Трое в Бентли, не считая блондинки

Вам знакомо ощущение, когда вас кто-то будит или что-то будит, а вы готовы пойти на все, пусть и на убийство, лишь бы избавиться от раздражителя? Медицина объясняет эти неприятные моменты тем, что они приходятся на четвертую стадию медленного сна, настолько глубокого, что привести в действие мозговую активность труднее, чем вспахать поле зубочисткой. Короче говоря, мое нежелание открывать глаза и выплывать из болота сна, несмотря на возню вокруг, было научно обосновано. Визг автомобильных тормозов, голоса, крик, мат, стук каблуков, чье-то напряженное дыхание - все это меня не трогало, ибо я вкушала блаженный сон. Однако, рано или поздно приходится просыпаться - от этого никуда не денешься. Это столь же закономерно, как то, что солнце встает на востоке, депутаты обманывают избирателей, а плоскогрудые девицы вынуждены пихать вату в бюстгальтер. Пришлось и мне. В смысле, просыпаться. Я очнулась в полной темноте, все тело болело так, словно горе-футболист дюжину раз пытался забить мной пенальти и всякий раз попадал в штангу. Пошевелив конечностями, я осознала, что лежу скрюченная, словно морской конек, а разогнуться или сесть я не могу. Господи, да кто же это меня так? Открыв глаза, я увидела… темноту. Темнота не без интереса уставилась на меня. Я ужаснулась: вдруг я ослепла? Где может быть такая абсолютная и непроницаемая тьма? Подобрав пару ответов на последний вопрос, я решила, что перспектива ослепнуть - не самое пугающее, что может произойти. Я с трудом согнула руку в локте и надавила на веко. Перед глазами неспешно поплыли высокохудожественные круги. Точно не ослепла - на мертвой сетчатке не бывает никаких кругов. Попытавшись облегченно вздохнуть, я обратила внимание на следующее неудобство - я с трудом могла дышать. Я попыталась нащупать в кармане телефон, и на меня нахлынули воспоминания: труп со странным именем, бандиты, явившиеся для экспроприации тела, пистолет, выстрел… Похоже на правду, потому что левый бок и вправду болел острее, чем остальные части тела. Но что случилось потом? С трудом я достала телефон, сняла блокировку с экрана и едва не завопила от разочарования: позвонить и позвать на помощь было решительно невозможно. "No Service" - гласил индикатор сигнала. Я включила фонарик и осветила внутренности своего вместилища. Зеленый бархат, пахнет благородным деревом, словно я находилась в письменном ящике стола вельможи времен королевы Виктории. Как говорилось в популярной детской сказке, все чудесатее и чудесатее! Шарнир, красовавшийся в паре сантиметров от моего носа, свидетельствовал о наличии у футляра открывающейся крышки. Зажав айфон в зубах, я собралась с силами и саданула по крышке руками и коленями. Она как будто бы поддалась, но что-то сверху мешало ей открыться. По крайней мере, появилась щель, в которую закатилось несколько маленьких мягких шариков. Пощупав один из них, я похолодела и прекратила потуги. Это были комья земли. Я под землей! Сюрреализм! А насколько же глубоко? Судя по тому, что я смогла приподнять крышку, меньше трех футов, но больше одного, ведь она была такой тяжелой, что приподнялась буквально на несколько миллиметров. Так или иначе, надо выбираться, потому что дышать становилось тяжелее с каждой минутой. Я снова жахнула по крышке, потом еще и еще. Земля стала заполнять пространство в футляре, освобождая место для того, чтобы открыть ее шире. Я продолжала молотить, пока не добилась того, что смогла начать путь наверх. Задыхаясь, отплевываясь и откашливаясь, я отчаянно работала всеми конечностями, силясь справиться с земляной массой. Та валила и валила, не смилостивившись ни на секунду. Почувствовав, что уже почти достигла поверхности, я удвоила усилия, и через пару дюжин секунд вдыхала воздух с такой силой, что трепетали альвеолы. Выдохнуть я так и не смогла - поперхнулась. Лунный свет, служивший единственным источником освещения во мраке ночи, выхватил из темноты лицо ангела, нависшее надо мной. Все-таки умерла! Я перекрестилась и сложила руки в молитвенном жесте: - Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу и ныне, и во веки веков! Аминь! - заверещала я, с ужасом ожидая, когда слуга божий укажет мне пухлым пальчиком на дорогу в преисподнюю. Дело в том, что пару недель назад у нас в больнице ошивались две женщины, которые умильно улыбались и рассказывали про ад, куда попадают нехорошие люди. Чтобы избежать ада, нужно было всего-навсего купить их брошюрки. Тогда меня эта информация не зацепила. С минуту я ждала страшного вердикта, после чего смачно выругалась. Вот так, наверное, и сходят с ума - принимая лепнину с надгробия за сверхъестественных существ. С надгробия? Я огляделась и поняла, что я только что выбралась из могилы на кладбище. Затаив дыхание, я снова схатила телефон и посветила на надгробие. "Sarah Blomfield". Ниже значилась эпитафия, свидетельствующая о том, что до апреля 1969 года сия женщина была прекрасной женой и матерью. Я облегченно рассмеялась тому, что хоронили не меня, и освободила из земли остальные части тела. По всему выходило, что бандиты закопали меня в надежде скрыть улики. Задрав блузку, я осмотрела окровавленный бок. Рана была не из тех, что можно небрежно обозвать царапиной, но не смертельная. Пуля прошла навылет. Все злоключения вдруг показались мне сущей мелочью, ведь я жива! Я готова была плакать от счастья, и дурацкие слезы не преминули скатиться по щекам. Остается надеяться, что я не заплутаю средь склепов и не буду вынуждена скитаться по некрополю до тех пор, пока меня не подберут готы-доброхоты. Телефон по-прежнему не ловил сеть, поэтому GPS мне был не помощник. Я добралась до кладбищенского забора и, пройдя мили три вдоль него, вышла с кладбища на улицу, которая, судя по всему, находилась в одном из пригородных районов Лондона, похожих один на другой, подобно братьям-близнецам, выряженным в одинаковые платья. Оставив терзания относительно направления - куда-нибудь да выйду, - я бодро зашагала по улице и через десять минут вышла к кафе под названием "Javabean", которое работало, несмотря на поздний час. На скорую руку я привела себя в порядок: отряхнула с волос землю, сняла окровавленный халат и постаралась, чтобы лицо не выглядело так, будто я только что вернулась с суточной смены в шахте. Закончив наводить нехитрый марафет, я решительно толкнула дверь. Интерьер был оформлен весьма нестандартно, но явно не безвкусно. Надо полагать, дизайнер вдохновился модой середины прошлого века, однако не видел разницу между благородными винтажными вещами и обычной рухлядью. Настоящий виниловый проигрыватель, причем работающий, несомненно, относился к первой категории. Что меня особенно поразило: те немногие посетители, кто решил скоротать время в данном заведении, тоже были одеты по моде шестидесятых. Девушки начесали волосы с энтузиазмом Элвиса Пресли, полчаса назад открывшего для себя бриолин, а юноши служили наглядным примером "человека в сером фланелевом костюме". С приветливой улыбкой я обратилась к молодому человеку за барной стойкой: - Здравствуйте, вы не подскажете, где я нахожусь? - Здравствуйте, а вас что, похитили инопланетяне, потом высадили и не сказали где? Я закатила глаза, но все же поддержала шутку. - Что-то вроде того. - Танбридж Уэллс, западный Кент. Страну говорить? - Ой-ой-ой, - я схватилась за голову. - Сколько отсюда до Лондона? Миль сорок? - Примерно. По железной дороге - 34 с половиной. Я устало прикрыла глаза рукой - у меня с собой ни денег, ни проездного. Вот гадство! Из ценных вещей только телефон и… кокаин, изъятый у кадавра. Нет, даже думать об этом не хочу! Не хватало только податься в наркодилеры и прописаться в тюрьме до конца жизни. - Прошу прощения, - снова обратилась я к бармену, - можно мне одолжить ваш телефон? Буквально один звонок. - Таксофон через два дома, - ответил он, принимаясь протирать стаканы. - У меня ни пенни с собой. Можете дать ваш мобильный? - Чего дать? - бармен с искренним недоумением вылупил на меня карие глаза. Я, признаться, слегка стушевалась от такой реакции. - Мобильный телефон. Ну, сотовый, - я достала из кармана свой айфон и продемонстрировала ему. - Дело в том, что мой не ловит сеть. Бармен растерянно переводил взгляд со смартфона на меня. - Что это? Я махнула на него рукой и обратилась к компании молодых людей с аналогичной просьбой. Те переглянулись и, пожав плечами, сообщили, что у них такого нет. - Это у тебя из Штатов, да? - полюбопытствовал парнишка с гладко зачесанной на бок челкой. - Всегда знал, что их технический прогресс лет на двадцать обгоняет наш. Я обалдело молчала, затем нервно усмехнулась: - Ребята, вы меня разыгрываете? У вас тут флэшмоб а-ля "Назад в шестидесятые"? - В смысле - назад? - захлопала ресницами одна из девушек с густо подведенными глазами. Они издеваются, мысленно вознегодовала я. У меня патовая ситуация, а они знай себе развлекаются. И как после этого говорить о человеческой отзывчивости? - Шуты гороховые, - процедила я и вылетела из кафе. Я прошла несколько кварталов и наткнулась на еще один работающий общепит. Зайдя туда, я вздрогнула. Картина была примерно та же, что и в предыдущем: то же старье, та же странная одежда у посетителей. Похоже, флэшмоб здесь проходит в рамках всего города. Пусть так, но мне же по-настоящему нужна помощь, должен же хоть кто-то отреагировать! Я схватила за локоть миниатюрную официантку. - Извините, вы не могли бы одолжить мобильный телефон? Мне очень надо позвонить. - Что, простите? - округлила она глаза. Я отпрянула от нее так, словно я была вампиром, а она серебряным крестом. - Да что с вами? Мне нужна помощь! - в отчаянии выкрикнула я. Все присутствующие прервали свои занятия и уставились на меня. На помощь к девушке с подносом подоспел бармен. - Мисс, чем могу помочь? - обратился он ко мне. - Мне нужно позвонить. - Таксофон через дорогу. - А сотового у вас нет? - Чего? - Да хватит вам! Помогите! - Мисс, таксофон - это чтобы вам позвонить, он через дорогу. - Какого черта только таксофон? Мы что, в шестидесятых? - В шестьдесят девятом, мэм. Неужели вы так много выпили? Я похолодела внутри, а через мгновение сердце уже щекотало мне пятки. - Шестьдесят девятом? Что… Тысяча девятьсот? - Ну не восемьсот же, - бармен улыбнулся, радуясь, что начатый столь недружелюбно разговор принял шутливый тон. Мне же было совсем не до улыбок. - Извините, - пробормотала я и, огибая столы, устремилась к выходу. В глазах стояли слезы, причину которых я сама не могла понять. В том ли дело, что я оказалась в беде, а окружающие ломают комедию, то ли я поверила сказанному и осознала, что количество выходов из сложившейся ситуации стремится к нулю. Так или иначе, я бежала обратно на кладбище. Живые могут врать, но мертвые - никогда. Вот найду хоть один памятник, датированный две тысячи-каким-нибудь годом, тогда успокоюсь и подумаю, где найти денег на билет до Лондона. Луна продолжала следить за моим смятением. Похоже, и ей было все равно. Вернувшись в некрополь, я помчалась меж стройных рядов могил, освещая годы жизни. "1870 - 1924", "1883 - 1936", "1952 - 1969", "1885 - 1919", "1878 - 1943", "1873 - 1952"… Не знаю, сколько я бегала, всматриваясь в цифры на надгробиях, но остановилась, лишь когда поняла, что невыносимо колет в боку. Я села на землю рядом с огромным склепом, прислонившись спиной к каменному изваянию с печальным лицом, обращенным к небу, и встряхнула головой. Немыслимо! Кажется, я только что получила укол сыворотки, выжатой из какого-то фантастического романа. Потому что в реальной жизни такое не происходит, не должно происходить! Тем не менее, произошло. И что теперь делать? Не успела я дать волю рыданиям, как от мрачных мыслей меня отвлек чей-то голос. - Доброй ночи, леди.