После конца

      Возникли небольшие трудности. Город не был знаком никому из них – Елена в запале призналась, что в Питере была всего пару раз, да и то проездом. Она же предложила переночевать в отеле, а утром отправиться на поиски съемных квартир. Других вариантов Дезмонд и сам не видел. Ночевать здесь слишком опасно: Юрий может быть не единственным дешифратором, которому поручили взломать данные уничтоженной группы ассасинов. Нужно поскорее убираться отсюда.       Коннор и Альтаир ушли почти сразу, стоило Шону, Елене и Дезмонду погрузиться в проблему их бродяжничества. Когда на кухню вошёл Эцио, разговор быстро свернулся. Елена, за секунду оценив выражение его лица, поспешила ретироваться и взялась вызвать такси. Шон тоже вышел, прикрываясь стремлением оповестить Ребекку. Дезмонд понимал их бегство: лучше ему поговорить с Эцио наедине.       – Я наперед знаю все, что ты скажешь. Прости, Эцио, но своего решения я не поменяю.       – Я это понял. В конце концов, мы одной крови.       Дезмонд видел, что Эцио пытается подавить злость вперемешку с раздражением, но не особо старательно. В его реакции не было ничего удивительного, однако Дезмонду показалось, что причин было сразу несколько.       – Мои воспоминания о сражении под Ватиканом. Ты видел все, верно? От начала и до конца.       – Да, видел. Чтобы добраться до нужного отрезка памяти в анимусе…       – Я помню. В таком случае ты прекрасно знаешь, как однажды я сделал неправильный выбор. Как пощадил своего врага.       Эцио сощурился – ярость в его взгляде соперничала с горечью.       – И ты наверняка знаешь, чем обернулось мое милосердие.       Дезмонд больше, чем просто знал. Он видел последствия глазами Эцио, и чужие скорбь и ненависть разорвали его грудь, когда Чезаре Борджиа вместе со своей армией осадили Монтериджони. Когда разрушили место, ставшее ему домом, убили Марио и заставили бежать.       Но эти случаи разные.       – Это не милосердие с моей стороны, Эцио. Это расчет. И отпускать Юрия я не собираюсь. Как и сравнивать простого дешифратора с Папой Римским.       Эцио хмыкнул, не убежденный, все еще злой, такой же упрямый, как и Дезмонд. А потом мелькнуло что-то неуловимое, что-то глубокое, отразившее на молодом лице настоящий возраст его хозяина.       Дезмонд часто забывал о том, что Эцио старше его, Альтаира и Коннора. Он почти всегда был весел и бодр, непосредственен в желаниях и прост в общении, мог поднять настроение и боевой дух одним словом или плутовской ухмылкой. Молодость его души не сломили ни смерть отца и братьев, ни годы мести, ни сотни шрамов, разбросанных по душе и телу. Эцио был и будет таким всегда, сколько бы испытаний ни выпало на его долю. Дезмонд не знает этого наверняка, но отчего-то уверен: даже смерть Эцио встретил с улыбкой, такой же яркой, как в десять, двадцать или пятьдесят лет.       Годы делали Эцио только лучше, и он шел по жизни великим учеником и великим учителем. Но они же, несмотря на его невероятный внутренний стержень, оставляли свои отпечатки. Ими были многочисленные потери, окровавленные руки, бесконечная, извилистая дорога вперед и сложные выборы, ставшие судьбоносными.       Эцио думал, Дезмонд ничему не научился, просматривая его память, и собирается повторить те же глупости, что когда-то совершил он сам.       – Я принимаю твой выбор. Но не проси меня о большем.       – Эцио, послушай...       – Потом. Нам пора идти. Нас все ждут.       Удержавшись от вздоха, Дезмонд молча кивнул. Нужно дать Эцио время остыть. Дезмонд никогда бы не посмел обесценить его опыт, просто причины и обстоятельства их поступков слишком сильно разнятся. Он поймёт.       Хотя пленение Юрия менее бессмысленным не станет. Проклятье, что же им с ним делать?       – Как нам довезти его до отеля? Вдруг на улице он начнёт кричать и брыкаться. Или скажет таксисту, что мы держим его в заложниках. Может, стоит…       – Не волнуйся об этом, – отмахнутся Эцио. – Он будет очень хорошо себя вести. Он мне обещал.       Кажется, времени зря его предок не терял. Те несколько минут, которые Юрий провёл с Эцио почти наедине, наверняка ещё долго будут являться первому в кошмарах. Детали Дезмонд, пожалуй, лучше спросит у Ребекки.       Когда Эцио ушёл, он ещё немного осмотрелся. Заглянул в холодильник – тот был практически пуст, а те продукты, которые в нем все же были, могли не портиться месяцами, если не годами. На подоконнике и подвесных полках лежал слой пыли. Хлеб, ранее показавшийся просто несвежим, покрыт крошечными зелеными точками – плесенью. Дезмонд мельком заглянул в гостиную, но проведенный Юрием обыск стер почти все следы запустения. Остался разве что затхлый запах. Тем не менее так и напрашивался вывод: это место давно не принимало у себя гостей. Скорее всего, у пропавшей группы ассасинов были и другие убежища в городе. Удалось ли скрыть от тамплиеров местоположение хоть одного? Им бы пригодилась любая информация об этом.       Дезмонд обязательно найдет время, чтобы поговорить об этом с Шоном.       У входной двери его ждала Елена.       – Нашел что-то интересное?       – Ничего. Думаю, пара пистолетов для непредвиденных ситуаций – это максимум, что здесь может быть спрятано.       – Возможно. Пошли, я за тобой закрою.       – А ключ?..       – Позаимствовала у нашего нового друга.       Щелкнул затвор замка. Елена размяла шею круговыми движениями, хрустнув позвонками. Казалось, ситуация ее совершенно не волновала. Дезмонд решил спросить, пока они стоят здесь одни.       – Итак.       – Ммм?       – Может быть, он нам что-то расскажет? Может быть, будет полезен? Совсем на тебя не похоже. Почему ты на моей стороне?       Она пожала плечами, потом улыбнулась. Так улыбаться она научилась в Лондоне.       – Он прикольный. Дурак дураком. Разве ты не видишь? Он во что-то верит. У него принципы и идеалы. Как у тебя или у твоих прадедушек. Как у Криса. Мне такие нравятся.       – Ты только что обозвала нас дураками, но при этом призналась, что мы тебе симпатичны?       – Удивлен?       – Нет. Ты можешь отпустить комплимент только вперемешку с оскорблением, я привык.       Елена со смешком закатила глаза, а потом сказала:       – А ещё он будет понимать все мои шутки! Вы уже даже не спрашиваете их значения, хотя явно нихера не понимаете!       – Не думаю, что мы многое теряем.       – Вот и дальше не думай, говнюк.       Препираясь, они вышли на улицу. Эцио махнул им у одной из машин, его лицо скрылось за капюшоном. Когда Елена и Дезмонд приблизились, он заявил:       – Мы с Коннором подумали, что Ребекке лучше поехать с нами. Тамплиер под вашей опекой.       – Хорошо, – согласился Дезмонд и слегка выглянул из-за его плеча. Шон расположился на переднем сиденье такси с самым независимым видом. Юрий сидел позади, четко напротив механической коробки передач, облокачиваясь локтями о колени и опустив голову на сплетенные в замок пальцы.       – Будьте с ним внимательнее, – напоследок велел Эцио, бросил быстрый нечитаемый взгляд на сгорбленную фигуру тамплиера и сел в первую машину. Елена произнесла:       – Знаешь, я думала, он отреагирует хуже. Но он так спокоен.       Дезмонд ничего не ответил. Сам он считал, что Эцио отреагировал плохо. Он был не просто зол, он был разочарован. Но даже считая, что Дезмонд совершает чудовищную ошибку, Эцио не попытался поступить по-своему или оспорить его решение при остальных. Дезмонд был очень благодарен ему за это. Он найдет способ уладить их разногласия.       Поездка была недолгой, но напряженной. В этот раз даже радио не играло. Юрий, зажатый между Дезмондом и Еленой, вел себя даже слишком тихо, лицо его было спокойным и задумчивым. Елена отгородилась от мира красными проводными наушниками, Шон листал что-то в своем планшете. Дезмонд честно пытался получше рассмотреть город за окном, но взгляд то и дело невольно падал на тамплиера.       Подумать о чем-то конкретном ему так и не удалось.       Девушка за стойкой администрации, поминутно зевая, сообщила, что свободных двухместных и трехместных номеров почти не осталось, но завтра отбывает большая группа туристов, и комнаты можно будет поменять. Шон тут же воспользовался возможностью уединиться сам с собой, его примеру последовали Альтаир, Эцио и Коннор. Последние свободные номера на двух человек забрали Елена с Ребеккой и Дезмонд с Юрием. Тамплиер, к слову, не произнес ни слова с тех пор, как они покинули конспиративную квартиру. Дезмонд надеялся, его верность Ордену и их идеологии не выходит за рамки разумного и он не откусил себе язык. Хотя куда бы он его в таком случае дел? Выплюнул? Дезмонд с него глаз не спускал, он бы заметил. Проглотил? Ну нет, не с такой маской сдержанного спокойствия, которая держалась всю дорогу до отеля. Черт, зачем он об этом думает?       – Дезмонд, я надеюсь, ты понимаешь…. – окликнул его Шон в коридоре на втором этаже, когда они все разбредались по комнатам, кидая напоследок Юрию предупреждающие взгляды. Вместо «спокойной ночи», наверное.       – Прекрасно понимаю, спасибо.       Что бы Шон ни хотел сказать: «Следи за пленником и думать забудь о сне» или «так, как сегодня, нам может не повезти, продумывай наши следующие шаги», – Дезмонд понимал.       Шон дернул ртом, но больше не приставал. Он пытался вспомнить, в каком чемодане лежит его зубная щетка. Посторонним они свой багаж не доверили и теперь наедине решали, кто и что заберет в свой номер и какие вещи им жизненно необходимо откопать. Хочется верить, их возня никого не разбудила.       Комнату Дезмонд особо не разглядывал, да ничего интересного в ней не было. Белые стены, темный деревянный пол, мебель оттенком чуть светлее. По левую сторону от входной двери небольшой шкаф, по правую – вход в маленькую душевую, а напротив два больших окна и батарея между ними. На правой стене висит большая картина с блеклым пейзажем, ниже кровать, по бокам от нее две тумбочки. Кровать двуспальная. Ну, это как раз не важно, вздремнуть Дезмонду сегодня все равно не светит.       – Раздевайся и шагом марш к батарее, – велел он Юрию, который замер у двери, дожидаясь указаний. Потом тот разулся, аккуратно поставил сапоги рядом с порогом и стал расстегивать верхнюю одежду. Молча.       То, что он такой тихий и послушный, конечно, хорошо, но Дезмонда это слегка нервирует. Подозрительно – нет ни паники, ни загнанности. Хороший самоконтроль? Готовый план побега? Затянувшийся шок от того, что его оставили в живых? А может, те несколько минут в одной комнате с Эцио оставили его заикой, и он не спешит это демонстрировать?       – Не опасно оставлять твоих предков одних? Они знают, что такое электричество? Как долго они в нашем времени?       А, ясно. Он просто вопросы сочинял. Мужик не перестает удивлять.       – Не опасно.       Юрий вздохнул. Его разочарование расползлось по комнате, как пятно от чая на светлых брюках.       – Вы все равно от меня избавитесь. Могли бы хоть что-нибудь интересное рассказать напоследок.       – Знаешь, даже я в плену у ваших ребят был скромнее. Будь добр, сядь и не мешай мне следить за тобой.       Настаивать Юрий не стал. Стянул теплое пальто и шарф, повесил на вешалку в шкаф. Все его движения были выверенными, аккуратными, но не медлительными. Дезмонд не удержался от шпильки:       – Раз тебе так интересны детали, мог бы спросить у Эцио. Он много интересного знает.       Юрий встал рядом с батареей и позволил еще раз тщательно себя обыскать, подчиняясь любой, даже самой абсурдной инструкции. В процессе кисло выдавил:       – Смешно.       Дезмонду пришлось пожертвовать ремнем, чтобы обездвижить его, но зато теперь он мог быть спокоен: пленник никуда не денется. Юрий немного пошевелил кистями и больше не предпринимал попыток завести беседу. Дезмонд на всякий случай перепроверил свой узел и остался удовлетворен результатом. Поднявшись и отряхнув колени, он оглянулся. Напротив кровати стоял небольшой деревянный стол, на нем графин с водой, два стакана и подставка с салфетками, по бокам от стола два стула. На один Дезмонд бросил рюкзак, на другой повесил пуховик и уселся сам. Его наблюдательный пункт был готов. ***       Шон слово свое сдержал и ничего не стал распечатывать заново, поэтому дневник Хэйтема Дезмонду пришлось продолжить читать в электронной версии. Бумажную было жалко, у Дезмонда там даже пометки были, но пришлось смириться. Спасибо хоть Ребекка одолжила один из своих планшетов. В самолете Дезмонд пролистал пару страниц, но настроения читать не было. Его, по правде говоря, и сейчас не было, но голова уже пухла от обилия мыслей, да и глаза закрывались сами собой. Чтение помогло отвлечься. К сожалению, назвать его приятным язык не поворачивался. Личные заметки тамплиера провоцировали слишком широкий спектр эмоций. Хэйтем был пусть и спорным, но человеком. А когда начинаешь видеть во враге человека, ничем хорошим это не заканчивается.       Дезмонд мельком глянул на Юрия. Тот старательно притворялся спящим, отвернувшись от него и скрючившись в чертовски неудобную позу, даже правдоподобно посапывал. Утром нужно будет снова допросить его. И обязательно поговорить с Шоном. Информация нужна им позарез, строить планы вслепую бессмысленно. Дезмонд потянулся, разминая мышцы, отложил планшет на стол. Можно было бы, конечно, помучить тамплиера вопросами наедине, но утром их компании все равно будет нечем заняться. Елена и, скорее всего, Шон уйдут искать жилье, остальные останутся ждать. Тогда и побеседуют. В теплом семейном кругу, так сказать.       Ни дверь, ни полы не скрипнули, чужие шаги не издали ни звука, но Дезмонд обернулся, чувствуя, что у них с Юрием гости. Коннор неторопливо осмотрелся, хрустнул шеей и взмахом подбородка указал на второй стул рядом с Дезмондом. Тот озадачился его визиту, но кивнул и стянул свой рюкзак на пол.       На Конноре новенькие светло-серые джинсовые брюки и голубая рубашка. Елене часто приходилось обновлять их гардероб, особенно ей пришлось попотеть после пожара. Их вещи то рвались на лоскуты, то пачкались кровью, теперь вот один раз сгорели. Елене, впрочем, даже нравилось раз за разом закупаться и заставлять суровых древних мужиков надевать что-то новенькое.       Дезмонд окунулся в воспоминания о том, как учил предков пользоваться стиральной машиной. Елена научила гладить. Она, конечно, не была бы собой, если бы не упомянула, что утюг также можно использовать для наиболее эффективного допроса пешек Абстерго. Пугало то, что все трое предков Дезмонда лишь кивнули с задумчивым видом, будто бы не поняли, что это всего лишь шутка. Хотя бы потому, что возить с собой утюг непрактично. В России ведь в ходу прачечные? В Нью-Йорке они их здорово выручали.       Дезмонд моргнул, рассеянно глядя куда-то в сторону Коннора. Автоматом подметил помятый воротник и собранные в низкий хвост волосы. Прачечные и службы доставки еды подождут. Сначала найти убежище. Узнать хоть что-то о Федоре. Поговорить с Шоном.       – Тамплиер не спит.       Сделав данное умозаключение, Коннор повернулся к потомку. Его глаза сверкнули в темноте. Как у хищника в чаще леса.       Потом до Дезмонда дошло, что говорит он не на английском. Мохокский.       – Не хочешь, чтобы он нас подслушал?       – Не хочу, – согласился Коннор и коснулся большим пальцем круглого угла планшета, отбрасывающего на их лица белый свет. Текст Дезмонд свернул, как только увидел его на пороге. – Ты читал что-то важное?       «Дневник твоего отца. Так себе чтиво, знаешь. Еще немного – и я решу, что он был не таким уж и мудаком, как мы оба считали. Ужасно, правда?»       – Старье из базы данных анимуса. Ничего такого, что могло бы помочь нам сейчас.       Коннор почесал щеку, странно равнодушный к такому расплывчатому ответу. Он вообще подозрительно невспыльчивый последние пару недель. Это не то чтобы плохо, скорее наоборот. Горячей настойчивости Коннора касательно правды Дезмонд всегда опасался. Но теперь, когда проблема решилась сама собой, ему было тревожно.       – Как спалось?       Может, сегодня Частицы Эдема были милостивы к своим новым хозяевам и дали им передохнуть от своих предсказаний?       – Неплохо. Несколько часов выкроил.       – Хорошо, – обрадовался Дезмонд. Потом с весельем хмыкнул, вспомнив полусерьезный спор, вспыхнувший между предками в коридоре, и спросил: – Кто в итоге забрал в свою комнату чемоданчик с вашим оружием?       Коннор сложил руки поперек спинки стула и поставил на них подбородок. Сидел он в своей излюбленной, варварской для приличного общества позе.       – Эцио.       Веселья Дезмонда как не бывало. Уж он знал: когда Эцио не в духе, то может быть той еще язвой. Помнится, они с Клаудией могли ругаться и дуться друг на друга в прямом смысле слова годами. У них нет столько времени.       – Он зол и слегка расстроен, я думаю, – бесстрастно продолжил Коннор. – Могу понять. Тамплиеры убили его семью.       – Ну, дело не только в этом. Хотя в этом тоже, конечно.       На лице Коннора отпечаталось любопытство. Но Дезмонд категорически не хотел сплетничать об Эцио за его спиной, когда тот и так будто бы притаился в темном углу номера, скрестив руки на груди, как воплощение немого укора.       – Прости, думаю, я не имею права рассказывать. Это очень личное. Хоть мы проводим много времени с Еленой, моя совесть еще жива.       Коннор тихо фыркнул в ответ. Кажется, он принял такой ответ и даже оценил быстро скроенную шутку, но Дезмонд почувствовал острую необходимость объясниться. После слов Альтаира любые ложь и недоговорки воспринимались им на совершенно ином уровне. Он сам сломал то доверие, которое возникло между ними на старте их невероятного приключения. Теперь нужно его починить.       – Понимаю, я могу звучать как лицемер. Когда Альтаир спросил про семью Эцио, я ответил, пусть не вдаваясь в детали.       «Когда мне нужна была помощь, я рассказал им про твой народ».       – Но в этот раз тебе лучше спросить его самого.       – Тогда ситуация была другой. Нам нужно было понять, что с ним сделала Николь, – Коннор ненадолго замолчал, а потом заговорил, и тон его голоса стал заметно холоднее: – Ты рассказывал им что-то о моем отце?       – Нет. Они меня даже не спрашивали, – Дезмонд выключил планшет, чтобы лучше видеть собеседника. Да и глаза за несколько часов уже слезились от напряжения. – А тебя?       – Спрашивали. Все прошло лучше, чем я думал.       – Не сомневаюсь.       Они ненадолго замолчали. Юрий дышал тише, чем нужно, явно грея уши, но вероятность того, что он знаком с наречием могавков, равнялась нулю. Дезмонд тем не менее был приятно удивлен, что Коннор смог спокойно игнорировать его присутствие и даже захотел поговорить. Должно быть, он пребывал в очень хорошем расположении духа.       Юрий завозился, попытался подтянуть ноги выше к груди, стукнулся локтем о батарею и снова затих. Дезмонд наблюдал за завернутым в позу эмбриона телом и думал, не пропустили ли они с Еленой какую-нибудь мелочь, которая будет стоить им всем жизни. Он несколько раз просканировал его своим даром, чтобы убедиться в отсутствии микрофонов, жучков, ампул с цианидом или ножа в чехле между ягодиц. Он все лично проверил. Но если есть шанс, что...       – Что-то изменилось, Дезмонд? – проницательно заметил Коннор, отвлекая потомка от его попыток быть ответственным надсмотрщиком. Или, скорее, от излишней паранойи.       – Можно и так сказать. Знаешь, мы с Альтаиром недавно обсудили мою проблему с доверием.       – Да что ты?       – Давай обойдемся без твоего унаследованного сарказма.       Коннор тихо фыркнул, но по звуку Дезмонд понял, что тот улыбнулся.       – И о чем вы договорились?       – О том, что я был не прав, разумеется.       – А ты так не считаешь?       – Считаю. Тогда, в Англии, когда решил договориться с Александром, а не с вами, я был не прав. И еще раньше, в Америке, когда не смог прямо сказать тебе, что считаю путешествие к твоему народу плохой идеей, – тоже. Прости меня. Я считал, что так будет лучше для нас всех. Это было неправильно.       Коннор какое-то время выглядел приятно удивленным, потом скривился, будто съел что-то кислое. Сердитый и раздосадованный, он произнес:       – Я чувствовал, что ты не хочешь показывать мне больше, чем то, что я уже видел.       – Да. Мне жаль, что я юлил и недоговаривал. Что в чем-то откровенно вас обманывал.       На темном экране планшета застыло отражение неполной луны, освещающей широкую полосу на полу комнаты. Дезмонд закончил, решив быть настолько искренним, насколько мог себе позволить:       – Что в каких-то аспектах продолжаю все это делать.       На лицо Коннора легло трудно описуемое выражение, словно он пытался разозлиться или успокоиться, но не мог решить, что из этого хочется ему больше. Пальцами он тер пуговицы на рукаве рубашки, на скулах ходили желваки. Наконец он громко, с раздражением выдохнул, заставив фигуру на полу вздрогнуть.       – Ладно. У тебя есть на то причины, я давным-давно это понял. Просто так и не смог привыкнуть, что у европейцев все строится вокруг лжи.       Дезмонд хотел было оскорбиться, заявить, что он так-то не европеец (хотя для Коннора, наверное, все вне его племени европейцы) и что дело вообще в другом, но тот быстро добавил:       – Правда может все разрушить, так что я понимаю тебя. Но это абсолютная дикость.       Прозвучало чересчур мелодраматично, но Дезмонд тактично умолчал об этом. В конце концов, Коннор, кажется, не пытался его задеть и не сердился слишком сильно. Дезмонд решил ответить тем же.       – Типа того.       Юрий вздохнул. Коннор и Дезмонд на какое-то время озаботились этим звуком, но быстро вернулись к своей беседе. Коннор повел плечами, будто сомневаясь, и сказал:       – Я тоже должен извиниться. Я был очень напористым и вряд ли бы принял ответ «нет», – Коннор поскреб деревянную поверхность стула, уже кем-то изрядно покоцанную. Вид у него был немного сконфуженный. – Ахиллес так и не смог перевоспитать мальчишку, который когда-то ночевал у него под дверью, лишь бы его взяли в ученики.       Дезмонд хрюкнул от смеха, потом прикрыл рот ладонью, потому что звук получился слишком глупый и громкий, но продолжил сдавленно хихикать. В голову пришла мысль, что Коннор может обидеться, но быстро ушла обратно, едва Дезмонд в темноте разглядел дрожащую линию могучих плеч. Это обнадеживало. Смеялся Коннор нечасто, но всегда искренне.       Раздался еще один вздох, гораздо более громкий. Потом недовольный голос буркнул:       – Вы уже добрых пятнадцать минут будто Сатану вызываете, а теперь еще и смеетесь. Это напрягает.       Дезмонд не сразу понял, о чем это он. А вот Коннор почему-то понял моментально и тихо рыкнул:       – Закрой рот. Это родной язык моего народа.       – Звучит красиво, но слишком экзотично.       – Еще хоть слово – и твой болтливый язык вылетит в окно.       Каким-то образом Дезмонд легко понял, что всерьез воплощать свои угрозы в жизнь Коннор не собирается, пусть тон его голоса был таким, что сердце в пятки уходило, и позволил себе не волноваться. Он тихо зевнул, зажмурившись. Коннор отвлекся от запугивания Юрия и заявил, не возвращаясь к наречию могавков:       – Можешь лечь в моей комнате. Я за ним прослежу. У тебя достаточно времени до утра.       – Ты серьезно?       – Я изначально шел сюда, чтобы тебя подменить.       Дезмонд благодарно улыбнулся.       – Спасибо, Коннор, – он взял в руки планшет, намереваясь забрать с собой, но потом почему-то шепотом и на арабском предложил: – Хочешь игру какую-нибудь тебе скачаю?       Коннор махнул на него рукой, мол, не надо, вали уже, и Дезмонд торопливо свалил, прихватив с собой рюкзак с пистолетом. Настроение было прекрасное. После разговора с Альтаиром он чувствовал себя пристыженно и неловко, пусть тот и помог ему понять всю ситуацию до конца и пересмотреть некоторые свои поступки. Сейчас же ему было легко и радостно.       У Дезмонда найдется парочка решений, о которых он сожалел. Например, обо всем этом фарсе с индейцами в Америке. О том, что впутал в это Эцио и Альтаира. О том, что пытался вариться в куче проблем в одиночку и по глупости создавал новые. Но правда в том, что пока он не совершил ошибок, которые не смог бы исправить. Пока что он двигался в верном направлении.       Убежище и информация. Дезмонд не просто чувствовал. Он знал, что уже сегодня у них будет и то, и другое.