Мы те, кто мы есть

Гарри и Энтони сели за стол, находящийся от Майкла на приличном расстоянии. Правда, до них все равно долетали обрывки разговоров, перешептывания учеников и грозный голос мадам Пинс. Гарри быстро схватил лежащую на столе старую истрепанную книгу и начал её перелистывать, совершенно не обращая внимания на содержание. Прикрыв веки, он старался не встречаться глазами с Энтони. Тот молчал, переплетя пальцы в замок и невидящим взглядом смотрел на темные тучи, виднеющиеся из-за окна. Гнетущая тишина повисла между ними. Энтони безрезультатно подбирал слова, чтобы начать трудный для них разговор. Но как назло ему не помогали ни уроки риторики, ни прочитанные по ней книги. Гарри забрался в свой панцирь и не хотел оттуда вылезать, поэтому Энтони решил открыться первым. — Знаешь, мой отец очень сложный человек, — Энтони сделал глубокий вздох, будто собирался нырнуть в омут. — Он не привык считаться с чужим мнением. Более того, он полагает, что семья ‒ его собственность, которая должна верно ему служить. Он категоричен, всегда выбирает что-то одно и не знает компромисса. Думаю, именно это сгубило мою мать. Последнее предложение Энтони прошептал, голос начал подводить его. Казалось, еще немного и он дрогнет. — Твоя мама умерла? — Гарри с сочувствием посмотрел на друга. — От чего? — От горя, — болезненная улыбка появилась на губах Энтони, — Голдштейны были обедневшим родом. Отец делал все возможное и невозможное, чтобы восстановить былое величие и капитал. Зачастую, не самыми честными путями. Подставляя, предавая, играя на чувствах. Шесть лет назад он узнал, что в Италии некая семья волшебников владеет плантациями зведчатого аниса. Земли были в запустении и практически не приносили дохода. Разве что изредка волшебники продавали анис, как ингредиент для Рябинового отвара. Отец не был силен в зельеварении, но узнал от друга, что разрабатывается новое зелье, которое, по слухам, произведет фурор в волшебном мире. Экстракт бадьяна. Как ты понимаешь, главным ингредиентом был анис. Отец тут же попытался договориться с семьей о продаже плантаций, но те, наслышанные о репутации Голдштейнов, не спешили подписывать договор. Время поджимало, скоро должна была состояться конференция зельеваров, на которой представят на суд общественности Экстракт бадьяна. Отец всячески уговаривал их, предлагая неплохие деньги, по сути больше, чем стоили заброшенные плантации. Семье эти деньги были нужны как воздух: их дочь, моя ровесница, была тяжело больна. Отец не мог ждать и уговорил мою мать повлиять на них. Мама была светлым, нежным и вечно радующимся жизни человеком. Она не подозревала о делах отца, так как ничего не смыслила в бизнесе и посвящала всю себя балам и раутам. Но имела потрясающую способность нравиться людям и вызывать у них доверие. Именно на этой способности и решил сыграть отец. Энтони замолчал, горло пересохло и неприятно саднило. В голове мелькали давно забытые обрывочные воспоминания. Тогда он ничего не знал и не понимал, но атмосфера горя, ненависти и бессилия навсегда врезалась в его память. Гарри, потрясенный неожиданным откровением друга, замер и прикусил губу, чтобы бестактный вопрос не вырвался изо рта. — Мама смогла уговорить семью продать плантации отцу, — продолжил Энтони, он так и не оторвал взгляда от окна, будто боялся посмотреть Гарри в глаза. — Экстракт бадьяна действительно произвел фурор. Отец получил невероятную прибыль. Девочка из семьи бывших хозяев плантации умерла ‒ им не хватило денег на последний этап лечения. Мама, до этого думавшая, что помогает семье, пришла в ужас. Будучи очень впечатлительной женщиной, ей казалось, что это она убила девочку. Ей даже снились сны, где она душит ребенка. Отношения в семье испортились, мама не могла взглянуть в лицо отца. Тот же не узнавал женщину, которую взял в жены. Он всегда видел ее красивой, улыбающейся, энергичной. Перед ним предстала другая мама. Осунувшаяся, усталая, хмурая, не покидающая своих покоев. Родители отдалились друг от друга. Отец нашел любовницу, а мама начала сходить с ума и, в конце концов, покончила с собой на мой девятый день рождения. Меня до сих пор мучает вопрос: вздохнул ли спокойно отец после смерти матери? — впервые за разговор Энтони повернулся к другу. Гарри побледнел. Он впервые видел у Энтони такой потухший, неживой взгляд. Белая без изъянов кожа, тело, застывшее в одной позе, еле различимое слабое дыхание. Друг был похож на большую красивую, но бездушную куклу. Гарри нестерпимо хотелось прикоснуться к нему, почувствовать, что Энтони живой, что у него теплая кожа, что в груди бьется сердце. И прежде чем он смог додумать эту мысль, его рука уже тянулась к другу. Оба вздрогнули, когда подушечки пальцев Гарри коснулись теплой, гладкой щеки. Серо-голубые глаза расширились от удивления, будто тому было непривычно ощущать чье-то прикосновение, тепло исходящее от другого человека. Вдруг Энтони резко наклонился вперед, утыкаясь лбом в лоб Гарри. Для последнего это было слишком близко, будто вторгались в пространство, которое должно быть нетронутым. Но он подавил первое желание отодвинуться и посмотрел Энтони прямо в глаза. — Ой, извините… — прозвучал знакомый голос справа. Дернувшись, Гарри впился взглядом в личико Сандры. Любопытство в её глазах заставило мальчика заново оценить ситуацию и сцену, которую застала девочка. Под ложечкой засосало в предчувствии надуманных слухов, перешептываний за спиной и кучи нелепых вопросов. Открыв рот, он хотел было объяснить Сандре, что она все не так поняла, но её и след простыл. Рядом раздался сдавленный смешок, потом еще один и через несколько секунд Энтони смеялся, схватившись за живот и утирая слезы. — Вот что ты смеешься? Знаешь, какие слухи теперь пойдут? — бурчал Гарри. Ему совершенно не хотелось быть самым обсуждаемым на факультете учеником. Это еще хорошо, если только на одном. С Сандры станется разболтать всей школе. — Не переживай, походим парой влюбленных годик, а потом они все забудут, — явно забавлялся Энтони. — Да ну тебя, — нахохлившись, резко бросил Гарри. Но обижаться ему быстро надоело, поэтому помолчав еще несколько минут, он бросил осторожный взгляд на Энтони. Тот уже не выглядел расслабленным и веселящимся, вернувшись к серьезному выражению лица и скрестив руки на груди. Гарри понял, что теперь его очередь быть откровенным. — Я подкидыш в семье Поттеров. От нас с Майклом это скрывают, но я подслушал разговор родителей лет пять или шесть назад, — легкость, с которой Гарри рассказывал, поразила его самого. Раньше эта тема была столь болезненной, что даже мысль о ней вызывала желание спрятаться под одеяло. Для большей надежности зажмуриться так сильно, что начинали появляться круги перед глазами. — Знаешь, я ожидал чего-то подобного. Ты не похож на Поттера. Не только внешне, но и по своей сути. Поттеры, как огонь: яркий и безудержный. Это их стихия, что неудивительно, ведь ходят слухи, что они имеют родство с юварками, — Энтони смотрел на Гарри и видел шелест травы, распускающиеся бутоны цветов и стремящиеся вверх ветви деревьев. Глаза Гарри удивленно распахнулись, вспомнилась старая картина, висящая в коридоре рядом со спальней родителей. — Я ничего такого не слышал, — сглотнув образовавшийся в горле ком, просипел Гарри. — Поттеры всячески это отрицают. Точнее начали отрицать Дорея и Карлус Поттеры, а твой приемный отец скорей всего перенял это от них. Энтони сочувствовал другу, но, как и все аристократы, был жаден до спрятанных в шкафу скелетов других родов. — Не называй его моим отцом, пусть и приемным, — зло бросил Гарри. — Вы с ним в плохих отношениях? Если не хочешь, можешь не говорить, — как можно аккуратней поинтересовался Энтони. — Скажем так, я бы не сильно расстроился, если бы он сдох, — губы Гарри презрительно искривились. — Скоро семь, нам нужно поспешить, — сказал Энтони, чтобы отвлечь друга от мрачных мыслей, но только сильнее огорчил его. Положив черноволосую голову на скрещенные на столе руки, Гарри тяжко вздохнул. — Профессор Снейп не такой уж страшный, — усмехнулся Энтони и потрепал Гарри по голове, тот недовольно дернулся. — Я предпочту сходить на свидание с драконом, чем идти на встречу с ним, — буркнул Гарри. — Дракон хотя бы не будет читать мои мысли, — уже тише добавил мальчик. — Зато поджарит тебя до углей, — саркастически заметил Энтони. — Что я могу сказать, у нас была бы пламенная любовь, — иронично улыбнулся другу Гарри. — Ладно, хватит разлеживаться, нам действительно пора, — строго произнес Энтони, и Гарри с неохотой подчинился.

***

Подземелья славились повышенной сыростью, пробирающим до костей холодом и темными углами, из которых то и дело выглядывали причудливые тени, принимающие очертания разных чудищ. Не удивительно, что Гарри они совсем не нравились и казались враждебными. Не добавлял им симпатии и обитающий здесь профессор Снейп. Заранее узнав дорогу у старшекурсников, ребята с неохотой приближались к апартаментам зельевара. Иссохший старик с маленькими темными глазками на сером лице взирал на них с картины. — Зачем пожаловали, господа? — портрет растянул тонкие губы в ухмылке, стоило мальчикам остановиться у массивной рамы. — Мы к профессору Снейпу, — лаконично ответил Энтони. — И о чем же хотят побеседовать юные господа со столь уважаемым зельеваром? Передернув плечами от дотошного тона, Гарри посмотрел в любопытные нарисованные глаза. — Будьте так любезны оповестить профессора о том, что мы пришли. Вам прекрасно известно, как не любит «столь уважаемый зельевар», когда опаздывают на встречу, — сарказм лился рекой из уст Гарри, заставляя Энтони прятать усмешку. Старик гордо выпрямился, обидевшись до глубины души на ядовитые слова. Приняв независимый вид, он щелкнул тонкими пальцами, скорей всего, включая сигнальные чары. Прошло буквально несколько секунд, прежде чем портрет отъехал в сторону, и на пороге показалась, закутанная во все черное, фигура. — Поттер и Голдштейн, — привычным за несколько уроков неспешным, обволакивающим голосом произнес Снейп, — вы опоздали ровно на одну минуту и тридцать две секунды. Гарри устало посмотрел на профессора. Сколько можно задирать их? И сколько ещё придется терпеть эти придирки? — Если бы не ваш портрет и его разговорчивость, мы опоздали бы всего лишь на тридцать две секунды, — Гарри сказал это равнодушным тоном, но маленькие нотки иронии все же проскользнули в голосе. Энтони дернулся и с удивлением уставился на друга. Только несколько минут назад он буквально ныл из-за нежелания идти сюда, а сейчас схлестнулся взглядами с профессором Снейпом. — Это не меняет того факта, что вы опоздали, — заметил профессор, пропуская учеников внутрь своего обиталища. — И, да, десять баллов с Когтеврана за неуважение к преподавателю, мистер Поттер. Гарри так сильно сжал зубы, что послышался скрежет, тем не менее, он не осмелился больше дерзить. Терять еще десять баллов не было никакого желания. Стоило им пройти чуть дальше, как они оказались в небольшой уютной гостиной. В камине медленно потрескивали угли, магические светильники, расположенные по всей комнате, работали вполсилы, освещая комнату тусклым теплым светом. Также у самой дальней стены был расположен стеллаж. Книги что находились там, были массивными и старыми, что невольно вызвало уважение у когтевранцев. В кресле, пододвинутом к камину, мальчики увидели нахохлившегося Драко. Завидев их, он поджал губы и показательно отвернулся. — Присаживайтесь, молодые люди. Нас ждет очень долгий и продуктивный разговор, — за их спинами раздался строгий голос профессора Снейпа. Поежившись, Гарри уселся на диван, Энтони, недолго думая, сел рядом. — Итак, будем ходить вокруг да около или вы сразу признаетесь в том, что были на третьем этаже? — черные глаза сузились, впиваясь мрачным, тяжелым взглядом в побледневших когтевранцев. Гарри бросил быстрый взгляд на Драко, думая, что именно он выдал их Снейпу. Тот незаметно мотнул головой, опровергая подозрения мальчика. После чего вздернул подбородок и смерил Гарри презрительным взглядом, будто говоря, что не опустится так низко. На что Гарри хмыкнул, сильно сомневаясь в благородстве слизеринца. — Если вы окончили свой молчаливый диалог, мистер Поттер и мистер Малфой, то будьте так любезны обратить все свое внимание на меня, — язвительно прервал переглядывания первокурсников Снейп, которого эта ситуация неимоверно забавляла. Впрочем, он никогда в этом не признается. — Простите, сэр, — произнес Гарри, пересилив себя. Драко же предпочел сделать вид, будто ничего не произошло. — Третий этаж опасен, молодые люди. Думаю, вы сами в этом убедились, когда убегали от трехглавого пса. Слава Магии, что с вами ничего не случилось. А вот четверокурснику не так повезло, пес вцепился в его руку и не хотел отпускать, пока не прибыли профессора. Я опущу подробности, как выглядела его рука, думаю, вы в состоянии представить сами, — мальчишки, будучи обладателями богатой фантазией, синхронно вздрогнули. — Сэр, зачем держать в школе такое опасное существо? При этом попасть в коридор может даже первокурсник. Со стороны директора стоило бы наложить на дверь заклинание из Высшей Светлой магии, — поинтересовался Энтони, мучимый этим вопросом целый день. — Хогвартс ‒ одно из самых защищенных мест в стране. Из-за ограбления банка Гринготтс, произошедшего более двадцати лет назад, многие волшебники попросили профессора Дамблдора сохранить их артефакты. Он как раз тогда стал директором. До этого года их было умеренное количество, но весной прибыло много просьб и директору пришлось искать новое место для хранения. По поводу Высшей Магии, директор не может её использовать в стенах Хогварста, поэтому необходимы другие способы защиты, — лекторским тоном ответил профессор Снейп. — Почему? — поинтересовался Гарри. — Конкретизируйте, мистер Поттер, — ухмылка расплылась на лице профессора. — Почему он не может воспользоваться Высшей Магией в стенах Хогвартса? — сдержав порыв возвести глаза к потолку, спросил Гарри. — Потому что это навредит магическому барьеру Хогвартса. Как вы знаете, ему уже около пятисот лет. Пора обновлять, но для этого придется приостановить работу школы на год. А у нас гонка за звание лучшей магической школы. Министерство просто не позволит профессору Дамблдору такую роскошь. Гарри поежился. Он совершенно не знал, когда последний раз обновлялся барьер, и уверенность профессора Снейпа в его знаниях ставила Гарри в неловкое положение. Будто он не соответствовал каким-то стандартам. — А эти идиоты, что отправили сюда свои артефакты, в курсе, что магический барьер у Хогвартса никакой? — явно забавляясь, рассмеялся Драко. — Следите за своим языком, мистер Малфой, — осадил его профессор Снейп, — барьер выдержит осаду тысячи неслабых магов. Другое дело, если кто-то проберется в сам замок и изнутри использует Высшее заклинание, то барьеру конец. Драко насупился, но потом нерешительно спросил: — Крестный, почему ты не выдал нас? Энтони с Гарри переглянулись. При этом Энтони не выглядел сильно удивлённым, он ещё после того, как их поймал Снейп, обратил внимания на слова Драко. Сейчас же лишь удостоверился в своих подозрениях, а вот для Гарри это было полной неожиданностью. — Я, кажется, просил в стенах этого учебного заведения называть меня «профессором». Вам стоит поработать над своей памятью, мистер Малфой. И, отвечая на ваш вопрос, я не хочу расстраивать вашу матушку, которая не находит себе места и отправляет мне письма чуть ли не каждый день. Надеюсь, вы тоже, и поэтому больше не дадите мне повода наказать вас. В следующий раз я не собираюсь вас покрывать, — строго произнес профессор Снейп, заставив Драко устыдиться. — Что же касается вас, господа, — обратился он к притихшим на диване когтевранцам, — вы прекрасно понимаете, что я ничего не рассказал директору лишь из-за своего крестника. А вовсе не из-за того, что мне стало вас жаль, или, еще хуже, из-за душевной доброты. В ваших же интересах держать язык за зубами. Гарри и Энтони кивнули, наконец, поняв туманные мотивы профессора. — Однако я разочарован, когтевранцы никогда не отличались глупостью. Полезть в запретный коридор ‒ это высшая степень скудоумия. Так вы еще потащили за собой и мистера Малфоя. Гарри возмущенно дернулся, но вовремя прикусил язык. Ситуация была знакома Гарри, Джеймс не раз приписывал ему глупые выходки Майкла. Сейчас нужно просто сжать зубы и промолчать. Но что-то внутри его было против такого поведения. Будто он пытался спрятать что-то невероятно ценное в самые глубины своей души. Опущенный взгляд наткнулся на руку Энтони, которая была обманчиво расслаблена, но острый глаз Гарри подметил мелко дрожащие пальцы. Друг вовсе не относился так равнодушно к разным событиям, как пытался показать. Его тоже задевало такое отношение к себе. Почему-то это заставило Гарри воспрянуть духом. В мутно-болотных глазах зажглась яркая зеленая искра. — Сэр, вы ведь не знаете, как все было на самом деле, но позволяете себе… — Гарри запнулся, вспоминая умное изречения из недавно прочитанной книги, — делать выводы на основе каких-то своих субъективных представлений. Это не делает вам чести, — последнюю фразу Гарри добавил чисто из вредности, очень уж ему хотелось уязвить профессора посильнее. — Мистер Потте-ер, — протянул профессор Снейп, смакуя фамилию и прекрасно зная, как раздражается его юный собеседник, слыша это сочетание звуков, — может вы и правы, предполагая, что я слишком субъективен. Всего лишь на миг Гарри почувствовал торжество, но профессор Снейп, с неизменной усмешкой на губах, немедля сбросил его с пьедестала: — Но в вашем положении глупо пилить ветку, на которой сидите. Напомнить вам, что только благодаря мне вы сейчас не за пределами Хогвартса? Хотите исправить ситуацию? — Снейп издевательски приподнял бровь. — Сэр, из нас двоих, ветку пилите вы, на которой сидит сейчас ваш крестник, — последняя попытка выиграть словесную баталию со стороны Гарри за счет шантажа. — Думаю, я его поймаю. Гарри и не сомневался, что этот змей сможет вытащить Малфоя из любой дыры, в какую бы тот не влез. — Понял, Поттер, — раздалось самодовольное восклицание из кресла. — Прикусите свой язык, мистер Малфой. Вам уже одиннадцать, а вы до сих пор не обладаете той способностью, которую блестяще продемонстрировал мистер Поттер. Мальчики в недоумении уставились на профессора Снейпа. Мало того, что он не разозлился на Гарри так еще и похвалил, правда, они смутно понимали за что. — Но крестный! — обиженно насупился Драко. — Ты хвалишь его за то, что он тебе нахамил! — Безусловно, мистер Поттер, потеряет десять баллов за свое хамство. Но также и приобретет десять баллов за умение отстаивать свою точку зрения, — насмешливый взгляд Снейпа был адресован Гарри, который не удержался и возвел глаза к потолку. Этот человек невыносим! Но в груди, не смотря на все его возмущение, почему-то потеплело. Энтони осторожно сжал его плечо и подмигнул Гарри. Впервые Энтони понял, почему его привлек этот странный, нелюдимый мальчик, глаза которого ярко полыхали из-под челки в минуты сильных эмоций. Вовсе не из-за схожих интересов или попадания на один факультет. Просто в Гарри была внутренняя сила, которая была для него, как огонь для мотылька. — На этом я закрою вопрос о третьем этаже. Будьте любезны вообще забыть, что в Хогвартсе таковой имеется, — произнес профессор Снейп тоном, не терпящим возражений. — Следующее, что я хочу с вами обсудить, так это задание, данное профессором Квирреллом. Господа, вы вспомнили название той невероятно полезной книги? — мальчишки застонали чуть ли ни в один голос. Снейп подавил смешок и все же решил не мучить детей своей въедливостью, а также дурным характером. Хоть было и трудно отказаться от желания в очередной раз потыкать носом шкодников в их глупую попытку одурачить профессора. — Ладно, так и быть, забудем эту злосчастную книгу. Что вам задал профессор Квиррелл? — Нужно за зимние каникулы выучить одно заклинание, которое можно использовать в дуэли, — четко произнес Энтони, будто они находились на занятии. Усмешка исчезла с лица Снейпа. Он несколько секунд рассматривал Энтони, будто ожидал, что тот признается в глупой шутке. — Я вас правильно понимаю, мистер Голдштейн? Профессор Квиррелл задал первокурсникам, которые с трудом выполняют Вингардиум Левиоса, разучить заклинание для дуэли? — Он сказал, что можно тот же Вингардиум, если мы сможем его правильно применять в дуэли, — влез Драко. — А еще сказал, что ты… то есть вы, будете нас оценивать. — Неужели? Как интересно, а вот профессор Квиррелл не посчитал нужным мне это сообщить, — было видно, как медленно закипает профессор Снейп, будто зелья, варящиеся на медленном огне. — И где же вы будете отрабатывать это заклинание? — спросил Снейп. Слова напоминали ингредиенты ‒ стоило добавить не тот, и котел взорвется. Драко необдуманно, как недавно Лонгоботтом, бросил в кипящее зелье от фурункулов иглы дикобраза: — Дома. — Дома? Дома!? — последовал немедленный взрыв. — А вы в курсе, что колдовать несовершеннолетним за пределами Хогвартса запрещено, мистер Малфой? Драко отшатнулся от крёстного, будто его ошпарило кипятком. Магия вырвалась из профессора Снейпа и сейчас клубилось вокруг. Она была грозной и буквально искрилась от гнева, но не причиняла им никакого вреда. Однако дети почувствовали угрозу, поэтому сильно испугались. Драко слетел с кресла и спрятался за ним, а Энтони отскочил от профессора и вжался в стенку. Лишь Гарри остался на своем месте, как завороженный, смотря на витавшие в воздухе сгустки магической силы. Они были преимущественно темными, но если присмотреться, можно было найти в них крупицы яркого света. — Этот выкидыш дромарога от соития с троллем вообще думает, что делает, мантикора его побери?! Дать заклинание на самостоятельное изучение первокурсникам, которые еле палочкой управляют. Даже не назначал практических занятий. С таким отношением к работе ему только стойла гиппогрифов чистить! Так еще и меня в это втянул, — ругался Снейп, не стесняясь в выражениях. Злобные слова сочились из его рта, а черные глаза выискивали что-то хрупкое, желательно хорошо бьющиеся пока не наткнулись на сжавшегося у кресла белокурого мальчишку. Драко испуганными глазами смотрел на крестного. Гнев профессора Снейпа тут же испарился. Недовольно поджав губы и досадуя на себя, Снейп медленно, будто демонстрируя, что мальчикам больше ничего не угрожает, сел обратно в кресло. — Итак, как вы планируете выполнить это задание? — спокойно поинтересовался профессор Снейп, делая вид, что произошедшего инцидента с потерей контроля над своими эмоциями не было. Чтобы дать мальчикам прийти в себя, он вызвал эльфа и приказал принести чай и что-нибудь сладкого. Ничего так хорошо не восстанавливает психику детей, как лакомства. Хотя сидящих перед ним мальчишек скорее можно было отнести к подросткам, но Снейпа не интересовали такие мелочи. Энтони и Драко неуверенно вернулись на свои места. Обведя крестного цепким взглядом и убедившись, что он полностью спокоен, Драко произнес: — Я попрошу помощи у отца. — Умная мысль посетила вас, мистер Малфой, — своеобразно одобрил профессор. — А вы, Голдштейн, Поттер? — Мы пытаемся при помощи Обряда предела узнать свой резерв. После чего приступим к выбору заклинания. Я, возможно, так же попрошу помощи у отца, — сказал Энтони. Гарри почувствовал, как в горле встал ком. Появившийся домовой эльф позволил ему, потянувшись за чашкой чая, скрыть за челкой свои глаза. — Очень разумно с вашей стороны. Поэтому вы искали профессора Стебль? — Да. Правда, мы столкнулись с проблемой. У неё нет цветка папоротника. Она посоветовала вырастить его самим. Брови профессора взметнулись вверх. — Цветок папоротника? — недоверчиво уточнил он. — Да, сэр. За месяц, — последовал сухой ответ. Энтони до сих пор был крайне раздосадован поведением профессора Стебль. Снейп озадачено осмотрел мальчишек. Все профессора Хогвартса решили в дружной компании сойти с ума? Или это такой розыгрыш первокурсников, о котором его не предупредили? Ладно еще Квиринус, от него он ожидал чего-то в этом духе, но Помона! Имело смысл посетить чаепитие, устраиваемое дамами в понедельник. Снейп решил оставить этот вопрос, а вернуться к более насущному: — Думаю, я подниму вопрос практических занятий на педагогическом собрании. Раз мы все обсудили, то вы свободны.