Драбблы (Destiel и Cockles)

жанр: драма предупреждения: кинк; не то чтобы насилие, но особо впечатлительным беременным детям или если у вас фамилия Коленькова совет пройти мимо - ...знаешь, они вопят, вопят от страха; знаешь, это такой утробный скулёж, который с трудом продирается по внутренностям от самого низа живота вверх и на выходе сдавливает грудную клетку так сильно, что рёбра, представляешь, они едва выдерживают. Да и лучше бы не выдерживали, Кас, может, тогда они умирали бы быстрее, - он хмыкает и лениво чешет горло, - потому что, ну, знаешь, я не так щедр на скорые смерти... Мне вообще нравятся эти их жалкие попытки подышать просто ещё немного. "Можно мне еще этих бесполезных вдохов, пожалуйста? Можно я ещё чуть-чуть поделаю вид, что живу полной жизнью? Можно я ещё помечтаю, что наберусь смелости и обязательно приглашу ту официантку в кино, и мы будем долго-долго любить друг друга, можно?" Мне нравится смотреть на этот последний огонёк надежды в их глазах и отвечать им: "Извини, но тебе больше идёт хвататься за мою штанину и умолять не убивать твою маму. У тебя хорошо получается, а она так надрывно плачет в соседней комнате, не станем ведь мы обрывать эту вечеринку на середине. И в этом нет твоей вины. Нет твоей вины в том, что ты бесполезный кусок мяса", - смеётся, - Кас... Не смотри на меня так, Кас, не надо, - Дин легко поднимается и подходит к ангелу, заглядывая в глаза, - ты должен смеяться с моих шуток, а ты не смеёшься, Кас, совсем не смеёшься. Может, рассказать тебе, что они предлагают мне взамен на жизнь? Это тебя повеселит? Они так любят торговаться... Они сразу становятся такими набожными, такими верующими, они думают, что Бог их спасёт... Они не знают, что Бог давно не присматривает за ними. Они корчатся в моих руках и призывают Ангелов, они не знают, что Ангелы те ещё мудаки, они просят меня... Я, блядь, что, похож на Дьявола? Я не заключаю сделок, я просто люблю убивать. Всегда любил, - Дин упирается ладонями в его бёдра и почти задевает зубами шею, переходя на шёпот. - Знаешь, Кас, как они молят о пощаде, как стирают свои ногти так, что кончики пальцев превращаются в окровавленное месиво, а как они сбивают коленки до таких чёрно-жёлтых красивых разводов, как кровь громко клокочет у них в висках и как она выливается пузырями из их грязных ртов прямо на мои ботинки. На мои ботинки, - рычит, потому что Кас под ним прогибается в позвоночнике, напрягая каждую мышцу своего тела, чтобы избежать прикосновений, - такие вот грязные эти люди. У Каса вздымается грудь и он смаргивает кровь, тонкой струйкой спускающуюся со лба на веко. Верёвки от малейшего движения врезаются в кожу, но он совсем и не морщится, хотя чувствует, как его собственная кровь пачкает бетонный пол. - И ты грязный, - Дин ведёт подбородком и царапает чувствительную кожу под кадыком, - ты очень грязный ангел. Для такого красавчика могли бы придумать что-то получше этой бурой гнили внутри... Что? Кас, твою мать, говори внятней, - закатывает глаза и сам себе смеётся. - Ладно... А ты будешь хорошо себя вести? Не будешь шалить, как в прошлый раз? Дин, наклонившись, развязывает узел на затылке и вынимает мокрую от слюны тряпку из его рта. - Убей меня, - низко хрипит Кас и кривится - горло саднит так, будто ему снова нужно пить, а его мучили жаждой несколько дней. - "Убей-убей", - передразнивает Дин, - сукин сын, я раньше не замечал, что у тебя такой скудный словарный запас. Долго не протянешь, если только и говорить "Убей меня" и "Ты не Дин". - Убей меня. - Зачем бы это мне тебя убивать? - со вздохом разводит руками. - Ты сам никогда меня не убьёшь, мы это уже проверяли, - самодовольный смешок, - а я хочу, чтобы ты понял, кто я теперь. Это ведь была твоя работа, так?.. "Дин Винчестер спасён", - Дин усмехается, потому что Кас обмякает и опускает глаза. - Давно это было, да?.. И всё зря. Посмотри на меня. Смотри на меня, я сказал. Я не в обиде, Кас. Мне впервые по-настоящему хорошо. Спокойно... Никакого чувства вины за все смерти в мире, никакого маниакального чувства опеки... Охренительно хорошо, Кас. Мне-то казалось, ты желаешь мне счастья, - он взъерошивает его волосы и улыбается с издёвкой. - Для того, кто столько времени хочет трахнуть меня, ты слишком мало заботишься о моём самочувствии. Кас дёргается, как будто на него обрушивается ледяная лавина, и облизывает пересохшие губы. После стольких пыток это первый раз, когда Дин видит такой искренний испуг в его глазах. После стольких лет знакомства. - Что? - Дин громко смеётся, запрокинув голову. - Ты думал, я не замечаю, как ты пускаешь на меня слюни? Думал, не замечаю твоих взглядов на себе? Правда? Я всегда это знал, - он пожимает плечами, - всегда. - Ты... - задыхается Кас, сжимая в кулаки связанные руки, - не Дин. - А кто я? - Мерзость. - Хуерзость, Кас, - фыркает Дин и отвешивает несильную оплеуху. С потолка начинает капать сразу в нескольких местах - видимо, дождь становится сильнее. Дин опускается на пол, усаживаясь между ног своего пленника. Почти заботливо поправляет окровавленный плащ, сбившийся у того на бедре, и замирает ладонью на его колене. - В чём, блядь, твоя проблема, Кас? Ад и Рай обязаны ненавидеть друг друга? Параллельные прямые не пересекаются, а? Он достаёт клинок и с каким-то нездоровым обожанием гладит по рукояти, лаская подушечками пальцев витиеватые линии резьбы. - У вас что, на Небесах не преподавали математику? Я покажу, - приподнимается на коленях и, разорвав рубашку на груди так, что пуговицы разлетаются во все стороны, с лёгкой улыбкой проводит по его животу лезвием - сначала одну линию, мягко утопая на сантиметр, потом другую, - ведь даже я знаю, что существует возможность, Кас, возможность, что где-то, когда-то, в какой-нибудь далёкой вселенной они пересекутся в одной точке, - из неглубоких ран сочится голубое сияние, и он клинком сводит разрезы в одном месте, улыбаясь тому, как ангел только зажмуривается от боли, не проронив ни звука. - Сильный. Знаешь, как эта точка называется? "Неправильная". Неправильная точка, Кас. Нам с тобой подходит, а? Мы всегда были неправильными... неправильный ангел, неправильный человек. Ничего не изменилось. - Ты не Дин... - Ты знаешь, что это я. И ты ненавидишь не меня, а себя, потому что хочешь меня так же сильно, как и раньше, да, Кас? Дин, опустив клинок на пол рядом с собой, дотрагивается до бледной кожи возле разрезов и ласково проходится самыми подушечками пальцев, аккуратно спускаясь к паху всё ниже и ниже. Кас пытается задержать дыхание и увернуться, но бесконтрольно дышит чуть рваней, и Дин отстраняется с ухмылкой: "Хочешь меня? Демона... Как не стыдно, Кастиэль, как не стыдно." - Дин, мы найдем выход... - Нет, Кас. Ты любишь меня любым, а я предпочитаю быть таким. Зачем тебе тот я, который никогда бы не осмелился на это? - он целует, целует жадно и мокро, проталкивая язык глубоко, а, оторвавшись, скалится в рот, сдавив его челюсть рукой. - Ты не будешь меня любить? - Кас сглатывает и говорит как-то отстраненно. - Ты сам знаешь ответ, - Дин моргает и открывает чёрные глаза; блики яркие даже в сумраке, но всё равно похоже на две обугленные раны. - Но я могу трахать тебя каждый день, я могу проталкивать в тебя пальцы и гладить внутри так медленно и долго, что ты забудешь все молитвы и не будешь знать, какими словами и на каком языке просить помочь тебе кончить. Я могу терзать твои губы поцелуями до крови. Могу заставить дрожать под моими руками и нагибаться так сильно, чтобы позвоночник болел, чтобы крылья болели, чтобы горло першило от хрипов, которыми ты станешь просить меня прекратить вылизывать тебя. А когда мне нужно будет убивать, - о, а мне нужно будет убивать, - а ты не будешь меня пускать, я буду всаживать тебе под рёбра клинок и одновременно трахать, но всё равно каждый раз уходить. Я никогда не убью тебя, но тебе будет больно, очень больно, Кас. Дин выпрямляется и под затуманенным взглядом Каса расстегивает ремень. Спускает штаны с бельём до колен, обхватывает свой эрегированный член у основания, и, чуть подрочив, с довольным смешком утыкается им в сомкнутые губы Каса. Руки Каса связаны, и он только склоняет шею и отворачивает лицо, пока Дин гладит его по затылку ладонью, а затем и шлёпает тяжёлым членом по губам, оставляя едва заметную мокрую полоску смазки. - Возьми в рот, - низко рычит Дин и запрокидывает голову, расставляя ноги шире. Кас обхватывает влажную головку и пропускает за щеку. Кас втягивает носом мускусный запах и думает, что Дин на вкус немного солоноватый, но очень-очень приятный. Кас думает, что в одном Дин точно прав, и наклоняет голову так, чтобы тому было удобнее толкаться в его рот. Да, он действительно никогда не был правильным ангелом.