Мы те, кто мы есть

Столпившись в маленькой пустой комнате, дети ждали, пока за ними придут. Гарри расположился чуть в стороне и наблюдал за сверстниками. Майкл и Рон что-то бурно обсуждали, размахивая руками. Неподалеку стояли двое мальчишек и прислушивались к их разговору. Один из них был со смуглой кожей и карими глазами, на губах широкая, жизнерадостная улыбка, хотя зоркий взгляд Гарри подметил некую нервозность в его жестах. Что было неудивительно ‒ профессор МакГонагалл сказала всем привести себя в порядок перед Церемонией Выбора, при этом, не удосужившись объяснить, что собой представляет этот обряд и что на нём нужно делать. Все были взволнованы и сейчас судорожно поправляли одежду и волосы. Гарри тоже чувствовал себя неуютно, но пытался не показывать этого. Его охватывало раздражение всякий раз, когда он думал о словах профессора. Зачем пугать их какой-то Церемонией и оставлять одних в пустой комнате, когда все и так взвинчены до предела? — Фред рассказывал, что мы будем проходить какое-то сложное испытание! — громко произнес Рон, и все тут же притихли. — Я уверен, что справлюсь с ним, — тут же заявил Майкл, расправив плечи и немного выпятив грудь. Рядом стоящие девчонки начали щебетать о храбрости брата. Гарри передернул плечами. «Показушник», — пронеслось в голове мальчика. — «И о чем только говорит этот рыжий? Какое ещё испытание? А если ты его не пройдешь, то что ‒ домой? Зачем тогда вообще нужно проделывать весь этот долгий путь. Нет, не может там быть сложного и серьёзного испытания», — размышлял Гарри, тем самым успокаивая себя. Но сердцу было неспокойно. Вдруг он не прав? Не справится с испытанием и его отправят домой? Может быть, у него недостаточно сил для обучения здесь. Тогда он не сможет осуществить свою мечту. Никогда не попадет на магический континент. Наверняка Джеймс будет насмехаться над ним, а потом вообще выгонит из дома. Он останется один и сгниет в какой-нибудь дешевой и старой квартире. Умрет в полном одиночестве, как старик, сидя в кресле и смотря невидящими глазами на закрытую дверь в полнейшей тишине и пугающей темноте. Картина, навеянная фантазией, казалась настолько реалистичной, что Гарри затрясло и стало нестерпимо холодно. Хотелось хоть немного согреться, и мальчик неосознанно обхватил себя руками. Неожиданно раздался девчачий визг. Гарри вздрогнул и посмотрел в ту сторону, откуда он доносился. Беловатые полупрозрачные привидения просачивались через стену и о чем-то разговаривали, игнорируя перепуганных детей. Одно из привидений скользнуло по ним заинтересованным взглядом и, ухмыльнувшись, подплыло ближе. — Первогодки такие очаровательные, их так легко напугать, — сказал мужчина и подмигнул ребятам. Те же застыли как статуи и во все глаза смотрели на привидение. — Николас, прошу Вас, прекратите пугать детей, — произнесла красивая светловолосая женщина с печальными глазами, одетая в длинное голубоватое платье. — Ну что вы, Хелена, как можно! — воскликнул мужчина излишне драматично, но оставил юных волшебников в покое. Все облегченно вздохнули, Майкл неуверенно вышел вперед. В карих глазах был виден испуг, но, тем не менее, он, сделав еще несколько шагов, остановился около парящей в воздухе женщины. — В-вы н-не знает-те, как проходит Ц-церемония Выбора? — произнес брат, запинаясь. — Боюсь, юноша, я не могу вам рассказать подробности этого интереснейшего обряда. Но не беспокойтесь, вы не будете делать ничего сложного, естественно, кроме выбора. Больше ничего не сказав, она последовала за остальными привидениями, а вскоре исчезла из комнаты. Дети проводили женщину задумчивыми взглядами, озадаченные её словами, но уже более-менее спокойные. Будучи напуганными собственными догадками, а потом еще и привидениями, они просто не могли больше бояться. Гарри также взял себя в руки и сейчас чувствовал жгучий стыд из-за проявленых эмоций. Испугался непонятно чего, будто ему шесть лет, дрожал, как кролик, и думал о всяких глупостях. Поморщившись, Гарри вспомнил, как отважно Майкл вышел из толпы, чтобы задать вопрос привидению. Гарри всегда считал, что он лучше брата, но сейчас казалось, что все совершенно иначе. Брат был храбрее, дружелюбнее, веселее. И пусть Майкл сделал это лишь для того, чтобы покрасоваться перед толпой, доказать всем, какой он смелый. Всё равно неприятное ощущения от собственной слабости не давало Гарри покоя. — Вы готовы? — раздался строгий голос позади Гарри. Обернувшись, он увидел профессора МакГонагалл. Та возвышалась над детьми, оглядывая всех сверху. Ровная осанка и плотно сжатые губы делали её еще более грозной. — Церемония Выбора начинается, — громко произнесла она с торжественными нотками в голосе. — Выстройтесь один за другим и следуйте за мной. Первогодки тут же повиновались, и профессор, открыв двери, повела ребят в Большой зал. Тысячи свечей парили над четырьмя длинными столами, на которых была расставлена золотая посуда, школьники в черных мантиях с остроконечными шляпами на головах разместились на скамейках и осматривали первокурсников. За еще одним столом сидели учителя и также наблюдали за вошедшими в Большой зал детьми. Именно их хотелось рассмотреть первогодкам больше всего, но профессор МакГонагалл не дала такой возможности, заставив детей встать в линию лицом к ученикам и оставить учителей позади себя. Майкл как всегда, будучи особо любопытным, повернул голову к столу, где восседали взрослые, но одного строгого взгляда профессора МакГонагалл хватило, чтобы тот повернул её обратно и опустил взгляд на свои ботинки. Профессор поставила перед ними табуретку и положила на нее старую, потертую, всю в пятнах остроконечную шляпу. «Что это за тряпка?» — мысленно задал себе вопрос Гарри. Конечно же, он подозревал, что это какой-то древний артефакт, но выглядел он настолько ветхо, что стоило бы задуматься о том, насколько пригоден он для использования. Неожиданно для первокурсников шляпа задвигалась, а потом у нее раскрылся шов над полями, будто рот, и она запела. «Лучше бы не открывала», — подумал Гарри, слушая песню. Смысл песни он понял, но голоса у шляпы не было, совсем. Кряхтящий, хриплый звук, который она издавала, был ужасен, и, когда после всего этого безобразия ей еще и зааплодировали, Гарри лишь возвел глаза к потолку. Он был так эмоционально измотан, что ему совершенно не хватало сил ежиться от пристальных взглядов старшекурсников. Единственное, о чем он мог думать, так это теплая мягкая постель и мамин вечерний поцелуй в лоб. Профессор МакГонагалл вышла вперед с длинным свитком в руках и громко произнесла: — Как только я назову ваше имя, вы сядете на табуретку и наденете шляпу. После того, как шляпа сделает выбор, вы должны пройти к столу своего факультета. Аббот, Ханна. Маленькая белокурая девочка с хвостиками подошла к табуретке, надела себе на голову шляпу, которая сползла ей на глаза, из-за чего девчушка чуть не села мимо стула, вызвав тем самым смешки у учеников. Гарри рассматривал шляпу. Он не считал себя модным и часто одевался так, чтобы было удобнее, нежели красивее, но даже ему было стыдно напялить такое себе на голову. Стоящие рядом девчонки, похоже, думали о том же, с ужасом смотря на этот головной убор. А одна девочка даже прикрыла голову рукой, боясь за прическу. — Пуффендуй! — закричала шляпа настолько громко, что у стоящих рядом детей заложило уши. Сидящие за правым столом ученики зааплодировали, и девочка, расценив, что это стол её факультета, направилась туда. Как только девочка села на свое место, профессор МакГонагалл назвала следующее имя, и все повторилось. После чего вызвали черноволосого мальчика, но его шляпа определила в Когтевран. Так продолжалось некоторое время, один за другим первогодки обретали свои дома. Наконец Гарри услышал знакомую фамилию. Спотыкающийся Невилл неуверенно приблизился к табуретке, трясущимися руками взял шляпу и надел на голову. Секунды текли невыносимо медленно, но тут шляпа, наконец, произнесла: — Гриффиндор! Обрадованный Невилл тут же побежал к столу своего факультета, напрочь забыв о шляпе, которая все еще находилась на его голове. Под всеобщий смех ему пришлось вернуть шляпу на место, после чего распределение продолжилось. И опять замелькали незнакомые лица, Гарри стало откровенно скучно, пока он не услышал: — Малфой, Драко. Блондин выступил вперед и грациозно сел на табуретку, с брезгливым выражением лица надев на голову шляпу. Как только та коснулась белобрысой макушки, то тут же произнесла: — Слизерин! Улыбнувшись, Гарри проследил, как величественной походкой тот идет к своему факультету. И опять профессор назвала незнакомое ему имя. Легкое волнение охватило Гарри, когда он вновь посмотрел на шляпу. Факультет. Важный выбор, который определит, каким он станет, кто его будет окружать, и что о нём будут говорить в будущем. Перед Гарри как будто открылись четыре дороги, и он должен был ступить на одну из них. Вдали виднелись только смутные образы, которые словно заволокло туманом, и любые попытки рассмотреть хоть что-нибудь оставались безрезультатными. Мальчик окинул взглядом четыре длинных стола. Сидящие за ними ученики внешне не казались такими уж разными. Пожалуй, отличалось лишь их поведение, когда они приветствовали первогодок. Пуффендуй и Гриффиндор радушно встречали новых членов своего дома, практически каждый рядом сидящий пожимал первогодке руку и похлопывал по спине, что-то говоря с улыбкой на губах. В остальных факультетах встречали более холодно. В Когтевране были дежурные улыбки и слова, а в Слизерине сухие, еле заметные кивки. Пуффендуй мальчик отклонил сразу. Он не был таким открытым и простодушным, как представители этого факультета. Гарри считал себя полной их противоположностью. Он был одиночкой, в то время как пуффендуйцы сбивались в стаю. Гриффиндор ему также не подходил. Туда наверняка попадет его брат, а быть вместе с ним Гарри не хотел. К тому же это был любимый факультет Джеймса. Все Поттеры были в Гриффиндоре, а он не является частью этой семьи и никогда ею не будет. Попасть на другой факультет ‒ лучший способ подчеркнуть это. Сейчас, смотря на гриффиндорцев, Гарри охватило невероятное отвращение к этим ребятам. «Они такие же как Джеймс. Самовлюбленные, твердолобые и невидящие дальше собственного носа. Они никогда бы меня не приняли», — скользя взглядом по их лицам, думал Гарри. Был еще Когтевран. Но тут же вспомнились слова брата о «мерзком книжном черве». Он не был таким! Но с другой стороны он хотел утереть нос Майклу. Когтевран подходил для этого лучше всего. К тому же на этом факультете не будет выглядеть странным, если он закопается в книги, стараясь найти что-нибудь про магические континенты. Но нужно быть крайне осторожным. Еще оставался Слизерин, но Гарри отмел его сразу же. Пристанище тёмных магов. Джеймс ему голову оторвет, если он туда попадет. — Поттер, Гарри, — раздался голос профессора, вздрогнув, мальчик метнул быстрый взгляд на шляпу. Неужели уже его очередь? Более ни о чем не думая, он направился к табуретке. Сев и напялив на себя шляпу, он тут же замер от посетившей его голову мысли. А как выбирать? Что нужно сделать? До него первокурсники просто сидели на табуретке, изредка вздрагивая и бубня себе что-то под нос. Может нужно тихо произнести название факультета? Смутно ему вспомнились слова профессора: «…шляпа сделает выбор…». «Нет! Не может быть! А если она выберет не то, что мне нужно?» — испуганно подумал Гарри. «Я выбираю тот факультет, которому ты подходишь, а не который ты хочешь. В твоем случае это Слизерин», — раздался тихий, насмешливый голос. «Что?» — спросил мальчик, ладони вспотели, а мысли сумбурно проносились в голове. — «Нет!» «Но почему же? Ты выглядишь таким холодным и высокомерным. Чем не тёмный маг?» — хрипло поинтересовалась шляпа у мальчика. — «Ты — жестокий. В тебе бурлит ненависть, будто зелье и просится наружу», — продолжал нашептывать старый артефакт, приводя Гарри в ужас. «Нет, я не…» — попытался возразить Гарри, мелко дрожа от страха. Темный маг? Мальчик не мог в это поверить, ведь он даже колдовать не умеет и не совершил еще ничего плохого. «Не суди обо мне, основываясь на внешности и на своих догадках. Я не такой!» — он гневно сжал края табуретки ‒ так ему хотелось сорвать с головы шляпу и выкинуть ее. «А ты разве не судил меня лишь по виду?» — задала вопрос шляпа, заставив Гарри пристыжено покраснеть. «Прости», — робкая мысль вынудила шляпу улыбнуться. «Хорошо, что ты понял, Генри. Надеюсь, этот небольшой жизненный урок хорошо тебе запомнится», — мысленно произнесла шляпа с мягкими нотками, а потом громко на весь зал прокричала. — Когтевран! Гарри ошарашено встал и, сняв артефакт, направился к своему факультету. Он совершенно не помнил, как дошел до своего стола, что говорил и кому пожимал руку. Просто продолжал наблюдать за сортировкой без единой мысли в голове. Его брата естественно определили в Гриффиндор, следом последовал его друг Уизли. Он очнулся лишь после того, как профессор МакГонагалл заняла свое место за учительским столом и поднялся директор. «Генри? Шляпа ошиблась, или за этим что-то стоит? Нужно разузнать об этом артефакте побольше», — рассуждал Гарри, вполуха слушая речь профессора Дамблдора. Ел он не особо много, погрузившись в свои мысли, а ведь во время сортировки его буквально терзал голод. Находящиеся рядом ребята о чем-то говорили, спрашивали старшекурсников и крутили головами, стараясь всё рассмотреть. Гарри же был полностью равнодушен к происходящему вокруг него. Директор после трапезы опять взял слово и начал рассказывать о Запретном лесе, который находился на территории школы. «Что за бред? Зачем вообще включать такой опасный лес в школьный участок? Могли бы его вырубить или огородить забором», — думал Гарри, скучающим взглядом смотря на бороду профессора Дамблдора. Услышав о запрете колдовать в коридорах на перемене, мальчик начал массировать виски и тихо раздражаться про себя. «Ну хоть в комнате можно и на том спасибо», — мысленно с сарказмом прокомментировал он слова директора. После чего директор завел речь о времени, когда начнутся тренировки по квиддичу, и Гарри благополучно пропустил эти сведения мимо ушей, больно нужны они ему. А вот его брат, как заметил мальчик, чуть ли не привстал, слушая директора. «Тебе это не грозит целый год, братец», — злорадно подумал новоиспеченный когтевранец. А вот последние слова профессора Дамблдора добили мальчика окончательно. «Мучительная смерть, если попадешь в коридор третьего этажа? Вы что, издеваетесь?» — уставился на директора Гарри. — Он что, сумасшедший? — пробормотал себе под нос мальчик. Сидящяя рядом девочка с рыжевато-русыми волосами укоризненно посмотрела на него и хотела было что-то сказать, но директор объявил, что пора петь гимн школы, и она закрыла рот. Некоторые ребята начали подпевать директору, в то время как Гарри продолжал сохранять молчание, чувствуя на себе сверлящий взгляд девочки. Ужин подошел к концу, и все учащиеся начали расходиться. Старосты Когтеврана собрали первокурсников в небольшую группу. — Рада видеть вас на нашем факультете. Меня зовут Пенелопа Кристалл, я учусь на пятом курсе и являюсь старостой. Вы всегда можете обратиться ко мне, если у вас возникнут проблемы, — представилась высокая девушка с длинными черными волосами и со значком на мантии чуть выше эмблемы. — А меня зовут Кевин Харт, тоже староста и учусь на пятом курсе, — улыбнулся рыжеволосый парень с синими глазами и указал на свой значок. — Ну, а теперь вперед! Девушка направилась к выходу из Большого зала, парень же замыкал их группу. Кто-то из первокурсников безрезультатно старался запоминать дорогу, а некоторые даже записывали все повороты. И откуда только пергамент и перо взяли, не говоря уже о чернилах? Гарри со скукой смотрел по сторонам, понимая, что с ходу путь не запомнит. Наконец их подвели к винтовой лестнице, по которой им пришлось подниматься наверх. Оказавшись перед дверью, первогодки пораженно замерли. «И как её открывать?» — на двери не было ни ручки, ни замочной скважины, только дверной молот в виде орла. — Чтобы открыть дверь в гостиную, нужно постучать молотом, после чего вы услышите загадку, — начала староста. — Не беспокойтесь, загадки будут несложные, с учетом вашего возраста, и если не отгадаете с первого раза, вы всегда можете попросить об еще одной попытке. Мы единственный в своем роде факультет, который обходится таким вот методом, — улыбнулась староста и ударила молотом о дверь. — Повсюду, но не виден. Можно поймать, но не удержать. Не имеет горла, но можно услышать, — раздался скрипучий голос. Старосты переглянулись и чуть ли не в один голос с интересом спросили: — Кто-нибудь знает отгадку? Дети зашептались, неуверенно поглядывая на дверь. У Гарри было несколько вариантов ответа, думая какой из них правильный, он так и не решился ответить. — Ветер, — прозвучал звонкий голос. Прошло несколько секунд, первокурсники замерли и внимательно уставились на дверь, та медленно открылась. — Молодец, — похвалил мальчика Харт. — Как зовут? — Энтони Голдштейн, — произнес мальчик с медовыми, чуть вьющимися на концах волосами, собранными в низкий хвост, с серо-голубыми глазами и длинным прямым носом. Гарри заинтересованно его осматривал: ровная осанка и равнодушный блеск глаз, умение держаться выдавало в нем аристократа. В отличие от Малфоя в нем отсутствовало наигранное высокомерие, и, в то же время, не было той завораживающей грации, которой обладал Малфой. Тем временем Пенелопа повела детей в гостиную, и Гарри ничего не оставалось, как прекратить рассматривать своего однокурсника и следовать за ней. Перед ними открылся красивый вид. Гостиная была оформлена в синих тонах, практически повсюду были огромные арочные окна с шелковыми занавесками. Из них открывался красивый вид на горы и небольшое озеро вдалеке. Первогодки тут же прилипли к окнам, с восхищенными ахами и охами разглядывая окрестности. Гарри не был исключением. — Итак, тут вы можете заняться своими уроками или пообщаться с друзьями, почитать взятую из библиотеки книгу или поиграть в настольную игру, например, в волшебные шахматы. — Ну, а теперь мы проводим вас в ваши спальни. Девочки идут за Пенелопой, а мальчики за мной, — произнес Харт и направился к правой арке. Староста развел их по комнатам, в которых стояло по четыре кровати, что сильно покоробило Гарри, но возмущаться не было сил. Его вещи уже стояли около дальней кровати, и он, быстро раздевшись, рухнул на нее, забыв завести будильник.