---
Часом позже Гермиона стояла перед входом в общую гостиную Гриффиндора. Дамблдор испытал ее по многим предметам, и некоторые из его заданий были действительно сложными, но Гермиона со всем справилась. Она сделала все настолько хорошо, что Дамблдор даже хотел отправить ее на седьмой курс, но Гермиона отказалась. Ей действительно нужны были эти два года, чтобы разгадать тайну ее путешествия во времени. Она сказала Дамблдору, что хотела бы немного больше времени, чтобы привыкнуть к новой школе, и что дополнительный год пойдет ей на пользу. Дамблдор согласился с этим, и оставшееся время они провели за игрой в волшебные шахматы. После игры Дамблдор проводил Гермиону до гостиной. Сейчас Гермиона стояла перед портретом Полной Дамы. До ужина в Большом Зале оставалось чуть меньше часа. Гермиона сильно нервничала и не горела желанием заходить в гостиную Гриффиндора. В последний раз она была там в своем времени в конце шестого курса. Тогда Гарри, Рон и она планировали свою охоту за крестражами. Эта гостиная хранила в себе столько воспоминаний! Хороших и плохих. Гермиона не знала, была ли она готова вновь столкнуться с ними. – Так ты заходишь или нет? Решай сейчас, я не собираюсь ждать целый день! – как всегда сварливо произнесла Полная Дама. – Муравьед, – произнесла пароль Гермиона. Портрет открылся вперед, позволяя ей войти. Гермиона неохотно шагнула в общую гостиную. Хотя девушка и пыталась взять себя в руки, все же она не была готова снова увидеть эту комнату. Гермиона резко вдохнула. Все было так же, как она помнила. Стены были ярко-красного цвета, покрытые маленькими золотыми буквами «G». Сбоку от входной двери располагался камин, в котором сейчас весело потрескивал огонь. Перед камином стояли коричневые кожаные кресла, которые были заняты студентами с третьего или четвертого курса, выполняющими свое домашнее задание или просто разговаривающими. Слева она увидела две лестницы, ведущие в спальни. На сегодня уроки уже закончились, и гриффиндорцы собрались в своей общей гостиной. Студенты сидели тут и там, смеясь и разговаривая. Кое-кто играл во взрыв-кусачку или в волшебные шахматы. Смотря на разворачивающуюся перед ней сцену, Гермиону накрыло теплое чувство. Но в тоже время она испытывала скорбь и тоску, разрывающие ее изнутри. Ей хотелось, чтобы тут веселились ее однокурсники и ее друзья, ждущие возвращения Гермионы после очередного похода в библиотеку. Возможно, эта гостиная и была знакомой, но люди в ней определенно не были. Каждое лицо было для нее чужим. – Эй, ты кто такая? – из своих размышлений Гермиону выдернул мужской голос. Она посмотрела на улыбающееся лицо блондина. Он был довольно высокого роста, с проступающей мускулатурой и озорным блеском в голубых глазах. – Ммм… Я Гермиона. Гермиона ДеСерто, – Гермиона замялась, все еще удивленная его внезапным появлением. – Какое приятное имя – Гермиона, – казалось, что он пробует ее имя на вкус. Затем он протянул ей руку. – Меня зовут Марк Лонгботтом. Гермиона удивилась, услышав знакомую фамилию, но все равно пожала его протянутую руку. – Эй, Лонгботтом! Что ты делаешь? Рядом с блондином появился еще один парень. Он был такой же высокий, с растрепанными рыжими волосами и карими глазами. Парень по-дружески ударил Марка Лонгботтома по плечу. – Опять пристаешь к симпатичным девушкам? – Как ты мог обо мне такое подумать, Уизли? – Лонгботтом изобразил удивление. – Я никогда не вел себя так недостойно. Я просто поприветствовал эту даму в нашей общей гостиной. Гермиона перестала вслушиваться в разговор, как только услышала фамилию второго парня. «Уизли? Родственник Рона!» Гермиона уставилась на рыжего. Теперь она увидела фамильное сходство. У него были те же блестящие карие глаза, тот же очаровательный длинный нос и веснушки по всему лицу. В горле Гермионы образовался комок. К счастью, ребята не заметили, как она теряет самообладание. – Позволь мне представить тебе Гермиону ДеСерто, – сказал Марк Лонгботтом, повернувшись к Гермионе. – А этот грубиян… – он указал на двойника Рона, – … это Ричард Уизли. При этом Ричард поклонился Гермионе, взяв ее за руку и поцеловав. – Миледи, - сказал он, ухмыляясь, – что за удача привела вас в нашу скромную гостиную? Гермиона мигом покраснела. Он был сильно похож на Рона и это смутило ее. – Я иностранная студентка, – она удивилась, услышав, что ее голос звучал твердо. – Меня распределили в Гриффиндор. – О, наша удача на этом не заканчивается, – счастливо воскликнул Лонгботтом. – В самом деле? Иностранка? – удивленно спросил Уизли. – До этого у нас такие не учились. На каком ты курсе? – На шестом, – ответила Гермиона. – Это становится все лучше и лучше, – Лонгботтом улыбнулся ей. – Мы тоже с шестого курса. – О, а где твоя школьная форма, Гермиона? – спросил Уизли и с усмешкой добавил: – Не то, чтобы мне не нравилось, что на тебе сейчас надето. – Эм… Я здесь именно поэтому. Профессор Дамблдор сказал мне, что моя форма находится в спальне. Мне нужно переодеться перед ужином. Гермиону все еще отвлекало его сходство с Роном. – Конечно! Подожди, я попрошу, чтобы тебя проводили, – Лонгботтом повернулся к компании девушек. Они сидели на диване прямо под одним из огромных окон. – Эй, Диана! – позвал он. Одна из девушек с длинными, черными, как смоль волосами обернулась и вопросительно подняла брови. – Чего тебе? Я занята, – отозвалась она. Девушки действительно склонились над чем-то, похожим на журнал мод. – Не могла бы ты проводить Гермиону в спальню шестикурсниц? Она новенькая, – спросил ее Лонгботтом. Брюнетка Диана и еще несколько девушек из компании любопытно взглянули на Гермиону, а потом Диана встала и подошла. – Ты новая студентка? – спросила Диана, но, не дав ответить, продолжила: – Ладно, иди за мной! Я покажу тебе нашу спальню. Я тоже с шестого курса. Она оценивающе взглянула на Гермиону, а затем повернулась и пошла к лестницам, ведущим в спальни. У Гермионы не осталось другого выбора, кроме как следовать за ней. – Знаешь, если тебе не найдется там места, то ты можешь жить в нашей спальне, – выкрикнул ей вслед Уизли и начал ухмыляться, пока не получил по голове от Лонгботтома. Гермиона шла за Дианой в спальню. На самом деле ей не нужно было сопровождение Дианы, ведь она прожила там несколько лет. Но Гермиона не должна была показывать свою осведомленность, и ей приходилось играть роль новенькой студентки, которая никогда раньше не бывала в Хогвартсе. Гермиона вошла в спальню вслед за Дианой. Комната не намного изменилась, как и общая гостиная. Самой отличительной чертой была опрятность нынешней спальни. Конечно, в будущем их комната не была похожа на свалку, но сейчас все лежало на своих местах и не присутствовало ничего неуместного. Одежда не валялась на полу, на тумбочках не было разбросанных книг, и все кровати были аккуратно заправлены. Гермиона не была неряхой, но на самом деле это было даже немного чересчур. – Кто это, Диана? – спросила девушка с длинными грязными светлыми волосами. Она сидела на кровати и, видимо, делала записи в своем дневнике. Гермиона предположила это из-за розовой пушистой обложки этой книжки. Покрывало на кровати этой девушки тоже было ярко-розового цвета. – Она иностранная студентка, – резко ответила Диана. – О, неужели. Как тебя зовут? – донесся до нее холодный голос. Гермиона обернулась на этот голос и увидела девушку, которая только что вышла из ванной. У нее была бледная кожа и короткие каштановые волосы, подстриженные по моде сороковых. Гермионе пришлось признать, что девушка была красива. – Меня зовут Гермиона ДеСерто, – ответила Гермиона. – Я Виола Браун, – ответила девушка с той же холодностью и надменностью. – Эта помешанная на розовом – Люсия Ривз, а Диану Поттер ты уже знаешь. Гермиона удивилась, узнав, что у ее сопровождающей была фамилия Гарри. Сперва Рон, а теперь и Гарри. Она не знала, как ей на это реагировать. Гарри и Рон были для нее самыми близкими людьми. А тут она встретила их родственников и должна была общаться с ними, как с незнакомцами. – Последняя кровать принадлежит Розе Смит, еще одной шестикурснице, но она не та, на кого стоит обращать внимание, – самодовольно добавила Браун. – Виола! – Диана одернула Браун, хотя той было все равно. Гермионе пришла мысль, что эта Браун была родственницей Лаванде Браун. Она казалась довольно подлой. Гермионе не очень-то нравилась Лаванда, особенно после того, как она встречалась с Роном, но Лаванда была ангелом по сравнению с этой девушкой. – Ладно, – сказала Гермиона. – Мне правда нужно сейчас переодеться в форму. Она больше не хотела общаться с этими девушками. – Конечно. Ты можешь занять эту кровать, – Диана указала на последнюю свободную кровать. – Я думаю, твой чемодан уже там. – Спасибо. Гермиона подошла к своей кровати и села. Она очень устала. Это был очень долгий день, и он еще не закончился. Ей еще нужно спуститься на ужин. И если она правильно распознала характер Диппета, то он захочет представить ее перед всей школой, сопроводив это своей помпезной речью. Гермиона вздохнула. Затем ее взгляд упал на форму, которая была аккуратно сложена на ее кровати. Она взяла ее. Школьная форма состояла из белой блузки, серой юбки в стиле сороковых, от чего Гермиона вздохнула, и знакомой черной мантии. Гермиона разглядела на своей мантии красно-золотую эмблему Гриффиндора. Черная мантия выглядела почти так же, как и в ее времени. Эта вещь была связана со множеством счастливых воспоминаний. Она носила ее во время своей учебы в Хогвартсе. Тогда мир казался немного прекраснее, и Гермиона тогда была еще беззаботной и невинной. Теперь от того времени не осталось ничего. Ее семья погибла, ее друзья умерли, и даже невинность оставила ее. Гермиона пыталась подавить слезы, которые рвались наружу. Она взяла свою форму и пошла в ванную, потому что не хотела переодеваться в спальне, ведь все ее тело было покрыто синяками и порезами. Другие девушки не должны были этого видеть. Они, несомненно, начнут задавать вопросы, как она получила эти травмы. «Эти ранения? Я получила их, когда сражалась с последователями Темного Лорда. Но не волнуйтесь, я их всех убила». Гермиона почти фыркнула. Это, конечно же, прекрасная тема для светской беседы. Без пятнадцати шесть Гермиона спустилась в Большой Зал в сопровождении своих новых соседок по комнате. Эти девушки всю дорогу были заняты бессмысленной болтовней о том, кто в кого влюблен и какой лучше цвет использовать для подводки. Гермиону это раздражало. Она наконец познакомилась со своей последней соседкой – Розой Смит – пухлой, невысокой девушкой. И хотя Гермионе не понравилась Браун, но она была права: Роза Смит сильно раздражала. Она бесконечно говорила о каком-то парне из Рейвенкло, который, по ее словам, был божественной красоты. Кроме Гермионы только Диана Поттер не участвовала в этом глупом разговоре. Из ее соседок она казалась единственным здравомыслящим человеком, хоть и немного грубоватой. Гермионе она нравилась, хотя это могло быть связано с тем, что Диана была родственницей Гарри. Дамблдор ждал ее перед входом в Большой Зал. – Мисс ДеСерто, я надеюсь, что вы комфортно себя чувствуете в своем новом доме? – он безмятежно улыбнулся ей. – Да, профессор, спасибо, – Гермиона была рада видеть старика. – Могу ли я сопроводить вас? Я думаю, профессор Диппет захочет представить вас всей школе, – объяснил Дамблдор. Гермиона не сумела побороть громкий вздох. Она услышала смешки девушек, стоящих за ней. – Я думал, вам это понравится, – усмехнулся Дамблдор. Он повел ее к боковому входу в Большой Зал, который был расположен рядом с преподавательским столом. Гермиона видела, как студенты рассаживались за столы своих факультетов. В дальнем конце зала находился стол Гриффиндора, который казался громче всех. Рядом с ним стоял стол Хаффлпаффа, за которым добродушно смеялись. За ними находился стол Рейвенкло. Гермиона не удивилась, увидев, как некоторые студенты читают книги. Она не в первый раз задалась вопросом, почему ее не отправили в Рейвенкло. Последний стол принадлежал Слизерину. Гермиона хотела получше рассмотреть этот стол. Она боялась, но в то же время хотела увидеть молодого Лорда Волдеморта. Но с того места, где она стояла, она не смогла увидеть его. – Итак, прежде чем начать наш ужин, я должен сделать объявление. Гермиона услышала громкий голос Диппета и начала нервничать. Ей действительно не нравилось находиться в центре внимания. – С сегодняшнего дня с вами будет учиться новая студентка. Она будет посещать занятия шестого курса. Он поманил к себе Гермиону. Идя к Диппету, она услышала взволнованный шепот студентов, вызванный его объявлением. Теперь все сидящие в зале смотрели на нее, и она чувствовала себя неуютно. Когда она подошла к Диппету, он положил одну руку ей на плечо и объявил: – Поприветствуйте Гермиону ДеСерто. Мисс ДеСерто из Франции. Но, к сожалению, ей пришлось оставить свой дом в связи с ужасным несчастьем. И теперь она будет учиться вместе с вами в Хогвартсе. Ее уже распределили на факультет Гриффиндор. Надеюсь, вы все окажете ей теплый прием и будете хорошо к ней относиться. Диппет пожал ей руку и указал на стол Гриффиндора. Видимо, директор закончил свое выступление, за что Гермиона была благодарна. Она подошла к столу Гриффиндора, который начал ей аплодировать. Гермиона при этом почувствовала себя счастливой, хотя все еще сохранялось чувство неловкости. Большой Зал был наполнен шепотом и любопытными взглядами. Ей вдруг захотелось оказаться под мантией-невидимкой Гарри. Гермиона заметила Лонгботтома и Уизли, усердно машущих ей. Она улыбнулась и подошла к ним, скользнув за стол и переведя дух. В этот момент на столах появилась еда, и Гермиона надеялась, что это отвлечет остальных студентов от ее персоны. По правде говоря, она ведь не могла уже быть настолько интересной, разве нет? – Эй, Гермиона. Приятно снова увидеть тебя, – Лонгботтом широко улыбнулся ей. Он сидел справа от нее. – Ну и как тебе Хогвартс? – спросил Уизли. Его волосы все еще были сильно растрепаны и были похожи на волосы Гарри, с которыми он никогда не мог справиться. Гермиона усмехнулась при этой мысли. В Ричарде Уизли было что-то общее от Гарри и Рона. И это очень беспокоило. – Ну, я еще не видела весь замок, но думаю, что он мне понравится. Гермиона улыбнулась ему и стала наполнять свою тарелку. К настоящему моменту она была очень голодна, так как ей не удалось пообедать в Косом переулке. – Если тебе нужен проводник, то я с радостью все тебе покажу, – Лонгботтом улыбнулся ей. – Э, Лонгботтом, – Уизли начал выказывать недовольство своему другу, – ты не можешь просто взять и полностью захапать себе Гермиону. Я уверен, что ей нравятся хорошие парни, – при этом он постучал себя одной рукой по груди. – Возможно, – возразил Лонгботтом, все еще улыбаясь. – Я скажу ей, если встречу хоть одного такого. – Осторожней, в следующем матче по квиддичу я могу швырнуть в твою голову бладжером, – Уизли угрожающе начал размахивать куриным крылышком. – Разве вы не в одной команде? – смущаясь, спросила Гермиона. Парни уставились на нее в притворном удивлении. – Серьезно? Ты знал это? – Лонгботтом повернулся к своему рыжему другу, пытаясь сохранить удивленный голос, хотя уголки его губ дергались в улыбке. – Я честно не знал этого. Может быть, именно поэтому мы проиграли в последний раз? – Уизли прикидывался таким же потрясенным, как и Лонгботтом. – Не обращай на них внимания. Они невыносимые придурки. Гермиона посмотрела на парня, который сейчас это сказал. Он сидел напротив них и казался Гермионе очень знакомым, но она не могла понять, откуда его знала. – Люпин, хватит на нас наговаривать. Она новенькая и пока не знает, что это ты - невыносимый придурок, – Лонгботтом взял куриное крылышко и бросил им в Люпина, который ловко поймал его и невозмутимо начал есть. – И еще они тупицы, – громко прошептал Гермионе Люпин. – Ого, ты действительно должен попробовать себя в квиддиче, Люпин. С твоими рефлексами ты был бы идеальным ловцом. Я всегда тебе это говорил, – Уизли попытался убедить друга. – Нет уж, определенно нет, – рассмеялся Люпин. – На метле я полный отстой. – Кстати, это Амарус Люпин, – сообщил Лонгботтом. – Он тоже шестикурсник. И хороший парень, если не брать в расчет его нелюбовь к квиддичу. – Ну, эта игра очень опасная. Если я правильно помню, то в последнем матче ты сломал руку, – невзначай бросил Люпин. – В любом случае, очень приятно познакомиться, Гермиона. Гермиона улыбнулась ему. У него были темно-русые волосы и доброжелательное лицо. И было безусловное сходство с Ремусом Люпином. Хотя, надо надеяться, что не по части его звериной сущности. Они познакомили ее с другими шестикурсниками и несколькими студентами с других курсов, но их было так много, что она не смогла запомнить их имена. И сейчас она снова почувствовала неловкость, оказавшись в центре внимания. Всем было очень любопытно, как она оказалась в Хогвартсе, и они завалили ее вопросами, например: «Где ты жила во Франции, Гермиона?» «Тебе пришлось сбежать оттуда из-за войны?» «А что случилось с твоей семьей?» Были даже вопросы: «Ты магглорожденная или чистокровная?» «У тебя есть парень?» Этот последний вопрос задал ухмыляющийся Марк Лонгботтом. Гермиона попыталась ответить на их вопросы, но так, чтобы не рассказывать слишком многого. Прежде чем поступить в Хогвартс, она уже придумала себе легенду. Она была девушка из чистокровной семьи. Гермиона неохотно решила скрыть свою маггловскую родословную. Она знала, что во времена Гриндевальда чистокровные свысока смотрели на магглорожденных, а ей не нужно было дополнительное внимание к себе. Она решила сказать, что жила со своей семьей в маленькой деревушке на севере Франции. Это было то самое место, где сейчас активно действовал Гриндевальд. И после его последней атаки ей пришлось покинуть страну. В конце концов она оказалась в Хогвартсе. Эта история, казалось, утолила любопытство гриффиндорцев. Поэтому Гермиона смогла провести остаток ужина за непринужденной болтовней с Лонгботтомом, Уизли и Люпином. Они действительно оказались хорошими парнями. Немного странными, но все равно хорошими. Через какое-то время к их разговору подключилась Диана Поттер. И они начали обсуждать, что более безопасно: летать на метле или приручить дракона и летать на нем. Позже, Гермиона лежала в своей постели и вспоминала прошедший день. Она испытывала странное чувство, вернувшись в замок. Без Гарри и Рона он был совсем другим. Замок выглядел точно так же, но что-то изменилось. Люди, атмосфера – все было по-другому. «Или, может быть, – с горечью подумала Гермиона, – это я изменилась». Она перевернулась на бок. Скоро должно уже наступить утро. Но она не могла заснуть. Другие студенты были очень хорошие. И она уже успела привязаться к Уизли и Лонгботтому. Люпин казался спокойнее своих шумных друзей, но тоже был очень милым. Гермиона подумала, что с девушками было совсем по-другому. Единственное, что их волновало, так это их завтрашний наряд. За исключением, возможно, только Дианы. Но Гермиона не переживала об этом. Чаще всего она находила общий язык именно с парнями. В течение шести лет она делила спальню с девушками, но никогда по-настоящему с ними не дружила. Но в любом случае, она здесь не для того, чтобы заводить друзей. Все они были так беззаботны и невинны. Их самыми худшими проблемами были предстоящие Ж.А.Б.А, которые им сдавать в следующем году. Гермиона не чувствовала себя похожей на них. Но проблема была в том, что когда-то она действительно была такой же, как они. И она знала, что ей уже никогда не стать прежней. Но все равно ей хотелось вернуть ту беспечность назад. «Не будь идиоткой, – она начала ругать себя. – Потерянного не воротишь. Слезами горю не помочь». Здесь у нее была цель. Единственная причина, по которой она оказалась здесь, - это информация, содержащаяся в замке, и Старшая Палочка, которая окажется у Дамблдора, после того, как он победит Гриндевальда. Она должна быть тише воды, ниже травы. «Нельзя изменять прошлое. Это может стать фатальным». Гермиона подумала об ужине. Она так и не осмелилась посмотреть в сторону слизеринского стола. Она знала, что он был там – Лорд Волдеморт. И ей было страшно встретиться с ним или даже посмотреть на него. Все это было чертовски сложно. Она перевернулась на другой бок. Сейчас ей нужен Рон. По ее щеке скатилась слеза. «Не стоит, Гермиона. Это не вернет его». Она стояла на поле боя. Повсюду разлетались проклятья. Ей приходилось пробираться на корточках, чтобы увернуться от них. Пожиратели Смерти напали на Орден Феникса. Волдеморт становился все смелее и наглее. Он знал, что без Дамблдора они ослабли. Перед Гермионой мелькнула красная мантия аврора. Прямо сейчас он сражался с Пожирателем. Они так быстро бросали друг в друга проклятьями, что Гермиона не успевала следить за ними. Но она здесь не для того, чтобы наблюдать за дуэлью, - ей нужно найти Гарри. Он был где-то тут. Оставалось только надеяться, что с ним все в порядке. Она начала отползать подальше от дуэли. Двинувшись вперед, она тут же наткнулась на мертвое тело, и в ее жилах застыла кровь. Это был Ремус Люпин. Она закрыла глаза, чтобы не видеть этого. Но изображение его изувеченного тела все равно стояло перед ее глазами. Половины его головы просто не было. Повсюду была кровь. Его ноги были оторваны. Отползая, Гермиона стала задыхаться. Она оставляла позади изуродованное тело своего бывшего учителя и частичку своей души…***
Дернувшись, Гермиона проснулась. Она посмотрела на часы, которые показывали половину восьмого утра. Было еще рано. Но теперь, когда она все равно проснулась, она встала и пошла в ванную. Гермиона появилась в Большом Зале уже без пятнадцати восемь. Она все еще была немного невыспавшаяся, и ее волосы торчали во все стороны. Но несмотря на это, она все равно была здесь, готовая к новому дню. Ну, или скоро будет готова. Гриффиндорский стол как всегда был почти пустой, за исключением нескольких студентов первого или второго курсов. Гермиона села подальше от остальных и начала завтракать. Через какое-то время ей стало не по себе. Что-то было не так, но она не могла понять, что именно. Она подняла взгляд и осмотрела зал. А потом она увидела Его. На другом конце зала сидел темноволосый юноша. Он был одет в белую рубашку, темно-зеленую безрукавку с эмблемой Хогвартса, и на его шее был завязан галстук. Вся одежда была в зелено-серебряных цветах Слизерина. Вдобавок на его черной школьной мантии Гермиона смогла разглядеть золотой значок. «Конечно же, он ведь староста». Гермиона закатила глаза. Ей не нужно было угадывать, кто это был: Том Марволо Риддл сидел за столом Слизерина, как будто это было его законное место. И прямо сейчас он смотрел на нее. Гермиона почувствовала холодок, пробежавший по спине. Почему он на нее уставился? Неужели он что-то узнал? Нет, это было невозможно. Это очень пугающе, когда будущий Темный Лорд смотрит на тебя вот так. Гермиона гордилась собой, что ее эмоции не отразились на лице, и удивилась, что с ней не случилось ничего ужасного от его взгляда. Спустя пару минут, за которые Гермиона успела подумать, что она либо умрет, либо совершит убийство, Том Риддл улыбнулся ей. «В какие игры он играет?» Гермиона просто не могла поверить своим глазам. Там сидел самый злой волшебник, который когда-либо ступал по земле, и очаровательно ей улыбался. На самом деле Гермиона предпочла бы, если бы он бросил в нее проклятье. Это было просто неправильно. Гермиона встала со своего места, лишившись аппетита после такого явного притворства, и покинула Большой Зал.---
Том Риддл как обычно встал рано и покинул подземелья Слизерина, одетый, как всегда, идеально. Из его совершенной прически не выпадала ни одна прядь темных, густых волос. Ему действительно нравилась эта аура совершенства, окружающая его. Потому что она полностью отражала его: настоящий идеал. Изящной походкой он вошел в Большой Зал и подошел к своему месту за столом Слизерина. Да, это было именно его место. Никто и никогда не смел сюда садиться, потому что все знали, кому оно принадлежало. За столом уже сидели несколько слизеринцев, которые поприветствовали его с почтением. Риддл проигнорировал их и сел. Он налил себе чашку кофе и потянулся за Ежедневным Пророком, не думая спрашивать разрешения. Скучающе просматривая газету и попивая кофе, он увидел, как новенькая девушка вошла в Большой Зал. Ранняя пташка в Гриффиндоре – это нонсенс. При этой мысли его губы изогнулись в ухмылке. Он наблюдал, как она села за гриффиндорский стол. «Что с ее волосами? – с отвращением подумал он. – Будто птицы свили в них гнездо». А теперь она накидывает еду в свою тарелку, как будто в последний раз ее видит. А может, она снова хочет набить свои щеки, как сделала это вчера. Неужели у этой девушки нет достоинства? И действительно, она начала набивать рот едой. Зачем ей вообще нужна вилка, кажется, что она только мешает. Риддл поставил на стол чашку кофе, продолжая наблюдать за ней. Она была невысокой со стройной фигурой, даже скорее тощей. Это удивительно, учитывая, сколько она ест. А в ее лице не было совершенно ничего примечательного. Хотя она могла бы выглядеть симпатичной, если бы приложила хоть какие-то усилия для этого. Вдруг она перестала есть и начала осматривать зал. Что она хочет найти? Ее взгляд переместился на слизеринский стол, а потом встретился с его глазами. Он был слегка удивлен, что она сумела почувствовать, как он смотрит на нее. Он откинулся на спинку сидения, не нарушая их зрительного контакта. Но она по-прежнему смотрела на него со странной отчужденностью. Он самодовольно подумал, что она, видимо, не могла оторвать от него взгляд, ведь он самый красивый парень в Хогвартсе. Ни одна девушка не могла устоять перед ним. Он изобразил свою самую привлекательную улыбку. Соблазнить кого-то вроде нее было слишком просто. Он знал, что это действительно так, ведь он столько раз уже проделывал подобное, что это перестало быть проблемой. Риддл продолжал ей улыбаться, думая, что эта глупая девчонка не станет исключением. На ее лице отразилось удивление, и она подняла брови. Он почти фыркнул от того, настолько все предсказуемо. Сейчас она покраснеет и начнет глупо хихикать. Но она не сделала ничего подобного. Вместо этого она нахмурилась. В самом деле нахмурилась. Нахмурилась, глядя на него! Кем эта сука себя возомнила? Она резко встала из-за стола и в спешке покинула зал с видом отвращения на лице. Что с ней не так? Как она посмела на него так посмотреть? Он почувствовал, как в нем проснулся гнев. Думая об этой новенькой, он скорее ощутил, чем увидел, как рядом с ним кто-то сел. – Риддл, – услышал он льстивое приветствие. – Лестрейндж, – холодно ответил староста. – Мы хотели бы узнать, когда будет следующая встреча? – с опаской спросил Лестрейндж. У Риддла сейчас совсем не было настроения, чтобы возиться с этим идиотом. – В следующую субботу, – резко ответил он. – Но в следующие выходные поход в Хогсмид, – заныл Лестрейндж. Риддл повернулся к нему, посмотрев на него впервые за весь разговор. – Если у тебя есть дела поважнее, Лестрейндж, то я не буду заставлять тебя присутствовать, – от его голоса веяло смертельным холодом. Риддл удовлетворенно заметил, что Лестрейндж вздрогнул и испуганно на него посмотрел. – Нет, нет, разумеется, нет. Я… я приду, – он начал заикаться, боясь посмотреть Риддлу в глаза. Староста встал, самодовольно заметив, как сжался Лестрейндж. Сейчас он должен был поспешить на урок, ведь он не хотел опоздать из-за этого идиота. Он покинул Большой Зал и уверенной походкой пошел к кабинету Чар.***
Гермиона потерялась. Она направлялась к кабинету Чар, все еще обеспокоенная поведением Риддла в Большом Зале. Но в этом периоде времени данный кабинет явно находился в другом месте. Сейчас здесь находился кабинет Истории Магии для второкурсников. Она открыла соседнюю дверь справа, но ничего там не нашла, кроме чулана, забитого старыми метлами, ведрами и другим инвентарем, который свалился ей на голову. Теперь она уже опоздала на свой первый урок, хотя пошла на него одной из первых. Как много преимуществ от ее знания школы! Громко ругаясь, она пошла по коридору. – Это неподобающее поведение для молодой леди! – отчитал ее строгий голос. Гермиона обернулась и увидела незнакомую преподавательницу, идущую к ней. – Пять баллов с… – женщина посмотрела на эмблему Гермионы, – … Гриффиндора. Сейчас Гермиона была очень раздражена. Она и так уже опоздала и без этой дуры с ее критикой. Но она постаралась не показывать свое состояние. – Мне очень жаль, профессор. Кажется, я потерялась. Я новая студентка, – она вежливо ответила женщине. – Но это не дает вам права так разговаривать, – отрезала профессор. На вид женщине было около сорока лет. Она была высокая, худая брюнетка с острым носом. Черты ее лица были немного резкими и непривлекательными. Оказалось, что эту женщину зовут Астерия Леджифер и она преподаватель по Бытовым Чарам и Заклинаниям. Гермиона никогда раньше не слышала о таком предмете, но, как сообщила ей профессор, она будет его посещать. «Без разницы!» – раздраженно подумала она. После того, как она еще минут пять отчитывала Гермиону: «Что с твоими волосами?», «Твоя школьная форма вся мятая!», «Это твоя школьная сумка или старый, грязный мешок?», она, наконец, показала ей правильную дорогу до кабинета Чар. «Большое вам спасибо, – с сарказмом подумала Гермиона. – Теперь я уж точно опоздала». Гермиона поспешила к кабинету и теперь стояла перед дверью. Нерешительно постучав, она открыла ее и зашла на свой первый урок в сороковых годах. – Да, дорогая? Чем я могу вам помочь? – дружелюбно спросила пожилая преподавательница. – Мм… Извините, что прерываю, профессор, но я немного заблудилась на пути сюда. Меня зовут Гермиона ДеСерто. – Ах да, конечно, мисс ДеСерто. Я уже начала беспокоиться, куда вы пропали, – старая дама любезно ей улыбнулась. – Я профессор Мерритот. Пожалуйста, присаживайтесь, мисс ДеСерто. И не волнуйтесь из-за опоздания, это может случиться с каждым. – Спасибо, профессор. Гермиона оглядела кабинет, заметив, что урок у Гриффиндора был совмещен со Слизерином. На последней парте она увидела Уизли и Лонгботтома, помахавших ей, и улыбнулась им. К сожалению, рядом с ними не было свободного места. Она снова осмотрелась, ища, куда ей сесть, и с ужасом поняла, что в классе осталось только одно свободное место – рядом с Томом Риддлом. Он сидел возле огромного окна и надменно улыбался ей. Не видя другого выхода, она подошла к нему. Бросив свою сумку на пол рядом с партой, она села на стул. Этот день становился все лучше и лучше. Она вытащила из сумки свой учебник по чарам, несколько пергаментов и перо, пытаясь игнорировать пугающего Темного Лорда, сидящего рядом с ней. Профессор Мерритот уже возобновила лекцию и теперь рассказывала о чарах Процелла. Гермиона уже все о них знала. Применяя их, можно было наколдовать ветер: от легкого бриза до настоящего смерча. Эти чары не слишком полезны в бою. Нужно было много времени, чтобы создать нечто разрушительное, и много магии для поддержки чар, пока они не нанесут вред вашему противнику. Но Гермиона заметила, что профессор даже не упоминала боевые ситуации. Она рассматривала эти чары как спасение в жаркие летние дни. «Ну, можно и так», – подумала Гермиона и пожала плечами. Она рискнула бросить быстрый взгляд на Риддла. Он изящно сидел на своем стуле и делал записи элегантным, аккуратный почерком. Казалось, что он был полностью погружен в лекцию профессора. «Ага, как же, – Гермиона закатила глаза. – Скорее строит планы, как захватить мир. Или о чем там думают все злые, темные люди, как он». Его темные волосы слегка падали ему на глаза. Гермиона удивилась, увидев, что его глаза были красивого оттенка серого цвета. Она почти ожидала увидеть их рубиново-красными. Черты его лица были очень привлекательными: прямой, слегка вздернутый нос, сильный подбородок. Его кожа была очень бледной, но не болезненного оттенка, а скорее аристократического, что делало его еще симпатичнее. И Гермионе пришлось признать, что он производил положительный эффект. Если бы она не знала, что он маньяк-психопат, она бы назвала его красивым. «Возможно, самый красивый парень из всех, кого я видела, – девушка почувствовала отвращение от собственных мыслей. – Да, он красив. Но разве это что-то меняет?» Гермиона заметила, как его губы начали растягиваться в ухмылке. Он отложил перо и посмотрел на нее, изящно выгнув бровь. О, Мерлин, судя по самодовольной улыбке, он заметил, как она изучала его лицо. Он выжидающе уставился на нее, не отрывая взгляда от ее глаз. Гермиона никогда раньше не видела такого необычного цвета глаз: они были самого светлого оттенка серого, и казалось, что они даже светились от света, льющегося из окна. Сейчас его улыбка стала очень привлекательной, не оставив даже намека на предыдущую ухмылку. Обычная честная улыбка. Но ведь это фальшивка? Он был далеко не тем хорошим парнем, каким показывал себя. Гермиона видела, кто он на самом деле. Холодный, беспощадный, расчетливый, одним словом – зло. Она отвернулась от него, даже не подумав ответить на его улыбку. Девушка не хотела иметь с ним ничего общего. Что она решила тогда, в Косом Переулке? Что она просто не будет попадаться ему на глаза? А теперь в свой первый день она сидит рядом с ним за одной партой. По правде говоря, это было пугающе. Всю оставшуюся часть урока она больше ни разу не взглянула на него. И как только урок закончился, она быстро побросала в сумку свои вещи и уже собиралась уйти, когда шелковистый, мелодичный голос окликнул ее. – Подожди. Она обернулась и увидела Риддла. Гермиона отметила, что он был довольно высокого роста: выше ее на целую голову, если не больше. Чего он от нее хотел? – Да? – Кажется, мы еще не знакомы. Меня зовут Том Риддл. Он протянул ей руку, и на его губах вновь появилась очаровательная улыбка. Гермиона начала колебаться, но не увидев другого выхода, пожала его руку. Она была теплой и приятной. – Я Гермиона ДеСерто, - кратко ответила она. – Да, я знаю. Директор вчера тебя представил. Нравится ли тебе в Хогвартсе? «Мне бы он понравился намного сильнее, не будь тебя здесь». – Да, вполне.---
Том Риддл сидел в кабинете Чар на своем обычном месте прямо рядом с большим окном. Мерритот бубнила то об одном заклинании, то о другом, когда раздался стук в дверь. Риддл оторвался от своего пергамента и увидел новенькую, входящую в кабинет. Посмотрев на часы, он заметил, что она уже опоздала на десять минут, хотя вышла из Большого Зала раньше него. Как же ей удалось так сильно задержаться? Да еще и ее волосы были в ужасном беспорядке, даже хуже чем раньше, если это вообще возможно. А теперь она искала свободное место. Ну, единственное свободное место осталось рядом с ним. Когда она это заметила, на ее лице вновь появилось такое же выражение, как и в Большом Зале. Как будто она испытывает к нему отвращение. Ему действительно не понравился этот взгляд, который вызвал его гнев. Но он не должен показывать это. Поэтому он попытался проигнорировать ее, когда она подошла к нему и неуклюже села рядом. Мерритот продолжила лекцию. На этот раз она говорила о чарах Процелла. Он мысленно застонал. Неужели этот урок мог стать еще скучнее? Эти чары можно описать только одним словом: бесполезные. Но все равно он записывал все, что диктовала профессор. В конце концов, ему было необходимо поддерживать свою репутацию. И Мерритот он очень нравился. Как и всем остальным учителям. Неужели кто-то мог сопротивляться его обаянию? Записывая ненужные объяснения профессора, он заметил, что новенькая не делала никаких заметок. Краем глаза он взглянул на нее. Ну конечно же, она разглядывала его. Наконец-то она заметила, что он был абсолютно неотразим. Видимо, эта девушка была немного глуповата. Но сейчас, оказавшись так близко с ним, даже она должна была заметить это. Он знал, что рано или поздно она все равно западет на него, как и другие маленькие, глупые девки. У них просто не было другого выбора, бедняжки. Он открыто посмотрел на нее, нацепив на лицо очаровательную улыбку, сам не зная, зачем это делает. Очевидно, что эта девушка ему не ровня. Но этот утренний инцидент в Большом Зале действительно разозлил его и пробудил в нем дух соперничества. Поэтому он собирался приложить все усилия, чтобы она влюбилась в него, а затем он будет просто ее игнорировать. Она заволновалась, увидев, как он поймал ее взгляд на себе. Ему пришлось сильно постараться, чтобы его «подлинная» улыбка не превратилась в ухмылку. Но она снова это сделала. Она не стала смотреть на него стеклянными глазами, не покраснела и не захихикала. В ее глазах он даже смог разглядеть презрение. А потом она просто отвернулась от него. Ее поведение застало его врасплох. Эта девушка на самом деле начинала действовать ему на нервы. Он вернулся к своему конспекту, но больше уже не мог сосредоточиться на лекции. Риддл снова посмотрел на нее, но она полностью его игнорировала. Да как она смеет игнорировать его? Всю оставшуюся часть урока он пытался держать себя в руках. Перед окончанием лекции он уже хотел просто бросить в нее Круцио. Словно услышав его последнюю мысль, она поспешно начала собираться и уже хотела уйти. – Подожди, – он остановил ее. – Да? – нетерпеливо спросила она, как будто он докучал ей. – Кажется, мы еще не знакомы. Меня зовут Том Риддл, – он надел свою идеальную маску. Пора поиграть в джентльмена. Риддл раздраженно заметил, что ей не хотелось пожимать его руку. – Я Гермиона ДеСерто, – коротко ответила она. – Да, я знаю. Директор вчера тебя представил. Нравится ли тебе в Хогвартсе? «Как будто мне это интересно, наглая сучка». – Да, вполне, – ответила она, смотря куда-то поверх его плеча. Потом она махнула кому-то, и рядом с ней появились Уизли и Лонгботтом. – Привет, Гермиона, – сказал этот идиот Уизли. – О, привет, Риддл. Как же он всех их презирал. Но он сохранял на своем лице улыбку, ведь он уважаемый староста и хороший друг каждому. – Привет, Уизли, Лонгботтом. – Привет, - вынуждено поприветствовал его Лонгботтом. Риддл знал, что этот мудак ненавидел его. – Ну, если ты нас извинишь, Риддл, – сказала ДеСерто. – Мы должны успеть на урок по Истории Магии. Я не хочу снова опоздать. Троица пошла к выходу, оставив его. Когда они вышли из кабинета, он заметил, что остался в нем совершенно один. Его улыбка превратилась в гримасу ярости. Эта девушка начала его по-настоящему бесить. Она оставила его стоять здесь, как последнего идиота. Ее необходимо поставить на место. Он не собирался терпеть ее оскорбительное поведение.---
Узнай Гермиона о его темных мыслях, она бы испугалась. Сейчас она сидела за гриффиндорским столом, обедая. Урок Истории Магии был невыносимо скучным. Единственным интересным событием было то, как профессор вошел в кабинет. Это был профессор Биннс, но не его призрак, который она знала в своем времени. Нет, это был очень даже живой Биннс, из плоти и крови. К сожалению, это было единственной разницей между живым Биннсом и его призраком. Его лекции были невыносимы. А для Гермионы вдвойне, потому что она уже слышала их. Поэтому она была несказанно рада, когда все наконец закончилось и она смогла прийти в Большой Зал на обед. Она снова сидела рядом с Лонгботтомом, Уизли и Люпином. Они выросли в ее глазах, тем более что парни спасли ее от Риддла после урока Чар. – Ну правда, ДеСерто. Как в тебя столько влезает? – Виола Браун сидела напротив Гермионы и с отвращением смотрела на ее тарелку. – Ну, я голодна, – Гермиона пожала плечами. – Ты потолстеешь, – пропищала Люсия Ривз с видом, будто это было страшнее смерти. Последние два года Гермиона жила в бегах. И это подразумевало отсутствие постоянной пищи. Иногда им приходилось жить без еды в течение нескольких дней. Так что теперь трехразовое питание было для нее неимоверной роскошью. – Эй, пусть девушка есть столько, сколько хочет, – вставил Уизли. Гермиона увидела, как в этот момент в Большой Зал вошел Риддл. Его сопровождала компания слизеринцев. Он уверенной походкой шел к слизеринскому столу, а другие парни почтительно следовали за ним. – О, смотрите, это Риддл! – со стеклянными глазами произнесла Роза Смит. – Да, он выглядит просто потрясающе! – у Люсии теперь был такой же стеклянный взгляд. – Ой, ну пожалуйста! – возмутился Лонгботтом. – Он просто злой мерзавец! – Злой? – невинно спросила Гермиона. – Да, он заносчивый ублюдок! – Лонгботтом прищурился, глядя на Риддла. – Успокойся, Марк. Он не такой уж и плохой, – Уизли раздраженно посмотрел на своего друга. – Ты говоришь это только потому, что он помог тебе с эссе по Травологии, – возразил Лонгботтом. – Неужели он действительно такой плохой? – теперь Гермионе хотелось выяснить, что они думают о злом Темном Лорде в процессе становления. – Да! Он тщеславный гаденыш! – убежденно заявил Лонгботтом. – Не слушай его, ДеСерто, – вставила Роза. – Он просто завидует. Лонгботтом раздраженно фыркнул. – Да, Риддл очень хороший, – бросила Люсия. – Он староста и лучший по всем предметам. И он выглядит просто великолепно, к тому же очень популярный. Есть даже фан-клуб Риддла. Хочешь присоединиться, ДеСерто? – Мм… нет, думаю, что я пас. – Наконец-то появилась девушка со здравым смыслом! – воскликнул Лонгботтом. Гермиона посмотрела на Риддла. Он сидел за слизеринским столом и разговаривал с парнем, сидящим рядом. «Нет, не разговаривает, – подумала Гермиона. – Скорее приказывает. Лонгботтом прав: Риддл злобный ублюдок».