Одна война

      Невысокая гибкая фигура, появившаяся прямо перед Гарри, лениво махнула рукой. В то же мгновение раздался крик, и Гермиону что-то подняло в воздух. Что-то оказалось когтистой двупалой лапой, сотканной из алого света. Дух Огня, молчаливый и безглазый, крепко сжимал вырывающуюся девушку и, кажется, причинял ей боль.       ― Отпусти ее! — Гарри вскинул палочку, но шаман только засмеялся, шутливо грозя пальцем:       ― Не двигайся. Или от твоей подружки останутся только угольки.        Гарри замер. За спиной послышались плавные шаги. Том Реддл приблизился и опустил свою ладонь на его плечо — шрам от этого простого жеста вспыхнул болью:       ― Я рад видеть тебя, Гарри. А впрочем… я рад видеть вас обоих.       Бледная кожа, темные волосы, выразительный холодный взгляд… Однажды Дамблдор сказал, что пороки изменили внешность тёмного мага. Теперь же его, казалось, выдавали только глаза, но и этого было довольно. Гарри не шевелился. Он понимал, что любое резкое движение может повредить подруге, все ещё упрямо бившейся в огненных тисках. Она слегка обмякла только когда от лап пошел предупреждающий дым. Темный Лорд тем временем поднял задумчивый взор на своего союзника, который широко ухмылялся:       ― Ты был прав. Теперь я всё понял. Пора приступать.       ― Гарри, не давай им саблю! — крикнула Гермиона.       Сверху в Волдеморта полетело заклятье, но он, даже не доставая палочки, разбил его щитом:       ― Тише. Тише, юная грязнокровка. Твой черед еще придет. Что же касается сабли…       Темный Лорд процедил сквозь зубы заклинание, и оружие в руке Гарри неожиданно рассыпалось в пыль.       ― Истинный волшебник не должен пятнать себя магловским железом… и совершенно точно магловское железо не может быть ключом. Ты сильно ошибся, Гарри… если та чушь, которую я отыскал среди твоих мечтаний об этой девчонке, и правда была мыслями.       Гарри стиснул зубы в бессильной злобе. Даже сейчас, не уверенный, что выживет, он ощутил стыд. Гермиона смотрела на него сверху, очень внимательно.       Пока Волдеморт говорил, его союзник-шаман — длинноволосый, одетый в белое пончо, с круглыми серьгами в ушах, ― неспешно разворачивал что-то, спрятанное под куском черной бархатной материи. Вот ткань упала, и взору Гарри открылся…       ― Меч Гриффиндора! — выдохнула пораженная Гермиона.       Темный Лорд забрал реликвию у Хао Асакуры и задумчиво глянул на сверкающее лезвие. Оба они, как невольно отметил Гарри, держали ее с явным усилием, точно она была тяжелее камня. Но тем не менее… они ее держали.       Волдеморт что-то пробормотал, и четыре длинных стола вспыхнули пламенем, моментально сгорев дотла. Пол в одном месте Зала был мозаичным, кусочки складывались в странный, едва различимый рисунок — кажется, это были несколько соединенных осью небесных светил. А между двумя кусочками мозаики виднелся небольшой зазор, слишком напоминающий замочную скважину, чтобы быть просто щелью. К нему и направился сейчас мужчина, продолжая говорить:       ― Неужели ты думаешь, Гарри, что Салазар Слизерин был настолько неразумен и сентиментален, чтобы спорить с решением Совета Шаманов? Он тяжело пережил потерю своего Змея, но он ее пережил. В легенде говорится вовсе не о нём. А вот кое-кто другой просто не выдержал расставания с Золотым Львом, ― на этих словах Темный Лорд скривился. — Удивительно, но от горя он даже поумнел. Иначе как объяснить… ― волшебник остановился прямо над узкой расщелиной, ― столь тонкую и хитрую магию, истинную суть которой я узнал лишь теперь? Впрочем, хватит. Теперь ты все увидишь сам.       На последних словах он с некоторым усилием вставил клинок и повернул. А потом…       Полоска синего света, брызнувшего из скважины, начала шириться и разрастаться. Свет напоминал само зачарованное небо, а может, был его частью. Во всяком случае, в нем блестели капли звезд, снежинки и сгустки тумана, и все это устремлялось вверх в медленном кружении. В любую другую минуту Гарри нашел бы это зрелище чарующим… сейчас же он просто напряженно ждал. Наконец свет достиг потолка и тут же стал ярче. Казалось, от пола протянулось что-то вроде спирали, в которой продолжали мелькать хлопья снега.        Темный Лорд и Хао Асакура переглянулись. А в следующее мгновение тонкий жгут резко стянул запястья Гарри.       ― Немногие могут похвастаться таким предложением. Разделишь триумф с нами, Гарри?       В ту секунду больше всего его поразило это «нами», слово, которого он никак не ждал услышать от Волдеморта. Но у Гарри не было времени задержаться на этой мысли: Дух Огня, не выпуская Гермиону, первым сделал шаг. Тонкие сильные пальцы Волдеморта до боли сжали плечо:       ― Ну же, не стой на пороге.       Гарри обернулся, понимая, что некому дать ему подсказку. Плана не было, ни запасного, ни основного. И, делая вдох, Гарри подчинился и вместе с Темным Лордом шагнул вперёд, в яркий быстрый свет.       Испытанное им ощущение больше всего напоминало перемещение с помощью летучего пороха: будто все внутренности подцепили крюком и дёрнули. Правда, характерного для сети каминов быстрого выплевывания в конечной точке не последовало: через несколько секунд Гарри просто понял, что стоит уже в каком-то другом помещении, находящемся… а вот тут он оказался в тупике.       Зал был высокий, как тот, над которым простиралось волшебное небо, но холодный, как подземелья Снейпа. Стены, возведенные из очень тёмного камня, испещрялись каким-то однообразным геометричным рисунком, при ближайшем рассмотрении оказавшимся переплетением множества письмен. Судя по тому, как удовлетворенно усмехнулся шаман Хао Асакура, ему было известно их значение.       ― Я узнаю магию Заклинателей. Мы на месте, Том.       Спокойно и привычно произнесенное имя разбудило в Гарри еще одну волну удивления… но она схлынула очень быстро, стоило взгляду наткнуться на то единственное, что нарушало пустоту.       Это была толстая, кажется, пеньковая верёвка. Она тянулась ровно через середину зала, выходя из одной его стены и уходя в другую. На верёвке был большой узел — тоже точно посередине. А в тех местах, где исчезали концы странной преграды, письмена сходились кругами.       Темный волшебник и шаман переглянулись, будто безмолвно совещаясь. Потом Волдеморт вновь посмотрел на Гарри:       ― Итак… Великий Аркан не дает двум силам объединиться, как это было испокон веков. И он же удерживает в стенах школы Великих Духов её основателей. Думаю… будет замечательно, если они освободятся, верно?       ― И после этого вы поглотите их? — Гарри вскинул взгляд на Хао Асакуру: ― Я знаю, как ты это делаешь.       Шаман комично вскинул брови и промолчал. Волдеморт улыбнулся:       ― Гарри… ты всё так же упрям и слеп. Скажи же мне, что дурного будет в том, что мы сделаем это? Миру, попавшему в правильные руки, будет лучше. И я всегда стремился к этому ― к лучшему миру. Помнишь?..       Мужчина говорил так, будто объяснял прописную истину неразумному ребенку. Абсолютно все его слова были простой насмешкой, как и сопровождавший их жест — будто проверяя температуру, Волдеморт положил ладонь Гарри на лоб. Обжигающая боль пронзила тело, и все же Гарри резко поднял глаза, встречаясь со змеиным взглядом, говоря то, что бессмысленно было повторять:       ― Ты отнимешь еще больше жизней, чем уже отнял. А он…       ― Нет, Том, ― шаман неожиданно приблизился и посмотрел на Гарри ― цепко и выразительно. ― Не стоит убеждать его. Он… ― уголки губ снисходительно приподнялись, ― попал под убогое обаяние моего дорогого братца. Он верит, что я чудовище, мечтающее о мировом господстве, а Йо ― великий герой, как и он сам. Герои ведь любят ходить кучкой, помнишь?       Его хотелось ударить за эту неколебимую убежденность. А шаман продолжал все так же безмятежно:       ― Пожалуй… я кое-что расскажу ему о сходствах. ― Смуглые пальцы грубо взяли Гарри за подбородок: ― Смотри на меня, мальчик-который-выжил. И учись наконец думать своей головой!       Знакомые слова заставили что-то внутри мучительно сжаться: они были сказаны совсем недавно, совсем другим человеком, полураздавленным сейчас в огненных лапах. Хао Асакура усмехнулся:       ― Мой братец чудесный друг, правда? И он не хуже некой Железной Девы, которую ты не знаешь, умеет заморочить голову своей добротой. Вот только тебе стоило бы увидеть, что он делает с теми, кто не на его стороне.       Что-то во всем облике шамана поменялось. Через секунду Гарри понял, что именно. Упал какой-то хитрый морок, и длинный шрам рассекал теперь всё красивое лицо Хао ровно посередине. Переносица была раздроблена так, что нос проваливался, багровый рубец уходил дальше, ниже. Почти мгновенно иллюзия исчезла, но шея, видневшаяся из ворота пончо, так и осталась расщепленной, как светлая деревяшка. Асакура усмехнулся:       ― Это мы с тобой похожи, Гарри. У нас нет родителей и есть шрамы. Вот только твои родители умерли за тебя, а мои решили убить меня в минуту появления на свет. Твой шрам оставил тебе враг, а мой мне — брат. Ты можешь… ― пальцы заставили запрокинуть голову, ― сколько угодно верить в доброту своих друзей и учителей, но подумай, что однажды, когда им понадобится новый противник, ты окажешься на нашем месте… змееуст и истинный слизеринец, зараженный силой Темного Лорда. Скверна. Прореха на теле благополучного волшебного сообщества.       После этих слов глухая ярость поднялась внутри. Но эта ярость была странной, почти бессильной, ярость заставила опустить голову. Что-то — глубоко-глубоко внутри — восприняло бархатный голос и злую уверенность Хао Асакуры. К тому же тот улыбался, и его широкая безмятежная улыбка была слишком похожа на улыбку Йо. Доброго и понимающего Йо.       Но всё же… Гарри не был второкурсником, впервые заговорившим на парселтанге. Он давно уже выбрал, кому верить и, главное, кому доверять. Последние месяцы только укрепили эту веру.       ― Ты заслужил всё, что получил, ― каждое слово выходило из горла с огромнейшим усилием.       Сзади голубой свет разливался всё так же мучительно ярко. Возможно, он вел туда, где остались друзья и куда, может быть, пришли мракоборцы. Но Гарри понимал, что в минуту, в которую он сделает хотя бы одно движение, Гермионы Грейнджер уже не будет в живых. И он продолжил:       ― Если бы я был на месте Йо…       ―Том, он безнадежен, ― с деланным сожалением сообщил шаман.― Как мой брат. А как мы поступаем с такими людьми?       Волдеморт, остановившись против узла, обернулся, но ничего не сказал. Гарри дернулся, когда шаман схватил его за воротник.       ― Не трогайте его! — раздался слабый голос сверху.       Темный Лорд усмехнулся:       ― Да, Гарри… судьба сложилась так, что мы не гриффиндорцы. Мы ослабили магию настолько, чтобы взять меч, но ударить им… Знаешь, твоя подруга очень хочет, чтобы ты нам помог.       Теперь суть плана стала предельно ясна. Гарри вспомнил слова Малфоя. В очередной раз подумал про Йо и Рэна, ныне, скорее всего, хуже, чем просто мёртвых. Попробовал представить, сколько Пожирателей Смерти теснят Рона. И снова посмотрел вверх, на хрупкую фигурку в руках Духа Огня.       ― Что я должен сделать? — он едва узнавал свой голос. Голос загнанного в угол.       ― Сущую малость. Разрубить узел.       ― Не надо, Гарри, ― прохрипела Гермиона.       Хватка Духа стала сильнее. От алой громады вновь пошёл дым. Гермиона тихо ахнула сквозь зубы и сжала кулаки. Вероятно, то, что она чувствовала, было похоже на пытку каленым железом. Очень медленную и очень долгую.       Гарри лихорадочно соображал. Ему развяжут руки. И меч, на самом деле легкий и быстрый, верный союзник и друг, окажется у него. Если тут же он бросится к Хао и ударит, Дух Огня не успеет…       ― Подойди сюда, Гарри. Ближе, ― почти прошипел Волдеморт.       Он подчинился. Хао тут же, видимо, догадавшись о мелькнувшей мысли, отошел в сторону. Оказавшись против Темного Лорда, Гарри нашел силы, несмотря на упрямую боль в шраме, снова поднять глаза. Красивое лицо оставалось бесстрастным.       Путы спали. Меч лёг в руку. Гарри не заносил его, и Дух Огня предупреждающе сдавил Гермиону еще сильнее, голова ее, как у куклы, мотнулась из стороны в сторону. Но Гарри всё ещё не мог решиться. И тут…       ― Давай же, Гарри. Чего ты ждешь? Руби этот узел, раз моему брату он так не нравится!       Йо Асакура появился из сияющего голубого потока, Амидамару безмолвно замер за узким плечом. Но шаман не спешил атаковать и даже просто приближаться. Он спокойно стоял, будто наблюдая за каким-то занимательным зрелищем. И… улыбался.       ― Йо… ― Хао прищурился. — И как я мог забыть, что ты весьма живуч.       ― Не расстраивайся, я забыл о том же про тебя, ― так же весело отозвался Йо и вновь посмотрел на веревку. ― Ну же, Гарри! Бей!       Когда на секунду их взгляды встретились, в темных глазах Гарри увидел то, на что мог только надеяться. Решимость. «Что бы ни случилось, я тебе помогу». И он поверил. Клинок, блеснув в светлом холодном огне, резко опустился на узел. Следующий удар Гарри хотел обрушить на Волдеморта, но… что-то уже изменилось. Пол под ногами пришел в движение, и никто не удержал равновесия.       Прежде, чем свалились с носа очки, Гарри успел увидеть, что веревка рассыпалась в прах, а письмена на стенах засветись. С каждой секундой они мерцали все ярче, потом начали перемещаться, как торопливые насекомые, сливаться, менять форму и постепенно обретать иные очертания. Четыре человеческие фигуры выступили из одной стены. И четыре фигуры животных — из противоположной.       ― Что за…       Этот незаданный вопрос сорвался с губ Хао Асакуры. Потом громко зарычал лев. И наконец камни со стен начали осыпаться. А в следующее мгновение…