16.08.1991
Праздник, посвящённый победе над Гриндевальдом, отмечался с размахом в одном из домов в Годриковой впадине. Куча людей еле умещалось в сравнительно небольшом помещении. На длинных столах были разложены разнообразные салаты, закуски и десерты, которые приготовила хозяйка дома, не прибегая к помощи домашних эльфов. Также на столах стояли напитки, большая часть которых была алкогольной. Некоторые из гостей уже успели испробовать их достаточно, чтобы распевать гимн Хогвартса. В углу, рядом с камином, сидели герои войны и рассказывали молодёжи о своих подвигах. Потрёпанные, усеянные множеством шрамов, у многих из них отсутствовала какая-либо часть тела, а то и две. Но детей, окруживших их со всех сторон и ловивших каждое слово, совершенно не пугал их страшный вид. — …и тут выскочили ещё штук двадцать. Я не растерялся, запустил в них огненный шар и хорошенько поджарил им задницы! — вещал аврор Грюм. Он прошёл всю магическую войну и был очень уважаемым человеком. Правда, имел свои недостатки в виде вечной паранойи и грубоватого нрава. Однако они ему прощались ввиду заслуг перед магическим обществом. Сейчас аврор Грюм казался старым и усталым человеком: его голова полностью покрылась сединой, движения стали даваться труднее и он практически не появлялся на людях. Исключением был лишь ежегодный праздник в доме Поттеров, на котором он всегда присутствовал. — Мистер Грюм, — возмущённо воскликнула леди Поттер, хозяйка дома, — не выражайтесь при детях. — Мама, мы не маленькие! — пробурчал мальчик лет одиннадцати с взъерошенными чёрными волосами. — Майкл, не спорь с матерью, — строго произнёс Джеймс Поттер, обращаясь к сыну, однако его глаза весело блестели. Майкл заметил, что отец был несерьёзен, делая замечание, но всё равно надулся и стал напоминать воробушка. Сердце матери растаяло. Она ласково обняла сына и поцеловала в лоб. Тот тут же попробовал отстраниться: ему совершенно не нравилось мамино сюсюканье. Майкл считал себя уже взрослым, ведь он через две недели поедет в Хогвартс на первый год обучения. — Дорогой, а где Гарри? — спросила Лили, выпуская сына из объятий. Майкл пожал плечами, а потом, подумав, добавил: — Опять сидит где-то со своими книжками. Лили грустно улыбнулась. Она была уверена, что Гарри сейчас читает очередную книгу, в которой, пусть и вскользь, упоминается о четырех магических континентах. Уже пять лет её младший сын был одержим этой идеей. Лили винила себя, что недосмотрела за Гарри, и тот познакомился с тем стариком. Этот отвратительный человек заморочил её сыну голову глупыми сказками. Лили надеялась, что после смерти старика Гарри забудет об этих глупостях, но нет. Сын буквально грезил магическими континентами. Чем Лили только не пыталась заинтересовать Гарри – зельями, квиддичем, трансфигурацией, чарами, но тот, хоть и проявлял интерес, всё равно оставался верен своей Атлантиде. Может, Лили бы и не переживала, будь интерес сына не так опасен для него. Все теории о магических континентах были запрещены в магическом мире и приравнивались чуть ли не к тёмной магии. Лили искренне не понимала, почему магический мир так рассвирепел из-за каких-то сказок. Прикрыв глаза, она вспомнила свой разговор пятилетней давности с профессором Дамблдром.~~~
11.09.1986
Кабинет директора пестрил непонятными приспособлениями. Каждый раз, заходя внутрь, Лили чувствовала себя маленькой девочкой, попавшей в страну чудес, подобно Алисе. Невольно улыбнувшись, Лили вспомнила первый поход с родителями в Косой переулок – тогда она действительно напоминала себе героиню любимой истории. Ещё раз обведя взглядом кабинет, Лили постаралась опознать хотя бы несколько странных приборов, но потерпела неудачу. Все-таки кабинет профессора Дамблдора действительно необычный, даже по меркам волшебников. Профессора всё ещё не было. Он впустил её, попросил подождать минутку и ушёл. Кто-то наслал на пятикурсника тёмное проклятие, и профессора никак не могли его снять. Мгновение спустя раздался хлопок, и появился домашний эльф, держа в руках поднос, на котором были чашечка чая и вазочка с конфетами. — Спасибо, — сказала Лили, села в кресло и осторожно вязала в руки чашку. — Прости, что так поспешно ушёл, — в кабинет вошёл Альбус Дамблдор. — Что вы, профессор, это я должна извиняться за то, что отрываю вас от работы. Надеюсь, вам удалось снять то тёмное проклятие, — смущенно улыбнулась Лили. — Да-да, всё хорошо, — кивнул профессор Дамблдор. — Молодым людям тяжело устоять перед таким искушением, как тёмная магия, особенно под влиянием сильных эмоций. — Что теперь будет? — Проклятие не успело серьёзно навредить, а наславший его ученик раскаялся, поэтому мы решили дать ему ещё один шанс. Лили нахмурилась. Стоило ли оставлять в школе такого опасного человека, который уже успел навредить кому-то? Перед её взором встали Майкл и Гарри. Если бы на месте пострадавшего оказался кто-то из них, она не смогла бы найти в себе столько милосердия, чтобы простить того, кто причинил вред её ребёнку. Профессор Дамблдор смотрел на неё мягким и проницательным взглядом. Лили поняла, что он знает о чём она думает. — Мы даём второй шанс не только ученику, но и себе. Шанс отвратить его от того порочного пути, на который он ступил. Лили стало стыдно за себя. Сколько этому ученику лет? Пятнадцать? Он же ещё совсем ребёнок. Разве можно так легко отворачиваться от него из-за одной юношеской ошибки? От этой мысли ей стало невыносимо грустно. Стены Хогвартса воскресили в сознании школьные воспоминания. Кажется, прошло совсем немного времени с тех пор, как она сама ходила по эти коридорам, засиживалась допоздна в библиотеке или слушала его рассказ о том, что если сделать на одно помешивание по часовой стрелке больше, то… Радостная трель феникса выдернула её из воспоминаний. Профессор Дамблдор гладил Фоукса. — Я… — она хотела извиниться, но совсем растерялась, не зная, как объяснить своё молчание. — Всё хорошо, — добродушно улыбнулся Дамблдор, он подошёл к ней и присел в соседнее кресло. — Я сам, бывает, с трудом нахожу выход из лабиринта собственных мыслей. Но, Лили, милая, что-то случилось? — Да, то есть, нет. Я не уверена, — начала Лили, но уверенность покинула её. Правильно ли она делает, отвлекая директора из-за каких-то глупых сказок, рассказанных сыном? — Какой бы повод не привёл тебя в мой кабинет, я в любом случае рад выпить с тобой чашечку чаю и узнать о твоих делах. Лили немного взбодрилась от его слов. В тёплых голубых глазах не было ни упрёка, ни нетерпения, что подтолкнуло её рассказать о тех сомнениях и страхах, которые одолевали её уже не один месяц. — Один старик по соседству рассказывал… — начала Лили, но в последний момент решила умолчать о Гарри, — мне о магических континентах. Улыбка покинула профессора Дамблдора. — Лили, что это был за человек? — Я… я не знаю, — она оторопела. Лили не ожидала, что нелепый, на первый взгляд, рассказ о несуществующих магических континентах заставит профессора Дамблдора стать непривычно серьёзным. — Ты сказала, что он живёт по соседству. Как его зовут? — Я не знаю, — вновь повторила Лили, при этом чувствуя, как глупо всё это звучит. — Он не представился. — Он только переехал? — спросил профессор Дамблдор, всё сильнее хмурясь с каждым её ответом. — Нет, он давно живёт рядом с нами. — И никто не знает его имени? — Думаю, нет. Никто из соседей, которых я спрашивала, не знает. Большинство даже никогда не видели его. Ей единожды чудом удалось встретиться с ним. Лили попросила рассказать старика об этих легендах, но тот наотрез отказался говорить. Тогда она решила сама поискать что-нибудь о них в семейной библиотеке Поттеров, но так ничего и не нашла. Предположив, что старик выдумал эти легенды, она не стала придавать им особого значения. Однако её пятилетний малыш Гарри настолько увлёкся сказками о континентах, что это невольно вызывало беспокойство. Не рассказывает ли сумасшедший старик сыну что-нибудь опасное? Дурное? Что может плохо повлиять на психику ребёнка? Об этом человеке ходило много слухов. Соседи считали его ненормальным. Мало ли, может, он действительно навредит как-нибудь её сыну, а она и не узнает об этом, так как эта старая развалина не пускает её в дом. Тогда она наказала Гарри не ходить к старику, но сын впервые её не послушался. Он продолжал тайком ходить в тот дом, а на его вопрос «почему нельзя?» Лили толком не могла дать ответ. Тревога её нарастала с каждым днём. У Лили было неспокойно на душе. Наконец, она решилась поговорить с профессором Дамблдором. — Рассказ о магической земле, спрятанной от глаз простых людей, кажется невинным. У нас существует множество сказок о магических островах, затерянных в океане. Но эти рассказы таят в себе нечто более серьёзное в своей основе – теорию о происхождении волшебников. — Вы о том, что мы произошли от магических существ? Это даже звучит глупо, — Лили покачала головой из стороны в сторону. — История показывает, что даже самые глупые идеи могут стать в глазах людей неопровержимой истиной, — печально улыбнулся профессор Дамблдор. — Магический мир очень щепетилен в том, что касается Мерлина, и ревностно оберегает память о нём. Любая попытка очернить его имя воспринимается обществом волшебников как самый страшный грех. В этих же легендах Мерлин предстаёт как смесь человека и магического существа, а любые нелюди в нашем мире считаются ниже волшебников. Конечно, сейчас ситуация не так страшна, как несколько лет назад, когда магических существ убивали лишь из-за того, что они были рождены. В настоящее время вейлы даже уважаемы обществом. Однако всё равно большинство магических существ подвергается гонению, — профессор замолчал, и в кабинете повисла гнетущая тишина. Лили прикусила губу в безрезультатной попытке взять себя в руки. Для неё до сих пор то, как волшебники обращаются с её другом, Римусом Люпином, было тяжелой раной. — Что будет с этим стариком? — осторожно спросила она. — Боюсь, дорогая, что я вынужден сообщить о нём аврорам. Его будут судить, в худшем случае его ждёт тюрьма. Не Азкабан, Нурменгард, там нет дементоров, — как бы не пытался профессор Дамблдор смягчить свои слова, Лили всё равно вздрогнула. — Из-за каких-то глупых сказок? — для Лили, выросшей в мире магглов, такое казалось дикостью. — Мне очень жаль, дорогая.~~~
Однако профессор Дамблдор и авроры ничего не успели сделать. Старик умер своей смертью через несколько дней после её визита к директору. Лили же ещё долго прокручивала в голове разговор с профессором Дамблдором. Она была рада, что скрыла правду о Гарри, ведь после того разговора к ней несколько раз приходили авроры и просто сотрудники Министерства и расспрашивали её. Убедившись, что она мало что знает, вскоре её оставили в покое, но Лили становилось страшно только от одной мысли, что всем этим допросам мог быть подвержен её пятилетний малыш. Хорошо ещё, что Джеймс тогда уехал на две недели в командировку и не знал, что происходило в доме. Лили даже думать не хотела, как бы отреагировал муж. После всей этой суматохи Лили строго-настрого запретила Гарри разговаривать на тему магических континентов с другими волшебниками и пытаться что-нибудь узнать о них. Но Гарри слушался лишь отчасти. О континентах он никому не говорил, но с завидным упрямством старался узнать что-нибудь новое об Атлантиде. Лили поражалась настойчивости сына. После двухлетней войны с ним она смирилась с тем, что отбить у сына интерес к этим вещам не получится. Слава Мерлину, хоть Майкла он во всё это не втянул. И почему только Гарри не может интересоваться безопасными вещами вроде квиддича, как большинство мальчишек его возраста? Лили не особо любила эту игру, но, на её взгляд, лучше пускай набивает себе синяки, чем ставит под угрозу свою жизнь и свободу. Майкл в этом смысле был совершенно нормальным ребёнком: любил квиддич, играл допоздна с друзьями на улице, был любопытен, как все дети, но поддавался контролю родителей. Майкл был гордостью Лили. И хоть Гарри в большинстве случаев был намного послушнее и усидчивее, чем брат, и она не раз ставила младшего сына в пример старшему, но все равно никогда бы не захотела, чтобы Майкл изменился. Конечно, она тщательно это скрывала и пыталась делить свою любовь поровну, но все равно больше ласки получал её старший сын. Ей было с ним легче, и Лили, сама того не осознавая, пыталась быть с Майклом как можно чаще. Возможно, дело в том, что Гарри… Лили мотнула головой, запретив себе думать об этом. — Дорогая, что-то случилось? — к ней подошел Джеймс и взял за руку. — Ты совершенно не обращаешь внимания на гостей, — в голосе мужа она услышала упрёк. Лили раздосадовано оглянулась. Хозяйка, а совсем забыла о своих обязанностях. Что о семье Поттеров подумают собравшиеся здесь люди? — Прости, дорогой. Я сейчас же займусь гостями, — сказала она и собралась было направиться к Элис Лонгботтом, чтобы поприветствовать её, но Джеймс удержал Лили за руку. — С тобой точно всё хорошо? — заботливо поинтересовался он. — Если тебе нездоровится, я сам справлюсь со всем, а ты иди, отдохни. — Ну что ты, со мной всё в порядке. Да и сама я хотела пообщаться с нашими друзьями, — улыбнулась Лили. — А где Гарри? — спросил Джеймс, обведя взглядом зал. Его брови были нахмурены, а губы плотно сжаты. — Этот мальчишка опять игнорирует то, что я ему говорю? — Джеймс, — укоризненно произнесла Лили. — Прости, милая, но ты же знаешь, как меня достали его выкрутасы! — Гарри не нравится, когда много людей, — попыталась она защитить сына. — Мне всё равно, что ему там нравится, а что нет. Он был обязан присутствовать, и будет наказан за непослушание, — карие глаза недобро сверкнули. Джеймс из последних сил сдерживал себя, чтобы не подняться наверх и не отыскать непослушного мальчишку, а потом как следует выпороть, чтобы его крики слышал весь дом. Но Лили не дала бы ему такой возможности. Любые телесные наказания были неприемлемы для жены. Был случай, когда Джеймс поднял руку на Гарри, Лили тогда устроила ему грандиозный скандал и не разговаривала с ним месяц. После Джеймс, конечно, извинился перед женой и мальчишкой, но не считал, что поступил неправильно. Единственное, что заставило его просить прощения, – это желание помириться с Лили. Мальчишку же он считал обузой, навязанной ему, и терпел его исключительно ради жены. У него был сын и наследник – Майкл, и именно ему принадлежало всё внимание Джеймса, а Гарри его не касался. Если Лили так хочется, пускай сама с ним возится.~~~
23.11.1987
День выдался особенно сложным. В аврорате было полным-полно работы. Джеймс был зол и раздражен, к тому же очень устал. План, который они разрабатывали чуть ли не месяц, был сорван мальцом, который решил погеройствовать. Джеймс был в бешенстве и чуть не придушил молокососа собственными руками. Сейчас он сидел на кухне и раздраженно пил чай. Майкл гулял с друзьями, а Лили общалась с Молли через камин в гостиной. Мимо прошмыгнул черноволосый мальчик с яркими зелёными глазами, выглядывающими из-под длинной чёлки. Тоненький, маленький да и бледный к тому же, со спины его можно было принять за девочку. Хрупкость Гарри вызывала досаду у Джеймса. Разве таким должен быть мальчик? Это все из-за жены – носится с ним, как с писаной торбой, вот и выросло непонятно что. В руках Гарри держал увесистый фолиант. Семь лет, а уже зарылся носом в книги. Нет, чтобы гулять с друзьями, как нормальные дети, а этот сидит в своей комнате, как мышь, и читает. Хотя, с кем ему гулять? Друзей-то нет. Мальчик взял стеклянный графин и налил себе немного сока в стакан, а потом направился обратно в свою комнату, не обращая не него внимания. Джеймс разъяренно проводил его взглядом, а потом, поднявшись из-за стола, направился следом. Такого неуважения к себе он терпеть не собирался. — Что это за поведение? — строго спросил Джеймс у ребёнка. Гарри вздрогнул и тут же развернулся, подняв на него глаза. Он как будто не ожидал увидеть здесь Джеймса. Молчание затянулось. Джеймс понял, что всё то раздражение, что скопилось за день, вырывается наружу. Схватив мальчика за грудки, он как следует встряхнул его. — Я спрашиваю тебя, что ты себе позволяешь? Игнорируешь отца. Что за это поведение! — отпустив ребёнка, Джеймс выжидающе посмотрел на Гарри, ожидая, что тот начнёт оправдываться, но тот молчал. Джеймс с размаху залепил ему пощёчину. Гарри пошатнулся, голова мотнулась в сторону, а стакан с соком выпал из его ослабших пальцев и с громким звуком разбился об пол. Прошло, кажется, несколько секунд, прежде чем на кухню ворвалась Лили. Осмотрев комнату, она наткнулась взглядом на две стоящие друг напротив друга фигуры. Лили хотела было спросить, что случилось – она прибежала на крик Джеймса, но слова застряли в горле. Взгляд Лили был прикован к покрасневшей щеке сына. — Джеймс! — её голос был наполнен яростью. Подбежав к Гарри, она заслонила его собой. Глаза Лили горели зелёным огнем, а руки сжались в кулаки. В такие моменты Джеймс по-настоящему боялся своей жены. — Да как ты посмел ударить ребёнка? — Он проигнорировал меня… — начал было он, но Лили перебила его: — Проигнорировал? Проигнорировал?! И за это ты его ударил? Ты – ничтожество, Джеймс Поттер! Как был самовлюбленным павлином в школе, так и остался. Не видишь дальше собственного носа! Северус был прав, когда говорил, что ты высокомерный ублюдок! — закричала она, полностью перестав себя контролировать. — Конечно, давай еще Нюниуса сюда приплетем. Куда же без него! — взорвался Джеймс. — Не смей его так называть! — Ты его защищаешь? — Джеймс не мог в это поверить. — Значит, между вами всё-таки что-то было! — с ревностью в голосе упрекнул он. — Ты несёшь вздор. Между мной и Северусом никогда не было ничего, кроме дружбы. — Я не верю тебе… — весь запал прошёл, и сейчас Джеймс смотрел на Лили с грустью и затаённым отчаяньем. — Это твои проблемы, — жестоко произнесла она и, взяв мальчика за руку, вышла из кухни. Джеймс сразу же пожалел о сказанных сгоряча словах. Первым его порывом было подойти к Лили и извиниться. Он приоткрыл дверь и заглянул в гостиную. Лили усадила Гарри на диван и наколдовала лед, осторожно приложив его к покрасневшей щеке. — Прости, мой хороший. Мама тебе обещает, что он больше никогда не поднимет на тебя руку. Было видно, что ребёнок не верил её словам, но всё же кивнул. Джеймс тихо прикрыл дверь.~~~
Встряхнув головой, Джеймс прогнал неприятные воспоминания. Потом привычным жестом взъерошил себе волосы. Бросив взгляд на часы, он понял, что скоро должен произнести речь. Для него этот момент был самым любимым, когда все гости замолкали и начинали внимательно его слушать. Конечно, в каком-то роде это было ребячество, но желание быть в центре внимания у него осталось ещё со школы, и он иногда потакал своей маленькой слабости. Осторожно лавируя между гостями, Джеймс направился в центр зала. Оглядевшись, он направил кончик палочки себе на горло и чуть слышно произнес заклинание. — Дамы и господа, прошу у вас минуту внимания, — голос Джеймса разнесся по всему залу, большинство гостей вздрогнули. Министр магии, Корнелиус Фадж, даже подскочил от неожиданности, но тут же взял себя в руки и сделал вид, будто ничего не произошло. Однако Джеймс все-таки заметил брошенный в его сторону раздражённый взгляд. Усмехнувшись, он продолжил: — Я рад видеть вас у себя в доме. Мы собрались здесь по случаю победы над Гриндевальдом. Прошло уже сорок шесть лет с тех пор, почти полвека, но мы до сих пор не можем оправиться от той ужасной и кровавой войны. Сколько жизней она унесла, скольким находящиеся здесь герои пожертвовали ради нашего спокойного будущего. Мы здесь не только для того, чтобы поднять бокалы за победу, но и чтобы почтить память людей, отдавших жизнь за нашу свободу, — все гости замолчали, завороженные его пламенной речью. Послышались неуверенные хлопки, но уже через несколько секунд весь зал аплодировал. Джеймс улыбнулся и встретился взглядом со своей женой. Та с гордой улыбкой взирала на него. Джеймсу нестерпимо сильно захотелось провести рукой по её волосам, нежно коснуться щеки и поцеловать. Поклонившись, он тут же направился к Лили. Подойдя к ней, он осторожно её приобнял. — Ты был великолепен, — шепнула она ему на ухо. Джеймс самодовольно улыбнулся и жарко зашептал в ответ: — Рад, что ты оценила, надеюсь, я получу награду. Лили рассмеялась и несильно толкнула Джеймса локтем в бок. — Может быть, может быть… — её глаза игриво засверкали. Джеймс довольно обвёл взглядом зал, гости все еще находились под впечатлением от его речи. Было видно, что многие довольны праздником, и ему, как хозяину, это льстило. Лишь одно омрачало радость Джеймса – Гарри так и не появился на празднике. Мальчишка явно хочет выставить его в невыгодном свете. Что ж, придёт время, и он за всё ответит. Пока же он держал любимую женщину в своих руках, недалеко мелькала макушка с взъерошенными чёрными волосами, и Джеймс улыбался от переполняющего его счастья.