Одна война

      Йо потребовалось несколько секунд, чтобы узнать склонившееся над ним женское лицо в обрамлении мягких белокурых локонов. Увидев, какое облегчение наконец отразилось в светлых внимательных глазах, он всё же прошептал, изо всех сил стараясь улыбнуться и не совсем понимая, почему углы рта резануло как ножом:       ― О… привет, Элиза. Давно не виделись.       Он знал, что она обычно не говорит. Не ответила и сейчас, только улыбнулась, провела невесомой рукой по его волосам и плавно встала. Йо попытался было последовать за ней, но боль в груди помешала даже приподняться.       Сознание возвращалось неохотно, какими-то толчками, к тому же воспринимать мир мешала странно наложенная повязка, закрывавшая лоб, левый глаз и переносицу. Кожу под бинтами чуть-чуть жгло, в ноздри ударял непонятный травянистый запах. Йо поморщился и опять прикрыл свободный глаз, начиная вслушиваться – увидеть что-либо интересное в небольшом огороженном ширмой закутке всё равно не удалось.       Голоса звучали глухо, среди них различались только сочный баритон Рио и ворчливое кудахтанье мадам Помфри, остальные смешивались. Наконец застучали осторожные шаги.       ― Йо, привет, живой?       Ширма качнулась. Асакура увидел Рэна. Тот приблизился и уселся на стул, тут же запуская руку в свои темно-фиолетовые спутанные вихры. Тао всё ещё был растрепанным, так и не переоделся с вечеринки, а в глазах застыло странное полудикое выражение. Тем не менее он широко ухмыльнулся другу:       ― Славно прохлаждаешься! Тебя специально отделили, чтобы никто не тревожил. Фауст разрешил немного побыть с тобой прежде, чем тебе нужно будет снова спать.       ― Но я не хочу спать, ― возразил Йо, делая попытку приподняться. – Я вполне в норме, только…       ― Только этот Темный Лорд или как его там едва не выжег все твои кишки, ― безапелляционно пояснил Тао. – Завтра или послезавтра ты уже будешь почти как новенький, и то лишь благодаря твоей высокой фуриёку! Такую атаку мало кто бы выдержал! Гарри Поттер сказал, что в ярости Волдеморт становится почти непобедимым. А ты очень разозлил его.       ― Чем именно? – Йо почесал в затылке, ― Рэн, ну вот почему я всегда всех злю?       ― Может, бесишь своими вечными улыбками? – Тао уселся поудобнее. – Меня вот бесил. Так или иначе, ты выкосил довольно приличное количество его людей. Тех, кто остался, уже не допросить.       ― Я многих убил? – глухо спросил Асакура, морщась.       ― Не очень. Троих, кажется.       ― Не очень?..       Рэн скривился:       ― Йо, ты, мне кажется, уже должен был понять, что эта война мало отличается от человеческой. Тут идут в ход только методы Хао, иначе…       ― Хао жив, верно?       Йо перебил спешно, понимая, что разговор о правильных и неправильных методах ему совсем не нужен. Сколько бы они ни общались с Рэном, как бы ни сближались, их взгляды на это оставались противоположными. Именно поэтому Асакура не интересовался, что стало с командой девушек-шаманок и с Пожирателями Смерти, с которыми бился Тао, и сколько из них были среди найденных тел.       ― Хао жив, ― лаконично отозвался Рэн, благоразумно воздерживаясь от излишнего сочувствия. – И более того, он был прямо у нас под носом всё это время. Знаешь, тот белобрысый парень со Слизерина, который вечно задирал вас с Гарри… в общем, Поттер мне сказал, что Малфой - сын одного из приспешников этого Лорда. Не сомневаюсь, что он с охотой уступил Хао свое место в школе. Но об этом не знал даже шпион Дамблдора!       Йо не понимал, что можно на это ответить. Его затошнило, он закрыл глаза.       ― Эй, Йо, ― рука легла на его плечо. – Только не надо впадать в уныние и ругать себя, слышишь? Никто не думал, что наш психопат настолько живуч и что он отыщет себе такого же дружка!       ― Я знаю, Рэн, ― ровным голосом ответил Йо.       ― Вот и отлично.       Рэн явно не находил, что еще сказать – с разговорами по душам у него не ладилось никогда. Йо, честно говоря, вообще пока не хотелось больше раскрывать рта. Он предпочел бы ненадолго остаться в одиночестве, ощущая только незримое, а может, и зримое присутствие своего хранителя. Восстановить силы. А после этого еще раз попробовать сделать то, что не было, как оказалось, доведено до конца, ― победить своего брата. Того, кто планомерно и методично разрушал его мир на протяжении последних месяцев. Кто нашел его даже здесь, в этом оплоте покоя, дружбы и взаимной заботы, и причинил этому оплоту боль.       Но вместо того чтобы озвучить все это, Йо хитро заулыбался в своей обычной манере и полюбопытствовал:       ― А как там твоя подружка? Что у вас было вечером?       Рэн слегка покраснел. Затряс головой очень нервно, потом насупился:       ― Да ничего особенного. А так с ней всё нормально. Немного поранили, но ей не пришлось даже оставаться тут. Я ее только что проводил, скоро пойду к ней.       ― Прямо в комнату? – Йо приподнял бровь.       ― Асакура, то, что ты раненый чертов герой, не дает тебе права так наглеть и лезть в мою жизнь! – Рэн фыркнул и переменил тему. – Коротко, чтобы ты не волновался, рассказать про остальных?       ― Давай.       ― Никто не умер.       ― Ты очень короток.       Поскрипев сердито зубами, Рэн продолжил:       ― Они пригнали ещё и дементоров. Но протащить их дальше школьного двора не смогли, стены отталкивают этих тварей. С ними сражались мракоборцы из Ордена, которые, как оказалось, тайно живут в Хогсмиде. Ну и ещё несколько учеников и учителей. Они смогли их не пропустить, или нам всем было бы очень плохо… ― Рэн помрачнел. – А ещё, представляешь, у моей сестры получается этот проклятый патронус! Теперь я точно должен это освоить!       Йо усмехнулся, но ничего не сказал.       ― Мы с Рио сражались очень долго, к нам прибежало еще человек десять. Там был совершенно отвратительный оборотень, никогда раньше не видел ничего подобного. Когда они все начали исчезать, я рванул к вам, увидел, как тебя ударили и как Малфой превращается в Хао! Потом они все исчезли. В школе осталось только несколько трупов… ― Рэн нахмурился. – Я сразу бросился к Джинни, а потом к тебе. Ты…       ― Что у меня с лицом, Рэн?       Йо знал, что ни Фауст, ни Элиза на этот вопрос отвечать не будут, а Тао скажет прямо.       ― Ничего приятного. Но это пройдет. Почти не будет заметно, в тебя и на тебя вылили столько отваров! Но ты знаешь, мне показалось, будто… ― Рэн с неожиданным замешательством дернул плечом, ― он тебя прекрасно знает, этот Волдеморт. И что он любит тебя так же сильно, как Гарри Поттера.       ― Прекрасно, меня ненавидят уже два сильных психопата этого мира, ― Йо засмеялся, не уверенный, насколько искренне звучит смех.       Тао покачал головой. Снова раздались шаги, и он заторопился:       ― Выздоравливай, Йо. Может, завтра днем тебя уже отпустят. Если нет, я зайду, и наше золотое трио тоже. А Рио и сейчас здесь, только позови – обольёт тебя слезами, а может, и зацелует.       ― Хорошо, Рэн. Спасибо.       Тао вышел, обменявшись короткой фразой с Фаустом. Тот приблизился, опустился перед кушеткой на колени и склонился к Йо, подавая ему чашку с чем-то очень неприятно пахнущим:       ― Привет. Это нужно выпить. Не волнуйся, это последняя доза, и я надеялся, что ты к ней не проснешься.       ― Ты в порядке?       Шаман усмехнулся краешком рта:       ― Насколько это возможно. И ты тоже в порядке, правда. Забудь пока про Хао, эти мысли мало способствуют твоему выздоровлению… ― губы на секунду сжались в нитку. ― Мы еще разберемся с ним. Окончательно. И ты не будешь справляться один, как в прошлый раз, ты слышишь?       ― Фауст… ― выразив благодарной улыбкой все отношение к этим словам, Йо потянулся к чашке.       Забрать ее не получилось: пальцы слушались плохо и требовали поддержки. Прохладные кисти быстро и успокаивающе накрыли их. Странно… но впервые у Йо мелькнула мысль, что из всех друзей по турниру никто не понимает его так, как этот нелюдимый сдержанный шаман-некромант. Возможно, дело было не столько в складе характера, сколько в опыте избранной профессии – врача, помогающего всем. Но так или иначе, с Фаустом в серьезные минуты можно было на секунду расслабиться и перестать ощущать себя только лидером, спокойно волокущим на себе полную ответственность за происходящее. Вспомнить о том, что рядом есть взрослые. И что один из них, например сейчас, делает всё, чтобы его поддержать.       Неожиданно даже для самого себя Йо заглянул старшему другу в лицо и тихо спросил:       ― Ты всё ещё считаешь, что нам не следует искать дружбы с миром волшебников? После всего?       Голубые глаза, глубокие и равнодушные, не изменили своего выражения. Но в линии губ, кажется, что-то дрогнуло. Фауст улыбнулся:       ― Не волнуйся, я умею пересматривать взгляды. Но пока я не спешу этого делать. Пей.       Асакура подчинился – напиток, напоминавший жидкую смесь хорошенько перегнивших трав, обжег горло и сжал желудок. Но и действовать он начал почти сразу: кожу больше не жгло, а сон снова стал наваливаться мягкой и тяжелой подушкой. Йо лёг и повернулся к стене. Сквозь полудрему он отчетливо услышал последние слова Фауста:       ― Впрочем, и тебе не стоит пока пересматривать свои, Йо.              *       Золотой лев, огромный, как два Рио, лениво лизнул правую лапу – совсем по-кошачьи. Йо слабо потер единственный свободный от повязки глаз, потом робко позвал:       ― Привет. Кис-кис?..       Голубые мудрые глаза встретились с его взглядом. Лев разинул розовую пасть и широко зевнул, как показалось шаману, даже с некоторым презрением.       Исходящие от него волны энергии стали ощутимыми физически. Вся оставшаяся у Йо фуриёку улавливала их с жадной чуткостью. Само присутствие этого духа придавало сил. Шаман протянул руку, ему казалось, он может коснуться красивой благородной морды кончиками пальцев. Но в следующее мгновение Лев исчез.       Йо заморгал, пробуя понять, приснилась ли ему эта встреча. Возможно, именно так, даже скорее всего. По крайней мере, близости каких-либо незнакомых духов он больше не ощущал.       ― Амидамару… ― тихо позвал он.       Теплая ладонь коснулась его щеки. Хранитель возник на краю постели.       ― Ты видел тут льва? Вот сейчас? Даже… Льва?       ― Мне показалось, что здесь было что-то, что ослепляло золотом. Но я не могу сказать точно, Йо. Оно напугало тебя?       ― Да нет, ты что, ― Асакура рассмеялся. – Он был слишком ленивый, чтобы меня пугать. Просто посмотрел и исчез, если он нам с тобой и не почудился.       ― Я не думаю, что почудился, ― Амидамару нахмурился. – Мне кажется, эти двое, волшебник и Хао, явились сюда не просто так. Им что-то нужно, и этим чем-то…       Он не договорил, хмурясь.       ― Что?       ― Этим чем-то могут быть древние духи школы. Тебе нужно будет поговорить об этом с остальными. И я почти не сомневаюсь, что директор тоже знает больше, чем говорит. Он благородный маг, он заслуживает доверия, но он многое от вас утаил.       ― Я понял, и я согласен, ― кивнул Йо и со слабой улыбкой удержал руку хранителя. – Я говорил тебе, что ты очень умный?       Амидамару только вздохнул, качая головой. Трудно сказать, сомневался ли он в правдивости комплимента или просто, как обычно, беспокоился. Пальцы продолжали легонько скользить по незабинтованной коже, Йо довольно закрыл глаза.       ― Попробуй уснуть…       Он тут же мотнул головой:       ― Ты снова уйдешь.       Амидамару тихо засмеялся:       ― Когда ты спишь, я в последнее время не исчезаю. Не всегда, но часто я чувствую силы оставаться здесь.       ― Это значит…       …что связь становилась очень крепкой. Такой же, как у Фауста и Элизы, а ведь та связь не стала бы такой без помощи Анны. Впрочем, в какой-то мере – и это было удивительно ироничным осознанием, ― Анна помогла и здесь. Помогла своим взглядом, своим поведением, своими письмами. Своими насмешками и пощёчинами. Йо закусил губы, подумав обо всем этом. Он не закончил фразу, но окончание не требовалось: оба хорошо его знали.       ― У тебя ничего не болит? – хранитель переменил разговор.       Йо улыбнулся:       ― Нет.       Он немного лукавил: лицо под повязками жгло, жжение осталось и внутри, от груди до живота, в позвоночнике и ребрах. Йо чуть сдвинулся на узкой койке к стене, забиваясь в угол и надеясь, что молчаливую просьбу поймут.       Амидамару наклонился, подаваясь ближе, потом все же лёг. Наверно, ему с его широкими плечами и высоким ростом было бы тесно здесь даже в полном одиночестве. Только повернувшись на бок, он смог принять более-менее удобное положение. Йо не удержался от глухого смеха, наблюдая за хранителем. Хотя смеяться тоже было немного больно.       Наконец Амидамару обнял его, и Йо прикоснулся руками к его груди. Эта близость, даже несмотря на общее разбитое состояние, вызывала очень знакомые и не походящие сейчас мысли. Он потянулся к губам хранителя, и ему тут же ответили, однако не делая поцелуй глубоким, продолжая его ещё несколькими – в не забинтованные участки лица. Теплое дыхание, легкие прикосновения заставили его расслабиться. Йо прикрыл глаза, объятье стало крепче.       Он боялся уснуть, в глубине души не до конца веря словам Амидамару… но даже в последнюю секунду перед тем, как сознание покинуло его, он ощущал, что хранитель здесь. И во сне ощущение тоже не стёрлось.              *       На следующий день повязки так и не сняли ― Фауст только сменил их. Так продолжалось ещё два дня. А приходящие друзья каждый раз заставали Йо спящим: он и сам не мог предсказать, в какой момент силы оставят его. Зато ночью он неизменно чувствовал присутствие Амидамару. И даже немного опасался, что привыкнет к этому.        Только ко вторнику Асакура наконец увидел в зеркале свое лицо. От неосторожной попытки атаковать Волдеморта у него остался рубец через переносицу и такой же на виске. Все остальное вроде бы исчезло, хотя глаз видел пока немного хуже, чем раньше.       Уже через несколько минут Йо со всех ног мчался в гостиную.       Честно говоря, он очень беспокоился о том, что произошло между ними с Рэном и гриффиндорцами на вечеринке – ведь нормально они так ничего и не обсудили, долгая ложь так и осталась разделять их. И с какой же радостью он теперь увидел всех пятерых сидящими вместе, играющими в какую-то настольную игру с живыми фишками. Заметив Асакуру, Рэн, Гарри, Гермиона, Рон и Джинни вскочили с улыбками облегчения на лицах. И Йо, улыбаясь в ответ, сделал шаг навстречу.