упрёк миссис Андерсон прикрыла рот ладошкой и захихикала. — Всё с тобой ясно, променяла меня на красивого юношу, — мистер Ренулф сделал вид, что обиделся. — Ах, Роберт, мой дорогой друг, ты, к сожалению, для меня слишком… — миссис Андерсон сделала театральную паузу. — Стар? — предположил мистер Ренулф. — Женат, — припечатала старушка. — С этим недостатком поделать ничего не могу. И разве я не хорош в роли друга? Под напором его обаяния миссис Андерсон сдалась и тут же согласилась: — Конечно, хорош. Ты замечательный друг! Пока на переднем плане разыгрывалась эта сцена, Гарри с улыбкой смотрел, как за их спинами к Кеннету подходят внушительного вида мужчины и, взяв его под руки, выводят из зала. Приём становился всё интереснее. — Гарри, теперь я в вашем распоряжении, — сказал мистер Ренулф, но заметил, что тот смотрит сквозь него, и, проследив взглядом, застал момент, когда Кеннет был закинут в камин и принудительно перемещён. Гарри вернул всё своё внимание мистеру Ренулфу, ожидая разъяснений с молчаливой улыбкой, от которой мужчине стало неуютно, но он быстро вернул себе бодрость духа. — Несмотря на то, что на приём можно попасть только по приглашению, иногда на него всё же является всякий сброд. Особенно зачастили мошенники. Мы беспокоимся, что наши многоуважаемые гости купятся на их россказни и потеряют деньги, поэтому строго пресекаем такие случаи. Мне искренне жаль, что вы стали свидетелем этой сцены, мистер Вэнс. В качестве извинения разрешите мне познакомить вас с настоящими бизнесменами, которых я давно знаю и ручаюсь за них. Гарри кивнул, принимая объяснения. — Спасибо за участие. Не хотелось бы попасть в лапы к мошеннику. — Не стоит благодарить, — отмахнулся мистер Ренулф. — Это моя работа, оберегать вас и ваши деньги. Я вас в обиду не дам, можете мне доверять. Пойдёмте, нас уже заждались. Прежде чем Гарри успел поинтересоваться, кто именно, мистер Ренулф направился к компании мужчин в центре зала. Гарри ничего не оставалось, как последовать за ним, чтобы вновь не попасть в цепкие руки миссис Андерсон, но она, казалось, потеряла к нему всякий интерес. Мужчин было около пяти, но один или двое всё время уходили и приходил кто-нибудь другой. Короткое знакомство привело к тому, что он узнал: в компании есть Джон, Филипп, мистер Финг, мистер Дженкинс, но кто есть кто сказать не мог. Возможно, что мистер Финг и Джон это один и тот же человек. Гарри решил пока не утруждать себя запоминанием имён и просто послушать разговор. — Разве место не было утверждено? Как его можно просто так поменять? — возмущался, кажется, мистер Дженкинс. — Значит, это решение приняли на самом высоком уровне, — спокойно ответил ему пухлый мужчина с тонкими чёрными усиками. — Это проект Лорда Малфоя! — всё не унимался мистер Дженкинс. — Он кучу денег в него вложил и наверняка ожидал огромную прибыль. У кого хватит влияния не просто помешать ему, а полностью уничтожить его семилетний труд? — Мало ли влиятельных людей помимо Лорда Малфоя? — всё с тем же спокойствием ответил ему пухлый мужчина. — Слабо верю, что ты так переживаешь из-за потраченных впустую усилий Лорда Малфоя. Неужели тоже вложился, когда узнал, кто именно финансирует и продвигает проект новой магической деревни? — мужчина с хитрым прищуром начал крутить свой короткий ус. Мистер Дженкинс покраснел то ли от гнева, то ли от стыда. — Как будто это коснулось только меня, Филипп, — огрызнулся мистер Дженкинс. — Это событие затронет всех участвовавших в проекте. Я слышал, ты, Роберт, скупал там землю. Всё это время молчавший мистер Ренулф решил поддержать разговор. — Да, ты прав, Джон. Что поделать, инвестиция оказалась неудачной. В нашем деле такое случается. Гарри внимательно слушал разговор, попутно вспоминая статью в Пророке. Неужели нападение журналистов из-за проблем в школе и смена места постройки новой деревни дело рук Лорда Мракса? Он так наказывает Лорда Малфоя? Можно сколько угодно предполагать, но проще всего просто спросить напрямую Драко. Тот сейчас был в Хогвартсе, и, возможно, не знал о делах отца, но хоть какие-то мысли у него насчёт происходящего должны были быть. Гарри пропустил часть разговора, погрузившись в свои мысли, и вынырнул из них, когда услышал, как его зовут по имени: — Гарри, вы, наверное, не в курсе, но новая магическая деревня — это проект Лорда Малфоя, — сказал мистер Ренулф очевидную вещь, и, прежде чем он продолжил посвящать его дальше, Гарри поспешил сказать: — Спасибо за приглашение, мистер Ренулф. Приятно было познакомиться с вами и вашими друзьями, — кто бы они ни были. — И особенно мне доставило удовольствие беседа с миссис Андерсон, — Гарри нашёл её глазами и улыбнулся, та расцвела в ответной улыбке. — Но я вынужден вас оставить. Кивнув мужчинам рядом с ним, в том числе растерянному мистеру Ренулфу, Гарри поспешил к камину, чтобы вернуться домой. Первым делом нашёл зеркальце, которое теперь всегда было в его кабинете. У Драко уже должны были закончиться занятия. Зеркальце засветилось в его руках, и через несколько секунд Гарри увидел в отражении Драко. — Обычно мы видимся в субботу. Что-то случилось? — удивлённо спросил он. — Можно сказать и так, — кивнул Гарри, — ничего не хочешь рассказать мне о проекте твоего отца — новой магической деревне? Взгляд Драко на секунду замер, а потом забегал по помещению, прежде чем он смог взять себя в руки и повесить на лицо скучающее выражение. — Всего-то? И стоило ради этого переносить встречу, хотя я, конечно, рад тебя видеть. Но ты зря беспокоишься. Отец со всем разберётся, — сказал Драко с уверенностью, которой у него не было. — Тебя чуть не отчислили из школы, потом ты сбежал из поместья Слизерина, все узнали о твоей дружбе с отпрыском из светлой семьи, и ты участвовал в срыве ежегодного приёма Лорда Мракса. А ещё у нас есть профессор Снейп, который утаивает важную информацию, тем самым предавая своего Лорда. Как я понял, он из твоей фракции. После всего вышеперечисленного начинаются нападки на Лорда Малфоя из-за закона об аттестации в Хогвартсе, и параллельно у вас забирают проект новой магической деревни. Я был бы полным идиотом, если бы не мог сопоставить все эти события, чтобы выявить причинно-следственную связь. Каждое произнесённое слово как будто ударяло по Драко: он морщился, поджимал губы, а под конец прикрыл от усталости глаза. — Лорд Мракс наказывает нас, — сказал Драко тоном смирившегося со своим положением человека. — Почему ты не сказал мне? Неужели я ничем не могу помочь? — Гарри, ты и так занят делами своей семьи. Я не хочу добавлять тебе проблем, — сказал Драко, а потом на мгновение замешкавшись, всё же решил добавить. — У тебя сейчас шаткое положение в нашем кругу. Милорд как будто специально оставил тебя в подвешенном состоянии. Другие опасаются сближаться с тобой, несмотря на выгоду общения с человеком твоего положения. Гарри демонстративно выгнул бровь, когда услышал последние слова. — Какого положения? Местной парии? Драко еле удержался, чтобы не закатить глаза. Иной раз его ужасно раздражала слепота Гарри в отношении высшего света. — Они опасаются, но признают тебя, — решил Драко всё же спасти друга, ставшего жертвой собственного невежества, и разъяснить ему чужое поведение. — Ты наследник древнего магического рода с ирландскими корнями. Несмотря на долгие годы пренебрежения к ирландцам, сейчас твоё происхождение скорее играет на руку. — И чем же вызвана такая симпатия? — несмотря на свою насмешку, Гарри решил всё-таки прислушаться к словам Драко. В отношении светского общества он часто бывал прав, — в чем Гарри ему никогда не признается, — и сейчас нужно трезво оценивать своё положение. — Собственными ошибками, — сказал Драко со злорадством человека, чья правота наконец стала общеизвестна. — В начале двадцатого века всё больше молодых волшебников и волшебниц начали выступать против устоявшихся обычаев магического мира. И в чём-то они были правы, закостенелый волшебный мир нуждался в переменах. Проблема была в том, что на замену волшебным праздникам они привносили маггловские, возможно, причиной тому было большое количество магглорожденных среди недовольных положением вещей в обществе. — И у них были на то причины, — напомнил Гарри поджавшему губы Драко. — Почти вся власть концентрировалась в руках чистокровных. В Министерство невозможно было устроиться на более-менее достойную работу, не имея в графе нужную чистоту крови и двух-трёх родственников, занимающих высокое положение в обществе. И так почти с любой нормальной работой. Неудивительно, что люди, жившие в мире, которой каждый раз напоминал им о том, что они люди второго сорта, решили его изменить. — Да, но маггловские праздники, наличие крёстных матерей и отцов и куча других обычаев не несут в себе и крупицы магии. Я не возражаю против их наличия, я против того, чтобы они подменяли собой магические праздники и ритуалы, — взорвался Драко и в порыве гнева выпалил: — Именно это стало причиной появления Гриндевальда! — Если бы магические традиции не ущемляли права магглорождённых, они бы не стали тогда так цепляться за свой старый мир. Причина появления Гриндевальда — узколобость чистокровных, которые вместо того, чтобы решить проблему, только её усугубили. После того, как Гриндевальд пал, все чистокровные семьи ударились в маггловские традиции, чтобы продемонстрировать свою лояльность новой власти, ритуалы и магические праздники всё больше стали ассоциироваться с тёмной магией, — Гарри тоже начал распалятся. — Я не хочу спорить с тобой из-за магглорожденных, Гарри, — понимая, что их спор ведёт к ссоре, Драко поспешил его прекратить. — Именно это я имел в виду под собственными ошибками. Маги теперь всё чаще жалеют о том, что смалодушничали. Ирландские маги же всегда были очень упрямыми и всячески сопротивлялись нововведениям, даже когда многие не одобряли, они праздновали только кельтские праздники. И это вызывает уважение у нашего света. — А избегают меня как огня, несмотря на моё благороднейшее происхождение из-за…? Драко хмыкнул: — Не настолько благородное, как у моей семьи, Блэков или Лорда Мракса. Как раз из-за последнего они тебя и избегают, а также из-за Поттеров, у которых ты рос и чему влиянию был подвержен. И беспокойство их небезосновательно, судя по твоим идеям, — намекнул он на их только слегка остывший спор. Гарри отмахнулся от шпильки Драко. На него действительно повлияла семья Поттеров. Он не мог относиться к магглорождённым, как к грязи, когда его приёмная мать одна из них. И он не позволит никому относиться к ней неподобающим образом. Никто не обязан любить магглорожденных, иной раз Грейнджер доводила его до бешенства, но он ни разу вслух не позволил себе её оскорбить из-за статуса крови, а то, что было в мыслях, там и останется. — Теперь, когда мы обмусолили плюсы и минусы моего положения, может быть, обсудим, как тебе помочь? — спросил Гарри. — Это проблема моей фракции, мы разберёмся внутри, — сказал как отрезал Драко. У Гарри ком встал в горле. Драко возвёл между ними барьер. Сейчас он был вхож в его круг, он лучше осознавал проблемы Драко и Энтони, но они всё равно отгораживались от него. Он понимал умом, что Драко так проявляет заботу, но не мог же он просто смотреть, как его друга погребают проблемы, и ничего не делать? Гарри знал, что так строится дружба слизеринцев: объединяться, если оба в одинаковом уязвимом положении, и становится равнодушными наблюдателями, если проблемы друг друга их не касаются, а помощь не принесёт выгоды. И Гарри готов был принять такие отношения в бизнесе, но выгода для него никогда не могла быть мерилом дружбы. И он знал, что Драко разделял его мнение, иначе он бы не рисковал собой ради него. По сути, корень всех его проблем — это Гарри, а самое наглядное подтверждение — Энтони. Стоило Гарри перестать его обременять, и его жизнь начала налаживаться. — Я не из твоей фракции, но ты мой друг. Драко, не отталкивай меня, пожалуйста, — в прошлом он молчал, теперь готов просить. Гарри не делился с ним своей болью от осознания, что он и Поттеры чужие друг другу люди, не рассказывал о своих страхах за жизнь профессора Снейпа, молчал о том, как тяжело ему даётся управление делами семьи. Каким беспомощным он ощущает себя под ворохом бумаг и под взглядами незнакомцев, желающих отхватить от него кусочек. Он всё ещё не был готов говорить об этом, но если снова будет молчать, то: — Я боюсь потерять тебя так же, как Энтони. Драко замер, потрясённый его словами, а потом на лице проступило облегчение, как будто всё это время он был осторожен и боялся, что неловкой фразой или действием разрушит в дребезги купол молчания, который Гарри возвёл вокруг себя ради защиты. — Хорошо, — мягко сказал Драко. — Я не буду отговаривать тебя, но я не знаю, как отреагирует милорд, и меня это пугает. — Он даже толком ничего не сказал. И я что, по-твоему, должен оценивать каждое своё действие с точки зрения того, одобрит он или нет, позволено ли мне так поступать? Пока он чётко не обозначит свои требования, я не собираюсь забиваться в угол и дрожать там, боясь лишний раз пошевелиться, — гневный блеск глаз напротив заставил Драко проглотить комментарий о том, что многие последователи милорда именно так и живут. Он прекрасно понимал, что Гарри рассвирепеет ещё больше, поэтому поспешил вернуться к первоначальной теме: — Скоро в поместье Слизерин будет бал. Профессор Слизнорт уговорил директора, — не знаю уж какими правдами и неправдами, — чтобы Клуб Слизней смог на него попасть. Разумеется, не все его члены, только те, кто получил приглашение. Гарри припомнил карточку с изящной виньеткой в виде переплетающихся змей. Там действительно было что-то о бале, но он не придал этому значения, так как не собирался его посещать. Кажется, в его планы придётся внести ряд изменений. — Значит, встретимся на балу, — согласился Гарри. — Но нас там могут подслушать. — Мы просто обсудим ситуацию, заодно покажем всем, что наша фракция едина. Это же надо, столько ухищрений ради простой встречи! Жду не дождусь шестого курса, когда можно будет посещать Хогвартс по-своему желанию. — Для этого нужны веские основания, — напомнил Гарри, Драко возвёл глаза к потолку. — А то мой отец не сможет получить бумажку, что я прохожу какие-нибудь экономические курсы во Франции или что-нибудь подобное. Да я думаю, скоро даже эта бумажка не понадобится, в Палате Лордов продвигают закон, чтобы школьники могли совмещать работу и обучение в Хогвартсе. А то в Болгарии, значит, школьники могут, а мы заключены в четырёх стенах. Слышал, Виктор Крам в своей школе только на экзаменах и появлялся. — Завидовать не хорошо, — улыбнулся Гарри. — В чём подвох? — Видишь ли, подготовка к наследованию титула или семейного бизнеса это тоже своего рода работа, — тонко улыбнулся Драко в ответ. Гарри рассмеялся. Кому-то не терпится выпустить змеёнышей из серпентария в дикую природу, а то те от скуки начинают пожирать друг друга. Если закон примут, Гарри не прочь рассмотреть вариант с возвращением в Хогвартс.