Какова цена свободы?

Когда молодыми мы были богами — Нас не волновало, что станется с нами! И в том, что мы делали — не сомневались, Все двери — одна за другой — открывались! Мы к солнцу летели, рискуя сгореть, Рискуя прославиться — начали петь! Мы смело ходили по самому краю — И кто-то сорвался, решив, что летает… И жизнь нас, бывало, на камни кидала; И смерть нас порою в ночи стерегла… Но утро в права свои снова вступало — Развеяв покров и исчадия зла! Любовь — в лоскуты — разрывала сердца нам, И ненависть жгла наши души — в угли! Мы были глухи к наказаньям и карам, И против течений мы плавать могли! И если ты ночью не можешь заснуть; И Ветром свободы полна твоя грудь, — Ты выйди из дома, в ночи растворяясь, — Не зная, но чувствуя и не боясь! Ты вновь Молодых повстречаешь богов… (ОддисС — Молодые Боги) Проснулась я с тяжёлой головой. Бессознательно провела ладонью по волосам, вспоминая и стараясь запомнить обрывки тех сновидений, которые смогли пробиться сквозь тьму забытья. Реальные сны, наполненные эмоциями… Всё пошло по плану. Пока он отвлекал внимание, Бартон без помех забрал всё необходимое и удалился. Люди. Как они собираются победить его, если их спасатели не могут даже договориться. Локи внимательно слушал диалог Капитана Америки и Тони Старка, когда произошёл маленький сюрприз. Его решил навестить его сводный братец. Могучий Тор не мог появиться просто так, ему надо было показать свою божественную сущность: раскаты грома, молнии, расчертившие чёрный бархат неба. Он был всё также самонадеян и заносчив. Резкий рывок и долгое падение вниз с Тором. Я повернулась на другой бок, стараясь проснуться, но не смогла. Мне дали лишь передышку. Сон оборвался, пришла мягкая темнота, дарящая блаженство. Сонный вздох, и я вновь провалилась в пучину сна. — Я думал, ты умер! — тихо произнёс Тор, не выпуская воротник Бога обмана. — Ты скорбел? — Все скорбели? Наш отец… — Твой отец… — тут же перебил Локи. Тор лишь разжал кулак, выпуская воротник Локи. — Он сказал тебе, кто мои родители, верно? — поинтересовался Бог лжи, отойдя от названного брата. — Мы выросли вместе! Вместе играли, вместе шли в бой… Ты забыл всё это? — Я помню себя тенью, отброшенную лучами твоего величия. Я помню, как ты швырнул меня на дно бездны, того, кто был достоин короны! Силуэты начали выцветать, фигуры просто растворялись в ночи, лишь звучали голоса: — Люди стадами забивают друг друга. Им нужен кнут! И я могу его взять. — Решил сделать их свои скотом. — Ну да. — Забудь о тессаракте! Забудь об отравляющей разум мечте! Вернись домой! Удар сердца. Промедление. Надежда, что эти пламенные слова пробились сквозь холодную кожу к сердцу. — У меня нет дома, — слова падали камнепадом, рушилась надежда. И только тихий смех… Я поднялась и заправила постель, потом неторопливо оделась. Сон не шёл из головы. — Что это значит? — обратилась я с вопросом к пустоте. Та безмолвствовала, впрочем, как всегда. Наверно, я просто схожу с ума. Я всегда любила сидеть в тишине, гулять по парку в одиночестве, но сейчас мне было страшно. Я остро нуждалась в собеседнике, в живом человеке, который мог меня выслушать. Но его не было. Кто-то принёс в мою комнату моё оружие — шест. Я смогла его спокойно рассмотреть: гладкий железный шест, заканчивающийся фигуркой, напоминающёй очертанием перо или листок. Даже скорее копьё, а не шест. Я не смогла побороть дурацкого желания и провела по кромке «листа» указательным пальцем. И, конечно, тут же порезалась. — Первая кровь, — усмешка слетела с губ, а я опустила жезл на пол и, держа его, прислонилась лбом к своеобразному древку копья. Разгорячённой кожи приятно коснулся прохладный металл. — Мы теперь вместе, — прошептала я, прикрывая глаза. Почему-то я всегда верила, что у вещей есть душа, вложенная мастером или хозяином. С каким чувством человек или природа создавали, хранили, использовали предмет, такое он и отдаст обратно. К примеру, когда я сильно злилась, то ничего не могла найти в доме. Все словно прятались от меня. Или, что ещё хуже, могли упасть, больно ударив. — Сегодня мы планируем одну операцию. Ты будешь участвовать. Задача: сторожить самолёт и ждать господина. Ты меня слышала? — Бартон вошёл без стука и после тирады рассматривал меня. — Вполне, во сколько вылет? — я подняла голову и отложила оружие. — В полдень, а сейчас десять, — предупреждая мой вопрос, ответил Стрелок. — Можно я схожу куда-нибудь перекусить? Ваша еда из бистро у меня уже поперёк горла стоит. Я на час. — Хорошо, но не больше, — Бартон вышел, за ним сразу же выскочила я с кредиткой в кармане и понеслась к выходу, к живому миру, не наполненному марионетками. В кафе было мало народу, так как сейчас было начало рабочего дня. Я расположилась у столика перед окном, наблюдая за просыпающимся городом. Я уже допивала горячий чай, когда в кафешку зашла блондинка, которая ругалась с кем-то по телефону. Но вот она сказала последнее слово и захлопнула телефон, а потом огляделась, заметив меня. Глаза её заблестели, на губах заиграла хищная улыбка. — Авель! Неважно выглядишь, — поприветствовала она меня, садясь за мой столик. — Я — Эвель, Линда, — поправила я её, но она меня уже не слушала, что-то рассказывая про нашего тренера, готовящийся чемпионат, как она отдохнула на Гавайях. Линда — это моя знакомая в секции рукопашного боя. По блондинке не скажешь, что она может дать отпор, но это обманчиво. Папа готов оплатить любой каприз дочери, но с условием, что она будет заниматься боевыми искусствами. Линде пришлось согласиться, хотя она блондинка до мозга костей. Даже сейчас она сидела в розовом топике и белых джинсах. Она никогда не считалась ни с чьим мнением, у кого не было влияния или денег, а порой и того, и другого. Поэтому и не запоминала своих одногруппников в секции. Лишь имя тренера. Я была удивленна, что она подсела ко мне, но потом всё стало на свои места. — Сейчас все о тебе говорят. Скоро соревнования, а ты пропала. Что-то произошло? — Линду мучило простое женское любопытство. — Нет, приболела немного, — покачала я головой. — Ясно, — протянула девушка, давая понять, что не поверила ни единому слову. — Ой, у меня мама недавно в Германию поехала. Хотела поправить здоровье. А там такое творится — жуть. Читала? — передо мной легла утренняя газета. «Рогатый псих», — кричал первый заголовок. Ниже была фотография Локи. Буквы поплыли у меня перед глазами. — Я возьму её? — попросила я. — И мне надо идти. Пока, — не дав сказать Линде ни слова, я выбежала из кафе. А потом направилась к Клинту, сжимая газету в руках. Не хватало ещё опоздать.