Одна война

      День был довольно насыщенным, поэтому Гарри отключился, как только его голова коснулась подушки. Среди ночи он один раз проснулся: ему показалось, что на дальней кровати — кровати кого-то из новых учеников — разговаривают, а полог светится изнутри. Но усталость взяла своё, и Гарри, посмотрев в темноту секунд пять и так ничего и не разобрав, снова уснул как убитый.       Утром они с Роном подхватили Йо, чтобы вместе пойти на завтрак. Рэна в спальне не было, не оказалось его и в гостиной. Удивленные, ребята дождались Гермиону и все же направились в Большой Зал, где мадам Трюк уже рассказывала об испытаниях в команды по квиддичу.       Тао со стаканом тыквенного сока и почти пустой тарелкой обнаружился именно там. Он поприветствовал однокурсников с бесконечно самоуверенным и раздраженным видом:       — Думал, вы проспите до полудня, неудачники.       — Где ты был, дружище? — удивился Йо, потирая кулаками все ещё сонные глаза и наконец плюхаясь рядом.       — Тренировался, — лаконично отозвался Рэн. — Мне кажется, нам с тобой нельзя ничего забрасывать и ни о чем забывать, не правда ли?       Гарри, Рон и Гермиона обменялись взглядами. Как трактовать эти слова?       Вчера Гарри рассказал друзьям о подслушанном в поезде разговоре, но сейчас, если честно, и сам уже начинал сомневаться в том, что случившееся заслуживало внимания и не было какой-нибудь дурацкой шуткой. Если бы еще не Черная Метка, увиденная из окна купе… очень необычная, созданная не заклинанием.       — Ты собираешься пробоваться на квиддич, Рэн? — спросил Гарри, чтобы не уходить в бессмысленные подозрения слишком далеко. — Йо сказал мне, что вы не играете…       — Нет, я тренируюсь в другом, — сухо ответил Рэн. — Летать на метле это не моё, вульгарщина какая-то.       — Зато я собираюсь, Гарри.       — Доброе утро, Джинни.       Рэн со странным смущением повернул к подошедшей девушке голову, Гарри машинально тоже, так что даже не сразу понял, кто сказал предыдущую фразу. Теперь же, кивнув и улыбнувшись Джинни, Гарри опять посмотрел на друзей и встретил несколько напряженный взгляд Рона, стиснувшего пальцы на стакане с соком.       — Я собираюсь, — повторил тот. — Ведь Вуд ушел, и вратаря у нас больше нет.       — А ты уверен, Рон? — осторожно поинтересовалась Гермиона. — Это непростая позиция, ту нужна внимательность…       — В моей семье почти все играли, кроме задницы Пэрси, — резко оборвал Рон, выпустил несчастный стакан и принялся яростно накладывать себе омлета. — Я, думаешь, не справлюсь, потому что не могу сосредоточиться на всяких там книжках?       — Нет, что ты! — примирительно пожала плечами Гермиона, безошибочно поняв, что тема взрывоопасна. — Я понимаю, что это разные вещи и разная внимательность. Я просто…       — Она просто удивилась, я бы тоже удивился! — встрял  Йо, намазывавший маслом поджаренный хлеб. — Это же правда так сложно!       — Я все лето тренировался, если вам интересно. Фред и Джордж столько издевались надо мной и гоняли меня, что я просто обязан попытаться.       Рон хмурился, без обычного энтузиазма ковыряясь вилкой в тарелке и глядя на Гермиону так, будто она уже поздравила его с провалом. Как и часто в последний год, он слишком резко среагировал даже на совершенно безобидную ее фразу. Досадно: Гарри-то надеялся, что за лето их наметившееся охлаждение сойдет на нет, а обиды забудутся. Конечно, эти маленькие дрязги вряд ли могли сказаться на отношениях их троицы серьезно, но все же… Что ж. Как писал в каком-то из писем Сириус, вспоминая школьную дружбу Мародеров, иногда острые углы проступают только со взрослением. Оставалось лишь стать буфером, пока Рон с Гермионой не притрутся друг к другу заново и не забудут окончательно о Викторе Краме, бале, где Золушка стала Принцессой, и прочей ерунде. Видя, что ссора надвигается, Гарри спешно закивал и поставил между друзьями огромное блюдо с яблочным пирогом, присыпанным миндальными лепестками.       — Что ж, я скажу Анжелине о твоем желании. Она теперь капитан вместо Вуда. — Гарри вооружился лопаткой и принялся резать пирог, стараясь делать это с угрожающим немым предостережением «я вам поругаюсь!». — Удачи, Рон. Я буду рад, если ты присоединишься к команде!       — А мы придем посмотреть на испытания и будем болеть! — пообещал Асакура, ловко утаскивая у Гермионы из-под носа первый же отрезанный кусок.       Рэн, наблюдая за приятелем, сморщил нос и поджал губы. Что-то его явно раздражало с утра пораньше — возможно, весь мир целиком и Хогвартс в частности. Сложный все-таки парень, некоторые гримасы хуже, чем у Малфоя и его матери… Зато Асакура все утро улыбался, широко и мечтательно, будто ночью смотрел какие-то крайне чудесные сны. Вообще Гарри уже уяснил для себя, что Йо улыбается всегда, когда не спит, а может, и когда спит, тоже. Этим они с Рэном сильно отличались — у Тао улыбка была редкая и отталкивающая бесконечным зашкаливающим самодовольством, более привычным для учеников Слизерина. Это не мешало Рэну быть, по всей видимости, неплохим. Голова на плечах у него явно имелась, но понять, что он там из себя строит и почему, пока не удавалось. При этом… в паре он все равно не казался вожаком; во всем советовался с Йо и то и дело требовательно, ревниво ловил его взгляд. Что за странные отношения?..       — Йо, ешь быстрее, мне нужно переговорить с тобой без посторонних. Ты же не собираешься здесь поселиться? — вновь зазвучал редкий голос Тао.       — Может, и собираюсь, — Асакура заканчивал уже третий кусок пирога. Перехватив взгляд друга, он пожал плечами: — Ладно-ладно, я иду. Ребята, мы подождем вас у дверей. Извините.       Когда новенькие ушли, Рон, наклонившись к Гарри поближе, прошептал:       — У меня такое ощущение, что этот желтоглазый хмырь запал на мою сестру.       Продолжая раздумывать о куда менее романтичных вещах, Гарри глянул влево. Джинни их не слышала, она разговаривала с Нэвиллом и Дином.       — А тебе-то что? — все же поинтересовался он. — Он ничего, хотя некоторые замашки откровенно… слизеринские. Но, может, это... менталитет?       — Вот это-то меня и пугает. — Рон опять поковырялся в тарелке и ничего не съел. — Гарри, я очень мало знаю, что там в голове у японских волшебников, как они живут. Но если смотреть на этих двоих, они совершенно… другие. Не как мы!       — В мире очень много непохожих людей и существ. Думаешь, это так страшно? — Гарри, впрочем, не так чтобы спорил. Ему резануло слух только что употребленное Рэном слово «посторонние». Конечно, друзьями новенькие им еще не стали, имели полное право на опаску, но все же…       — Гарри, моя сестра маленькая, совсем неопытная во всех этих делах...       Гарри покосился на Джинни. Она, накрашенная и надушенная, крутила прядку блестящих рыжих волос, внимательно слушая Дина. И Гарри охарактеризовал бы ее выражение лица как слегка кокетливое.       — Ммм... — неопределенно промычал Гарри.       — А этот Тао, он…       — Не могу поверить, — Гермиона, уже вставшая, склонилась над шепчущимися друзьями. — Эти парни обсуждают чью-то личную жизнь, как старые сплетницы.       Голос сочился редким для нее сарказмом, глаза были лукаво прищурены. Невольно Гарри подумал, что ей это даже идет. И вообще Гермиона, чьи волосы щекотали сейчас его лицо, сегодня очень хорошо выглядела. Стоп… почему он вообще придал этому значение? Гермиона всегда выглядит отлично, даже лохматая и невыспавшаяся. Удивляясь на самого себя, Гарри пожал плечами, в то время как сконфуженный Рон пробормотал:       — Да мы просто…       — Пошли, Гарри, — не дослушала она. — Нам надо еще дать кое-какие указания первокурсникам. Рон, подхвати наших новеньких.       Первокурсникам нужно было объяснить и частично показать, как попасть в подземелья к Снейпу. В результате, отвечая на множество вопросов разной степени бестолковости, Гарри и Гермиона едва не опоздали на собственное первое занятие, а ведь у них стояла Защита от Темных Искусств с новым профессором.       Спотыкаясь на ровном месте и стараясь бежать побыстрее, Гермиона все же ухитрялась одновременно говорить:       — Мне они оба показались вчера такими странными... Один похож на магловскую рок-звезду, второй — на живой труп. Но вообще довольно милые, наверно, и точно добродушные. И от них не идет это ощущение безысходности, как от Снейпа.       — Живой труп? — не удержавшись, Гарри приподнял брови. — А ведь один типаж с Локансом. Который тебе…       Гермиона покраснела и на бегу дала Гарри подзатыльник:       — Перестань! Это шутка Рона, а ты выше этого!       Гарри довольно фыркнул и поддержал подругу за руку: начинались ступеньки, с которых та бы непременно навернулась.       Наконец они добежали  и прямо в проходе проскочили мимо высоченного, уложившего волосы в новую прическу профессора — тот едва устоял на своих непропорционально длинных, как у цапли, ногах, и поприветствовал их:       — О, как горит этот огонь жажды знаний. Здравствуйте, здравствуйте, невинные души!       Найдя места неподалеку от Рона и Нэвилла, Гарри с Гермионой сели. Профессор прошел к своему столу и уперся в его поверхность широкими смуглыми ладонями. На столе не было ни странных приборов, ни клеток с темными созданиями — ничего, кроме двух небольших зеленых подушек и раскрытого учебника. Жестом призвав к тишине и не переставая улыбаться, профессор Рио заговорил:       — Итак. Мой первый курс. Мой первый урок. Боже мой, как я волнуюсь, как… — он кашлянул. — Впрочем, неважно. Итак, я повторно представлюсь. Рио, просто Рио, особенно… — тут он подмигнул Лаванде Браун и Парвати Патил, — для девушек. Что ж… Мне прекрасно известно, что в прошлом у вас были очень хорошие сэнсеи, в частности, два последних года.       — Оборотень и Пожиратель Смерти… — прошептала Гермиона.       — Вы изучили, — продолжил Рио, — немало опасных тварей и попробовали немало сложных боевых и защитных заклинаний. Скажите честно… у вас всё получалось?       Повисла тишина. Большинству присутствующих гриффиндорцев и когтевранцев было особенно нечем хвастаться. Гермиона подняла руку.       — Да-да, красавица? Ах, какая прическа!       — Ну… — Гермиона изо всех сил старалась не обращать внимания на исполненный любопытства и даже, пожалуй, раздевающий взгляд, — с профессором Люпином мы занимались достаточно успешно, хотя не все изучаемые нами существа были правда такими уж опасными. С… — заминка, — профессором же Грюмом… Мне кажется, он пытался дать нам весь базис магии, который используют мракоборцы. Обезоруживающее заклятье, несколько простых атакующих и даже… непростительное колдовство. Но это получалось не всегда и не у всех. А еще…       Неожиданно Рио схватил одну из зеленых подушек, махнул палочкой и что-то пробормотал. Разинув появившуюся невесть откуда пасть и лязгая зубами, подушка со скоростью пушечного ядра полетела прямо в Гермиону. Та, оборвав объяснение, остолбенела и даже не подняла рук.  Гарри сообразил быстрее. Выхватив палочку, он крикнул:       — Редукто!       Подушка взорвалась, по классу разлетелись перья. Все зашептались, а Рио удовлетворенно хмыкнул:       — Чудесно. Пять очков Гриффиндору, мистер…       — Поттер, — представился Гарри.       Темные глаза скользнули по его лбу и лицу, но без особого удивления. Подумав немного, Рио кивнул:       — Славненько. После урока дашь мне автограф, а то я собирал раньше только подписи рокеров. Так вот, продолжая тему. Только что случившееся наглядно показало состояние вашего класса. Расхлябанны, невнимательны и медленно соображаете. Впрочем… — Рио ослепительно улыбнулся, — я сам таким был, пока некий замечательный, великолепный, одаренный ша…       Кто-то отчетливо кашлянул. Кажется,  Рэн. Рио почему-то осекся и быстро поправил свои черные густые волосы:       — Неважно. В общем и целом, я все понял. Наши занятия будут сводиться к следующему. Я дам вам все необходимое для сдачи экзамена СОВ. И повторю с вами то, что дали мои предшественники — по мере сил. Большую часть времени мы будем практиковаться, письменной домашней работы… да-да, вы правильно улыбаетесь, не будет, мне лень все это читать. Только два небольших эссе за год, чтобы вы не разучились держать перо. И да… — глаза опять лукаво заблестели. — Я обязан донести до вас: не вся защита сводится к магии. Реакция, изобретательность и внимательность — вот что вам просто необходимо. Будьте готовы ко всяческим неожиданностям. Сегодня я бросил подушку, завтра брошу стул, послезавтра на моем месте будет сидеть вонючий зомби. Что бы ни стряслось в этом кабинете, вы должны быть готовы. Повторяю, быть готовы. Все поняли? Чудесно. А теперь разбиваемся на пары и повторяем разоружение.       Остаток урока прошел в бесконечных перемещениях по классу. Рио не устраивала неподвижная тренировка. Он заставлял всех гоняться друг за другом, тигром вырастал за спиной и выхватывал палочку, снова и снова кидался предметами — подушек и прочей мягкой ерунды оказался у него целый шкаф. К концу часа все были вымотаны, валились с ног на любые горизонтальные поверхности и при этом довольно улыбались.       — Ох… — Рон, в которого два раза швыряли плюшевым медведем, пока он пытался обезоружить Дина, тряс головой, — это отличный мужик, Гарри. Где только Дамблдор откопал его! С ним нас вообще нельзя будет застать врасплох. Грюм бы был доволен.       — Если бы он хоть раз нас видел… — уныло сказал Гарри, вспоминая, в каком состоянии обнаружили Грозного Глаза в прошлом году.       — А вы заметили? — Гермиона завалилась на свободный стул и принялась приводить в порядок свою окончательно взлохмаченную погоней за Гарри голову. — У профессора Рио светится палочка, когда он колдует. Не кончик, а вся. Как у Рэна Тао…       Гарри рассеянно оглядел заполненный усталыми учениками класс и покосился на преподавателя. Тот как раз говорил за своим столом с Йо и Рэном. Смуглое лицо было оживленным, профессор бурно жестикулировал, подпрыгивал, фамильярно приобнимал то одного, то другого за плечи. Рон, смотря туда же, осторожно произнес:       — Знаете, ребята… не пойми я уже, что Рио тот еще живчик, подумал бы, что эти трое весьма и весьма неплохо знакомы.       — Мне кажется, — Гермиона села прямее и принялась расправлять складки на мантии, — они тянутся друг к другу, вот и все. Они ведь все из одной страны. Я представляю, как это «приятно», когда вокруг все чужие.       — Да, невольно собьешься в кучу, — благодушно подтвердил Рон.       Он слишком устал, чтобы в очередной раз припомнить Гермионе Виктора Крама.       — Итак, автограф?       Когда Рио успел оставить новеньких и встать за спиной у Гермионы? Трое уставились на него со смутным беспокойством, но Рио продолжал улыбаться:       — Я мечтал познакомиться с тобой, Гарри. Вот, возьми перо и пиши тут.       Смущенный Гарри расписался на титульном листе учебника по ЗОТИ. Рио просиял:       — Спасибо, старина! У тебя славно получаются все эти штучки, видно, ты хорошо учился и нередко попадал в передряги, да?       — Да… — коротко подтвердил Гарри.       Вопросов не хотелось. Рио понял. Довольно сильно хлопнул Гарри по плечу своей широченной лапой, профессор отошел и возвысил голос:       — Молодцы. Для первого раза — неплохо. Все отдохнули и могут ползти? Свободны!       Дамблдор и МакГонагалл, по-видимому, знали, чего ждать от Рио. Потому что сразу за его парой они поставили в расписание две пары Истории Магии. Пары были сдвоенными со слизеринцами, которые косились на лохматых, отдувающихся гриффиндорцев с подозрением и злорадством одновременно. Профессор Бинс, преподаватель-призрак, не поощрял, но и не запрещал здорового отдыха на своих лекциях, чем ребята и воспользовались — почти все, кроме Гермионы и Рэна. Помещение заполнило журчание, в котором можно было разобрать что-то о Великой Магической Войне или Войне Раскола.       Первые минут пять Гарри еще наблюдал за оторопелой физиономией Йо Асакуры, который, видимо, не ожидал от тщедушного старичка такой атаки на свой мозг. Йо хлопал глазами, скрывал зевоту, постепенно опускал голову… Гарри опустил и свою.       Прежде чем устроить подбородок на учебнике, он посмотрел и на Малфоя, заметив странность: король Слизерина один. Нет, его компания в виде Кребба, Гойла, Пэнси Паркинсон и еще пары ребят была тут же и неизменно с обожанием смотрела на Драко, но ближайшие к нему места все были пустые. Хм… с чего он так охраняет личное пространство? Еще больше задрал нос? Гарри хотел сказать об этом Рону, но Рон уже спал и не отреагировал даже на тычок под ребра. Гарри последовал его примеру — под убаюкивающий скрип двух перьев по соседству. Гермиона не подведет, Рэн, видимо, тоже.       Гарри проснулся только к концу второго урока — профессор Бинс, как и нередко, лишил многострадальных студентов перерыва между лекциями. Пожалуй, Гарри поспал бы и еще, но помешало странное ощущение. Жжение в подбородке, будто под него положили что-то очень, очень горячее… Гарри выпрямился, мотнул головой. Обложка учебника выглядела обычно. Тогда Гарри откинул ее, открывая титульный лист.       Скоро ты попрощаешься со своими грязнокровками, Поттер.       Слова не были написаны чернилами, карандашом или чем-либо еще. Тоненькие буквы чернели, будто… их просто выжгли на бумаге. Наверно, именно поэтому они не стирались. Гарри сжал кулаки и принялся осматривать ряды учеников. Кто мог это сделать? Да только один человек, который, кажется, тоже дремал.       — Гарри, что с тобой? — Гермиона осторожно заглянула ему через плечо. — Ой...       — Малфой сюда подходил? — деревянным голосом спросил он и наткнулся на недоуменный взгляд:       — Никто не вставал с мест. Я бы увидела. Он давно спит. Может, так и было?       — Не думаю… — Гарри закрыл учебник. — Очень сомневаюсь.       Он был разозлен не только и не столько самой надписью и даже не тем, что она появилась непонятно откуда. Больше всего его взвинтил страх, который почему-то скользким комом зашевелился внутри, едва глаза упали на глупую фразу.              ***       — Эй, Малфой!       Слизеринец, величественно удалявшийся в обществе подпевал, обернулся:       — Да-да?       Гарри ткнул ему в лицо учебник:       — Это ты?       Малфой пробежался глазами по титульному листу:       — Я? Нет, не я. Кажется, эту книгу написал… да, Патрик Левуччи. Тут же указано.       Пэнси Паркинсон и Гойл громко заржали. Остальные захихикали потише.       — Ты знаешь, о чем я, — прищурился Гарри, огромным усилием оттесняя желание выхватить палочку или съездить по холеной физиономии. — Ты написал это.       — Что — это? — брови приподнялись. — То, что черным цветом? А… что там написано? Не могу разобрать.       — Я не стану это повторять! — от невозмутимости Малфоя гнев кипел все сильнее. — Я не знаю, что ты там думаешь про своего отца и его хозяина, но клянусь, им не удастся…       — Отца? Хозяина? Да что с тобой? Или клоун со странной прической на первом занятии тебя головой приложил? Я понятия не имею, кто изуродовал тебе книжку! Но если тебя она не устраивает… — Малфой полез в сумку, — вот моя. У меня там ничего лишнего. Меняемся?       Тон, не злобный или презрительный, а какой-то небрежно-любопытный, заставил все-таки не сдержаться:       — Пошёл к чёрту!       — Пошёл, — кивнул слизеринец и, застегнув сумку, отвернулся. — Счастливо оставаться, Гарри. И будь осторожен. Потому что я тоже староста.       Подскочившие Йо и Рон удержали Гарри за плечи. Тот все так же смотрел на Малфоя, удалявшегося с еще большим достоинством, чем раньше. За лето он совсем осмелел, хотя с чего бы не осмелеть, если читал новости внимательно? И уже мнил себя хозяином школы. Странно… на прощание слизеринец ещё и назвал по имени, хотя никогда этого не делал. Гарри мрачно сунул учебник в сумку и обернулся, встречая два недоуменных взгляда:       — Ерунда. Пошли на обед.       Настроение так и осталось скверным. Его не подняло даже теплое приветствие Чжоу Чанг, проходившей мимо и остановившейся перекинуться парой фраз. Гарри подумал о том, что в прошлом году отдал бы за это все галеоны, а сейчас отвечал вяло и без особых попыток потянуть разговор подольше. Чжоу ушла, злость и раздражение остались. Гермиона забрала учебник, несколько раз махнула палочкой и вернула его чистым.       — Что бы я без тебя делал… — убито протянул он, отодвигая почти полную тарелку.       Гермиона улыбнулась:       — Не получал бы таких посланий, так как не дружил бы с грязнокровкой.       Она сказала это абсолютно спокойно. Как человек, давно привыкший и смирившийся, принимающий оскорбления как естественную часть жизни. Это испортило настроение еще больше.       Первым занятием после обеда был тоже новый предмет — Врачебная или Медицинская Магия. Гриффиндорцы и когтевранцы, снова волей случая занимавшиеся вместе, почти все пришли раньше. Так что когда доктор Фауст, а за ним — незнакомая, по-магловски одетая молодая блондинка — вошли в класс, он уже был полон. За места поближе к учительскому столу даже сражались, преимущественно девушки.       Профессор, прямой, мрачный и действительно впечатляющий, шагал бесшумно, как тень. Его светлые глаза оглядели аудиторию, и наконец он заговорил:       — Что ж. Весьма приятно видеть вас здесь здоровыми и пока живыми. Мое имя вы, уверен, запомнили, позвольте представить вам мою ассистентку, мисс Элизу.       Теперь шепоток прошел среди парней. Даже Гарри поймал себя на том, что рассматривает Элизу во все глаза. Длинная волна золотых волос, тонкое лицо, необыкновенная грация. Молодая женщина, похожая на более молодую и приятную версию Нарциссы Малфой, сдержанно кивнула, ни на кого не глядя.       — Вот это даааа… — шепнул Рон.       — По моему предмету, — вернул себе внимание Фауст, — вам не придется сдавать СОВ, только общий итоговый экзамен. Просто потому, что вы не овладеете за год всем курсом Медицинской Магии. Но это не значит… — глаза с темными кругами сузились, — что мои занятия можно пропускать. Думаю, вы это понимаете… — снова на губах расцвела приятнейшая улыбка, — и понимаете, что без знания хотя бы основ этой науки вы все в скором времени умрёте. Ну, или почти все.       — А он довольно убедителен, — присвистнул Дин Томас.       — К концу этого года… — Фауст полез в ящик стола. Когда он выпрямился, в руке что-то блеснуло, — вы многому научитесь. Вас не будут пугать ни последствия довольно сложных проклятий, ни механические повреждения, даже самые серьезные. К концу этого года… вы будете уметь вот так!       Одновременно с последним словом профессор замахнулся блестящим предметом. В первый миг Гарри решил, что в них опять собрались чем-то швырнуть, но все оказалось намного хуже. В руке у Фауста был нож. И этот нож с легким хрустом опустился на большой палец левой руки профессора, отрубив его.       Наверно, это был абсолютный рекорд. В тихой аудитории завизжали сразу все девушки и одна четвертая юношей. Гарри к ним не принадлежал, он просто замер взглядом на маленьком куске плоти, лежавшем на столе, а потом посмотрел на совершенно равнодушные лица доктора и его ассистентки.       — Тихо, тихо, — мягко произнес Фауст, с улыбкой наблюдая, как стол заливает кровь. — Ну, а теперь, Элиза, помоги.       Молодая женщина взяла палочку. Палочка засветилась, снова вся целиком. Элиза что-то зашептала, свечение — бледно-сиреневое — усилилось, озаряя половину аудитории. Когда оно померкло, Фауст продемонстрировал здоровую руку и невозмутимо принялся бормотать заклинания, чтобы очистить пространство от крови.       — Кого-нибудь стошнило? — лениво спросил наконец профессор, любуясь полученным результатом: стол и пол сияли.       — М-меня… — прозвучало с нескольких концов аудитории.       — Минус пять очков Гриффиндору. И минус пять Когтеврану. Такие вещи не должны вас пугать, привыкайте. Сами уберёте? Ну вот и славно.       — Профессор Фауст… — заикаясь, позвала Гермиона и подняла руку.       — Да, мисс?       — А… — Гермиона в поисках поддержки осмотрелась вокруг, — вот такие и подобные вещи, как с пальцем… вы будете всегда проверять на себе и на мисс Элизе? Или…       — …к этому нам тоже готовиться? — завершил какой-то когтевранец ее мысль.       Фауст, казалось, задумался. Но почти сразу он от души рассмеялся:       — Заманчивое предложение. Но нет. Я не железный, Элиза тоже, да и вас мне жаль. На себе вам придется испытать минимум, только самые простые вещи, вроде проклятья желудочной рези. Вы будете практиковаться… — Фауст махнул палочкой, и растворились створки сразу трех шкафов, — на них.       Внутри были большие куклы. Обычные куклы, которые, однако, повернули головы, едва им в лица ударил свет. Пустые лица с живыми глазами. Брр. Рон скривился и что-то пробурчал про магловские фильмы ужасов. Гарри, которому тоже случалось видеть парочку у Дурслей, был солидарен.       — Они зачарованы. Реагируют на все как люди. Могут и умереть. Это сложная магия, так что умершая кукла будет стоить вашему факультету тридцать очков. Если смерть мучительна, — сорок. Поняли? А теперь разбиваемся на тройки и разбираем кукол. Начнем с простого — с порезов. Ну, что сидим?       Это было весьма странное занятие. Куклы правда стонали, кричали, ругались и плакали, как люди, здорово мотая нервы и давя на жалость. Гарри, Рон и Гермиона окончательно замучились, но зато после урока — ни одна кукла пока не погибла — им уж точно было о чем поговорить.       — Потрясающие учителя, — восхищалась Гермиона. — Так хорошо знают, так оригинально объясняют.       — И красавчики, каких давно у нас не было, — подколол ее Рон. — А вообще-то да. Вот только у меня есть очень логичный, по-моему, вопрос.       — У тебя? Логичный? — вернула колкость Гермиона. — Дрожу от нетерпения.       — Эта Элиза… почему она не носит мантию? Почему нам о ней не сказал Дамблдор? И главное… почему она даже со всеми не обедает?       На логичный вопрос не нашлось ответа. Только Джинни, тоже уже познакомившаяся с коллегой Фауста, робко предположила: «Может, она худеет?»        И ребята отправились на оставшиеся уроки.