---
Они шли по узкой тропе. Зимние сапоги Гермионы утопали в мягком, холодном снегу на каждом шагу. Она вдыхала прохладный зимний воздух, скользя взглядом по дикой местности Шотландских гор. Девушка улыбнулась. – Красиво, не правда ли? – повернувшись к Тому, сказала она. Он шел за ней, и холодный зимний ветер трепал его темные волосы. Том безразлично посмотрел на нее, и Гермионе показалось, что она увидела, как его губы дернулись в легкой улыбке. Они все продолжали идти, когда вновь начался снегопад. Крупные, плотные снежинки опускались на уже заснеженные горы и на двух странников, идущих по нетронутой природе. Гермиона плотнее завернула вокруг себя теплую мантию. Начинало холодать. Но стоило ей подумать, что неплохо бы аппарировать обратно в палатку, как она увидела в скале расщелину, сформировавшуюся в небольшую пещеру. Внутри было сухо, и она смогла бы укрыть их от ветра и снега. – Давай немного передохнем, – предложила она, указывая на защищенное место в отвесной скале. Он кивнул, и Гермиона направилась к маленькой пещерке. Зайдя в нее, девушка села, облокотившись спиной о стену скалы. Том сел рядом с ней, и Гермиона улыбнулась ему. – Теперь нам нужно немного тепла, да? – спросила она, повернув запястье, и в ее руку приземлилась палочка. – Фервентер Тектум, – взмахнув, прошептала Гермиона. Из палочки не вылетело никакого луча, но холодный ветер мгновенно стих, и воздух вокруг них начал заметно нагреваться. Через несколько мгновений стало уже достаточно тепло, и они сняли зимние мантии. Гермиона удовлетворенно вздохнула и откинула голову к стене. – Вот так намного лучше, – прошептала она. Некоторое время они сидели в этой небольшой защищенной пещере. Гермиона наблюдала, как падают снежинки, добавляясь к толстому слою снега, который покрывал землю за пределами их укрытия. – Могу я спросить? – вдруг сказал Том. Гермиона повернула голову, взглянув на него. Он вновь смотрел на нее через свою непроницаемую, пустую маску. – Конечно, – медленно произнесла Гермиона. – Вчера ты аппарировала нас из приюта прямо в Дырявый Котел, – тихо сказал Том, и Гермиона мгновенно напряглась, поняв, к чему он ведет. – Как ты это сделала? Девушка смотрела на него с широко раскрытыми глазами. Что она могла ему сказать? Он ведь прав. Гермиона вообще об этом не задумывалась, но ведь аппарировать внутри Косого Переулка было невозможно. Хотя она смогла это сделать. Разумеется, она знала, как ей это удалось: Гермиона снова воспользовалась Старшей Магией, прорвав защиту. Но Том не должен это узнать. Гриффиндорка снова взглянула на Тома, а он продолжал пристально смотреть в ответ. – Это было не так трудно, – сказала Гермиона, пытаясь преуменьшить значимость. – Ничего… – Ничего особенного, – прервал Том, заканчивая за нее предложение. – Ты уже говорила это – о защитных заклинаниях Министерства против использования магии несовершеннолетними, которые тебе каким-то образом тоже удалось отключить. Что, кстати, также невозможно, – спокойно сказал Том, но Гермиона знала, что сейчас он очень заинтересован этим. – Так как же ты аппарировала через сильнейшую защиту? – продолжил он. – И, пожалуйста, не говори мне, что в этом нет ничего особенного, потому что это не так. Том уставился на нее, вопросительно подняв брови. Гермиона занервничала. О том, чтобы сказать ему правду, не было и речи. Если она расскажет о Старшей Магии, то ей придется рассказать ему и о Старшей Палочке, а потом и о путешествии во времени. Тогда почему бы сразу не упомянуть Лорда Волдеморта и войну? А если она сообщит ему и это, то почему бы и не выдать всю информацию о Гарри Поттере? Гермиона устало вздохнула. Она ничего не могла рассказать Тому, но в то же время и не хотела ему лгать. – Ну, мой дорогой Том, так уж выходит, что я удивительная ведьма. И ты стал свидетелем моих невероятных, выдающихся магических способностей, – сказала Гермиона притворно тщеславным голосом, решив обернуть все в шутку вместо правдивого ответа. Том сразу же нахмурился. Конечно, теперь он на нее рассердился. Но сейчас Гермиона была не в силах это изменить. Она не может быть честна с ним, по крайней мере, не на эту тему. «Он справится с этим», – рассуждала она сама с собой. Гермиона нервно теребила прядь волос и взглянула на Тома, который продолжал смотреть на нее прищуренными глазами. Казалось, сейчас он был сильно раздражен. Девушка почувствовала себя виноватой, потому что не могла раскрыть ему правду. Но когда Том так яростно впивался в нее взглядом, она кое-что поняла. Если бы слизеринец так рассерженно смотрел на нее несколько недель назад, она бы очень его испугалась. И она бы не стала чувствовать себя виноватой за то, что солгала ему. Гермиона даже не заметила, как их отношения кардинально изменились. Ведь если бы в то время она посмела так с ним разговаривать, он бы больше не оставался таким спокойным – он бы прямо сейчас набросился на нее с угрозами или проклятьями. – Гермиона, твоя уклончивость начинает действовать мне на нервы! – наконец раздраженно сказал Том. Она на мгновение задержала взгляд на его недовольном лице и, не сдержавшись, рассмеялась. Том смотрел на смеющуюся Гермиону. Его гнев на ее скрытность был мгновенно забыт. Он никогда не видел, чтобы она так заливисто смеялась. Это был приятный и даже какой-то невинный звук. Для Тома в ней открылся совершенно новый аспект. Настороженность, постоянно окружающая ее, как стена, полностью исчезла. Казалось, что сейчас он впервые увидел настоящую Гермиону. Юноша и не подозревал, что она могла быть такой свободной и непринужденной. Том даже немного растерялся от того, какой прямо сейчас она выглядела красивой. Она будто излучала безмятежность. Смех Гермионы немного утих, хотя хихиканья все еще сотрясали ее тело, когда она весело смотрела на Тома. Ее карие глаза сияли от смеха. Том был пленен этой странной девушкой, сидящей рядом с ним. Гермиона оставалась загадкой. Она была сильной и могущественной ведьмой, но иногда казалась настолько уязвима и хрупка! Она была ярым противником, но в ее действиях было столько доброты! Том продолжал смотреть на нее. Девушка улыбалась так тепло, а ее глаза, глядя на него, захватывающе сияли. Позже Том не сможет объяснить, почему сделал то, что сделал дальше. Казалось, что впервые в жизни его рациональный разум оставил его. Он потянулся к Гермионе, обхватив ладонями ее щеки. Ее красивые глаза удивленно расширились, а Том наклонился вперед и накрыл легким поцелуем ее мягкие, манящие губы. Гермиона была захвачена врасплох, когда почувствовала его губы на своих. Том нежно ее целовал, мягко обхватив ее лицо ладонями. Голова Гермионы закружилась, и она была очень благодарна этим теплым рукам, удерживающим ее на месте. Девушка закрыла глаза, полностью отдавшись этому блаженному моменту. Том оторвался от нее, и Гермиона вновь открыла глаза, взглянув на его лицо. Парень разглядывал ее своими невероятными серыми глазами, и в них отражалось требовательное ожидание и даже немного самодовольства. Но Гермиону было не так легко обмануть, она научилась заглядывать под его многочисленные маски. Прямо сейчас он и был в маске. Гермиона устремила взгляд прямо в его глаза и смогла это разглядеть. Помимо самодовольства, которое он, безусловно, испытывал, было кое-что еще. И если гриффиндорка не слишком ошибалась, то в данный момент Том чувствовал себя немного неуверенно. Может быть, даже боялся быть отвергнутым. Недолго думая, она потянулась к нему и нежно положила руку ему на плечо, прижавшись к юноше. На этот раз расширились глаза Тома, когда Гермиона прижалась губами к его губам. Но его удивление быстро прошло, и он ответил на ее поцелуй. Девушка почувствовала, как он обнял ее за талию, притянув еще ближе к себе. Гермиона провела рукой по его шелковистым черным, как смоль, волосам, углубив поцелуй. Это ощущалось так хорошо и правильно. Давно потерянное счастье снова овладевало Гермионой. С тех пор, когда она в последний раз чувствовала это счастье, прошло очень много времени. Почему она должна снова ненавидеть Тома? Прямо сейчас она не могла этого вспомнить. Единственное, что она знала, – это его губы, так чудесно целующие ее, и его руки, так сильно прижимающие ее к своей груди, ощущение его бархатистых волос, его приятный аромат и утешительное тепло, которое излучало его тело. Она чувствовала его руку, скользящую по ее спине и оставляющую за собой приятные мурашки. Том провел рукой по ее спине, шее, и нежно обхватил ее голову, другой рукой все еще прижимая девушку к своему телу. Сердце Гермионы билось невероятно быстро, голова кружилась, и наполняло знакомое чувство бабочек в животе. Том прервал поцелуй, и Гермиона тихо выдохнула, а потом открыла глаза, посмотрев на него. Юноша глядел в ответ, и в его бурных, серых глазах закручивался водоворот эмоций. В них смешалось столько чувств, что она просто не могла распознать их. Но то удовольствие, которое теперь излучал Том, делало его лицо просто потусторонне красивым. То же наслаждение сейчас чувствовала и Гермиона. Она никогда раньше не видела у него такого взгляда. На лице Тома медленно начала появляться улыбка. Сначала приподнялись лишь уголки его губ, но потом парень просто засиял. Гермиона не могла не улыбнуться в ответ. С такой улыбкой Том выглядел невероятно красивым. Даже если бы Гермиона захотела, она бы не смогла себя остановить, поэтому потянулась к нему, вновь коснувшись губами его губ. Потом девушка обняла его и прижалась поближе, положив голову ему на грудь. Все это время она ощущала руки Тома, крепко обнимавшие ее. Они продолжали сидеть, обнявшись, а снег вокруг них все падал и падал, но от холода их защищало заклинание Гермионы и то наслаждение, которое они оба чувствовали.---
Заклинание, которое по-прежнему защищало их маленькое укрытие от снега, начинало постепенно исчезать, но Гермиона не чувствовала холода. Она продолжала прижиматься к Тому, положив голову ему на грудь, а его руки, обнимающие ее, не позволяли ей замерзнуть. Юноша нежно провел пальцами по ее волосам. – Мне нравятся твои волосы, – пробормотал Том вполголоса. Гермиона еще ближе прижалась к нему, довольно вздохнув, а пальцы Тома продолжали нежно ее ласкать. – Ты первый, кто сказал это, – прошептала Гермиона в его свитер. Том наклонился к ней, оставив легкий, покалывающий поцелуй на лбу. – Давай вернемся? – мелодично прошептал ей на ухо Том. Девушка неохотно кивнула головой. Она совсем не желала уходить. Ей хотелось остаться здесь навсегда. В этом маленьком мире, который так уютно отделен от реальной жизни. Печаль и горе забылись. Осталось лишь счастье. Но ее заклинание почти угасло, и в небольшую пещеру подул холодный зимний ветер, вторгаясь в их маленький мир. Гермиона подняла голову, посмотрев на Тома. Юноша как обычно ухмылялся ей, но ее сердце пропустило несколько ударов, когда в его серых глазах она увидела новую сияющую мягкость. Гриффиндорка даже не успела обдумать свои действия, а просто обняла его за шею, потянувшись к нему, и быстро прижалась губами к его губам. Том начал покусывать ее губу, а его руки крепче обернулись вокруг Гермионы, прижимая ее еще ближе к себе. Через какое-то время, за которое ее мозг, казалось, на мгновение перестал работать, Том снова отпустил ее, а потом, вставая, схватил ее за руку и потянул девушку за собой. Они вышли из своего укрытия, которое им предоставила небольшая пещера. Гермиона последовала за Томом, ощущая его теплую руку, сжимающую ее ладонь. Девушка до сих пор испытывала головокружение, а чувство бабочек в животе никак не хотело покидать ее. И Гермиона знала, что эти чувства просто прекрасные. Она была так уверена, что они уже покинули ее навсегда. С того ужасного дня в Министерстве Магии Гермиона не сомневалась, что больше никогда не испытает их снова. Но сейчас, смотря на человека, идущего перед ней, она ощущала себя невероятно счастливой. Девушка смотрела на гладкие темные волосы Тома, на его широкие плечи и на бледную руку, вдруг так нежно держащую ее. Сердце Гермионы пропустило несколько ударов. Существовало так много причин, почему она не должна так себя чувствовать, почему это было предосудительным. Но все ее сомнения задушились невероятной радостью, которую она теперь испытывала. Они вошли в волшебную палатку. Как ни странно, но когда Том наконец отпустил ее руку, Гермиона почувствовала пустоту. – Если честно, то я не хотел идти на эту прогулку, но должен признать, что она оказалась очень приятной, – садясь на диван, с широкой ухмылкой сказал Том. Гермиона почувствовала румянец на лице и очень удивилась этому. Обычно ее было не так легко смутить. Но казалось, что Том оказывал на нее огромное влияние. «Рядом с ним я веду себя очень странно, – думала она, подходя к слизеринцу. – С самой первой встречи». Гермиона села рядом с Томом на диване, но не решалась придвинуться ближе. На самом деле, девушка чувствовала себя немного неуверенной. Или не уверенной в чувствах Тома, если на то пошло. Поэтому она взглянула на него. Он беспечно закинул руку на спинку дивана, продолжая самоуверенно ухмыляться. Гермиона старалась не обращать внимания на его самодовольство, ведь игнорируя ухмылку, она по-прежнему могла видеть в его серых глазах, смотрящих на нее, мягкость. Гермиона закусила губу, разглядывая Тома. Она уже поцеловала его, что было слишком приятным, чтобы теперь в этом сомневаться. Поэтому сейчас она решила просто доверять своим инстинктам. Девушка нерешительно пересела поближе к Тому, оказавшись рядом с ним. Он будто ждал этого и поднял руку со спинки дивана, обернув ее вокруг Гермионы и притянув девушку к своей груди. Она тихо вздохнула и закрыла глаза. Прошло уже столько времени, когда в последний раз кто-то обнимал ее. Просто держал. Сейчас, в этот самый момент, Гермиона поняла, как сильно скучала по этому. Через какое-то время она решила высказать то, что уже долго крутилось у нее в голове, потому что Том невероятно нежно поцеловал ее. «Точнее, потому что он перестал проклинать меня при каждом удобном случае». – Я думала, что не нравлюсь тебе, – тихо прошептала Гермиона. Том немного передвинулся, чуть жестче обвив руку вокруг девушки и пальцами нежно лаская ее щеку. – Если мне не изменяет память, то это ты спровоцировала между нами маленькую ссору. Поэтому, это мне стоит спросить, почему ты возненавидела меня с самого начала нашего знакомства, – дразнящее произнес он. Гермиона уставилась в лицо Тома, приготовившись сказать ему, что это не она начала между ними эту «войну». Но вместо этого она выпалила: – Я не ненавижу тебя, Том. Гермиона в шоке распахнула глаза, поняв, что сказанное ей – чистая правда. Она могла бы ненавидеть Волдеморта всей своей сущностью, каждой частичкой души. Том и есть Волдеморт. Но сейчас не осталось никакой ненависти. Видимо, эта раскаленная ненависть – ее постоянный спутник на протяжении последних двух лет – оставила ее. Смотреть в эти серые глаза, больше не чувствуя ненависти и страха, было настоящим облегчением. Но самым большим счастьем было то, что эта всепоглощающая ненависть уже не горела в красивых серых глазах. Гермиона изумленно смотрела в его прекрасные глаза, и Том перестал ухмыляться, не отрывая от девушки взгляда. Она видела, как в его глазах что-то мерцало. Но оно исчезло быстрее, чем у нее был шанс распознать эту эмоцию. Неожиданно юноша наклонился, прижавшись к ней губами. Гермиона закрыла глаза, вновь почувствовав его поцелуй. Хотя на этот раз Том больше не был так нежен, почти отчаянно впиваясь губами в ее губы. Он был менее сдержан, более решителен. Его руки обхватили ее сильно и требовательно, а Гермиона обняла его за шею и еще ближе притянула к себе, с такой же страстью отвечая на его поцелуй. «Этот поцелуй отличается от первого, но столь же захватывающий и приятный», – подумала она, чувствуя, как его руки блуждают по ее телу, а каждое прикосновение оставляет за собой горящие, покалывающие ощущения на коже.---
Немного позже Гермиона стояла в небольшой ванной, в шоке уставившись на свое отражение. Как же это произошло? Что она наделала? Должно быть, ее разум на мгновение отключился. Раньше с ней такого никогда не происходило. Она ведь рациональный человек. Девушка рассматривала свое отражение, остановив взгляд на губах. Почему она позволила ему поцеловать себя? Это неправильно по многим причинам. Или она забыла, кто он? Неужели ей нужно произнести это по буквам? Он – Лорд Волдеморт! Темный Лорд, ради всего святого! Тот самый человек, который убил почти всех ее друзей. Монстр, который обрушил войну на целую страну и, кстати, уничтожил ее жизнь. Как такое возможно, что Гермиона чувствовала что-то, кроме отвращения, при поцелуях с ним? Но худшим было то, что она не только позволила ему поцеловать себя, а даже сама его поцеловала. Ну что с ней не так? Она еще и наслаждалась этим. Как она могла? Гермиона испытывала к себе отвращение. В какой-то момент ей все настолько понравилось, что она даже забыла, кем он был. Кем он должен был стать. «Но он совершенно другой!» – заговорил в ее голове тихий голос. Гермионе неохотно пришлось признать, что это отчасти правда. Разумеется, между Томом Риддлом и Лордом Волдемортом были различия. Том, определенно, более человечный, чем его будущее я. Но разве этого достаточно? Гермиона проскользила пальцами по губам, по-прежнему отрешенно смотря на свое отражение. Сегодня она сказала Тому важные слова, но действительно ли она простила его? Простила за то, что он сделал с ней в будущем? Гермиона даже не знала – имела ли она право прощать его? Все-таки она не умерла. Погибли лишь ее друзья. А вместе с ними бесчисленные невинные люди. Хотя, с другой стороны, как она могла винить Тома за то, что с ней сделал Волдеморт? Конечно, это один и тот же человек, но Том пока невиновен в том, что с ней произошло. Она ведь будет к нему несправедлива, обвиняя его в преступлениях, которые еще даже не произошли? За последнюю неделю Гермиона практически жила с Томом. Она видела его истинную сущность. Он определенно не был очень добрым человеком, но и не проявлял ужасающей жестокости. По крайней мере, не всегда. Он ей нравился. А еще она испытывала к нему странное чувство ответственности. С Томом случилось так много плохого. И теперь, когда Гермиона знала об этом, она могла понять, почему он начал так сильно ненавидеть людей. «Но он все равно Темный Лорд!» Гермиона глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Но это не сработало, и девушка подумала о кое-чем другом, что тревожило ее. Когда Том поцеловал ее, у нее проснулось это чувство. Чувство, которое она похоронила, думая, что уже навсегда потеряла. В своей жизни Гермиона не так часто испытывала его, но каждый раз оно накрывало ее с головой. Впервые девушка почувствовала это давным-давно. Гермиона нежно улыбнулась, вспомнив Саймона Хиллсона, соседского мальчика. Он ей очень нравился. Глупая детская влюбленность. Но все же это было то же самое чувство, когда он наконец-то поцеловал ее летом, перед ее отъездом в Хогвартс. Потом был Виктор Крам. Гермиона была так польщена, когда Виктор проявил к ней интерес, ведь он был старше ее. Хотя их отношения и не продлились долго, Гермиона все равно помнила, как счастливо они вместе проводили время. А потом… потом был Рон. Гермиона глубоко задышала, когда ее мысли обратились к последнему парню. Хотя парень – это неправильно слово, чтобы описать то, кем для нее был Рон. Он был ее спутник, друг, возлюбленный. Он был ее миром, всем для нее. Гермиона очень сильно его любила. Она была уверена, что в один прекрасный день они поженятся, чтобы всегда быть вместе. Но потом все и произошло: началась война, и Рон умер. Эта война столько у нее забрала. Она уничтожила Гермиону. Ломались кусочек за кусочком. И эти образы… эти ужасные образы… они никогда не оставляли ее в покое… Когда началась война, в которой погибло слишком много близких Гермионы, она и себя почувствовала мертвой. Гриффиндорка продолжала сражаться, пытаясь выполнить свою миссию, но внутри чувствовала лишь пустоту. Будто она попала в ловушку кошмара. Словно из нее высасывалась душа. Она потеряла все: своих друзей, свою семью, Рона, и все это заменилось невыносимым горем. В некоторым смысле существование Гермионы было хуже смерти, и часто девушка молча просила Смерть забрать ее. Как она забрала ее друзей. Гермиона открыла кран и, подставив ладони, погрузила лицо в холодную воду, а потом потянулась за полотенцем. Когда Том поцеловал ее, то ужасная пустота перестала разрывать ее. Он сумел отогнать невыносимое чувство одиночества, съедающее ее. Гермиона смогла забыть его и почувствовать себя снова живой. Том обнимал ее, успокаивал и целовал. Если быть честной с собой, то она должна была признать, что наслаждалась каждой минутой. Она никак не могла вспомнить, когда в ее чувствах к Тому произошли эти изменения, но теперь это было очевидно. Оказавшись в сороковых и впервые встретив Тома, Гермиона ненавидела его. Она ненавидела его с той же яростью, с которой ненавидела Лорда Волдеморта. Том сам не позволил ей поступить иначе. Он был холодным, безжалостным и жестоким. Таким же, как его будущее я. Но теперь ненависти больше не было. От нее не осталось и следа. Все очень изменилось. И когда Том поцеловал ее, Гермионой овладело совершенно иное чувство. «Но он остается Лордом Волдемортом», – с тоской подумала девушка.---
Том расхаживал по комнате. Сейчас в его голове кружился миллион мыслей. Сначала парень был немного растерян своей внезапной импульсивностью, ведь раньше он никогда не поступал так, по крайней мере, когда дело касалось девушек. Обычно девушки не заставляли его нервничать. Том просто использовал свое обаяние, и они готовы были сделать для него все, что угодно. Честно говоря, это не было большой проблемой. Поэтому у слизеринца было много опыта с противоположным полом. Он не просто целовался с ними, но он еще и спал со многими девушками. Хотя все эти дуры для него были не важны. Он никогда не заботился о них, думал лишь о собственном удовольствии. И если девушка начинала выдвигать требования и просто наскучивала Тому, он, не задумываясь, быстро бросал ее. Ведь девушек так много, а заполучить их очень легко. С его внешностью и обаянием у него не было проблем затащить девушку к себе в постель. И можно с уверенностью сказать, что ни одной из них не удавалось заставить его нервничать. Но что же сейчас заставило его действовать так стремительно? Этот вопрос снова и снова проносился в голове Тома. Но был еще и другой, пожалуй, самый важный: что тянуло его к этой девушке, которую он только что так импульсивно поцеловал? Да, сомнений не было – его влекло к ней. Теперь Том вспомнил, что это притяжение длится уже очень долго. Правда, вначале это влечение подпитывалось скорее ненавистью, а не чем-то другим. Девушка его игнорировала, и для Тома это было в новинку. Она раздражала его, но не более того. А после их дуэли на уроке Защиты и дерзости Гермионы он начал видеть ее в качестве противника. Он должен был побороть и покорить ее. Теперь стимул изменился, но результат остался прежним. Его влекло к ней. Это необъяснимое притяжение запутало его и привело к тому, что он поцеловал ее. Но теперь Том понял. Когда он поцеловал ее, прижимая так близко к себе, он наконец-то смог увидеть причину его влечения к ней. Том перестал расхаживать, сев на диван. Это очень странно, но теперь, поняв мотивацию своих действий, он сильно удивился, что ему потребовалось так много времени для понимания. Всякий раз, когда Гермиона находилась рядом с ним, он испытывал именно это чувство. И очень странно, что эта знакомая эмоция была направлена на нее. Юноша даже не думал, что такое может произойти. Возможно, это и послужило причиной тому, что ему потребовалось так много времени, чтобы признать это чувство. С этой мыслью Том посмотрел на свои руки. На правой руке блестело золотое кольцо. Парень когда-то украл его у Морфина Гонта. «Нет, не украл», – подумал Том, глядя на золотое кольцо с черным камнем. Это кольцо законно принадлежало ему. Он просто забрал его. Том до сих пор помнил ощущение превосходства, когда снимал это кольцо с пальца своего дяди, лежащего без сознания. Этот отупевший от пьянства ублюдок не смог бы остановить его, потому что был отвратительно слабым. Когда Том нанес визит дяде в Литтл-Хэнглтон, у него на уме были несколько другие планы, но не приобретение семейной реликвии. Хотя стоило парню увидеть кольцо, он тут же понял, что оно должно принадлежать только ему и никому больше. Он хотел владеть им. Ему было необходимо заполучить его. И все это сопровождалось именно этим чувством. Хорошо знакомым чувством. Золотое кольцо было лишь примером, одним из множества, когда это чувство, это желание переполняло его. Когда Том смотрел на Гермиону, им овладевало то же самое чувство. Алчность. Как и то кольцо, эта девушка что-то значила. Она была для него важна. Эта ведьма таинственная и очень ценная. «Могущественная...» Том посмотрел на свои руки. Ему пришлось признать это, несмотря на то, насколько это выглядело странно. Но сейчас знакомое алчное чувство было каким-то образом направлено на Гермиону. Слизеринец хотел обладать ею, владеть ею. Она принадлежала ему. Девушка принадлежала ему по праву, как это кольцо. Никому, кроме него, не разрешалось иметь что-то настолько ценное. Хотя приобрести Гермиону будет намного сложнее, чем заполучить кольцо. Том не сможет просто забрать ее, как сделал это с реликвией Гонтов. Ее будет нелегко согнуть по своему желанию и вынудить подчиниться ему, – она слишком сильна и упряма. Но теперь Гермиона принадлежит ему, и он никогда не собирался отказываться от своего права собственности. Том услышал, как открылась дверь, и поднял взгляд. Гермиона вышла из ванной, а у Тома перехватило дыхание, стоило ему снова увидеть на ней ненормально короткую пижаму. Штаны даже наполовину не скрывали ее бедер, а майка была без рукавов и слишком обтягивающая. Девушка улыбнулась ему, хотя Том заметил в ее улыбке нерешительность, а потом запрыгнула к нему на диван. Она повернулась лицом к Тому, поджав под себя ноги и облокотившись на спинку дивана. Том разглядывал ее, снова испытывая собственническое чувство. Гермиона неторопливо уселась на мягкий кожаный диван, который вчера преобразовала из кровати. У девушки промелькнула идея просто сбежать, оставив свои тревожные мысли. Но, к ее огромному раздражению, просто так отказаться от Тома оказалось не легко. Поэтому она по-прежнему оставалась здесь, чувствуя себя довольно усталой, после долгого и насыщенного событиями дня. Гермиона рассматривала Тома, а тот долго и пристально изучал ее. «О чем он думает?» – заинтересовалась Гермиона, вопросительно подняв брови. – Ты ведь не носишь это в Хогвартсе? – спустя какое-то время тихо спросил Том. Гермиона нахмурилась. Что? Она осмотрела себя: на ней была надета ее любимая пижама. Гриффиндорка была невероятно счастлива, найдя ее в сумочке из бисера. «Это так умилительно». Но что у Тома за проблема с ее одеждой? Ладно, эта пижама больше подходит для теплых, летних дней... Хм, может быть, она не так вписывалась в сороковые, как думала. – Что в этом плохого? – Ну, она обтягивающая и… и короткая. Гермиона улыбнулась ему, ткнув в бок. – Мистер Риддл, а ты ханжа, да? – притворно удивленно сказала она. – Нет, я просто не хочу, чтобы эти гриффиндорские идиоты видели тебя в таком виде, – пробормотал Том. Гермиона усмехнулась. – Я не танцую в такой одежде в общей гостиной, если ты боишься именно этого. Потом девушка зевнула и потянулась. – Я устала. Думаю, пора спать. Том внезапно наклонился к Гермионе, и она напряглась. Его рука мягко скользнула по ее плечу, а его губы коснулись ее губ. – Спокойной ночи, Гермиона. – сладко прошептал он ей на ухо. – Спокойной ночи, – взволнованно ответила она. Гермиона больше не могла сопротивляться. К ней вновь вернулось теплое чувство. Чувство, которое было просто неуместно. Оно снова охватило ее и заставило забыть все свои прежние решения. Поэтому, несмотря на то, что ее разум кричал ей остановиться, Гермиона наклонилась к Тому, оставив легкий поцелуй на его губах. Девушка поспешно встала с дивана, так и не увидев его подлую ухмылку. Она подошла к кровати и опустилась на мягкий матрас, укрывшись одеялом. «Что за день», – подумала она, свернувшись в постели. Неужели с тех пор, как она оказалась в сороковых, прошло всего два месяца? Казалось, что гораздо больше. На самом деле это было похоже на совершенно другую жизнь. Гермиона была такой потерянной и одинокой, когда после путешествия во времени на целых пятьдесят лет очутилась на той поляне. И теперь девушка снова находилась в неизвестности, но больше не потерянная, не одинокая. Рядом с ней был Том. Разумеется, ей не стоит забывать, кто он на самом деле, но прошла уже мучительная вечность, когда она в последний раз ощущала безопасность и даже… счастье. Чувствовать себя в безопасности и сохранности в присутствии Тома Риддла – настоящий абсурд. Раньше его имя вызывало в ней только страх и ненависть. Но теперь она должна быть честна с собой: Гермиона была рада, что он рядом. Гермиона заметила, как ее мысли замедлялись и сон захватывал ее разум. Она была уже в полусне, когда в ее голове пробежала последняя мысль. «Как ты можешь быть счастлива, если предаешь своих друзей?» Гермиона беспомощно наблюдала, как Рон развернулся и его глаза расширились от шока, когда он увидел летящее к нему зеленое проклятье. Но было уже слишком поздно, у него не осталось времени уклониться. Луч ударил его прямо в грудь. Гермиона могла только в ужасе смотреть, как он упал на спину, ударившись об пол, и остался неподвижно лежать. Рон был мертв... С Гарри было что-то не так. Ему было больно. И... он тер свой шрам. – Прости, но он слишком силен. Прикончи его! – казалось, каждое слово стоило Гарри огромных усилий. Он закрыл глаза, продолжая держаться за лоб, а все его тело дрожало. Вдруг дрожь прекратилась, и Гарри медленно убрал руки от лица. Но когда он вновь открыл глаза, они больше не были зелеными. Они стали ярко-красными. Гермиона уставилась в его глаза. Они были полны ненависти и... – Гермиона? Гермиона, проснись! Гермиона распахнула глаза, заглянув в пару взволнованных серых глаз. Ее дыхание было быстрым и поверхностным. Девушка попыталась сесть в постели и заметила, как ее всю трясло. Ее плечо сжала теплая рука, поддерживая гриффиндорку. – Гермиона? – спросил ее мягкий голос. Она подняла взгляд, увидев, что Том присел на ее кровать, смотря на нее с тревогой и продолжая успокаивающе сжимать ее плечо. Гермиона глубоко вдохнула и поднесла руки к своему лицу. С удивлением она заметила, что оно все мокрое. Пот? Нет, слезы! Гермиона нахмурилась, а затем посмотрела на Тома. – Кошмар? – тихо спросил он. Гермиона кивнула. – Ты в порядке? – поинтересовался Том. – …Да, – хрипло выдохнула она. Девушка продолжала дрожать и снова легла, закрыв глаза. Том мягко провел по ее щекам, вытирая слезы, а потом встал, намереваясь пойти к своей кровати. Гермиона вновь открыла глаза и, не дав ему уйти, схватила за запястье. – Пожалуйста… останься, – прошептала она. Том взглянул на нее и сел на кровать, забравшись к ней под одеяло. Гермиона быстро прижалась к парню и почувствовала его руки, притянувшие ее к нему. Она закрыла глаза и вдохнула приятный аромат Тома, слушая расслабляющий звук его дыхания. Дрожь, сотрясающая ее тело, медленно ослабевала, ведь руки Тома продолжали утешительно обнимать ее.