---
Изящной походкой Риддл направлялся к кабинету Чар. Только что он известил Примуса Лестрейнджа о следующем собрании, а тот, разумеется, проинформирует остальных. Эти встречи постепенно начинали докучать. Риддл основал этот маленький клуб несколько лет назад, чтобы с кем-то практиковаться в Темных Искусствах, или, точнее, на ком-то. Но сейчас ему больше не нужна практика и, возможно, настало время распустить эту компанию. С другой стороны, эти встречи были превосходным способом вербовки других. Он мог бы перетянуть на свою сторону всех этих тупых малолетних чистокровных волшебников, ведь наследники нескольких богатых и влиятельных чистокровных семей уже были вместе с ним. Они оказались очень полезными и выполняли за него всю грязную работу. Нет, все-таки он должен продолжать эти собрания, ведь преимуществ слишком много, чтобы просто так отказаться от них. Поэтому ему придется устраивать собрания, несмотря на скуку. Быть может, на следующем он бросит в кого-нибудь Круциатус и вдоволь повеселится. Он завернул за угол, и в него врезалась какая-то девушка. Неужели эти имбецилы не видят, куда идут? Он нацепил очаровательную улыбку, перед которой никто не мог устоять. – Ты в порядке? Я не сделал тебе больно? – спросил он. Рейвенкловка густо покраснела. Она оказалась очень хорошенькой. Риддлу показалось, что он вроде как знал ее. Девушку звали или Денвин, или Данхилл, но он не был в этом уверен, да и ему было абсолютно наплевать. – Нет, все в порядке. Это моя вина. «Конечно, это твоя гребаная вина. Как бы я хотел сейчас проклясть тебя». Риддл уже собирался пройти мимо, как девушка обратилась к нему. – Том, я хотела спросить, все ли у тебя в порядке, после того, как эта новенькая так подло напала на тебя? Том? Кто дал ей право называть его Томом? Он почувствовал растущую ненависть. Риддл посмотрел на нее, и девушка немного отступила. Черт, должно быть, его эмоции отразились на лице. Он спрятал их, снова улыбнувшись. Но почему эта девка посмела назвать его «Том»? Он повнимательнее присмотрелся к ней и понял, что та действительно выглядела очень знакомой. «Но откуда я ее знаю? – задумался Риддл. – Ах, ну конечно!» Теперь он вспомнил. Он трахнул ее. Слизеринец едва заметно усмехнулся. Все слишком легко. Всех этих девушек было очень легко заполучить. Но это все равно не давало ей права называть его «Том». – Не волнуйся. Я не сильно пострадал: всего-то несколько порезов, – ответил он самым сладким голосом. Девушка пробормотала что-то вроде: «Как она могла!», но он не был уверен. Риддл вообще ее не слушал. – Это правда? Она напала на тебя, потому что ты ей отказал в свидании? – спросила она. Риддл мысленно рассмеялся. О, его маленький слушок очень быстро распространился. – Я уверен, что это никак не связано, – неуверенно ответил он. Девушка улыбнулась ему, думая, что выглядит соблазнительно, хотя на самом деле это было просто смешно. – Ты такой хороший, Том. Ему необходимо уйти прямо сейчас, иначе он рисковал потерять идеальную маску и безумно расхохотаться. – Мне нужно спешить на урок. Было приятно поболтать с тобой. С этими словами он ушел от недоуменной девушки. Его слух прекрасно сработал, и теперь ДеСерто избегает вся школа. И ему очень понравилось создавать эту маленькую атаку на ее общественную жизнь. Но эта девушка все равно оставалась тайной, и ее дуэльные способности оказались сюрпризом. Ему нужно узнать о ней как можно больше. Может быть, она смогла бы присоединиться к его клубу. Она, несомненно, станет мощным последователем. Но Риддл почему-то сомневался, что сможет убедить ее перейти на его сторону. Казалось, она возненавидела его с самого первого дня. По крайней мере, она отвлекла его от других дел, в которых он зашел в тупик. Но он определенно должен использовать кольцо... Он зашел в кабинет и увидел ДеСерто. Риддл заметил, что остальные студенты с нескрываемой ненавистью смотрят на нее, а она просто читала свой учебник по чарам и казалась совершенно невозмутимой к враждебности других. Слизеринский староста почувствовал от этого раздражение. Он подошел к своему месту и сел. – ДеСерто, – поприветствовал он. – Риддл, – сухо сказала она, даже не оторвавшись от книги. Это взбесило его еще больше. Почему эта девка так настойчиво игнорирует его? И почему его это так волнует? Но его волновало. – Как прошел твой день? – сладко спросил он. «Ну и как мог пройти твой день, когда вся школа ненавидит тебя?» Он увидел, как костяшки ее пальцев, держащие книгу, побелели. Она повернулась к нему, и в ее глазах горел гнев. Видимо, она догадывалась, что именно он распустил этот слух. Он ухмыльнулся. – А как твои порезы? – ответила она таким же сладким голосом, что совсем не соответствовало выражению ее лица. Невыносимая сука! Как она смеет так говорить с ним? Он наклонился к ней и очень тихо прошептал, чтобы только она смогла это услышать: – Откуда ты знаешь все эти заклинания, ДеСерто? Скажи мне! Последние слова были произнесены с такой силой и властью, что Гермиона почувствовала холодок, пробежавший по спине. Но она не собиралась рассказывать ему. – А как ты узнал все те заклинания? – прошептала она так же мягко. Его серые глаза, блестящие от ярости, просто сверлили ее. – Рано или поздно, я все равно выясню это. Так почему ты все усложняешь? Вот ублюдок! Он уже порядком достал Гермиону. Ну почему он всегда ведет себя, как мудак? И почему, ну почему она единственная, кто видит его насквозь – что он просто дьявол во плоти? И теперь, когда он снова оказался так близко, Гермиона вновь увидела этот невозможный цвет его глаз: светло-серый с мелкими темно-голубыми крапинками вокруг зрачка. Черты лица были просто идеальны, а темные волосы изящно падали на глаза. Все-таки Риддл невероятно красив. И это выбешивало Гермиону еще сильнее. Как он, говоря такие вещи, мог так потрясающе выглядеть? В ее времени Лорду Волдеморту хватило приличия выглядеть воплощением зла, под стать своей душе. – Пфф, я не собираюсь ничего тебе рассказывать, – Гермиона покачала головой. Вот оно, снова. То, как она обращалась к нему, как смотрела. В ее глазах была ненависть, но с этим Риддл мог бы смириться. Но в них еще было столько презрения, как будто он недостоин ее. А самое худшее – это проблески жалости, иногда вспыхивающие, когда она говорила с ним. – Придет время, и ты будешь на коленях умолять меня выслушать твои жалкие секреты, – прошипел он, прищурившись. ДеСерто усмехнулась. Как она смела веселиться после такого явного объявления войны? Потом она наклонилась к нему, и он напрягся, почувствовав на своей руке ее ладонь. – В твоих мечтах, – прошептала она ему на ухо, выделяя каждое слово. Но прежде, чем Риддл смог ответить, дверь в кабинет открылась и вошла профессор Мерритот. Гермиона откинулась на спинку стула и искоса взглянула на слизеринца. Он все еще смотрел на нее с каменным лицом, но Гермионе тем не менее удалось распознать много маленьких оттенков эмоций. Под его безразличной маской она увидела неверие и гнев, и, к своему удивлению, немного волнения. Лорд Волдеморт взволнован? Из-за нее? Ей хотелось рассмеяться вслух, но она лишь сладко ему улыбнулась. Она удовлетворенно заметила, что это взбесило его еще больше. Все эти эмоции, которые он пытался скрыть, кое-что рассказывали ей о Томе Риддле. Он еще не был Лордом Волдемортом. По крайней мере, не тем чудовищем из ее времени. Тот Темный Лорд был жесток и безжалостен. Он не знал пощады и никогда не терял самообладания. Гермиона знала, что Риддла не назовешь хорошим парнем, ведь он уже убил, по меньшей мере, четырех человек. Но он все еще не был похож на Волдеморта из будущего. У того Лорда не было никаких эмоций не потому, что он умел их скрывать – просто он не мог их испытывать так, как любой другой нормальный человек. Гермионе стало интересно, что же случилось за эти пятьдесят лет, изменившие Риддла до неузнаваемости. Она знала, что в какой-то точке этого пути он потеряет свою человечность. «Как ужасно!» – подумала она, и ее охватила необъяснимая печаль. Из размышлений ее вывела профессор Мерритот, доброжелательно объявившая: – Итак, класс, в прошлый раз мы изучали Процелла – чары, создающие ветер. Теперь давайте приступим к другим погодным чарам. Профессор улыбнулась студентам, явно наслаждаясь преподавательской деятельностью. Гермиона вспомнила профессора Мерритот из своего времени, когда та принимала экзамены С.О.В. Но тогда Мерритот была уже очень старой. Девушка вспомнила, как нервничала из-за экзамена, а профессор помогла ей успокоиться, и теперь женщина стала нравиться Гермионе еще сильнее. – Итак, кто может назвать другие чары погоды? – спросила профессор. Гермиона увидела, что Риддл поднял руку, и быстро оглядела класс. Очевидно, он единственный знаком с погодными чарами. Кроме нее, разумеется. Девушка тоже решила поднять руку, ведь теперь, когда у Риддла все равно появился к ней интерес, незачем скрывать свои знания. – Да, мисс ДеСерто, можете ли вы назвать другие заклинания? – спросила она, улыбнувшись им двоим. – Да, профессор. Помимо чар ветра существуют еще четыре погодных заклинания. Первое – чары Плувиа, для сотворения дождя. Второе – чары снега, и для них используется то же заклинание, что и для дождя, но с другим движением палочки. Третье – чары Калиго, создающие густой туман. И последнее – чары Солисмико, для создания солнечного света. На самом деле они не создают настоящий солнечный свет, а являются контр-заклятьем к остальным погодным чарам. После своего выступления Гермиона увидела, что улыбка профессора Мерритот расширилась, Риддл нахмурился, а остальные студенты стали бросать на нее злобные взгляды. Но девушке было абсолютно все равно, что думают другие, она просто улыбнулась профессору. – Очень хорошо, мисс ДеСерто. Вы назвали все погодные чары. Десять баллов Гриффиндору, – Мерритот повернулась к остальным и продолжила: – Сегодня мы будем практиковаться в чарах снега. Это будет легко после того, как вы научились использовать чары дождя. Единственное различие, как правильно отметила мисс ДеСерто, это движение палочки. Мерритот начала рассказывать о создании этих чар, об их применении и показала правильное движение палочкой. Гермиона не уделяла этому пристального внимания, потому что уже знала все погодные чары. Более-менее полезными из них были чары, создающие туман: используя их, можно было легко скрыться. К сожалению, контр-заклятье было такое же легкое, как и сами чары, поэтому использовать их на вражеской территории было очень небезопасно. – Теперь попрактикуйтесь в чарах снега. Не забывайте, что заклинание Плувис. За этим заявлением последовал знакомый шелест пергаментов, скрип стульев и негромкие переговоры студентов. Мерритот начала ходить между рядами и помогать студентам, у которых возникали проблемы с заданием. Гермиона смотрела, как у других получалось выполнить чары снега: некоторым удалось создать только мокрый снег, намочивший их школьные принадлежности. Только Люпину удалось создать что-то похоже на настоящий снег, и на его стол опускались маленькие снежинки. Заметив это, Мерритот наградила его пятью баллами. Гермиона улыбнулась другу, который ответил тем же и помахал ей рукой. Марк Лонгботтом, сидящий рядом с ним, полностью игнорировал ее, и Гермиону очень угнетало, что он больше не хочет даже смотреть на нее. – Ну и какую школу ты посещала во Франции, ДеСерто? – невинно спросил Риддл. «Очень хитро, Риддл. Очень хитро!» – подумала она, повернувшись к нему и приподняв бровь. – Тсс, я пытаюсь чему-то научиться, – Гермиона улыбнулась. Затем она взмахнула палочкой и подумала: «Плувис!» Белые пушистые снежинки начали мягко падать на темные волосы Риддла. В этот момент Мерритот закончила урок, и он не успел проклясть Гермиону в ответ. – Я хочу, чтобы вы написали эссе о погодных чарах длиной в один фут. Сдадите их на следующей неделе. Гермиона быстро встала с места и вышла из кабинета. Она не хотела больше разговаривать с Риддлом. Риддл лениво взмахнул палочкой, остановив падающий снег. Эта девчонка действительно была не такая, как все. Он смотрел на ее удаляющуюся спину, а потом встал, взял свою сумку и вышел из кабинета. Она по-прежнему сопротивляется ему, даже после всего, что он говорил и сделал. Никто не осмеливался с ним так разговаривать, тем более девушка. Но теперь появилась она, противостоящая ему. Он видел огонь в ее глазах. С ней не работали его обычные методы. И он был очарован этим огнем, но в то же время отчаянно хотел погасить его. Он желал, чтобы она смотрела на него с тем же трепетом и страхом, как и все остальные. Но в то же время чувствовал, что потеряет что-то, если она превратится в эту серую массу. За следующим углом послышались голоса, и он остановился и прислушался. – … и ты еще имеешь наглость сидеть рядом с ним после того, что сделала, ДеСерто. Риддл узнал голос: это была Сьюзен Яксли, слизеринка с шестого курса. Она ему очень не нравилась. Девушка постоянно безуспешно пыталась соблазнить его. Сейчас она, видимо, грубо разговаривала с ДеСерто. – Лучше бы ты осталась во Франции, сука. Может быть, тогда тебя бы убил Гриндевальд. Риддл поднял брови. В животе зародилось странное чувство при мысли, что Гриндевальд мог бы убить ДеСерто. – Да… может, так и правда было бы лучше, – мягко ответила ДеСерто, как будто разговаривая сама с собой. Потом он услышал ее удаляющиеся шаги. Риддл удивился безысходности в ее голосе. «Что это было?» Он никогда раньше не слышал такого тона в голосе ДеСерто: в нем всегда было полно эмоций. Если она говорила с ним, то там присутствовала ненависть. Но сейчас, отвечая Яксли, он не выражал совершенно ничего.***
«Тупая корова!» Гермиона направлялась в кабинет Леджифер. Сейчас уже было без пяти минут шесть, и девушке предстояла отработка с профессором. Отработка за небольшую неряшливость, отчего Гермиона была невероятно взбешена. Что же будет дальше? Взыскание за неправильный цвет волос? Подойдя к кабинету, она постучала сильнее, чем это было нужно. – Войдите! – Гермиона разозлилась еще больше, услышав холодный голос Леджифер. Она открыла дверь и вошла в кабинет. Леджифер сидела за своим столом, просматривая и оценивая эссе. – А, мисс ДеСерто, – Леджифер жестоко ей улыбнулась. – Минус пять баллов с Гриффиндора. Гермиона непонимающе уставилась на нее. – За что? – Вы опоздали, – Леджифер указала на часы, висящие на стене. Часы показывали одну минуту седьмого. Гермиона почувствовала кипящую ярость, но смогла удержать язык за зубами. Впервые она могла понять, как Гарри чувствовал себя в присутствии Снейпа. Леджифер все еще самодовольно улыбалась. – Итак, мисс ДеСерто, так как вы не имеете понятия о чистоплотности, то я хочу, чтобы вы прочитали эти эссе, – она указала на кипу пергаментов, лежащих перед ней. – Они написаны первокурсницами. Я думаю, что вы сможете многому у них научиться, – резко добавила Леджифер, подняв одно эссе так, чтобы Гермиона смогла прочитать название. «Домашние обязанности ведьм?» Гермиона была готова взорваться в любую минуту, но приложила все усилия, чтобы не проклясть мерзкую ведьму. – Да, профессор, – ей удалось выдавить из себя слова. Она шагнула вперед, взяв эссе у ухмыльнувшейся Леджифер. Потом девушка уселась на стул перед преподавательским столом и гневно уставилась на пачку пергаментов, сжатых в руке. Гермиона никогда даже не представляла, что настанет день, когда она захочет сжечь домашние задания. Но сейчас она хотела именно этого. Девушка решила не поддаваться искушению оглядеть кабинет в поисках камина. Вместо этого она взяла первое эссе, написанное Мелиссой Стэнсон, первокурсницей из Рейвенкло, и начала читать, что же Мелисса написала своим паучьим почерком. «Обязанность каждой хорошей жены – поддерживать порядок в доме, чтобы ее муж мог отдохнуть, придя с работы. Хорошая жена также должна готовить еду, чтобы у ее мужа было здоровое питание. Хорошая жена должна ждать своего мужа дома и встречать его после долгого трудового дня». Гермиону охватило возмущение. Что за черт? Она не могла поверить в то, что читала. Внезапно девушка очень обрадовалась, что воспитывалась в восьмидесятых и девяностых годах. Ведь женщинам сороковых придется еще очень долго ждать свободы. Но худшим было то, что даже маленьким девочкам, вроде Мелиссы Стэнсон, приходилось писать такую ерунду. Возможно, они даже верили в это. – Продолжайте читать, мисс ДеСерто! – Гермиона чуть не подпрыгнула, услышав шипение Леджифер. – Я вижу, когда вы останавливаетесь. Гермиона подняла взгляд на профессора, которая все еще разбирала эссе на своем столе. Она не смотрела на Гермиону, но девушка видела на ее лице самодовольную улыбку. Гермионе пришлось сильно постараться, чтобы не потерять самообладание. Она сжала руки в кулаки, смяв эссе Мелиссы. – Да, профессор, – на автомате ответила она, удивив себя отсутствием эмоций в голосе. Отработка Гермионы закончилась только через три часа, и девушка покинула кабинет Леджифер. Она не могла поверить, что эта карга так долго продержала ее. Это время Гермиона могла бы потратить с большей пользой, например, перерыть библиотеку в поиске книг о путешествиях во времени. Да даже сидеть на стуле и пялиться в стенку было бы более продуктивным, чем эта тупая отработка. Но сейчас было уже почти десять, и библиотека уже закрылась. Гермиона решила вернуться в спальню и еще немного послушать оскорбления своих соседок, ведь им так нравилось делать это, а потом попытаться немного поспать и забыть этот день, как будто его никогда и не было. Повернув за угол, Гермиона увидела парня, идущего в ее сторону. Когда тот подошел поближе, она узнала Ледо Эйвери, семикурсника, капитана слизеринской команды по квиддичу. А также одного из риддловского клуба Пожирателей Смерти. Она тяжело вздохнула. «Ну, могло быть и хуже. Тут мог оказаться сам Риддл». Видимо, Эйвери тоже узнал ее, потому что начал злобно ухмыляться. «Просто отлично!» Гермиона проигнорировала его и попыталась пройти мимо. Но внезапно парень преградил ей путь. – Неужели это малышка мисс ДеСерто? – льстиво сказал он. – И что же ты делаешь в такой поздний час в темном, безлюдном коридоре? Гермионе совсем не понравился странный блеск в глазах, когда его взгляд оценивающе скользнул по ее фигуре. – Не думаю, что это твоего ума дело, – спокойно ответила она, но ее правая рука напряглась. Ей просто нужно будет согнуть запястье – и палочка окажется в ее руке. – Ну зачем так грубо, ДеСерто? – Эйвери приблизился к Гермионе. – Я знаю, ты, должно быть, расстроена, что Риддл отшил тебя, но я могу тебя утешить. Гермиона почувствовала отвращение от его похотливого подмигивания. – Не стоит. А теперь прочь с дороги! К ее удивлению, он действительно отошел. Но стоило Гермионе пройти мимо, как его рука обхватила ее левое запястье. Девушка зашипела от боли, когда он дернул ее обратно и она впечаталась в его грудь. – Вот так намного лучше, – промурлыкал он ей на ухо, обхватив мускулистыми руками ее талию. Гермиона начала извиваться, пытаясь освободиться, но он крепко держал ее. – Отпусти меня! – возмущенно закричала она. Парень просто ухмыльнулся. С Гермионы этого было достаточно. Сначала тупая Леджифер, а теперь и этот похотливый мудак. Она согнула запястье, почувствовав в руке обнадеживающую гладкость древка палочки. – Я думаю, этого достаточно, Эйвери! – Гермиона услышала тихий голос в тот момент, когда собиралась выбить из Эйвери всю дурь.---
Риддл только что покинул библиотеку после просмотра книг в Запретной Секции. Уже в десятый раз! Он никак не мог найти нужную информацию. Парень не мог поверить, что оказался первым, кому пришла в голову такая идея. Разве это не очевидный шаг, который нужно было сделать? Но, видимо, никто не делал такого раньше. Или они просто были не слишком умны, чтобы записать инструкции. Он вздохнул и покрутил золотое кольцо на правой руке. Может быть, это просто правило Хогвартса – запрещать любую отдаленно полезную книгу. Если эту информацию не найти в книгах, то, возможно, стоит попробовать узнать из других источников. Кто бы мог знать об этом? Дамблдору наверняка что-то известно. «Да, гениально». Риддл закатил глаза. Конечно, это же так просто – постучать в дверь кабинета Дамблдора и любезно спросить его. А как насчет МакГрея? Нет, тоже не вариант. МакГрей – новый учитель и еще не попал под воздействие обаяния Риддла. Слизеринец сомневался, что тот вообще что-то знал. МакГрей был до отвращения правильным, настоящий «хороший парень». Тогда, может быть, Слизнорт? Да, этот вариант гораздо лучше. Слизнорт – скользкий маленький ублюдок и много знал о Темных Искусствах. Гораздо больше, чем хотел показать. Но Риддлу придется очень тщательно спланировать свое поведение. В конце концов, его интересовала очень щекотливая тема. Парень не хотел, чтобы Слизнорт что-то заподозрил. Идя по коридору в слизеринские подземелья, он вдруг услышал сердитый голос: – Не стоит. А теперь прочь с дороги! Это ДеСерто! Он подошел поближе, чтобы лучше слышать. За ее репликой последовали шаги, а потом какой-то шорох. Он осторожно подошел еще ближе, оставаясь при этом в тени. Впереди он увидел ДеСерто, и внутри неприятно кольнуло, когда он понял, что кто-то обнимает ее. Но кто это? Он прищурился. – Вот так намного лучше. Риддл узнал парня. Это Ледо Эйвери. Сейчас ДеСерто пыталась отстраниться от Эйвери. С облегчением Риддл понял, что объятия были не взаимными. Стоп, почему его это волнует? Он уже повернулся, чтобы уйти, когда услышал гневный крик ДеСерто: – Отпусти меня! Риддл обернулся, увидев, как ДеСерто повернула запястье и в ее руке оказалась палочка. Эйвери этого не заметил, продолжая удерживать ее. На губах Риддла начала складываться зловещая улыбка. Ему очень хотелось увидеть, как ДеСерто проклянет этого идиота. Хотя, он мог бы «спасти ее», а потом попытаться вытащить из нее информацию. – Я думаю, этого достаточно, Эйвери, – сказал он, выйдя из тени. Гермиона заглянула через плечо Эйвери и увидела Риддла, стоящего всего в нескольких метрах от них. «Просто замечательно!» Теперь придется разбираться не только с Эйвери, но еще и с Риддлом. Прямо сейчас она предпочла бы сразиться с горным троллем. Эйвери тут же отпустил ее, отступив на несколько шагов, и повернулся к своему лидеру. Риддл зашагал к ним и остановился перед Эйвери, который был на несколько дюймов выше Риддла, но сейчас прямо-таки сжался перед ним. Совершенно очевидно, кто главный в их компании. – Эйвери, я думаю, что тебе лучше вернуться в подземелья, – тихо, но смертельно холодно, произнес Риддл. – Но я… – Сейчас же! – голос Риддла оставался таким же тихим, но было понятно, что он не потерпит неповиновения. Эйвери вздрогнул, но кивнул. Гермиона удивилась, что он не добавил: «Да, Повелитель!», прежде чем уйти. Она покачала головой и повернулась, собираясь направиться в гостиную своего факультета. – Ты не хочешь поблагодарить меня, ДеСерто? – самодовольно спросил Риддл. Видимо, он решил сменить убийственные нотки в голосе на дразнящие. Гермиона обернулась и посмотрела на него. Он выглядел как всегда привлекательным и ухмылялся ей. В его глазах плясали веселые огоньки. – За что это? И чтоб ты знал, я, может быть, хотела позажиматься с Эйвери, – ответила Гермиона. Она снова повернулась и продолжила путь. Девушка услышала смешок, а потом Риддл зашагал рядом с ней. – Как смело, ДеСерто. Тогда почему ты так злишься? И кстати, твое «Отпусти меня!» совсем не было похоже на то, что тебе понравились ласки Эйвери. Гермиона фыркнула. – И ты сразу почувствовал необъяснимое желание спасти меня? Но позволь тебе сказать одну вещь: я сама могу о себе позаботиться! Риддл снова усмехнулся. Он уже начал бесить девушку. – Я знаю это. В конце концов, я все еще помню нашу дуэль, – он посмотрел на нее, а потом невозмутимо продолжил. – Скажи, что это была за дымовая веревка? Я никогда раньше не слышал о таком проклятье. «Конечно же, ты не слышал об этом. Это проклятье изобрели только в 1974 году». Гермионе безумно нравилось, что она знала то, чего не знал он. Они уже почти дошли до входа в общую гостиную. – Я не собираюсь ничего тебе рассказывать, Риддл. Не хочу, чтобы ты использовал это на ни в чем не повинных людях. Риддл резко остановился, и Гермиона обернулась, чтобы посмотреть на него, а он внезапно схватил ее за руки и прижал к стене. Она в шоке уставилась на него. Сейчас он выглядел как хищник, поймавший свою добычу. Риддл выпустил жертву из рук, но оперся руками о стену по обе стороны от ее головы, тем самым захватив ее в ловушку. Сердце Гермионы забилось с невероятной силой, она не хотела, чтобы он так близко находился рядом с ней. Это пугало. Он снова излучал агрессивную магию, которая окружила ее и причиняла физическую боль. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. – Ч… Что ты делаешь? Он только ухмыльнулся ей. Гермиона была уверена, что ему очень нравилось, когда она демонстрировала страх. Он внимательно ее рассматривал, и она вздрогнула от напряженности его взгляда. – Почему у тебя ко мне такая неприязнь? – прошептал он ей на ухо. – Что ты скрываешь, Гермиона ДеСерто? Гермиона сглотнула. Он не мог ничего знать. Это невозможно. Но, очевидно, он догадывался, что с ней было что-то не так. «Это плохо!» Ее план – быть тише воды, ниже травы, но спустя всего лишь неделю после прибытия в Хогвартс она привлекла внимание Риддла, и теперь он преследует ее. – Я… я не знаю, о чем ты говоришь, – произнесла она, отвернувшись от него. Риддл усмехнулся и приблизился к ней. Его грудь почти соприкасалась с ее. Потом он взял рукой ее подбородок и повернул голову, заставляя снова посмотреть на него. Гермиона знала, что ее глаза сейчас расширились от страха, но ничего не могла с этим поделать. Риддл злобно усмехнулся. – ДеСерто, – в его мягком голосе слышалось принуждение, – нет смысла со мной бороться. Ты только проиграешь. Его взгляд так сильно буравил ее, что Гермионе стало дурно. Теплая рука Риддла все еще мягко держала ее за подбородок, удерживая на месте. Гермиона была просто в ужасе. Она оказалась в ловушке и даже не могла воспользоваться палочкой. Риддл не такой дурак, как Эйвери, он заметит, если она попытается проклясть его. Девушка хотела просто сбежать от него. Эта властная аура, которую он излучал, была очень пугающей. Ей нужно убежать. – Пожалуйста, отпусти меня, – с дрожью в голосе прошептала она. После ее просьбы и выражения страха на лице, его самодовольная улыбка расширилась. Но, к удивлению, он действительно отпустил ее и отошел. Гермиона с облегчением выдохнула. Риддл удовлетворенно улыбнулся, глядя на ее дрожащую фигуру, и сказал: – Просто не забывай, кто здесь главный. С этими словами он повернулся, взмахнув черной мантией, и ушел. Гермиона прислонилась к стене, чтобы не упасть, и пыталась вспомнить, как дышать. На уроках или в Большом Зале было очень легко забыть, кем на самом деле был Том Риддл. Но сейчас она столкнулась с Лордом Волдемортом. Ее руки сильно дрожали, и она чувствовала себя ужасно. Он чертовски напугал ее. Ей потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя и зайти в гостиную Гриффиндора, теплота и уют которой немного успокоили ее. Теперь девушка еще больше полюбила красно-золотые цвета помещения: здесь она чувствовала себя как дома. В дальнем углу сидели Люпин, Уизли и Лонгботтом. Вероятно, Уизли увидел, как она входит, и теперь махал ей. Гермиона начала колебаться, ведь с ними сидел Лонгботтом, но после улыбки Люпина, она решила подойти. Девушка уселась на диван рядом с Уизли. – Привет, – неуверенно пробормотала она, не глядя на Лонгботтома. – Привет, Гермиона, – поздоровался Люпин, все еще улыбаясь ей. Гермионе он снова сильно напомнил Ремуса Люпина. – Привет, Миона, – Уизли улыбнулся. – Ты не против, если я буду называть тебя Миона? – Нет, не против, – Гермиона улыбнулась в ответ. Люпин прочистил горло и, взглянув на Лонгботтома, сказал: – По-моему, кто-то хочет кое-что сказать? Гермиона в замешательстве перевела взгляд с Люпина на Лонгботтома. Тот теребил в руке перо, виновато уставившись в пол. Люпин несильно толкнул его в бок, и Лонгботтом поднял взгляд и посмотрел на Гермиону. – Прости меня, Гермиона, – смущенно сказал он. Гермиона нахмурилась, все еще ничего не понимая. – Люпин с Уизли все мне рассказали, – раскаянно продолжил он. – То, что ты не приглашала Риддла на свидание, и что все это сплошная ложь. Прости, что я поверил в это, – Лонгботтом посмотрел на нее с волнением. Теперь Гермионе стало ясно: он извинялся за то, что был таким идиотом. Гермиона улыбнулась ему. – Все в порядке, Марк. Ты не единственный, кто поверил в эту ложь. Гермиона почувствовала облегчение, что Лонгботтом снова начал с ней разговаривать. Она и так в последнее время чувствовала себя изолированной, даже не считая ненависти других. – Извинения приняты. Но с тебя сливочное пиво в Трех Метлах, – добавила она, дразня. Парни рассмеялись. Казалось, что они тоже были рады их примирению, как и сама Гермиона. – Значит все снова в порядке? – спросил Уизли. – Потому что твоя тупость начала выводить меня из себя, – заявил он Лонгботтому, который вновь рассмеялся. – Да, все хорошо, – счастливо ответил Лонгботтом, посмотрев на Гермиону. Гермиона была невероятно рада, что снова с ним помирилась. Все-таки они – ее единственные друзья в этом времени, и они очень напоминали ей Гарри и Рона. Казалось, что парни были спасительной соломинкой, соединяющей ее со своими погибшими друзьями. – Да, все замечательно, – девушка улыбнулась. Четверо друзей продолжали сидеть в гостиной, шутя и смеясь. Гермиона наслаждалась их обществом, и казалось, что вернулись старые добрые времена, когда она сидела в этой самой комнате вместе с Гарри и Роном. Те самые времена, до того, как все изменилось. В то время она была абсолютно счастлива. Казалось, что прошла целая вечность между той беззаботной юностью и суровым настоящим. Но Гермионе все равно нравилось притворяться той счастливой девушкой, пусть даже совсем недолго. Она поднялась в спальню около полуночи. Все ее соседки уже спали, и Гермиона предпочитала видеть их именно в таком состоянии. Она взяла пижаму и направилась в ванную. Переодевшись и почистив зубы, она с удовольствием легла в мягкую постель. Закрыв полог кровати, гриффиндорка наслаждалась уединением. Девушке стало интересно, когда умерла та прежняя Гермиона, в которую она играла в гостиной. Может, после смерти Сириуса? Это было тяжелым ударом не только для Гарри, но и для нее. Сириус был первым из знакомых, погибшим в этой войне. Диггори и Крауч-старший умерли до него, но Гермиона не знала их лично и даже не разговаривала с ними. Их смерть была потрясением, но она оставалась покрыта тайной. Но даже после смерти Сириуса, в ней еще теплилась надежда. Эта горящая искра еще не покинула ее. А потом умер Дамблдор и многие другие. А она продолжала двигаться, продолжала бороться. Не было времени оплакивать эти смерти. Возможно, эти изменения в ней и ускорили процесс, в конце которого она превратилась в ожесточенную и закаленную Гермиону. Она огорчилась от этой мысли, но все равно понимала, что этот процесс необратим. Для нее не было пути назад, она уже никогда не станет прежней. Ее мысли вернулись к Волдеморту – причине всех страданий в ее жизни и того, что ей пришлось пережить. И теперь она снова с ним встретилась. Он такой же пугающий и опасный, как и тогда. В нем еще не было того холода и беспощадности, но сегодня Гермиона мельком увидела его тьму. И она не хотела снова столкнуться с ней. Она устала. Гермиона боролась слишком долго и на этом пути потеряла все. «Мне нужно вернуться домой, даже если я останусь совсем одна. Я не могу оставаться здесь». Гермиона шла по переулку. Длинный капюшон почти полностью скрывал ее лицо. Девушка бродила по переулкам Лондона в разгар ночи совершенно одна. Она искала крестраж, но даже не знала, как он выглядит. Что-то, принадлежащее Рейвенкло. Но что конкретно? И что более важно, девушка не знала, где он мог быть спрятан. Старый детский приют, в котором вырос Волдеморт, был лишь предположением. К тому же, жалким. Гермиона не верила, что он мог спрятать столь ценную вещь в месте, которое всегда презирал. Но Гарри и Рон убедили ее, что нельзя сбрасывать этот вариант со счетов. Поэтому она проверяла это место. Она уговорила друзей, что пойдет одна, ведь в этом случае вероятность, что ее поймают, будет минимальной. В одиночку она будет незаметнее. Но ее поход оказался напрасным. Детского приюта уже не существовало. И поблизости Гермиона тоже не нашла никакого крестража. Пора было возвращаться в палатку и рассказать Гарри и Рону о своей неудаче. Это разочаровывало. Вдруг она услышала нечеловеческий крик где-то впереди в темноте. Волосы на ее затылке встали дыбом. За криком последовал взрыв безумного смеха. Кровь Гермионы похолодела, когда она смотрела туда, откуда слышались голоса, но все равно ничего не могла увидеть. Смех стих, и кто-то прошептал заклинание, а потом последовал негромкий хлопок аппарации. Девушка ахнула, увидев до отвращения знакомый зеленый знак, висящий в ночном небе. Змея, извивающаяся вокруг черепа. Гермиона осторожно пошла по темному переулку. Может быть, она еще сумеет помочь? Но в глубине души она знала, что эта надежда была напрасной. У зеленого знака перед ней предстала ужасающая сцена. На грязной земле лежало изуродованное тело. Гермиона увидела темно-русые длинные волосы, значит, тело принадлежало женщине. Она была одета в маггловскую одежду. Во всем остальном было невозможно признать человека. Ее конечности были сломаны, и в нескольких местах кости выступали наружу. Под ней расплывалась лужа крови. Вся правая сторона превратилась в кровавое месиво, как будто ее раздавили. Кишки были раскиданы по каменной брусчатке. И лунный свет спокойно освещал эту сцену, окрашивая ее потусторонним блеском. Гермиона прижала руку ко рту и отшатнулась. Потом она повернулась и побежала. Подальше от крови, смерти и тошнотворного запаха. Навстречу свежему холодному воздуху. Но ощущение от увиденного так и не покинуло ее. И Гермиона знала, что это больше никогда не оставит ее…