Мы те, кто мы есть

Вечер опустился на деревушку, желтые огни засветились в окнах, а в одном из домов разжигался пламенный спор. — Думаешь, раз тебе пятнадцать исполнилось, так ты вправе хамить отцу? Гнев, звучавший в голосе мужчины, мог напугать любого, но не стоявшего напротив подростка со строптиво вздернутым подбородком. — Чего ты добился в своей жизни, сопляк? — продолжил мужчина гнуть свою линию. — Я староста и лучший ученик на курсе! Даже великий Джеймс Поттер не может этим похвастаться. И какого дементора я должен выслушивать от тебя оскорбления? То, что ты обеспечиваешь меня деньгами, не дает тебе права вытирать об меня ноги! — дыхание сбилось на последних словах. — Как у тебя только язык поворачивается? Ты бы хоть мать пожалел. Как будто не знаешь, что она за дверью стоит и плачет! Упрек Джеймса заставил Гарри сжать кулаки и больно впиться ногтями в кожу. Вина, будто яд, заставила онеметь язык, но мелькнувшая в голове мысль оживила его. Он не мог проиграть в споре с Джеймсом. Никогда. — Она не только из-за меня плачет! Не сваливай с себя ответственность, тоже мне взрослый. Джеймс, казалось, потерял дар речи от подобного заявления. Гарри усмехнулся. Не нравится? Думал, уязвил? Вот только оружие Джеймса обернулось против него. Повернувшись спиной, Гарри направился вон из кабинета, но, как только его пальцы легли на ручку двери, раздался гневный ор: — Стой! Я не закончил разговор! — Да пошел ты! — и, выходя, хлопнул дверью. Глубоко вздохнув, Гарри прислонился спиной к деревянной поверхности, слушая, с затаённым удовлетворением, как по ту сторону Джеймс мечется по комнате, ища выход для своей ярости. Взгляд наткнулся на тонкую фигурку Лили. Как и предсказывал Джеймс, она стояла за дверью с прижатыми к груди руками, будто в попытке утихомирить боль, раздирающую сердце на части. На её ресницах дрожали слезы, порываясь сорваться вниз, а на лице застыло болезненное выражение. Она всем телом потянулась к сыну: — Гарри… — Нет! Не надо, — одернул он её. Плечи Лили поникли. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Чтобы я извинился перед Джеймсом. Лили будто хотела возразить, даже открыла рот, чтобы сказать что-то вроде «называй его отцом», но он вновь её перебил: — Почему ты всё время на его стороне? Почему виноватый у тебя каждый раз я? — Гарри схватил Лили за плечи и встряхнул, слезы сорвались с её ресниц. Он отступил, понимая, что это бесполезно. Она всегда будет на стороне Джеймса. — Гарри, — позвала она слабым голосом. — Завтра я уезжаю в Хогвартс: ты меня не увидишь несколько месяцев, поэтому, пожалуйста, скажи что-нибудь, из-за чего я не расстроюсь. Гарри с мольбой смотрел на Лили, но она молчала. Лишь низко опустила голову; рыжие пряди совсем скрыли лицо. Возможно, так было лучше. Он не хотел смотреть в светло-зелёные глаза и вновь чувствовать себя виноватым. Обойдя её, Гарри взлетел по лестнице на второй этаж, нос к носу столкнувшись с Майклом. — Надо же, у нашего лучшего ученика не все получается превосходно, — толкнув его плечом, он прошел вперёд, оттесняя Гарри к стене. — А ты, вижу, бесишься, что не стал капитаном команды по квиддичу. Этот снитч оказался слишком ловок для тебя, а, лучший ловец в Хогвартсе? Майкл остановился, его лицо побагровело. Повернувшись к Гарри, он сквозь зубы прорычал: — Дай мне только возможность, и я тебя в порошок сотру. — Дуэльный клуб открыт весь учебный год. Буду с нетерпением ждать твоего вызова, — ухмыльнулся Гарри. Майкл помрачнел. Так ничего и не ответив, он спустился вниз. До Гарри донёсся голос Лили. Он метнулся в комнату и закрыл дверь на замок, будто можно было скрыться от звенящего в ушах ласкового голоса, обращённого не к нему. Хедвиг копошилась в клетке; на письменном столе валялись распечатанные конверты из Хогвартса, там же лежали учебники за разные курсы, которые Гарри шерстил этим летом. Подготовка к СОВам обязывала. Достав чемодан из-под кровати, он стал упаковывать вещи. Первое сентября подкралось неожиданно, последняя неделя августа была пропитана сожалением из-за ушедших летних дней. Хоть Гарри и любил учиться, но давно охладел ко многим предметам. Они не вызвали у него такой восторг как история и ЗОТИ, которым хотелось уделять больше времени, да только драгоценные часы бессовестно воровали уход за магическими существами, маггловедение и астрономия. Гарри, конечно же, осознавал, что знания по ним не будут лишними, поэтому смирился, и упрямство помогало ему постигать их на должном уровне. Погрузив всё необходимое в бездонный, как ему иногда казалось, чемодан, Гарри лёг в постель с трепетным ожиданием нового дня. Утро встретило его противным звоном будильника и жгущими глаза солнечными лучами. Мутным взглядом Гарри разглядел цифру, на которую указывала часовая стрелка. Шесть. Захотелось перевернуться на другой бок и погрузиться обратно в сладостный сон, но задуманный вчера план требовал раннего подъема. Смирившись, Гарри вылез из постели. Откопав в недрах шкафа маггловскую одежду и нацепив её, Гарри взял чемодан, клетку с Хедвиг и осторожно приоткрыл дверь. Как можно тише он спустил вещи вниз по лестнице и прокрался в гостиную, к камину. Зачерпнув горстку зелёного порошка из вазы, Гарри зашел в камин и бросил его себе под ноги, громко произнося: «Дырявый котел». Зелёное пламя взметнулось вверх, а потом погасло, унося с собой Гарри. Побег из дома удался. У кровати лежала маленькая записка о том, что он уехал раньше с просьбой не беспокоиться.

***

Красный поезд выдыхал клубы дыма, вся платформа была усыпана черными пятнами — волшебниками, правда, изредка встречались и цветные. Чаще это были магглы или магглорожденные, а порой и чистокровные, стремящиеся показать, что они тесно связаны с тем, другим, миром. Для Гарри маггловская одежда была необходимостью. Он чуть ли не пять часов провел в Лондоне. Не сидеть же безвылазно в баре, вполне можно прогуляться по улочкам города. Благо, пять лет ходил в маггловскую школу, и мир магглов не был ему совсем уж не знаком. В десять лет пришлось уйти из-за Хогвартса. Не то, чтобы он сожалел: в том мире всё было чужим. Майкл почувствовал это первым и, не обладая терпением, уже через год потребовал, чтобы его забрали из школы. Нелегкая доля обучения Майкла грамоте легла на хрупкие плечи Лили. Гарри страшно завидовал, но не осмелился поступить так же, боясь расстроить Лили. Позже он смог оценить преимущества этого решения — Лили не могла дать столько, сколько школа. Да и она, как все матери, часто делала Майклу поблажки, что не лучшим образом сказалось на его учёбе и характере. Майкл так бы и остался в конце списка успеваемости в Хогвартсе, если бы за него не взялся Карлус. Лето после первого курса было поистине адским, но зато Майкл на втором курсе пробился в двадцатку лучших. Поттеры устроили праздник по этому поводу, будто и не замечая, что Гарри стал первым. Обида, копившаяся столько лет, поднялась к горлу, и Гарри не смог выстроить преграды на её пути — поток мерзких слов вылился на Джеймса. Скандал испортил праздник и стал первым в череде непрекращающихся споров, криков, взаимных обвинений, длящихся уже два года. Гарри мотнул головой, прогоняя мрачные мысли. Нужно идти в вагон старост, чтобы переодеться перед собранием. Стоило зайти в этот таинственный вагон, вызывающий огромный интерес у других учеников, как Гарри сразу же отметил его непохожесть на другие. Его разделили на пять частей. Половину вагона занимало общее купе, где уже находились старшекурсники. Остальная половина делилась на четыре части, над каждым купе висел герб факультета. Гарри направился как раз в такой, с гербом Когтеврана. Купе предназначалось для восьми человек, но вполне могло вместить в себя больше. В его углу сидела Падма Патил, которую выбрали, как и его, в старосты. — Ты так рано, Гарри. — Не я один. — Так получилось, — девушка смущенно завела прядь за ухо. — Очень волновалась из-за назначения. Всю ночь не спала. Гарри неопределённо пожал плечами. У него точно не было проблем со сном. — Падма, мне нужно переодеться… — Да-да, конечно, — девушка слетела с сиденья и протиснулась мимо Гарри в коридор. — Я покараулю. — Это совсем не обязательно, — крикнул он ей вслед, но та уже задвинула дверцу. Быстро скинув с себя куртку, а затем и футболку, Гарри надел белоснежную рубашку, а поверх накинул мантию и прицепил на грудь значок старосты. Когда он вышел, то заметил, что большинство уже собрались в общем купе. Не мудрено, ведь до отправления оставалось десять минут. — Пошли, Гарри. Старосты школы уже пришли и скоро начнут собрание, — поспешила сообщить ему Падма. Гарри кивнул и вместе с ней подошёл к длинному столу с диваном, на котором могли уместиться все двадцать шесть старост. Девушка с азиатскими чертами лица, Чжоу Чанг, махала им рукой, приглашая сесть рядом, что Гарри и Падма поспешили сделать. — После общего собрания зайдите на десять минут в наше купе — обсудим организационные вопросы, — сказала Чжоу. Гарри кивнул, а Падма начала закидывать Чжоу вопросами. Он слушал вполуха, рассматривая других старост. Забавно, они бурно обсуждали многие вещи, но ни одна из них не была связана с обязанностями старост. Наконец, поезд тронулся. Тогда двое старшекурсников поднялись из-за стола и встали напротив всех старост. Головы тотчас повернулись к ним. — Здравствуйте, я Эван Хёрст, а это - Кэт Бресли. Семикурсники и старосты школы. Мы расскажем вам о ваших обязанностях. Во-первых, вы должны во всем подчиняться нам, — Эван по-лисьи улыбнулся. Рядом с Гарри раздалось возмущенное восклицание: — Добрался пуффендуец до власти, а все строил из себя добренького барсука, — это был Роджер Дэвис, семикурсник с Когтеврана. Гарри знал о нём крайне мало. Капитан команды по квиддичу, везде стремящийся быть первым, как в спорте, так и в учебе. А со слов Терри, еще и пользующийся огромной популярностью у девушек. — Власть пьянит не хуже огневиски, — рассмеялся Эван. — Хватит дурачиться, это собрание, а не цирк, — вмешалась Кэт, раздраженная упоминанием алкоголя. — Все старосты факультета обязаны подчиняться старостам школы и это не обсуждается, Роджер, — она кинула грозный взгляд на старосту Когтеврана. — Вы поддерживаете дисциплину на своем факультете и можете снимать баллы исключительно со своих, в отличие от нас, старост школы. — Да-да, мы уже поняли, что мы ничтожные смертные по сравнению с вами, — пробурчал Роджер достаточно громко, чтобы услышали все. Кэт вновь обожгла его свирепым взглядом, но ничего не сказала. — Если вы увидели недопустимое поведение со стороны студентов другого факультета, то обратитесь к их старостам. Если никаких действий с их стороны не последует, можете идти к декану, своему или виновников. Но не советую так делать, лучше разберитесь между собой; не получится, идите к нам — рассудим. — Ну и нудятина, слушать невозможно. Закругляйся, Кэт. Мы и так всё знаем, — вновь вмешался Роджер. — Рассказать вам о вашей работе входит в мои обязанности, поэтому… — Заткнись и слушай, — закончил за Кэт Эван. Кто-то из сидящих за столом поаплодировал ему. Кэт благодарно кивнула Эвану и, откашлявшись, продолжила свою речь: — Отработки назначать вы не можете. График дежурств будет известен на днях. Дежурим только в будни, с одиннадцати до двух часов ночи. Не беспокойтесь, это будет только один раз в месяц. Так, что еще… — Кэт порылась в бумагах, что держала в руках и нашла маленькую записку. — Ванная старост. Пароль «русалочья песня». На этом, пожалуй, всё. — А общее собрание? — взметнулась чья-то рука. Гарри не разглядел спрашивающего среди голов других студентов, но зато узнал этот дотошный голос. Грейнджер. — Спасибо, Гермиона, — тепло улыбнулась Кэт. — Общее собрание проходит в конце каждого семестра в учительской. Теперь точно всё. Прошу вас всех приступить к своим прямым обязанностям, — напыщенно закончила она. Все начали неспешно подниматься, переговариваясь между собой. Как и сказала Чжоу, Гарри направился в их купе, где разместился около окна, дожидаясь остальных. Последним вошел Роджер Дэвис. Он захлопнул дверцу и даже не подумал сесть, возвышаясь над всеми. — Наконец-то, это бесполезное собрание закончилось, и мы можем поговорить о действительно важных делах. — Роджер, ну что ты такое говоришь, — одернула его девушка, тоже семикурсница. Гарри с трудом удалось вспомнить её имя — Роуз Макки. — Ладно-ладно, только не начинай, — пошел на попятную Роджер. — Начнем с главного — первокурсники. Их нужно проводить в гостиную после пира. И займутся этим Гарри и Падма, — он посмотрел на самых младших здесь, ожидая согласия. Падма тут же залепетала «конечно-конечно», неотрывно смотря на своего кумира, Гарри лишь сухо кивнул. В темных глазах Роджера проскользнула какая-то неуловимая тень при взгляде на Гарри, но он поспешил повернуться к шестикурсникам. Пока тень не проступила сильнее, и Гарри не догадался о ее природе. — Нужно будет всю неделю таскаться с первокурсниками по Хогвартсу, чтобы они не заблудились. Встречать, провожать, в общем, всё как всегда. Сами распределитесь, кто в какой день будет курицей-наседкой. Это касается всех, — повелительный тон не позволил никому возразить. — Второе сентября у нас суббота. Детишкам повезло — отоспятся. Нужно провести экскурсию по школе. Желающие? — он выжидающе посмотрел на старост, но все молчали. Роджер начал медленно закипать, и, когда казалось, что его терпение лопнет, Падма неуверенно подняла руку. — Отлично, проведи её на выходных. Время выбери сама, не забудь только первокурсникам сказать, — после чего повернулся к семикурснице. — Что касается расписания, то, я надеюсь, Роуз, ты нас выручишь. — А чем, интересно, займешься ты? — девушка приподняла аккуратную бровь, сверля парня взглядом. — Пробудкой первокурсников в понедельник, — незамедлительно ответил Роджер. Роуз хмыкнула и посмотрела в окно, как бы говоря, что вопросов у неё больше нет. — Теперь по поводу патрулирования поезда. Идем парами и шатаемся там два с половиной часа, потом возвращаемся и передаем эту важную миссию следующим. Первыми идут пятикурсники, — после чего он выразительно посмотрел на Падму и Гарри. Те послушно поднялись, но голос Роуз остановил их: — Гарри, а ты будешь устраивать посиделки у камина в этом году? Твои рассказы, я бы даже сказала, лекции, здорово выручили ребят на экзамене. Даже мне кое-что пригодилось. Гарри замялся. Изначально всё затевалось только для того, чтобы подтянуть двух-трёх человек по истории магии, но потом к ним стали присоединяться другие ученики, и, в конце концов, в гостиной негде было яблоку упасть. — Я посмотрю свое расписание, сверюсь с занятиями в клубах и скажу день. Его слова вызвали у Роуз улыбку, а вот Роджер нахмурился и пренебрежительно бросил: — Эти посиделки не настолько важны, чтобы обсуждать их на собрании старост. — А я так не думаю, — возразила Роуз и сладко улыбнулась Роджеру, — на них ходит чуть ли не одна четвертая факультета, — а потом обратилась к Гарри. — Я очень рада, что ты не собираешься бросать. — Идите уже, — проворчал Роджер. Гарри смерил его задумчивым взглядом, прежде чем отодвинуть дверцу и пропустить Падму вперед. Как только девушка прошла мимо, он тут же покинул купе вслед за ней. Рассеяно приняв благодарность Падмы, он думал о своем. Роджер Дэвис явно что-то имел против него, причём Гарри не мог понять, чем вызвал его злость. Они с ним нигде не пересекались, чтобы Гарри умудрился навредить ему чем-либо. Его не сильно волновало, нравится он Роджеру или нет. Главное, чтобы не мешало работе. Придя к этой мысли, Гарри направился вдоль по коридору. На протяжении часа никаких драк или ссор не произошло. Они бессмысленно бродили по поезду, иногда останавливаясь у окна — передохнуть. Гарри это начало поднадоедать, поэтому, вместо привычных пяти минут, он задержался в одном из купе дольше положенного, любуясь проносящимися пейзажами. Рядом стоящая Падма не смела напомнить ему о патрулировании, а возможно и сама не горела желанием продолжать. — Почему вы не патрулируете? — раздался за спиной требовательный голос. — Грейнджер, — вздохнул Гарри, поворачиваясь лицом к воинственно настроенной гриффиндорке. Падма пристыжено опустила голову. — Мы уже час гуляем по поезду, если что-то случится — нас позовут, — ответ Гарри заставил Гермиону поджать губы. — Не понимаю, как с таким отношением ты смог стать лучшим учеником. — Грейнджер, давно пора понять, что именно такое, как ты выразилась, отношение и сделало меня лучшим учеником. А твоё — довело тебя до Больничного крыла на третьем курсе. Маховик времени не игрушка, и использовать его для удовлетворения собственного тщеславия было глупо, я бы даже сказал, низко. С виду не скажешь, что ты на такое способна, — ядовито заметил Гарри. Губы Грейнджер дрогнули, красные пятна проступили на щеках. Для неё воспоминания о конце третьего курса были столь мучительны, что до сих пор отдавали тупой болью, будто старый шрам. Это был позор, о котором ей постоянно напоминали холодные зелёные глаза. — Ты как всегда резок на язык, — мягко сказал подошедший Невилл. Гарри передернул плечами, не желая отвечать Лонгботтому, на груди которого блестел значок старосты. Его назначение не стало для Гарри чем-то неожиданным. За последние годы тот приобрел хорошую репутацию среди своих: помогал младшекурсникам, остужал особо ретивых гриффиндорцев, вроде Майкла и Уизли. Гарри не знал о внутренних делах факультета Гриффиндор, но кое-какие слухи до него доходили и, судя по ним, Невилл своего добился — Майкл его уважал, возможно, сам того не осознавая. Скользнув взглядом по легкой улыбке Невилла, Гарри на секунду задержался на ней. Иногда ему казалось, что она - всего лишь щит, скрывающий его истинные мысли. Но Гарри не дал себе далее размышлять об этом. — Поздравляю с назначением, — Невилл посмотрел на значок Гарри со странным выражением. — Хотя я думал, что выберут Голдштейна. Ты, на мой взгляд, не подходишь. Гарри вновь ничего не ответил. Рядом стоящая Грейнджер впилась в него взглядом, ожидая прочитать эмоции на лице, но её постигло разочарование. Гарри давно научился не показывать чувств, иначе Джеймс бы запросто его сожрал. Падма переводила взгляд с одного гриффиндорца на другого, не зная, стоит ли ей вмешиваться и правильно ли она поняла ситуацию. За светским разговором она чувствовала нападки, но не могли же Лонгботтом, который славился своим миролюбием, и Грейнджер с обострённым чувством справедливости позволить себе насмехаться над Гарри? Девушка все же решилась и открыла рот, чтобы возмутиться, но её остановило мягкое прикосновение к запястью. Падма недоуменно посмотрела на тонкие пальцы, а потом подняла взгляд, встретившись со спокойными зелёными глазами, будто говорившими, что ему не нужна защита. — Лонгботтом, меня назначил декан, — подал, наконец, голос Гарри. — Думаю, он решил, что я подхожу для старосты. Или ты сомневаешься в профессоре Флитвике? — непринужденно спросил он. — Ты прав, не стоит сомневаться в профессоре. Может, он разглядел то, чего не смог я, — с легкостью согласился Невилл. — Может, ты не присматривался. Падма вздрогнула, обстановка внезапно изменилась - теперь нападал Гарри. — Я пытался, Гарри, я хотя бы пытался, в отличие от некоторых, — в глазах Лонгботтома проскользнула непонятная для Падмы грусть. На самом деле, она уже давно потеряла нить разговора, и эти взаимные упрёки были ей непонятны. По растерянному взгляду Грейнджер Падма сообразила, что и для неё этот разговор такая же загадка. — Нет смысла говорить о прошлом, — неожиданно сказал Невилл, а потом мягко добавил. — Я тебя простил, прости и ты меня. Гарри вздрогнул; он совсем не ожидал услышать слова примирения и увидеть протянутую руку, огрубевшую от частой работы с землей. — Нам стоит забыть все старые обиды, — рука всё ещё была протянута, Невилл терпеливо дожидался ответа. — Хорошо, — Гарри пожал ему руку. Сухая и грубая ладонь, вся в рубцах, совершенно не похожа на изнеженные руки наследников древних родов. Но, несмотря на это, Гарри было приятно к ней прикасаться. Почему-то вспомнился его первый министерский бал, когда они с Невиллом убегали от Майкла. Тогда они тоже держались за руки. В конце концов, он по своей воле отпустил эту теплую ладошку, не желая становиться другом. Пальцы разжались, Гарри выпустил чужую руку. — Нам пора идти патрулировать, Лонгботтом. Да и вам бы не мешало, а то твоя спутница может взорваться от нетерпения, — хмыкнул Гарри и направился вдоль по коридору, чувствуя на себе раздражённый взгляд Грейнджер. — Гарри, стой! — возглас Невилла остановил его и заставил повернуться вполоборота. — Ты можешь называть меня по имени. Гарри впервые за разговор улыбается без издевки. — Это лишнее, Лонгботтом. Прежде чем покинуть с Падмой гриффиндорцев Гарри успел услышать голос Грейнджер, обращенный к Невиллу: — Идём, нас ждут Рон и Майкл. Оказавшись в новом вагоне, Гарри почувствовал испытывающий взгляд Падмы, вот только она не решалась задать вопрос. Гарри же предпочел не замечать её интерес, демонстративно осматриваясь по сторонам, но всё было спокойно. Студенты, будучи заняты друг другом, изредка выходили из купе, чтобы наведаться в соседнее. Так уж сложилось, что вагоны, по молчаливой договоренности, распределились между факультетами. Сейчас они находились у пуффендуйцев, где царило всеобщее веселье, а вот следующий вагон принадлежал слизеринцам. Внутренне Гарри подобрался: хоть когтевранцам там ничего не угрожало, всё же нужно быть настороже. Войдя внутрь, его поразила тишина, в которую погрузился вагон. Особенно остро она ощущалась в контрасте с обиталищем пуффендуйцев. Стоило пройти мимо одного из купе, как и так тихие голоса вовсе умолкли. Слизеринцы с подозрением, а то и с высокомерием смотрели на старост. Подобно своему символу, они немигающим взглядом провожали Гарри и Падму, пока они не скрывались из поля их зрения. А некоторые, ничуть не смущаясь, тут же закрывали двери, стоило заметить когтевранцев. В такой тишине чей-то громкий голос прогремел словно гром среди ясного неба: — Хиггс, прояви больше искренности, а то не верится, что ты раскаялся. В груди дрогнуло сердце в предчувствии чего-то нехорошего. Гарри пошел на голос, и он привел его к последнему купе. Дверца была распахнута, и первое, что он увидел — стоящего на коленях слизеринца, носом чуть ли не утыкающегося в черную блестящую обувь, идеально сидящую на ноге. Обувь принадлежала Драко Малфою, что усевшись на сидении и закинув ногу на ногу, неспешно покачивал носком туфли, изредка задевая им лицо слизеринца. — Извини, Хиггс, здесь так тесно, — стоило очередной раз обуви коснуться лица с притворным раскаянием произнес Драко. Крэбб и Гойл, его шкафоподобные приятели, загоготали, будто услышав хорошую шутку. Сидевший у окна Нотт бросил в их сторону брезгливый взгляд, впрочем, стоило ему посмотреть на сжавшегося на полу слизеринца, как на лице появилось чистое презрение. Отставшая Падма, наконец, поравнялась с Гарри и увиденная картина заставила её вскрикнуть от ужаса. — Что здесь происходит? Все слизеринцы, что были в купе, тут же посмотрели в её сторону. В испуге она отшатнулась и спряталась за Гарри. В серых глазах Драко секундное удивление мгновенно сменилось пренебрежением: — Поттер. Хиггс тут же поднялся на ноги, на его щеках горел гневный румянец. Гарри не обманывался, ведь его злость была направлена вовсе не на слизеринцев, а на них, когтевранцев. Гарри никогда не понимал эту слизеринскую черту. Когда ставят на колени свои же, то это наказание, а вот если увидят чужие, то унижение. Впрочем, Гарри мало волновало душевное состояние Хиггса. Гораздо важнее было выбраться отсюда и схлопотать как можно меньше ядовитых укусов. А вот Падма похоже была с ним не согласна, её черные глаза горели негодованием и она рвалась в бой. Поднявшись, Драко выступил вперед, загораживая собой слизеринцев, в том числе и Хиггса. — Как только мы приедем в школу, — пропищала Падма, — тут же сообщим обо всем директору. Гарри обречённо прикрыл глаза. — О чём же вы сообщите? — оскалился Драко. — Что ты издевался над студентом! — Падма вцепились в мантию Гарри, но продолжала смело смотреть на Малфоя. — Издевался? Я? Драко настолько правдоподобно изобразил удивление, что не увидь Падма несколько секунд назад сцену своими глазами, усомнилась бы в своих обвинениях. — Не изображай из себя невинность. Ты глумился над… — Падма на секунду замолкла, вспоминая имя слизеринца. — Теренсом Хиггсом, — насмешливо подсказал ей Драко. — Над Хиггсом. — Мне кажется, ты что-то не так поняла, — с издевательской вежливостью сказал Драко, а потом повернулся к слизеринцу. — Хиггс, над тобой издевались? — Нет, — твердо ответил Хиггс. — Что? Как? — Падма растерянно переводила взгляд с одного на другого, а потом бросила обвинения в сторону Драко. — Ты запугал его! Краем глаза Гарри заметил, как к купе начали стягиваться другие слизеринцы. Ненавязчивая демонстрация, что они на чужой территории. Обстановка накалялась, Гарри казалось, что от напряжения заискрился воздух. Что ж, если рисковать, то самое время. — Хиггс, почему ты был на коленях? Слизеринцы напряглись, решив, что Гарри готов идти на прямое противостояние. — Упал, — с непроницаемым лицом ответил Хиггс. — К ногам Драко Малфоя? — иронично заметил Гарри. — А к чьим еще ему падать, Поттер? Не к твоим же. Игнорируя едкие слова Драко, Гарри повернулся к Падме и с легкой улыбкой спросил: — Падма, ты уверена, что видела именно издевательства? Девушка посмотрела на него с возмущением, приняв его вопрос за предательство: — Конечно! — Вот как, а мне показалось, — Гарри на минуту замолк, заставляя остальных насторожиться, — что мы прервали этакую эротическую игру. Так что же было на самом деле? Повисла тишина, Драко побледнел от одной мысли, что все можно истолковать подобным образом, а потом покраснел от гнева. Рот искривился, чтобы разразиться ругательствами, но слова застряли в горле. — Я… я… — Падма вспыхнула от смущения, — не уверена. Ей казалось извращением делать такие вещи на глазах у других людей, ведь там были Гойл, Крэбб и Нотт. Вот только что она знала о Малфое? Мало ли какими мерзостями он занимается. Да и подошла она после Гарри, возможно ли, что её выводы неправильны, ведь она застала только конец? Её решимость пошатнулась, и Падма растерянно посмотрела на Малфоя. Секундная пауза растеклась между ними и тем самым определила исход. Если он не отрицает, значит сказанное Гарри правда. Драко же вёл внутреннюю борьбу. Соглашаться или нет с идиотским предположением. Если нет, то остается два варианта. Признать, что он издевался — а это, по понятным причинам, невозможно — либо давить на то, что Хиггс увалень. У Падмы Патил, в отличие от её сестры, к сожалению, были мозги, и она вряд ли поверит, что он «просто упал». Придется иметь дело с тем, что есть. — Раз уж Патил везде сует свой нос, то мне придется всё объяснить, — начал Драко скучающим тоном. — Хиггс решил рассказать о своём нездоровом влечении ко мне. Ему, видите ли, нравится, когда его унижают, и он решил, что я лучше всего подойду на роль его мучителя. Не то, чтобы я не понимал, почему он выбрал меня, — усмехнулся он. — Этого извращенца не остановило даже то, что рядом люди. Послышались смешки, Гарри даже уловил сказанные тихим шепотком глумливые слова в адрес Хиггса. — Как ты можешь озвучивать столь личное?! — Падму всю трясло от негодования. — А кто меня вынудил? — презрительно спросил Драко. — Не ты ли, защитница униженных и оскорблённых? Перед глазами Падмы встала красная пелена, она хотела кинуться к Малфою и влепить ему пощечину, но Гарри вовремя удержал потерявшую контроль девушку. — С ним бесполезно разговаривать, Падма. Пойдем отсюда. Переполняющие её эмоции рвались наружу, и как бы она не сжимала руки в кулаки, как бы не кусала губы — они найдут выход. Гарри это прекрасно понимал, поэтому хотел увести её как можно дальше от слизеринцев, охочих до чужой слабости. — Подожди, Поттер, — остановил Драко попытавшегося уйти Гарри. — На пару слов, — и поманил его жестом. Гарри не сдвинулся с места, насмешливо смотря на Драко, вынуждая его самолично подойти ближе. Тот легко пересёк разделяющее их расстояние, положил руку на плечо Гарри, будто в дружеском жесте, сильно сомкнув пальцы на плече, и склонился к его уху. Но ничего не сказал, лишь впился холодным взглядом в замершую рядом Падму. — Нехорошо подслушивать. Гарри бросил взгляд через плечо: — Иди, Падма. Я догоню. Девушка не решалась уйти, боясь оставлять Гарри среди змей одного. Неожиданное озарение помогло ей сделать шаг. Она позовет кого-нибудь из старост на помощь! Когда Падма покинула вагон, Драко выпрямился и с угрозой в голосе произнес: — Ходишь по краю ножа. Я ведь и тебя могу поставить на колени. — Оуу, — протянул Гарри, совершенно не напуганный. — Не знал, что ты во мне заинтересован. Прости, но я предпочитаю девушек. Поведя плечом, он скинул руку Драко. Развернувшись, Гарри намеревался уйти, но путь ему преградили слизеринцы. Он вопросительно приподнял бровь, и они с неохотой расступились, уступая дорогу. Гарри буквально чувствовал исходящее от них недовольство. Проходя мимо Забини, он заметил его понимающий взгляд, будто говорящий, что он знает их тайну. К гриндилоу, молчит и ладно. Как только Гарри покинул вагон слизеринцев, сразу же почувствовал небывалое облегчение. «Вовремя», — решил он, при виде спешащей к нему Падмы вместе с шестикурсниками, тоже старостами. — Ты в порядке? — Чжоу чуть ли не сбила его с ног. — Все хорошо, — кивнул Гарри и, предвосхищая следующий вопрос, ответил. — Они мне ничего не сделали. Можно сказать, разошлись с миром. — Мне Падма не успела ничего рассказать, — взволнованно начала Чжоу. — Что у вас случилось? Сегодня удача была явно на его стороне, решил Гарри, услышав слова Чжоу. — Ничего. Ты же знаешь Малфоя, ему лишь бы к кому-нибудь прицепиться. Падма хотела возразить, но взгляд Гарри остановил её. — Понятно, — тяжело вздохнула Чжоу. — Ваше патрулирование закончилось. Можете идти отдыхать, — уже с улыбкой сказала девушка. Распрощавшись с ними, Гарри и Падма направились в вагон старост. — Почему ты не рассказал? — Тебе не кажется, что Хиггс и так натерпелся? — Гарри даже не повернулся в её сторону. — Если пойдут слухи, ему будет еще хуже. — Но мы же никому, кроме… — А еще я волнуюсь за тебя, — прервал её Гарри. — Драко Малфой не тот, кого стоит делать своим врагом. Знаю по собственному опыту. — Говорят, вы когда-то дружили, — осторожно сказала Падма. — Это было слишком давно, — сухо ответил Гарри. Добравшись до вагона старост, Гарри уселся на сиденья и потянулся к сумке, чтобы достать книгу, как наткнулся на сквозное зеркало. Его рама переливалась золотым. Кто-то хотел с ним связаться. Коснувшись зеркала, Гарри увидел, как на его поверхности проступают красивые витиеватые буквы. Они были выведены с показной небрежностью, на самом деле скрывающей не один год занятий каллиграфией. «Второй вагон, пятое купе». Гарри взял специальное перо и написал: «Буду через пять минут». К сожалению, зеркальце было маленьким и не позволяло писать большие сообщения. Да и не было изначально у него такой способности — её добавили позже близнецы. Основная функция зеркала — это связь для живого разговора, но ни Гарри, ни его собеседник не могли позволить себе, чтобы их слышали посторонние. — Я здесь нужен? — на всякий случай уточнил Гарри. — Нет, не нужен, — ему показалось, или Роджер имел в виду нечто другое? Не став забивать себе голову лишними мыслями, Гарри покинул купе, а затем и первый вагон. Найдя пятое купе, Гарри дернул ручку, но та не поддалась, дверца не отъехала. Её заколдовали изнутри. Оглядевшись, Гарри заметил ученика в конце вагона, но тот был слишком далеко и даже не смотрел в его сторону. Решившись, он постучал в дверцу и тихо произнес: «это я». Дверца поддалась, и Гарри зашел внутрь, с порога бросив колкое замечание: — Всё же умеешь закрывать двери и накладывать запирающие чары. — Вот только не начинай, кто ж знал, что вы к нам сунетесь. И это твоя Патил, хуже Грейнджер, честное слово! — Драко, я не собираюсь обсуждать с тобой Падму, — поморщился Гарри, накладывая на дверцу чары. — Лучше скажи, что это вообще было? — Ты про Хиггса? — уточнил Драко с такой небрежностью, будто этот слизеринец давно вылетел у него из головы. — Возможно ты не помнишь, но он был… — Ловцом, — коротко сказал Гарри, а потом добавил с нотками сарказма, — которого выгнал Флинт, чтобы взять тебя на его место. Обошлось это недёшево Лорду Малфою, семь новых мётел для команды. — Ты же знаешь, что меня взяли до того, как отец подарил команде метлы, — раздраженно ответил Драко. Гарри небрежно пожал плечами. Серые глаза гневно сверкнули, Драко задело подобное отношение. — Так вот, Хиггс залез в наше купе, пока никого не было, и попытался положить в мою сумку проклятый артефакт. Защита у меня стояла хорошая, его неслабо к стенке приложило. Да и я с Крэббом и Гойлом подоспели, а потом и Нотт пришёл. Мы его скрутили и заставили признаться. Он кинулся на колени, давай вымаливать прощение. Лицо Драко скривилось в презрении, а потом на губах проступила усмешка: — Он надолго запомнит свою неудавшуюся попытку. — Ты стал ловцом на втором курсе. Прошло три года с этого знаменательного события. Запоздавшая месть? — Гарри присел рядом. Поведение Хиггса было крайне подозрительным. — Да за ним по-любому кто-то стоит, — тут же ответил Драко. — Его подбили. Это уже делает из него идиота, а то, что он попался, просто диагноз в глазах моего факультета. — И кто же его подбил? — спросил Гарри, по поведению Драко понимая, что тот знает ответ. — Ты же помнишь, что Флинт перед уходом сделал меня новым капитаном. Ты бы видел, как перекосило Монтегю. Он давно лелеял мечту занять место Флинта. Ему выгодно, если я выйду из строя. Его тут же сделают капитаном, а это значит, что он сможет выбирать игроков. Стоило намекнуть об этом Хиггсу, и тот готов. — Не делай преждевременных выводов. Сначала найди доказательства, — попытался охладить его Гарри. — Моё главное доказательство уже в моих руках. Стоит дожать Хиггса, и он сдаст Монтегю. — Обвинения человека, который находится в твоей власти. Мало ли, что ты заставил его сказать. — Не занудствуй, ты только всё усложняешь, — отмахнулся Драко. — И вообще, я с тобой не об этом хотел поговорить. Что за бред ты нёс? Эротические игры? У тебя больная фантазия! — возмущенно прошипел он. — Не подставься ты так, мне бы не пришлось сочинять объяснения на ходу! Гарри был на взводе, Драко совершенно не ценил усилия, которые ему пришлось приложить, чтобы распутать этот клубок проблем. — Да Хиггс бы в жизнь не рассказал, что его поставили на колени. Пришлось бы тогда заодно сознаться в попытке навредить мне с помощью темного артефакта, — даже тени сомнения не проскользнуло на бледном лице. — Ты так жаждешь оказаться в кабинете директора? Если бы я не остановил Падму, она бы пошла к Дамблдору! — А с чего ты взял, что она не пойдет? — приподнял бровь Драко. Впрочем, он считал, что ничего серьезного не произошло и при желании можно легко выпутаться из этой переделки. — Как ты уверен, что Хиггс не расскажет, так и я знаю, что Падма не пойдет. Мы слишком хорошо понимаем натуру людей с наших факультетов, — тяжело вздохнул Гарри, видя, что бесполезно добиваться серьёзного отношения от Драко. Наклонив голову, Драко с вниманием посмотрел на Гарри. — А вот это уже интересно. Гарри хмуро взглянул на потешающегося Драко, в чьих глазах сверкали искры любопытства. — Она сомневается, — коротко бросил Гарри, но понимая невозможность отделаться коротким ответом, продолжил. — Если когтевранец не знает точного ответа, то не напишет его. Так и Падма: ей нужно наверняка знать, что произошло в купе, чтобы не быть голословной. Я же пошатнул её уверенность. Не говоря уже о том, что тема щепетильная, а она, будучи воспитанной девушкой, не позволит себе пойти к директору и обсуждать с ним грязное белье студентов. — Браво, Гарри, — рассмеялся Драко. — Но, на мой взгляд, стоило выбрать что-то более… — легким взмахом руки Драко будто пытался ухватить мысль, но так ни к чему не пришел. — Безобидное? — насмешливо подсказал Гарри. — А ничего, что мы с тобой вроде как враги? Будет странно, если я начну тебя оправдывать. А так все теперь думают, что я пытался тебя оскорбить и у меня не получилось. Ты всё свалил на Хиггса. — Допустим, — протянул Драко. — Как там Энтони? — как бы между прочим спросил Гарри. Повернувшись к окну, Драко смотрел на расплывшееся пятно, в которое превратился пейзаж. Он выждал минуту, обдумывая ответ, и, решившись, ответил: — Нормально. Вращается в высших кругах. Уже заинтересовал многих влиятельных людей. Если бы ты бывал на балах и раутах, знал бы сам. — Я далек от всего этого, — все его походы на балы никогда не кончались чем-то хорошим. — А что за влиятельные люди? — Лорд Мракс, — имя застряло у Драко в горле. — Я слышал, что он президент Международной Конфедерации Магов, — Гарри ещё помнил своё увлечение этим человеком, когда подозревал, что он его отец. О Лорде Мраксе известно крайне мало. Возможно, именно скрытность послужила возникновению множества слухов о нём. Однако Гарри допускал, что какие-то из них правдивы. Он лишь надеялся, что немногие, так как слухи были на удивление мрачными, даже пугающими. И с этим человеком связался Энтони. Гарри внимательно посмотрел на Драко. Малфои также вели с ним дела. Стоило ему назвать это имя, и Драко сразу же бледнел, глаза начинали бегать по комнате, а единственным его желанием становилось избежать вопросов о столь загадочном человеке. Вот прям как сейчас. Гарри оставалось лишь смириться с этой тайной, как он мирился с другими, что окружают их дружбу. Один раз он уже пытался добраться до правды, и в их отношениях с Энтони появилась трещина, превратившаяся в дыру. Сейчас остались лишь обломки, и Гарри со страхом ожидал, когда все рухнет окончательно. Он не хотел, чтобы это повторилось с Драко, поэтому на многое закрывал глаза. — Ты хоть патрулировал поезд? А то со всеми этими разборками… — Гарри не стал заканчивать фразу, давая Драко додумать её самому. Драко усмехнулся: — Мы не занимаемся подобной ерундой. Гарри подавил смешок, отчасти соглашаясь с Драко. Но практика показала, что иногда вмешательство старост просто необходимо. Посмотрев на часы, Драко стал собираться. — Мне пора к Слизнорту. Ты пойдешь? Он ведь отправлял тебе приглашение. — Нет, пожалуй, откажусь, — и с презрением добавил, — бесполезное сборище. — Иногда нужно просто расслабиться и попить пунша. Гарри лишь покачал головой, а потом с серьезным видом сказал: — Будь осторожен с Забини. Не знаю как, но он узнал, что мы притворяемся врагами, — задумчиво коснувшись подбородка, он вспоминал, чем мог выдать себя. — Не беспокойся, Блейз против меня не пойдет. Гарри не обладал подобной уверенностью, не зная мотивов Забини, но решил пока не озвучивать свое беспокойство. Мягко улыбнувшись, он сказал: — Повеселись там за меня. — Уж будь уверен!