~~~
16.10.1986
Гарри проснулся поздней ночью от сильной жажды. Окно было открыто, и прохладный ветерок проникал в душную комнату. Мальчик всегда открывал окно из-за сильной жары, поскольку лишь тогда он мог уснуть. Сейчас же ничего не помогало, Гарри ворочался в постели, безрезультатно пытаясь найти удобную позу и уснуть. Он сглотнул и поморщился — слюна была вязкой и противной. Так хотелось свежей холодной воды. Не выдержав, Гарри откинул одеяло и, поднявшись, вышел из комнаты. Тихо ступая, он крался по коридору, стараясь не шуметь и не разбудить родителей и брата. Вдруг мальчик остановился и посмотрел на большую, почти во всю стену, картину, на которой была изображена красивая обнаженная женщина. За ее спиной виднелись крылья, их перья были желто-красными. Хвост немного напоминал павлиний и был такого же окраса. Юварки. Старик упоминал их в своих историях. Глаза защипало: всего лишь месяц прошел с тех пор, как он узнал от мамы, что их сосед умер. Мальчик до сих пор не мог оправиться от потери первого друга. Гарри не понимал, как такое могло произойти? Ведь старик не выглядел больным, если ни считать его слепоты. Мама сказала ему, что его друг был уже старенький и поэтому умер. Но ведь мистер Фламель живет очень много лет и до сих пор не умер! А старику еще даже ста не было! На этот, по мнению мальчика, железный аргумент мама сказала, что мистер Фламель — волшебник, а старик — нет. Гарри был искренне возмущен таким ответом. Он был уверен, что старик тоже волшебник, ведь он столько знает о Магии. Даже больше, чем другие волшебники! Он… он… Гарри не знал, как назвать старика, но уверенность мальчика в его величии и могуществе была непоколебима. В мыслях Гарри все время возвращался к старику, он стал плохо кушать и много времени проводил у себя в комнате. Мама пробовала знакомить его со сверстниками, но Гарри оставался равнодушен к ним. Никто не мог заменить ему первого друга. Они все были глупыми и шумными, и единственное, что их волновало, — это квиддич. Гарри тоже нравилась эта игра, но старик говорил, что это пустая трата времени, а свое время нужно ценить. Вспоминая старика он старался не плакать, но слезы сами собой бежали по щекам. Помотав головой, Гарри продолжил путь, он как раз проходил мимо комнаты родителей, когда услышал возмущенный голос матери: — Ты несправедлив к Гарри! Мальчик остановился, понимая, что подслушивать нехорошо, но он всегда был очень любопытен и не смог устоять перед соблазном. — Лили, я не могу полюбить чужого ребенка! Я обеспечиваю его деньгами и позволяю жить в своем доме, быть наравне с Майклом, моим родным сыном. По-моему, я делаю более чем достаточно. Двести лет назад подкидыш даже есть за одним столом с наследником рода не мог, — к концу своей пламенной речи Джеймс повысил голос. — Тише! — будто змея прошипела женщина. — Мы, слава Мерлину, живем уже не в Средневековье, и я ненавижу чопорные традиции чистокровных семей, — Лили продолжала говорить шепотом, и каждое ее слово было пропитано презрением. — Лили! — возмущенно произнес Джеймс. — Ты вышла замуж за чистокровного волшебника и должна с этим смириться. Мы уже поднимали эту тему, когда я сделал тебе предложение. У меня есть обязанности перед родом, которые ты разделила со мной, став леди Поттер. Я же не прошу тебя ненавидеть магглов и магглорожденных, оставим это Малфоям и остальным темным магам. Я прошу лишь выполнять данное мне обещание. Быть образцовой женой чистокровного волшебника, — жестоко закончил мужчина. — Почему мы не можем жить, как Уизли, без всяких глупых условностей? — грустно спросила Лили, и тон Джеймса смягчился. — Артур – хороший человек, но, как глава рода, он оказался несостоятельным. Магия негодует, — уже тише добавил Поттер. — И все же, постарайся быть терпимее к Гарри, — попросила женщина. — Он мне не родной, и, хоть мальчишка носит мою фамилию, в род я его принимать не собираюсь. Все, на что он может рассчитывать, – это небольшой счет в банке и, пока несовершеннолетний, место в моем доме. Если бы не профессор Дамблдор, я бы сдал его в приют! — сказал Джеймс: он явно был в гневе и еле сдерживался, чтобы не кричать на весь дом. Гарри закрыл ладонью рот и попытался удержаться от всхлипов, все его тело сотрясала дрожь. Опираясь одной рукой о стену, мальчик начал осторожно делать маленькие шаги по направлению к своей комнате. Открыв дверь, Гарри тихо прошмыгнул в детскую. Забравшись под одеяло, он накрылся им с головой и попытался выровнять дыхание, а также успокоить быстро колотящееся сердце. Этому приему его научил старик, но сейчас и это не помогало. Тело продолжало дрожать, всхлипы вырывались сами собой, и Гарри лишь надеялся, что ему удалось задушить их подушкой. Кислорода стало не хватать, так что мальчику все же пришлось вылезти из-под одеяла. В комнате стояла духота, луна слабо освещала комнату. Мальчик смотрел в окно сухими застывшими глазами. Как ни пытался он выплакаться, ничего не получалось – боль как будто засела где-то внутри и не хотела выходить со слезами.~~~
После ночной вылазки Гарри перестал плакать. Даже по старику он больше не лил слез. Гарри любил Лили и был благодарен ей за заботу, но после этого случая стал отчетливо замечать, что она тянется больше к Майклу, нежели к нему. Это было понятно, ведь она Майклу родная мать. Гарри не винил и не упрекал Лили за это, наоборот, благодарность к ней только возросла за то, что даже неродному и навязанному ребенку она уделяет столько внимания. Но обида на Джеймса жгла душу, и, хоть Гарри отчасти понимал такое отношение к себе, все равно не мог простить. Он начал замыкаться в себе, его целью стало лишь одно – легенды, которые рассказывал ему старик. Гарри считал, что разгадка их тайны – смысл всей его жизни. Мальчик знал, что это опасно, ведь Министерство Магии запретило любое упоминание о них. Но он хотел бросить вызов судьбе! Его переполняли эмоции каждый раз, когда он думал о магических континентах. Взгляд наткнулся на дверь комнаты. Гарри устало склонил голову, плечи поникли, а весь его задор ушел. Мальчик задыхался в этом доме, боль от осознания, что он тут лишний, душила его. Взяв одиноко лежащую на кровати книгу, он положил ее на полку. Смысл жизни – как возвышено звучит. Столько раз он читал о героях и об их судьбах, каждый раз невольно поддаваясь своей фантазии, которая рисовала светлое будущее. Но Гарри не был мечтателем и знал, что реальность может оказаться совсем другой, например, как его жизнь. Ведь он ничего не знает о магических континентах и еще так юн. Он даже Магии касался лишь слегка, а уже замахивается на такую великую цель, как разгадка тысячелетней тайны. А еще Гарри было невыносимо стыдно. Ведь он добивался разгадки не ради волшебников, а лишь ради себя. Он хотел быть нужным, чтобы его оценили, чтобы Джеймс посмотрел на него, раскаялся и пожалел, что когда-то отказался от Гарри. Мальчик считал, что его желание эгоистично и мелочно. Что старик, наверняка, не одобрил бы такого поведения, но ничего не мог с собой поделать. Он так глубоко задумался, что не услышал, как дверь заскрипела, и в комнату вошел одиннадцатилетний мальчик с черными взъерошенными волосами и карими глазами. Он был маленькой копией своего отца и очень этим гордился. Майклу всегда льстило, когда его сравнивали с отцом. Мальчику нравилось находиться в центре внимания и быть во всем лучшим, а отец, по мнению Майкла, и был во всем лучшим. Он восхищался им и старался быть на него похожим: занялся квиддичем, устраивал шалости и, конечно, обзавелся приятелями. Майкл был счастлив, ведь у него были друзья, любимое занятие и самые лучшие родители. И все в его жизни было бы прекрасно, если бы не одно «но»… Его младший брат. Майкл внимательно рассматривал Гарри, стоящего у окна. У них была разная внешность, а о характерах и говорить не приходилось. Гарри был полной противоположностью Майкла. У Гарри были тонкие черты лица и обрамляющие его ровные черные пряди, молочная, с голубоватым оттенком, кожа, прямая осанка. Он однозначно был миловидным ребенком. И в то же время был Майкл с его вечно торчащими в разные стороны волосами, загорелой кожей, грубыми чертами лица, густыми бровями. У Гарри была еще одна очень выразительная деталь внешности. Это глаза. Майкл всегда считал их цвет странным. Они не были просто зелеными, как у мамы. Не напоминали цветом зрелую траву и не были тусклыми как изумруды. Нет, они как будто светились изнутри. Один раз Майкл видел, как мистер Грюм применил Аваду. Он ничего тогда не сказал матери, так как знал, что это приведет к скандалу. Но он навсегда запомнил яркий, жгучий цвет проклятья. И смотря в глаза брату, Майкл был уверен, что они такого же цвета. Гарри смотрел на людей холодно и высокомерно, и это, пожалуй, раздражало Майкла больше всего. Хотя так было не всегда. Лет семь назад он считал Гарри слюнтяем и плаксой, и поэтому всегда задирал его. Сейчас же Майкл мог себе признаться, что тогда обижал брата из-за ревности к маме. Она всегда ставила вечно все делающего правильно Гарри в пример Майклу. «А вот Гарри так бы не сделал!» — упрекала она его. Младшего брата ставили в пример. Майклу было жутко стыдно из-за этого, но потом все изменилось. Мама больше не сравнивала их, а Гарри стал закрытым и мрачным, мало улыбался и все время ходил хмурым. Майкл не понимал, что стало причиной таких перемен. Правда, задумался он об этом позже. Сначала его опьянила радость – ведь «тот» теперь не забирал внимание мамы, да и отец стал более строг к брату. Позже, наблюдая за родителями и Гарри, Майкл подметил странность в их поведении. Брат вечно обращался к отцу «сэр», а мама бросала на Гарри грустные взгляды. Они вели себя так, будто знают какую-то тайну, но не собираются рассказывать ее Майклу. Это злило мальчика, он всячески пытался понять, в чем дело. Но, имея лишь беспочвенные подозрения, Майкл не смог продвинуться в своих попытках узнать правду. Сейчас, смотря на брата, Майкл думал о том, как вывести его на чистую воду. Он не раз прокручивал в голове их разговор, придумывая красочные реплики, хитрые вопросы, и ярко представлял себе, как Гарри стушуется, будет бегать глазами по комнате, в надежде уйти от вопроса, но все-таки расколется. Однако неожиданно Майкла охватила неуверенность, ранее разработанные планы вылетели из головы, но он все же твердо решил идти до конца. — Гарри, — позвал он брата. Обернувшись, тот впился в Майкла взглядом зеленых глаз, на дне которых виднелись искры гнева. — Что? — спросил Гарри резким и недовольным голосом, губы еле заметно скривились, а глаза сощурились, цепко оглядывая старшего брата. Майкл сначала растерялся от такого тона, но быстро взял себя в руки. — Хотел поговорить, — немного нагловато сказал старший и с показным спокойствием вошел в комнату, сев на кровать. Майкл сам не знал, чего хотел добиться таким поведением, однако он почувствовал уверенность, и поэтому решил продолжать разговор в том же ключе. — О чем? — все так же недружелюбно спросил Гарри. Его раздражала манера брата врываться в чужое личное пространство с такой наглостью и уверенностью, будто все можно. Гарри неосознанно накручивал себя все больше, из-за этого его злость на брата только росла. — О родителях. О нас. Гарри, приподняв бровь, выжидающе уставился на Майкла. — Я знаю, что ты и родители что-то скрываете от меня. — Может и так, — насмешка была настолько явной, что заставила Майкла сжать кулаки. — Мне это не нравится! — А кому бы понравилось, — Гарри откровенно дразнил брата. Естественно, он не собирался ничего рассказывать Майклу, даже наоборот, хотел дать ему ложный след. Сейчас он просто выплескивал на брата обиду и гнев. — Либо ты мне все рассказываешь, либо… — угрожающе начал Майкл, нахмурив брови. Губы Гарри растянулись в ехидной усмешке – его забавлял этот разговор. — Я должен знать! — зло выплюнул Майкл. Гарри игнорировал его вопросы и насмехался, и с каждым сказанным словом идея обратиться к брату казалась Майклу все глупее и глупее. — Это тебя не касается, — холодно сказал Гарри. Конечно, это его касалось, но, поддавшись желанию уязвить брата, мальчик перестал себя контролировать. — Мы семья! — прорычал Майкл, и это вывело Гарри из себя окончательно. — Ты глуп и не видишь дальше собственного носа, — зло бросил Гарри. — Но так и быть, дам подсказку для безмозглых: это касается рода Поттеров. Слова вырвались сами собой, и в то же мгновение Гарри сильно пожалел о том, что поддался эмоциям. — А теперь убирайся из моей комнаты. Гарри хотел побыстрее выгнать брата, так как не контролировал себя и мог сказать лишнее. Карие глаза Майкла гневно сверкнули, и он дернулся вперед, собираясь кинуться на Гарри с кулаками, но тот, скривившись от отвращения, сказал: — Хочешь устроить драку и опозорить отца? Или ты думаешь, что нас тут не услышат? Вынужден разочаровать, ты не успеешь мне даже толком нанести удар, как «дорогой» отец прибежит сюда, — голос Гарри был пропитан ядом. Майклу ужасно хотелось врезать ему, но он сдержал себя. Прекрасно понимая, что тот прав и злить отца не лучшая идея, особенно во время приема. Смерив Гарри еще одним гневным взглядом, Майкл вышел из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью. Гарри бросил тусклый взгляд на дверь, а потом устало прикрыл глаза. Сколько еще семья Поттеров будет скрывать от сына правду о Гарри? Скорей всего, до совершеннолетия. В семнадцать лет, когда они придут в банк Гринготтс, чтобы Майкл прошел церемонию принятия наследства, которая подтвердит его принадлежность к древнейшему роду Поттеров и сделает магическим наследником всего состояния. Будет трудно придумать что-то, чтобы объяснить, почему Гарри не может пройти церемонию, как второй наследник, и правда выплывет наружу. Скорей всего, вся магическая Великобритания будет обсуждать подкидыша в роду Поттеров. Это будет настоящим испытанием для Гарри. Он лишь надеялся, что сможет убраться из страны к этому времени. Хорошо было бы уехать на поиски Атлантиды и остальных магических континентов. Есть вероятность, что Джеймс не выдержит и раньше разболтает обо всем. Это будет самым неприятным исходом из всех. У Гарри впереди семь лет, чтобы в совершенстве овладеть своей магической силой. В его плане был еще один важный пункт – это деньги. И это было самым сложным. С учебой все было просто, так как, слава Магии, она не вызывала у него трудностей в отличие от Майкла, который еще не подозревал о том, что учиться мало того что не весело, так еще и трудно. Для старшего брата магия была чем-то веселым и интересным, он думал, что ею можно овладеть играючи. Впереди его ждало большое разочарование. Итак, деньги. Сначала Гарри надеялся на то, что Джеймс сказал правду, и он оставит ему небольшой счет в банке. Но мальчику претила сама мысль брать деньги у этого человека. Нужно было что-то придумать. Гарри поморщился. Его план все чаще казался ему невыполнимым. Сжав зубы, он сильно зажмурился и со свистом втянул в себя воздух. «Соберись!», — мысленно приказал он и постарался взять себя в руки. Он сможет, в конце концов, уехать из Великобритании после совершеннолетия и начать работать, накопить достаточно денег и начать путешествовать. Да, пожалуй, так он и поступит! Совершеннолетие. Мысли сами возвращались к принятию наследства. Сердце Гарри болезненно сжалось. Сможет ли он узнать о своих настоящих родителях в банке? Конечно, они могли быть простыми магглами, а сам Гарри – магглорожденным, но есть шанс, что он из чистокровной семьи. Возможно, полукровка, от которого отказался чистокровный волшебник. Иногда его одолевали мысли о том, какой была бы его жизнь, живи он со своими настоящими родителями. Было бы лучше или хуже? Его бы любили? Он был бы счастлив? Гарри тяжело вздохнул. Сколько этих «если бы» он мог напридумывать, но они ничего не дадут кроме боли и отчаянья. Нужно выбросить из головы ненужные мысли. От него отказались родители, он же в свою очередь отказался от них. Узнавать об этих людях Гарри ничего не станет. Просто вычеркнет из своей жизни и будет идти по своему пути.