---
Гермиона пораженно посмотрела на палочку, лежащую на ладони, а потом перевела взгляд на здание, на которое она указывала. Ошибки быть не могло – Риддл точно находился в детском приюте. Но почему? Как это произошло? Ее не было с ним всего лишь несколько минут. В голове Гермионы тут же промелькнули картинки ее последнего визита в приют. Перед глазами возник образ сильно избитого Риддла, лежащего на полу той отвратительной грязной комнаты в подвале. Гермиона вздрогнула, вспомнив глубокие раны на его спине. Она сильнее сжала палочку, посмотрев на серое здание перед собой. Гермиона не собиралась позволить этому повториться. Картер не имел права причинять боль Риддлу. С этой мыслью Гермиона поспешила через передний двор приюта, направляясь к двери. На этот раз она даже не подумала применить к себе чары невидимости. К счастью, входная дверь оказалась не заперта, и Гермиона спокойно вошла в здание приюта. Прихожая выглядела такой же грязной, как и раньше, но девушка не стала обращать на это внимание, бросившись через прихожую в холл. Она услышала звяканье приборов и детские голоса, доносившиеся из столовой. Гермиона не стала останавливаться и сразу же бросилась к лестнице. Она совершенно не сомневалась в том, что если Риддл вновь оказался в приюте, то она найдет его в подвале, а не в столовой на ужине. Спускаясь по лестнице, Гермиона надеялась, что ошибается. Она мгновенно оказалась в тускло освещенном проходе подвала и в несколько шагов достигла зловещей металлической двери, за которой в прошлый раз нашла Риддла. Сейчас девушка была настолько взбудоражена, что даже не заметила, как ее магия, отреагировав на ее душевное состояние, набросилась на дверь. Ее распахнуло силой магии, и Гермиона быстро вошла внутрь, широко раскрытыми глазами уставившись на сцену перед ней. Риддл стоял на коленях, а по его израненной спине текла кровь. Она опоздала! Взгляд Гермионы переместился от Риддла к человеку, стоящему за ним. Ее глаза сузились, когда она смотрела на Картера с окровавленным ремнем в руке. Он уставился на Гермиону, и на его лице было написано удивление. Девушка ощущала, как ее мрачное предчувствие обратилось в холодную ярость. Сначала ее магия была похожа на вихрь, бушевавший в ней, но теперь она изменилась вместе с ее эмоциями: интенсивность и свирепость не уменьшилась, а даже усилилась, но теперь она превратилась в холодную силу с целью и направлением. – Отойди от него! – Гермиона прошипела с едва подавленной яростью, сделав шаг вглубь комнаты. Ее магия продолжала нарастать, но девушка была слишком разъяренной, чтобы подавлять ее. Она даже не заметила, как ее гнев пробудил Старшую Магию. Она столкнулась с ее собственным волшебством, присоединившись к буре внутри гриффиндорки. – Я так и знал! – победно воскликнул Картер, наконец-то обретя дар речи вместе со своей дерзостью. – Я знал, что ты заодно с ним! – мужчина указал ремнем на Риддла. Губы Гермионы сжались в тонкую полоску, когда она с ненавистью взглянула на Картера. – Я сразу увидел, что ты такая же никчемная, – яростно выплюнул он. – Ты что, его шлюха? Внешне поведение Гермионы совершенно не изменилось, но ее магия внутри просто взбесилась. – Ни один порядочный человек не станет смешиваться с такой грязью, как он, – разъяренно продолжал Картер. – Я сказала, отойди от него! – медленно произнесла Гермиона, из ее голоса сочилась холодная ненависть, но он все равно звучал устрашающе спокойно. – Ты не можешь приказывать мне, юная мисс! – крикнул на нее Картер. – Видимо, тебя тоже нужно наказать так же, как Тома! Мужчина крепче сжал ремень и пошел к Гермионе. Проходя мимо Риддла, он повернулся к нему и так сильно ударил его ногой в бок, что того отбросило на пол. Парень тихо заскулил от боли. – Не надейся, что я с тобой уже закончил! – крикнул ему Картер. В этот момент Гермиона наконец-то выпустила свою магию, которая накапливалась внутри нее. Она вытекла из девушки, охватывая всю комнату. Гермиона лишь отдаленно чувствовала изменения в собственном волшебстве. Ее магия стала сильнее, и в ней ощущалась необузданная сила. Гриффиндорка даже смогла почувствовать защитные заклинания, охватывающие комнату, как паутина. В прошлый раз она их не чувствовала, но, скорее всего, это были заклинания Министерства против использования магии несовершеннолетними. Гермиона просто оттолкнула их, удивившись силе своего волшебства. Картер подошел к ней и грубо схватил за запястье. Гермиона посмотрела ему в лицо и холодно прошипела: – Ты больше никогда к нему не прикоснешься! Мужчина злобно улыбнулся. – И кто меня остановит? Ты? Вместо ответа Гермиона направила свою магию к Картеру. Она удовлетворенно наблюдала, как его глаза расширились в шоке и он начал хватать ртом воздух, схватившись руками за горло. – Если ты еще когда-нибудь поднимешь на него руку… – Гермиона протянула ладонь к горлу Картера, как будто хотела его задушить, но не касалась его, – … ты адски заплатишь. Картер уставился на нее. Гермиона была довольна шоком и страхом, которые видела в его глазах. Он по-прежнему отчаянно хватал ртом воздух, но девушка не позволяла ему вдохнуть. Она отошла на шаг от него, разрешая своей магии полностью обернуться вокруг мужчины. Картер поднялся в воздух, едва касаясь пола только пальцами ног, а его руки безвольно повисли по бокам, и теперь он выглядел, как марионетка, подвешенная за невидимые нити. Он в ужасе смотрел на молодую девушку, стоящую перед ним. – И не допусти ошибку, – прошипела Гермиона вполголоса. – Я узнаю, если ты снова причинишь ему боль. Ее магия набросилась на Картера, оттолкнув того назад, и он сильно столкнулся со стеной, охнул и сполз на пол, распластавшись без сознания. Взгляд Гермионы переместился с неподвижного тела отвратительного человека на Риддла, согнувшегося на полу. Он уставился на Гермиону. Она видела в его серых глазах боль. Они продолжали смотреть друг на друга, не говоря ни слова. И вдруг Гермиона почувствовала горячие слезы, текущие по ее щекам. Она всхлипнула и подбежала к Риддлу, упав рядом с ним и крепко обняв его, продолжая рыдать. – Прости, прости! Девушка чувствовала его руки, неуверенно обнимающие ее за талию. Гермиона зажмурилась. Она просто хотела побыстрее вытащить его отсюда, насколько это было возможно. Поэтому она вызвала свою магию еще раз, сосредоточившись на месте назначения, а потом погрузилась в темное давление аппарации. Если бы Гермиона подумала, то вспомнила бы, что аппарировать внутри Косого Переулка невозможно, поскольку его защищали многочисленные охранные заклинания. Но она не думала, и поэтому не сразу осознала, что только что сделала – аппарировала через сильнейшую защиту Косого Переулка. Они появились прямо в ее номере в Дырявом Котле. Гермиона выпустила Риддла, чтобы захватить целебные зелья из своего чемодана, а потом снова обняла его и они аппарировали прочь, вновь появившись далеко в горах в уединенном местечке. Гермиона вытащила из кармана старую вышитую бисером сумочку и, открыв ее, указала в нее палочкой. – Акцио палатка, – прошептала она. Через мгновение из сумочки вылетела палатка. Гермиона просто взмахнула над ней палочкой, и та начала разворачиваться, установившись на заснеженной земле. Девушка взглянула на Риддла, все еще поддерживая его одной рукой. Слизеринец уставился на небольшую сероватую палатку, а потом его взгляд скользнул по снежным горам, окружавшим их. – Где мы? – спросил он, и в его обычно равнодушном голосе слышалось искреннее удивление. – В горах Шотландии, – Гермиона робко ему улыбнулась. – Нам нужно зайти внутрь. Тут холодно, – добавила она, потому что Риддл был без рубашки. Гермиона помогла ему, и они вместе вошли в палатку. Юноша резко остановился, нахмурив брови, когда увидел внутреннюю обстановку. – Это волшебная палатка? – мягко спросил он. – Да, – ответила Гермиона, подведя его к одной из кроватей. Риддл опустился на матрас, и гриффиндорка села рядом с ним, посмотрев на него с беспокойством. На его руке и лице начинали проявляться синяки, но хуже всего выглядела спина. Из порезов на коже свободно текла кровь. Но Гермиона с облегчением заметила, что ран было не так много, как в прошлый раз. Сегодня ей удалось предотвратить самое худшее. Но в том, что Риддл сейчас ранен, была полностью ее вина. Гермиона посмотрела на свои руки и тихо прошептала: – Мне так жаль. Я не должна была оставлять тебя одного в том переулке. Риддл с удивлением взглянул на ведьму, сидящую рядом с ним. Она смотрела на свои руки, казалось бы, не решаясь встретиться с ним взглядом. Неужели она думала, что ответственна за то, что Картер нашел его? Почему она чувствует себя виноватой из-за этого? Почему ей вообще не все равно? «Ей не все равно», – удивленно понял Риддл, посмотрев в ее лицо, на котором ясно, как день, были написаны вина и беспокойство. У слизеринца никогда раньше не было рядом человека, который бы поддерживал его… или защищал. Никто и никогда не заботился о нем и не делал то, что сегодня для него сделала ДеСерто. – Это не твоя вина, – сказал ей Риддл. Она неуверенно, даже робко, посмотрела на него. Ее большие карие глаза испуганно всматривались в его лицо. – Ты не сердишься на меня? – нерешительно спросила она. – Это моя вина, что ты оказался в том переулке. А значит это моя вина, что он… что он… Риддл был поражен, увидев, как по ее щекам потекли новые слезы. Почему-то ему не нравилось видеть, как она плачет. И именно поэтому он обнял ее, притянув к себе. – Нет, я не сержусь на тебя, – он пытался успокоить ее. ДеСерто подняла на него взгляд, в ее глазах отражалась нерешительность. Девушка нервно закусила губу, но потом кивнула и даже попыталась улыбнуться ему. – Хорошо, – сказала она с облегчением. Гриффиндорка встала с кровати. Когда она прервала объятия, юноша ощутил странное чувство потери. Риддл наблюдал, как она подошла к столу, по пути сбрасывая с себя мантию на один из стульев. ДеСерто взяла со стола деревянный ящик, а затем снова села на кровать рядом с ним. – Позволь мне позаботиться о твоих ранах, – тихо сказала она, улыбнувшись. Самой ужасной была острая боль в спине: парень до сих пор чувствовал кровь, текущую из ран. Риддл сжал кулаки. О, как же он ненавидел Картера и власть, которую тот имел над ним. Слизеринец так хотел иметь возможность дать отпор, отомстить за всю ту боль и унижения, которые ему пришлось терпеть. Подумав о том, что он был вынужден подчиняться этому ненавистному человеку, этому отвратительному магглу, в Риддле вскипела всепоглощающая ненависть. Любой шаг за черту во время каникул, любое использование магии автоматически приведет его к исключению из Хогвартса и потере палочки. Дамблдор с удовольствием сделал бы это лично. Риддл прищурился, когда его мысли вернулись к Дамблдору. Ненависть, которая бурлила в нем, усилилась, превратившись в едва контролируемую ярость. Остался всего лишь один год, а потом ему исполнится семнадцать, и больше никто не сможет заставить его подчиняться. После того, как юноша закончит Хогвартс, у него наконец-то появится шанс отомстить. Картеру, Дамблдору и всем, кто осмелился раздражать его. Риддл позаботится о том, чтобы они пожалели, что когда-то перешли ему дорогу. На его губах вспыхнула зловещая улыбка, когда он представлял себе, как заставит их страдать. Риддл прервал свои размышления, почувствовав на кровати рядом с собой какое-то движение. Он взглянул на ДеСерто и с удивлением увидел, что она смотрит на него со страхом, вцепившись в деревянный ящик так сильно, что на ее руках побелели костяшки пальцев. Именно в этот момент парень заметил, что его магия яростно потрескивала в воздухе, отражая его убийственные эмоции. Обычно он восторгался темной силой своего волшебства, но испуганных глаз девушки хватило, чтобы заставить его унять разбушевавшуюся магию. – Это было направлено не на тебя, – Риддл повернулся к ДеСерто, пытаясь изгнать из голоса всю ненависть, которую он чувствовал. – Иногда моя магия просто сходит с ума. Гермиона выдохнула и разжала пальцы на ящике с зельями, который держала в убийственных тисках. Аура, исходящая от Риддла, была страшной. Это был Волдеморт – Волдеморт из ее периода времени. Она бы везде узнала эту темную и агрессивную магию. Гермиона постаралась восстановить дыхание. Но сейчас, почувствовав его магию, она будто вернулась в тот день, когда сражалась против него в Министерстве. День, который она хотела забыть и похоронить вместе со своими воспоминаниями. Гермиона вздрогнула и резко вдохнула, когда почувствовала теплую руку на своем правом предплечье. – ДеСерто? Она услышала мягкий голос Риддла, и неуверенность в его голосе резко контрастировала с темной магией, которую он только что излучал. Гермиона взглянула на его лицо. Там не отражалось никаких следов ненависти, которая до этого просачивалась в его магии. Юноша пристально разглядывал ее, и Гермиона с облегчением заметила, что в его серых глазах не было красного оттенка. Рядом с ней сидел Том Риддл, а не Лорд Волдеморт. Она ободряюще улыбнулась ему, а затем указала на его спину: – Дай мне посмотреть на раны, ладно? Гермиона залечивала его травмы, радуясь, что они не настолько ужасны, как в первый раз, когда ей пришлось это делать. На коже было несколько глубоких порезов, но не так много, как раньше. Девушка очистила раны, применив к ним несколько зелий, а затем перевязала спину Риддла. Закончив, она вытащила из кармана мантии свою сумочку и притянула оттуда свитер, который отдала слизеринцу. Парень взял его и начал одеваться, с любопытством рассматривая сумочку из бисера в руке Гермионы. – Что это? – спросил он своим мягким голосом. Гермиона перевела взгляд с его лица на сумочку, и на ее лице появилась ухмылка. – А это, дорогой мистер Риддл, одно из моих самых блестящих творений, – сказала она таким тщеславным тоном, которым гордился бы даже Малфой. Гермиона засмеялась над его озадаченным лицом, а потом передала ему сумочку. – Это просто бездонная яма. По-моему, невероятно удобно, всегда все под рукой, – весело заявила она. Риддл осмотрел сумочку, а потом перевел взгляд на Гермиону. – Что ты использовала? Заклинание Амплифико? – Нет, чары Инфиницио, – девушка улыбнулась ему. Риддл поднял бровь, и слегка впечатлено посмотрел на вышитую бисером сумочку. – Истинная безграничность… это очень сложные чары. Гермиона присела рядом с ним. – Да. Но не слишком-то впечатляйся. Мне понадобилось три попытки и две сумки, пока у меня наконец-то не получилось это, – сказала она. Гриффиндорка посмотрела на свои наручные часы, поразившись, что сейчас уже девять вечера. Неудивительно, что она была так голодна. – Ты не голоден? – спросила она Риддла. – Я, например, просто умираю от голода. Гермиона забрала сумочку из его рук и открыла ее. – Акцио плетеная корзина! Из сумки вылетела большая корзина. Еще в Дырявом Котле Гермиона попросила Луизу упаковать для них немного еды. Девушка отнесла корзину к столу и взмахнула палочкой на кухне. Тарелки, столовые приборы и чашки вылетели из кухонного шкафа и приземлились на столе. Гермиона открыла крышку корзины, достав оттуда еду. Она не могла не улыбнуться, когда увидела там бутылку вина. Луиза оказалась очень вдумчивым человеком. После событий в детском приюте Гермиона почти забыла, что сегодня Новый год. – Ты хорошо подготовилась, – раздался голос. Гриффиндорка подняла взгляд, увидев Риддла, стоящего за ее спиной и смотревшего на накрытый стол. – Да ладно, я планировала отправиться сюда, – тихо сказала она, опустив взор на свои руки. Они сели за стол и приступили к еде. Вскоре Гермиона заметила, что взгляд Риддла чуть ли не каждую минуту бросался ко входу в палатку. – Что случилось? – обеспокоенно спросила она. – Я все еще несовершеннолетний, и мне запрещено пользоваться магией в… дома. А ты просто использовала магию… – взглянув на нее, сказал парень. Теперь Гермиона поняла. Она воспользовалась волшебством в детском приюте. Риддл же не знал, что она оттолкнула защитные заклинания Министерства, тем самым сломав их, и теперь слизеринец боялся, что его обвинят в использовании магии несовершеннолетними. – Не волнуйся, – Гермиона попыталась успокоить его. – Они не заметят, что я использовала магию в приюте. Я обошла защитные заклинания Министерства. – Ты отключила заклинания Министерства? – подняв бровь, с подозрением спросил Риддл. Девушка почувствовала себя неловко, задумавшись над этим. Кажется, обойти такую защиту было просто невозможно. Но она, видимо, снова использовала Старшую Магию, чтобы сделать это. Разумеется, она не могла рассказать об этом Риддлу. – Да, я сделала это. Ничего особенного! – небрежно бросила она. К ее удивлению, Риддл принял ее ответ и не стал упорствовать. Может быть, он просто расслабился и не хотел больше обсуждать это. – Где ты взяла эту палатку? – спустя какое-то время задумчиво спросил парень. Гермиона рассматривала его некоторое время, но потом решила ответить. – Привезла из дома. Риддл просто кивнул. – Я так и подумал. Она очень хорошая, – сказал он, оглядев «однокомнатную квартиру». Гермиона улыбнулась. В этой старой палатке хранилось так много воспоминаний. Хороших и плохих. Она жила в ней вместе с Гарри и Роном с тех пор, как они покинули Хогвартс после шестого курса. Всегда в бегах, всегда в поисках следующего крестража. Но Гермиона по-прежнему связывала эту палатку с чувством безопасности и тепла. – Надеюсь на это. Я прожила здесь почти два года, – рассеянно сказала она, затерявшись в своих воспоминаниях. – Ты жила здесь два года? Почему? – ответил ей любопытный голос. Гермиона вскинула голову, пораженно уставившись на Риддла. Зачем она сказала ему это? Ее прикрытие – это то, что она чистокровная волшебница, приехала из маленькой деревушки во Франции, в которой жила со своей семьей. И как в эту историю вписываются скитания и жизнь в палатке в течение двух лет? «Дура! Дура!» В глазах Риддла появился блеск, который присутствовал всегда, когда он хотел что-то выяснить. – Почему ты жила в палатке такое долгое время? – Ммм… – Гермиона схватила чайник, стоящий перед ней и дрожащими руками налила в чашку чай. – Чай? – спросила она Риддла, полностью игнорируя его вопрос. «Молодец, Гермиона, молодец! Теперь он точно поймет, что я что-то скрываю!» – она мысленно покачала головой от своих жалких актерских способностей. – ДеСерто? – спросил Риддл, отчасти с усмешкой, отчасти с нажимом. Гермиона неуверенно на него посмотрела. Блеск в его глазах не исчезал. – Я имела в виду, что жила здесь две недели. – Нет, ты сказала совсем другое, – нахмурившись, заявил он. Девушка вздохнула от его настойчивости. Он не собирался сдаваться так легко. – Послушай, у всех есть свои секреты. Но я расскажу тебе, почему жила здесь так долго, если ты скажешь мне, почему Дамблдор забрал твою палочку. Риддл нахмурился, и Гермиона улыбнулась ему со словами: – Как только ты будешь готов поговорить об этом. После того, как они поужинали, Гермиона взмахнула палочкой, преобразив одну из кроватей в мягкий кожаный диван. С еще одним взмахом палочки в камине затрещал огонь. Девушка достала бутылку вина из корзины и села на диван. Риддл, наблюдая за ее действиями, поднял бровь. – И что сейчас будет? – спросил он. Гермиона весело посмотрела на него. – Теперь, мой друг, мы ждем Новый год. Увидев, как глаза Риддла удивленно расширились, Гермиона заметила, что именно сказала. Друг… Это было так? Их отношения такие? Они не были врагами, по крайней мере, больше не были… или все еще были? Гермиона не знала. Но друзья ли они сейчас? Могла ли она… позволить себе подружиться с Лордом Волдемортом? Нет! Хотя он и не Волдеморт, точнее, не совсем он. Гриффиндорка мельком увидела его с другой стороны. Когда он был добрым, сочувствующим и защищающим, – когда он был привлекательным. Она всегда пыталась отрицать это, даже перед собой. Продолжала верить в то, что ненавидит его, что он ее враг. Волдеморт уничтожил все, что было для нее важно, так почему же он ей нравится? Гермиона посмотрела на его лицо. Оно настолько отличалось от лица с безжалостными багровыми глазами, которое она так ненавидела. Девушка знала, что он скрывался там, – Лорд Волдеморт – неотъемлемая часть Тома Риддла. Но если она так сильно его ненавидела, то почему пришла и спасла его? Дважды? Как она объяснит ту ярость, которую почувствовала, увидев, как Картер избивал Риддла? Если она его ненавидит, то должна быть на стороне Картера. Она бы не сидела здесь и не залечивала его раны. Нет, Гермионе пришлось признать это – ей нравился Риддл. Девушка глубоко вдохнула. Это понимание далось ей нелегко. Она заметила, что Риддл все еще смотрит на нее, и в его серых глазах отражается неверие. Гермиона улыбнулась и похлопала по дивану рядом с собой. – Чего ты ждешь? Риддл встал со стула и медленно подошел к дивану, но не садился, казалось бы, не зная, чего ожидать дальше. Тогда Гермиона сама потянулась к нему, схватив за руку, и посадила рядом. Риддл сидел довольно напряженно. – Ох… еще так рано, – пожаловалась Гермиона. – Я всегда ненавидела ждать полуночи, – сообщила она, улыбаясь. Гриффиндорка посмотрела на Риддла и немного смутилась, увидев, что он выглядит нехарактерно нервно. А потом она заметила, что все еще держала его за руку, и быстро ее выпустила. – Хочешь немного вина? – спросила она, почувствовав, как на лице вспыхнул румянец. Риддл кивнул, и Гермиона наполнила два бокала, вручив ему один. Потом девушка откинулась на диване, потягивая вино. – Я даже не знаю, нравится мне Новый год или нет, – задумчиво сказала она. – Праздновать его очень приятно, но это похоже еще и на прощание. – Я не люблю Новый год, – тихо сказал Риддл. Гермиона взглянула на него. Значит, он не любит и свой день рождения? – Почему? Риддл просто пожал плечами в ответ. – Что ты обычно делаешь на Новый год? – спросила его Гермиона. – Обычно я провожу его в Хогвартсе, – сказал Риддл, посмотрев на свой бокал. – Один, потому что все остальные разъезжаются по домам, – продолжила его предложение Гермиона. Риддл снова пожал плечами, продолжая смотреть на бокал. – Хм… тогда ты вряд ли можешь говорить, что тебе не нравится Новый год. Ведь раньше ты его никогда не праздновал по-настоящему. Риддл оторвал взгляд от бокала вина и посмотрел на Гермиону. – И как же ты отмечаешь Новый год? Девушка пристально рассматривала его поверх своего бокала вина, но потом все же решила ответить на этот довольно личный вопрос. – Я помню канун Нового года, который был три года назад. Мои родители взяли меня в коттедж в Швейцарии. Ты даже не представляешь, сколько там было снега, – Гермиона улыбнулась своим воспоминаниям. Воспоминаниям лучших дней, когда ее родители все еще были живы. – Мой отец поех… аппарировал в деревню, купил местных продуктов и ту дурацкую настольную игру. Мы играли в нее до самой полуночи. Хотя мы и не соблюдали правил. Гермиона тихо рассмеялась. Это было на шестом курсе. Перед тем, как ее родители умерли, а вместе с ними наивная и счастливая Гермиона. – Тогда почему ты сейчас не со своими родителями? – Риддл нахмурился. – Ммм… Они умерли, – тихо ответила Гермиона. Она не любила говорить о своих родителях, но почему-то не возражала разговаривать о них с Риддлом. – Что случилось? – спросил он удивительно нежным голосом. – Они погибли два года назад. Жертвы войны, – Гермиона вздохнула. – Это случилось давно, и так много произошло и изменилось, но я до сих пор невероятно по ним скучаю. Гриффиндорка посмотрела на Риддла. Его лицо снова закрылось пустой маской, не выражая ничего, но она заметила в его глазах странное мерцание. Гермиона не была полностью уверена, но, может, это было беспокойство? – Без них непросто, – прошептала она. – Наверное, – тихо сказал Риддл. – А что случилось с твоими родителями? – мягко спросила Гермиона. Она знала, что с ними произошло. Но она не знала, что чувствовал по этому поводу Риддл. До того, как оказаться в прошлом, она думала, что Волдеморту было совершенно наплевать, что стало с его родителями. Но теперь она не была в этом так уверена. Риддл колебался, но потом стал рассказывать ей вполголоса: – Моя мать умерла при родах. Именно поэтому я вырос в детском приюте. – А что с твоим отцом? – осторожно спросила Гермиона. Риддл отвернулся от нее. – Он отрекся от меня. Он никогда меня не хотел, – тихо сказал он. – Значит, он все еще жив? Риддл посмотрел на свои руки. – Нет, но я встречался с ним до его смерти. – Как все прошло? – поинтересовалась Гермиона, успокаивающе взяв его за руку. Сначала Риддл застыл, почувствовав ладонь Гермионы на своей руке, но потом все же расслабился. – Я с самого начала и не ожидал многого. Он… презирал меня. Сказал мне, что я не достоин носить его имя… – Мне очень жаль, – произнесла Гермиона, мягко сжав его руку. – Не стоит. Это в прошлом. – Да, но иногда не так просто покончить с прошлым, – сказала девушка, грустно улыбнувшись двойному смыслу своих слов. Она снова сжала руку Риддла, сказав: – Теперь давай займемся чем-то менее угнетающим. Гермиона взяла сумочку и, открыв ее, нахмурилась. – Ммм… По-моему они должны быть тут… где-то… надеюсь. Потом она повернула запястье, и в ее руку приземлилась палочка. Риддл с любопытством наблюдал, как она ткнула палочкой в сумочку, при этом пробормотав: – Акцио карты Рона. Через пару секунд из сумочки вылетела потрепанная колода карт. Гермиона поймала ее и торжествующе посмотрела на Риддла. – Ха! Я так и знала, что они все еще были там. Риддл изящно выгнул бровь и сказал: – А теперь мы… что конкретно будем делать? – Играть в покер, конечно, – Гермиона лукаво усмехнулась. – Ты только что осмелилась бросить мне вызов? – Риддл ей ухмыльнулся. Гермиона ухмыльнулась в ответ и взмахнула палочкой над колодой. Карты мгновенно стали летать, как будто раздавались невидимой рукой. Ребята хорошо проводили время, играя в карты, хотя Гермиона быстро поняла, что не шла ни в какое сравнение с Риддлом. Ну, она была не слишком-то удивлена, ведь и без игральных карт он идеально блефовал. Гермиона наполняла бокалы, когда ее взгляд упал на старые часы, висящие на стене напротив них. Почти двенадцать. Она и не заметила, как быстро пролетело время. – Ох, мы чуть не пропустили Новый год! – взволнованно сказала она, схватив и тряся руку Риддла. Он весело посмотрел на ее покрасневшее лицо, а потом перевел взгляд на часы. Гермиона проигнорировала его усмешку и продолжала сжимать его руку, наблюдая за стрелками старых часов. И они пробили двенадцать. Новый, – старый, – год начался! Было немного странно праздновать начало года более пятидесяти лет в прошлом, но Гермиона все равно наслаждалась этим. Она повернулась к Риддлу и обняла его. Казалось, что это стало уже обычным жестом… – С новым 1944 годом, Риддл! – сказала Гермиона и поцеловала его в щеку. Выпустив его из объятий, она весело заметила на его всегда очень бледных щеках странный румянец. – Я думаю, что ты можешь звать меня просто Том, – посмотрев на нее, тихо сказал Риддл. Гермиона даже растерялась, но поскольку находилась в приподнятом настроении, она улыбнулась ему и сказала: – Ты уверен? Ведь Гермиона – ужасно длинное имя. Риддл улыбнулся ей одной из своих редких, искренних улыбок, которые делали его еще более красивым, и кивнул. Они продолжали сидеть, удобно устроившись на диване, и смотрели на потрескивающий в камине огонь. Потом Риддл потянулся за бокалом вина, стоящем на столе, и когда он наклонился вперед, рукав его свитера немного задрался, и Гермиона снова заметила этот странный шрам на его предплечье. Она видела его, когда залечивала травмы слизеринца. Это был огромный и довольно уродливый шрам. Гермиона вспомнила, что он начинался на внутренней стороне его левого предплечья и тянулся почти по всей длине руки, заканчиваясь около плеча. Шрам выглядел старым, и чтобы остался такой след, должен был быть очень глубокий порез. Гермионе стало интересно, как он получил этот шрам. После того, как Риддл поставил свой бокал обратно на стол, гриффиндорка наклонилась к нему и, мягко коснувшись шрама, спросила: – Как ты получил его? Гермиона заметила, как Риддл напрягся, почувствовав ее ладонь на своем шраме, и быстро отдернул руку. Он попытался поспешно опустить рукав свитера, чтобы снова скрыть рубец. – Ммм… никак. Девушка нахмурила брови и произнесла, стараясь говорить непринужденно: – Да ладно, он же от чего-то появился. Что ты сделал? Отбивался от дракона? Или, может быть, гиппогрифа? Риддл взглянул на нее, но затем снова отвернулся. Гермиона удивилась, когда он все же ответил ей вполголоса: – Это случилось во время летних каникул. После его слов глаза Гермионы расширились. Ее взгляд вернулся на его руку, где под свитером скрывался шрам. Если он получил его во время летних каникул, значит, Риддл находился в детском приюте, когда это произошло. – Что случилось? – осторожно спросила Гермиона. Риддл взглянул на нее. На его лицо вернулась пустая маска, но она не обманула Гермиону. Она уже немного научилась читать его эмоции и знала, что ему было далеко не так безразлично, как он хотел показать это. Девушка придвинулась поближе к нему и осторожно взяла его за руку, почувствовав, как он снова напрягся от прикосновения, но на этот раз Риддл не вздрогнул. Гермиона догадалась, что в те летние каникулы случилось что-то плохое. Но она не хотела заставлять его рассказывать. Если он не готов открыться ей, значит, ей не нужно это знать. Поэтому они просто продолжали сидеть на диване и смотреть на трещащее пламя в камине, а Гермиона по-прежнему держала его за руку. Спустя некоторое время Риддл неожиданно снова заговорил: – Я получил его после того, как вернулся в Лондон после второго курса в Хогвартсе, – он посмотрел в ее лицо, а затем отвернулся к огню, продолжив: – Миссис Коул, покровительница детского приюта, уже сменилась Картером. Но перед своим уходом она рассказала ему всякие ужасные истории обо мне. Риддл помолчал, а потом горько добавил: – Знаешь, эта женщина всегда ненавидела меня. Она думала, что я какой-то опасный псих, потому что вокруг меня происходили странные вещи. – Потому что ты волшебник? – нежно спросила Гермиона. – Да, – твердо ответил Риддл, смотря на нее своими невероятными глазами. – И она без колебаний сказала Картеру, что я доставляю проблемы. – Что он сделал? – спросила Гермиона, не уверенная в том, что действительно хочет знать ответ. – Поначалу ничего. Он просто закрывал на меня глаза, – сказал ей Риддл странно безразличным голосом. – Но потом посреди каникул он вызвал меня к себе в кабинет. Придя туда, я увидел на его столе книгу. Это была моя книга… из библиотеки Хогвартса. Гермиона уставилась на него. – О волшебстве? – обеспокоенно спросила она. Риддл кивнул. – Я спрятал ее в своей комнате и даже не думал, что кто-то сможет найти ее. Картер, видимо, обыскал мою комнату, – равнодушно продолжил он. Юноша замолчал, устремив взгляд на пламя. Спустя некоторое время он резко повернулся к Гермионе. – Картер был в ярости. Сказал, что эта книга – богохульство, и сжег ее. А потом он потащил меня туда. Гермиона не сомневалась, что он говорил о подвальной комнате, где она нашла его. Девушка успокаивающе сжала его руку. – Знаешь, миссис Коул никогда не любила меня, но, по крайней мере, она никогда меня не била, – сказал Риддл пустым голосом. Затем он поднял левую руку и немного закатал рукав свитера, обнажая шрам. – Перед тем, как Картер ушел, он наступил на мою руку и порезал ее ножом. Гермиона вздрогнула, проскользив взглядом по ужасающему шраму на руке. Но она еще больше поразилась, когда Риддл невесело рассмеялся. – Он сказал мне, что если еще раз найдет что-то похожее на эту книгу – он убьет меня. Гермиона недоверчиво взглянула на его лицо. Риддл неотрывно смотрел на шрам, скользя пальцем по омраченной коже. – После его ухода мне было ужасно больно. Я не знаю, сколько времени я провел в запертой комнате, но рана заразилась, и у меня началась лихорадка. Я думаю, что моя магия каким-то образом спасла меня, удерживая меня в живых. Иначе, я бы, конечно, умер. Риддл закончил свою историю таким же безразличным голосом, каким и начал ее. Гермиона была в шоке. Она знала, что расти в детском приюте для него было очень трудно, но это оказалось просто ужасно. Девушка прижалась к нему, прошептав дрожащим голосом: – Мне очень жаль. Риддл посмотрел на нее с недоумением на лице. – Я даже не знала, насколько это было для тебя тяжело, – тихо сказала Гермиона. – Никто не знал, – ответил Риддл, видимо, озадаченный ее состраданием. – И никого это не волновало. Гермионе стало грустно от того, что в его голосе не слышалось никакой горечи. Казалось, что он уже смирился с этим фактом. Она глубоко вздохнула и положила голову ему на плечо, закрыв глаза. – Меня волнует. Том ничего не ответил, но позволил ей и дальше прижиматься к нему.Глава 15. Дружба между врагами?
8 ноября 2014 г. в 19:07
– Я вернусь за этим. Подожди здесь, я быстро, – сказала ДеСерто и мгновенно повернулась на месте, аппарировав.
Риддл разочарованно вздохнул. Он знал, почему она оставила его здесь. Если бы гриффиндорка забрала его с собой в Косой Переулок, он бы наверняка остался там, и она ни за что бы не смогла снова убедить его выйти из Дырявого Котла. Юноша вообще не хотел отмечать Новый Год. Риддл просто ненавидел этот праздник!
Новый год – это день, когда он родился, и день, когда умерла его мать. Парень действительно не понимал, почему должен его праздновать. Ведь с того самого дня ему пришлось жить в этом омерзительном детском приюте. Оставшемуся без матери, которая умерла при родах, и покинутому своим отцом, который отрекся от него.
Риддл вздохнул и посмотрел на часы. ДеСерто не было уже несколько минут. Он немного заскучал, поэтому решил пройтись по переулку и вскоре вышел из него на главную дорогу. Риддл узнал улицу, но ничуть не удивился этому, ведь сколько он себя помнил, он всегда бродил по закоулкам Лондона. Юноша сделал бы все, лишь бы сбежать из приюта, пусть даже на несколько часов. Риддл прислонился к стене дома, наблюдая за происходящим на улице. ДеСерто появится в том же переулке, поэтому он не хотел уходить далеко. Слизеринец продолжал стоять на том же месте, опираясь на стену, как вдруг перед ним остановился старенький серый автомобиль. Глаза Риддла расширились от шока, а кровь похолодела, когда он узнал человека, вышедшего из машины.
– Том! – резко зарычал Картер.
Прежде чем парень успел среагировать, Картер возник рядом с ним, крепко схватив за плечо. Он дернул Риддла к машине и открыл пассажирскую дверцу, швырнув того в салон, в потом закрыл дверь перед лицом юноши и даже запер ее на ключ. Риддлу оставалось только беспомощно наблюдать широко раскрытыми глазами, как Картер обошел машину, сев на водительское сидение, а потом завел двигатель, и они поехали.
– У тебя большие проблемы, – угрожающе прошипел Картер.
Риддл сжал руки в кулаки, чувствуя, как ногти впились в кожу. Угроза Картера продолжала висеть в воздухе, пока машина не остановилась перед ненавистным квадратным зданием. Мужчина вышел из автомобиля, открыл пассажирскую дверь и, снова схватив Риддла за руку, жестко вытащил его на улицу. Картер волочил юношу до самой входной двери приюта, а потом грубо втолкнул Риддла внутрь. Слизеринец потерял равновесие и всем весом рухнул на плечо, застонав от боли. Мужчина зашел в прихожую и подошел к лежащему Риддлу.
– Вставай, бесполезная сволочь! – прорычал он, схватив парня за шиворот и насильно подняв его.
Риддл вздрогнул, когда Картер схватил его за ушибленное плечо, а потом потащил через прихожую в холл и к лестнице, ведущей в подвал.
– Нет, – прошептал юноша.
Картер проигнорировал его протесты, только усилив свою хватку, продолжая волочить Риддла вниз по лестнице. Они уже почти спустились в подвал, когда Картер со всей силы толкнул парня, и тот скатился с последних ступенек, сильно ударившись о бетонный пол. Риддл попытался снова встать, чувствуя, как из колен и ладоней течет кровь, но Картер опять схватил его и потащил к ржавой металлической двери, бросив в тесную комнатку. Юноша так надеялся, что больше никогда не увидит эту тюремную клетку. Прежде чем он успел подняться, Картер зашел в комнату и закрыл за собой дверь.
– Ты думаешь, что смог бы остаться безнаказанным? – холодно спросил он.
Риддл сел и посмотрел на стоящего у двери мужчину.
– Ты не подчинился мне и убежал, Том. На этот раз ты зашел слишком далеко, – Картер угрожающе шагнул к Риддлу. – Мне придется сильно наказать тебя, чтобы ты не повторил это вновь.
Картер подошел к парню и посмотрел на него. Риддл вздрогнул.
– Сними рубашку! – приказал мужчина таким голосом, что не подчиниться было нельзя.
Риддл поднял взгляд на Картера, зная, что этот человек собирается с ним сделать. Слизеринец не думал, что снова сможет вытерпеть эту боль. Он надеялся, что больше никогда не увидит Картера. Внезапно мужчина набросился на него, так сильно ударив в лицо, что Риддл завалился на бок.
– Я сказал, сними рубашку, никчемный ублюдок! – яростно закричал Картер.
Риддл поспешно сел. Он чувствовал кровь, текущую из уголка рта, когда начал расстегивать рубашку трясущимися пальцами. Парень снял одежду, положив ее на пол. Теперь он стоял на коленях перед Картером раздетый до пояса.
– Я уже достаточно долго мирился с твоей ненормальностью. Теперь я научу тебя уважать меня раз и навсегда.
Картер уставился на него своими безжалостными глазами, медленно снимая ремень. Риддл наблюдал, как Картер обмотал один конец ремня вокруг своей правой руки, а потом юноша закрыл глаза. Ненавистный человек обошел вокруг него и остановился за спиной. Риддл стиснул зубы и приготовился к первому удару.
Он слышал, как Картер размахнулся. Жесткий кожаный ремень беспощадно ударил Риддла по спине, и он резко глотнул воздуха, когда ремень рассек его кожу. За этим быстро посыпались следующие удары. Каждый приносил острую боль. Вскоре Риддл уже ощущал порезы на коже, и по его спине потекла теплая кровь. Боль становилась невыносимой. Но удары продолжали поражать его. Юноша больше не мог сдерживаться, и когда на него жестко обрушился следующий удар, слизеринец задохнулся от боли. Но Картер не останавливался, неустанно продолжая бить Риддла. Удары обрушались на него, каждый мучительнее предыдущего. Риддл согнулся от боли и потерял равновесие, упав на грязный пол и свернувшись в клубок. Его спина пылала как в огне, было так больно, что он чувствовал себя, как в бреду. Он лишь отдаленно заметил, как Картер подошел к нему и безжалостно ударил его в бок, а потом схватил Риддла за волосы и дернул парня вверх.
Юноша застонал от боли, а Картер злобно зарычал на него:
– Я еще не закончил, урод!
Он отпустил волосы Риддла и поправил хватку на ремне. Слизеринец пытался оставаться в сидячем положении, поскольку знал, что если он снова упадет, то Картер будет бить еще сильнее. Следующий удар невыносимо пронзил спину, Риддл даже закусил губу, чтобы не закричать. Он больше не мог терпеть, но знал, что Картер все равно не остановится, пока Риддл не будет полностью сломлен.